Газета Завтра 847 (6 2010)

Денис Тукмаков __ «ОРДЕН РУССКОЙ СМЕРТИ»

ПРОКЛЯТИЯ И КЛЯТВЫ

Самым ценным в судьбе Егора Гайдара оказалась его кончина. Она вызвала к жизни огненный спор о 90-х, возродила яростную ненависть обобранных миллионов, высветила в наших политических сумерках — где всё давно слиплось в мучнистую мглу — одиозные лики тех, кто не раскаялся в своих преступлениях, остался верен гайдаровщине и готов, измываясь над болью народа, оправдать и превознести разгром, учиненный над Россией.

Когда умер Ельцин — наступило безмолвие. Ельцин не был явлением человеческим, это было что-то космическое, сровни мертвенному вакууму или беззвучной гибели галактик. Он умер, и люди могли лишь потрясенно молчать: в оцепенении ли, в благоговении ли, — перед этой черной дырой истории, думая о том лишь, что Россию, наконец, отпустило.

Не то — Гайдар. Сгинул — и под фальшивые слезы телеколдунов страна подняла чарку за исчезновение жуткого демона. Траурные дни отмечали, как избавление. Люди радовались проглянувшему солнцу и в нетерпеливом предвкушении оглядывались, отыскивая рыжую шевелюру, спрашивая друг друга: "Кого же черт возьмет следующим?!"

Оттого так зацыкали, заверещали на них, повылезши из нор, недобитые "младореформаторы" и "гарвардские мальчики", зашлись в неистовой пляске вертлявые, с щетиной и хвостами, бесы в коротких штанишках. Они прибегли к своему излюбленному ритуалу — превращению правды в ложь.

Скорбно взвыл о почившем Чубайс. Разревелся, пуская слюни, Сванидзе. Выпростала голову на свет Божий ельцинская дочь Татьяна, заталдычила о благословенном отцовом правлении. Сверкая зубом, прилетела из леса Наина и прокаркала оду о покойном. Замерев по стойке "смирно", отчеканил клятву о "приверженности курсу 90-х" Кудрин. Черномырдин, выдавливая из себя ошметки фраз, сравнил мертвяка с Петром Великим. Авен, осклабясь, полез целовать усопшего в уста. Андрей Нечаев — он, оказывается, еще жив — потребовал поставить мертвецу памятник. На лице Новодворской читалось экстатическое просветление: она тоже думала о смерти; а Немцов, не в силах сдерживаться, говорят, требовал яду. Скрипнул о "вечной жизни" покойного Шохин, Ясин же едва не изошел желчью оттого, что недалекий народ не понял гайдаровской гениальности. В довершение Федор Шелов-Коведяев, вернув себе на время человеческий облик, потребовал переименовать Ленинский проспект столицы в Гайдаровский.

Отметился каждый; не нашлось в те дни ни одного инфернального персонажа новейшей русской истории, который не счел бы долгом пропеть осанну Гайдару и подтвердить — словно дело было на культовой сходке, в древнем злом подземелье — свою верность гайдаровщине.

Это публичное исповедание преданности дорогого стоит. Еще ценнее их стойкая убежденность — после полутора десятка лет тотального народного горя — в том, что Гайдар явился "спасителем России": ведь нет хуже преступления, чем то, которое объявлено благом. Это значит, что оставшиеся в живых гайдаровцы не просто разделяют веру своего "жреца", но и берут на себя ответственность за каждое его злодеяние. Поэтому приговор Гайдару есть обвинение в лицо каждому, кто посмеет назвать себя гайдаровским последователем.

Преступление Гайдара и круга его подельников чудовищно. Они осуществили планомерное уничтожение русской государственности в трех важнейших ее ипостасях: как всеобъемлющую систему хозяйствования, как цивилизационную миссию русского народа и как политический механизм участия граждан во власти. Вся гайдаровско-ельцинская "контрреволюция" 90-х проходила под лозунгом "Как можно меньше государства!" — и Россия к рубежу веков почти полностью исчезла, растворилась, обмелела.

Невиданная в истории ликвидация целого государства была произведена безжалостно, целенаправленно, скрытно, варварскими методами и в молниеносном темпе. Она носила все признаки спецоперации, применяемой против внешнего противника на оккупированной территории.

СОКРУШЕНИЕ ЖИЗНИ

В основе "реформы" Гайдара лежал полный разгром всего экономического базиса Российской Федерации, основанного на государственном управлении собственностью и перераспределении получаемых благ среди народа.

Эта социалистическая система хозяйствования работала как единый организм, лишь определенная часть которого была нацелена на извлечение прибыли. Остальные детали этой грандиозной машины: военно-промышленный комплекс, наука и образование, здравоохранение, культура и спорт, коммунальное хозяйство и транспортные артерии, — то есть весь гигантский комплекс по обеспечению жизни и процветания нации, растянутый на одиннадцать часовых поясов, — являлся приобретателем этой общей прибыли.

Из монолитной, не поддающейся расчленению системы Гайдар вырвал становой хребет — государство, с его важнейшей функцией перераспределения благ.

В результате вся система посыпалась, как карточный дом. Важнейшие элементы жизнеобеспечения народа: строительство новых городов и районов, возведение школ и больниц, модернизация инфраструктуры, наращивание культурного потенциала — лишились всяких средств к существованию. Целые отрасли промышленности, выстроенные так, чтобы получать госзаказ на свою продукцию, были ликвидированы. Вся наука, целиком финансировавшаяся из казны, была обречена на голодную смерть. Грандиозный ВПК, являвшийся локомотивом развития советской державы, оказался сокрушен и перемолот. За 90-е годы объем промышленного производства в России упал на 60% — в 2,5 раза больше, чем в войну.

Одновременно с тотальным сломом системы хозяйствования в стране грубо насаждалась несостоятельная модель либерального монетаризма в рамках "Вашингтонского консенсуса", которая обернулась нынешним кризисом западной финансово-экономической системы. В условиях хаотизации экономики и распада государства религиозный культ Гайдара, с поклонением "Невидимой руке рынка", которая "всё расставит по местам", привел к тому, что были растоптаны всякие "нерентабельные" формы жизни в России, из которых невозможно было извлечь немедленную прибыль.

Главной "убыточной статьей" для Гайдара оказался российский народ. Рядовые граждане страны испытали на себе главный удар шоковых "реформ" в виде либерализации цен, обесценивания многолетних вкладов и накоплений, ликвидации достойных зарплат и пенсий. Всё это осуществлялось правительством Гайдаром намеренно — невзирая на многочисленные жертвы "не вписавшихся в рынок". Миллионы умерли, десятки миллионов превратились в бомжей, проституток, беспризорников.

Но еще более катастрофичным для граждан России оказалось преднамеренное лишение их всякого доступа к рентабельному сегменту российской экономики. Этот экономический апартеид был осуществлен в рамках гайдаро-чубайсовской приватизации государственной собственности.

Ваучерная приватизация исключала справедливое акционирование мало-мальски значимых кусков российского богатства и привела к тому, что вся крупная собственность страны, созданная трудом нескольких поколений ее граждан и еще приносящая прибыль, оказалась в руках недобросовестных, циничных, алчных прохвостов. Ничего не смысля в обретенном богатстве, желая как можно скорее конвертировать его в прибыль, нувориши за короткое время бездарно промотали советское наследство, вольно или невольно доведя его до деградации и гибели.

В той малой части отечественной промышленности, которую даже бездарям оказалось не под силу разорить — прежде всего в добывающей отрасли, — ситуация сложилась еще плачевнее. Сохраняя контроль над столь лакомым куском собственности через систему тотальной коррупции, олигархат все сильнее "откалывался" от России, на глазах превращаясь в узкий класс компрадоров. Взнуздав "золотую жилу", не вкладывая ни копейки в ее модернизацию, жадно выпивая все соки из русских недр, олигархи год за годом переводили богатства за рубеж, не оставляя гибнущей России ни крохи. Своей конечной целью "эффективные собственники" — и целый сонм их прихлебателей — видели личное вхождение в "Золотой миллиард" мондиалистской верхушки и ради этого были готовы на все.

Именно Гайдар и его выкормыши создали в России "экономику смерти", при которой всё, что не подчинялось законам рынка, обрекалось на деградацию и вымирание, а всё, что оставалось ценным в стране, оказалось в распоряжении кучки предателей, не связывающих собственное будущее с будущим России.

Очень скоро эта "экономика смерти" была мастерски усовершенствована: разрозненные ручьи утекающих из России частных капиталов были централистски объединены в единый полноводный поток "нефтедолларов", до сих пор омывающий чужие цивилизации в ущерб стонущей от нищеты Родине. Россия до сих пор выплачивает репарации победившей ее в "холодной войне" Америке, а смысл российской власти с 1991 года сводится к тому, чтобы поток дани никогда не ослабевал.

ТАБУ НА ВЕЛИЧИЕ

Уничтожение экономического базиса русской цивилизации не могло считаться полным без сокрушения ее надстройки. Вся "реформа" Гайдара была направлена на то, чтобы демонтировать Россию как самодостаточную цивилизацию.

Идеологическим наполнением каждого шага гайдаровского правительства являлась концепция встраивания России в фарватер победившего Запада. Это сдача на милость победителя была напрямую осуществлена в эпоху гайдаровского министра иностранных дел Козырева. С той же целью к населению страны были применены разнообразные пропагандистские методы, сводившиеся к подавлению национального самосознания русского и других народов России и к диффамации государственной машины как механизма продления народа в истории. Символом десуверенизации России явились слова Гайдара: "Россия как государство русских не имеет исторической перспективы".

Его деятельная русофобия началась с Беловежских соглашений, в результате которых тридцать миллионов самых активных, трудолюбивых, закаленных русских людей оказались сброшены как "балласт" за пределы России, скормлены в пасть националистических режимов по периметру ее границ.

А уже в постсоветской России Гайдар и его команда развернули масштабную кампанию по уничтожению всякого намека на великодержавность русского народа и его историческую миссию. Грандиозные достижения Родины подвергались осмеянию. Ее святыни оплевывались. Древние коды русского самосознания наспех переписывались. Всё здоровое, цельное, свободолюбивое вмуровывалось в асфальт. Термин "патриот" был превращен в ругательство. Слово "русский" объявлялось синонимом "фашиста". Русские светочи становились "нерукоподаваемыми". Фундаментальные народные ценности — от превознесения честного труда до любви к Родине, от добрососедства до чести служить в армии — скармливались свиньям. Уже были демонизированы Вооруженные Силы, и "священный долг" подавался не иначе, как преступление против здравого смысла. Уже и дети мечтали стать бандитами и проститутками. Уже вырастало целое поколение манкуртов. Уже великие гуманистические идеалы: стремление в космос, тяга к родному искусству, пестование многодетности — смешивались с тленом и пороком. Последние остатки государственной пропаганды были обращены против собственного народа, словно это был народ-призрак, народ-раб, народ-изгой.

Еще с большей ненавистью Гайдар и его последыши расправлялись с историей Государства Российского. В их безостановочном потоке вранья и клеветы русская история представала как тысячелетняя череда преступлений против "свободной личности", как непрерывная цепь насилия, пагубы, страданий и тоски.

Отказ от любых амбиций, ненависть ко всякой субъектности, презрение к каждому сопротивляющемуся ростку имперского миропонимания — весь этот духовный концлагерь, в который Гайдар и гайдаровцы заключили народ России, уничтожал его сильнее, чем экономический упадок. "Шоковая терапия" отнимала у людей средства к существованию, духовная пытка лишала их самого смысла жить дальше. Если государство ублюдочно, если твой народ — раб, если твои советские отцы и деды объявлены преступниками и отщепенцами, если сам ты — "лузер" на чужом празднике жизни, то зачем тебе быть и зачем рожать таких же недочеловеков, как ты?

Это тотальное лишение народа смыслов бытия, осуществленное в России под чавкающее гайдаровское "отнюдь", с каждым годом приближало неоднократно озвученную цель — "окончательное решение русского вопроса", сокращение населения "этой страны" до нескольких миллионов "рабов Трубы", возгоняющих кровь "всемилостивого Запада".

ИГО ДЕМОКРАТИИ

Гайдаровское иго не могло просуществовать сколько-нибудь долго, если бы "младореформаторы" не осуществили третьего своего злодеяния — уничтожения всякой формы участия народа во власти. Мерзавцы, скрывавшиеся под личиной демократов, установили в России невиданную "диктатуру меньшинства", подавляющую любые попытки законно, в правовом поле, изменить тотальную несправедливость строя.

Народ, в начале 90-х разбуженный "демократами первой волны" и поддержавший ельцинское стремление к власти, в "демократической России" оказался в одночасье отстранен от управления страной. Именно с Гайдара в стране началась преступная практика, при которой формально демократические институты и процедуры всякий раз оказывались погребены под валом бесконечного произвола власти. Против народа был брошен ОМОН, народ оказался под огнем либеральных СМИ, над ним издевались нечестивцы из избиркомов и двурушники из "оппозиции", а "совесть нации" зомбировала его с экранов ТВ бесконечным "Да-да-нет-да!"

Кульминацией демократии по-гайдаровски стал государственный переворот в октябре 93-го и расстрел из танков законного Верховного Совета. Даже в этом преступлении не обошлось без Гайдара — именно он раздавал оружие незаконным пропрезидентским формированиям, он же подкупал "гознаковскими" миллиардами продажных вояк-танкистов.

Последовавщие затем паскудные выборы в смехотворную Думу и принятие ельцинской Конституции узаконили беспредел гайдаровцев. Выборы новой Думы в 95-м явились вопиющим примером психологической войны власти против собственного народа, а президентские выборы-96, прошедшие под знаком "коробки из-под ксерокса" и под улюлюканье листовки "Не дай бог!", окончательно превратили в фарс любые политические процедуры в России.

Стараниями демократов никакая народная демократия в России оказалась невозможна. При этом в годы правления либералов никогда не было недостатка в головастых подлецах, уверявших, будто истинная демократия — это ни что иное, как власть меньшинства над "бестолковым", "пассивным", "забитым" большинством "ради его же блага".

Все это привело, пожалуй, к самому плачевному следствию из катастрофы 90-х: к тотальному нигилизму народа, страшащегося нынче любых форм собственного вовлечения в возрождение страны. Никакое "общее дело" в России немыслимо, пока люди боятся, что — непременно обманут, обкрадут, наплюют в душу, а потом еще и будут насмехаться над простодушными дурачками, что повелись на очередную обманку Нечестивой Власти.

ГОЛЕМ РВЕТСЯ К ВЛАСТИ

Уничтожение государственности было совершено хладнокровной рукой. Важно понимать, насколько бредовыми являются заверения нынешних адептов Гайдара в "безальтернативности" его "реформ". Имеется множество свидетелей, — из последних, наиболее громких выступлений выделяются антигайдаровские эскапады Юрия Лужкова и Виктора Геращенко, — настаивающих на том, что, помимо "шоковой терапии", в начале 90-х существовало сразу несколько проектов реформирования государства и экономики. Но Ельцин выбрал самый деструктивный, подлый, беспощадный вариант слома русской цивилизации. Это подтверждает преднамеренный характер "реформ смерти", осуществленных правительством Гайдара.

Что еще более существенно — вся гайдаровская реформа осуществлялась по целеуказаниям и при непосредственном участии иностранных советников, западных институтов, фондов и структур, которые не только сопровождали каждый шаг гайдаровского правительства, влияли на выборы в России, ликвидировали конкурентов в лице российских предприятий, академгородков и наукоградов, но и в открытую прикармливали ключевых лиц из числа "реформаторов" чемоданами долларов. Само назначение Гайдара происходило под диктовку из Вашингтона. Суть происходящего сформулировал осенью 1993 года госсекретарь США Уоррен Кристофер: реформы Гайдара — это "инвестиции в национальную безопасность США".

Поразительно, но западные специалисты сами оказались шокированы маниакальной упертостью гайдаровцев в разрушении собственной страны.

Лауреат Нобелевской премии по экономике Джозеф Стиглиц назвал взгляды реформаторов на экономику "настолько неестественными, настолько идеологически искажёнными, что они не сумели решить даже более узкую задачу увеличения темпов экономического роста. Вместо этого они добились чистейшего экономического спада".

А экономический советник гайдаровского правительства Джеффри Сакс удивлялся: "Российское руководство превзошло самые фантастические представления марксистов о капитализме: они сочли, что дело государства — служить узкому кругу капиталистов, перекачивая в их карманы как можно больше денег и поскорее. Это не шоковая терапия. Это злостная, предумышленная, хорошо продуманная акция, имеющая своей целью широкомасштабное перераспределение богатств в интересах узкого круга людей".

Смыслом и сутью уничтожения государства Гайдаром является полная остановка русского развития. Но прежде чем застопорится маховик русской истории, либералы хотят попробовать еще.

Вся нынешняя политическая кампания по реабилитации и обелению Гайдара, предпринятая его идейными наследниками, сопровождается кощунственным лейтмотивом: "Гайдар не закончил начатое!" Не успел Гайдар сгинуть, как его немедленно раскопали сподвижники, чтобы нацепить труп на свои штандарты и пойти на Кремль в отчаянном вожделении во что бы то ни стало вернуться к власти и довершить свой прерванный шабаш.

Реваншисты накопили силы, они решительны и бодры. Но главное, у реваншистов есть организационный кулак — партия "Правое дело", пестуемая Чубайсом. Голем, созданный из праха и нечистот. Коллективный Гайдар, сборище его искренних и преданных последователей.

Голем уже чует, что либеральный реванш близок, — недаром Чубайс назвал свою партию "триумфальной". Из каждого русского горя, будь то катастрофа на ГЭС или взрыв экспресса, пожар в клубе или произвол милиции, голем черпает всё новые силы.

Для победы "Правого дела" сложились идеальные условия. Раненая кризисом Америка остро нуждается в новом русском мясе, чтобы утолить свою ненасытную утробу. Дуумвират раскалывается на глазах. Верхи промотали накопленные средства и стремительно летят в пучину нищеты, банкротств, долговой кабалы. По измученной стране катится нарастающий вал хаоса и нестабильности. Коррупция превратила "вертикаль власти" в труху, "силовики" подавлены, и даже крысы, сбегая с корабля, норовят побольнее куснуть прежнего сюзерена.

Если не остановить голема, он навеки остановит Россию, довершит гайдаровскую "реформу смерти". Победит "Правое дело", этот "Орден русской смерти" — и Развитие станет невозможным, небесные Куранты перестанут отбивать наши часы. Температура русской Ночи упадет до абсолютного нуля. Россию скует тепловая смерть, и могильщик Чубайс накроет бездыханный Русский Мир белым саваном.

ТРЕБУЕМ ТРИБУНАЛА!

Ради жизни народа, ради возрождения Российского государства, ради победы правды над ложью мы, газета "Завтра", требуем посмертного трибунала над Гайдаром и прижизненного — над его последователями.

Мы требуем в судебном порядке рассмотреть деятельность гайдаровской партии "Правое дело", подозревая в ней признаки лютой ксенофобии по отношению к русским.

Мы требуем провести широкомасштабную и последовательную кампанию по дегайдаризации России. Мы требуем введения открытого всенародного Трибунала над лицами, осуществлявшими и поддерживавшими гайдаровские реформы 90-х годов.

Мы требуем принять закон о люстрации, пожизненно запрещающий проводникам гайдаровских реформ занимать любые государственные посты, а также руководящие и преподавательские должности, отменяющий тайну их личной жизни и подвергающий огласке их служебную деятельность вплоть до сегодняшнего дня.

Если на то будет воля российского большинства, прах Гайдара нужно перезахоронить без свидетелей в безымянном месте вдали от жилищ людей. Его имя должно быть предано забвению по всей России.

Каждый гражданин России, кто выступал и выступает в поддержку курса реформ Гайдара, осуществленных в 90-е годы, должен публично покаяться и получить прощение народа.

Газета "Завтра" призывает всех граждан доброй воли присоединиться к этому Трибуналу и дать свидетельские показания о преступности гайдаровских реформ, человеконенавистнической идеологии либерального монетаризма и антироссийской деятельности партии "Правое дело".

1