Газета Завтра 496 (21 2003)

К МАЯКОВСКОМУ

Эдуард Сырников

27 мая 2003 0

22(497)

Date: 27-05-2003

Author: Эдуард Сырников

К МАЯКОВСКОМУ

Хочется куда-нибудь пойти… Не просто выпить ячменной браги в дешевой забегаловке, а так, чтоб "духовно обогатиться", "получить эстетическое удовольствие", "культурно отдохнуть".

В театр! Ура, мы идем в театр! Я плюс она равно шестьсот рублей. Мы не идем в театр.

На выставку, может, в музей? Выставки, выставки… А где у нас что? Недавно вот по ящику рассказывали про выставку какого-то художника-концептуалиста, собственным дерьмом рисует. Может, и хорошо рисует, а если просто дерьмо? И музеи эти, ну были мы там, все они одинаковые — набор красивых и некрасивых вещей, тапочки того, стол, за которым писал этот.

Нет, родная, вспомнил! Есть музей, всем музеям музей! Мы пойдем в музей Маяковского.

Лубянка, арка, бюст Маяка, серьезного, наголо стриженного. За ним огромная красная банка гуаши с загашенным в ней окурком папиросы. Еще какие-то железные красные штуки. Дальше, в стеклянной витрине, поломанная мебель, поломанная же гитара, рухнувшая арка, ряд торчащих из фундамента ладоней, голосующих "за", часть из них торчит из огромного Пушкинского кота, с обрывком цепи на шее и прочий мусор ушедших эпох.

Красная вывеска "Маяковский", сваренная из балок и листового железа. Вход, книжки, кассеты. Касса: школьникам, студентам, пенсионерам — шесть рублей, остальным по тридцатке.

Раздевалка, налево по лестнице — вход на экспозицию. Людям, которые собираются пойти в этот музей, я рассказывать о нем не буду, потому что нельзя. Это музей удивления, всматривания, разгадываний, неожиданностей. Музей задранной головы и порой открытого рта.

Тем, кто хочет, но не может посетить это место, поможет разве что видеокассета. Это произведение в основном изобразительного искусства, которое, по моему мнению, и существует, чтобы выразить то, что не может выразить слово. В прочем слово и изображение тут удачно слились. На мой взгляд, не хватает только музыки.

А вот о бабушке-смотрительнице, сидящей в первом зале, скажу.

— Извините, скажите, пожалуйста, а вы сами любите Маяковского? — спросил я ее, пока спутница вглядывалась, вчитывалась.

— Вы знаете, молодой человек, пока не устроилась сюда два года назад, была к нему абсолютно равнодушна. А сейчас я влюблена во Владимира Владимировича и его творчество.

Заметьте! В человека и его творчество. В человека не потому, что он такой усатый, импозантный, как Никита Михалков, или такой душка, как Леонардо Ди Каприо. Его биография — это жизнетворчество, он свою судьбу творил и прожил он свою жизнь так, что "не больно за бесцельно прожитые годы", пусть и немногие.

Будучи беспартийным революционером с двенадцати лет, вступив в партию с тринадцати (за особые заслуги), он остался до конца непримиримым большевиком.

Наверное, никто другой в Советской России так яростно не боролся с нарождавшейся, новой бюрократией, с уже советским обывателем, которые через семьдесят лет продали революцию.

Никто, как он, не понимал важность создания абсолютно новой революционной по сути, а не по атрибутике, культуры. И как же он был прав!

Я верю, он и дальше гнул бы свою

линию, не испугавшись ни чисток, ни репрессий, возможно, сам бы чистил и репрессировал или погиб бы в войне с врагами его революции.

Я верю, что мечты Маяковского о новом обществе, а главное о новом человеке с новым сознанием, сбудутся. Потому, что не увидел в музее лиц старше тридцати-сорока лет.

Маяковский и его стихи — живы, и это не банальная фраза!

Мой знакомый сахалинский поэт изменил в стихотворении Владимира Владимировича несколько слов. И сказал: "Не надо подписывать: переделал такой-то, подпишите просто: В.В. Маяковский". Читайте!

Вам, проживающим оргий ради,

имеющим ванную и теплый клозет!

Как вам не стыдно о представленных к награде

вычитывать из столбцов газет?!

Знаете ли вы, бездарные, многие,

думающие, нажраться лучше как, —

может быть, в Чечне бомбой ноги

выдрало у Петрова прапорщика?..

Если б он, приведенный на убой,

сказал бы: "здорово",

видя, как вы измазанной в котлете губой

похотливо напеваете Киркорова!

Вам ли, любящим баб да блюда,

жизнь отдавать в угоду?!

Я лучше в баре блядям буду

подавать анасную воду!

Жив поэт; и знает и про Чечню,

и про тех, кто любит Киркорова, и про Филю лично.

И музей у него самый живой, живой, как он сам. Такой же бы, наверное, он сделал какому-нибудь своему другу футуристу. Такой же, но совершенно другой.

Искать музей просто: м. "Лубянка", а там — по указателям.