Газета Завтра 301 (36 1999)

Александр Проханов ЕЛЬЦИН И ДЬЯЧЕНКО ЭМИГРИРУЮТ В БАВАРИЮ

Маленький Шахрай с беспокойными глазками и отточенными резцами изгрыз страну, проточив в ней множество дырок от Беловежья до Чечни. И теперь юркнул в норку, отведенную ему Лужковым. В памяти изнасилованного народа он останется как создатель ельцинской конституции, которую ввели сразу после пожарища Дома Советов, когда Ельцин пострелял из пулеметов и танков полторы тысячи русских людей. Эта липкая от крови конституция напоминает мешок из дерюги, куда, словно картошку, ссыпали целый народ и завязали сверху веревкой. На этом мешке, придавив его задом, уселся Ельцин, возведя над собой с помощью Бородина и Столповских золоченые кремлевские палаты. Если народ в мешке начинает шевелиться, его дубасят сквозь дерюгу палками ОМОНа, хлещут бичами НТВ и ОРТ.

По этой конституции, закупорившей все формы народного проявления, все общественные права, кроме права на вымирание, — в России последних лет осуществлялись вселенское воровство, Чеченская и Дагестанская войны, разгром Прокуратуры, развал Федерации, чехарда бездарных премьеров, черномырдинское предательство сербов, омерзительный театр одного свирепого и необразованного самодура, превратившего власть в непрерывное постыдное хамство.

В итоге оппозиционной Ельцину стала вся страна. Национальная энергия превратилась в энергию ненависти. Тратится не на развитие, не на строительство мостов и университетов, изобретение машин и лекарств, а на борьбу с Кремлем. Эффективная борьба в рамках дефективной конституции невозможна. Это порождает предельный нигилизм, ядовитый анархизм, взрывы в торговых центрах, пьянство в деревнях, наркоманию в дискотеках, политическую мастурбацию в движениях и партиях.

Сегодня в России ненавидит солдат и священник, рабочий и академик, писатель и лавочник. Вороны, летающие над Барвихой, глядящие, как Наина Иосифовна подстригает цветочную клумбу, тоже ненавидят.

Эта ненависть, кипящая в котле, опоясанном обручами Внутренних войск и милицейских подразделений, с Рушайло, тревожно глядящим на стрелки манометров, скоро разнесет оболочку. Вырвется на площади городов под хохот мертвого Чаушеску. Эта ненависть начнет искать того, кто был ей причиной. Угодливые поводыри, еще недавно охранявшие и обслуживающие повелителя, услужливо покажут толпе "неведомые дорожки" со следами "невиданных зверей", именуемых "семьей". Покажут и все "избушки на курьих ножках", включая Горки-9 и пансионат "Русь". И тогда учебники русской истории могут пополниться эпизодом, повторяющим отстранение от власти Григория Отрепьева, Петра III, Павла I и Николая II. Много кровяных телец враз увидят солнце.

Семья трепещет. Большой барометр с черной стрелкой, дрожащей у красной отметины, висит в кабинете Волошина. Семья собирается в дорогу, готовится в эмиграцию. И скоро изумленные постовые на Успенском шоссе увидят длинный обоз. Сначала поедет карета, запряженная четверкой лошадей, снятых с Триумфальной арки. В окошке кареты — легко узнаваемое, словно лунный кратер, лицо Гаранта. Рядом — плачущая Наина, машущая кружевным платочком сиротливым деткам, прибежавшим ее провожать. Дальше потянутся подводы с кулями, самоварами, церковными подсвечниками, зеркалами. На кулях будут сидеть две дочки, то и дело пересчитывающие добро, бранящиеся, не сумевшие поделить золоченый унитаз работы Фаберже. За последней подводой с сеном будут семенить печально блеющие ослики, козлики и унылые пони, и никто не узнает в них Абрамовича, Березовского и Юмашева. Обоз направится в Альпы, в Гармиш, где уже куплен старинный замок. Выезд, быть может, состоится в сентябре, девятнадцатого. Примаков обеспечит беспрепятственное пересечение границы. На тайных проводах будет присутствовать Лужков, приняв заржавелый ключ от России.

Товарищи пограничники, не пропускайте обоз. Товарищ Скуратов, проверьте, не значатся ли упомянутые эмигранты в списках Карлы дель Понте. Не являются ли 15 миллиардов, перекаченных через "Банк оф Нью-Йорк", пособием по безработице для бывшего президента. Товарищи таможенники, убедитесь, что три задержанных вами тетки не везут в желудках экспонаты Алмазного фонда, а козлики и ослики не похищены из национального зоопарка "Лефортово".

Александр ПРОХАНОВ