Газета Завтра 304 (39 1999)

Евгений Нефедов ЯВЛИНСКИЙ

Унылый гнусавый Явлинский — как, собственно, и все его догнивающее "Яблоко" — в современной политике уже день вчерашний. Сколько бы ни старались еще подкачать эту изначально надувную куклу на утеху стареющим "детям реформ" — кто дутым же телерейтингом, кто финансовым содержанием, кто бесконечным и скучным показом в прессе и на экране — она все равно тускнеет и обмякает на наших глазах. Был Гриша — да весь вышел... Но сам-то он так, разумеется, не считает, и тоже вовсю надувает щеки, всплескивает ухоженными руками, привычно закладывает и обличает вчерашних друзей или покровителей, и томным взором бывалого искусителя высматривает себе избирателей, еще способных соблазниться прокисшим яблочным пирогом...

Осторожнее, поедатели надувного лакомства! Не повидло начинка того пирога — а запекшаяся бурая кровь убитых русских людей. Не душка — а душитель зовет вас к себе в сторонники своим сладким прононсом и вожделенным замороженным взглядом. Вот он, Григорий Явлинский образца октября 93-го года:

"Люди, называющие себя защитниками "Белого дома", применили силу, спровоцировали кровавые беспорядки, бойню и тем самым лишились всяких оснований называть себя защитниками права, демократии, Конституции".

Это о нас, закрывших тогда собой Дом Советов. Это не мы — поборники правды и справедливости, а он, Явлинский. Но что-то здесь не стыкуется. Это он-то — защитник права, яблочный червь, еще юным доносчиком ворвавшийся в дом Пуго? Это он, что ли — столп демократии, мечтавший за 500 дней, молниеносно, жестоко, в упор убить великое государство? Это не он ли — певец конституции, звавший безумного президента через ТВ, как изменники и предатели на войне — через громкоговоритель, к подавленно "всеми силами" "фашиствующих, экстремистских, бандитских формирований, собранных под эгидой Белого дома. Если этих сил недостаточно, — кровожадно внушал он кремлевскому мяснику, — необходимо рассмотреть вопрос об использовании регулярных вооруженных сил".

Прислушались. Использовали. Расстреляли безоружных. И тем самым поставили его в единый ряд с палачами. И уже в этой роли он одобрял тогда все кровавые зверства, аплодируя смертоносному танковому огню вместе с такими же, как он сам, "интеллигентами"-потрошителями. Больше того — лицемерно и зло обставлял резню беззащитных подростков, женщин, старых людей как дело святое и благородное: "Будущее — вот ради чего мы должны сегодня убрать насильников с наших улиц, выкинуть их из наших городов!"

Красиво сказал, со знанием дела... Только насиловали в те жуткие дни и ночи отнюдь не Явлинского — наоборот, зверьем стали те, кого он науськал, призвав бороться за будущее. По растерзанным в Доме Советов и возле него девчоночьим трупам шагал тогда сам он к этому будущему, туда же по-прежнему устремлен и сейчас.

Вальяжен и респектабелен его вид. Но не забудь, народ, кто же на самом деле прячется от тебя под сморщенной яблочной кожурой. А еще, увидя Явлинского, приглядись к его любопытной привычке прятать куда-то руки: то он сует их в карманы плаща, то норовит заложить за спину, а то почему-то держит под столиком в телестудии или под думской трибуной. Но когда, увлекаясь и заикаясь, он по рассеянности являет-таки народу свои натруженные ладони, последние розовато отсвечивают, выдавая не смытые до конца кровавые потеки шестилетней давности...

Не пейте яблочный сок, когда он красного цвета!

Евгений Нефедов