Газета Завтра 279 (14 1999)

Николай КОНДРАТЕНКО МОЙ ВЗГЛЯД

МНЕ ВЫПАЛО большое счастье приветствовать вас на Кубанской земле. Такого букета, такого соцветия не было еще на нашей Кубани. Я на своем длинном веку и не помню, чтобы у нас собирались писатели со всей России: из Сибири, с севера, из центра и с юга, а ведь писатели — это цвет страны. И тем более важно то, что обсуждаться будет вопрос важнейший. Всех нас волнует, что будет с нашей матушкой-Россией? Что ожидает нас?

Я уверен, что эти дни будут заполнены большими впечатлениями. Если углубиться, вникнуть в окружающее, то судьбу народную можно будет постичь здесь. Я уверен, что вами будут даны четкие и меткие оценки, что с нами произошло. Почему мы, русские и другие народы России, оказались в таком неприглядном положении. Почему Отечество наше оказалось обобранным, униженным, растоптанным перед нашими глазами. Как могло случиться, что ныне живущее поколение, это в основе своей те, кто защитил Отечество в 41-45-х годах, могло позволить сделать со страной то, что с ней сделали. Будет сказано и о мудрости: что нужно сделать нам для спасения Отечества. Тем более впереди у нас, как венец всего, будет форум интеллигенции Кубани.

Мы искренне хотели, чтобы вы, писатели России, встретились и еще раз коллективно поговорили на эту тему. Мы на Кубани часто обсуждаем эти вопросы, пытаясь докопаться до истины, где и в чем мы допустили поражение? Почему именно смута выбрала наше время? Случайность ли это или закономерность?

Конечно, это закономерность. Все было просто, ясно и понятно. Тех, кто воевал, — это уже ослабленное поколение, — того выбила война. Их осталось не так много. Затем было поколение 23-27-х годов, их еще голод подавил. Потом 41-й год — это уже мое поколение. Здесь довольно плотная была рождаемость, нас много бегало по улицам, и мы видели, что нас много. После 1941-го 15-20 лет нормальная страна детей не рожала. А коли было так, то враги наши и злоумышленники внутри страны понимали, что это самое слабое звено. Клин надо забивать здесь. Ибо преемственность между поколениями — ослабленное звено. Если бы после 1941-го не было этого демографического пробела, я не сомневаюсь, что мудрости народной, здоровья и мужества поколений хватило бы остановить злодеяние. А так враги вбили клин, своей целью они поставили противопоставить старшему поколению младшее.

Вы помните, какой ушат грязи выливался на старшее поколение. Все не так делали: не так воевали, не так погибали, да, оказывается, и не надо было погибать. Младшее поколение в это время вовлекли в спекуляцию. И что стали делать наши дети, наши внуки? Он с Турции привез шмоток, денег и думали, что это уже будет богатство, что я буду богатым, что я буду элитарной частью общества. Настоящее, реальное богатство России в это время делили за другим перекрестком, о чем младшее поколение и не ведало. Заполучив эти гроши, дав возможность душе потратить их, они восприняли идеологию космополитизма, захватили ее и начали где-то изнутри думать, что, наверное, отцы и деды что-то не так сделали.

У каждого поколения есть свои ошибки, есть своя судьба. Нормальные цивилизованные страны, как правило, уходят от оценок прожитого, так как нельзя с позиции 90-х годов дать справедливую оценку 20-м, 30-м годам. Потому что надо знать, что переживали отцы и деды, какими категориями они мыслили, что их ставило в такие условия, почему они песни те сочиняли, почему они на амбразуры шли. Для этого надо было бы прежде всего жить тогда или, по крайней мере, быть великим исследователем. Такое удается единицам, я думаю, что прежде всего — писателям, которые нередко дают правдивую оценку тому, чем жили прошедшие поколения.

На Кубани мы четко понимали, что никакое реформирование не идет, а идет разрушение Отечества, начиная с экономики. Основа жизни — это экономика. Если нет экономики в стране, то ничего не будет. Не будет и творцов, людей творческого характера, потому что голодный и холодный народ ничего не способен доброго и хорошего сделать. Мы видели, как люди ведут себя в поисках куска хлеба. Политикой способны заниматься только сытые люди.

ЛИДЕРЫ НАШЕГО патриотического блока не раз говорили о механизме разрушения экономики. Она разрушалась поэтапно, и было удивительно, что нация не видела этого, оставалась почему-то равнодушной. Шло разрушение экономики, а по телевидению зомбировали нашего жителя, говорили: ерунда, жить-то можно.

Много идей появилось у ложных реформаторов. Это враг закамуфлированный. Никакие это не реформаторы. Вы думаете, не хватало ума тем глашатаям, которые маячили на экранах телевидения: абалкиным, шмелевым, шаталиным и прочим? Или новая плеяда: гайдаров, чубайсов, — вы видели всех их, трудно сказать, кто там из коренных жителей России всплывает. Они знают, что Россия не может быть в одной экономической упряжке с Нью-Йорком. На мировом рынке цены на все диктует "семерка": и на промышленную группу, и на продовольственную. И через эти цены она буквально грабит те государства, которые находятся в жестких агроклиматических зонах. Самая лучшая зона для обитания человека — это "семерка". Там наиболее легко достаются человеку товары для удовлетворения своих потребностей.

Россия — страна суровых агроклиматических зон. Но, задрав цены на энергоносители до мирового уровня, некоторые решили, что будем жить, как в Америке. Именно через политику цен на энергоносители раскручивался механизм разрушения собственной экономики. Более 30 раз поднимались цены на энергоносители за время реформ. И это на фоне всепоглощающей приватизации.

Америка получает с гектара 100-120 центнеров зерна. И Англия то же самое. "Семерка" в среднем — 70-72 центнера. Россия же в прошлом году получила 13,7 центнера. А в среднем она получает 15-17. 18 центнеров для нее — уже великое счастье. А технология возделывания одинаковая. Пашут землю одинаково, что в Америке, что у нас. Только на уборку затраты разные, потому что урожай разный. Тратили почти одинаково, а окупали — Америка продавала 120 центнеров, а Россия 13. Скажите, мы сумеем быть конкурентоспособными? Гайдары говорят, что у русских менталитет не такой. У гайдаров было слишком много злодейства и злого умысла по разрушению России. Не потому у нас урожай такой, что мы, русские, глупы, а потому что от природного фактора вы никуда не денетесь.

Я напомню, что только 40% добываемых энергоносителей в мире идет на регулирование микроклимата, отопление и охлаждение. Расчеты показывают, что в Соединенных Штатах Америки на квадратный метр тратится 55 киловатт часов, а в России, в среднем, 418 — в 7 с лишним раз больше. А цены на энергоносители мы закатили на так называемый мировой уровень. Так как же нам, русским, конкурировать в этой обстановке? Это поставило нас в такие условия, что все стало экономически нецелесообразно

Россия — единственная страна, которая раскинулась на 11 тысяч километров. Столетиями мы трудимся в Европе, а наше национальное богатство находилось в Азии, на востоке, откуда, как было сказано, будет прирастать богатством Россия. Там наши нефть, золото, уран, никель и т.д. Но нынче себестоимость железнодорожного километра — 11% прямых энергоносителей. А опосредованных, что таятся в электровозах, шпалах, в работах, выполненных на железнодорожных объектах, — за 40%. Таким образом нам стало невыгодно что-либо возить: ни с севера на юг, ни с востока на запад.

Тогда мы вправе задать вопрос: что за модель мы создали? Мы же оторвали наше национальное богатство от народа. Народ в Европе, а национальное богатство — в Сибири. Для чего мы эту модель принимаем? Добавим сюда и то, что наши энергоносители добываются в болотах и при минусовой 50-градусной температуре. Кидая нашего человека в болото, его надо защитить, одеть, обуть, иначе он не трудноспособен. Это затраты, которые входят потом в себестоимость. Дорога по болотам Тюмени чего стоит! Нитка нефтепровода и газопровода по болотам чего стоит! Вот и получается: те, кто занимаются энергоносителями, кричат: "мы убыточные", правительство опять поднимает цены на энергоносители и опять начинается тот же процесс. И так будет до тех пор, пока не удушим сами себя.

ЕСЛИ НЕ ИЗМЕНИТЬ эту ситуацию, все остальное дело бесполезно. Идя на эту должность, я сопротивлялся, не хотел. Матерился и говорил: "Нет, пока не изменится экономическая политика, делать нечего". Но создана была такая ситуация, что мне уже некуда было деваться, и я сказал: "Иду, но агитировать за себя не буду". И сегодня мы будем поддерживать своих людей. А изменить дело кардинально, даже в условиях Кубани, мы не можем.

Пришлось, как говорится, делить ответственность с теми, кто проводит сегодня губительную политику. По-хорошему надо бы уйти: коли ты у власти, ты причастен к этому, уйди, Кондратенко! Пусть расхлебывают они! Пусть в сознании народа остаются супостатами они. Но вдруг понимаешь, что бросить, предать земляков в таком состоянии нельзя.

Сегодня о правительстве я ничего не могу сказать. Впервые я поддержал правительство. С Черномырдиным у меня всегда были нормальные отношения, но я понимал, что он находится в колеснице разрушителей. Я сказал губернаторам, которые меня уламывали проголосовать за Черномырдина: "Не могу. Это равносильно предательству". С нынешним же правительством мы на одном языке разговариваем, у нас общие оценки явлений. Но я пристально смотрю: оценки правильные, а вот действий пока нет. Надо немедленно менять существующую модель экономики. Ведь очевидно, что цены на энергоносители в России должны быть в руках государства, чтобы на низком уровне их держать. С их помощью создать предпосылки к конкурентоспособности наших товаров, на границе регулировать вопрос ввоза капитала и товара. Можно обкладывать таможенными пошлинами приход или уход товара, можно доплачивать из бюджета за завезенные, к примеру, технологии. Но сделали наоборот. Задрали цены на энергоносители и убили желание производить. Но если не будем производить, кто нас кормить, одевать и обувать будет? Ну, допустим, американцы, канадцы завезут хлеб, сахар, масло. Но как мы зарабатывать будем без производства, разрушая заводы и фабрики, бросая корчевать землю?

Местный завод производил 1200 видов станков, в 63 страны мира их экспортировал, а теперь 4 года, как стоит, бурьянами зарос. Оборудование устарело, его разворовали, станочник 4 года торгует на рынке, его сейчас поставь — он уже не умеет работать. Утратил навык. У него не было ученика, прервался процесс, процесс особой важности. Завтра захотим наладить производство — ничего не сможем сделать. Как же получилось, что отцы и деды последнюю рубашку снимали, чтобы цеха строить, чтобы дети и внуки лучше жили, а ныне живущее поколение согласилось с разрушением напрочь заводов и фабрик и всего остального? Довольно жить на халяву — кто сколько даст! Но правительство пока не принимает никаких мер.

НО Я ДОЛЖЕН , наверное, исповедаться перед вами. Вам тут преподнесли, что Кондратенко такой-сякой, что он антисемит и прочее. Телевидение говорило, Киселев говорил, Сванидзе говорил. Я хочу сказать так: я вижу те силы, которые накачивают антисемитизм. Это искусственные силы. В рамках Кубани я назову такие факты. Вдруг на телевидении ни с того ни с сего выходит фильм о том, что на Кубани преследуют учителей-месхетинцев. Конечно, русских волнует, как будет жить ребенок, если не будет знать русского языка. Что может учитель дать детям? Сложились у каждого народа свои обычаи и традиции, а тут они нарушены. И гнев был, и все. Притеснять кого-то — это тоже зло, нас этому не учили и мы не можем так делать. И мы решили: давайте оставим ситуацию замороженной и поведем переговоры с грузинами: заберите их, ведь это ж не Месхетия. Не тут-то было, Шеварднадзе напрочь отказался. И люди оказались вот в таком состоянии. И показывают фильм, что Кондратенко их притесняет. Я тогда собрал казаков, собрал прессу, работников административных органов — ждите провокации: или изнасилуют кого-то, или из коренных убьют и скажут — это дело рук месхетинцев, или убьют детей, женщин-месхетинцев и скажут — это русские, казаки. Буквально через полторы недели это произошло. Некая банда Беккера у нас разоблачена была. Трижды судимый Беккер, с ним один армянин. Ворвались в турецко-месхетинскую семью, — это бедная семья, я был там после этого боя, — детей на тахту. Хорошо, милиция дежурила, завязался бой. Они были с автоматом Калашникова, убили милиционера — парня нашего, еще одного ранили, потом по ходу боя погиб этот Беккер, еще одного бандита смертельно ранили.

Произошло событие, как вы видите, незаурядное. Но телевидение российское ни слова об этом не сказало. Мы все знаем, что происходит в Индии, в Англии, но здесь невыгодно, здесь нельзя эту информацию давать. Я понимал, что это провокация все тех же грязных сил, космополитов. Примером этого стала и листовка мерзопакостная: якобы на Кубани готовится еврейский погром. Эта листовка была перехвачена нами, она по факсу сбрасывалась из Москвы. Мы хорошо знаем, кто ее прислал. И мы знаем, кто должен был разбрасывать эти листовки. Машина уже была запущена: одну листовку — в мэрию Краснодара, другую — в газету и еще на местное телевидение. И потом в Москве размахивали этой листовкой и кричали: как хорошо, что Иосиф Кобзон живет не на Кубани. Прокуратура прекратила уголовное дело за отсутствием состава преступления, потому что в городе эту листовку никто не видел.

Сюда подтягиваются представители средств массовой информации из Москвы для того, чтобы показать: гляньте, что делается на Кубани. Хотите знать, почему они сейчас бросились жевать меня на телевидении? Да все очень просто. В ноябре месяце была разоблачена группа террористов с бомбой — 1,7 килограмма тротила, которую должны были взорвать у меня под кабинетом. Их арестовали. Это оказались люди еврейской национальности. Я потом посмотрел видеодопросы, и там они признались: у них была миссия убить Кондратенко. Я собрал силовые структуры и говорю: не обнародовать, дабы не вызвать волну антисемитизма. И я попросил строго-настрого не показывать и не передавать эти факты. Это покушение — уже не просто пустопорожняя листовка. С ноября месяца об этом инциденте знали все, кому положено, но все об этом молчат.

Сам я думаю, что сегодня России больше угрожает: политический экстремизм или сионистский терроризм? Сорвался суд над Макашовым, который показал, что есть евреи-труженики, ни в чем не повинные, и есть всякие ханыги грязные. И русские до конца поняли, что есть нация и есть политика. Евреи — это нация, сионизм — это политика, жестокая и коварная. Не я придумал это, о ней написаны тома книг. Мало того, резолюция №379 ООН признает эту политику как разновидность фашизма. Разве это не так? Мы ведем разъяснительную работу среди народа, принимаем меры, чтобы те евреи-труженики, которые рядом с нами, чего доброго не подумали, что мы идиоты, готовые, не разобравшись, бить кого попало. Но между тем я твердо уверен, что будет еще страшный суд, на котором будет сказана правда, что же происходило в России. Тогда те, кто старше, скажут: "Мы были ослабленными", а молодежь к тому времени скажет: "Мы были молодыми и глупыми". Самым виновным поэтому будет наше поколение, ибо оно должно было остановить ложь.