Газета Завтра 52 (1204 2016)

Вадим Степанцов: «Хочешь революции — помой посуду!»

Дионис Каптарь

29 декабря 2016 0 говорит главный «куртуазный маньерист», лидер группы «Бахыт-Компот»

Дионис КАПТАРЬ. Наш разговор будет касаться политики в музыке, ведь вы имеете ярко выраженную позицию по ДНР и ЛНР. Интересовать нас будет переход части творческой интеллигенции на сторону, как сейчас принято говорить, "бандеровского" режима в Киеве. Вадим Юрьевич, не кажется ли вам странным то, что ваши коллеги по творческому цеху так массово приняли сторону Киева?

Вадим СТЕПАНЦОВ. В то время, когда Майдан начинался, люди на Украине поголовно ненавидели Януковича, и большинство стремилось просто "смести" режим. Лишь немногие и здесь, и там понимали, что революции не приводят ни к чему хорошему. Теофиль Готье почти двести лет назад писал, что из революции извлекают пользу только стекольщики.

Дионис КАПТАРЬ. Тогда уж и гробовщики.

Вадим СТЕПАНЦОВ. Смотря во что революция выльется. Когда у нашей группы спонтанно родилась песня "Бог покинул Украину", текст хорошо лёг на мотив "Старого клёна" Александры Пахмутовой, и один из вариантов куплета содержал слова "Тем огнём удалось весь город подпалить". Мне начали перечить в письмах и комментариях, а ведь это было ещё до приказа Турчинова стрелять по людям (Турчинова ли, или кого-то из-за океана, да такого, что ни Турчинов, ни Порошенко сопротивляться не смогут). И уже после этого я написал "Тем огнём удалось полстраны им подпалить"

Дионис КАПТАРЬ. Ваша позиция хорошо известна. Но почему иное происходит с другими людьми, может быть, вашими знакомыми?

Вадим СТЕПАНЦОВ. Даже не самые глупые люди часто боятся повиниться в своих заблуждениях. Мне гораздо ближе люди вроде Андрея Макаревича, идущие против большинства с открытым забралом и упорствующие в своей "белоленточной" позиции. Куда больше людей похожи на затаившихся змей, изредка шипящих на страницах социальных сетей. Их много, и они куда опаснее — весь этот междусобойчик Болотной, наш околомедийный вариант "предмайдана". Людям с противоположной позицией пробиться крайне тяжело. Там до сих пор находятся "забандеровские" ребята, может, Земфира и Диана Арбенина подсчитали, сколько теряют, а потому покаялись и повинились, но мне кажется, что в глубине даже у них всё то же.

Дионис КАПТАРЬ. Вам тоже перекрыли доступ к СМИ?

Вадим СТЕПАНЦОВ. Нет. Нам и не открывали (смеётся). Представим ситуацию. Близкий к властным структурам человек возглавляет некий радиохолдинг, но программные и музыкальные директора не перестают ставить в эфир Макаревича и Земфиру. Они не рискуют не поставить новый материал, например, мой (если владелец холдинга мне благоволит). Просто другие артисты не пускают, их количество, толчея.

Дионис КАПТАРЬ. На ваш взгляд, песня "Бог покинул Украину", малоизвестна?

Вадим СТЕПАНЦОВ. Не особо разбираюсь в подсчётах просмотров на YouTube, но допускаю, что такие материалы модерируются и "прореживаются". Но даже если бы наши достаточно обтекаемые антивоенные песни вроде "Аллилуйи" (клип на неё мы снимали в Луганске в конце 2014-го) попадали на маховики масс-медиа, было бы гораздо лучше и в плане известности, и в плане востребованности.

Дионис КАПТАРЬ. Планируете ли вы концерты в Донбассе?

Вадим СТЕПАНЦОВ. Конечно, если позовут, в мае-июне.

Дионис КАПТАРЬ. Что имеется в виду под "позовут"? Площадки, фестивали?

Вадим СТЕПАНЦОВ. Бывший участник нашей группы как-то зацепился за донецкую тему, стал организовывать маленькие фестивали для начинающих музыкантов, потом вышел уже на городские структуры, через мэрию смог и для нас место найти. Мы там трижды выступали, причём дважды в этом году. И я могу назвать несколько групп, например, "Странные игры", которые с радостью бы туда поехали и выступали без гонорара.

Кстати, могу сказать, что сам я родился в Донецке, вся моя родня луганско-донецкая — этнические украинцы. Моя бабушка в двадцатые годы по комсомольской путёвке ездила в Винницкую область учить детишек украинскому языку. В тамошних сёлах никто толком разговаривать не мог на языке Шевченко и Котляревского. И наши донецкие учили украинскому языку. Научили, на свою голову… Но, конечно, украинский язык не виноват в произошедшем. Виноваты упоротые, а упоротых можно сделать на основании любой самой замечательной идеи.

Дионис КАПТАРЬ. Вернёмся к исходному вопросу. На ваш взгляд, кого среди рокеров больше — условно говоря, сторонников Бандеры или Донбасса?

Вадим СТЕПАНЦОВ. Тех, кто спрятал голову в песок. Перед третьей нашей поездкой в Донецк гитарист решил отказаться, ушёл в академический отпуск. В итоге играл парень из Северодонецка, все друзья которого, по его же словам, поехали крышей и считали, что людей, вывешивавших российские флаги в украинских городах, надо было убивать.

Дионис КАПТАРЬ. А как можно объяснить антипатриотизм и фрондёрство, которые сопутствуют музыкантам?

Вадим СТЕПАНЦОВ. Человек видит ближнюю к себе поляну. А коррупция кругом, и он обязан в ней волей-неволей участвовать. Но себе не признаётся, что и ему порой перепадает от олигархов какой-то жирный кусочек. Условно говоря, поэтому и не слышит слёз детдомовцев за своим благополучием, это я так иронизирую. Да, не шибко хорошо устроен и отлажен государственный механизм в нашей стране. Но я вслед за Бродским считаю, что жулик лучше, чем кровопийца. Когда довольно устойчивую систему с усатыми и нечистыми на руку жандармами меняют "комиссары в пыльных шлемах", то проливается очень много крови. Но если прочитать "Доктора Живаго" или подобный текст о той эпохе, то легко понять: царя сковырнули не большевики, а люди со "светлыми лицами", либералы и буржуазия, которые были недовольны этими усачами на улицах — городовыми, будочниками, дворниками.

Дионис КАПТАРЬ. Тот же Макаревич считает, что нужно указывать на ошибки власти. Вы считаете, он сам верит в это, или это просто поза?

Вадим СТЕПАНЦОВ. Я думаю, и то, и другое. За фрондёрством часто стоит популизм, и люди, хорошо "заточенные" на деньги, просчитывают каждый свой шаг. Поэтому, как уже говорил, уважаю Макаревича больше — он последователен и не отходит от своих взглядов, как те же Земфира или Арбенина.

Дионис КАПТАРЬ. Часто пытаются подобное поведение оправдать материально, мол, человека "купили". Гораздо хуже, когда встречаешь истинно идеалистическую ненависть к нашей стране. Людей, предающих не за деньги. Почему они появляются, на ваш взгляд?

Вадим СТЕПАНЦОВ. Все люди разные. Кому-то чисто внешне может не нравиться Путин как типаж, подавай им более плотного или черноглазого. Представители мелкого и среднего бизнеса жалуются на коррупцию, хотя власть и пытается с ней бороться. Но эта толща чиновничества просто какой-то коростой сидит на теле страны, борьба с ней практически невозможна. А что противопоставить этому?

Наверное, все знают "Камеди Клаб" и Гарика Харламова. Его дедушка возглавлял, по-моему, европейский отдел Внешторга. Понятно, что ребята знали, где "золото партии", и кое-чего прикопали. Старший Харламов рассказывал, как после путча 1991 года его об условном "золоте партии" допытывал нелепого вида учитель труда, которого назначили неким комиссаром по Внешторгу. Рассказ смешной — Гарик Харламов отдыхает.

Сейчас хотят сделать то же самое, когда ничего не смыслящие ни в процессуальном кодексе, ни в следствии "комиссары" будут разыскивать "золото партии". А может, и хуже — кровавые бесы в них так плотно засели, что они готовы творить вещи похлеще того, что было в первые постреволюционные годы. Судя по комментариям в Фейсбуке и "майданутых", и "белоленточных", они мечтают "шлемы пыльные" надеть и в подвалах пытать несогласных. Зачастую такие люди появляются из ущербных, не могущих помыть в своём углу посуду и полы. Малая часть из них может позволить себе нанять прислугу для мытья посуды. Но это хитрованы, "стекольщики", они и будут во время революции наживаться на стёклах.

Дионис КАПТАРЬ. Часто поэт чувствует эпоху лучше аналитика, иначе видит поколение. Вы нащупали эту "больную струнку", которая заставляет нормальных людей бороться за сомнительные идеи?

Вадим СТЕПАНЦОВ. Во время Болотной свистопляски, когда трещали чубы и ломались копья в Фейсбуке, мне удалось многих неукротимых перевести на другую сторону. Слово поэтово, пусть и в достаточно узком кругу, всё-таки влияет на ситуацию. Кое-кого я перетянул в "держимордовский" лагерь…

Дионис КАПТАРЬ. Вот, кстати, заметно, что многие люди, готовые противодействовать белоленточному движению, Майдану, внутренне колеблются. Ибо понимают, что отчасти попали в ловушку: защищая сложившийся порядок, они автоматически защищают коррупционеров и воров. И получается, что надо нацепить на себя жупел "держиморд", а они-то совсем не держиморды…

Вадим СТЕПАНЦОВ. Надо выбирать. Либо ты за энтропию и хаос, а этим всегда заканчиваются революции, разве что Чехия со Словакией разошлись мирно. Но великие революции всегда оканчивались большой кровью и длительными гражданскими войнами. По мне, "держиморды" уютнее "комиссаров".

Дионис КАПТАРЬ. Примем это как данность? Такая проблема будет всегда?

Вадим СТЕПАНЦОВ. Возьмём жупела или светоча белоленточной революции Навального. Как ты можешь баллотироваться в мэры, если ты ни дня в ЖЭКе не работал? Или упомянутый учитель труда — как он мог расколоть внешторговца? Мой совет этим ребятам: пойдите в менты, поработайте в ЖЭКе, провернитесь в этом механизме. Чтобы, когда систему тряханёт, вы были бы на каких-то важных административных участках. Тогда, наверное, как-то устоим…

Дионис КАПТАРЬ. Это издержка демократии. Любой может и избирать, и избираться.

Вадим СТЕПАНЦОВ. Пусть избираются депутатами, хотя я бы им зарплаты урезал. Кому-то, может, важно на трибуне покрасоваться. Но чтобы работать в любой отрасли государственного аппарата, как минимум, надо научиться многое видеть изнутри. Пусть лучше, если тряханёт, у власти будут люди-профессионалы, которым революционеры делегируют нечто. Хотя скорее всего, у нас сценарий может быть идентичен украинскому — местный Яценюк "приклеит" двадцать миллиардов, накупит двадцать пять вилл в Майами, то есть распилят и разбегутся. Украина нам дана как окно в другую реальность, чтобы мы посмотрели и сказали — нет уж, извините, давайте как-то попытаемся наладить консенсус между жандармами и бухгалтерами.

Налицо непонимание, что помимо фрондёрства необходимы желание и готовность работать. Если ты действительно революционер, и патриот при этом, то будь готов к тому, что придётся много вкалывать, как Павке Корчагину — долбить кайлом морозную землю и проводить одноколейку, чтобы рабочим мегаполиса подвезли дрова.

Дионис КАПТАРЬ. Каждое поколение революционеров уверено, что оно не допустит большой крови. Со времён Великой Французской революции ничего не изменилось.

Вадим СТЕПАНЦОВ. Глупость доходит до того, что нам постоянно приводят в пример Вацлава Гавела. При чём он здесь? Чехословакия разделилась на два государства. Вы ж так не сможете: будет война, возникнет не один Донбасс, а множество, включая исламские. Это такой будет пожар, с которым вы не справитесь.

Не Гавел нужен России. Нужен такой хитрый лис, как Владимир Владимирович. Надеюсь, что где-то в недрах куётся такой же или похожий преемник, иначе никак. И помните: прежде чем делать революцию, сначала вымойте посуду у себя на кухне.

Философия «авось»Фёдор Гиренок 29 декабря 2016 0 что делать, когда мы не понимаем, что нужно делать?

Моё сообщение состоит из двух частей. В первой части я пытаюсь понять особенности устройства России и делаю вывод о том, что лучше ничего не делать, чем что-либо делать наобум. Во второй части рассуждаю об истории и прихожу к выводу, что она всё-таки закончилась и началась эпоха принципиальной неопределённости.

I. Первая часть

1. Когда мы не знаем, что делать, а делать что-то надо, нужно обратить внимание на детей и тех, кто с ними работает. Почему? Потому что дети могут научиться говорить, не научившись думать. Приведу два примера.

Один — из истории гражданской войны в России. Мой дед, георгиевский кавалер Иван Жердев, во время гражданской войны три раза сам со своими детьми смог построить дом, потому что их три раза сжигали то белые, то красные. Он научил детей быть самостоятельными.

Другой пример — из истории гражданской войны на Украине. У меня в Киеве живёт одна знакомая семья. В ней есть отец, мать и сын. У папы и мамы университетское образование. Мама закончила МГУ. У их сына украинское образование. Сейчас ему далеко за 30. Он поклонник Бандеры. Борец за независимость Украины от России. Сын терроризирует отца и мать. Отец сбежал от сына в Крым и принял гражданство России. Сын называет отца сепаратистом. Мать осталась с сыном в Киеве. Она мало-помалу начала принимать его взгляды. Приехав однажды в Москву, она удивилась, что мы не умираем с голоду. И позвонила сыну. Сын пообещал посадить её на карантин за то, что она поверила русской пропаганде.

На Украине сформировано целое поколение молодых людей, которые не имеют с нами ничего общего. У них другой Ярослав и другой Владимир. Они не читали Булгакова и не поют военные песни. Мы ментально не похожи. Они могут уверять нас, что при немцах украинским крестьянам было спокойно работать и наслаждаться плодами своего труда. Для нас это безумие. Возможно, они создадут национальное государство. Они, видимо, знают, что надо делать. Но вряд ли они понимают сделанное.

2. Для того, чтобы наши дети не сажали нас на карантин, нам нужно научить их строить вокруг себя барьеры. Зачем? Затем, чтобы быть умными. Чтобы ничто не смогло проникнуть в наших детей, не спрашивая на то их разрешения. Как строить эти барьеры? Очень просто. Нужно приучить детей к чтению русских сказок, а затем приобщить их к русской литературе и просмотру фильмов, в том числе мультипликационных, из классического репертуара. И слушать радио "Орфей". В завершение приобщить детей к философии. Давно уже нужно выкинуть из системы образования нелюбимый мною предмет под названием "обществознание". И немедленно ввести в образование философию. Начинать можно с сочинений Г.П.Федотова, а заканчивать — Камю или Ортега-и-Гассетом. Философия научит наших детей говорить от своего имени и уклоняться от пустых разговоров на языке другого.

3. Если мы не понимаем, что делать, значит, у нас проблемы с культурой. Что такое культура? Это то, что в нас понимает за нас. Если она есть, мы не спрашиваем каждый день, просыпаясь, что нам делать. Есть вещи, которые за нас уже решила наша культура, и нам не надо всякий раз заново что-то придумывать. Например, мы православные. Но это значит, что, как говорит Н.Ростова, религия — не личное дело каждого.

4. Если мы не понимаем, что делать, это значит, что у нас проблемы с элитой. Вернее, это знак того, что её нет. У нас нет политиков и депутатов, у нас есть, как говорил Данилевский, шуты гороховые. У нас нет министров. Ведь министр в России — это империалист. А не тот, кто однажды прочитал журнал "Финансы и кредит" и стал магистром. Нельзя быть членом правительства, не проштудировав "Россию и Европу" Данилевского, не читая Стебута и Чаянова с Кондратьевым. Депутат не тот, кто выгодно примкнул к партии и съездил в командировку в Америку. А тот, кто изучал "Письма о русской культуре" Федотова и наладил своё дело. Мы смотрим на наше правительство, и нам не до смеха. Мы смотрим на бизнесменов и говорим про себя: воры.

Для того чтобы у нас появилась элита, нам нужно решить вопрос о собственности. Пока мы верим Прудону, который сказал, что собственность — это кража, никто нас не убедит, что у нас есть элита. Нам не сможет помочь ни пятый, ни шестой технологический уклад, если мы точно будем знать, что политика — это всегда ложь и демагогия. Элиту выбирают не на выборах. Её растят. Наша нынешняя элита абсолютно нелегитимна. Пока мы думаем, что все из правящего класса должны отвечать за содеянное, за разорение России, элита не может быть элитой.

5. Если мы не понимаем, что нам нужно делать, это значит, что у нас проблемы с учёными и особенно с философами. Вы думаете, что в журнале "Вопросы философии" кипят страсти, бушуют дискуссии? Нет, вы ошибаетесь. Там болото, тина и лягушки квакают. Там заняты историей мысли, там всё ещё читают и перечитывают Маркса и Спинозу с Гегелем. Наши философские журналы не знают, что им делать. Они нас всё ещё просвещают в делах континентальной и аналитической философии. Хотя решение вопроса о просвещении давно уже решено в мифе Платона о пещере и, конечно, в рассуждениях Канта. Эти журналы не учат думать, они учат говорить на языке другого и предназначены исключительно для расширения кругозора посредственных преподавателей. Им нужна фактура и объективность. Нам нужны концепты.

6. Если мы не понимаем, что делать, это значит, что у нас проблемы с обществом. Это значит, что у нас его нет. Для того чтобы было общество, нужен самообман, разрыв между тем, что мы чувствуем и тем, что мы говорим. Никто из нас не хочет себя обманывать. Поэтому у нас нет социальных групп с ясно выраженной позицией, с чёткими взглядами. У нас нет социальных институтов, на которые мы могли бы полагаться. У нас есть аморфное общество, множество непоименованных других. Для того чтобы у нас возникло общество, нам нужно не объединяться под какими-то выдуманными титулами, а нужно структурироваться. "Россиянин" нас не структурирует. Это всего лишь пустышка для чиновников. Я — русский и никогда не буду россиянином. Но я знаю обрусевших немцев и люблю их.

Что значит структурировать общество? Это значит отделить человека от места, которое он занимает. Структура — это место, а не человек, который его занимает. И связь между местами, а не антропология их качеств. Где есть структуры, там есть и социальные машины. Но там уже не будет ручного управления.

7. Если мы не понимаем, что экономика — это не финансы, это значит, что у нас нет ни того, ни другого. Экономика нам нужна не для того, чтобы продавать нефть за границу, а для того, чтобы у нас были рабочие места. А финансы нам нужны не для того, чтобы считать, кто и сколько украл из бюджета, и не для того, чтобы обменивать рубли на доллары, а для того, чтобы у нас в стране были условия для обмена, чтобы вообще был возможен обмен между людьми. Конечно, придёт время, когда производство не будет нуждаться в людях, а люди — в производстве. И тогда мы займёмся практиками дословного. Сегодня наши финансы — это согласованная с Западом галлюцинация. А наша экономика — это бред, согласованный производителями сырья с его потребителями.

II. Пояснения к первой части

История

Исторический взгляд на вещи предполагает, что все мы находимся внутри того, что когда-то началось и когда-то должно закончиться. Нам казалось, что всё имеет своё время. Всё конечно. И мы конечны. И поэтому слово "понимать" означало для нас одно: идти в ногу со временем. Но иногда нужно идти не в ногу со временем. И нужно понимать, когда это следует делать.

До недавних пор в России понимали, что нужно делать. В результате мы стали очень большими с богатыми природными ресурсами.

Однако вечное возвращение к одному и тому же заставило нас отказаться от времени. Вернее, заставило признать в нём плодотворную иллюзию. И теперь, когда мы говорим о времени, всем нам нужно иметь в виду, что мы говорим об искривлённом пространстве.

История всё-таки закончилась. И теперь то, что мы можем начать делать, не будет иметь шансов на успех, не сможет завершиться, закончиться. То, что не может завершиться, не может иметь начала.

Особенность существования нас, русских, состоит в том, что мы научились переживать развязку конца, не испытав радости завязывающего начала. Мы никогда не были при рождении смысла, но мы всегда были на похоронах события. Мы и сейчас хороним Европу, хороним Россию 1917 года, как похоронили до этого Ренессанс, гуманизм и социализм. И вот теперь мы хороним похороны, то есть самих себя. Что же нам делать, когда мы не понимаем, что нужно делать? Видимо, полагаться на авось.

Авось…

Европейского человека воспитала агора. Местом же мысли и чувств русского человека была не агора, а церковь. Наша философия — не когитальная философия. Наша философия — философия "авось". Что это значит? Это значит, как удачно разъяснил в своё время Ключевский, что мы мыслим так же, как ходим. А ходим мы не по прямой, а окольными путями, по тропинкам и просёлкам. Поэтому у нас не гнозис, не знание, а фронесис. То, что способно направлять человека вне связи с его рассуждениями. Так складывались наши практики дословного, наш авось.

Мудрость души

Дословность требует не метафизики, а контакта, прикосновения к вещи самой по себе. Мы не любим посредников. Нам нужно то, что греки называли мудростью души. По словам Ксенофонта, Сократ вселял в своих последователей прежде всего мудрость, а лишь затем умение говорить и действовать. Ибо те, кто умеет говорить, не имея мудрости, наиболее несправедливы и наиболее способны творить зло. Особенно опасны сегодня политики, философы и финансисты, ибо их ум редко связан с душой. Они умеют анализировать, но, как правило, не умеют синтезировать.

России не нужна интеллигенция, не нужна развязность её ума. Ибо она и погубила всех нас. И продолжает губить. России нужна новая элита. Нужен ум, связанный с душой. Нам нужны практики дословного.

Конец истории

Россия своей кентаврической природой забросила нас на "концы" истории. Конец истории — это не часть истории, а разрыв с нею. И вот на этих "концах" прямая истории пророка Даниила вновь свернулась в кольцо. Она взвешена и найдена очень лёгкой, ибо в ней не оказалось точек, называемых раем и адом. Без них история исчезает, и вместо неё проступает не знающий истории космос.

Космос

Христиане когда-то освободили нас от объятий мира, вынув человека из космоса и отдав его Богу. Человек был поднят над миром. Мир опустел и стал называться природой. Вернуть человека на место попытался русский космизм. Но в природе уже не было места для человека и его души. И тогда русские философы стали сооружать особую сферу, в которой должна была разместиться наша душа. Флоренский назвал её пневматосферой. Вернадский — ноосферой. Европейские философы и, прежде всего, Ницше решили вернуть человека природе, дав ему новое имя — "сверхчеловек". Нам не нужны сверхлюди. Нам нужны святые, гении и порядочные люди.

Не от мира сего

Пустой природой мы заплатили за возможность существования человека не от мира сего, за наше несовпадение с явлениями природы. Когда-то греки подчинили человека и его богов идее целого, космоса. Мы не греки. Мы христиане. Мы покинули этот космос, оставили нашу землю и пошли за Спасителем. Конечно, христианская культура погасила в нас чувство радости от земной жизни. Мы потеряли интерес к миру фактического. Наука, пользуясь случаем, превратила пустую природу в бесконечную плоскость, сделав человека одномерным.

Гуманизм

Пока у нас была мысль о Боге, мы могли поднять себя над собой и удержать себя на этой высоте. Но что человек может сделать, если у него нет Бога? Если мы сами его убили, если он не родился в наших душах? Только падать в низость низкого и обсуждать проблемы секса с роботами. Гуманизм убил в нас человека. Чем лучше создавали мы общество, тем хуже становились сами. Теперь машины могут думать вместо нас. Но пока мы грезим и у нас есть сознание, мы будем делать то, что никакие машины никогда не смогут сделать: воображать и воображаемое соединять с реальностью.