Газета "Своими Именами" №28 от 09.07.2013

С МИРУ ПО НИТКЕ

Бывшего руководителя департамента образования Министерства обороны Екатерину Приезжеву подозревают в махинациях при закупках мебели для нужд ведомства.

Как выяснила проверка Главной военной прокуратуры, проведенная при содействии МВД и ФСБ, экс-руководитель департамента, используя свое служебное положение, в обход конкурсных процедур организовала закупку в фирме своей знакомой “Иску Интерьер М” более 1 тыс. комплектов мебели для образовательных учреждений Минобороны России.

Цена на поставленное имущество превысила ее фактическую рыночную стоимость более чем на 60 млн. руб.

“Для привлечения виновных лиц к установленной законом уголовной ответственности материалы проверки направлены в Главное военное следственное управление Следственного комитета Российской Федерации”, - говорится в сообщении прокуратуры.

Е. Приезжева была освобождена от должности главы департамента МО после прихода Сергея Шойгу. В Минобороны она пришла в 2007 г. на должность советника Анатолия Сердюкова, который тогда же возглавил оборонное ведомство. Главой департамента образования Минобороны была назначена в 2010 г.

Е. Приезжева окончила Ленинградский государственный университет по специальности “прикладная социология” (1989 г.) и ФГВОУ ВПО “Военный университет” Минобороны России по специальности “перевод и переводоведение” (2011 г.).

В 2000-2003 гг. она стала начальником отдела контроля за оборотом алкогольной продукции КЭРППиТ администрации Санкт-Петербурга. Затем продолжила карьеру в налоговых органах.

В 2003-2005 гг. Е. Приезжева заняла должность заместитель руководителя межрайонной инспекции ФНС России №1 по Санкт-Петербургу. С 2005 г. по 2007 г. возглавляла Управление контроля и лицензирования госрегулируемых видов деятельности ФНС России. top.rbc.ru

Прочитав несколько номеров нашей газеты «Своими именами», у меня настроение изменилось. Вы вернули мне веру в то, что в России есть люди, которым небезразлична ее судьба, что есть люди, которые так открыто высказывают тандему всё, что о них думает народ. Я не хочу стоять в стороне от того, что творится в моей стране, хочу быть с вами.

Взяться за перо меня побудил тот беспредел, который творится в России, те громкие разоблачения, потрясающие воображение человека, которые были сделаны в Минобороны, сельском хозяйстве, Роскосмосе да, если покопаться, в любой отрасли, в любом регионе.

То, как из нас делают идиотов Путин и Медведев и рупоры «Единой России», которые с утра до вечера смотрят на нас с телеэкранов и уверяют, что у нас всё хорошо, что ничего не происходит – верх цинизма.

Да, в России хорошо ворам, которые воруют миллиардами, бандитам-чиновникам, которые грабят россиян.

Здравомыслящий человек постеснялся бы после таких фактов говорить что-то хорошее о жизни в России.

Мы, простой народ, всё больше убеждаемся в том, что Россия оккупирована чиновничье-олигархическим кланом. Что захвачены все природные ресурсы, богатства страны кучкой ненасытных негодяев и что эта кучка поддерживается властью, иначе чем можно объяснить тот факт, что не арестованы до сих пор Гусинский, Лужков, Батурина, Сердюков, Скрынник и многие другие казнокрады.

Почему Васильева сидит под домашним арестом? Что, у нас две конституции: для богатых и бедных?

Не сходят с телеэкрана Путин и Медведев, говорят много, это мы слышим уже 12 лет, но не происходит ничего для улучшения жизни россиян.

Не слышим ничего о снижении цен на ГСМ, о снижении тарифов на газ, электроэнергию, воду.

Почему грабители, захватившие богатства страны, диктуют нам свои условия, повышая цены на всё и вся? Почему Россия из социальной превращается в аморальную?

Почему в России исчезли десятки тысяч сел и деревень?

Почему чиновников в России в 2,5 раза больше, чем в СССР? Почему, почему…

Почему среднемесячная зарплата газпромовского начальства составляем 3-5 млн. рублей в месяц?

Все эти вопросы к Путину, но он не хочет на них отвечать, а если не хочет, то люди выходят на улицы.

Господин Путин, всю Россию не пересажаете и вам рано или поздно придётся ответить на вышеперечисленные и другие вопросы. Мне лично безразлично, кто будет президентом: Путин, Иванов, Сидоров. Мне нужно, чтобы я жил нормальной жизнью. Мне не нужны хоромы, дорогие автомобили, драгоценности и другая роскошь. Мне, пенсионеру, нужно чтобы я получал пенсию хотя бы 20-25 тыс. рублей, чтобы я не думал, что есть завтра, на какие средства мои студенты поедут на учёбу, чем заплатить за газ, электроэнергию, воду.

Как видно, мне, нам, россиянам, много не надо. Мы бы понимали, если бы у государства не было этих средств, но мы видим другую картину. Картину, где миллиардами разворовываются народные средства, вкладываются правительством России неэффективно в зарубежные банки, в зарубежное производство.

Если бы мы не видели замки, яхты, самолёты, роскошь, в которой живёт горстка грабителей народа, было бы легче.

Если бы не видели, как «Газпром» распоряжается народными средствами, покупая дорогих футболистов за миллионы евро, содержит несколько футбольных клубов. США приняли закон о Магнитском, и какой галдеж подняли СМИ, Госдума, все те люди, чьи богатства, дома, семьи находятся в Америке, кто разворовывает Россию. Это те люди, которые, как страусы, спрятали свои награбленные деньги за рубежом, не думая о том, что окажутся заложниками. Я часто думаю, какая же судьба ждёт так называемый Стабилизационный фонд.

Путин, Медведев, рупоры «Единой России» Неверов, Федоров, Исаев постоянно нам вдалбливают, какая у нас жизнь хорошая, и я с этим согласен, жизнь у них, но не у народа, прекрасная, они живут в роскоши, а мы с трудом выживаем.

Я часто думаю, что было бы в России, если бы сегодня баррель нефти стоил 10 долларов.

Они для улучшения нашей жизни абсолютно ничего не сделали: имея огромные нефте-газо-долларовые доходы, народ России нищенствует, народ живет в кабале, из-за налогов на всё, кроме воздуха. Ежегодными повышениями тарифов на газ, электроэнергию, воду на нас накинули удавку, которую затягивают день ото дня.

Глядя на весь этот бардак, народ всё чаще и чаще вспоминает Сталина. И ни Костикову, ни Радзинскому, который со слюной на губах охаивает Сталина, ни всем антисталинистам не удастся осквернить его память, его Имя. Созырико Кокаев

Казахстан временно запретил гражданам США усыновлять казахстанских детей. Министерство образования и науки республики приостановило прием заявок от американцев.

На данный шаг власти республики пошли после истории с двумя усыновленными детьми из Казахстана, которых приемные родители сдали в лагерь для трудных подростков. Астана обещает, что мораторий будет действовать до тех пор, пока Вашингтон не прояснит данную ситуацию.

“Запрос был направлен еще в конце прошлого года, надеемся, что США нам наконц-то официально предоставят ответ. Не может быть такого, чтобы ответа не было. Согласно конвенции по иностранному усыновлению, они обязаны предоставить его в любом случае”, - заявил в эфире республиканского телеканала “КТК” представитель Министерства образования и науки Серик Тасболатов.

По данным телеканала, американские приемные родители не справились с воспитанием своих приемных детей и сдали их в специальный лагерь для трудных подростков. Очевидцы утверждают, что там над детьми издеваются и грубо нарушают их права. Российских правозащитников, которые попытались выяснить судьбу казахстанских детей, в лагерь не пустили.

Напомним, что Россия ранее приняла “закон Димы Яковлева”, запретив гражданам США усыновлять российских детей. Поводом к принятию данного документа послужили многочисленные случаи избиений и убийств российских детей в США. top.rbc.ru

Не помню, где и как в мои руки попал листок бумаги с текстом этой притчи-легенды. Содержание запомнилось и мне думается, что вы с интересом её прочитаете в моём изложении...

Фараон победил армии соседних стран и стал обладателем множества рабов. Он приказал воинам организовать работу рабов по переноске камней из карьера на строительство памятного дворца. Воины разъяснили рабам волю фараона и, вооружившись кнутами, стали принуждать рабов к быстрой работе. Однако рабы брали груз поменьше и носили камни медленно. В ответ на избиения кнутами они подняли восстание. Работа остановилась. В бунте много рабов погибло. Рабы, воля которых, наконец-то, была сломлена, возобновили работу, но дело по-прежнему двигалось медленно...

Священник Кратий, на глазах которого всё это происходило, однажды вечером обратился к сподвижникам фараона с речью, в которой сказал: «Я придумал, как быстро построить дворец!!! Я заказал металлистам множество монет, и они их сделали. С завтрашнего дня за каждую весовую единицу каменного сырья мы начнём на стройке выдавать монету. Эти монеты будем обменивать на еду и одежду. Человек, накопивший нужное количество монет, сможет купить дом, содержать семью, украшать свою женщину предметами роскоши. Когда люди поймут значимость в жизни монет, мы объявим в стране, что все люди свободны и каждый может строить свою жизнь по своему разумению накоплением монет».

Утром следующего дня в стране было объявлено об обмене на стройке камней на монеты. Через некоторое время все увидели, что рабы стали брать камни по своим силам и носить их на стройку с доступной им максимальной скоростью. Те, кто перенёс камней больше, вечером за монеты лучше поели и у них ещё остались монеты на замену износившейся одежды. Прошло ещё некоторое время. И рабы стали объединяться в бригады, придумали и сделали тележки, купили на общие монеты мулов и стали камни перемещать на стройку возами. За монеты возчиков некоторые рабы стали приспосабливать дороги для телег, управлять движением, кормить и поить как возчиков, так и животных, строить им жильё. Увидев, как улучшается благосостояние рабов, воины-надсмотрщики побросали свои кнуты и тоже стали перемещать камни из каменоломни на стройку. Кратий объявил, что с этого момента все люди страны стали свободными.

Увидев, что монеты изменили отношение людей к делу, сподвижники фараона сказали: «Кратий! Ты изменил монетами демос (народ) всей нашей страны. Мы в знак признания твоей заслуги в перевоспитании народа будем называть тебя демоном, а твоё изобретение демонизмом...»

Выслушав эти слова, Кратий сказал: «Монеты ещё много нового внесут в нашу жизнь... Люди, желая больше заработать монет, создатут комитеты управления трудом и жизнью, судейские комиссии, школы, больницы, предприятия по изготовлению механизмов и много-много других полезных учреждений... Если вы признаёте мои заслуги — лучше назовите моё изобретение демократией».

Так оно и случилось... Сквозь тысячелетия, подобно рабам фараона, таскающим за монеты камни на стройку, люди в напряжении мысли и сил работают с раннего утра до позднего вечера, сделав смыслом жизни добывание монет и соревнуясь между собой в количестве накопленной собственности.

Однако надо заметить: ещё в глубокой древности наряду с живущими в роскоши фараоном и его сподвижниками, чеканящими монеты, в стране появились и множились паразиты, обустраивающие своё благо на изготовлении фальшивых монет, мошенничестве, воровстве, торговле пороками, грабеже, изобретая всё новые и новые неправедные способы обогащения...

И вновь человечество ждёт нового «Кратия» с новым решением накопившихся проблем человеческого существования, главными из которых стали корыстолюбие и агрессивность вооружённых представителей власти и их командиров, продажность и лживость руководителей, работников правопорядка, судей, преподавателей, врачей. Каким-то будет новое решение проблемы сотрудничества людей??? Валерий Савельев

Из-за разразившегося в 1962 году подземного пожара население городка Сентрейлия, штат Пенсильвания, уменьшилось с 2500 человек в начале 1960-х до 9 в настоящее время. Жилых домов в городе нет. Сентрейлия стала прототипом города, в котором происходят события фильма «Silent Hill».

История городка начинается с 1841 года, когда некий Джонатан Фауст открыл в местности, которая в то время называлась Гремящий Ручей, таверну под названием «Bull’s Head». В 1854 году в эту местность, оказавшейся богатой залежами угля, приехал горный инженер компании «Locust Mountain Coal and Iron Company» Александр В. Риа и начал проектировку улиц. В 1866 году Сентрейлия получила статус города. Началось активное строительство жилых домов и угольных шахт.

Город благополучно существовал до 1962 года, пока местные власти не приняли решение избавиться от огромной мусорной свалки в заброшенной шахте неподалёку от кладбища. Пожарные, как и в прошлых случаях, подожгли мусорные кучи и после того, как мусор выгорел, потушили. Однако более глубокие залежи мусора продолжали тлеть, и впоследствии жар через отверстие в шахте распространился на другие угольные шахты. Потушить огонь не удаётся до сих пор.

С тех пор Сентрейлия напоминает ад на земле, отовсюду вырываются огромные клубы горячего пара. К началу 1980-х годов город стал уходить под землю. На ведущем в Сентрейлию шоссе образовался громадный разлом.

Поскольку тушить подземный пожар в маленьком городке было экономически нецелесообразно, правительство в 1984 провело экстренную эвакуацию жителей. На это было выделено более $42 млн. Большинство зданий было снесено, почти весь город зарос травой, кустарником и деревьями. В городе есть четыре кладбища и храм Девы Марии Украинской грекокатолической церкви, где еженедельно по субботам проходят службы. ru.fbii.org

ГЕРОИН С ПРИВКУСОМ НАТО

Запад, поставивший производство героина в Афганистане на промышленную основу, вовлек в производство наркотиков всё население этой страны, сделав тем самым наркобизнес непобедимым.

Green Village – элитный район Кабула, самое безопасное место в стране. Так просто в него не попасть, требуется специальный пропуск. Или человек, этим пропуском обладающий. В «Зеленой деревне» – западном рае, воплощенном посреди кичливого, но все еще очень далекого от современной цивилизации Афганистана – живет привилегированная каста. Иностранные специалисты, сотрудники всевозможных гуманитарных и не очень миссий, заморские пилоты, наемники и богатые афганцы. Очень богатые по средне-западным, неафганским меркам. При отсутствии какой бы то ни было промышленности, разведанных и разработанных залежей углеводородов, развитого легального международного товарообмена разбогатеть в Афганистане можно только одним способом. Став наркобароном.

Афганский героин за последние годы стал притчей во языцех. О нем известно все – количество и расположение плантаций, лабораторий, пути доставки. Но год от года экспорт смертельного зелья растет в геометрической прогрессии. Особенно это стало заметно с началом операции «Несокрушимая свобода» в 2001 году, когда войска США вместе с коалиционными силами начали сеять в Афганистане семена демократии. Вместо которых заколосились океаны алых маков, вытеснивших некогда традиционные пшеницу, кукурузу и хлопок. В итоге площади посевов опийной культуры за время присутствия американских войск в Афганистане выросли в 100 раз. А производство готовой продукции – героина – в 40 раз. При этом позиция заокеанских властителей дум как минимум напоминает циничное безразличие. А по размышлении вызывает здоровое подозрение в заинтересованности американцев в афганской героиновой экспансии.

С этими вопросами мы и приехали в «Зеленую деревню» к очень богатому и очень уважаемому афганцу. Назовем его Саидом. Он – действующий функционер афганской политической элиты. И, по совместительству, один из монстров ее теневой экономики. Мы знаем, на какие деньги выстроен его четырехэтажный особняк с фонтанами, белыми колоннами, позолоченными карнизами и хрустальными люстрами. Он знает, что мы это знаем. Но разговор, по восточной традиции, ведем абстрактный. Как будто никто ни о чем не догадывается.

– Американцы никогда не ставили себе задачу борьбы с наркоугрозой, – демонстрирует голливудскую улыбку и превосходный английский Саид. – Для них Афганистан – это плацдарм, с которого рукой подать до Китая, Ирана, Пакистана... Ради этого все и затевалось. Какие наркотики, какие талибы... Да хотели бы они прижать талибов, с наркотиков и надо было начинать. Какое же сопротивление без финансирования?

– Талибы разве вовлечены в наркобизнес? Вроде бы при их власти производство героина упало до нуля.

– Очень распространенный миф. В конце 90-х до 35 процентов доходов от героинового бизнеса уходило как раз Талибану. Кстати, во многом благодаря связям Талибана с Аль-Каидой удалось создать такую сеть распространения наркотика, которая с началом американской операции полностью вытеснила с рынка былых видных игроков - Мьянму, Лаос и Таиланд. Единая террористическая сеть оказалась также пригодна и для наркотической деятельности. Причины же резкого падения производства героина к 2001 году в попытке талибов завоевать международное признание. Они надеялись получить достойную компенсацию за «борьбу с наркоугрозой», но получили вторжение коалиционных сил.

Уже через год после начала операции «Несокрушимая свобода» рост производства опия-сырца в Афганистане составил 1400 (тысяча четыреста) процентов! При этом цена на него упала до критических минимумов. Если в Южной Азии килограмм чистого гидрохлорида героина стоил 10 тысяч долларов, то в Афганистане – всего 650. Демпинг на рынке позволил стране в одночасье стать мировым монополистом. При этом, если до вторжения лабораторное производство, как правило, находилось в соседнем Пакистане, то с «приходом демократии» с ее культурными, но, главное, технологическими ценностями в Афганистане был налажен замкнутый цикл с промышленным размахом. Западные фирмы, не задумываясь о предназначении, поставляли в Исламскую республику необходимые удобрения, фармакологическое оборудование, химические реагенты. В виде гуманитарной помощи крестьянам и разработчикам лекарственных средств. США наладили поставки компактных мобильных буровых установок, с помощью которых любой дехканин мог наладить мелиорацию в самых засушливых районах. Элитные семена маков начали поставлять из Америки и Европы – бизнес циничен, выгода прежде всего. А стартовый капитал для выгодного вложения предоставляли не воротилы наркоиндустрии, а респектабельные западные банки. Кандагар за время присутствия коалиционных сил в Афганистане превратился в финансовый центр, обслуживающий наркобизнес. Здесь производится кредитование «фермеров», «фармакологов», перевозчиков. Здесь же производится расчет за реализованные партии. Как через афганское финансовое ноу-хау – народный полулегальный банкинг «хавала», так и через вполне официальные и известные в мире западные банки и кредитные организации. И всё на виду у многочисленных контингентов США, Великобритании и Канады, расквартированных в окрестностях Кандагара.

В результате такого благоприятного инвестиционного климата плантации и лаборатории появились по всей исламской республике. Основные – в провинциях Балх, Гильменд, Кунар, Нангархар, Пактия, Хост, городах Кундуз и Файзабад. Информация о полях и лабораториях в этих районах, в том числе и спутниковые снимки, регулярно передаются Международным силам содействия безопасности. Но те лишь «принимают ее во внимание». Американские генералы считают, что при всей сложности «оперативной обстановки» в стране навлекать на себя гнев крестьян было бы самоубийственно. Видимо, поддержка населения сельскохозяйственных районов Афганистана очень важна для американцев. И поэтому, если во время какой-нибудь спецоперации или гуманитарной бомбардировки, не дай Аллах, страдают посевы аграриев, «демократизаторы» выплачивают компенсацию – по полторы тысячи долларов за гектар.

– Эта компенсация, конечно, не окупает потери, – говорит Саид. – Стоимость урожая с одного гектара составляет около 15 тысяч долларов. Но учитывая, что в нашем климате можно снимать по три урожая в год – это всё издержки производства.

– Неужели здесь нет структур, которые противостоят наркобизнесу?

– Почему же, есть, – ухмыляется афганец. – Есть ооновская организация United Nations Drug Control Programme, есть американская U.S. Drug Enforcement Administration. Но дальше прокламаций и совместных пресс-конференций дело у них не идет. Западу выгоден этот бизнес. В том числе и из соображений экономии – доход от героинового трафика составляет до 80 процентов ВВП Афганистана. Эдак мы когда-нибудь выйдем на самоокупаемость (смеется).

– Вас не смущает моральная сторона этого бизнеса?

– Уверяю вас, никто в этой цепочке не думает об умирающих от героина подростках. Каждый думает о своем – крестьянин о пестицидах, химик – о реагентах, перевозчик – о том, как не попасться... Другой уровень понимания. Для вас это действительно угроза, но для людей, которые занимаются этим ежедневно, – это обычная работа, приносящая неплохой доход.

Примечательно, что до США афганский героин доходит лишь в гомеопатических дозах. Возможно, именно поэтому американцы столь пассивны в Афганистане. Ведь против латиноамериканской наркоугрозы, более близкой Штатам, Вашингтон борется очень жёстко. В Америке, например, дают многомиллионные гранты на разработку гербицидов, уничтожающих посевы коки, в чужой, суверенной стране. В то же время в Афганистане уничтожение плантаций расценивается как нарушение прав крестьян. В США можно схлопотать огромный срок только за намерение ввезти в страну партию кокаина. В Афганистане же наркотик производится на виду у многотысячного вооруженного контингента США со товарищи.

– Но травится-то от этого наркотика не американский подросток, потому и спрос здесь не такой строгий? Или у американцев шкурный интерес в афганском наркотрафике?

– В 90-е, после ухода шурави, экономика страны рухнула окончательно, и производство опия было единственным шансом выжить. В стране был настоящий голод, – вспоминает Саид. – И до прихода талибов практически у каждой лаборатории был свой куратор-американец. Он был кем-то вроде консультанта, через него осуществлялись связи между поставщиками и закупщиками.

– А сейчас?

– Сейчас эта структура самодостаточная, – туманно изъясняется афганец. – Хорошо уже то, что они не мешают. В конце концов, надо же им на что-то строить бунгало во Флориде.

Прямых доказательств участия американских военных в самом наркотрафике, естественно, нет. Хотя косвенных свидетельств этому вполне достаточно. В крупнейшем героиновом перевалочном пункте Европы – Косово – вам охотно расскажут о том, как используется военно-транспортная авиация США. Бывший сотрудник ооновского Наркоконтроля, выходец из СССР, рассказал нам в Кабуле, как это было в середине нулевых: «В неделю американские грузовые самолеты совершали из Афганистана на свои европейские базы по 800 рейсов. Командование Международных сил содействия безопасности закрывало глаза на такую активность. На деле же были все основания полагать, что военно-транспортные лайнеры использовались для контрабанды героина в Старый Свет. Один перевалочный пункт находился на турецкой базе ВВС США в Инжирлике. Второй, и самый крупный, – в Косово. Транзит шел и через военные объекты НАТО в Польше, Румынии и Болгарии – до 100 тонн. Хотя, конечно, по сравнению с основным трафиком – это не так много. Не думаю, что с 2006 года, когда я уволился, что-то изменилось. Хотя зачем самому мараться. Система выстроена безупречно. Сейчас уже проще контролировать героиновые «ветки», «сидеть на потоке» и стричь дивиденды. Чем, собственно, американцы и занимаются».

Чтобы понять, как устроен современный афганский наркотрафик, мы отправились на одну из маковых плантаций недалеко от Кундуза. Об этой экскурсии мы попросили Саида. Тот долго колебался, пока мы ему не сказали: «Мы же понимаем, что это не ваша плантация. Просто вы знаете человека, который знает полевого командира, в ведении которого находятся эти поля. Мы хотим просто посмотреть на маковое поле. Говорят, это красиво». Саид, улыбнувшись, оценил восточную витиеватость нашей просьбы. И дал в сопровождение двух автоматчиков.

Мы выехали на плантацию ранним утром. Неприметный пикап «Тойота-хай-люкс» – таких машин здесь тысячи. Западных блок-постов наши сопровождающие не боялись, их практически нет на дорогах за пределами Кабула, а патрули афганской армии нами не интересовались. Тем более, как мы догадались, два немолодых мужика в камуфляжах в этой армии как бы служат. Саид не раскрыл подробности маршрута. Единственное, что мы поняли, – машина шла в сторону Кундуза. Но, поднявшись в горы на несколько тысяч метров, мы свернули в одно из бесчисленных ущелий, прикрытых от вторжения чужаков маленьким кишлаком, жители которого контролировали ухоженную грунтовую дорогу. Ущелье, как нам объяснили, оказалось сквозным, и через него возят «товары». Единственное неудобство – в одной из точек маршрута груз приходится перекладывать во вьюки и за горным перевалом опять сгружать на машины. Зато эта дорога «для своих», и ЧТО по ней возят, мы догадались по контексту, когда через несколько часов утомительной езды наша машина стала спускаться по подобию серпантина в огромную долину. Первым, кто нас встретил, был пастух с биноклем и радиостанцией.

Иначе и быть не могло – наркобизнес просто обязан контролировать свои вены-дороги, по которым текут удобрения, прекурсоры и сам товар. По словам сопровождающих, мы уже находимся в британской зоне ответственности, но Запад почему-то совсем не интересует исток героиновой реки. Более того, в международной коалиции военных сил, базирующихся в Афганистане, именно британцы отвечают за борьбу с опийными плантациями. Но у них, видать, есть дела важнее.

Судя по комментарию одного из бывших сотрудников российской миссии ФСКН в Афганистане, прямые поставки готового героина в Таджикистан – миф. «Товар», как правило, проделывает сложнейший путь, прежде чем пересечь границы Афганистана.

По его мнению, тот, кто ставил производство героина в Афганистане на промышленную основу, решил глобальную задачу – вовлечь в производство и наркотрафик всю страну без исключения. Сделать наркобизнес практически непобедимым, привязать к наркодоходам всё население страны.

Итак, опий-сырец выращивается в Афганистане ВЕЗДЕ, и не важно, кто отвечает за район, в котором расположены плантации, итальянцы, немцы, американцы. Собранное сырье частично перерабатывается, частично остается в сыром виде и транспортируется на заводы в провинциях Пактия, Хост, Гильменд, Кунар, Балх, Кундуз. Мы побывали в начале героиновой жилки, тянущейся в Кундуз. После переработки диацетилморфин гидрохлорид отправляется в Канадагар, который является транспортным и финансовым хабом. Здесь с поставщиками и перевозчиками определяются дальнейшие маршруты зелья. Товар уже не занимает много места и не портится, в отличие от маковой соломы, которая может банально сгнить. Из Канадагара героин отправляется в Пакистан, конкретно – в Читральский район, где находятся химические производства прекурсоров, необходимых для очистки и перегонки опия-сырца. Самый важный прекурсор в химической реакции – уксусный ангидрид, Пакистан держит монополию на производство этого компонента, вынуждая производителей зелья постоянно контактировать с этой страной. Схема проста – не будет уксусного ангидрида, маковые плантаторы останутся с дешевым и мало кому нужным сырым опием. Поэтому именно из окрестностей города Читраль и начинается полноводная и судоходная героиновая река, утекающая в Юго-Восточную Азию и в страны СНГ, а оттуда – в Россию и Европу.

Маковые поля, разбитые на ровные квадраты арыками, как говорится, «в самом соку» – они удивительного зелено-стального цвета. Лишь кое-где, по краям, горят красным распустившиеся соцветия. От этой величественной картины поспевшего урожая смерти один из нас забывает про все договоренности с Саидом и начинает прикручивать к фотоаппарату широкоугольный объектив. Один из сопровождающих, молча поворачивается, забирает фотокамеру и кладет ее себе на колени.

Нам не очень понятна эта секретность. Сотрудник Агентства по контролю за оборотом наркотиков при президенте Таджикистана рассказывал нам, как каждую неделю он получает комплект снимков территории Афганистана, сделанных спутником фоторазведки «Кобальт». Вводит данные в компьютер, обрабатывает в специальной программе. Появившиеся новые маковые поля фиксирует отдельно. Иногда, если качество снимков низкое, проверяет информацию о новых плантациях через агентуру. Подшивает всё в папку:

- И каждый месяц я передаю итоговый отчет американцам, британцам и в правительство Афганистана. Впустую. Я ни разу не услышал даже слова «спасибо». Про уничтоженные посевы я даже не говорю. Запад абсолютно не интересует эта проблема. Но они ловко делают вид, что борются с героином с помощью конференций и отчетов. Это мистификация или диверсия против России и Средней Азии. Через Таджикистан героин идет транзитом, но я знаю, что человек, хоть раз попробовавший легких наркотических денег, никогда не вернется к честному труду. Это порча на несколько поколений вперед.

Минут на тридцать мы зависаем возле какой-то саманной будки. Здесь в тени сидят несколько человек в традиционной афганской одежде. В руках у них не привычные русские «калашниковы», а модификации американских М16.

- Патроны достать проще, - объясняет наш провожатый.

Мы догадываемся, что несмотря на все согласования, нам здесь совсем не рады. Мобильники в долине не работают, но в будке, судя по антенне, стоит радиостанция, и наш охранник несколько раз отправляется туда на переговоры, которые, похоже, идут тяжело. Наконец, нам приносят пакет из-под американских удобрений и кладут его на землю. Знаками показывают, что в пакет нужно сложить всю записывающую аппаратуру. С ней ничего не случится, нам ее вернут, когда мы поедем назад. Складываем в пакет фотоаппараты, телефоны и диктофон. Афганец-охранник завязывает пакет узлом, оплавляет узел зажигалкой и наступает на него подошвой. Пакет с техникой уносят в будку, а мы едем дальше. Иногда джип переваливается через пластиковые трубы – по-видимому, здесь всерьез решили заняться ирригацией и довести численность урожаев до четырех в год. Проезжаем мимо складов с удобрениями – навесы с темно-синими мешками, на которых предательски цветут американские флаги. Это гуманитарная помощь афганским крестьянам. Неужели в США не знают, что объемы выращиваемых злаковых и зерновых культур в Афганистане быстро и верно стремятся к нулю? Еще один знак гуманитарной помощи – гигантские барабаны с пластиковыми трубами для устройства капельного орошения – маркировки на английском и иврите. В конце плантаций сама «нарколаборатория» – сборный ангар, куча пустой химической тары: стеклянной и пластиковой, и едкий запах уксусного ангидрида, висящий в воздухе.

Здесь выгоняют из опия-сырца так называемую «слезу Аллаха» – диацетилморфин. Наши проводники объясняют, что в этой долине мак выращивали всегда, хотя еще двадцать лет назад большая часть земель здесь была занята хлопком. Маковое сырье перерабатывалось на красители и было побочным производством. Но один гектар макового поля дает такой же доход, как и 40 гектар зерновых культур, поэтому местные крестьяне недолго думали, в каком направлении развивать свой сельскохозяйственный бизнес. Самих крестьян мы увидели лишь издалека, из кишлака, прилепившегося к одному из склонов долины, на поля двинулась какая-то техника и десятки людей. В наркотической долине начинался очередной «праздник урожая», который где-то за тысячи километров отсюда закончится «пляской смерти».

ru.fbii.org