П. — Ну, что там у тебя с головой-то? Ты, говорят, в неё тяжело ранен?
Л. — В смысле?
П. — По СМИ прошло, что получил травму на спортивных состязаниях, в шахматы, что-ли, играл, и сосудик в голове лопнул?
Л. — А, ты про это... Да не, жена клюшкой для гольфа стукнула случайно.
П. — Значит, ты свой инсульт на жену списываешь? А я вот думаю: тебе в голову не клюшка, а моча попала, если ты всё еще отсиживаешься в логове наших англо-саксонских партнеров.
Л. — А что ты, Вова, на меня трактором-то едешь? Я что, и правда такой незаменимый, что без меня вы там — ни выборы провести, ни пожар потушить?
П. — Ты что вилку-то из ножен достал и махаешь? Вставь себе её обратно и давай сюда хоть на собачьей упряжке, Но чтобы завтра кепка была на вешалке твоей раненой головы по первому или карманному экрану.
Л. — Ну, а что там у вас, огонь-то совсем на пороге? Говорят, уже до Химок добрался? Как в 41-м? И даже ежи на Ленинградке не помогают? Москву, что ли, сдавать собрались? Посольства, слышал, уже эвакуируются?
П. — Ты, Юра, что-то расшутился не в меру. Кончай свои пары алкогольные в трубку пускать, быстро давай сюда и давай народ успокой, скажи ему, чего он слышать хочет — ну, сам знаешь. И давай, скажи мне, "генерал" Жуков: мы Москву-то отстоим или пора правительство в Куйбышев эвакуировать?
Л. — Не, в Куйбышев не милости просим — там вообще палево. Лучше уж вы к нам, в Лондон. А то у вас там, в Испанских владениях, немногим лучше, а я вам, так и быть, первые три этажа выделю.
По делу вот что — думаю, раз такая симметрия построилась, то самолет вокруг Москвы надо пустить. С Казанской иконой Божией Матери.
А спасут нас свежие сибирские дивизии Омона — там холодно, смуты не будет, можно рискнуть.
П. — Ты знаешь, мы с Ш. тоже эту тему тёрли, только он еще хочет в этот самолет шамана посадить, он ведь нерусский — иконам не доверяет.
Л. — Не, шамана не надо. Надо делать всё, как отец прописал — у него в 41-м получилось, и мы не будем канонический образец фломастером подрисовывать... А ты, Вова, вот скажи мне — почему мы опять эту войну безоружными встретили? Ведь, говорят, что у нас одна пожарная машина на 10 деревень — это как тогда: одна винтовка на 10 ополченцев?
П. — Ты, Юра, не нарывайся, мы ведь к другой войне готовились, к Грузинской, и её выиграли — братские народы не пустили в распыл, и они нам за это по гроб жизни не забудут. А тут — стихия, и время, когда она ударит, никто не знает. Без объявления войны — так раньше говорилось.
Наших людей в пожаре мы совсем немного потеряли, хотя, конечно, и их очень жаль. По большому счету, если мы рожать не заставим — вся надежда будет, что китайские бабы новых нарожают. Вот главный-то пожар, который тушить надо. По миллиону в год горим!
Ладно, жду, лети быстрей, но не забывай — Качиньский в тумане не увидел, где вертикаль начинается. Но это я шучу... Давай!