Газета Завтра 837 (49 2009)

Михаил Делягин ЛИБЕРТЭ—КОНСЕРВАТЭ...

Несмотря на провозглашенную последним съездом "Единой России" "консервативную идеологию", вся текущая социально-экономическая политика государства в рамках тандема Путина—Медведева полностью либеральна. Более того, она представляет собой ультралиберализм. Либеральные фундаменталисты, участвовавшие в доведении страны до дефолта 1998 года, уже в конце 1999 года были возвращены к власти и вновь начали определять нашу повседневную жизнь. В выступлениях Путина и Медведева, в исторических "завываниях" по ТВ-каналам мы видим опять дешевый антикоммунизм, совмещаемый с натужным воспеванием царской монархии, которое, к сожалению, всё больше поддерживается структурами РПЦ. Идеологическая вакханалия, "бег во все стороны сразу" призваны скрыть истинные причины бедствий современной России, порожденные именно либеральным фундаментализмом. Благодаря ему и его адептам "золотой дождь" нефтедолларов почти на коснулся народа России. И сегодня базовые основы бюджета и выступления Путина и Медведева, при всей их несхожести, основаны на догмах либерального фундаментализма в качестве незыблемого идеологического базиса.

Обострение борьбы за власть в рамках "тандемократии" усиливает либеральный клан, представители которого кажутся по контрасту с утерявшими стратегическую перспективу "силовиками" более гуманными и цивилизованными. Симпатия, а то и прямая поддержка Запада, вновь начинающего грезить о приватизации в стиле 90-х, в том числе за счет "раскулачивания" "силовиков", добавляет либеральным фундаменталистам привлекательности.

Всё это вновь, как и 10, и 20 лет назад, делает трагически актуальным исследование особенностей либерального сознания в том виде, в котором оно сложилось и функционирует у нас в России.

Каюсь — на заре туманной юности я, в силу недостатка образования, врожденной склонности к лояльности, возраста и исторических условий, придерживался либеральных воззрений, и по сей день искренне благодарен Е.Ясину, близкое наблюдение за действиями и способом мышления которого избавило меня от этого интеллектуального недуга сравнительно быстро и эффективно.

Одна из стержневых философских опор либерализма — убеждение, что каждый человек может полностью отвечать за последствия своей деятельности. А раз так — его надо ставить в соответствующие условия и соответственно с него спрашивать.

Между тем данная установка неверна для большинства населения даже развитых стран. Для России же, основная часть населения которой не вполне адаптировалась к шоковому падению в рынок, данная максима либерализма остается фундаментально ложной. Ее применение напоминает требование к слесарю (а хоть бы и к профессору биологии) немедленно сдать экзамен по квантовой физике с нищетой в качестве альтернативы.

Применение этой доктрины к заведомо не соответствующему ей обществу и обусловило политику социального геноцида, проводимую и по сей день и качественно усугубляющую последствия Катастрофы 1991 года.

Абсурдность фундаментального тезиса либерализма накладывает отпечаток и на сознание его носителей.

ЗАБЛОКИРОВАННОЕ ВОСПРИЯТИЕ

Больше всего в либеральном сознании бросается в глаза его органическая неспособность воспринимать инакомыслие. В свое время КГБ глубоко разбиралось в сортах диссидентов, но, борясь с ними, вскоре восприняло большинство постулатов либерального сознания. Само же либеральное сознание, став государственной доминантой в России, пошло значительно дальше — оно не воспринимает никакого инакомыслия, не говоря уже о соревновательности различных идеологических платформ.

Это рождает и агрессивное неприятие реальности. Все, противоречащее либеральным идеологемам, объявляется несуществующим или несущественным, а указание на них — "примитивным манипулированием".

Неспособность воспринимать инакомыслие в сочетании с личной ущемленностью порождает агрессивность в качестве основного аргумента против нелицеприятной точки зрения.

Агрессия проявляется даже в отношении к партнерам, хотя бы и ситуативным. Так, один из либеральных организаторов Национальной Ассамблеи старательно и без всяких провокаций разъяснял одному из вошедших в нее коммунистов, как он объяснял своему сыну, что хорошие коммунисты все же бывают, — но только мертвые…

ТОТАЛИТАРНОСТЬ

Враждебность идеологии либерального фундаментализма интересам большинства граждан России исключает для ее носителей возможности быть демократами, учитывающими мнения и интересы своего народа. На их знамени, как и 20 лет назад, написано: "Железной рукой загоним население в счастье!" — а если оно понимает счастье как-то по своему, тем хуже для него: оно клеймится как "гадина", которую надо "раздавить", и лишь в лучшем случае — как "агрессивно-послушное большинство".

С учетом идеологии либерализма, реальными правами обладают лица с состоянием примерно от миллиона долларов. В этом российские либералы логично выражают реконструированный Стругацкими древний принцип "все свободны, и у каждого по десять рабов". Этого же подхода придерживается и правящая клептократия; в социально-экономической политике (кроме усиления госвмешательства) она либеральна и во многом состоит из бывших соратников и будущих подельников нынешних либералов.

Разница лишь в том, что у вторых нет власти, и потому они требуют демократии и прав человека, но — лишь в политике. Мысль об экономических и социальных правах граждан и даже о том, что демократическое государство должно следовать их убеждениям, в том числе и нелиберальным, внедряется в сознание либералов лишь категорической практической надобностью и по миновании этой надобности немедленно изживается без следа.

В результате либералы в массе своей — носители наиболее тоталитарного в России типа сознания. Ведь не Жириновский, но один из столпов либерализма заслужил от однопартийцев убедительную кличку "Дуче".

Именно тоталитаризм — причина раздробленности либералов. Объединяться могут демократы и даже демократы с диктаторами, но тоталитарные лидеры на это не способны. Даже Сталина и Гитлера хватило менее чем на два года — чего уж ждать от наших либералов?

КОММЕРЦИОНАЛИЗАЦИЯ

Либерализм, будучи идеологией бизнеса, обожествляет его. Крупный делец для либерала не может быть плохим (конечно, если не участвует в Холокосте) — просто потому, что получает большую прибыль.

Соответственно, значительная часть либералов коммерционализирована. Как написал один журналист, "неужели кто-то мог всерьез подумать, что я буду ругать кого-то бесплатно?"

Поскольку люди судят о других по себе, в тех редких случаях, когда до восприятия типичного либерала удается довести мысль, которая его не устраивает, автоматической реакцией становится вопрос "Сколько ему за это заплатили?" Мысль о том, что что-то можно делать не за деньги, а "просто так", ради познания и распространения истины, не помещается в современном либеральном сознании.

Затем в мозгу либерала возникает вопрос о том, кто и под кого "копает" распространением этой информации.

Трогательна смычка либералов от оппозиции и их прежних коллег, в силу меньших моральных качеств и больших административных способностей удержавшихся во власти. Последние точно так же воспринимают любую критику сначала как "оплаченную американским и британским империализмом" (в крайнем случае, как в истории с майором Дымовским, "иностранными неправительственными организациями", кровавыми когтями тянущимися к горлу молодой сувенирной демократии), а затем — как диверсию той или иной группы бюрократов и олигархов против другой такой же группы.

Да, информационные войны, вопреки пропагандистской истерике о незыблемо стоящей на всю Россию "вертикали власти", бушуют при Путине не хуже, чем в 90-е годы. Да, никому не хочется быть использованным в чужих корыстных целях. Но ведь даже в совсем чужой войне, в том числе информационной, можно и нужно участвовать, если ведется она за правое дело.

ПРИМИТИВНОСТЬ

Тем не менее, либералы значительно более образованны и успешны, чем граждане России в целом. Собственно, потому за них и обидно: если бы на либеральных позициях прочно лежал бомж в канаве или нашистствующий гопник, или командированный в скинхеды и забытый там провинциальный гэбист, это было бы нормально.

Наибольшую реакцию вызывают у либералов не статьи, содержащие мысли, аргументы и доказательства, но примитивные агитки, состоящие из одного-двух лозунгов. Даже в сложных статьях наибольшую реакцию вызывают обычно частные, не относящиеся к теме детали.

Другое массовое проявление примитивизации (чтобы не сказать "дебилизма") — неспособность воспринимать мир многомерно.

Речь не о демагогическом приеме огрубления любого вопроса до дихотомии "черное — белое", — речь о честной, глубоко органичной неспособности воспринимать более одной стороны любого явления.

Поставив эксперимент, я в ряде материалов одновременно и ругал, и хвалил Жириновского. И неизменно на либеральных форумах к этим статьям появлялись сообщения о том, что Делягин — идиот, потому что высказывает различающиеся тезисы. Мысль о том, что некоторые явления могут быть сложными, просто не влезает в сознание типичного российского либерала.

Да, он убежден (как минимум со стакана сока, выплеснутого в Немцова, по-видимому, после тщательных репетиций), что Жириновский — подонок. Да, он видит его успешность, что означает его эффективность как политика. Но его сознание столь примитивно, что эти две простейшие мысли не помещаются в нем одновременно. Жириновский находится на арене российской политики уже 20 лет, — и уже много лет я хвалю его эффективность как политика, в том числе и перед либералами. И уже много лет подряд эта мысль почти всякий раз оказывается для них новой и неожиданной: да, она абсолютно банальна, — но она не помещается в сознание либерала вместе с выплеснутым на Немцова соком.

И сок её вытесняет.

«ПАТРИОТИЗМ — ПОСЛЕДНЕЕ ПРИБЕЖИЩЕ НЕГОДЯЯ»

Давно уже разжевано по кусочкам для самых-самых упертых и не желающих знать английский, что великий Толстой, переводя сложный иностранный текст, сумел-таки перевести его неправильно. Смысл оригинала, совершенно ясный, если не выдирать несколько слов из общего контекста, заключался в том, что "патриотизм может оправдать даже негодяя", а из-под пера классика вышло, что "патриотизм — способ самооправдания негодяя" (что тоже бывает часто).

Умудрились же церковники при переводе Библии (!! — а нам Конституция ельцинская не нравится, с жиру бесимся) вместо канонического "Блаженны нищие ради духа", то есть отказывающиеся от имущества ради моральной чистоты, залепить "Блаженны нищие духом". (Соглашаться с официальной трактовкой, что "нищие духом" — значит "смиренные", довольно трудно, хотя с чем мы только не соглашались).

Почему церковь молчит — понятно: лучшее враг хорошего, один раз до раскола уже доисправлялись. Впрочем, когда её представители начинают агрессивно поддерживать либералов в их истерическом очернении Советской эпохи, по сути дела выступая с ними единым фронтом, вопросов становится больше. Ведь вся современная идентичность российского народа держится (пока еще держится) именно на Советской цивилизации. Очерняя её, отрицая тот факт, что советский период является частью русской истории, представители РПЦ (например, о.Шумский) не просто содействуют либералам в их усилиях по уничтожению государственной истории и государственной идеологии — они вместе с ними выступают как антинациональная по сути, не только антироссийская, но и антирусская сила, ибо разрушают самосознание в первую очередь русского народа, по-прежнему остающегося стержнем российской цивилизации. Остается лишь надеяться, что неразрывно связанная с обществом РПЦ сумеет выработать единый подход, соответствующий как нуждам России, так и исторической правде.

Понятно, что ждать этого от либеральных фундаменталистов не приходится.

Они сделали ошибку Л.Н.Толстого фактором общественной жизни вполне сознательно.

Сначала для того, чтобы "валить" КГБ, КПСС и СССР.

Но и потом, в отличие от всех стран СНГ, они продолжали жестко противостоять собственному, российскому патриотизму. Вспомним: все 90-е годы, пока либералы правили бал, любить Родину было стыдно. За словосочетание "национальные интересы" в служебной бумаге еще в 1995 году можно было огрести серьезные неприятности.

Причина проста: когда в начале 90-х "попали в Россию", далеко не все "целили в коммунизм". И те, кто промахнулись, вроде Зиновьева и в целом диссидентов, как правило, горько раскаивались и карьеры в своем раскаянии не сделали.

А карьеру сделали, в тогдашних терминах, "демократы" — те, кто целил именно туда, куда попал.

Потому что смысл их жизни — личное потребление.

Россия нелюбима либералами как неудобство: ее народ (тоже неявно запрещенное после победы демократии слово, надо было писать "население"!) мешает им потреблять, как плохому танцору мешают танцевать ноги партнерши.

И отношение либералов к патриотизму вызвано их коммерционализованностью.

Как гениально выразил один не так давно впущенный в страну олигарх: "Я не столько патриот страны, в которой живу, сколько патриот своего капитала".

Всем нам свойственно застывать в тяжком раздумье между севрюгой и Конституцией; при выборе же между Конституцией и куском хлеба 95% людей не задумывается ни на минуту, и пусть их осуждает тот, кто не голодал.

Но именно у либералов, в силу их идеологии, потребительская ориентация выражена предельно полно. И, служа своему потреблению, они автоматически начинают служить странам, где потреблять наиболее комфортно, — нашим стратегическим конкурентам. И, живя ради потребления, они начинают любить те места, где потреблять комфортно, и не любить те, где потреблять неуютно.

НЕ ЛЮБИТЬ РОССИЮ

Это подтверждают действия либералов, по-прежнему обслуживающих власть.

Конечно, это лишь упрощенная схема. Так, потребление бывает не только материальным, но и символическим, включая не только блага, но и среду обитания. Крах СССР сделал нас народом диаспоры, как евреев и армян, — и сейчас за границей можно посидеть на кухне не хуже, чем в Москве, — а учитывая, что уезжали и уезжают наиболее культурные и активные, даже и лучше.

Еще более важно, что образование по своей природе включает западные стандарты культуры и представлений о цивилизованности, которые во многом не совместимы с общественной психологией и объективными потребностями развития слабо развитых стран. Это главное противоречие истории большинства из них, оно порождает отторжение интеллигенции, — но лишь у либералов это отторжение достигает крайней, разрушительной степени.

Отторжение неразвитой страны, естественное и неизбежное для интеллигента, у либералов достигает степени обиды, переходящей в ненависть.

В результате значительная часть образованного слоя, который является ключевым носителем культуры и развития как такового, теряет себя для страны, так как обижается на нее слишком сильно, предъявляя ей непосильные для нее, несоразмерно завышенные стандарты своего личного потребления.

Это касается всех видов потребления: от еды до демократии.

Либералы воспринимают в качестве идеала и своей цели источник этих стандартов (во многом существующих лишь в рекламе либо для богатейшей части развитых обществ) — и начинают если и не прямо служить ему, то соотносить с ним все свои действия.

И с этой точки зрения главный либерал страны — Путин, который, по чудному выражению Митрофанова, хочет править как Сталин, а жить, как в Европе или на Манхэттене. Интересно в этом отношении именно назойливое позиционирование Медведева именно как "либерала" — причем людьми, которые прекрасно понимают, что значит в России это слово. Вот такой и получается творческая обертка "консерватизма" на содержании проамериканского либерализма.

Забавно, что "коллективный разум" "Единой России" в этом отношении оказался выше отдельных представителей ее руководства, — и этот бюрократический конгломерат попытался замаскировать свой либеральный фундаментализм официальным провозглашением в качестве идеологии некоего "российского консерватизма", более всего напоминающего идеологические изыски прошлой "правящей" партии — черномырдинской "Наш дом — Россия". В результате "Единая Россия" встала на путь решительного и последовательного размежевания официальной идеологии и политической практики; остается лишь пожелать ей успехов и максимальной скорости движения, так как шедшая по этому пути до нее партия "Яблоко" (безупречно социал-демократическая по духу и строго либеральная по мнению ее руководства) уже, как можно понять, прекратила реальное существование.

Либеральная идеология, исповедуемая 5% народа и 20% интеллигенции, правит бал и вновь ведет страну в небытие. Последовательная ее реализация означает, как мы помним, полное уничтожение либеральных же ценностей, от частной собственности до свободы слова, — и беспощадное разграбление страны.

Это полностью противоречит идеологии синтеза социальных, патриотических и демократических ценностей, стихийно выработанной населением России в последнее "черное двадцатилетие". Поэтому либерал в ближайшие полвека будет оставаться чужим в нашей стране.

Помните, у Мандельштама: "Мы живем, под собою не чуя страны…"?

Пусть живут, в России есть хорошее место для всех.

Лишь бы не правили.