Газета День Литературы # 67 (2002 3)

Сергей Шаргунов ЗА КАМЕННОЙ СТЕНОЙ

Я был честным бойцом в независимой премии "Дебют". Для меня было честью номинироваться на эту премию. Не келейная премийка, а общенациональная, свежая. "Дебют" нашел в себе смелость напрямую обратиться к народу, к его юной части. И молодежь откликнулась. Около сорока тысяч рукописей! По-моему, это определенно свидетельствует о том, что хоронить литературу рано.

На итоговом торжественном шоу в ресторане "Прага" меня попросили выйти к микрофону. И я вышел. Теплая именинная публика, шелестящие вечерние платья, жилеты, надушенные виски, жульены и виски на столах… Я вышел к микрофону под ласковые взгляды, уже выслушав перед этим сладчайшие похвалы моей повести. Мне было достаточно ограничиться несколькими общими фразами, поблагодарить "Дебют", что я и сделал. Потом я выдержал паузу. И я решился.

"Если я вдруг получу премию, то уже знаю, как распоряжусь деньгами. Я отдам их Эдуарду Лимонову. Талантливый писатель не должен сидеть в тюрьме".

Через несколько минут эту премию вручили. Через пару дней я передал деньги Лимонову. Поступи я по-другому, мне было бы стыдно и обидно перед собой. Кто бы я был? Очередной "молодой писатель"… Очередной лауреат…

Когда я сказал о Лимонове, нечто розовое на миг прихлынуло к лицам публики, некая сублимация конфуза. Я понял это смущение. Мне понятно, чем может быть неприятен Лимонов, и сам я не лимоновец. Но мне очевидно одно: Лимонов не должен сидеть в тюрьме. Тем более — за что? В чем его вина?

Его вина, и беда, и судьба — дикий романтизм. Все те же порывы, что были свойственны лирическому герою его первого романа. Наивная попытка создать свою республику "Лимонию" на севере Казахстана. Туманная бессмысленная история. Система непреклонна, ее не интересует сложность личности, творческие особенности. Система сухим страшным языком инкриминирует Э.Л. "терроризм", "подготовку свержения", свиньи системы готовы пожрать того самого Эдичку, который, скинув рубашку, шагает сквозь свое одинокое солнечное утро… В качестве основной улики представлены тексты самого писателя! Система поступает ЖИВОТНО. Животное заглотнуло Лимонова, и только вязко вильнуло горлом. И он теперь в холодном и мрачном нутре у этого животного. Нет уже Эдуарда, мятущегося, кидающего фразы, вспыхивающего глазами. Есть камень Лефортовской крепости.

Послушайте, но Лимонов никого не убил, не украл лимон долларов. Казнокрады катаются как сыр в масле, уголовные авторитеты вальяжно позевывают в коридорах власти. На них управы нет, для них открыты все дороги, расстелены ковровые дорожки… В России десятки тысяч были отстреляны киллерами — власть безмятежна. У нас второе место после ЮАР вообще по числу убийств — власть ухом не ведет. Россию захлестнула петля героина — но власть бессильна. Власть нашла в себе силы лишь на арест Поэта.

У вас есть чувство времени, читатель? Мы современники СИДЯЩЕГО Лимонова. Это история литературы… Потом, через десять лет, через полвека это останется: БЫЛО ВРЕМЯ, КОГДА… Когда расстреляли Гумилева, когда травили Пастернака, когда сидел Лимонов.

Он приехал к нам под приветствия и откупоривание бутылок шампанского, но, конечно, быстро настроил всех против себя. И вот он посажен, и многие довольны. Власть выставила Лимонова вон с Родины за границу. И он вернулся на Родину… чтобы сесть в тюрьму? Увы, литературная публика в основном отмалчивается. Я чувствую за этим молчанием тайное злорадство, едкое ехидство: "Доигрался!", "Думал, не тронут… пусть сидит…" Но творческие люди — это же не злые базарные бабы и вообще не тусовка. Надо помнить о высоких понятиях. И я не мог поступить иначе.

Сергей ШАРГУНОВ