Газета Завтра 611 (32 2005)

ЖИЛИ-БЫЛИ

ЖИЛИ-БЫЛИ

Анна Серафимова

Анна Серафимова

ЖИЛИ-БЫЛИ

Мой маленький племянник уже в три года постиг основы диалектики, хотя никто его этому не учил, и до четырех активно упражнялся в этой нелегкой дисциплине. То и дело в разных ситуациях от него слышали: "Я уже большой". А то: "Я еще маленький". В каких случаях какая употреблялась фраза, думается, не надо объяснять тому, у кого дети или другие близкие родственники малышового возраста склонны к философскому практикуму и упражнениям по теории относительности. Надо сказать, что эффект и результаты таких упражнений впечатляющи и практически всегда дают нужный результат юному практиканту. И то сказать: какой взрослый останется равнодушным к маленькому существу, так хорошо ориентирующемуся в лабиринтах и хитросплетениях диалектического уж такого материализма!!!

Абсолютно вся диалектика племянника давала самые что ни на есть материальные плоды. "Мама, купи мне двухколесный велосипед". "Сашенька, тебе еще рано, езди на трехколесном". "Мама, я уже большой!". "Мама, смотри, какая игрушка! Купи!". "Сашенька, ты же уже большой мальчик такими игрушками играть". "Нет, мама, я еще маленький". И мама, бабушка, я, грешная тетя, не можем устоять перед талантом юного диалектика. Хотя понимаем, что не надо бы способствовать развитию таких именно способностей к наукам. Побеждать. Впрочем, в нынешние времена знание именно таких наук и умение применять сии знания на практике гарантирует преуспеяние в жизни. А то и простое выживание без них невозможны. Именно люди, с детства проявившие себя в данной области (при условии, что их родные поддерживали и развивали такие задатки), наиболее успешны в современной России.

У малых детей такое быстро, как правило, проходит. А вот у малых народов… Точнее, у народов с большими историями и другими достоинствами, но при этом малыми... Фу ты! Короче, не поймешь: то "мы — малые"( читай — бедные, несчастные), то "мы — с большими, огромными завоеваниями и прочими великими делами" (читай — и сами с усами).

Взять ту же ООН. Каждая страна, в том числе наши бывшие подружки-соседки и вроде как младшие то ли братья, то ли сестренки, независимо от размеров чего бы то ни было у нее и ее граждан (территории, истории, доходов) имеет в ее составе право полноценного голоса. Разве в данном случае не имеет место проклятая во всех смыслах совковая уравниловка, с которой боролись демократы и все, стремящиеся к демократии, в которой— исключительно индивидуальный и дифференцированный подход? Но взносы в бюджет этой организации державы и карлики платят в зависимости от разных там размеров. Никакой уравниловки!

Посмотришь на иных: взрослые дяди и тети, играя мускулами, тряся метриками, демонстрируя волосяной покров на лице, кричат: "Мы — большие, сильные, смелые, вон с какими усами! Мы на вас нападем и съедим!". Просто "Тараканище".

А только им: "Мы вам свет выключим". И тут же рев, слезы, размазывания по щетинистым щекам: "Мы боимся без света! Мы хотим со светом! Мы маленькие, нас обижают"! И бегом к дяде Сэму с ревом и жалобой: "Они нам свет хотят выключить".

А дядя Сэм — уж такой добрый дядя! Особенно к таким вот маленьким. Невольно заподозришь его в этом... Как там любовь в маленьким-то называется? Еще наибольшее количество этих самых приезжает к нам именно из Америки, чтобы свою любовь-страсть утолить? Забыла. Подскажите. Ну да ладно, вы поняли, какое слово я забыла.

Одним словом, дядя Сэм тут же нам гневно: "Почему вы маленьких обижаете? Мы их любим. Вы не любите по причине их пакостности и всяких там исподтишка? Неужели они исподтишка? Мы же им разрешаем вам пакостить. И строго-настрого накажем, чтобы исподтишка больше ничего не делали, а делали все это и многое другое в открытую. А то это даже нам удивительно и оскорбительно: они же знают, что мы их в обиду вам не дадим. Да и это мы им приказали вам пакостить, где и как можно. Так что знайте, что это мы им велели, и не смейте им не то, что замечания делать, но даже недовольную гримасу строить".

Мы, знамо дело (вернее, те, кому мы якобы доверили нами кремлеводить), под козырек и в стойку "смирно": "Есть, сэры-герры"!

И уже с умилением на все взираем: надо же, какие маленькие, а ведут себя, как большие. Все, как у взрослых. И вместо того, чтобы проучить как следует на очередном, нисколько не скрываемом (при таких-то покровителях), шкодничестве, радуемся устами безбашенных сидельцев кремлевских башен и уговариваем других, непонимающих, почему этим карликам, полностью от нас зависимым, сидящим на шее, дают так наглеть: чем бы дитятко не тешилось...

Да уж от дитяток-то, пролезших в наши дома и в дверь, и в окно, разграбивших все, разбивших, при таком попустительстве житья никакого нет, уж мы во весь голос плачем. И чего нам на этого дядю, вспомнила — педофила — оглядываться? И нам он кто? Никто! Его кто вообще, кроме таких вот, с позволения сказать, уважает? Никто не уважает. И неуважение все растет и крепчает, ширится на все стороны света. Пусть он сначала сам нормальным уважаемым станет, а потом уже другим указывает, как себя вести. Любому нормальному, адекватному, со здоровой моралью и психикой человеку он — не указ. И вся диалектика и теория относительности, в которых на нас упражняются, этих дядь, — это не наука, а мошенничество и издевательство над здравым смыслом под названием "двойные стандарты".