Газета Завтра 413 (44 2001)

ПРИВАТИЗАЦИЯ БЕССМЕРТИЯ (О романе Юрия Мамлеева "Блуждающее время")

Рано или поздно Юрий Мамлеев должен был это почувствовать: духовным поискам его героев в познании смысла бытия и смерти, их усилиям в преодолении конечности телесного существования попытаются поставить предел. Ну а то, что происходит с людьми, где такие пределы уже давно поставлены, Мамлеев наблюдал, живя на Западе, и написал об этом свой "американский цикл" рассказов, вошедший в книгу "Черное зеркало".

Инфернальным ужасом веет от персонажей этой прозы, где апофеоз мучительной социальной вивисекции — некий Кругляш, бессмысленная тварь, обрубок мутировавшей жизни, блаженно разлагающийся в жирных стоках небоскребов во тьме материи.

Россия, земная и небесная, всегда оставалась для писателя пространством, где могли реализоваться человеческие порывы к идеальному, "к собственному вечному "Я", к бессмертию, к своей неразрушимой природе. Здесь, в России, подобные стремления, мечты, догадки об Ином Бытии доступны не одним лишь интеллектуалам, книжникам, избранным... Об этом у Мамлеева грезят, шепчут, за этим бегут Бог знает куда, совершают чудовищные, вопреки разуму, поступки и нищие, и бомжи, и малые дети, и старики...

И пока существует круг этих странных людей, не закрыта возможность Спасения и для всех остальных. Силой своего духа, мистическими прозрениями, способностью к концентрации герои Мамлеева словно бы хранят каналы-связи с неведомым, с за-Смертным опытом слившихся в Абсолютной реальности душ.

Все творчество этого писателя-философа посвящено, в сущности, одной теме — преодолению смерти и выходу в бессмертие. На этом грандиозном пути, требующем от личности всех без остатка духовных и умственных усилий, одни его персонажи впадают в безумие, другие — обретают обличие монстров или юродивых, третьи — исчезают бесследно в провалах времени. Но есть и те, кто, живя здесь, ощущают тот, горний мир, как свой, для кого уже упала завеса, скрывающая летейский Переход... И они присутствуют среди нас, являясь либо манифестацией неведомого, неким "мистическим туннелем", по которому проходит запредельное, либо обретают состояние, когда есть тело или его нет, — ничего не меняет; когда мысль связана с миром, но "источник мышления — вне мира и выше его"; когда внутри незыблемо "бесконечное ощущение бессмертия и Вечности". Подобное состояние Чистого сознания и спокойной Бездны неподвластно смерти, недосягаемо ее жалу, ибо ушло с физического плана, на котором единственно и возможна смерть.

Таковы Орлов и Буранов в последнем романе Юрия Мамлеева "Блуждающее время" — книге, поражающей глубиной авторского откровения о назначении человека не только в сиюминутном, земном, но и вечном, космическом бытовании.

Знаменательно, насколько поверхностны трактовки замысла этого произведения даже в нашем культурном сообществе. Тон задает издательская аннотация к роману, где вся его проблематика сводится к "экзотическим поискам современной московской интеллигенции". А на обсуждении романа в модном столичном клубе аудиторию особенно интересовало, действительно ли автор видит будущее человечества под контролем спецслужб в пещере у костра?

Между тем, в "Блуждающем времени" нет никакой экзотики, если не считать таковой вонючий подвал с его потусторонними обитателями. Нет и "московской интеллигенции": большинство его персонажей вообще социально неадаптированы, нынешняя реальность России для них попросту не существует. Они живут поверх ее абсурдного течения, как "птицы запредельные", и даже безымянный "новый русский", словно во искупление своего одноразового новорусского существования, содержит этот самый фантастический подвал.

Впрочем, как говорится в "Блуждающем времени": "У нас страна большая и всему здесь найдется место: и тому, что фантастичней неописуемого и этой кафушке, с травкой под окном, самоваром и водочкой"...

И вот тут очень важно понять, что такое для Мамлеева и его героев Россия. Это не только уютная и родная среда обитания, с ее маленькими домиками, тихими дворами, пространствами, завораживающими "молчаливым торжеством непостижимого", "невыразимыми по своей глубинной сути" полями и лесами. Россия в целом, говорит одна из героинь романа Мамлеева, в состоянии дать гораздо больше, чем человек может вместить. И любовь к ней, наша любовь, может привести к взрыву... духовному взрыву"...

И далее, она же — с еще большим проникновением в тайну земной Отчизны: "Россия — на самом деле великий параллельный мир, и он относится не только к нашей планете. И только одна ее небольшая часть — здесь, где мы теперь. Россия — не просто страна, она неизмеримо больше".

Этими высказываниями женщины, уже готовой уйти в иное существование, Мамлеев пытается донести до читателя почти невмещаемое словами предощущение встречи с градом небесным Китежем и с тем, что простирается далеко за его пределами и чему уже вовсе нет определений в человеческом языке.

Здесь смертный разум вступает в область предведений и предчувствий, но одно остается неизменно в светоносном потоке восхождения в бездны Непостижимого — Россия и любовь к ней. Любовь, как преображающая, действенная сила, рождающая прозрение: ты "лишь стартовая площадка, чтоб взлететь в неведомое человеку и отрицающее его". Отрицающее тленную случайную оболочку и временное жалкое "я", а дальнейший путь — это уж как кому выпадет пройти... Каждому откроется по трудам его мысли и души.

Выстраиваемая в таком грандиозном объеме связь человека с Родиной подсказывает вывод о том, что все мы вместе из поколения в поколение ткем тянущуюся сквозь столетия ткань бытия, здешнего и нездешнего, и от личных усилий каждого, творческих или разрушительных, от мерзостного прозябания или жертвенных подвигов зависит не столько даже наше физическое существование здесь и сейчас — оно мимолетно, от этого зависит возможность прорыва на высший, метафизический уровень, в Вечность. В Бессмертие.

Не прорвемся, наша вечность — "баня с пауками", разлагающийся в канаве посреди мировой цивилизации потребления Кругляш.

Навсегда отдалится Китеж небесный, с его святыми, героями и молитвенниками, сгинет Россия, обернется "рашкой", чавкающей биг-маками между "шопингом и факингом".

Мамлеев подобного исхода не допускает, хотя на страницах "Блуждающего времени" и возникает видение костра в пещерке и человека подле огня... Но откуда видение — из прошлого или будущего — ответа в книге нет. Мне же кажется, что пещерное грядущее — это еще благо для человечества: есть надежда заново выстроить путь. А вот тотальный контроль за сознанием, подслащенный "сникерсами" и поддержанный точечными бомбардировками Б-57, уже никаких иллюзий не оставляет.

Герои Мамлеева чувствуют наступление на себя этой темной силы: " Какие бомбы на нас, бедолаг, сейчас могут падать? — тихо шептал Слава Роману Любуеву. — Невидимые, невидимые бомбы... Которые душу убивают..."

Оставляя в стороне полемику, можно ли убить душу, отметим главное: буквально с первых же страниц книги автор дает понять читателю: что-то неуловимо сдвинулось, изменилось во внешнем российском мире, в московском быте его героев. Чего стоит хотя бы одинокая старушка, которая просит ее убить, чтобы она здесь не мучилась... Блаженная бедность прежних времен угрожает в настоящем жестоким нищенством, и все меньше в городе потаенных глухих углов, где бы можно было укрыться для неспешных философских бесед. Но не это даже тревожит писателя. Впервые Мамлеев здесь обозначает реальную силу, направленную на уничтожение взыскующих слияния с высшим "Я" героев Силу, посягающую вести невозможную прежде войну на метафизическом плане. В этом, по-моему, самом актуальном смысле роман "Блуждающее время" — это роман о войне.

Что ж, к понятию война в пространстве символов мы за эти годы в России уже привыкли как к одному из главных направлений "информационных войн", ведущихся на уничтожение русской культурной самобытности, на изменение традиционных социо-культурных кодов и их символического представления.

Знаменитое гагаринское "Поехали" в сочетании с рекламой пива — лишь один из тысяч примеров этих отвратительных перверсий, какими заполнены наш эфир и страницы усердно внедряемых в массовое сознание так называемых "модных" книг. Но Мамлеев увидел больше — ведущуюся с Россией и остальным миром метафизическую войну, для которой бомбы, пусть и "невидимые",— тактическое прикрытие.

В страстных монологах Крушуева перед ущербным Юликом раскрывается зловещий замысел "всемирных неизвестных", направленный на низведение человечества до животного состояния сытой твари, на полную кастрацию духа. В предполагаемый общемировой "концлагерь усиленного питания" войдут, конечно, не все. Живое, думающее, воспаряющее к идеалу, стремящееся разорвать путы банально-материального и выйти в иные миры — будет отсечено и уничтожено.

"Идея-то у нас такая,— откровенничает Крушуев,— чтобы никаких идей у человечества больше не было... Поэты, пророки, писатели, мессии, святые... — наши враги. Их надо уничтожать. Но самые опасные это те, которые непредсказуемы, которых никто не знает, но в какой-то момент они выходят на поверхность и могут перевернуть весь род человеческий..."

Главное, по Крушуеву, чтоб было "спокойно, глупо и тихо. Жрут, пьют, сладострастничают — это пожалуйста. В телевизор глядят — это еще лучше... От высшего — вся и беда"...

Нечисть — колдуны, экстрасенсы, гадалки, ведьмы, убийцы — все силы магии должны быть мобилизованы для достижения целей Крушуева, который лишь малая спица в колеснице омертвляющей глобализации, методы которой тоже раскрываются в романе: "Мы бы все окарикатурили или в примитив превратили, или высмеяли бы по телевизору, по масс-медиа: и культуру, и науку, и философию, и литературу, и религию... все, все. В обезьяний шутовской круговорот бы пустили, Бога бы в развлечение превратили, как в американском Диснее... Жизнь стала бы так проста, как в Макдональдсе".

Нет пока такой у крушуевых власти в России, но они стремятся к ней, обрастают прикормленными адептами, вытесняют и устраняют инакомыслящих, перекрывая малейшие каналы для противостояния себе, дробя общество на отчужденные друг от друга атомы, растирая в пыль, которую можно будет однажды просто стряхнуть в небытие.

Одно неподвластно пока всемирным крушуевым — бессмертие, та высшая сфера, куда с помощью напряженной духовной практики уже вырвались или вырываются люди, подобные Марине, Орлову, Буранову — все больше таких, провидит Мамлеев, нарождается нынче в России. Такое Бессмертие не приватизируешь, как не приватизируешь Дух, который, как известно, дышит, где хочет...

Упованья крушуевых — на науку, на достижения биологического бессмертия. Тогда и "метафизическая война", в их понимании, будет выиграна окончательно, и управление человечками, биоединицами, достигнет действительно тотального масштаба.

"Мир наш станет замкнутым, как пещера без выхода, но жить в ней будет сладко, жирно, безопасно, а главное — смерти нет", — мечтает герой. Подбивая Юлика на убийство, Крушуев как будто даже оправдывает себя: "Мы не убиваем тех, кого купить можно... Мы убиваем настоящих".

Мир без "визионеров и достоевских" — так определены контуры будущего устройства человечества в планах Крушуева и тех "неизвестных сил" извне, которые поддерживают его. А пока всемирная власть не достигнута, приходится пользоваться и "невидимыми бомбами", и умелыми руками душителя Юлика, чтобы извести "пророков и мессий".

Остается загадкой, почему в романе героям духовного плана не открывается то, что против них начата глобальная война, да и идейный палач Юлик убивает сосем не того, кого намечает ему Крушуев.

Собственная смерть Крушуева, мечтающего все человечество поставить на службу дьяволу, становится заурядным биологическим фактом. Но кто знает, в каких глубинах коллективного бессознательного уже концентрируется новое зло, чтобы войти в наш мир в облике новых крушуевых, претендующих на управление бессмертием?

Слаб человек... И верно, душу отдаст, чтобы в любимом теле навечно быть.

— Ведь так, Юрий Витальевич? — обращаюсь я к автору "Блуждающего времени", поставив точку в своих размышлениях над книгой.— То, что раньше называлось гедонизмом, а сегодня определяется слоганом "Оттянись со вкусом", устраивает очень и очень многих. Вы заканчиваете свой роман предчувствием великих духовных перемен, обновления мира, а я вашего оптимизма не разделяю. Путь крушуевых окажется предпочтительнее. "Сладострастно замереть в инерции", "свету провалиться, а мне чаю пить" — это нынче уже не философия "человека из подполья", а жизненное кредо чуть ли не большинства. Какой там духовный подвиг! Крушуев выиграет свою войну.

Юрий МАМЛЕЕВ. Теоретически — вполне возможно. Но на самом деле, есть некоторые объективные препятствия в осуществлении подобного проекта. Во-первых, не только трудности на пути достижения биологического бессмертия. Дело в том, что сам материальный мир очень неустойчив, в отличие от духовного мира. Материальный мир — это войны, катастрофы, природные и экологические катаклизмы. Человеческое тело невозможно сделать неуязвимым от всего этого. Вот почему люди, подобные Крушуеву, уповают на сотрудничество, на союз науки с магией. В этом соль их грандиозного утопического проекта.

Но самое главное — этот проект противоречит замыслу Божьему, согласно которому человек создавался по Его образу и подобию. Внешние силы не допустят, вмешаются, и обрушат все поползновения встать наравне с Провидением. Хотя, я согласен, многие пожелали бы запереться в крушуевской пещере...

— Есть и еще важнейший вопрос, на который нет ответа в вашем романе, хотя он там объективно поставлен. Сейчас вновь заговорили, в связи с проблемой внутренней стабильности нашего общества, о желательной смене Россией цивилизационного ядра. Так, на обсуждении книги "Великие революции от Кромвеля до Путина" Игорь Клямкин, вице-президент фонда "Либеральная миссия", прямо связал стабильность с необходимой сменой цивилизационного ядра, то есть интеграцией в западную цивилизацию. Но будет ли клямкинская Россия той, о которой вы пишете? Смена "ядра" — это не перемена костюма и не бритье бород. Что будет с нашим тысячелетним эгрегором, с нашими Святыми и воинами, с нашими традициями и Духом? Ведь вашим героям, судя по роману, не все равно, в какой параллельный мир уходить?

Ю.М. Не все равно. Да и сам я живу и работаю в русской духовно-философской традиции, простирающейся от Пушкина до С.Булгакова...

Цивилизационное ядро не отменяется сверху никакими высокоумными сентенциями. Это краеугольный камень и глубинное историческое движение, которое осуществляется не с помощью чьих-либо проектов. Цивилизационное ядро сменить невозможно никакими искусственными методами, это не зависит от воли людей. Воспроизводить видимость такой смены — это да, мастера найдутся, но суть изменить — задача не для смертных.

Не понимаю, почему сближение с Западом, стабильность ставятся в зависимость от измены себе?

Яркий пример — Индия. Она многое восприняла от Запада, в том числе и образцы его демократии, но при этом свято хранит традиции и заветы собственной цивилизации. Для России сегодня тоже очень важно, не теряя себя, установить гармоничные отношения с Западом и с Китаем, продолжать укреплять общение с Индией на всех уровнях. Вот наши ориентиры. Вот наш русский путь — поиск гармонии. Конфронтация изнуряет. Мир должен найти формулу гармоничного сочетания всех цивилизаций, никого не принижая, не восстанавливая против себя, не стремясь в обязательном порядке переделать другого.

Иногда мы в России слишком прямолинейно трактуем Запад. Он — сложное, неодномерное явление, там идут очень разные и очень непростые процессы.

Я догадываюсь, вы хотели еще спросить, возможны ли такие герои, как мои, где-то еще, за пределами России?

— Уверена, что нет.

Ю. М. В этом парадокс. Ведь проблемы, которые они ставят, общечеловеческие. Согласитесь, такой подход именно в нашей традиции. Традиции Пушкина, Толстого, Достоевского, Чехова...

— Выходит, если менять это пресловутое ядро, — значит, из общечеловеков превращаться, условно говоря, в бюргеров?.. Какая скука...

[guestbook _new_gstb]

1

2 u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=0;j="N"; d.cookie="b=b";c=0;bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); if (d.cookie) c=1;n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random(); z="p="+p+"&rn="+rn+"[?]if (self!=top) {fr=1;} else {fr=0;} sl="1.0"; pl="";sl="1.1";j = (navigator.javaEnabled()?"Y":"N"); sl="1.2";s=screen;px=(n==0)?s.colorDepth:s.pixelDepth; z+="&wh="+s.width+'x'+s.height+"[?] sl="1.3" y="";y+=" "; y+="

"; y+=" 53 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--

54

zavtra@zavtra.ru 5

[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]