Газета Завтра 33 (1185 2016)

Тени рая и ада

Тимур Зульфикаров

18 августа 2016 7 литература поэзия Культура

новые произведения юбиляра

Азия и Россия

Я вернулся в родную

В колыбельно-бездонную

В бесследно кишащую от многолюдства Азью —

Азию… Азию… Азию…

Но душою живою

Остался в родной в сонной

почти безлюдной бескрайней

Но щедрой целебной всепрощающей вселюбящей

Нежной Руси-матушке…

Руси Святой… России… России-кормилице…

Так верблюд

Дошагав дотянув домахав до хмельного оазиса

Вспоминает в горячке святую нагую пустыню

Пожирая священную воду

с текучим хрустящим песком

И с колючками жгучими нежные финики…

Камнепады и революции

Козы любят прыгать со скалы на скалу…

С камня на камень…

Прыгучие — они часто порождают смертельные камнепады и любуются с вершин гор безопасных, как камни убивают людей…

Вот так и демократы, весело играючи, затевают смертельные камнепады революций…

И сладостно наблюдают с безопасных далёких вершин и стран… как погибают безвинные…

…Ах, весёлые игривые Козы Демократии!

Ах, мохнатые!..

Ах, кровавые!..

Тайна Вселенной

О родные мои древнерусские майские травяные

струящиеся бродяги-холмы-холомы

Где я вспомнил от густеющих трав, как некогда брёл здесь буддийскою коровою нетронутой…

О родные мои древнеперсидские!

памирские! лазоревые!

До звёзд доходящие горы!..

Где я вспомнил, как бродил в небесах,

как летал здесь зороастрийским орлом

иль грифом горбоносым…

О Господь!

О родные земные просторы,

Где я вспомнил, как был — червь загробный

А стал Ангел Божий…

О Господь!.. Повелитель! Творитель Вселенной

Но зачем?.. Почему?.. Для чего?..

Полыхают в ночах неприступные

необъятные Звёзды?

О Господь!

Что за Тайные Письмена из Пылающих Звёзд

В небесах раскидал разбросал распростёр Ты…

Над муравьями… градами…веками… червями…

коровами… грифами… орлами

И человеками — мимолётными…

Что за жгучие Звёздные Письма

Распростёр Ты…

О Боже!..

Необъятные Звёзды…

Необъятные Буквы

Твоего Необъятного непостижимого Алфавита…

А на земле я собираю

Лишь падучие звёзды

Эти Жалкие Редкие Иероглифы

из необъятного Алфавита…

Рахмангул-бек — мухолюб…

…Дервиш Ходжа Зульфикар

был человеком необъятной вселенской любви…

Он любил даже блоху, кусающую его…

И змею жалящую…

Но вот в далёком кишлаке Санг

жил старик Рахмангул-бек — Мухолюб…

И он превосходил дервиша Ходжу Зульфикара

своей необъятной любовью ко всему живому…

Особенно любил он мух…

И каждый вечер, когда солнце уходило за горы, Рахмангул-бек брал огромный медный таз и разводил в нём кишлачный льдистый сахар-набод, и с этим сладким напитком взбирался на вершину горы…

И несметная кишащая, гудящая туча мух летела вслед за ним и опускалась на таз со сладкой водой…

И благодарно опустошала, лизала таз и сыто, нежно разлеталась, уходила в ночь…

И в кишлаке Санг никто никогда не пострадал ни от одной заразной мухи…

…Когда Рахмангул-бек умер, явилась хоронить его изо всех кишлаков великая стая мух, закрывшая даже солнце…

Дервиш Ходжа Зульфикар был на похоронах и сказал:

— Если люди так любили бы друг друга, как Рахмангул-бек любил даже мух, — то на земле бы были Другие, Сладкие Времена…

И всякого умершего человека хоронило бы с печалью и любовью всё человечество…

Как Рахмангула — стая необъятных мух…

Любовь побеждает даже мух…

Так Рахмангул-бек победил загробных червей и стал бессмертным…

Пасха в заброшенной деревне

…Заброшенная некошеная новгородская

деревенька Яжелбицы

Где некогда родилась моя бабка Раиса Соболева…

Май-травень сладко веет…

Старушка у открытого окна с горшками герани…

Герань после лютых метелей

млеет от вешнего ветра…

Старушка одна на всю Русь Россию Расеюшку

Одна — одинёшенька…

Но чего-то ждет… чует… уповает….

И тут у согбенной забурьяненной

затуманенной избы-избицы

Является Странник

на запылённой беложемчужной ослице…

… Матушка, не дашь ли напиться?..

И она — как будто давно ждала —

Протягивает Ему старинный

деревянный расписной павлиний ковш

С колодезной лучистой колосистою

хлебной молодильной гибкою водицей…

И Он сходит с ослицы

И нежно пьёт из ковша

И шепчет, улыбаясь: На Руси Святой

Самая ласковая материнская вода…

И Он долго пьёт из ковша

И благодарно дрожат

тонкостные певучие Его персты…

О Боже!..

Откуда у Странника такие дивно волнистые

Вселюбящие всеобъемлющие нежноотчие персты…

…Пойдём со мной, матушка…

…Далеко ль?..

…Да недалёко… в Царствие Небесное…

…Да я старая что-то… уже ноги не ходят…

…А ты садись на ослицу, а я пойду за тобой…

Она садится на ослицу, а Он бредёт за ней…

И всё улыбается и всё пьёт-пиёт-берёт

Дрожащими веселыми устами воду из ковша

Словно ковш —

бездонный приручённый колодезь в Его руках…

И тут старуха видит малиновый

живой рубец рану язву

На Его бледной снежной Ладони…

…. Это, батюшка, у Тебя След от Того Гвоздя?..

Не зажил?.. не затянулся?.. не зарос досель?..

Всё жгуч?.. живуч?.. Всё свеж?..

… А Он всё пьёт из ковша

Да улыбается…

… Ах после Креста-то так жажда велика!

Так горяча!..

Как Гвоздь Голгофский Распятский

Неумирающий?.. Неутихающий!..

Неупиваемо неувядаемо остра!..

Свежа!..

Ах на Руси-то самая сладчайшая!..

Самая вольная!.. Самая бескрайняя!..

Талая целебная вода!.. вода… вода…

О Боже!..

…Уже тыщу лет пьёт Русь Святая

Из Ковша Бездонного Христа

О Боже!..

Ах!.. Кто видел нынче на земле

Воскресшего Улыбчивого Бога…

А старуха увидала…

Молитва —песня на вершине горы Ходжа Оби Гарм…

вдали от Руси…

О, Господь!..

Ты всё знаешь!.. Всё можешь!..

Даже смерть победив,

Ты воскрес!..

Заверни!.. Оберни!..

Обряди меня в русское золотистое поле!..

Запеленай!.. Замотай меня

В русский колдующий лес!..

Чтоб последний русский крестьянин

На погост мою душу отнёс!..

Пусть последний русский крестьянин

На погост меня отнесёт!..

Пусть последняя вековуха

русская деревенская бабка

Обо мне у окошка с геранью всплакнёт…

Загони! Раствори меня!

В русской цыганской горячечной воле!..

Неволе!.. Недоле!..

Заверни!.. Обряди меня

В русскую необъятную васильковую сизоокую ширь!..

И в рубаху-косоворотку,

В ту, в которой Есенин бродил!..

И в рубаху-косоворотку,

В ту, в которой Есенин тужил!..

О, Господь!.. Ты всё знаешь!.. Всё можешь!..

Неисповедимы Пути Твои!..

Ай!.. Окуни меня

В изумрудные русские соловьиные рощи!

И в далёкие мшисто-душистые

Уже небесные уж неземные монастыри и скиты!..

И в объятья жены

удоволенно спелотело умиротверённой!..

Ах, косой в скатном жемчуге меня окружи…

услади!.. охлади!..

И в колодези святой молодильной воды!..

О, Господь!.. Ты всё знаешь!.. Всё можешь!..

Даже смерть победив,

Ты воскрес!..

Ай!.. Гой!..

Запряги меня

В древнерусскую Тройку,

У которой угнали Коней!..

Ай!.. Затеряй меня

В деревнях заколоченных,

Где крапива колышется –

Вместо стен и дверей!..

Ах!.. Пожалей и рассыпь меня

По избушкам заброшенным,

Где крапива колышется –

Вместо сгинувших стен и дверей!..

Ах, Господь!.. Ты всё знаешь!.. Всё можешь!..

Неизбывны Твои Дары!..

Окуни!.. Урони мя

В крестильную прорубь!..

Заверни в плащаницу, как в простынь!..

Чтобы я и на дальнем погосте

Воскресал!..

И Родимую Русь не забыл!..

Восставал!..

И Извечную Русь

Не забыл…

***

К 700-летию Сергия Радонежского

Гимн I

В далёком заброшенном кишлаке —

Мне чудится снится родная Святая Россия…

Ветер сиверко вольно гуляет

над согбенными многокровавыми

Но не покорёнными русичами

И над златыми душецелительными святыми смолистыми дубравами и борами…

Ветер ветер — древний родной ветер веет —

над древними родными русскими

головами и борами…

А на холме золотом некошеном

Стоит ситцевый хлебный телячий ржаной

овсяной льняной улыбчивый орлиный мальчик

С пшеничными летучими взволнованными

вьющимися как у курчавого агнца

власами многодальными

И синеструйными аки живые фригийские

синь-васильки глазами очами

Вот-вот от бешеного северного ветра

прольётся изольётся расплещется их

нежновлажная синь —

Да не проливается

Святая живая…

Бог не даст сим Очам проливаться…

Это Отрок Варфоломей —

Грядущий Спаситель Святой Руси —

Сергий Радонежский

И в руках у Отрока — плещется на всю Русь

Всепобедное Русское Знамя

А на Знамени —

Святовитязь Святоратник

Дмитрий Донской

И Генералиссимус Иосиф Сталин…

И вечный древнерусский Ветер

Колышет колеблет оживляет Бессмертное

Вечноживое необъятное Многокровавое

Вечнопобедное Имперское Русское Знамя…

Блаже!..

А ещё

На Знамени

Как на Плащанице

Лик Христа

Проступает…

Гимн II

Чингисхан с тюменями…

Наполеон с гвардией…

Гитлер с армиями…

Американец с ракетами…

Смертельно хищно кровососно

стоят у Русских Пустынных Смиренных Ворот

А Церковь херувимскую льстивую

Песню о Мире поёт…

И только семисотлетний Сергий Радонежский

Ковыляет к Воротам, распахнутым настежь…

С горящим Мечом

И шепчет на всю спящую Русь беззубым ртом:

"Я принёс не мир, но Меч

И те — иуды, кто в Сей Час Роковой не с Мечом…"

Бог Христос по Руси нынче ходит с Крестом,

как с Мечом…

Крест — се Меч посеянный вонзённый в землю!..

Вырви!

Выдерни Его из всех миллионов русских Голгоф!

И рази бей кишащих врагов

у смиренно вопиющих Русских Ворот…

Тени рая и ада…

Утренний сон

Так хрупок… так дымчат… так близок…

Так скоротечен… так сладок…

Можно коснуться руками

Те тени святые… родные… скользящие

И ускользающие…

О, Боже!..

Говорят, что Рай — это сладкие Тени мелькающие

Вот они!.. Вот они — рядом!..

И дышат!.. И улыбаются!..

Вот моя молодая матушка

Печёт пирожки

со свежесорванным луком изумрудно-пахучим

И шепчет: сыночек… сынок…

Пора… пора… проснуться…

И шалый майский духовитый медовый

ветер… ветер… ветер

Бьётся… льётся в накрахмаленных занавесках

моего лазоревого саманного домика…

О, Господь!… Всеотец!..

Вседержитель Летящей Вселенной!..

Моего отца убили, когда я был младенец…

И с того дня — Ты — Отец мне…

О, Господь!.. Говорят… шепчут мудрецы древние,

Побывавшие в Двух Мирах —

что в Твоих небесных Селеньях

Нет Всетекучего Времени

Но веют Вечные Майские сиреневые

ветры… ветерки… ветры блаженные…

И вечно колеблются колышатся тихоструйные

вечнонакрахмаленные занавески… занавески…

И вечномладая матушка вечно шепчет:

Сынок… вечный мальчик…

Просыпайся…

Уже вечные золотистые пирожки

С вечноизумрудным луком

Созрели… зарумянились…

в масле златом зашипели… запели…

Ах, Господь!..

Утренний сон так хрупок!..

Так сладок!.. Так дымчат!..

Так близок!..

Так быстротечен!..

Так вечен!..

Говорят, что в Раю в утреннем голубом тумане

Реют веют сладкие вечные

нежно родимые весёлые Тени…Тени… Тени…

И если их тронешь… заденешь…

Они ещё более развеселятся…

возрадуются… разгуляются…

Говорят, что в Аду, в вечернем знобком тумане

Те тени родные печалятся…

страждут… рыдают…

И если их тронешь… заденешь…

Они ещё более опечалятся… поникнут…

И ещё более разрыдаются…

О! Боже!..

О! Судья Всепрощающий…

О! Как Твоё сердце не разрывается…

Возвращение…

Мой вечнображный и оттого бессмертный

Тысячелетний брат Омар Хайям

С гранатовым кувшином мусалласа…

Мой древний друг —

погонщик вечный тленных караванов Саади

С неистово нагой ночной ширазскою тюрчанкой

Уходят окрылённо неизбывно

непереносимо вдаль… вдаль…

И только пыль…

пыль прощания непоправимого неизъяснимого

В глазах моих слезящихся — от них… от них…

И!.. Всё ближе… ближе… ближе…

Апостол Ада… Адописец Данте

Зовёт… манит… повелевает…

влечёт меня… за все грехи мои…

А я хочу, минуя Ад,

Вернуться в Рай — откуда вышел я…

Где лев родной рычит…

Где змей родной шипит…

Павлин родной кричит…

Где Девы кровью первою родною

И Отрока струёй жемчужною родною

Ещё не тронутые…

Не забрызганные… не замутнённые…

не опьянённые…

Родные… Но ещё не Кровные —

Бродят Евва и Аддам…

Где жемчуга текучие

Ещё не встретились

с текучими гранатовыми зёрнами…