Газета "Своими Именами" №43 от 22.10.2013

НЕИЗВЕСТНАЯ, НЕПОНЯТНАЯ, СТРАННАЯ...

“Наш” документальный экран давно уже превратился в филиал американских агентств, практикующихся на лжи и фальсификации истории.

Вот и сейчас ТВ регулярно повторяет рекламу фильма “Неизвестная война” импортного происхождения. Состряпанная много лет назад, еще в эпоху так называемой холодной войны, такая кинолента вряд ли даст приток гражданским и патриотическим чувствам зрителей.

Освещение истории Великой Отечественной войны преподносится нашему телезрителю с использованием иностранной хроники и документалистики, исполненной по законам их лживого жанра. Само название - “Неизвестная...” содержит пропагандистский смысл: умалить значение нашей Победы, превратно представить героику сопротивления нашего народа.

Для нас та война - Великая Отечественная – известна и тем, кто сражался, и последующим поколениям. Нам-то как раз все ясно: мы защищали свое Отечество. Если уж рассуждать о непонятной или незнакомой войне, то надо бы выбрать для этого более подходящие страны, т.к. действительно по отношению ко многим странам Европы этот термин применим как никакой другой.

Показать эту сторону европейской войны было бы весьма познавательно. Однако, мировые просветители что-то неохотно берутся за эту тему.

А меж тем интересного там немало; война по другую сторону границ нашего Отечества воистину неизвестная, непонятная, странная.

Попробуем объясниться по существу данного утверждения.

Война в Европе ведется не по законам военных действий, а по каким-то непонятным законам политических манипуляций. (Здесь надо иметь в виду не бои местного значения или проигранные сражения, а общую картину хода войны на землях Европы.) Это настолько заметно, что даже простые французские солдаты в 40-х годах назвали войну “странной”. Уже потом один из французских журналистов (некто Доржелес) этот термин из солдатских окопов перенес на страницы публицистики. Послевоенная историография лишь повторяла этот понравившийся термин, распространяя понятие “странности” только на Францию. Остальная Европа, к сожалению, как жена Цезаря - “вне подозрений”. Но стоит лишь чуть-чуть повнимательнее полистать ее историю, и вся добропорядочная Европа предстанет в виде дамы, погрязшей в древнейшей профессии. Европа добровольно “легла” под Гитлера, руководствуясь широким набором собственных интересов.

Возьмем к примеру Данию. В дневниках Д. Керстена приводятся неприглядные сведения об этой стране. Гиммлер в разговоре с автором дневников (запись от 12 февраля 1942 г.) утверждает, что никаких проблем с Данией не было и не будет, что с властями этой страны существуют определенные договоренности, облегчающие Германии решение военных (и других) задач в Скандинавии.

В 1957 г. в Дании разгорелся скандал. Власть “устыдилась” своего прошлого. Некий датчанин Джон Галстер выступил с разоблачениями политики правительства военных лет. Как оказалось, никакой войны между Данией и Германией вовсе не было. Имел место обычный сговор: министр иностранных дел Мюнх в 1940 г. заключил тайное соглашение с Гиммлером. Дания обязалась беспрепятственно дать себя оккупировать. Существовавшая загадка о “самой короткой войне” в Европе - оккупации Дании - была разрешена без участия историков.

Аналогичные или похожие “странности” можно отыскать и в истории оккупации Норвегии, Бельгии, Голландии. (Повторяю, сопротивление партизан в той же Норвегии или Греции, Италии - это выступления незначительной части народа. Это не сопротивление государства.)

Из позорного перечня стран Европы можно исключить, пожалуй, две страны: Югославию, где массовое партизанское движение, по сути, являлось сопротивлением нации, и сражающаяся часть (как ни странно) Франции, возглавляемая Де Голлем. Вклад остальных стран в дело “освобождения Европы от коричневой чумы” можно оценить диаметрально противоположно: как соучастие.

Хранители непорочности своих стран, пожалуй, обидятся; придется доказать.

Соседка Дании - Швеция. Чего стоит ее “честный, безусловный” и “традиционный нейтралитет”. О нем только и разговоров, а вот о немецком военном транзите через Швецию почему-то сквозь зубы. А посмотрите на шведские поставки уже воюющей Германии: чугун, сталь, целлюлоза, металлические изделия, в частности шарикоподшипники. И объяснение, оказывается, есть на этот счет: она, видите ли, “исходила исключительно из собственных интересов”.

О наших довоенных торговых взаимоотношениях с Германией просто “всю плешь проели”. Дописались до того, что мы-де чуть ли не “вскормили Гитлера”. Ну, не подлецы?

Раз уж речь зашла о Швеции, приведем еще одну деталь “неизвестной войны” в Европе. Общеизвестно стремление Гитлера договориться с Западом об открытии фронта и оккупации Германии англо-американскими войсками. Гиммлер пообещал представителям сионизма, что он в самые ближайшие дни “постарается убедить” Гитлера в подготовке к капитуляции. Но, как говорил Штирлиц, опять там у них что-то не состыковалось. Могут возразить: это гипотетическое представление о возможностях сионизма.

Что ж, тогда конкретный факт. В переписке двух Борисов - Николаевского и Лившица, содержатся сведения о спасении архивов Бунда. Историк Б. Николаевский известен как дотошный и добросовестный исследователь, так что сомневаться в достоверности приводимых им данных не будем. Содержание их таково. Во время “молниеносного” наступления гитлеровской армии в Польше возникла опасность захвата архивов Бунда в одном из ее городов. Сионистские круги “добились отсрочки налета эсэсовских дружин на здание Форштанда...”.

По версии Николаевского, участие в этом щекотливом деле принял французский посол, который “добился отсрочки на день оккупации здания Форштанда”. “...Эта задержка дала возможность вывезти наш архив...”. (Архив взял “в свои вагоны” Николаевский. Отметим для себя: бегство в собственных вагонах).

Может быть эта “историческая достопримечательность” так и осталась бы неизвестной, если бы не обида самого Николаевского. Его заслуги присваивает себе глава польского архива Бунда некто Курский. Николаевский возмущается подобной несправедливостью (письмо датировано 9 апреля 1956 г.). В истории остается не он, а Курский, лживо уверяющий, что “подвиг” совершил именно он, Курский, “с помощью польского Бунда и Блюма”.

“...Я (Николаевский - А.Д.) уже перестал возмущаться, тем более что теперешнее руководство архива Бунда действительно ничего обо всем этом не знает”. Обидно ему; посочувствуем и возвратимся к теме.

Теперь наша очередь стать “дотошным” читателем и задуматься, мог ли какой-либо лейтенант (если речь идет о взводе) или капитан (командир роты), или какой другой, более высокий по званию чин решиться приостановить наступление. Напомним, Гитлер мыслил категориями “молниеносной” войны. А это должно означать, что “возможности” сионизма в той “неизвестной войне” были неограниченными.

Кстати, коли из Скандинавии мы перескочили в Польшу, буквально два слова и о ней. “...Практически никто не знает, что в результате Мюнхенского сговора в 1938 г. не Германия захватила Чехословакию, а Чехословакию захватили Германия и Польша (Польше досталась Тешинская область). Никто не знает, что 11 марта 1938 г. поляки спровоцировали инцидент на польско-литовской границе, Польша начала подводить войска, одновременно приглашая немцев в литовскую Клайпеду; по всей Речи Посполитой шли демонстрации с лозунгами “Вперед на Каунас” (Столицей Литвы тогда был Каунас)”.

Это я процитировал Ю.И. Мухина из его книги “Катынский детектив”, стр. 9. Там же (стр. 35) добротный анализ варшавского восстания 1 августа 1944 г. Многие годы у нас оно представлялось как архигероический пример из истории войны; на Западе пропаганда строилась на обвинении Советского Союза, якобы умышленно не пришедшего на помощь восставшим.

Но опять же из рассмотрения выпадают моменты, предшествующие этому преступлению в Варшаве. Готовилось оно в Лондоне от лица премьер-министра эмигрантского польского правительства Миколайчика. О подготовке были осведомлены и Черчилль, и Иден. Однако встревожились только тогда, когда поняли, что Советские войска, измотанные в предшествующих боях, не успеют подойти к Варшаве к моменту триумфа восставших. Вот тогда Черчилль дал задний ход в политике и откомментировал суть восстания: “Рано или поздно правда о группе преступников, затеявших варшавскую авантюру ради захвата власти, станет известна всем”.

Итак, мы только “краешком задели” обозначенную тему и выясняется: исследовать в их (европейской) “неизвестной” войне есть что.

Подобных примеров “непонятной” войны европейских стран предостаточно. Определения, вынесенные в заглавие, наводят на мысль: настанет время, и нам самим придется написать историю действительно “Неизвестной войны”.

А.К. ДМИТРИЕВ, N40, 1999

ЗАСЛУЖЕННЫЙ ОТЕЦ ХОЛОКОСТА

Имя учёного-химика Фрица Габерa (Ha-ber), руководителя разработки средства против паразитов «Циклон Б», с помощью которого, по утверждению историков Холокоста, были умерщвлены в Германии 6 млн. евреев, не особенно часто упоминается «демократическими» СМИ. Но это и понятно - ведь он, с одной стороны, сам «демократического» происхождения, с другой, успел умереть в 1934 в Базеле, т.е. в 1942 никак не мог лично производить испытания препарата и засыпать порошок в распылители воды душевых концентрационных лагерей.

Эти особые душевые в концлагере многие советские люди помнят по фильму М. Ромма «Обыкновенный фашизм». И мне, тогда 12-летниму подростку, душевые распылители с кристаллическим порошком вместо воды особенно запомнились наряду с абажурами из человеческой кожи для настольных ламп, «еврейским» мылом, гидравлическим прессом для неожиданного раздавливания находящихся в комнате посетителей, измерителем роста с вмонтированным сзади пистолетом. Эти ужасы были нам частично знакомы по рассказам Конан Дойля «Приключения Шерлока Холмса» и Эдгара По - там тоже применялись особые гидравлические прессы и другие загадочные методы убийства.

А в реальной жизни всё делается гораздо рациональнее. Вспомним, как, например, американцы «освобождали» прерии от миллионов индейцев, которые своим примитивным образом жизни мешали «более культурной» нации развивать демократию и заниматься землевладением.

1. Какое-то количество индейцев убили из огнестрельного оружия пулями, но это физически и психически тяжёлая работа.

2. Значительная часть была заморена голодом путём уничтожения основного продукта питания индейцев - миллионные стада бизонов просто перестреляли на органические удобрения для полей.

3. Значительная часть умерла от эпидемических болезней, и эту заразу подкинули изобретательные белые, а иммунитета на европейские болезни у индейцев не было из-за изолированности Америки от остального мира.

Вот и с советскими военнопленными в Отечественную войну фашисты, похоже, разделались по подобному сценарию.

По официально утверждаемым сегодня Германией данным, из 5 млн. советских солдат, попавших в плен в 1941 году, около 3 млн. умерли по дороге от голода и болезней, не достигнув первого пункта назначения. А были ли реальные пункты назначения для миллионов военнопленных (едва подготовленный к началу войны лагерь для военнопленных «Освенцим» мог вместить не более 100 000)? Может, Гитлер рассчитывал на блицкриг без пленных (и это после французской кампании, где все противники довольно быстро сдались)? Нет, тут сразу был расчёт на «американские» методы воздействия на нежеланное народонаселение желанной территории!

Но вернёмся к Габеру. С 1911 года он руководитель Кайзер-Вильгельм-Института физической химии в Берлине, где возглавляет разработку боевых отравляющих веществ и методов их применения. Кто же стоял за ним? Наверняка химические концерны, бурно развивающиеся в это время в Европе, а, вернее, финансовые интересы их владельцев. С началом военных действий Габер работает руководителем «Центра по вопросам химии» («Бюро Габер») при Военном Министерстве. В это же время он, совместно с другими учеными, привлекает к научной работе в свой институт одного профессора из Праги, тоже впоследствии нобелевского лауреата, Альберта Эйнштейна.

Те, кто занимался научной работой в СССР, наверняка помнят, что премии разработчикам за производственное внедрение зависели от экономического эффекта, а в случае Габера - от количества безвозвратно выведенного из строя противника, проще говоря - от количества трупов на затраченную денежную единицу (марку) на производство-разработку.

И в 1915 году Габер лично сумел протолкнуть идею боевого применения хлора (химическая промышленность Германии вырабатывала его в избытке), причем, преодолел сильное сопротивление в немецком генералитете. Затем Габер разработал схему его применения в условиях окопной войны на западном фронте (при большой концентрации войск противника), рассчитал убойную концентрацию. (Были, конечно, некоторые издержки, например, самоубийство учёной-химика Клары Иммервар (жены Габера), противостоявшей боевому применению этого газа.)

22 апреля во Фландрии у города Ипр из 5 730 стальных баллонов было выпущено 180 тонн жидкого хлора. Первое применение газа против союзников было очень «удачное»: около 3000 солдат погибло и 7000 отравленных выбыли из строя.

Применение газа нарушало правила ведения войны, определённые Гаагской конвенцией (Глава 23 «a», запрет на использование яда и отравленного оружия), хотя запрет на выпускание газа из баллонов там и не оговаривался. Но никаких официальных протестов не произошло - ведь и у химической промышленности Англии и Франции тоже имелись излишки хлора и других отравляющих веществ, готовых к употреблению, и упустить великолепную возможность - «убить двух зайцев» – заработать деньги и потравить немцев, оставаясь «невинными жертвами» - они не могли. А вскоре Франция перешла от газопускания к обстрелам газовыми снарядами, начинёнными фосгеном.

Немцы заменили хлор горчичным газом и тоже стали делать газовые начинки для мин, бомб и снарядов. Вскоре на западном фронте сложилось динамическое равновесие с приблизительно равными потерями. Обе стороны лихорадочно разрабатывали и выпускали противогазы, но едкие добавки к газам заставляли жертву снимать противогаз. В общем, получался очень хороший бизнес. А русские, похоже, заранее не готовились к газовой войне, поэтому применение газов немцами на восточном фронте нанесло ущерб русской армии до 500 000 солдат.

Но вот война закончилась поражением Германии, Габер срочно перебирается в Швейцарию, опасаясь ареста как военного преступника, поскольку за преступления против человечности он, как основной организатор применения запрещённого оружия, занесён в список разыскиваемых преступников, составленный победившей стороной.

И тут произошло чудо: вместо тюрьмы, его ожидает Нобелевская премия по химии за синтез аммиака.

В политизированном мире всё запутано. Имеются ли вообще объективные критерии для общечеловеческих ценностей? Может ли Нобелевский комитет быть объективным в выборе лучших, если его члены «хотят жить» не хуже других, а финансированием занимаются финансисты (простите за тавтологию)?

Некоторые скажут: «Доброта спасет мир». Получив премию, Габер исправился и сделал что-то очень гуманное. И не ошибутся, поскольку из Швейцарии от него тянутся посреднические связи с «горчичным газом» в Италию, которая тоже не слишком тянула с его применением в 1935 г. в колониальной войне в Абиссинии (Эфиопии), и, конечно, газ способствовал «уменьшению кровопролития». В это же самое время Япония использует нервный газ в Китае, и тоже спасибо Габеру, поскольку ещё в 1926 он принимает значительное участие в организации «Японского Института», который должен был служить развитию научных и культурных отношений между Германией и Японией.

Был, конечно, и положительный эффект применения газа: отравленный французским газом ефрейтор Адольф Гитлер на несколько месяцев ослеп, а когда прозрел - вышел из лазарета.

К концу войны в Германии было произведено огромное количество снарядов и бомб, начиненных зарином и зоманом, от действия которых не защищает противогаз, - им достаточно контакта с кожей. Окружение Гитлера не раз уговаривало применить это оружие против Красной Армии, последний раз это повторил Гиммлер в осаждённом Берлине, но Гитлер был непреклонен и даже не допускал дискуссии на эту тему. А в 1942 г. Гитлер остановил разработку бактериологического оружия, сосредоточив исследования на защите от него.

Теперь для ясности картины немного о Габере (Haber) - в хронологическом порядке:

1868 г. - родился в еврейской семье торговцев;

1886 - 1891 гг. - обучался химии в Берлине, Хайдельберге и Цюрихе;

1894 г. - ассистент в Техническом ВУЗе Карлсруэ;

1896 г. - докторская работа «Сжигание углеводородов»;

1902 г. - стажировка в США;

1898 г. - профессор физической химии Карлсруэ;

1905 г. - учебник «Термодинамика течения газовых реакций»;

1908 г. - находит способ получения аммиака из азота и водорода;

1909 г. - промышленный метод получения аммиака из азота и водорода (воздух, кокс, вода) на осмиевом катализаторе при давлении до 200атм (метод Габера - Боша);

1911 г. - руководитель Кайзер - Вильгельм-Института физической химии и электрохимии в Берлине;

1914 г. - занимается разработкой боевых газов и приглашает на работу в свой институт Эйнштейна;

22 апреля 1915 г. - контролирует первую газовую атаку под городом Ипр. Самоубийство жены, химика Клары Иммервар;

1919 г. - присуждение Нобелевской премии по химии за синтез аммиака. Возврат в Институт и начало исследовательских работ по добыче золота из морской воды;

1926 г. - участие в организации «Японского Института»;

1932 г. - почётный член АН СССР;

1933 г. - покидает Германию, принят в университет Кембридж (Англия);

1934 г. - умер в Базеле.

А.Б. БЕРЛИН, N36, 2006 г.

МЕРЗОСТЬ ПОДОНКА

“Ледокол”, подписанный Резуном, укрывшимся за псевдонимом ни много, ни мало - Суворов, имеет подзаголовок: “Кто начал Вторую мировую войну?”. На 350 страницах “нефантастической повести-документа” читателю вживляется ответ: Советский Союз и лично Сталин “главный виновник и главный зачинщик Второй мировой войны”.

До “хвоста” “Ледокола” прочесть я не смог: мерзко, липко, “ароматно”. Но главу 13 “О крылатом танке” я не только листал, но изучал с карандашом в руках. Как-никак, а летательные аппараты - моя специальность, зафиксированная в дипломе. Да и 33 “календаря” отдано службе в славных советских Военно-воздушных силах.

Смею предположить: Резун не писал “Ледокол”. И НЕ ЧИТАЛ. Дал свою подпись втемную. Третья древнейшая профессия - торговля именем. Вернее псевдонимом. Я покажу это на примере главы 13.

“Советские генералы мечтали не только бросить на Западную Европу сотни тысяч десантников-пехотинцев, но и сотни, а возможно, и тысячи танков”, - напечатано на стр. 120 “Ледокола”, подписанного Резуном.

А вот что значится в “Акте о летных испытаниях опытного планера “А-Т” (летающий танк) производства завода N455” (В дальнейшем будем говорить “Акт”): “Планер

“А-Т” предназначается для воздушной транспортировки серийного танка “Т-60” на буксире за самолетом ТБ-3”.

Что же это за грозное бронированное чудовище, с помощью которого кровожадные советские генералы мечтали поставить коленями на горох беззащитную Западную Европу? В книге “Оружие Победы. 1941-1945 г.” (“Молодая гвардия”, 1975) находим: масса легкого танка “Т-60” - 5800 кг. Экипаж - два человека: водитель и стрелок. Пушка имела калибр 20 мм, пулемет - 7,62 мм. Броня: лоб 20 мм, борт - 15 мм, башня - 35 мм. Ай да яйцеголовые, сочинившие “Ледокол”, испугали Хайнца Гудериана пушчонкой 20 мм.

“Ледокол”: “Олег Антонов с созданием крылатых танков опоздал к началу войны”. На самом деле инициативное тактико-техническое задание Олега Константиновича Антонова на разработку опытного планера “А-Т” было утверждено Наркоматом авиационной промышленности в конце 1941 г., когда немцы стояли под Москвой. А испытания “А-Т” проходили в августе-сентябре 1942 г.

Кому же предназначались десантируемые “Т-60”, неужели танкистам Лелюшенко или Рыбалко? Нет - партизанам. Народные мстители в сурово шумящем Брянском лесу и пушкой 20 мм вполне могли дать шороху карателям с захлебывающимися в лае овчарками. Но не судьба. ТБ-3 оказался слабоват для буксирования легкого танка. А ПЕ-8 не выделили. Эти самолеты использовались поштучно - бомбили Берлин, Плоешти, Кенигсберг.

А теперь подходим к интересному.

“Ледокол” (стр.121): “Привода воздушных рулей крепились к пушке танка. Экипаж танка осуществлял управление полетом, находясь внутри танка, ПУТЕМ ПОВОРОТА БАШНИ И ПОДЪЕМА ПУШЕЧНОГО СТВОЛА” (Выделено – Д.М.).

Я понимаю, Резун отнюдь - не человек авиации. Его амплуа - изменник Родины. Но яйцеголовые из МИ-6 или ЦРУ, которые тесали “болванку” “Ледокола”, они-то могли подняться в своей конторе этажом выше, к английским или американским специалистам ВВС? Американские авиаторы научили бы яйцеголовых писать ФЮЗЕЛЯЖ, а не КОРПУС, как это озвучено в “Ледоколе”.

Орудие в танке, да еще с ручным приводом, меняет угол прицеливания за секунды или, может быть, десятки секунд. Башня вращается не быстрее. А перекладка аэродинамических поверхностей летательного аппарата - элеронов, рулей высот и направления - осуществляется за доли секунды. Так повелось еще с Можайского и братьев Райт, господин Резун. Планер с тросиками от руля высоты к орудию - бред сивой кобылы.

“Испытания проводились при уменьшенном весе планера. НА ТАНКЕ НЕ БЫЛО БАШНИ С ОРУДИЕМ” (Выделено – Д.М.). Это в “Акте”. Так что повесьте тросики от элеронов, господин бывший офицер ГРУ ГШ, себе на... И еще: “Управление планером нормальное: ручка, педали и рычаг управления элеронами” (“Акт”, стр.4).

Мне посчастливилось в течение 20 лет иметь личные контакты по службе с единственным пилотом на Земле, который летал на танке - Сергеем Николаевичем Анохиным. Вспоминая тот воистину фантастический полет 2 сентября 1942 г., он посетовал на командира ТБ-3 Павла Еремеева. Мол, отцепил, не предупредив. А ведь был телефонный провод в буксировочном тросе.

Но будем справедливы к Еремееву. Моторы ТБ-3 перегрелись на форсаже. Высоту удалось наскрести аж 40 м. Да и вывел он “А-Т” почти в створ полосы в Быково, куда Анохин должен был, да и благополучно посадил свой аппарат. Пробег составил около 20 м. Завел он мотор танка. Подъехал к КДП. А тут от зенитной батареи взвод красноармейцев. И у каждого винтовка. А на винтовке - штык. Штыки к горлу. За фашиста приняли. Уж больно экзотичен был аппарат. По тем временам с неба ждали не НЛО, а немецкого десанта.

Еле уговорил Сергей Николаевич дежурного по КПД связаться по телефону с аэродромом в Стаханово. Так тогда звали нынешний Жуковский.

Почему я утверждаю, что Резун подмахнул “Ледокол”, не читая. По крайней мере, не удосужился он прочитать главу 13. Однозначно, как сказал бы сын Юриста.

“Ледокол”: “Перед приземлением двигатель танка запускался, и гусеницы раскручивались до максимальной скорости”. Блеск!!!

Танк “Т-60” обладал максимальной скоростью 42 км/час. В “Акте” читаем: “Скорость отрыва планера 110-115 км/час”. Приземление - аналогично. Ежу понятно, что при посадке с работающим мотором танка и не выжатым сцеплением при таких соотношениях скоростей получим металлическую крошку вместо шестерен передачи, поршней и шатунов. Поэтому: “Взлет и посадка совершались на гусеницах танка ПРИ ВЫЖАТОМ КОНУСЕ”. Это “Акт” (стр. 4).

Вот так-то, мистер Брехун.

Не читал, не читал Резун “своего” творения. Иначе попросил бы яйцеголовых убрать кричащую пенку. Ведь не дебил же он. (Дебилы - его почитатели.) Танкист. В ГРУ службу нес.

Итак, мы видим, чего стоит бред “Ледокола” с точки зрения техники. Тем не менее, он хорошо вбивает в подкорку “цивилизованному” человечеству дезу о том, что Вторую мировую развязал СССР и лично Иосиф Виссарионович Сталин. Такая выплясывается “нефантастическая повесть-документ”.

Д.В. МЕДВЕДЕВ, N11, 1998

ХАН МАМАЙ

Контролируя в XIV и первую половину XV века бассейн Черного и Азовского морей с помощью своих колоний, генуэзские банкиры внимательно следили за странами, через которые шли основные торговые пути к Черному и Азовскому морям, и активно вмешивались в их внутренние дела и отношения между ними.

В связи с этим очень характерными являются взаимоотношения между Генуей, Московским княжеством и Золотой Ордой в период 1370-1381 гг.

Начавшийся во второй половине XIV века кризис развития Золотой Орды вызвал затяжную борьбу между соперничавшими группировками ее правящей элиты. Эта борьба сопровождалась калейдоскопической сменой ханов или одновременным правлением двух враждовавших ханов. Начавшийся из-за этого распад Золотой Орды был приостановлен пришедшим к власти военачальником Мамаем.

Есть веские основания считать Мамая ставленником генуэзских банкиров, которые с его помощью установили полный контроль над Золотой Ордой, по территории которой проходило 50% общей протяженности так называемого «Великого шелкового пути».

Подтверждением этого является как сама биография Мамая, так и его внешняя политика.

По этому поводу В.А. Чивилихин в своей книге «Память» отмечал следующее:

«Неизвестно этническое происхождение Мамая. Главой Золотой Орды он стал в силу поразившей ее 20-летней смуте, в ходе которой сменился 21 хан. До этого Мамай был «темником», т.е. начальником 10-тысячного воинского соединения («тумен»). По своим религиозно-общественным взглядам Мамай принадлежал к ордену «исмаилитов», возникшим первоначально как одна из сект шиитского течения ислама. Основой учения «исмаилитов» было учение о «богочеловеке» («имаме»). Процесс приобщения новых членов в исмаилизме состоял из 9-ти ступеней посвящения. На первых трех учение исмаилитов мало чем отличалось от шиитского направления ислама. Но уже на 4-й ступени посвящаемый узнавал, что, хотя основатель ислама Мухаммед и выше Моисея и Христа, но он ниже имама-богочеловека, т.е. с 4-й степени посвящения исмаилит переставал быть мусульманином. Двигаясь далее вверх по ступеням посвящения, посвящаемый узнавал, что все религии одинаковы, что их предписания обязательны только для простолюдинов, а не для тех, кто постиг высший мистический смысл. Поэтому имам-богочеловек скрыт для обычных людей и для исмаилитов первых трех степеней посвящения, а от его имени действуют исмаилиты высших степеней посвящения. Действуя на основе подобной доктрины, исмаилиты высших степеней, к числу которых принадлежал и Мамай, становились людьми, исповедующими эклектическую религиозную философию, замешанную на крайней беспринципности и цинизме, преследуя исключительно цели достижения богатства и власти, создавая тайные организации заговорщиков и интриганов, действующих с помощью банд наемных убийц. Исмаилиты действовали не только по всему мусульманскому миру, но и в Европе. Недаром в итальянском и французском языках название одной из исмаилитских сект - «ассасин» - стало словом, обозначающим убийство или убийцу. В Европу исмаилиты проникли с помощью созданного в XII веке в Палестинском королевстве западноевропейского рыцарского ордена тамплиеров. Тамплиеры, контактируя на Ближнем Востоке с исмаилитами, переняли ряд основных положений их учения и обрядность» (В.А. Чивилихин «Память». М., «Современник», 1983, сс.697-698, 703).

Установив с помощью Мамая контроль над Золотой Ордой, генуэзские банкиры затем попытались проделать то же самое и с находящимся к северу от их черноморских владений Московским княжеством, которое к этому времени стало центром объединения русских земель.

С этой целью в начале 70-х гг. XIV века агент генуэзских банкиров в Москве богатейший купец грек по национальности Некомат Сурожанин, поддерживавший тесные связи с генуэзскими колониями в Крыму, организовал заговор с целью свержения московского князя Дмитрия (Донского). Заговор должен был быть осуществлен посредством военного переворота, который должен был осуществить начальник московского городского ополчения («тысяцкий») Вельяминов. Но в 1375 г. заговор был раскрыт (С.М. Соловьев «Чтения и рассказы по истории России» - М., «Правда», 1990, сс.229, 241).

Не сумев установить контроль над Московским княжеством с помощью внутреннего переворота, как это удалось сделать с Золотой Ордой, генуэзские банкиры решили подчинить его себе с помощью внешнего военного давления.

В 1377-1378 гг. золотоордынское войско предпринимает ряд крупномасштабных походов на Московскую Русь. Однако свергнуть с их помощью князя Дмитрия (Донского) или заставить его подчиниться не удалось. И тогда начинается подготовка большой войны Золотой Орды против Москвы с целью ее полного разгрома и включения ее территории в состав Золотой Орды.

На подготовку этой войны генуэзские банкиры выделили огромные деньги, на которые Мамай к лету 1380 г. сумел нанять гигантское по тем временам войско - 120 тысяч человек. На эти же деньги в Европе для Мамая генуэзцы наняли 4 тысячи пехотинцев-копейщиков, которые должны были усилить конное войско Мамая. Этот отряд был доставлен из Европы на генуэзских кораблях через Средиземное, Черное, Азовское моря к устью Дона, откуда двинулся на соединение с войском Мамая. Вместе с этим отрядом к Мамаю прибыли 10 представителей крупнейших генуэзских банков и торговых компаний, выделивших деньги на поход Мамая и решивших контролировать этот поход (В.А. Чивилихин «Память», сс. 703, 705).

Как известно, поход Мамая на Русь оказался неудачным. В битве на Куликовом поле, примерно в 350 км от Москвы 8 сентября 1380 г. его войско потерпело сокрушительное поражение и было большей частью уничтожено.

После своего поражения Мамай расплатился с генуэзцами за потраченные на его поход деньги частью территории Золотой Орды, передав им по договору от 28 ноября 1380 г. Южный берег Крыма от Балаклавы до Судака. После этого он получил от генуэзских банкиров новый заем для организации нового похода на Русь. Однако в разгар подготовки этого похода на него напал хан соседней Белой Орды Тохтамыш. Мамай был разгромлен и бежал в Крым, в столицу генуэзских владений Кафу (Феодосию), надеясь найти убежище у своих хозяев.

Но без войска, без государства он перестал быть им нужен и поэтому вскоре после своего прибытия в Кафу был ограблен и убит.

К. КОЛОНТАЕВ, N31, 2002