Газета День Литературы # 60 (2001 9)

Андрей Новиков ВЕЛИКИЕ УХОДЯЩИЕ (Начало каждого столетия является продолжением предыдущего)

Вопреки привычке думать, новые эпохи не приходят с круглыми нулями позади какой-либо цифры. Иначе говоря, эпоха не совпадает с веком. Очень часто начало столетия оказывается продолжением предшествующего. Отсюда, кстати, такое очарование этих "начальных" времен, в действительности являющихся блеском заходящего солнца.

Взять хотя бы Серебряный век русской словесности: начало ХХ столетия. Он не пролог в грядущий "железный век", как принято думать, не начало, а конец — предшествующего ему "золотого" XIX века. Этим он, собственно, и чарует — не вымороченным же "футуризмом" и маяковщиной, а чем-то другим: напоминанием о том, что было до него: о Тютчеве, о Гоголе, о Пушкине. Нет никакого "серебряного века" — есть отсвет "золотого": по крайней мере в отдельных авторах (Мандельштам, Белый). Другие (Маяковский) — идут скорее как громыхающий пролог нового "Железного" столетия.

Век настоящий — век продолжающий.

Возьмем первую половину XIX-го. Пушкин и лицей. В чем-то они тоже являются детьми предшествующего XVIII века в котором, правда, никакой литературы-то еще особой не было, но было что-то другое:

"Друзья, Отчизне посвятим

Души прекрасные порывы".

Дворянская литературная революция! Отчизна, царь, империя — все идет еще от предшествующего: от Державина, да Ломоносова, да Петра. Россия молодая! Новая Россия! Еще не облекшаяся в мундиры голубые.

Вот Лермонтов стоит особняком. У него совершенно иное мировосприятие.

О Гоголе я вообще не говорю. Гоголь с равным успехом может быть приписан и к XIX, и к началу ХХ, и даже… к началу XXI века. Это вообще какой-то странный писатель. И Достоевский в нем есть, и Ильф и Петров, и даже… то, к чему не знаю — подойдем ли мы теперь: страсть неземная, смех адский и высота небесная. Я искренне жалею, что Ницше, так восхищенный Достоевским, ничего не сказал о Гоголе: боюсь, он ему просто не попал в руки. Гоголь — это такая Россия, от которой можно грохнуться. Это воздушный шар, или — если угодно — космический спутник, проплывающий над Россией. Это самый здоровый смех, который я когда-либо слышал…

Возвращаясь же к баранам, скажу, что и в более ранних временах можно найти подтверждение моей мысли: культурные ренессансы никогда ничего не начинают, ничему не предшествуют, но ЗАВЕРШАЮТ предшествующий героический период — если он был, разумеется.

Возьмем Сервантеса. Говорят, его "Дон Кихот" — сатира на мир Средневековья. Черта с два! "Дон Кихот" — великое завершение героического Средневековья. Если не знать ничего о Средневековье, о рыцарских турнирах и крестовых походах, роман Сервантеса покажется бредом. Комедией. Фарсом.

Эпоха барокко, которая породила немало великих произведений, была прямой наследницей героической готической эры.

Возьмем более ранние эпохи и иные времена. Античный Рим: расцвет наук и искусств в нем начался на закате империи. В Греции мы видим то же самое: "гомеровский" период был порожден Троянской войной, "сократический" — персидскими войнами. Культура — философии, искусства, литературы — возникали только там, где уже возникла ГЕРОИКА.

Теперь выводы. Что мы имеем сегодня? Сумму постмодернистских талантов, составляющих как бы новый "серебряный век". Новый ренессанс.

Ренессанс — позвольте спросить — ЧЕГО? Какой России? Группа обезьян, залезших на статую Пушкина и раскачивающих ее во все стороны. Все-таки главное героическое событие прошедшего века — это коммунизм. Постмодернизм — это посткоммунизм. Это, ergo, неосоветизм. Неомодернизм. Консервативный модернизм. Неосоцреализм Ренаты Литвиновой (которая скоро сыграет, видимо, Зою Космодемьянскую). К этому мы идем?

Вспомните Зою Космодемьянскую. Вспомните Павку Корчагина, Юрия Гагарина, которых вы оболгали. Вот на кого вам придется молиться в скором будущем.

Право же, у нас есть лет десять (до 2010 г.), чтобы завершить ХХ век. Проиграть его заново. Выпить до дна — то, что раньше не допили.