Газета День Литературы # 58 (2001 7)

Владимир Бондаренко НЕВЫ ДЕРЖАВНО ЛИ ТЕЧЕНЬЕ?

ЗВОНЯТ С ПЕРВЫХ ДНЕЙ МАЯ со всех сторон: неужели Александр Проханов стал лауреатом "Национального бестселлера"? Объясняю, что он стал лидером в круге первом и по итогам голосования двадцати членов большого жюри не только попал в шорт-лист, но и набрал наибольшее число баллов. А второй круг еще впереди, и мы выезжаем в Питер 24 мая для определения окончательных результатов. Но шансы пройти второй круг у него минимальны, малое жюри составлено таким образом, чтобы никому из патриотов, будь ты самим Достоевским или Лесковым, Буниным или Булгаковым, главный приз не достался. Вот первоначальный состав малого жюри: известный банкир Владимир Коган, телеведущий Дмитрий Дибров, поэтесса из андеграунда Елена Шварц, один из лидеров рока, главный редактор "Плейбоя" Артем Троицкий, питерский прозаик Павел Крусанов и нынешний лефортовский узник Эдуард Лимонов. Председатель жюри с диктаторскими полномочиями — Ирина Хакамада. Дибров за день до финала отпал, отказался, сославшись на незнание литературы.

А вот шорт-лист: шесть финалистов из доброй сотни нашумевших произведений московских, питерских и провинциальных авторов, удостоенных чести быть представленными на первую премию "Национальный бестселлер": Александр Проханов "Идущие в ночи" — 9 баллов, Эдуард Лимонов "Книга мертвых" — 8 баллов, Сергей Болмат "Сами по себе" — 8 баллов, Владимир Сорокин "Пир" — 6 баллов, Дмитрий Быков "Оправдание" — 6 баллов, Леонид Юзефович "Князь ветра" — 5 баллов.

Либеральные газеты ехидно спрашивали: как Ирина Хакамада будет читать прозу Александра Проханова? Нашей демшизе кажется, что это все равно, что живого ежа целиком проглотить. Все были уверены, что Хакамада не позволит попасть в лауреаты чужому для демократов писателю.

Да и банкир Владимир Коган вряд ли был отнесен к поклонникам газеты "Завтра". И потому отчаянные оптимисты из патриотов надеялись лишь на фронду Диброва, желающего отомстить путинскому режиму за НТВ, на рокерскую эпатажность и антибуржуазность Артема Троицкого, на латентную имперскость Павла Крусанова. И на общечеловеческую жалость и сострадание к узнику Лефортовского каземата Эдуарду Лимонову, на писательскую солидарность. Еще в памяти выдвижение в российские академики Максима Горького, когда он находился тоже под следствием в царское время... Все оптимисты, и я в том числе, просчитались. Не нашлось ни солидарности, ни сострадания, ни смелого эпатажа, ни желания подняться поверх барьеров. Либеральная тусовка продемонстрировала свое буржуазное нутро, но зато политики и финансисты оказались на высоте. Впрочем, по порядку.

Когда я ехал в Петербург на церемонию вручения, на присуждение первой премии Александру Проханову не надеялся, изначально не подходил наш лучший русский баталист составу малого жюри, но в лауреатство Эдуарда Лимонова еще верил... Еще бы, такой шанс "Национальному бестселлеру" сразу же войти в историю литературы, лучшей рекламы премии и пожелать бы нельзя: в камере знаменитой тюрьмы Лефортово знаменитая Хакамада вручает знаменитому Лимонову премию лауреата. Неужели упустят шанс? С другой стороны, впервые премия по-настоящему внепартийна, есть шанс объединить враждующие уже десять с лишним лет слои общества, прорваться сквозь баррикадное мышление, сумеют ли воинствующие либералы подняться над своими групповыми интересами? Я откровенно, насколько позволял устав премии, старался повлиять на членов жюри и в Москве, и уже по приезде в Петербург, в уютно-буржуазной гостиничке на берегу реки Пряжки под уютным названием Матисов домик.

И вот мы уже в "Астории", в зимнем саду. Писатели, артисты, политики. Тут же организаторы премии — известный питерский критик Виктор Топоров и прозаик из Москвы Татьяна Набатникова. Вижу своих друзей Николая Коняева и Ивана Сабило... Писатели, артисты, политики, бизнесмены. Еще бы, минуя столицу, впервые в Питере разыгрывается своя общенациональная премия. Как это событие не отметить бокалом французского вина, которое щедро разносят на подносах официанты "Астории"? Вообще-то, налет буржуазности был налицо и на лицах. Слабо верилось, что такой буржуазный мирок способен взорвать литературную ситуацию. Замечаю Ирину Хакамаду, решаюсь у нее и спросить, что она думает о возмутителях либерального спокойствия в современной литературе.

"Владимир Бондаренко. Вы прочитали все шесть книг финалистов.Что бы вы сказали о романе Александра Проханова "Идущие в ночи"? Оставим в стороне ваши политические разногласия, что вы скажете о нем как о прозаике?

Ирина Хакамада. Мое отношение к Александру Проханову, вернее к его роману "Идущие в ночи", минуя его политические взгляды, таково: это очень талантливое произведение. Автор со своей, такой традиционной в идеологическом плане, патриотической позиции анализирует события и демонстрирует страшную картину войны. Я считаю, это все написано очень хорошим языком. Другое дело, что все происходящее он рассматривает только с одной позиции, но на это он имеет право, как художник.

В.Б. А что Вы скажете о другом финалисте, Эдуарде Лимонове? Его пребывание в тюрьме никак не скажется на результатах премии? Вы бы не поддержали его? Может ли он стать лауреатом?

И.Х. Я бы хотела, чтобы лауреатами литературных премий становились писатели за свои талантливые произведения, а не для того, чтобы их вытаскивать из тюрем. Потому что из тюрьмы Лимонова вытаскивать нужно митингами, требованиями и так далее, действиями его сторонников, а не премиями. Если мы перепутаем политику и литературную премию, тогда мы уничтожим саму суть "Национального бестселлера".

В.Б. Неужели он как писатель, как автор "Книги мертвых" не может быть достоин премии? И как вы сами относитесь к аресту известного писателя в России? Почему-то позорно отмалчивается ПЕН-клуб, хотя традиционно считалось, что писателю не место в тюрьме. Воевали за Алину Витухновскую, за Григория Пасько, неужто Лимонов менее стоящий писатель? Или более опасный преступник?

И.Х. Я прочитала роман Эдуарда Лимонова "Книга мертвых". На данный момент, констатирую факт, Эдуард Лимонов — политик, а не писатель. И он заявляет, что у него новое политическое кредо. А за то, чтобы быть политиком в том жанре, в котором выступает он, надо платить. И я думаю, он с большим удовольствием сейчас находится в Лефортово. Это в его духе. Адреналин он получил".

Выступать в поддержку Лимонова политик Хакамада явно не собиралась, из двоих ярких оппозиционеров, попавших в финал премии, Ирина Хакамада предпочитала Проханова. Это дало повод постмодернистскому критику Вячеславу Курицыну уже после присуждения премии позлословить на интернетовском сайте "Русского журнала": "Еще был почетный председатель в лице Хакамады, которая назвала бы победителя в случае равенства голосов... Такой вариант был вполне реален. Каждый член жюри должен был... сдать конверт с фамилией кандидата, и у Проханова, например, с Лимоновым запросто могло оказаться по два голоса. Тогда бы Принцесса Правых Сил вынесла бы вердикт: Проханов".

Правда позднее, уже на вручении премии, в своем официальном слове Ирина Хакамада высказалась в адрес Лимонова помягче, но и Проханова вознесла еще более высоко:

"Миф о том, что мы — самая читающая страна, уходит безвозвратно в прошлое. Наступает время высоких технологий, Интернета, компьютеров и так далее. В конечном счете, несмотря на то что молодых талантов среди пишущих писателей становится все больше, читающая молодежь сокращается и оказывается, что мы теряем свою культуру, любовь к своей собственной литературе и к русскому языку, не стремимся держать книги в руках, перелистывать их, а не нажимать только кнопки компьютеров...

Меня попросили перечислить еще раз все произведения, которые попали в шорт-лист и дать им короткую характеристику.

Сергей Болмат. Роман "Сами по себе". Постмодернистское, авантюрное, чрезвычайно симпатичное произведение. Хотя многие говорили, что это попса, мне кажется, что это типа русского Тарантино. Действие развивается в Питере. В романе поэт и его временная непутевая подружка лихо расправляются с барыгами и бандитами, разбираются по понятиям и по жизни, а главное, в силу веселого авторского произвола, в конечном счете все равно побеждают.

Дмитрий Быков. Роман "Оправдание". Очередная история в сослагательном наклонении. Оказывается, несломленных пытками и допросами Сталин не уничтожал, отправлял в некий золотой легион, которому предстояло сперва защитить страну, а затем и завоевать весь мир. Либеральный интеллигент цепенеет от ужаса перед брутальностью власти и поневоле в тирана влюбляется, как кролик в удава.

Эдуард Лимонов. "Книга мертвых". Эдуард Лимонов сам по себе человек-бестселлер, и последние события это показывают. И я думаю, то, что он находится сейчас в заключении, как раз и есть результат того, что Эдуард Лимонов уже не только писатель, уже скорее политик и поэтому принимает на себя всю тяжелую долю радикальных позиций в политике. В "Книге мертвых", которая читается на одном дыхании, он продемонстрировал блестящую литературную форму, в достаточно жесткой манере в рамках жанра автобиографического романа рассказал о том мире, который его окружал, о своих знакомых. Впервые нарушил священное правило: говорить о мертвых или хорошо или ничего.

Александр Проханов. Роман "Идущие в ночи". Можно не разделять взглядов Проханова, как главного редактора газеты "Завтра", но нельзя не признать, что "Идущие в ночи" — это сильный и страшный роман обо всем том, что является больным для нашего общества, и прежде всего о главной его болезни, чеченской войне. Талант писателя поставил его выше собственных симпатий и антипатий. Бесспорно — это один из самых ярких романов военно-патриотического направления, и поэтому можно подниматься выше тех идеологических взглядов, которых придерживается автор.

Владимир Сорокин. Роман "Пир". Роман, как и все у Сорокина, для читателя с крепкими нервами. Скажу честно, мои нервы этого не выдержали. Прочитать до конца не смогла. Испортилось настроение. Писатель пародирует и литературу и жизнь, но пародирует убедительней и вместе с тем отвратительней, чем она есть на самом деле. Роман представляет собой цикл новелл, объединенных общей идеей уничтожения пищи и поедания. Заканчивается все, естественно, людоедством. Пародийный постмодернистский проект для самого писателя, лидера отечественных постмодернистов, достаточно типичен.

И, наконец, Леонид Юзефович. Роман "Князь ветра". Ретроспектива о некоем сыщике по фамилии Путилин, который в начале века расследует убийство, имеющее политическую и отчасти мистическую подоплеку. Мне кажется, роман великолепен, может составить конкуренцию тому же Акунину. Примечательно, что литературный герой на самом деле является исторической фигурой, действовал и существовал в те времена".

У меня, как и у Курицына, сложилось ощущение, что выше всего Хакамада оценила Проханова, не случайно она как бы призвала всех участников жюри подняться выше собственных идеологических взглядов. Может быть, как политик, она понимала, что пора расчищать единое культурное пространство нашей страны, пора вылезать из окопов, понимала, что почву для радикализма готовит не Лимонов, а тот экономический режим, который загоняет народ в нищету. И кому нужен писатель, не замечающий жизни народа? По своему скорее Владимир Сорокин со своими ужастиками адекватен нашему времени, а не квазиисторические, исключающие любой намек на реальность книги Быкова и Юзефовича, типичное чтиво для спокойных буржуа. По большому счету спор в финале премии шел между книгами, отражающими трагедию нашего времени, страшную боль и страдания людей, и книгами, закрывающими глаза на действительность, буржуазными развлекаловками для новых русских.

Больше всего меня поразило то, что известный банкир Владимир Коган, кстати, присутствовавший недавно на встрече с Путиным, был еще более определен, нежели Хакамада. Он из всех книг назвал достойной только книгу Александра Проханова "Идущие в ночи". Только она не оставила Когана равнодушным. На его взгляд, роман "Идущие в ночи" написан в лучших традициях русской классики, его необходимо читать всему юношеству. Все остальное банкира просто удручило. Итак, Александр Проханов получил первый балл в финале от Владимира Когана. Думаю, если бы Эдуард Лимонов не сидел в тюрьме, второй балл Проханову дал он, и вполне может быть, Ирина Хакамада, выбирая между Прохановым и Юзефовичем, предпочла бы Проханова.

Но лефортовский сиделец, защищая себя перед силовыми структурами, абсолютно справедливо и закономерно, как член малого жюри, дал свой балл самому же себе. И опять драматургия финала стала нарастать, политики и финансисты высказались, никаких препон перед членами жюри в последнем выборе не было. И вдобавок метрах в пятидесяти от всех нас возвышался на своем коне над всей державой величавый Медный всадник, вдобавок слышно было всем "Невы державное теченье"… Куда повернет интрига церемониального спектакля?

Выступающий от имени Эдуарда Лимонова его адвокат Сергей Беляк зачитал тюремное послание своего подзащитного:

"Друзья, коллеги. Жалею, что не могу... быть с вами в Санкт-Петербурге. Спасибо за книги, которые вы мне передали. Поздравляю авторов, они все достойны премии... Наступает прошлое, я пытаюсь его остановить, но остановить мы сможем лишь все вместе... Лефортовский изолятор. Камера 24". По сути, это был крик о помощи, обращенный к коллегам-писателям, деликатно выраженный несломленным прозаиком. Только услышат ли его пирующие во время чумы, жирненькие, откормленные соросами либеральные интеллигенты?

Уже без всякой деликатности, напрямую обращаются к асторийскому бомонду сами организаторы "Национального бестселлера".

Татьяна Набатникова: "Мировой опыт показывает, что писателя сажать за решетку нельзя. Арест Лимонова немного нарушает праздничность нашей церемонии".

Виктор Топоров: "Я скажу одну из непричесанных мыслей Станислава Ежи Леца: "Конечно, я могу прошибить лбом каменную стену, но что мне делать в соседней камере?" Эта универсальная максима применительно к сегодняшней ситуации имеет и вполне конкретное значение..."

Они очень понадеялись на иной, негрупповой, внепартийный, объединяющий и возвышающий характер задуманной ими премии, забыв о вполне групповом характере малого жюри. Как видно, им самим смелости не хватило, чтобы ввести в состав малого жюри хотя бы двоих представителей нелиберальной культурной или политической оппозиции.

В результате произошло то, что и должно было произойти. Чуда не вышло. Сенсации, которая была ожидаема всем обществом, не состоялось. Питерская поэтесса, ветеран андеграунда Елена Шварц без лишних слов сразу же дает свой балл Леониду Юзефовичу. Вскоре ему же второй победный балл дает восходящая звезда питерской прозы Павел Крусанов. Сергей Болмат и Владимир Сорокин оказываются вовсе вне зоны внимания. И вот последним выходит застарелый рокер Артем Троицкий, давно кончивший баламутить общество, за что и получил лакомую награду в свои руки — застарело-буржуазный журнал "Плейбой". Он еще мог изменить ситуацию, вспомнить свою бунтарскую молодость. Не пожелал. Сказал две циничнейшие фразы. По поводу Эдуарда Лимонова: "У каждого свой выбор: кто-то хочет сидеть в джакузи, кто-то в тюрьме". Лично для себя Троицкий давно, может, еще в советские времена, выбрал джакузи и проповедует в "Московском комсомольце" нестрашный, развлекательный "джакузный рок", отметая напрочь и своего однофамильца Сергея Троицкого — Паука из "Коррозии металла", и лидера русского рока Егора Летова из "Гражданской обороны", и иных несломленных молодых бунтарей. Троицкий попробовал сразу же оправдаться: "Действительно был соблазн исходя из чувства творческой солидарности поставить Лимонову галочку. С другой стороны, это было бы свинством по отношению к остальным писателям, тоже на галочки рассчитывающим. К тому же Ирина Хакамада уже немного сказала. В принципе посадка Лимонова — абсолютно закономерное и предсказуемое явление, итог его человеческой и литературной деятельности..." И по поводу выбранного им самим претендента на премию Дмитрия Быкова: "По-настоящему ничего мне не понравилось... Повествование Быкова о сталинских лагерях действительно не выдерживает никакой критики... Я читал и думал: что за бред такой... Его публицистика мне тоже не нравится. Представляет его буржуазное издательство "Вагриус"... И когда я увидел, что все против Быкова, понял, кому ставить галочку..."

В результате такого осознанного цинизма Троицкого и выбора самого спокойного добротного исторического детектива двумя питерцами первым лауреатом стал Леонид Юзефович. Мне показалось, что сам писатель к такому решению был не готов. Может быть, он даже чувствовал, что это не его премия, но отказаться от выбора жюри не посмел. Позже в Интернете Вячеслав Курицын запустил версию, как он, якобы напоив накануне вечером Павла Крусанова, заставил того изменить свое решение и вместо избранного Дмитрия Быкова поставить Юзефовича. "Любителям теорий заговоров, уверенным, что во всех премиях "все куплено", будет занятно узнать, как на самом деле делается история... Очень просто. Покупается большая бутылка водки... Подпаивается... Крусанов... В результате у Юзефовича оказывается два голоса, а у Быкова один. Без Пашиной рокировки было бы все ровно наоборот. Смею вам уверить, что решения по РАО "ЕЭС" принимаются примерно так же..." Даже если все так и было, в чем можно и сомневаться, никак не колеблет эта пьянка теорию заговоров. Не вижу большой разницы: Юзефовичу или Быкову дали бы премию. Результат и для реноме премии, и для всего общества был бы один. А вот в то, что Курицын с бутылкой водки мог бы переломить саму либеральную ситуацию, очень сомнительно. И Павел Крусанов при всем своем латентном империализме вряд ли решился бы ослушаться мнения буржуазно-издательской среды и переписать свой голос в пользу Проханова или даже Лимонова. Пойти против всех своих — кишка тонка. Даже обидно, ведь его "Укус ангела" абсолютно противоположен прозе Юзефовича и по стилистике, и по заложенным в романе идеям.

Уже в конце церемониала я спросил Ирину Хакамаду, довольна ли она итогами первой премии. "Я очень довольна, потому что на самом деле по жанру, по интриге роман Юзефовича наиболее отвечает требованиям бестселлера. Мне кажется, церемония удалась". Иного ответа от председателя жюри, наверное, и нельзя было ожидать, но неужели такая спокойно-буржуазная судьба ждет и саму премию в дальнейшем? Разве об этом мечтал ее идеолог Виктор Топоров?

Море волнуется — раз, море волнуется — два, а на счете три замерло, и не добежало до Невы державное течение нашей литературы. И сам лауреат, бывший пермский, а ныне московский автор исторических детективов, тут ни при чем. Был бы на его месте Акунин или была бы Толстая — избрали бы их. На самом деле талантливо, изобретательно, а то, что мимо жизни, мимо живого человека, где-то на обочине русских традиций, так это для буржуазного общества неважно. Главное, чтобы державное море не разволновалось...

И все равно радостно, оттого что реальная битва началась: за державу, за русские традиции, за живого человека с его обнажающей и временами страшной правдой. И мне нравятся прорывы русских писателей то в Солженицынскую премию, то в шорт-лист "Национального бестселлера"; это не коллаборационизм, это давно ожидаемый выход из резервации, куда нас так старательно загоняли все десять лет и где многим нашим литературным властителям уже уютно и спокойно. Сон патриотов очень уж удобен власть имущим. За уход в резервацию даже приплачивают, обеспечивая спокойную старость, добровольный уход в никуда. Но кто еще молод душой, в ком клокочет талант, будь то Личутин, Юрий Кузнецов, Александр Проханов или их более молодые коллеги, те будут и дальше идти на прорыв. Русский прорыв...