Фурия из Белфаста

Глава 1

Ни дать ни взять Синайский полуостров после Шестидневной войны! Сотни разномастных туфель усеивали мостовую и тротуары Бэдфорд-стрит. Многоцветное, поражающее воображение изобилие.

Билл Линч сбавил скорость, давя колесами россыпи обуви.

Работники городских служб подметали обломки перед развороченной витриной. Дети придумали забаву, кидаясь друг в друга обувью. Бомба взорвалась сразу после закрытия магазина.

Скорее всего, работа ИРА.

Билл Линч прибавил ходу, расплющивая еще что-то из разбросанного товара. Прохожие, те даже не останавливались. Взрыв бомбы в Белфасте? Самое заурядное явление! ИРА открыто заявила о своем намерении добиться полной остановки экономической жизни и мало-помалу осуществляла его. На месте разрушенных зданий, как правило, возникали автомобильные стоянки... Но проку от них было мало: стоило владельцу машины оставить ее там на какое-то время, и по возвращении он имел возможность наблюдать, как его автомобиль взрывают управляемые на расстоянии роботы. Так, на всякий случай. А вдруг заминировано?.. Так замыкался нелепый круг страха...

Благодаренье Господу, чаша сия миновала до сих пор жилой район Саффолка, где Билл Линч одиноко жил после развода в добротной кирпичной вилле.

Иногда приезжала погостить на день или два дочь Тулла. Она отнюдь не пеняла отцу за постыдные измены ее матери.

В настоящее время госпожа Линч занимала милый особнячок близ Королевского университета.

Оранжевая «кортина» понеслась в сторону Лисберн-роуд, чтобы оттуда повернуть на трассу. После известных «событий» жители Белфаста почти не выходили по вечерам.

Наморщив лоб и безотчетно посвистывая. Вилл Линч не отрывал глаз от дороги. Ему пришлось отменить свидание с пылкой супругой букмекера-протестанта, которой стоило немалых усилии вырваться в город, и теперь испытывал глухую неутихающую досаду. Увы, работа стояла выше плотских радостей, хотя бы и вкушаемых тайно. Женщины никуда не денутся, а вот такой случай, как в этот вечер, вряд ли когда-нибудь еще представится.

Режущий глаза свет прожекторов на сторожевых вышках концентрационного лагеря в Лонг Кеше озарял автомагистраль № 1 ярко, как днем. Билл Линч прищурился и взглянул на часы. Если за три часа ому удастся добраться до столицы Южной Ирландии Дублина, это уже будет неплохо, ибо через пятьдесят миль автострада кончалась, уступая место узким извилистым дорогам.

Он на ходу пробежал глазами счет от автомеханика. Прежде чем пуститься в свое необычное путешествие, он сменил масло в «кортине». Шесть фунтов десять шиллингов. Грабеж средь бела дня! Он скомкал счет и швырнул его под сиденье.

Ночь поглотила Лонг Кеш. Сотни ирландских активистов обоих вероисповеданий занимались там изготовлением носовых платков, попав без суда и следствия за лагерную ограду за чрезмерное пристрастие к пластиковым зарядам и оружию. Билл Линч усмехнулся при мысли о том, что в какой-то мере сам причастен к лишению свободы кое-кого из них...

Нередко посылки, приходящие из Соединенных Штатов, которые он распределял в качестве менеджера Объединенного фонда в поддержку Северной Ирландии, содержали кое-что не столь невинное, как пуловеры с круглым воротом или жестянки солонины... Своеобразный рекорд был поставлен, когда таким образом был переправлен десантный карабин без приклада фирмы «Армалит» в виде начинки двух огромных колбас салями.

В иные дни в тесной конторе на Грейт Виктория-стрит выстраивалась очередь.

В среде активистов Билл Линч пользовался необыкновенной популярностью.

Вот уже в течение двух лет Объединенный фонд в поддержку Северной Ирландии поставлял оружие Ирландской Республиканской Армии в количестве хотя и небольшом, однако достаточном для того, чтобы временная ИРА испытывала горячую признательность менеджеру Фонда, что преисполняло Туллу Линч гордостью за своего родителя. Воспитанная в духе католической нетерпимости, юная особа охотно снабжала бы ИРА ядерными бомбами, чтобы истребить протестантов на всей земле и уж во всяком случае в Северной Ирландии.

Иногда ее отец спрашивал себя, как бы она поступила, если бы узнала, что он, Билл Линч, вот уже на протяжении одиннадцати лет работал агентом оперативной службы ЦРУ, что Объединенный фонд в поддержку Северной Ирландии полностью зависел от ЦРУ, которое вело точный учет поставленного оружия и его получателей с помощью чрезвычайно удобного устройства, работающего на гамма-частицах.

Билл Линч действительно имел ирландских предков, но родился в США и всю жизнь работал на «Большую контору», сначала в Германии, потом в Польше и наконец в Ирландии.

Задание в Белфасте у него было несложное: собрать как можно больше сведении об ИРА, пользуясь безупречным прикрытием. Даже Особому отделу британской полиции было неизвестно, что он работает на ЦРУ.

Как, впрочем, и активисту ИРА, пришедшему за посылкой от своего балтиморского братца. Радость его от такого подарка – двух автоматических 45-миллиметровых кольтов – была столь велика, что он потащил Билла Линча отметить событие в «Кроун», старенькую пивную напротив гостиницы «Европа». После шестого стаканчика «Айриш Пауэр»[1] он проникся к Биллу таким доверием, что упомянул о прибытии в Южную Ирландию некоей загадочной партии оружия, благодаря которому от протестантов останется мокрое место. Зная о склонности ирландцев к небылицам, чему немало способствует пристрастие к виски, Билл Линч отнесся сначала без особого доверия к его откровениям. Однако собутыльник выказал такую осведомленность, назвав даже место хранения – склады известной марки виски к югу от Дублина, – что Билл Линч решил съездить туда и посмотреть. Если сообщение подтвердится, американское посольство в Дублине без лишнего шума поставит в известность северо-ирландскую полицию.

Уже не раз торговцы пытались продавать оружие ИРА. Несколько месяцев назад на судне «Клаудиа» было изъято 90 тонн оружия ливийского происхождения. Убежденный и непримиримый мусульманин, полковник Каддафи обнаруживал порой удивительную непоследовательность...

Съезжая с автострады, Билл Линч сбавил ход. Фары осветили поставленный поперек съезда «лендровер» и стоявших рядом солдат. Дорожное заграждение английских военных. Билл предъявил документы, и его пропустили. Внезапно ему пришло в голову, что он не взял с собой оружия. Но в Северной Ирландии лучше было не иметь при себе оружия, чтобы не очутиться в Лонг Кеше. Он катил по узкой пустынной дороге. Несмотря на июнь, погода стояла холодная. Сеял мелкий дождь, дорога была скользкая. Виллу Линчу пришлось сосредоточить все внимание на управлении машиной. Даже если поездка окажется напрасной, в Белфаст он вернется только на рассвете.

Билл Линч задумчиво смотрел на стену трехметровой высоты. Он дважды обошел огромную территорию складов, но ничего подозрительного не заметил. Склады находились рядом с широким шоссе двухстороннего движения, в южном промышленном пригороде. Он без помех пересек границу Южной Ирландии, быстро проехал через весь Дублин, но у него складывалось впечатление, что он зря пустился в дальний путь, поверив пьяным россказням. И все же, для очистки совести, он решил убедиться в этом окончательно.

Взобравшись по телеграфному столбу на верх ограды, Билл Линч попытался что-нибудь разглядеть в потемках. На открытом пространстве стояло несколько зданий: слева – длинное низкое строение, а справа, напротив решетки ворот, – нечто похожее на конторские помещения. Нигде никаких признаков жизни.

Билл Линч спрыгнул со стены в траву, некоторое время подождал, сидя на корточках, потом поднялся и, держась травянистой полосы, направился к автомашинам, стоящим у конторских помещений. Он зябко повел плечами. Здесь было еще холоднее, чем в Белфасте. Жуткий климат! Он опустился на корточки позади одного из автомобилей, достал крошечный цилиндрический фонарик и посмотрел номерные знаки всех трех машин. У третьей, подержанного «уолслея», он обнаружил белфастский номер. Билл Линч зашел спереди и приложил ладонь к радиатору: он был горячим. Сердце его забилось сильнее. Зачем ему понадобилось ехать ночью к безлюдному складу? Он обвел чернеющие здания внимательным взглядом. Куда же подевался владелец «уолслея»?

Билл Линч осторожно выпрямился, перебежал двор и оказался у центрального здания. Дверь из матового стекла была заперта на ключ. Он приложился к ней ухом, но ничего не услышал и пошел дальше вдоль стены. Следующая дверь тоже была закрыта. Ему пришлось пройти еще добрую сотню метров, прежде чем он наткнулся на железную дверь. Нажав на ручку, он едва не упал, потому что дверь легко открылась внутрь. Билл Линч постоял перед зияющим проемом. При желтоватом свете дежурных ламп он увидел ряды огромных бочек, занимающих метров сто пространства. От едкого запаха защипало в носу и в горле. Какое-то время Билл Линч колебался. Случись что, ему придется защищаться голыми руками. Однако профессиональное любопытство возобладало. Затворив за собой железную дверь, он бесшумно двинулся по главному проходу, стараясь ступать как можно тише. Спиртные пары начинали дурманить ему голову. В хранилище стояла мертвая тишина. Достигнув конца прохода, он очутился перед другой дверью. Она была приотворена.

Билл легонько нажал на дверь. Тот же желтоватый свет брезжил в огромном складе, где громоздились гигантские чаны десятиметровой высоты. Он постоял, потом увидел в глубине склада светлое пятно: вход в коридор, куда выходили двери нескольких кабинетов. В одном из них горел свет. Чувствуя, как сердце стучит где-то в горле, Билл Линч задумчиво оглядел необъятные чаны, содержавшие десятки тысяч литров виски. Этого хватило бы, чтобы утолить жажду всех алчущих ирландцев. Билл взмок от пота, сердце бешено колотилось. Разум внушал ему вернуться, но профессиональное чутье толкало к освещенному кабинету. Вряд ли владелец «уолслея» прикатил сюда из Белфаста, чтобы глухой ночью распивать в безлюдном складе чай со старыми приятелями. Пользуясь снисходительностью католических властей Южной Ирландии, ИРА была в Дублине еще более могущественной, чем в Белфасте. Тут находили пристанище все разыскиваемые полицией активисты, сюда же переправлялось изрядное количество оружия. Билл Линч вглядывался в открытое пространство впереди, но не заметил каких-либо помех, – вполне можно было бесшумно прокрасться. Дверь освещенного кабинета была неплотно прикрыта. Если удастся подобраться ближе, можно будет подслушать, о чем там говорят. Дрожа, как в лихорадке, устремив взгляд на освещенный прямоугольник, он тихонько ступил раз, другой. Пробираясь таким образом с величайшими предосторожностями, он бесшумно преодолел с десяток метров и уже несколько приободрился, как вдруг его левая нога ушла в пустоту. Потеряв равновесие, Билл Линч провалился куда-то. Левая стопа тут же уперлась в твердую поверхность, но было уже поздно. Его левое колено со всего размаху ударилось об острый край, и Билла пронзила такая боль, что он вскрикнул не своим голосом.

Стоя на четвереньках, Билл Линч замер в потемках. Мучительная боль волнами расходилась по левой ноге, кровь стучала в висках.

Дверь кабинета с треском распахнулась, и чей-то голос крикнул:

– Син!

Послышались шаги, и рокочущий голос крикнул в ответ:

– Здесь я!

– Это ты кричал?

– Нет, но...

Человек по имени Син не успел закончить. Окликавший его вполголоса выругался, пошарил по стене коридора, и склад вдруг ярко осветился. Син оказался одетым в меховую куртку кряжистым мужичиной с топорным лицом, державшим на сгибе руки автомат «Брен». Его черный берет был натянут до самых бровей. Тот же, кто зажег свет, предстал в совершенно ином обличье: твидовый костюм, ярко-голубые глаза, красноватое, почти аскетическое лицо, очень черные, зачесанные назад волосы. Он со злобным удивлением уставился на Линча. Билл Линч сразу понял, что для него не оставалось другого выхода, кроме как постараться укрыться где-нибудь в первом складе среди бочек. Как оказалось, он оступился в одну из широких цинковых, похожих на ванны, лоханей десятиметровой длины, куда опорожняли бочки для последующего разлива по бутылкам. Отчаянным усилием он попытался встать, но левая нога не двигалась, несмотря на все его усилия. Наконец каблук, намертво зацепившийся за цементный край лохани, оторвался. Билл Линч сделал, припадая на ногу, несколько шагов и упал, выбросив перед собой руки. Подбежал Син и ударил Линча по затылку прикладом автомата. Оглушенный, Билл перекатился на спину. До него доносился смутный ропот голосов. Его поволокли, щедро потчуя пинками.

Когда он открыл глаза, то увидел, что сидит на стуле в тесном конторском помещении. Его обступали в молчании пятеро мужчин с грубыми, иссеченными глубокими складками лицами. Все уже в годах, простецки одеты.

Из-под расстегнутой куртки одного из них виднелась рукоять пистолета.

В устремленных на него взглядах горела ненависть. Один из них принялся обыскивать Билла, раскладывая содержимое его карманов на столе, в то время как другой смотрел документы. В глазах мужчины, облаченного в твидовую куртку, появилось удивление, когда он взял в руки удостоверение члена Объединенного фонда помощи Северной Ирландии. Биллу бросилось в глаза, что на левой руке у него недоставало большого пальца.

– Что вы здесь делаете? – спросил краснолицый.

Билл Линч лихорадочно придумывал какое-нибудь правдоподобное объяснение. Подняв глаза, он встретил внимательный взгляд холодных жестоких глаз. Незнакомец спокойно вытащил из-за пояса автоматический пистолет и приставил его к шее пленника, повторяя вопрос:

– Что вы делаете здесь?

– Я... – начал было Линч, – я хотел...

Четырехпалый повернулся к Сину:

– Иди погляди, нет ли с ним кого-нибудь еще. Быстро! Обшарь все кругом!

Син выбежал из комнаты. Билл почувствовал, что весь взмок от пота. Четверо молча стояли, не сводя с него глаз.

– Как ты сюда попал?

Билл Линч не мог выговорить ни слова, мозг его оцепенел от страха. Он бросил взгляд на телефонный аппарат, стоявший на столе, в безрассудной надежде на помощь.

– Я на вашей стороне, – удалось ему наконец выдавить из себя. – Вы видели мои документы. В Белфасте...

– Твои документы мы видели, – резко перебил его другой мужчина. – Ну, и что из того? Мы хотим знать, какого черта ты здесь шпионишь за нами!

– На кого ты работаешь? – спросил первый.

Вопросы сыпались один за другим, Линч даже забыл о боли в разбитом колене. Все в нем сжималось от страха, намокшая от холодного пота рубашка липла к телу.

Он понимал теперь, какую совершил глупость, пустившись в это безрассудное предприятие и даже словом не обмолвившись о нем своему непосредственному начальству в Белфасте. Билл Линч не принадлежал к породе людей, способных на крутые действия. От страха он перестал соображать. Он сделал, тем не менее, попытку вывернуться и жалобно пролепетал:

– Я просто полюбопытствовал, вот и все. Все знают, что я помогаю вам в Белфасте.

Четырехпалый повел головой и высокопарно изрек:

– Предатель только тогда предатель, когда он изобличен!

Другой что-то с ненавистью сказал по-ирландски.

– Мой друг думает, что ты работаешь на англичан, – сообщил Биллу беспалый.

Наступило гнетущее молчание. В необъятном хранилище стояла гробовая тишина. Как ни странно, Билл Линч несколько ожил. На его противников произвела, видимо, впечатление его причастность к деятельности Объединенного фонда помощи Северной Ирландии.

– Я не работаю на англичан, – заявил Билл Линч. – Клянусь вам!

Допрашивающий ничего не сказал на это. Он произнес несколько слов по-кельтски. Оба других подошли к Биллу и рывком поставили его на ноги, подхватив под мышки. Четырехпалый тоже подошел, нагнулся и приставил дуло пистолета позади левого колена Линча. Билл рванулся, вскрикнув:

– Нет! Прошу вас!

– Nut him![2] – крикнул переполненный ненавистью голос.

– Кто послал тебя сюда этой ночью? – продолжал допрашивать беспалый.

– Никто! – воскликнул Билл Линч. – Клянусь Девой Марией!

Он ошеломленно мигал, как всполошенная сова.

От звука выстрела дрогнули стены тесной каморки. Сначала Биллу Линчу показалось, что его сильно ударили кулаком под колено, а потом возникло ощущение полного онемения ноги. Опустив глаза, он увидел, что на штанине против колена расплывается большое кровавое пятно. Державшие его мужчины убрали вдруг руки. Он зашатался на здоровой ноге и тяжело повалился набок.

Естественным движением Билл хотел подобрать ногу под себя, но режущая боль обожгла колено.

Тут он ощутил, как по ноге из перебитой берцовой артерии бежит теплая кровь.

Билл Линч почувствовал, что ему делается дурно.

Один из мужчин опустился подле него на колени и одним движением кинжала распорол намокшую от крови штанину. Левое колено превратилось в кровавое месиво. Из разодранной кожи торчали жемчужно-белые осколки раздробленной коленной чашечки. Выходное отверстие было размером с долларовую монету... Билла Линча сделали пожизненным калекой. В полуобморочном состоянии он тупо мотал головой. Под его левой ногой натекало все больше крови.

Одобрительно кивнув, обладатель кинжала проговорил с ледяной иронией:

– Славно починили колено!

– Перетяните ему ногу! – распорядился четырехпалый.

«Починка колена» служила наиболее распространенным наказанием «длинным языкам» как в ИРА, так и среди протестантских активистов. В Белфасте на каждом шагу попадались хромые, поплатившиеся ногой за неосмотрительность в речах. Билл Линч стонал, лицо его было мокро от слез. Волны боли подступали к самому горлу, вызывая тошноту. Он попытался поднять голову. Пятеро мужчин наблюдали за ним с безразличием энтомологов, изучающих какую-нибудь козявку.

– Мне больно! – умирающим голосом пролепетал он. – Сделайте что-нибудь!..

Человек с кинжалом достал из кармана внушительных размеров носовой платок, туго перетянул им левое бедро Линча и спросил:

– Кто тебя послал? «Проды» или англичане?

– Никто! – простонал Билл Линч. – Клянусь вам!

– Откуда ты узнал, что мы здесь?

Его прервало восклицание на кельтском языке. Один из мужчин подошел и пнул Билла в раненую ногу, исторгнув из его горла дикий вопль. Хотя и проповедуя неукоснительное следование духу католичества, члены ИРА имели весьма своеобразное понятие о христианском милосердии.

– Говори, гадина! – прорычал тот, кто пнул.

Билл Линч изнемогал от боли. Обступавших его людей он видел сквозь какую-то мутную пелену. Теплая липкая кровь вес текла по ноге, и ему казалось, что тело его опорожняется.

Четырехпалый наклонился над ним.

– Ты приехал один?

Билл утвердительно кивнул. Едва он начинал говорить, как его охватывала обморочная дурнота.

– Где ты оставил машину?

– За оградой.

– Кто сказал тебе, что мы здесь?

Билл Линч колебался. Если он признается, его положение станет еще хуже.

– Я слышал в пивной разговор о вашем собрании.

– В какой?

– "Кроун", в Белфасте.

Тяжелое молчание.

Билл боялся даже задать вопрос, но обычно жертвы «починки колена» оставляли прямо на улице, чтобы отбить охоту другим.

Четырехпалый повел головой и вышел из конторы в сопровождении троих из своих товарищей. Тот, кого звали Син, остался охранять Билла с автоматом в руке, видимо, с трудом подавляя искушение прострелить голову соглядатая. Четверка оживленно совещалась в коридоре. Переговоры длились несколько минут. Наконец четырехпалый вернулся и стал перед Биллом.

– На кого ты работаешь?

– Ни на кого, – промолвил Билл Линч слабым голосом.

Билл подумал о дочери и о том, что она скажет ему, когда он вернется домой с этим позорным клеймом. Она так ревностно служила делу временной ИРА!

Четырехпалый отдал приказание по-ирландски. Двое его соратников подхватили раненого под руки и волоком потащили но коридору в большое хранилище, где он недавно свалился в желоб. По пути Билл ударился коленом о стену, взвыл от боли и, прежде чем потерять сознание, успел подумать, что дешево отделался, что его отволокут к машине и бросят там.

Стены необъятного помещения бешено кружились перед его глазами. Обвязав Билла Линча веревками под мышками, его медленно вздергивали у одного из огромных деревянных чанов, наполненных виски. Билл крутился на весу, время от времени ударяясь размозженным коленом о стенку чана и испуская всякий раз дикий вопль. Ошеломленный, истерзанный болью, он закрыл глаза, потом снова открыл.

Один из его мучителей взбирался в то же время по узкой лестнице, привинченной снаружи к исполинскому вместилищу. Двое других, стоя на крышке чана и едва не задевая головами потолок, тянули за веревку. Прошло несколько минут, прежде чем голова Билла показалась над краем чана. Они без церемоний швырнули его себе под ноги, затем один из них поднял деревянную крышку квадратного люка над 100000 литров виски. Поверхность янтарной жидкости находилась в одном метре от люка, откуда бил хмельной дух. Отвязав веревку, четырехпалый наклонился над Линчем и произнес ровным голосом:

– За последнее время англичане арестовали нескольких наших товарищей с севера, прятавшихся у надежных людей. Их, разумеется, выдали. Твоя работа?

– Я никого не выдавал, – простонал Билл Линч. – Клянусь вам!

Хотя голос Билла Линча звучал искренне, это, видимо, не произвело впечатления на его палача.

– Ты будешь говорить, или мы утоним тебя здесь.

Он кивнул головой, и двое других потащили Билла к квадратному люку. Собрав последние силы, он закричал. Один из двоих схватил Билла за щиколотки и сбросил его ноги в люк, второй же приподнял его и посадил на край. Билл Линч отчаянно упирался. Его вновь обвязали веревкой под мышками.

От паров виски у него уже начала кружиться голова. Умоляю вас! – пролепетал он. – Не делайте этого!

Он не видел, как четырехпалый подал одна приметный знак тому, кто стоял позади него. Жестоким пинком в спину тот сбросил Билла в зияющее отверстие. Билл обрушился в жидкость, подняв сноп золотистых брызг. Отчаянно барахтаясь, он всплыл, подтягиваемый за веревку двумя ирландцами. От алкоголя жгло глаза, горло, ноздри, от его испарений перехватывало дыхание. Уже появилось чувство жжения в легких. Но все это было пустяком в сравнении с невыносимой болью в ране. Ему казалось, что его окунули в жидкий огонь.

Теряя сознание, он услышал, словно издалека, голос четырехпалого:

– На кого ты работаешь?

Он уже не слышал, как один из державших веревку громко выругался. Лишившись чувств, Билл Линч сразу отяжелел. Потеряв равновесие, один из двоих выпустил веревку из руки, а второй, откидываясь назад для упора, поскользнулся на мокрой от виски деревянной поверхности и упал на спину.

Ничем более не удерживаемый на поверхности, Билл Линч погрузился в виски.

– Достаньте его! – завопил четырехпалый.

Но едва двое державших Билла стали подниматься на ноги, прибежал Син и закричал снизу:

– "Синеносые"! Тут, во дворе!

На жаргоне членов ИРА «синеносыми» называли полицию. Махнув рукой на Билла Линча, троица впопыхах слезла по лестнице с чана и бросилась за Сином в середину зала. Они увидели мечущийся по окнам свет сильного ручного фонарика. Вероятно, слышали выстрел.

К счастью, на задворках была маленькая дверь, выходившая на дорогу. Всегда можно было успеть смыться на машине.

Четырехпалый первым оправился от испуга. Он остановился в темном углу.

– Подождем здесь, – распорядился он. – Может быть, они сюда и не полезут.

Он оказался прав. Через пять минут все успокоилось. Послышался шум отъезжающей машины. Подождав еще четверть часа, они вернулись к чану. Четырехпалый и Син вновь взобрались наверх.

На поверхности 100000 литров виски ничего уже не плавало: тело Билла Линча было на дне... Син покрутил головой.

– Да, нелегко будет его достать! Придется спустить чан... По меньшей мере, два дня.

Четырехпалый повернулся к нему:

– Что случится, если оставить его там?

– Ничего, полковник! Будет что-то вроде квашенного в виски яблока... Но вот через месяц-два, когда станут чистить чан...

– Устрой это пораньше, хорошо?

Син согласно наклонил голову:

– Сделаем!

Четырехпалый уже начал спускаться по лестнице.

– Значит, решено. Тогда и зароем его без шума. Слава Богу, места хватает.

– Хватает, – вторил ему старина Спи. – Вот, кстати, полковник! Оторвалось у «таута»[3]...

Он протянул четырехпалому каблук, откуда торчал краешек зеленой пластмассовой пластинки. «Полковник» взял каблук, осмотрел и, нажав руками, разломил надвое. Внутри каблука оказался запечатанный в пластмассу прямоугольник размером с кредитную карточку.

Четырехпалый долго разглядывал находку. Лицо его ничего не выражало, и нужен был более тонкий психолог, нежели старина Син, чтобы заметить что-то необычное в облике «полковника». Его зрачки сузились, губы вытянулись в ниточку.

– Что это за штуковина? – полюбопытствовал Син.

«Полковник» спокойно положил карточку в карман.

– Так, ничего особенного.

Он сошел с последних перекладин лестницы и присоединился к своим товарищам.

– Никто не должен знать о том, что здесь произошло этой ночью, – обратился он к ним. – Я сам постараюсь разузнать, как он добрался до нас. Надо сделать так, чтобы труп никто не нашел...

Все молча кивнули, хотя и были несколько удивлены. Обыкновенно старались, напротив, сделать так, чтобы молва о смерти предателя распространилась как можно шире, чтобы отбить охоту у других...

Но четырехпалый не испытывал особого желания говорить им, что человек, утонувший в ста тысячах литров виски, работал агентом Центрального разведывательного управления и что ЦРУ имело известную всем привычку мстить за убийство своих сотрудников.