Газета "Своими Именами" №28 от 09.07.2013

ФЛАГ НА ВЕТРУ И ТУХЛЯТИНА

Девятого мая и вокруг него, до и после, произошло так много по-своему знаменательных событий, обнаружилось фактов, случилось происшествий, высказано суждений, что приходится вновь и вновь говорить о них, хотя немало уже и сказано. Вот несколько записей из дневника этих дней.

Вчера было много звонков и поздравлений по Интернету. Из самых разных концов страны. Удивительное дело! Вроде бы тиражи ничтожные, а люди читают, знают, радуются. И ведь так во все праздники.

Опытный спекулянт Евтушенко верно сказал когда-то:

Самая грязная из спекуляций -

Спекуляция о войне.

Можно добавить: и о книгах о войне. Вот небольшая безымянная статейка о новом издании в Ленинграде «Блокадной книги» А. Адамовича и Д. Гранина. Читаю: «Издавать «Блокадную книгу» в Ленинграде было запрещено пока городом руководил первый секретарь обкома Г. Романов». Кем запрещено? Лично Г.В. Романовым? Кому запрещено? Есть ли об этом хоть какие-то свидетельства? Молчание...

«Первая журнальная публикация состоялась в Москве». А не потому ли в Москве, что это столица и здесь выходил самый популярный, «самый главный» журнал страны «Новый мир», где книга и была напечатана? И не потому ли, что тираж журнала был тогда 300-350 тысяч экземпляров, о чем ленинградские журналы и не мечтали?

«И только в 1984 году книга впервые вышла в «Лениздате». Что, после того, как Романов умер? Нет, он был жив-здоров и пребывал в высоких должностях члена Политбюро и секретаря ЦК. Так что если он запрещал печатать книгу, будучи первым секретарём обкома, то уж мог бы что-то предпринять и с вышки Политбюро.

Но – зачем, с какой целью? Разве Ленинград был каким-то недоступным островом или за рвом с водой и за колючей проволокой, разве московские журналы и книги там не продавались? Есть все основания думать, что среди 300-350 тысяч подписчиков журнала десятки тысяч были именно ленинградцы.

Кроме того, да, в 1984 году тиражом в 100 тысяч книга была издана в Ленинграде, но ещё в 1982-м она вышла в Москве в издательстве «Советский писатель». И как! Крупным форматом, с множеством иллюстраций, по цене 3 рубля, а главное - тиражом в 200 тысяч экземпляров. А нынешнее издание – 5 тысяч. 200 : 5 = 40! Вот о чём думать-то надо, о чём на Дворцовой площади в рельсу бить – о сорокократном падении культуры. А вы пытаетесь представить тупицей и самодуром давно умершего фронтовика-коммуниста, участника обороны Ленинграда. При нём город называли культурной столицей России, а сейчас – криминальной.

Вчера была Пасха. Ездили в Аносино к В.С. в гости. Отметили праздник должным образом. Как роскошно началась весна! Вот уж поистине благорастворение воздухов...

Вера дала почитать книгу «Несвятые святые» архимандрита Тихона (А.Г. Шевкунова). Отлично издана с множеством фотографий святых отцов. О ней сейчас много разговоров, она вышла уже несколько раз общим тиражом чуть ли не миллион экз., получила какие-то важные премии, в том числе премию «АиФ», где-то читал о переводе на французский...

Стал листать. Батюшки! Портрет Окуджавы… И он святой? Это после того-то, как ликовал, глядя на расстрел Дома Советов! Даже но признанию Ельцина там было убито полторы тысячи сограждан. Это больше, чем в николаевское Кровавое воскресенье. Помню: «Смотрел с наслаждением. Я ненавидел этих людей». И это даёт тебе право ликовать при виде их расстрела? Вот они, эстеты, вот она, трогательная «виноградная косточка», вот он -

Надежды маленький оркестрик

Под управлением любви...

Полистал еще. Андрей Битов! И он тут! Тот самый титан, который недавно по случаю своего юбилея извещал нас в «Литературке», что Достоевского – вот те крест! - стали издавать только после смерти Сталина, а «Войну и мир» в Советское время впервые с великим трудом как-то удалось пропихнуть в каком-то издательстве Шолохову. Да ему после этого надо до конца жизни носить пудовые вериги и каяться.

В «Литературке» небольшая рецензия Дмитрия Макарова, надо полагать, на хорошую книгу Александра Казина «Частица бытия». Приводит цитату: «Давайте на чистоту, господа! Либо вы отказываетесь от советского периода нашей истории как исчадия ада, и тогда выкиньте дедовские и отцовские военные ордена, перестаньте праздновать с нами День Победы и отмечайте день создания власовской армии».

Дорогой товарищ Макаров, во-первых, вы, кажется, думаете, что отцы и деды всех этих господ имели боевые ордена. Я в этом сильно сомневаюсь. Вот, например, господин Радзинский. Его отец вместе с матерью всю войну просидел в Ташкенте. При этом, как пишет Л. Чуковская, матушка, ведавшая распределением продуктовых пайков оказавшимся там литераторам, ухитрялась обворовывать Анну Ахматову. За это тогда орденов не давали. Дают теперь. К слову сказать, сынок пошел по стопам любимой мамы: украл у М.А. Деникиной, дочери известного генерал, кое-что из написанного ею о Распутине. Она хотела подавать в суд, но уже стара была, не по силам. Об это она поведала в интервью «Литгазете».

Во-вторых, если ордена у кого и были, потомки, скорей всего, продали их. Во всяком случае советские ордена для этой публики никакой моральной ценности не имеют.

Другое дело потребовать от них отказаться от квартир, бесплатно полученных в Советское время отцами или самими, от разных почётных званий (доктор наук, заслуженный артист и т.п.), вернуть суммы премий, взыскать за бесплатное образование, лечение и т.д. О, что тут началось бы, какой поднялся бы вой!

Замечательную статью «Правообладатели Победы» напечатал сегодня в «Литературной газете» Олег Пухнавцев. Она начинается так: «Тем, кто считает День Победы главной датой русской и советской истории, нужно быть готовым к новым веяниям. Сопутствующие Празднику скандалы вынуждают запастись набором соответствующих реакций. Зная, что пощечина неизбежна, можешь хотя бы заранее сгруппироваться...». Позволю себе заметить, что, во-первых, эти «веяния» далеко не новые. Сколько уже лет орудуют тот же Радзинский, Сванидзе, Млечин, два Пивоваровых, три Винокуровых... Во-вторых, нет никаких пощёчин, до пощёчины надо ещё дотянуться, а есть не достигающие цели плевки в нашу сторону, которые ветер Победы любезно возвращает на будки их производителей. И в вашей статье, Олег, с вашей же помощью он вернул их на мурло Артемия Лебедева, у которого День Победы, по его признанию, «вызывает приступ рвоты»; на ряшку Бориса Бермана, который «всегда не любил большинство советских фильмов о войне с их фальшивым оптимизмом и отутюженными гимнастёрками», что он, как видно, ухитрился увидеть зорким еврейским оком в фильмах «Судьба человека», «Летят журавли», «Иваново детство», «Горячий снег», «Они сражались за родину», «Тихий Дон», «Война и мир»; вернулся её плевок и на мордашку Ирины Прохоровой, которая, защищая фашистов, все жертвы войны взвалила на родину: «Уложили двадцать миллионов – ничего страшного». Это вам ничего страшного - плясать на костях, мадам. Кое-что перепало от ветра Победы и Александру Архангельскому, и знаменитому писателю Рубинштейну.

Словом, молодец Олег Пухнавцев.

Некоторые авторы пожелали в эти дни дать хотя бы перечислительно широкую картину аж всего ХХ века истории нашей родины. Это предприняла, в частности,8 мая на страницах той же «Литгазеты» А. Науменко-Порохина в рецензии на изданную Московской патриархией книгу В. Бахревского «Непобеждённые», повествующую о Людиновском подполье на калужской земле в годы Великой Отечественной войны. Рецензия добрая, сердечная, но вот автор цитирует книгу: «Русская земля превратилась в землю мучеников. Конца этой муке и мученичеству не было. Сначала германская война 1914 года». Извините, если уж с начала хотя бы века, то это война с Японией. Там немало было и муки, и мученичества. Их тем более важно вспомнить ныне, что вдруг выискался историк А. Сахаров, который объявил на всю державу, что Россия вовсе не проиграла ту войну, а пол-Сахалина отдала Японии просто из любви делать соседям презенты, и вот к дню тезоименитства микадо...

А революция 905 года? Чего стоило одно лишь Кровавое воскресенье 9 января. Свыше 140 тысяч рабочих Петербурга с детьми, с хоругвями и портретами царя мирно шли к нему, «отцу народа», в надежде на защиту от нищеты и бесправия. Об этом народном шествии к Зимнему было известно заранее. И как встретил своих верноподданных помазанник Божий? Залпами ружей. Свыше тысячи убитых, раза в два больше раненых. Даже в изданиях патриархии не следует забывать или умалчивать и об этих мучениках.

Дальше: «Ужас революции». Да, ужас для тех, кто веками паразитировал на шее народа, глумился и насильничал над ним. Александр Блок, современник революции, все видевший своими глазами, свидетельствовал: ««Мир и братство народов» - вот знак, под которым проходит русская революция. Вот о чём ревёт её поток. Вот музыка, которую имеющий уши да слышит». Но тут же объяснял непонятливым и причину ужасов: «Почему дырявят древний собор? - Потому что сто лет здесь ожиревший поп, икая, брал взятки и торговал водкой. (Говорят, и до сих пор торгуют. – В.Б.)

Почему гадят в любезных сердцу барских усадьбах? - Потому что там насиловали и пороли девок: не у того барина, так у соседа.

Почему валят столетние парки? - Потому что сто лет под их развесистыми липами и клёнами господа показывали свою власть: тыкали в нос нищему – мошной, а дураку – образованностью.

Всё так.

Я знаю, что говорю».

Да, великий поэт слишком хорошо знал, что говорил: всё видел воочию, да и у самого сожгли усадьбу.

И говорил о всех названных и неназванных «потому»: «Конём этого не объедешь. Замалчивать этого нет возможности; а все, однако, замалчивают».

Как видим, замалчивают до сих пор: дескать, «ужасы революции», ужасы – и только, и неизвестно откуда они взялись. Замалчивают и вычеркивают из памяти подобно тому, как вычеркивали многое и у самого Блока, например, вот эту запись в дневнике за 27 июля 1917 года: «История идёт, что-то творится; а жидки – жидками: упористо и умело, неустанно нюхая воздух, они приспосабливаются... У Зиновьева сытая, жирная жидовская морда».

Это публиковалось в таком виде: «История идёт, что-то творится;... а они приспосабливаются...» («НС», №8 (91), с.181). От читателя скрыто отношение поэта к ловкачам.

Кто же произвел такую вивисекцию классика? Главный редактор «Библиотеки поэта» и редактор восьмитомного собрания сочинений Блока литературовед с красивой фамилией Орлов Владимир Николаевич (Шапиро). А ведь образованный товарищ Орлов должен бы понимать, что эти чугунные слова Блок употребил в том же смысле, в каком употребляли их многие русские писатели от Пушкина до Юнны Мориц. В «Скупом рыцаре», например, Альбер, выпрашивая у ростовщика деньги, называет его и евреем, и другом, даже «милым Соломоном», но когда тот предлагает ему отравить отца с целью поскорей получить наследство, вот тут-то рыцарь и взрывается дикой бранью:

Как! отравить отца! и смел ты сыну...

Да знаешь ли, жидовская душа,

Собака, змей! что я тебя сейчас же

На воротах повешу...

А Ю. Мориц уже о наших днях, когда ради несметного богатства травят не только кого-то персонально, но и весь народ, сказала:

Как мало в России евреев осталось,

Как много жида развелось...

Эту же мысль по-своему выразил известный бард Александр Харчиков:

Товарищи евреи, хомут снимите с шеи!

И вас, и нас гнетёт одна орда.

Да здравствует свобода еврейского народа!

Восстань еврей, избавься от жида!

Мы за власть без лицедеев,

Мы за жизнь без фарисеев,

Мы за наших искренних друзей,

Будь он мусульманин иль еврей.

Есть прекрасная идея:

Бей жида, спасай еврея!

Враг России жид, а не еврей!

Известный писатель Исраэль Шамир, советский еврей, живущий в Израиле, тоже твердит об этом, но с явным и досадным перебором: «Убить в себе еврея!» («Дуэль», №16) Ну не еврея же!

Да, «как мало осталось»... Уже на нашей памяти ушли поэты Антокольский и Светлов, Алигер и Гудзенко, писатели Фраерман, Каверин, Горин, журналисты Татьяна Тэсс и Анатолий Аграновский, композиторы Дунаевский и Блантер, артисты Райкин и Бернес, певцы Рейзен и Александрович, художники Кацман и Борис Ефимов, скульпторы Кербель и Цигаль, учёные Харитон и Зельдович, кинорежиссеры Марк Донской и Райзман, скрипач Ойстрах и пианист Гилельс, авиаконструкторы Гуревич и Лавочкин, генералы Крейзер и Драгунский, лётчики Полина Гельман и Галлай, шахматисты Ботвинник и Таль, спортсмены Новак и Ирина Пресс, фотографы Халдей и Халип...

А кого «много развелось»? Чубайсов, гозманов, радзинских, сванидз... Ну, долго перечислять неинтересно, их все знают. Вот и сопоставьте: какого-нибудь Чубайса и Светлова, Гозмана и Райкина, Радзинского и Ботвинника, Сванидзе и Полину Гельман, Героя Советского Союза... От такого сопоставления жить не хочется.

Задолго до Блока другой великий русский поэт тоже видел своими глазами:

Вчерашний день часу в шестом

Зашёл я на Сенную.

Там били женщину кнутом,

Крестьянку молодую.

Ни звука из её груди.

Лишь бич свистел, витая.

И музе я сказал: - Гляди!

Сестра твоя родная.

Это середина ХIХ века. А когда в 1861 году начались разговоры об отмене телесных наказаний, то самыми ярыми противниками отмены оказались министр юстиции В.Н. Панин и московский митрополит Филарет. Помнят ли об этом в Московский патриархии?

Да, ужас, говорю, среди тех, кто его заслужил, но у огромного большинства народа – великая радость освобождения от паразитов. И потому ещё почти полвека до революции над миром гремела песня гнева:

Весь мир насилья мы разрушим

До основанья, а затем...

Кто только из либеральной газетно-телевизионной шараги ни злобствовал по поводу этих слов: «Весь мир разрушим!.. Варвары! Дикари!» Бесстыжие ханжи делали вид, что речь идёт вовсе не о том лишь мире, которому они прислуживают, который выставляет им корыто с похлёбкой.

Мы наш, мы новый мир построим,

Кто был ничем, тот станет всем…

И стал сын сапожника Джугашвили вождём страны, скорняк Жуков - Маршалом Советского Союза, никому неведомый донской станичник Шолохов – всемирно знаменитым писателем... А где оказались толстосум Рябушинский, князь Львов, эстет Мережковский?..

Лишь мы, работники всемирной

Великой армии труда,

Владеть землёй имеем право,

А паразиты – никогда!

И потому когда революция началась -

В белом венчике из роз

Впереди Иисус Христос.

Как радостно было узнать о посвященном Дню Победы персональном велопробеге Москва-Брест, предпринятом молодым патриотом, скромно заслонившим лицо маской Tuareg? Он рассказывает: «Результат превзошел все ожидания. Сзади на флагштоке у меня было укреплено огромное легкое полотнище государственного флага СССР. Вначале я некоторое время мялся, волновался, но как только флаг на ветру взмыл и затрепетал, я почувствовал себя исполином и нажал на педали. И сразу же услышал приветственно-одобрительное бибикание встречных машин. По коже пробежали мурашки восторга. Конечно, приветствовали не все. Обыватель-потребитель зеленел и ёжился от полыхания моего красного флага с серпом и молотом. Меня снимали на мобильники, высовывались из кабин, чтобы поприветствовать, похвалить, подбодрить... А самое главное, подавляющее большинство (именно подавляющее! - В.Б.) тех, кто приветствовал флаг, - молодежь 20-30 лет.

Это был самый счастливый день моей жизни с 1986 года». Со времени горбачёвщины.

Мог бы Tuareg так катить и дальше через всю Европу, допустим, до Брюсселя и отдохнуть там на проспекте Сталинград, или (к юго-западу от столицы) в городе Фрамери и перекусить в кафе на улица Сталина, а то и до Парижа, до станции метро «Сталинградская» («Правда», 14 мая 2013).

И это вам, товарищ Путин, не беседа с импотентными единомышленниками, не ответы на записки, большинство которых, поди, написали вам Медведев с женой да Песков с тёщей. Это подлинный плебисцит – стихийный, никем не организованный, душевный.

От Москвы до Бреста

Нет такого места,

Где не уважали б красный флаг.

Это знает каждый,

Даже олух важный,

Если он совсем уж не дурак.

В эти же праздничные дни губернатор Свердловской области Евгений Куйвашев встретился с ветеранами и произнес чувствительную речь, которую закончил словами: «Мы, соратники президента, стараемся делать всё, чтобы вы, спасители отечества, жили достойно». И в подтверждение этих слов все ветераны получили продуктовые подарки. Старички, в их числе Юрий Андреевич Коньшин, побрякивая орденами да медалями, поковыляли домой – трюх-трюх, трюх-трюх... Смотрю я на них и плачу... Дома вручили подарочки своим женам с радостными словами: «Вот какого нам губернатора Путин назначил! Вот как он ценит нас! Ешьте, говорит, не жалко, ещё дадим. У нас много». Развязали жёны красивые бантики, достали кулёчки, баночки, сверточки... Взял Юрий Андреевич нож, стал распечатывать банку тушенки Орского мясокомбината... Что такое? Открыл – и смрадный дух пошел по всей квартире. Тухлятина в банке-то губернаторской! Жена Таисья Григорьевна взглянула на этикетку. Батюшки! Да это продукт чуть ли ещё не ельцинско-березовской эпохи, а срок хранения – пять лет. Вот заставить бы этого Куйвашева на велосипеде с руководящим портретом вместо флага совершить пробег от Екатеринбурга по тому самому маршруту.

И тогда до Бреста

Не было бы места,

Где бы не плевали в тот портрет,

Ибо каждый знает,

Всякий понимает -

Ничего тухлей на свете нет.

В картине истории России ХХ века, возникающей из большой перечислительной цитаты, приведенной в рецензии А. Науменко-Порохиной в «ЛГ» на книгу В. Бахревского «Непобежденные», кроме уже отмеченного, много чего ещё, всего не перечтёшь, но пару мазков этой картины все же надо отметить. Вот это хотя бы: «Смерть и голод Гражданской войны». Правильно. Войны не обходятся без смертей. Однако мазок небрежный, в нём нет главного – что было итогом-то войны? А это - победы русского народа над царскими генералами и всеми интервентами Европы, Америки и Японии, включая даже чехов.

Ещё: «Выкашивание всего умного, самостоятельного, что успело воспрять на Русской земле к 1937 году». Вон как - всего! Да, были тогда и вскоре после этого «выкошены» настолько умный Тухачевский, что додумался до открытия фронта противнику в случае войны; до того самостоятельные Бухарин, Каменев и Зиновьев, что по инструкциям Троцкого вдохновляли обиженных революцией и просто недоумков на борьбу против Советской власти; до того и умные и самостоятельные Ягода и Ежов, что истребляли честных людей... И если бы их не «выкосили», то они сделали бы это с теми, кто как раз к этому 1937 году вывел страну по объему промышленного производства на первое место в Европе и на второе в мире, - как же это могло произойти при «выкашивании» всего живого? Не перепутано ли здесь прошлое с настоящим? Да автор и рецензент сами опровергают себя. Вот же герои книги, непобежденные герои в борьбе против оккупации – протоиерей Викторин Зарецкий, его дочь Нина, комсомолец Алексей Шумавцов и их юные товарищи по подполью. Или они неумные? Никто их в советское время не «выкашивал». Вот уж всех-то, в том числе и отца Викторина, выкашивали оккупанты. Они мечтали обрести очищенный Lebensraum. Как же можно с больной головы валить на здоровую?

И последнее: «Без передыху – финская позорная война и война с Гитлером – на уничтожение». Это почему же финская – позорная? Потому что то была война большой страны против маленькой? Не справедливее ли так назвать, например, войну 1846-1848 г. уже тогда могучих США против слаборазвитой и гораздо меньшей соседки Мексики или позднее – против Вьетнама и Кореи, Югославии и Афганистана, Ирака и Ливии? Вот где позор-то! Неужели с колокольни патриархии это не видно?

А мы в конце 1939 года сделали всё для мирного решения территориального вопроса с финнами: в условиях бушевавшей в Европе войны, которая в любой момент могла перекинуться на СССР, мы просто обязаны были позаботиться о безопасности Ленинграда, и с этой целью настойчиво предлагали финнам вместо Карельского перешейка, военные сооружения которого («линия Маннергейма») находились в 32 километрах от второй столицы страны, территорию в несколько раз большую. Где в истории можно сыскать подобный факт? Может, американцы, оттяпав тогда у Мексики половину земли, предложили ей что-то взамен, хоть какой-нибудь островок? Но финны, имея за собой поддержку не только Франции и Англии, но и воевавшей против них Германии, не желали полюбовного согласия. И у нас не осталось выбора...

Или война была позорной потому, что мы, понеся потери, ничего не добились, как американцы в Корее и Вьетнаме? Нетушки. Красная Армия решила все задачи, которые перед ней ставились: граница была отодвинута, мы получили в аренду на 30 лет полуостров Ханко (Гангут) и создали там военную базу, которая сыграла важную роль в дни Великой Отечественной войны. Финны много раз остервенело штурмовали базу, но до декабря 1941 года она успешно прикрывала вход в Финский залив, доступ к Ленинграду, и только тогда по решению Ставки была эвакуирована. Причём из 25 тысяч солдат и офицеров на большую землю вернулись около 22 тысяч.

Некоторые мыслители называют эту войну позорной и даже проигранной по той причине, что считают, будто мы хотели захватить Финляндию, но вот не удалось. Позор!.. Если бы наш план состоял в захвате, то мы легко могли бы его осуществить на волне наших великих военных успехов 1944 года, когда финны второй раз за четыре года запросили мира. Но никто и не думал о захвате.

И стоит напомнить забывчивым патриотам два характерных факта. В 1940 году, завоевав Карельский перешеек, мы в виде компенсации добровольно передали финнам район Петсамо с бесценными залежами никеля. А в 1944 году, заключая мир с финнами, мы добровольно отказались от аренды Ханко, хотя имели право находиться там ещё 25 лет - аж до 1970 года.

А что касается войны на уничтожение, то такую войну вел Гитлер и страшно преуспел в этом: истребил 26 миллионов душ. Характер же нашей войны определялся заявлением Сталина, сделанном в труднейшую пору: «Гитлеры приходят и уходят, а народ немецкий, а государство германское остаются». Аминь.

А что отчубучили 9 мая в Калининграде, в том самом, незабываемом, за взятие которого у меня медаль! Разослали ветеранам праздничные поздравления, в которых извещали, что власть готова совершенно бесплатно хоть завтра похоронить стариков. Причем по первому разряду, можно даже с музыкой, по выбору – под траурный марш из «Гибели богов» Вагнера или под «Свадебный марш» Мендельсона.

А в Чапаевске, что в Самарской области, прошел митинг на Комсомольской площади, начался праздничный концерт. И вдруг, читаем в «Правде», «под лай собак и выстрелы на площадь явились... фашисты с автоматами в полной форме со свастикой на рукавах, с немецкой овчаркой на поводке. А под конвоем – женщина с детьми. Перед остолбеневшими горожанами и заплакавшими от испуга детьми была разыграна сцена: немецкий солдат бьёт женщину и отбирает у неё детей. После показательного выступления фашисты дальше погнали пленных».

Это особенно характерные для времени эпизоды. Ведь тут полоумие не одного-двух психов, допустим, губернатора и мэра. Во всех этих делах участвовало довольно много людей. Надо думать, было предварительное согласование с властями города, они дали разрешение. То есть это факт массового психоза. И причина его – нынешняя власть в центре и на местах, её малограмотность и бескультурье, безответственность и бездарность, тупость и ещё раз тупость. Именно это всё доводит народ до такого идиотизма. И есть все основания ожидать распространение психоза, превращение его в эпидемию.

По поводу некоторых публикаций этих дней просто не знаешь, что сказать. Вот Арсений Замостьянов пытает историка Ольгу Жукову - что она думает по поводу того, что «в последнее время в сознание людей внедряется стереотип: СССР выиграл войну, но проиграл её идеологически, потому что наша пропаганда была слаба и не пользовалась доверием людей».

На месте О. Жуковой я сразу послал бы интервьюера ко всем чертям. Во-первых, я уже давно и довольно внимательно слежу за публикациями о войне, но ни разу ни от кого не слышал такого вздора, даже от Сванидзе, именующего себя историком. Жуковой надо бы спросить, откуда собеседник взял это, а она начинает обстоятельную беседу.

О каком проигрыше тут можно говорить, если мы оказались жертвой вероломного нападения и с первого дня вся правда была на нашей стороне – и чем дальше, тем убедительней. О каком идеологическом проигрыше может быть речь, если вспомнить хотя бы о том, что в основе советской идеологии – гуманизм, а нацистской – человеконенавистничество, мизантропия, у нас – интернационализм, у них – патологический шовинизм, расизм... Чего стоит лишь один афоризм Гитлера, который Сталин привел в речи 3 июля 1941 года: «Я освобождаю человека от унизительной химеры, называемой совестью». В нынешние дни это на свой манер повторил Чубайс в речи на съезде «Союза правых сил»: «Больше наглости! Ничего, кроме наглости!» И мы видели, что творили на нашей земле освобожденные Гитлером от совести люди. И видим сейчас, как выполняется призыв Чубайса. Даже если бы немцы победили, идейная, духовная, нравственная правота неколебимо осталась бы за нами. То же самое можно сказать о победе чубасидов.

Недавно видел по телевидению, как какой-то немец жаловался: где, мол, справедливость, за какие-то несчастные 12 лет, что Гитлер был у власти, нас, народ с тысячелетней историей, так поносят!.. Не соображает, что в этом-то и весь ужас: за 12, да нет, за 3-4 года страна Гёте и Шиллера превратилась в страну Гитлера и Геббельса, Гиммлера и Эйхмана.

А сейчас немцы додумались устроить в Берлине «Музей советского ГУЛага». Дескать, не одни мы такие живодёры. Это им помог наш лучезарный «Мемориал» во главе с мадам Алексеевой, изнывающей под тяжестью своего правдолюбия. А памятник Солженицыну там есть? Непременно поставьте. Уж такой страдалец ГУЛага, такой мученик! Тем более скоро 95 лет. И пригласите его вдову на должность директора музея с хорошей зарплатой. Ах, прохвосты...

Товарищ Шойгу, почему бы нам в порядке дружеского асимметричного отклика не устроить в Москве музей «В немецком плену»? А можно и «симметричный» – соорудить копии лагерей - Дахау (создан в марте 1933 года, там погибло 72 тыс. человек, в том числе 12 тыс. советских граждан), Бухенвальд (1937. Всего прошло 240 тыс. человек, из них истреблено 56 тыс. человек, из которых – около 19 тыс. советские), Маутхаузен (1938. Всего истреблено свыше 110 тыс. человек, в том числе – более 32 тыс. советских граждан), Освенцим (1940. Сведения сильно расходятся от 600 тысяч до 1,5 млн.), Майданек (1941. Истреблено около 1,5 млн. человек), Треблинка (1942. Уничтожено около 700 тыс. человек)... Этим можно ограничиться. Чуть ли не каждый год – новый лагерь смерти. Почему трудно понять.

Владимир БУШИН

(Окончание следует)

ДЕГЕРОИЗАЦИЯ СОВЕРШЕНСТВУЕТСЯ!

Геббельс позавидовал бы тому, что вытворяет новый ведущий «Прямого эфира». Есть такая программа на «России-1», лозунгом которой является «Запретных тем нет». До недавних пор она была «с Михаилом Зеленским», а с 13 мая ведущим стал Борис Корчевников. Прежний, видно, перестал устраивать, потому как был слишком прямолинеен. Похоже, новый будет работать тоньше, что и доказал одной из первых передач 17 мая, про Джима Паттерсона.

Казалось бы, сплошь ностальгия: начинается песней «Широка страна моя родная», Любовь Орлова в роли Марион Диксон с негритёнком на руках, подробнейшим образом рассказывают историю создания кинофильма «Цирк» и объясняют, что знаменитая песня только потому не стала гимном Советского Союза, что звучала в комедии.

А затем препарируют биографию маленького негритёнка, судьба которого в Советском Союзе сложилась именно так, как предсказывалось с киноэкрана. Помните? – «Сон приходит на порог, // Крепко-крепко спи ты. // Сто путей, сто дорог // Для тебя открыты».

Джим прошёл все, какие захотел. После смерти отца, члена исполкома МОПРа, учился в Нахимовском, затем в Военно-морском училище, стал офицером-подводником. Почувствовав литературные способности, молодой офицер поступил в Литературный институт. Поэт и прозаик Джим Паттерсон неплохо печатался. Конечно, не Пушкин, но его знали и любили. И не в последнюю очередь благодаря тому весёлому негритёнку, что сидел на руках у Любови Орловой в «Цирке».

Но это было давно, никто бы и не вспомнил, если бы не Борис Корчевников и его «Прямой эфир». Зачем ведущий так старался? Судя по тому, что даже бывшей жене героя Ирине Толоконниковой не удалось разыскать пропавшего мужа, это была не простая задача.

Гадать не приходится – ответ на поверхности. В 1994 году шестидесятилетний поэт вместе с матерью эмигрировал в США и порвал все связи с родиной. Это ли не тема для современного расследования? Советский герой сбежал в Америку!

Надо сказать, Джим Паттерсон был особенный герой. Страна гордилась судьбой негритёнка, для которого стала родиной. Его прославил не только, как нынче говорят, культовый фильм «Цирк», но и песня «Широка страна моя родная». И когда спустя много лет Поль Робсон пел её, всем представлялся и этот негритёнок как воплощение щедрости и справедливости нашей страны.

И вот «Прямой эфир», из коего следует, что герой, в которого советский народ вложил частичку своей души, не выдержал проверки временем. В зрелом возрасте якобы под влиянием матери он круто поломал свою судьбу.

Разумеется, авторы подают сюжет как личную трагедию двух немолодых людей, Джима Паттерсона и Ирины Толоконниковой. Но если вдуматься, за трагедией любви стоит ещё большая трагедия - духа!

Тем главным, что могло привлечь телевизионщиков в этой истории, был горький вопрос Ирины: «Почему ты не взял меня с собой в Америку?». Заметьте, она винит мужа не в том, что тот не остался на родине, а почему ее не взял в эмиграцию!

Вспоминая 1994 год, я не склонен так уж осуждать Джима Паттерсона. Трудно жилось в том злосчастном году пенсионерам, тем более, поэтам, тем более, таким, что не стремились поливать грязью Советы. Проявил слабость человек, оказалось не герой, не он первый, не он последний. Таких разочарований за двадцать лет хоть пруд пруди.

А что не позвал Ирину, обжившись в США, тоже можно понять, тому могли быть, какие угодно причины, среди которых не последняя та, что русскоязычному поэту, с трудом осваивающему незнакомый язык, к тому же далеко не молодому, не просто было сделать карьеру в чужой стране. Вряд ли последняя вообще состаялась, в противном случае его нетрудно было бы найти.

Но не просчитались ли авторы, показав нам того Джима, что нашли в Америке? У нас есть глаза, и мы увидели глубоко страдающего восьмидесятилетнего человека, пытающегося бодриться и сохранять достоинство.

Как они разберутся с Ириной, их дело: одно скажу: нехорошо делать из личной трагедии агитку, не по-людски. А ведь Корчевников сделал! И, стало быть, так и дальше? Право же, лучше бы не меняли Зеленского на Корчевникова, тот, по крайней мере, не умел так ловко притворяться своим! Начинать с песни «Широка страна моя родная», а заканчивать тем, что из этой страны уехал один из самых пронзительных её героев…

А с другой стороны, Паттерсон-то покинул не Советский Союз, а РФ, которая далеко не так широка и жить в которой с каждым днём не радостней, а печальней. Думали ли авторы, что одновременно с развенчанием героя, развенчивают и страну, в которой живут? Что сравнение страны, некогда ставшей родиной чернокожему мальчишке, со страной, которую он покинул состоявшимся человеком, не в пользу последней?

Впрочем, зачем им думать, они выполняют программу дегероизации. А потому и дальше будут разыскивать слабых из числа тех, кого мы считали героями, кто не выдержал проверки временем.

Ю.М. Шабалин

От редакции. Пользуясь случаем, приоткроем завесу, скрывающую телевизионную кухню. Любое ток-шоу ведется по заранее подготовленному сценарию, причем нужные режиссеру реплики пытаются навязать даже независимым участникам игрища, а есть еще подготовленные участники. Тем более чистым исполнителем предписанной роли становится ведущий, в ухо которого вставлен телефон, через который осуществляется оперативное управление его действиями. Так что подавляющее большинство телевизионных ведущих можно оценивать только за внешность и артистические способности.