Газета Завтра 609 (30 2005)

НАСЛЕДНИК ИЗ ГЛЕНИГЛСА

Александр Нагорный

НАСЛЕДНИК ИЗ ГЛЕНИГЛСА

Перед саммитом "Большой восьмёрки" российский президент развил такую политическую активность, которую можно было объяснить либо близостью какой-то крупной добычи, либо наличием под его ногами "горящей земли". И то, и другое вполне укладывалось в рамки "проблемы-2008", т.е. необходимости срочно решать вопрос о российском "престолонаследии" на всех уровнях сразу. Путин, возможно, и хотел бы, подобно Ельцину, уйти после второго срока на вольные экс-президентские хлеба, но его ближайшее окружение, судя по всему, далеко не в восторге от подобной перспективы, потому что никаких гарантий "питерским силовикам", в отличие от ельцинской "семьи", не предвидится. Личные счета и к ним, и к Путину имеются и у "олигархов", которые при Владимире Владимировиче лишились самого ценного в своей жизни — возможности распределять власть и собственность; и у огромного числа "регионалов", включая дагестанские и чеченские кланы, считающие Путина своим "кровником", и — самое главное — у "вашингтонского обкома", здорово натерпевшегося от "друга Владимира". Когда после лондонских взрывов он на правах чуть ли не хозяина ситуации не только предложил участникам саммита выступить с общим заявлением, но и дал ряд собственных формулировок, включая "двойные стандарты" и "мы это говорили в отношении иракской войны", у Тони Блэра и Джорджа Буша-младшего в голове наверняка проскочила мысль: "Never again!" ("Никогда больше!").

Тем более, что с точки зрения формальной логики позиция Путина была неуязвимой и вполне обусловленной предыдущей деятельностью американских и особенно британских властей. Вряд ли в Вашингтоне и Лондоне потерпели бы практику предоставления политического убежища в России представителям "Аль-Каиды", или двадцати тысячам талибов, которые горными тропами перебрались бы из Афганистана в Москву. Но именно это происходит в Великобритании с 20-тысячной чеченской диаспорой во главе с Закаевым и другими чеченскими "полевыми командирами" — при том, что эти боевики представляют для России гораздо большую опасность, чем исламские террористы для Америки и Великобритании.

Возмущение — пусть даже хорошо скрытое — вызвала сама претензия Путина вести с "сильными мира сего" разговор на равных. Во главе российского наместника "мирового правительства" нужен другая — более покладистая и управляемая фигура, наподобие Касьянова, которого, впрочем, на дачной теме почти "отыграли" всё те же "питерские силовики". И Путин вернулся из Глениглса единственным легитимным наследником самого себя.

Всё это вместе взятое, с Касьяновым или без, предполагало, что внешнее давление на российского президента в ближайшие недели усилится в разы. И, как бы упреждая это информационное и дипломатическое давление, Путин вовсю взялся демонстрировать свои "великодержавность", "антиамериканизм" и "антилиберализм". Весьма показательной в этом отношении стала его блиц-поездка в Дагестан, где было объявлено, что с ситуацией в республике "разберутся", что две вновь созданные горные бригады станут контролировать весь Кавказский хребет, грозя не только чеченским боевикам, но и гордому Михаилу Саакашвили; что каспийские проблемы, включая использование нефтяных ресурсов, уже оговорены странами, прилегающими к этому региону, так что Америка, которая недавно торжественно объявила Каспий зоной своих жизненных интересов, может забирать обратно своих солдат, призванных охранять нефтепровод Баку—Джейхан.

И всё это — буквально сразу же после торжественных обещаний залить Запад российской нефтью... Интересно, что дагестанские демарши "хозяина Кремля" практически совпали с заявлением избранного президентом Киргизии К.Бакиева о свертывании американского военного присутствияе в этой стране, а также с прекращением полетов на окруженных войсками Каримова военных базах США в Узбекистане. К этому стоит добавить церемониальное избиение "американских младенцев" китайскими товарищами. Совсем недавно в Вашингтоне с уверенностью могли говорить о том, что лед в отношениях с Пекином тронулся. Ху Цзиньтао согласился присутствовать на саммите G8 в качестве лидера одной из развивающихся стран, вместе со всеми осудил "международный терроризм", министру торговли Родригесу пообещали жестокую борьбу с контрафактной продукцией китайских производителей, а госсекретарю Райс — возвращение Пхеньяна за стол шестисторонних переговоров по ядерной программе КНДР. Однако буквально тут же последовало не только заявление генерал-майора Чжу Чэнху о готовности применить ядерное оружие против США, но и бегство северокорейского парламентария в Южную Корею с известием о наличии у "режима Ким Чен Ира" ядерной боеголовки, и вовсе не в единственном экземпляре.

Всё это — свидетельства того, что Pax Americana в XXI веке не было, нет и не будет, а следовательно, у Путина, даже несмотря на негативное отношение к его фигуре со стороны Вашингтона, остается шанс на политическое выживание после 2008 года. Однако не стоит забывать, что и ранее в аналогичных, хотя куда менее острых и драматических лично для него ситуациях, коронным номером Владимира Владимировича было до предела взвинтить риторику — якобы с позиции силы, на деле отсутствующей, — а затем пойти на крупнейшие уступки, сдавая всё что можно и чего нельзя. Лакмусовой бумажкой ситуации в этом отношении остается вопрос о контроле над ядерными материалами РФ, который должна обсудить совместная американо-российская комиссия, созданная в рамках "братиславского консенсуса". Вряд ли Путин не понимает, что "без ракет России нет". Но насколько идентифицирует он свою судьбу с судьбой возглавляемой им страны, — это, как говорится, уже совершенно другой вопрос.