Фрося. Часть 1

Глава 74

Уже в конце октября в Таёжном наступила настоящая сибирская зима. На дома, деревья и землю лёг пушистый белый снег, искрящийся под солнышком и редкие прохожие шли на встречу друг другу, дыша морозным сиреневым паром.

В один из таких ясных дней Фрося возвращалась с работы, (она уже второй месяц работала в отделении милиции, где убирала помещение по четыре часа в день). Молодая женщина шла медленно по поселковой улице, наслаждаясь этим зимним днём, с удовольствием вдыхая чистый морозный воздух. Спешить ей было некуда, она полностью ушла в свои не лёгкие думы, не замечая ничего и никого вокруг. Вдруг дорогу ей заслонила чья-то тень. Фрося подняла глаза и увидела злое лицо женщины, которую не столько узнала, сколько догадалась, что это Александра, бывшая пассия её мужа. Фрося попыталась её обойти, но та вновь заслонила дорогу:

— Что, дорогуша, не помнишь или делаешь вид, что забыла ту ночь, когда явилась в наш посёлок зачуханной курицей?…

Женщины были примерно одного роста, но явно было видно, что заведующая столовой на хороший десяток лет была постарше и на добрый десяток килограмм побольше.

— Нет, я не забыла ту ночь и вас начинаю вспоминать, но мне это не доставляет никого удовольствия, прошу, дайте мне пройти, а то неровён час зашибу…

— Ах, ах, ах… какие мы гордые!..

А, где была твоя гордость, когда уводила от меня отогретого и откормленного мужика?…

Весь посёлок судачит, что живёте между собой, как кошка с собакой… поганка, сама не гам, и другому не дам!..

— А чего это он не остался у такой добренькой пригожуньи? Да и сейчас гвоздём не прибила к себе и верёвкой не связала…

— Ты, польская курва, наверно не понимаешь, с кем связываешься, я же могу и обратиться кое-куда, про вашу монеточку рассказать…

После оскорбительных своих слов и угроз Александра Кирилловна могла ожидать, чего хочешь, но не того, что Фрося зайдётся заливистым смехом. А та, уперев руки в варежках в бока, издевательски хохотала:

— Вот уж, дура-баба, кто же тебе поверит или кто признается, что это наша монета, она же у тебя, вот ты и доказывай, объясняй в органах, где ты её взяла…

А, ну, прочь с дороги!..

И Фрося оттолкнув плечом в сугроб растерянную Александру, высоко подняв голову, пошла, не оглядываясь, своей дорогой.

Приближался Новый год и Фросю всё чаще посещала мысль, что пора возвращаться домой в Поставы. Она честно себе признавалась, что её затея провалилась, никакого семейного счастливого будущего с Алесем не предвиделось, а такое положение отношений, как сейчас, её ни в каком разе не устраивало.

Конечно, она понимала, что надо дать Андрею закончить учебный год.

Удерживало от поспешного отъезда и то обстоятельство, что сын всем сердцем привязался к отцу, который в свою очередь очень много время проводил с Андреем.

Кроме того, что отец занимался с ним по школьной программе, он также привил мальчику любовь к иностранным языкам, уже известным ему немецкому и польскому, они дополнительно вместе стали изучать английский. Отец с сыном читали одни и те же книги, подолгу потом их обсуждая и Фрося видела, что Андрей буквально в рот смотрит многознающему Алесю.

Он разделил любовь сына к географии и истории, особенно древнего мира и мифологии, а также стал приобщать способного парня к философии Платона, Сократа, собираясь в будущем начать знакомить и с более современными Вольтером, Кантом и даже Фрейдом. Несколько раз муж Аглаи, Николай, брал мальчика на охоту, тот уже сносно бегал на лыжах и пользовался охотничьим ружьём, и имел уже личные трофеи, подстрелив двух зайцев и куропатку. Душа радовалась за сына, а вот у самой на душе было муторно. Отношения с Алесем окончательно приняли характер холодной сдержанности. Муж больше не проявлял интерес к жене в постели и даже перебрался в комнату сына, потому что Фрося поставила ультиматум, не желая терпеть запах водки и перегара в непосредственной близости от себя. По-прежнему, не считаясь с мнением Фроси, по субботам Алесь уходил в свою интеллигентную компанию, возвращаясь только к утру под изрядным хмельком. Фрося уже не пыталась его образумить от пьянства, не напрашивалась в его компанию, а пустила всё на самотёк. Она всё чаще ловила себя на мысли, что к посевной не плохо было бы, вернуться в Поставы…

Но не только эти мысли одолевали Фросю, она часто вспоминала Семёна.

Как не старалась, но не могла забыть ту поездку в город в начале осени и своего попутчика, такого невзрачного, но такого симпатичного. С тех пор прошло почти три месяца, но ей так и не довелось встретить его.

Фрося не выдержала и стала расспрашивать о нём Аглаю:

— Аглашенька, скажи подружка, а Семён заезжает иногда к тебе в магазин, что-то он мне не встречается?

— А, как же, и довольно часто, всё приветы тебе передаёт, а я забываю тебе их вручать, это же не конфета…

Подруга, видя интерес Фроси к этому человеку, поведала, хитро улыбаясь:

— А, знаешь, он не женат и даже не слышала, что бы раньше был. Говорит, что живёт на выселках, где у него есть маленький домик, в окружении двух охотничьих собак. Про него много вокруг судачат, ведь одинокий мужик в наших местах редкость, баб-то хоть поле засевай, хочешь верь, а хочешь нет, а дыма без огня не бывает, но говорят, что он вовсю обхаживает молодух. В Сибири одиночек хватает, мужики то спиваются, то гибнут в тайге, то, как уедут на большую землю, и с концами. А вот, что к замужним подруливает, я такого не слышала…

И Аглая залилась смехом. Успокоившись, посерьёзнев, сказала:

— Фросенька, мне на все эти слухи наплевать, а мужик он очень хороший, душевный и отзывчивый, всегда придёт на выручку, поможет и словом, и делом, а надо и деньгами…

Вдруг она взглянула в упор на зардевшуюся Фросю:

— А, что это подружка, ты так Сёмкой заинтересовалась, неужто в вашей совместной поездке сладенькое было, а ведь, говорят, что обычно, он к замужним не пристаёт… то-то, тут намедни тоже про тебя спрашивал, не собираешься ли ты уезжать в родные места и с чего это он взял…

Лицо Фроси вдруг окончательно залила краска смущения и она отвернулась, чтобы ретироваться, но услышала вдогонку:

— Ой, мила душа, да тут не всё просто… и с мужем вы, как не родные, уже весь посёлок об этом судачит…