Газета Завтра 340 (23 2000)

Александр Бородай, Владимир Андреев, Александр Рудаков СРЕДНЯЯ АЗИЯ В ТИСКАХ ПЕРЕМЕН

ПРЕДЫСТОРИЯ

Огромное пространство, которое русские с давних пор называют Туркестаном, включает в себя весь нынешний Таджикистан, Узбекистан, Туркмению, часть территории Киргизии и Казахстана. В течение многих веков эта земля, являющаяся стратегическим и в значительной степени ресурсным сердцем Евразии, перекрестком торговых пустей, была местом контакта различных цивилизаций. Недаром классики-геополитики Макиндер и Хаусхофер неоднократно заявляли об огромном значении этой территории, называя ее "сердцем мира". В горах и долинах Туркестана гремели кровавые битвы, а потом на костях павших вырастали роскошные сады и многолюдные города. Поэтому Туркестан — рай для историков и археологов. Здесь, по течению Кафирнигана — "реки неверных", до сих пор сохранились заброшенные еще со времени, предшествовавшего арабскому завоеванию, руины древнейших христианских монастырей, соседствующие с мусульманскими мечетями и святынями, например, с находящимся вблизи Самарканда камнем, в котором отпечатались копыта коня пророка Мухаммеда, буддийскими молельнями и зорастрийские святилищами. В течение многих сотен лет регион притягивал мощные импульсы с четырех основных направлений. С севера сюда приходили скифы, а затем тюрки, и лишь в XIX веке в песках Бухары и Хивы, на снежных перевалах Памира забелели рубахи русских стрелков и казаков. С юго-запада к "сердцу мира" когда-то стремились разношерстные фаланги Александра Македонского. В долины Туркестана с огнем и мечом приходили и персидские воины, но в более поздний период влияние Ирана по большей части было опосредованным — культурным или религиозным. Набеги воинственных южан — горцев-пуштунов, чье "сбросовое", избыточное, население в среднем пару раз в столетие проходится по Средней Азии огнем и мечом, можно отнести к разряду обязательных стихийных бедствий вроде осенних штормов на море. С Востока постоянно действующим фактором был и остается Китай, хотя раньше влияние этой цивилизации в значительной степени смягчалось наличием в качестве буфера многочисленных уйгурских племен. Напомним, что взлелеянная руками русских дипломатов и военных Синцзян-Уйгурская республика была с легкой руки товарища Сталина "подарена" в 1945 году "товарищу Мао".

Еще в IX-X веках фарсоязычное население Туркестана попадает под власть тюркских династий, чье ассимиляционное влияние усиливается с приходом новой волны соплеменников в XIV-XV веках. Можно без преувеличения сказать, что именно в то время эта территория и становится, собственно говоря, по преимуществу Туркестаном. Только элита сохраняет возвышенную культуру фарси, а сам язык играет такую же роль, что и латынь в средневековой Европе. Именно тюркские элементы составили костяк узбекского этноса, который успешно теснил таджикские племена и при советской власти. Основу для особенных успехов тюркизации в ХХ столетии создала так называемая "ленинская национальная политика", подарившая узбекам такие исконно таджикские города, как Бухара и Самарканд. Сверхлояльная политика ленинского правительства по отношению к Турции на Кавказе и в Средней Азии создала значительную часть предпосылок для того, чтобы сегодня осуществился план создания так называемого "туранского коридора", который должен объединить исламские государства Азии в единую коалицию под эгидой Турции, сделав тем самым последнюю сверхдержавой.

* * *

Наш самолет приземлился в Душанбе уже под вечер. Не без труда пройдя сквозь многочисленный кордон чрезвычайно склонных к мздоимству и попрошайничеству таджикских таможенников, выходим на ярко освещенную площадь, где нас встречают офицеры 201-й дивизии. Теперь они могут беспрепятственно пройти к самому трапу самолета, что еще несколько лет назад было бы немыслимо. Такая мелочь — один их характерных показателей общего падения авторитета русских военных. Армейский уазик мчится по пустынным улицам красивого азиатского города: после наступления темноты в Душанбе не ходят пешком по улицам, да и на машине рискует выехать далеко не каждый — можно нарваться на серьезные неприятности. Впрочем, бомбы в Душанбе нередко взрываются и белым днем. Мы обсуждаем случившееся в начале весны покушение на мэра города Убайдулоева — оказывается, вопреки официальным сообщениям, он серьезно пострадал и сейчас практически недееспособен.

Другой темой стало открытие "сезона охоты" на Сухроба Касымова, одного из кулябских генералов, недавнего друга президента Рахмонова, командира бригады специального назначения республиканского МВД. Этот молодой таджикский военачальник достиг пика своей карьеры в ходе войны с исламской оппозицией (раньше он был учителем в школе для неполноценных детей). Однако сейчас, став законченным наркоманом Сухроб вошел в активную конфронтацию с президентским окружением, и каждое построение преданной ему бригады, дислоцированной в центре столицы, начинает с призыва коллективно вступить в интимные отношения с президентской супругой. На что бойцы, конечно, хором выражают согласие.

За последние месяцы на Сухроба совершено несколько покушений, а его людей чуть ли не каждый день убивают в центре города. Впрочем, они не остаются в долгу…Кроме того, сухробовские "спецназовцы", всегда славившиеся отсутствием дисциплины, сейчас стали практически неуправляемыми и наводят ужас на простых жителей Душанбе и окрестностей, занимаясь мародерством, грабежами, убийствами.

Однако ставшую привычной напряженность в столице Таджикистана создают не только они — с тех пор как в город вошли формирования заключивших с правительством мир сторонников ОТО (объединенной таджикской оппозиции), бывшие "вовчики" (исламисты) и "юрчики" (сторонники кулябского клана) не упускают случая затеять ссору, частенько заканчивающуюся перестрелкой.

На протяжении многих лет основным фактором стабильности в вечно кипящем между гор котле Душанбе остается дислоцированная в Таджикистане на постоянной основе 201-я мотострелковая дивизия — костяк действующих в республике коллективных миротворческих сил СНГ (КМС). В самом центре города, за прочными бетонными заборами, разместились основные части этого соединения, насчитывающего в своем составе более шести тысяч человек.

ШАХМАТНАЯ ДОСКА ЕВРАЗИИ

Новая эпоха в политической жизни России, начавшаяся 31 декабря прошлого года, требует изменения многих принципов внешней политики. Путин, в частности, уже несколько раз говорил о новом политическом курсе России в отношении бывших среднеазиатских республик СССР и всего региона в целом. О серьезности его намерений свидетельствуют его многочисленные вояжи в среднеазиатские республики. Даже свою первую историческую фразу: "мочить в сортире" тогда еще и.о. президента, произнес не в пределах России, а в столице Казахстана Астане. Вскоре он посетил Ташкент, где официальные лица много говорили о необходимости более тесного сотрудничества между Узбекистаном и Россией, а Путин "заодно" сообщил о своей решимости крепить взаимоотношения с соседним Таджикистаном — единственной среднеазиатской страной, где еще сохранилось российское военное присутствие. Недавние помпезные визиты президента в Узбекистан и Туркмению расцениваются экспертами как сильные шаги в этом же направлении. Похоже, что новое правительство пытается вести в Средней Азии более жесткую "имперскую" политику, пытаясь снова экономически и политически "привязать" к России молодые азиатские деспотии, возникшие на месте союзных республик.

Однако реальное положение вещей пока мало соответствует геополитическим устремлениям нынешней кремлевской команды. Претендующий на роль регионального лидера Узбекистан с чисто восточным коварством делает реверансы в сторону Москвы ( даже объявляя ее главным военным партнером), но в то же время срочно перевооружает свою армию по натовским образцам, рекордными темпами получает и осваивает западные инвестиции. Даже законсервировавшийся в состоянии тяжелейшего экономического кризиса Казахстан сторонится России и, похоже, окончательно согласился на роль "младшего брата" при неуклонно набирающим силу Китае, которому Назарбаев втихаря уже уступил более ста квадратных километров "суверенной" территории своей страны, чем, кстати, создал юридический прецедент с трудно предсказуемыми последствиями.

Изобилующая природными ресурсами Туркмения уже давно фактически вышла из зоны российского влияния, и благодаря чрезвычайно выгодному местоположению (граница с Ираном и выход к Каспию) стала мостом между развитыми мусульманскими странами и среднеазиатскими республиками.

В крайне тяжелом положении находится Киргизия — беднейшая из республик средней Азии, изолированная территориями бывших советских республик от других мусульманских стран. Ее правительство всегда демонстрирует склонность к контактам с Россией, но руководство нашей страны пока не стремилось развивать отношения с Киргизией (если, конечно, не вспоминать попытки Ельцина постучать деревянными ложками по лысине Оскара Акаева) и даже не озаботилась сохранить уникальную базу военных подводников на озере Иссык-Куль.

Именно сейчас, как никогда, важна роль Таджикистана — единственной республики Средней Азии, не являющейся тюркоязычной и не попадающей естественным образом в сферу информационного и политического влияния Турции. Благодаря самому факту существования Таджикистана планы Анкары по консолидации региона на пантюркистской основе пока еще не были реализованы. По этой же причине Узбекистан, претендующий на роль младшего партнера Турции по большому пантюркистскому проекту, целенаправленно стремится к подавлению таджикского фактора в региональном геостратегическом раскладе. Самыми яркими эпизодами такой политики было участие Узбекистана в гражданской войне 1992 г. на стороне "антиисламской коалиции", ожесточенные боевые действия узбекского генерала Дустума против таджикской группировки Ахмад-шаха Масуда в 1993-1994 году (до появления талибов), попытки свергнуть режим Рахмонова в Душанбе в 1996 г. путем организации дворцового переворота, подавленного при участии Барсукова, организация вторжения отрядов "мятежного полковника" Махмуда Худойбердыева (бывшего командира 1-й бригады МО РТ) на территорию Таджикистана в 1998 г.

В той же степени, в которой Таджикистан мешает консолидации Средней Азии на пантюркистской основе, он препятствует и политическому усилению Пакистана, действующего под идеологическим прикрытием квазиисламской интегристской идеологии. Главным экономическим и духовным спонсором Пакистана является Саудовская Аравия, благодаря сотрудничеству с которой на территории Афганистана в 1994-1998 годах был установлен режим талибов, относительно подконтрольный Исламабаду и Эр-Рияду. Таджикский фактор, представленный сегодня в регионе собственно РТ и формированиями Ахмад-Шаха Масуда в Афганистане (получающими негласную российскую военную помощь через аэродром Куляба), пока что препятствует прорыву Пакистана и Саудовской Аравии в Среднюю Азию.

Таким образом, Таджикистан оказывается камнем преткновения для обоих конкурирующих геополитических проектов, касающихся Средней Азии, — "пантюркистского", курируемого Анкарой, и "панисламистского", курируемого Исламабадом. Первый проект предполагает установление в Средней Азии репрессивных полицейско-олигархических диктатур, по образцу самой Турции, второй — "талибанизацию" региона, сбрасывание в средневековую архаику, демонтаж оставшейся от СССР инфраструктуры и. т. д.

Активность Турции и Саудовской Аравии самым непосредственным образом затрагивает интересы Китая. Богатый полезными ископаемыми Синьцзян-Уйгурский автономный район, в котором велика доля тюркоязычных уйгуров, также входит в сферу глобального пантюркистского проекта. Известно, что Турция оказывает по крайней мере моральную поддержку уйгурским сепаратистам в СУАР; в последнее время появились сведения об участии уйгурских боевиков в бандформированиях Хаттаба и Гелаева в Чечне. Стоит отметить, что страх перед уйгурской угрозой питает и режим Назарбаева, для которого решение о переносе столицы из Алма-Аты в Астану (Акмалу) в некоторой степени было продиктовано желанием оказаться как можно дальше от очагов компактного проживания уйгуров.

Иранцев объединяет с таджиками этническая и языковая близость, однако они слишком заняты решением своих внутренних проблем, чтобы вести активную политику в отношении Таджикистана, тем более, что эти страны не имеют общей границы, а Китай чрезвычайно внимательно следит за происходящим в Горном Бадахшане, который примыкает к его территории и в значительной степени населен ненавистными всему остальному мусульманскому миру последователями секты исмаилитов — крупной религиозной, политической и финансовой структуры, объединяющей сорок миллионов человек во всем мире, возглавляемой ярким представителем международной элиты Агаханом IV (в миру Шахкарим ал-Хусаини). Очевидно, что миролюбивые памирские исмаилиты, не имея возможности всерьез рассчитывать на покровительство России, теперь уже рассматривают Китай как необходимого им сильного покровителя, способного обеспечить населению "крыши мира" относительно стабильное существование.

Столица ГБАО, город Хорог, стоит на слиянии двух могучих горных рек, легко ворочающих в своих бурных водах огромные гранитные валуны — Пянджа ( который через многие сотни километров к западу превратится в широкую и спокойную равнинную реку) и впадающего в него Гунта. Узкая полоска Пянджа — это граница, отделяющая территорию Горного Бадахшана от одноименной провинции Афганистана. Даже прилетающим из Душанбе в Хорог самолетам (другим транспортом сюда давно уже не добраться — дороги заминированы) приходится заходить на посадку над территорией чужого государства. Самолетами сюда возят даже самое обычное продовольствие — картошку, репчатый лук и т.д., в котором так нуждаются местные жители, неспособные вырастить сколько-нибудь достаточное для самообеспечения количество сельхозпродукции на каменистых горных склонах.

Маленькие белые домики Хорога и окружающие их зеленые сады теряются на фоне обступивших городок величественных горных вершин, каждая из которых высотой не менее шести тысяч метров. Здесь расположен штаб хорогского погранотряда, формально "прикрывающего" громадную протяженность границы аж до самого Мургаба, а в пятистах метрах от него — только перейти Гунт по висячему мосту — штаб отряда моджахедов, подчиняющихся председателю совета джихада ГБАО Саламшо Муххабатову. Местная власть сосредоточена в "хукумате", перед зданием которого возвышается простерший к горам руку здоровенный Ильич радикального черного цвета. Здесь правят бал местные коммунисты, получающие финансовую помощь от китайских товарищей, но чтящие Ленина и Дзержинского почти так же свято, как и своего "живого бога" Агахана IV.

Благодаря усилиям лидера исмаилитов в Хороге строятся мини-электростанции, действует университет. Недаром Памир еще в советские времена занимал первое место среди регионов СССР по уровню образования.

Но главная достопримечательность Хорога — это начинающаяся на его окраинах узкая и опасная горная дорога, заканчивающаяся через 720 км в киргизском городе Ош. Эта дорога — самая мощная наркоартерия современного мира. Впрочем, из Бадахшана на просторы Евразии отправляются не только наркотики, но и драгоценные камни — контрабандные алмазы и рубины, которых так много в его подземных кладовых.

ВЕЛИКИЙ КОМБИНАТОР

Главным действующим лицом разворачивающейся на просторах средней Азии сложной геополитической интриги остается Запад, еще точнее, США, претендующие на статус глобальной мировой державы. Ведь Турция, как и Пакистан, в значительной степени являются американскими сателлитами, а само существование этих государств в нынешних границах было бы немыслимо без зарубежной поддержки (каждое из них включает в себя не инкарпорируемые в нормальную общественную ткань крупные этносы, сотнями лет живущие в рамках уклада, называемого "набеговой экономикой" — курды в Турции, пуштуны в Пакистане).

Постепенно становится все более очевидным, что американцы активно поддерживают оба проекта — и пантюркистский, и "квазиисламистский". Недаром политическая элита США достаточно благосклонно отнеслась к приходу к власти в Турции ультранационалистической партии Национального действия (вместе с ДЛП Б. Энджевита она образует правительство, имея вторую по численности фракцию в парламенте) и спокойно перенесла захват власти в Пакистане генералом Мушаррафом, опирающимся на клерикальную партию "Джаийят-Ислами", лидеры которой приняли самое непосредственное участие в создании движения "Талибан".

В то же время стоит отметить, что при определенном варианте развития внешнеполитической ситуации турецкий и пакистанский факторы в Средней Азии получат различные точки приложения силы.

Дело в том, что явно "деструктивная" американская стратегия стала очевидной для ряда постсоветских режимов, почувствовавших нарастание "внутренней угрозы" при отсутствии каких-либо гарантий безопасности. Таких гарантий, например, настойчиво добивался от США президент Узбекистана Каримов, зондировавший тему американской военной помощи в случае массовых вооруженных выступлений исламистов ( вполне возможных в этническом "пестром котле" Ферганской долины), однако не получил сколь-нибудь вразумительного ответа. В итоге Ташкент, а потом и Ашхабад стали приходить к мысли о неоправданности односторонней ставки на США и стали делать осторожные шаги по сближению с Россией, развитие которых мы наблюдаем в последние недели. Наибольшую угрозу для геополитических планов США представляют дипломатические маневры Туркмении, лояльность которой необходима для реализации "большого каспийского проекта", выходящего даже за рамки среднеазиатского сценария.

На фоне роста недоверия к американской политике узбекской и туркменской этнономенклатур США вынуждены были санкционировать усиление турецкого фактора в Средней Азии, что должно было несколько успокоить Ташкент и Ашхабад. В то же время активность Пакистана в этом регионе может ограничиться Таджикистаном, — страной, не представляющей интереса для турецких кругов, с точки зрения ее возможной интеграции в "Содружество тюркских государств".

Такие предположения подтверждаются и тем, что в ходе мартовского визита Клинтона в Дели и Исламабад президент США фактически снял с американской стороны какую-либо ответственность за действия Исламабада. В последнее время американцы сделали ряд шагов, направленных на сближение с Индией, что сулит огромные экономические и геополитические выгоды. Тектонический сдвиг в американо-индийских отношениях окончательно оформился в ходе первого за более чем два десятилетия дружественного визита американского президента в Индию, закончившегося подписанием целого ряда важных соглашений и декларацией о возможности союза "двух самых больших демократий в мире". Что же касается Пакистана, то сегодня он поставлен перед выбором: либо полностью отказаться от планов присоединения Кашмира к Пакистану, либо окончательно порвать отношения с США и остаться один на один с многократно превосходящим противником, настроенным на самые жесткие силовые сценарии. Последний вариант с большой вероятностью может завершиться гибелью Пакистана как государства, и в Исламабаде это прекрасно понимают.

В этой ситуации одним из наиболее вероятных вариантов поведения пакистанского режима будет поиск нового "поля экспансии", без разработки которого Пакистан обречен на "великие потрясения". И скорей всего, Исламабаду в таких условиях придется сменить направление своей военно-политической активности, сосредоточившись на Афганистане и Таджикистане.

Что касается России, то ее военное присутствие на территории Таджикистана служит своеобразной гарантией сохранения среднеазиатских республик в составе СНГ и дает ощущение контроля над бывшей границей СССР, выступающей единственным оборонительным рубежом страны. Другой границы, кроме границы СССР, у России сегодня нет, а на создание полноценных пограничных укреплений по периметру границ РФ с Казахстаном нет ни времени, ни средств.

Таким образом, российское военное присутствие в Таджикистане объективно связано с нейтрализацией двух серьезнейших угроз национальной безопасности РФ: пантюркизма и псевдоисламского интегризма.

Видимо, это хорошо понимают организаторы ежегодных весенних "международных антитеррористических командно-штабных учений "Южный щит содружества-2000", в которых на этот раз принимали участие военнослужащие России, Таджикистана, Киргизии, Казахстана и Узбекистана. Однако большинство военных экспертов считают их не более, чем удачной пиаровской акцией.

Несмотря на помпезные декларации, учения наглядно показали неготовность вооруженных сил СНГ к борьбе с партизанами и террористами. Характерен и сам выбор места для их проведения — роскошная долина (900 м над уровнем моря) , поблизости от популярного места отдыха среднеазиатской элиты — заповедника "Тигровая балка". "Научиться воевать не хуже бандитов", — под которыми, очевидно, подразумеваются талибы или таджикские моджахеды, которые, как показывает опыт, могут действововать и на высоте в 5000 метров, в таком месте просто невозможно. Характерно, что командиры вооруженных сил содружества даже не пытаются заняться отработкой тактики боев в городе, несмотря на вероятную актуальность такого рода задач.

НАРОКБИЗНЕС

Границы бывшего СССР, вернее, ее таджико-афганский участок, который уже только частично контролируют российские пограничники, является рубежом, который пока не рискуют пересекать талибы, однако он практически прозрачен для наркомафии. За последние годы контролируемый талибами Афганистан превратился в крупнейшего мирового производителя наркотиков. Сегодня примерно три четверти европейского и половина мирового наркорынка покрывается за счет произведенного в Афганистане и очищенного в Таджикистане наркосырья. Ежегодно на территории "Исламского эмирата Афганистан", как именуют талибы свое государство, производится, по различным оценкам, от 1000 до 1200 тонн чистого героина!

Впрочем, было бы неверно говорить о том, что наркоторговлей в Средней Азии занимаются только талибы или Усама бен Ладен, хотя последний, по оценкам экспертов, реальная фигура, контролирующая производство 30% всех наркотиков Евразии. Дело в том, что по своей прибыльности операции с наркотиками далеко обгоняют какие-либо иные известные в Азии способы получения денег. Таким образом участие в наркобизнесе является главной финансовой основой существования практически любых вооруженных формирований и опирающихся на них политических сил, вне зависимости от идеологических ориентаций. Поэтому подавляющее большинство представителей афганской и таджикской элиты имеют непосредственное отношение к наркобизнесу. Характерно, что сам президент Таджикистана Эмомали Рахмонов признал свою страну крупнейшей перевалочной базой наркоторговли. А источники в МВД Таджикистана сообщили, что на территории республики в данный момент находится до 800 тонн готового к отправке в Россию и Европу героина, чья конечная стоимость превышает сумму в четыре миллиарда долларов.

Сегодня с наркомафией активно сотрудничают и талибы, и люди из окружения Ахмад Шаха Масуда или Объединенной таджикской оппозиции (ОТО), и представители правящего слоя (Кулябского клана) в нынешнем Таджикистане. Поэтому российским и таджикским пограничникам удается конфисковать лишь ничтожную часть той наркопродукции, которая проходит через афгано-таджикскую границу.

Объем ввозимого в Россию героина непрерывно растет, и уже в ближайшее время может произойти перенасыщение российского наркорынка, что приведет к резкому падению цен на этот популярный наркотик (в Душанбе стоимость одного грамма героина колеблется в районе 3 долларов США).

Любопытно, что транзит наркотиков из Таджикистана в Россию, через Киргизию и Казахстан — почетная привилегия "братьев вайнахов" — чеченцев и ингушей, которые со времен учиненного Сталиным "геноцида" прекрасно адаптировались в средней Азии и подмяли под себя значительную часть теневой экономики региона. Кстати, теми же путями из Таджикистана едут отряды моджахедов воевать в Чечне.

Сверхдоходы, получаемые таджикской элитой от наркоторговли, очевидно, тормозят развитие экономики этой чрезвычайно богатой ресурсами республики. Все понимают бессмысленность какого-либо производства в условиях чуть примороженной гражданской войны. Значительно проще добыть "живые" деньги, продав партию наркотиков или оружия.

А ведь на территории Таджикистана расположены две крупнейшие гидроэлектростанции — Нурекская и Рагунская, энергоблоки которых могли бы снабжать электричеством всю среднюю Азию, в его недрах таится вся таблица Менделеева. Достаточно вспомнить о богатейших урановых рудниках, месторождениях редкоземельных металлов и драгоценных камней в горном Бадахшане. Плодородные долины легко дают три урожая в год, именно на почвах обширной Хатлонской долины растет самый лучший в мире хлопок. Есть и первоклассный Регарский алюминиевый комбинат, работающий сейчас лишь на 15-20% своей мощности.

Но все это буквально лежащее под ногами богатство может быть получено только при наличии серьезных инвестиций и толковых менеджеров. Главным же условием нормального экономического развития республики является политическая стабильность. А вот ее-то в Таджикистане пока, видимо, ожидать не приходится.

ОБСТАНОВКА

Военно-политическая обстановка в РТ после выборов президента в конце 1999 года считалась стабильной, несмотря на их "странные" результаты — народ Таджикистана, еще недавно расколотый жестокой гражданской войной, длившейся пять лет и унесшей около полумиллиона жизней, с удивительным "единодушием" проголосовал за действующего главу государства Эмомали Рахмонова, возглавляющего презираемый многими "кулябский клан" (по названию областного центра на юге республики). Хотя международные наблюдатели усомнились в честности этих выборов, главные оппоненты Рахмонова из числа лидеров ОТО не стали поднимать скандал, дав понять, что рассчитывают "восстановить справедливость" на неоднократно переносившихся выборах в парламент. Результаты этих выборов были особенно важны для недавних непримиримых моджахедов, так как от предусмотренной cоглашениями о межтаджикском урегулировании "тридцатипроцентной квоты", согласно которой оппозиция получала представительство в органах государственной власти, уже давно остались лишь одни воспоминания. Особенно серьезный конфликт между бывшими "юрчиками" и "вовчиками" разгорелся из-за обещанного исламистам министерства обороны, которое по-прежнему остается в руках кулябца Шерали Хайрулаева. Впрочем, некоторые министерства, все же перешедшие под контроль представителей оппозиции (МЧС, Нефти и Газа), вскоре получили более низкий статус комитетов.

Кстати, министром обороны оппозиционеры хотели сделать известного в прошлом полевого командира Мирзо Зиеева, отряды которого еще в 1996 году буквально громили недисциплинированные и морально неустойчивые части МО РТ, стремительно продвигаясь от Комсомолобада к Душанбе. И если бы не активное вмешательство России, угрожавшей не только дипломатическими, но и военными мерами, отряды ОТО тогда имели реальные шансы взять штурмом столицу Таджикистана. Таким образом, ведя активные боевые действия, оппозиционеры вынудили президента Рахмонова пойти на переговоры по урегулированию конфликта, участниками которых стали Россия, Иран и Турция.

В феврале 1999 года Зиеев, устав ждать обещанного поста, убыл в свою вотчину — Комсомолобад, пригрозив захватить Душанбе силой. Однако этот конфликт, грозивший положить начало новой войне, удалось урегулировать при посредничестве духовного лидера оппозиции — Саида Абдуло Нури, предоставив Зиееву пост председателя комитета по ЧС. Именно тогда в стане оппозиции наметился раскол, завершившийся уходом из ее рядов одного из главных идеологов — кази-колона Тураджонзады, обвинившего своих соратников в излишней мягкости по отношению к режиму Рахмонова.

Результаты парламентских выборов, все же состоявшихся 23 февраля 2000 года, усилили растерянность в стане ОТО, так как вместо ожидаемых 20-25% голосов партия исламского возрождения Таджикистана с трудом набрала семь процентов, уступив второе место коммунистам. Таким образом почти восемьдесят процентов голосов получили представители пропрезидентской партии, а по Душанбе стали гулять слухи о намерениях воодушевленного Рахмонова объявить себя "вечным президентом" на манер знаменитого "Туркменбаши". Недаром на одной из центральных площадей таджикской столицы недавно воздвигли огромную позолоченную фигуру "первого Саманида", лицом как две капли воды похожего не президента Рахмонова, начинавшего свою политическую карьеру парторгом колхоза в родном кишлаке Дангара. Забавно, что в постамент увенчанного короной памятника вделано что-то вроде мавзолея. Пока пустого…

ПЕРСПЕКТИВЫ

Крайне недовольные итогами выборов противники кулябцев, похоже, готовятся отстаивать свои права силой. Главной проблемой нынешней оппозиции является отсутствие однозначного лидера. Впрочем, на это место уже появилось несколько претендентов, самым реальным из которых называют Махмада Искандарова, известного своим спокойным характером и дипломатическими способностями. Кроме него, среди лидеров ОТО еще остались люди, склонные попытаться решить дело миром, если, конечно, посредником в переговорах станет Россия. Среди них можно назвать близкого друга Искандарова того же памирца Саламшо Муххабатова, председателя Совета джихада ГБАО, ныне возглавляющего комитет по нефти и газу.

По оценкам многих экспертов, новая война в Таджикистане практически неизбежна, и ее начала можно ожидать уже летом текущего года. Дополнительным фактором, способным негативно повлиять на ситуацию, может стать наступление талибов на позиции Масуда в Панджшерском ущелье. Если пуштунам удастся выбить таджикские отряды из этой горной твердыни, они неизбежно отступят на территорию сопредельного государства, существенно изменив расклад сил в пользу оппозиции.

Практически неизбежная война может окончательно разорвать и без того хрупкие связи, пока еще позволяющие считать Таджикистан единым целым. Если это произойдет, Россия окончательно потеряет влияние в Средней Азии. Но вместо того, чтобы наращивать свое военное присутствие в Таджикистане, российская сторона почему-то активно ведет переговоры о создании на территории республики военной базы, что предусматривает сокращение всех полков 201-й дивизии до батальонов, и делает это соединение практически небоеспособным.

Реализация этих планов, по мнению многих офицеров дивизии, может привести к тому, что последние русские войска в Средней Азии будут или просто разгромлены и уничтожены, или самым унизительным образом "вытеснены" за пределы Таджикистана, оставив при этом победителям все тяжелое вооружение. Допустить подобное развитие событий — значит пойти против национальных интересов надеющейся на возрождение державы.

Душанбе-Москва