Газета Завтра 837 (49 2009)

Владимир Бондаренко ЗАМЕТКИ ЗОИЛА

Беру в руки книгу и думаю: вдруг нечто замечательное. Так я открываю книги даже своих лютых оппонентов. Любовь к книге у меня всегда выше нелюбви к тем или иным авторам. Вот и роман Пелевина "Т" взял с надеждой, что отнюдь не бездарный автор написал достойную внимания читателя книгу. Конечно, пугало само название романа: "Т", — смесь гламура и китча. Пугал врез от издательства: "Т" — новый роман писателя, в эпоху которого служили народу Брежнев, Горбачев, Путин…" Но спишем это на издержки плохого пиара издательства. Прочёл надуманный, высосанный из пальца, (или из мертвых душ?) использующий для рекламы почти все великие русские литературные имена роман. Зачем читал? Из профессионального интереса.

Думаю, мы все используемся Виктором Пелевиным и издательством "Эксмо" в качестве приманки. Дабы разошлись все 150 тысяч экземпляров скучно и небрежно написанного романа "Т". Но, может быть, и издательство "Эксмо" использует Виктора Пелевина в качестве приманки, выдавливая из него по роману в год? И непонятно, придумана ли история о написании этого романа бригадой из пяти человек, или и на самом деле на ранних этапах написания Пелевиным всерьёз(?) были задействованы литературные негры? А уж потом сам Виктор Олегович прошелся по рукописи умелой рукой — рукой некоего "метафизика абсолюта", прожжённого создателя "метафизических раздумий, мистических прозрений и всего такого прочего". По крайней мере, если и не существовало реальных литературных негров, о которых в порыве исповедальной откровенности (или литературной игры") пишет Пелевин, то этими "неграми" для него становятся и Борис Акунин, чьи сочинения до предела использованы в романе "Т", и Владимир Сорокин (увы, в данном случае Виктор Пелевин в своем романе явно шел по следам сорокинского "Голубого сала" , которое написано гораздо профессиональнее).

Честно говоря, надоела эта издевка над Львом Толстым, Федором Достоевским, Владимиром Соловьевым, Николаем Гоголем, над всей великой русской литературой. Иные нынешние молодые либеральные критики утверждают: мол, это всё — авторский вымысел, не имеющий отношения к русским писателям. Точно так же издевался и Владимир Сорокин в "Голубом сале". Они с Пелевиным давно уже соревнуются, кто кого переплюнет. Но я не вижу в этом издевательстве над классикой никакого свободного полета авторской фантазии, вижу целевое, рассчитанное на западные издательства использование известных всему миру имён для привлечения внимания к своей книге. Я бы поставил копирайт на использование всех великих имен в вольной прозе, дабы запретить подобное кощунство. Попробуй Пелевин ввести в роман Чебурашку, сразу получит от Эдуарда Успенского иск на миллион долларов, почему же можно так низкопробно, в угоду бульварному чтиву, употреблять святые для всех русских имена?

Поразил меня Павел Басинский, который пишет: "Наконец, Пелевина просто бессмысленно воспринимать буквально. Ведь тогда и граф Т. — жуткая пародия на Толстого. Граф Т. — сторонник идеи "непротивления злу" и одновременно мастер боевых искусств. "Не противляясь" врагам, любя их, постоянно крича "Поберегись!", он укокошивает их в романе примерно с полсотни. Но Оптина у Пелевина это не Оптина, а граф Т. — не Толстой…" И Достоевский с его колбасой и водкой и высасыванием мертвых душ из трупов — это не Достоевский, и Соловьёв — не Соловьёв… Чем глумливее новые авторы используют во имя своё имена русских классиков, тем неправомернее оказывается, их воспринимать буквально — пусть резвятся.

А по мне, так монахи Оптиной пустыни должны как следует проучить за всё кощунство модного сочинителя.

Некий граф Т из Ясной Поляны мочит направо и налево жандармов и прочих чиновников, при этом мечтая примириться с церковью, княгиня Тараканова познает многобожие, Федор Достоевский стреляет из подствольного гранатомета в "мертвяков", в мертвые души (естественно, гоголевские), идущие в Россию с Запада через "окно в Европу", потом высасывает из них нектар, философ Владимир Соловьёв с отрубленной головой, монахи и старцы, вооруженные до зубов… Если это не прямое кощунство, то что же? Оптина пустынь превращается в некое сатанинское место воображаемого действия.

Замени все эти святые для любого русского человека понятия на выдуманные имена — и читать в романе будет вообще не о чем. Не понимаю, кстати, вроде бы православного Павла Басинского, восторженно написавшего о романе. Даже если бы это был художественный шедевр, то за подобный шедевр Салмана Рушди до сих пор ищут мусульмане по всему миру. Скорее, роман Пелевина говорит о крайней деградации всего русского народа и прежде всего — русской интеллигенции, не воспринимающей любые издевки в адрес православной церкви, русских гениев и самого народа, и о полной истощенности фантазии самого автора. Он сам обрёк себя на поражение кабальным договором с "Эксмо". Думаю, Виктор Пелевин из тех писателей, кто не способен писать быстро, как Олеша или Бабель. Представьте Олешу, вымучивающего из себя по роману в год. Все заслуги давно бы забылись под слоем халтуры.

Впрочем, возникает ощущение того, что Виктор Пелевин впрямь исписался, и с трудом выдавливает из себя свои собственные литературные экскременты. Пора обращаться к урологу и гастроэнтерологу. С какой стати здесь задействован и молодой Чапаев с пустотой, и шолоховская Аксинья, булгаковский кот, набоковско-бунинские описания природы, повторяется весь набор приёмов из собственных предыдущих книг и из голливудских фильмов. Впрочем, и все философские размышления, вся метафизика тоже взяты напрокат из сочинений русских богословов, мистиков или же восточных мудрецов. Этакий Рерих для продавщиц и официантов. Даже концовка романа, когда граф Т на лошади "возвращается за последнюю заставу", сразу напоминает историю великого китайца Лао Цзы, на последней заставе наговорившего начальнику заставы свой "Дао дэ цзин". Только нигде не видно пелевинского "Дао де цзина". Способен ли Виктор Пелевин придумать нечто своё, создать своих, пелевинских героев? Сомневаюсь. Период крайнего художественного истощения. Пора принимать виагру.

Как бы роман о романе. Бригада из пяти человек пишет для издательства некий литературный проект, где задействован граф Т из Ясной поляны и другие русские гении. По ходу действия эти персонажи обсуждают, кто же о них пишет, и как пишет, стараются вмешаться в сюжет, заказчик — некий Ариель Брахман (кстати, для читательской завлекаловки Пелевин ловко использует и еврейские сюжетики, мягко говоря, не в пользу евреев. Суровый жидоед или зацикленный на своей национальности еврей вполне могут прочитать роман, как антисемитское чтиво на потребу публики. Впрочем, автор палку старается не перегибать).

Модный в семидесятые годы на западе роман о романе, где герои спорят с автором, а всё тот же граф Т размышляет: истинный он персонаж, или выдуманный, — на всякий случай во все стороны кидая бомбы, демонстрируя "непротивление злу насилием". А на стенах подземелья, пробираясь к Победоносцеву, дабы укокошить его, граф читает современное граффити: "Думаешь, ты Лев Толстой, а на деле — х.. простой". Походя издевается Пелевин и над своими коллегами, над критиками, над тупым народом. Что это? Пародия на самого себя, прилежного и вполне качественного советского фантаста, возомнившего во времена кризиса и страны, и литературы, что можно без особых усилий с помощью пиара стать великим писателем? Само время сдувается, сдуваются и раздутые в период переломов имена. Кто помнит Безыменских. Жаровых, Ауслендеров, перечеркнувших всю дореволюционную классику? Пародия на наше время имитации действительности с блогосферами и топами Яндекса? Но зачем лезть с грязными ногами в Ясную поляну и Оптину пустынь?

Как всегда, в конце романа Пелевин переходит на философскую многозначительность, оставив все стрелялки и прыгания с мостов позади. Читателю остается разобраться, кто же пишет роман: граф Т, бригада негров с Г. овнюком и Брахманом, сам автор или его кураторы из издательства "Эксмо". И есть ли критик, или я тоже придуман автором? И кто же тогда настоящий автор?

Лев Николаевич Толстой мог бы сказать словами графа Т: "Какой вы к черту создатель, если я был уже тогда, когда вас еще не было? Сверьтесь с вашей каббалой…"

Кажется, Виктор Пелевин из буддистов и на самом деле перешел в каббалисты. Но издеваться над прошлым всё равно не пристало.