Газета Завтра 883 (42 2010)

Владимир Бондаренко ЗАПИСКИ ЗОИЛА

Видимо, Сергей Довлатов и с того света решил покуролесить, поиздеваться над своими поклонниками и родственниками. Отважился его былой друг, питерский прозаик Валерий Попов выпустить в знаменитой серии книгу своих воспоминаний о Довлатове и вокруг. Книгу написал, письма довлатовские собрал, фотографии к книге подобрал. Но не тут-то было.

Наследники Довлатова категорически запретили публиковать какие-либо письма писателя. Более того, категорически запретили публиковать какие-либо фотографии, на которых хоть где-то сбоку виднеется сам Довлатов. Это меня более всего поразило. Я сам для газеты немало делал фотографий с демонстраций, литературных вечеров, митингов. И никогда не спрашивал разрешения у лиц, попадавших в объектив. Оказывается, лица эти по новому законодательству могут предъявить многомиллионный иск.

Вообще-то я лютый противник любого копирайта. Особенно, касающегося родственников и наследников писателей. Еще гонорары пусть какой-то срок выплачивают (и то, на мой взгляд, увеличили этот срок наследства до беспредельности), но право на саму публикацию у всех этих родственничков надо отбирать. Люди, далекие от литературы, решают где и когда можно публиковать те или иные стихи, рассказы и даже фотографии своих именитых родственников. Знаю, как мучаются составители антологий и сборников, одни наследники заламывают сумасшедший гонорар, других не устраивают "соседи" их именитого предка. Те же наследники Довлатова заявили, если в ЖЗЛ выходит книга о Сталине, то эта серия не подходит к Довлатову. Третьих не устраивает сам автор или составитель.

Вот и на бедного питерского писателя Валерия Попова налетели не только родственники, но и стаи поклонников Довлатова, учуявших в "жэзээльской" книге некую клевету и диффамацию. Ох уж, эти родственнички… Прочитал книжку Валерия Попова внимательно и обстоятельно. Не увидел в ней ни скучного официоза, ни литературного трупоедства, ни каких-то провокаций. Написана книга с уважением и несомненной любовью к своему бывшему другу.

Конечно, это издание не похоже на обычный биографический очерк, на хронику дотошного исследователя жизни Довлатова. Но в серии ЖЗЛ выходят самые разножанровые книги. От академических исследований до спорных мемуаров, от биографических романов до литературоведческих хроник творчества. У Валерия Попова написалась книга — заметки о друге, приятеле, собутыльнике, даже в каком-то смысле о более удачливом литературном конкуренте. Не посмертная апологетика, но и не оскорбительный пасквиль, какими грешил, бывало, сам Довлатов. Но, если и есть в книжке зависть, то — белая. Да и к тому же, писать о Сергее Довлатове восторженные панегирики сегодня, когда о его жизненных, достаточно скандальных приключениях не забыли еще ни Петербург, ни русский Нью-Йорк, ни Таллин, было бы явной ложью. И о кризисе его литературном, настигшем его в абсолютно ненужной ему эмиграции, написано спокойно и с состраданием. О запойности — с пониманием и сожалением.

А вот разобраться, как из строчкогона и чуть ли не партийного обозревателя, певца рабочего класса с трудом, но оформился лихой сатирик и создатель городских мифов, Валерию Попову удалось. Молодцы издатели из "Молодой гвардии", которые, несмотря на все запреты наследников, издали книгу "Довлатов" без всяких писем и фотографий. Молодец и Валерий Попов, который сумел самим текстом, без всякого оформления, привлечь читателя. Хотя на обложку книги, наверное, можно было дать один из рисунков Довлатова — его немало рисовали и при жизни, и после смерти, а уж запретить репродукции не в силах ни один наследник. Впрочем, это уже смотрится как вызов издательства, вызов серии ЖЗЛ, которую читают в любом виде и в любом оформлении.

А ведь немало бывших приятелей Довлатова могло бы написать куда более горькие и жесткие строчки в адрес героя. Сам Довлатов никогда не щадил своих едва прикрытых псевдонимами героев рассказов, искажал их образы до прямых пасквилей и карикатур. Из обиженных литераторов может выстроиться целая очередь. К счастью, Валерий Попов не принадлежит к мстительным персонажам, он по складу и таланта своего, и характера, не обидчив. Если и пишет иногда в чем-то жесткие слова в адрес Довлатова, то не из мести, а отдавая дань объективности. Довлатов сам создал карикатурный образ эпохи, не жалея ни родственников своих, ни сотоварищей по Питеру. Больше всего досталось от него коллегам по эмиграции. Весело и беспощадно описывал Сергей Довлатов своих коллег по радио "Свобода" и "Новому русскому слову". Это уж набралась целая "Дюжина ножей в спину эмиграции" . Никакая газета "Правда" не смогла бы дать столь разоблачительную картину жизни эмиграции "третьей волны". Пожалуй, именно добродушное, спокойное перо Валерия Попова описало все эти эмигрантские похождения Довлатова без лишней злобы и желчности. Я бы упрекнул, скорее, автора, в излишней мягкости, которой напрочь лишен был сам герой книги.

Кто читал мою работу о Довлатове, увидят разницу в подходе, хотя и я к герою отношусь с уважением, и талант его ценю. Уверен, не случись этой внезапной смерти без медицинской страховки, одним из первых бежал бы Сергей Довлатов обратно в Россию в начале девяностых. Там ему уже писать было не о чем. И жить незачем и не на что. Потому и успех к нему пришел не в эмиграции, а в самой России. Парадоксально, но именно те, кто завидовал Довлатову в Америке, сейчас злятся на книгу Валерия Попова. Они и науськали на него далеких от литературы родственничков.