Гагаузские народные сказки

ЖЕЛЕЗНЫЙ МЕДВЕДЬ

Давно это было, очень давно. В глухой гагаузской деревушке, что стояла под горой, в маленьком глиняном домике жил старик со своей старухой. И была у них дочка, Сандикой звали. Жили они небогато, зато дружно. Старик целыми днями в поле работал. Хлеб, кукурузу, магар сеял. Старуха по хозяйству хлопотала. У них подле дома огородик был. Помидоры там росли, баклажаны, кабачки, перец да деревьев несколько: сливы, айва, абрикосы, ну и виноградных кустов десятка два — вот и вся усадьба.

Уедет старик ранехонько в поле, старуха то в огороде копается, то козу подоит, то курам зерна насыплет. У доброй хозяйки в доме всегда дело найдется.

А Сандика маленькая еще. Какая у нее работа? Знай, сидит себе, тряпочки перебирает, куклы из них делает. Настоящей-то у нее куклы не было. Дорогие они очень были, не по карману беднякам. Глядит иногда на нее старуха: жалко ей дочку, да что поделаешь?

Вот как-то раз пошла Сандика с отцом да с матерью в соседнее село на базар. А на базаре игрушек много — одна другой краше. Увидела дочка те игрушки, к старику пристала: купи да купи куклу — хоть маленькую, хоть плохонькую. Что делать старику? Денег-то, как на грех, ни лея не было.

Пошли они обратно домой. Идет Сандика, плачет горько-прегорько. И стариково сердце кровью обливается. Вот и говорит он ей:

— Не плачь, дочка. Вот придем домой, я тебе такую игрушку сделаю, какой ни у кого на свете сроду не было.

— Какую? — допытывается девочка.

— Э-э, нет. Не скажу.

Перестала Сандика плакать.

Пришли они домой. Поужинали и спать легли. Уснула дочка крепким сном, а старик встал потихоньку с постели, мастерить игрушку принялся. Взял он кусочек железа и сделал из него игрушечного медведя. Руки у старика умелые были, и так он этого медведя ладно сделал — ну, прямо настоящий получился. И лапами шевелит, и головой вертит, и даже глаза открывает и закрывает. Поставишь его на лапы — глаза откроются, положишь на спину или там на брюхо — враз закроются. И пасть тоже открываться могла. Словом, красота да и только.

Проснулась утром Сандика. Смотрит, а у ее постельки на скамеечке мишка сидит. Ой, и обрадовалась же девочка! Запрыгала от радости. С того дня ни на минутку с медвежонком не расставалась.

Вот как-то раз играла она с медведем. Играла, играла, да нечаянно и дунула ему в железный рот. Только дунула — ожил вдруг медвежонок, на ее глазах расти начал. Рос, рос и вырос в огромного медведя. Стал как те, что в лесу живут, только железный.

Зарычал медведь своим страшным, железным голосом. Бросился он к старику со старухой, съел их, а Сандику у себя прислугой оставил.

День и ночь бедная Сандика на медведя спину гнула. Одной только воды он в день десять ведер выпивал. А вода на огороде в глубоком колодце была. Тяжело было маленькой девочке ее доставать. А носить и того тяжелее. Идет, бывало, Сандика к колодцу, тропку слезами поливает. А обратно идет с улыбкой — делает веселый вид, медведя задобрить старается. Ох, и боялась же она его! Злой он бывал, когда видел, что служанка плачет.

А на высокой горе, что неподалеку была, жил могучий орел. Увидел он однажды, как Сандика плачет-заливается, и спрашивает ее:

— Девочка, а девочка! Чего это ты плачешь? Кто тебя обидел?

— Как же мне, орел, не плакать. Сирота я. Одна-одинешенька на всем белом свете. Съел медведь железный отца с матушкой, а меня прислугой оставил, — отвечает ему Сандика.

Подумал орел, подумал, а потом и говорит:

— Садись на меня, девочка, избавлю я тебя от неволи.

Села Сандика на орла. Стал орел к ясному небу подыматься. Да только увидел его медведь. Разозлился, затопал своими железными ногами. Набрал в себя воздуха да как дунет на орла. Не удержался орел, упал на землю. Подбежал к нему медведь, в клочья изорвал, по ветру развеял. А Сандику еще больше работать заставил.

Вовсе худо жилось теперь на свете девочке. С утра до ночи трудится за пятерых и слова доброго ни от кого не слышит. Вот пошла как-то она опять по воду, а навстречу ей теленочек белолобый идет. Увидел он, что Сандика плачет, и спрашивает ее:

— О чем это ты, девочка, так горько плачешь? Кто такую маленькую обидел? У кого на тебя рука поднялась?

Рассказала Сандика теленочку про свою печаль-горе.

— Да, плохо дело, — покачал головой теленочек. — Да только могу я твоему горю помочь.

— Где уж тебе, теленочек. Орел вон какой сильный был, а и его сгубил железный медведь.

— Ничего. Не беспокойся. Не всегда сила верх берет. К ней еще и ум нужен. Заготовь-ка ты лучше к вечеру воды кувшин, камешек, иголку да еще ножичек прихвати. Как стемнеет, приходи к колодцу. Я тебя там ждать буду.

Сделала Сандика все так, как ей теленочек велел. Стала вечера дожидаться.

Вот уж и солнышко за гору закатилось. Звездочки на небе засверкали, ровно угольки в печке.

Встала Сандика тихонько с постели. Взяла в руки камень, иголку, ножик, кувшин с водой и пошла к колодцу. Посадил ее на себя теленочек и побежал к чистому полю. Долго они так бежали. Уже луна высоко поднялась. Притомился теленочек. Остановились они под шелковицей, легли, заснули. Только солнышко из-за холма выглянуло, встали они. Умылись, напились из ручейка и дальше побежали. Вдруг слышат: кто-то позади бежит, аж земля дрожит.

Испугалась девочка:

— Теленочек, миленький, пропали мы. Это железный медведь нас догоняет.

— Ничего! Не бойся! Брось-ка через плечо камень, — говорит ей теленочек.

Бросила она камень. И сразу за их спиной высокие горы выросли. Побежали дальше. Долго бежали. Только слышат: опять их медведь догоняет. Испугалась Сандика пуще прежнего.

— Не бойся! — утешает ее теленочек. — Брось-ка через плечо иголку.

Послушалась девочка, бросила иглу. И тотчас позади них целый лес иголок вырос. Только разве могут они что железному медведю сделать? Пробежал он сквозь них, будто через кустарник обыкновенный. И опять по полю пустился. Вот-вот беглецов догонит.

— Бросай скорее ножик, — крикнул Сандике теленочек.

Бросила она ножик, и сразу все поле ножами усеялось. Но и они не могли надолго задержать железного медведя.

— Ну, теперь-то уж он нас догонит, — задрожала от страха девочка.

— Ну, это мы еще посмотрим. Брось-ка кувшин с водой.

Сандика не мешкая, бросила кувшин. И вдруг позади них огромное-преогромное озеро разлилось. Остановился перед озером медведь, от ярости ногами затопал, закричал дурным голосом.

— Не уйдешь от меня, — кричит. — Все одно не уйдешь!

И стал он воду из озера пить. Пил, пил. Полный железный живот налил себе. Тяжело ему стало стоя пить. Хотел лечь, чтобы удобнее было. Да только живот-то его, водою налитый, был очень тяжелым. Оступился медведь да и бултыхнулся в озеро. Был медведь железным, вот и утонул.

А Сандика с теленочком живы остались. И по сей день, говорят, в дружбе живут.