Газета Завтра 890 (49 2010)

Владимир Бондаренко «ПРЕТЕРПИМ ГИБЕЛЬ...»

Белла Ахмадулина умела терпеть. Терпела всё: своих заносчивых мужей (как подарок за её царственное терпение ей достался последний муж, ангел и спаситель Борис Мессерер), свою заброшенность, зависть и пересуды, зато, когда она брала в руки перо, она парила. Она была воистину вольной птицей русской поэзии. Она не терпела ни политику, ни эстраду. Её душа была с простыми санитарками из Кимр, с великими поэтами прошлого, с собаками и птицами, с русской природой. На свою беду, она обладала великим качеством: никогда не предавать друзей, всегда быть верной им. Дружбу она, судя по всему, ценила даже больше любви. "О чем, бишь? Да о друге знаменитом. / Свирепей дружбы в мире нет любви" , — писала она. Друзья и затягивали поэтессу, со всей её хрупкостью и природностью, во все чуждые ей политические и иные игры шестидесятников. Даже сейчас не случайно во всех официальных некрологах прежде всего подчеркивается, что она подписала "письмо сорока двух" "Раздавите гадину" осенью 1993 года. Об этом помалкивали, когда умер Виктор Астафьев, когда умер Василий Аксёнов. Зачем сейчас, в момент похорон великой русской поэтессы, напоминать о нём? Кому из её "друзей" это надо? Она была верна друзьям, как собака, которых Белла обожала, вот друзья её и подставляли. Её хрупкую мужественность ценили все, даже оппоненты. Тот же Бродский, со своим чутьем на подлинное, отделял Ахмадулину от Евтушенко, Вознесенского и других придворных диссидентов.

Белла Ахмадулина — единственная — не побоялась выступить на суде над Леонидом Бородиным. Защищала его и от своих друзей. Сторонясь со временем шумных игр своих сотоварищей по литературе, она переносила всю свою душевную щедрость на природу. Она призналась: "Я полностью солидарна с Анастасией Ивановной Цветаевой, которая говорила: слово "собака" пишу большими буквами. Взаимоотношение с живыми существами обязательно для человека, хотя оно причиняет много страданий: всю жизнь с детства меня преследует боль за бездомных животных, и вечно я кого-то подбираю и приношу домой…"

Как поэтесса она достойно продолжила русскую линию Анны Ахматовой и Марины Цветаевой, даже соединив чем-то поэтику их обеих. Как писатель для меня она представляла как бы сразу два поколения. С одной стороны (очевидно, благодаря первому мужу Евгению Евтушенко), она украшала собой всё поколение шестидесятников, всю эстрадную поэзию, хотя сама была далека от неё. Сегодня ушли все: Вознесенский, Рождественский, Окуджава, Высоцкий, Аксёнов… Остался один неугомонный американец Евтушенко. Мне было обидно за Ахмадулину, что на похороны своей первой жены он так и не прилетел из Америки. Ну, да Бог с ним. Пусть умирает в одиночку.

С другой стороны, по возрасту она принадлежала к "детям тридцать седьмого года", к тому, кто сформировал "прозу сорокалетних" и уже совсем другую, не эстрадную поэзию — поэзию Иосифа Бродского, Тимура Зульфикарова, Юрия Кузнецова, Татьяны Глушковой.

Белла Ахмадулина, пожалуй, единственная, кто тянулся к более молодым, помогала и словом, и делом, не замыкалась на себе самой. Не случайно же и о смерти её первым сообщил по интернету её младший друг, мой сверстник, сибиряк Евгений Попов: "Час назад умер великий русский поэт Белла Ахмадулина. Вечная память! Других слов пока нет", — написал он. Поэтесса скончалась в машине "скорой помощи", которая везла её из Переделкина в Москву. Отпевали её в храме Козьмы и Дамиана, затем писатели прощались с ней в большом зале ЦДЛ, и похоронили на старом участке Новодевичьего кладбища. В метро звучали в этот день 3 декабря её стихи.

74 года — не так и много. Одни нынче выставляют её жертвой "тяжёлого советского времени" — о чем радостно поведал на прощании с поэтессой бывший партработник, министр культуры Авдеев. Усердно вспоминают участие в "Метрополе" и в "письме 42-х", помалкивая, что и на то, и на другое она пошла ради тех, кого считала своими друзьями, её поэзии там нечего было делать. Другие видят в ней постоянную участницу придворных салонов и советского, и перестроечного времени. Как бы самая благополучная судьба советской поэтессы. В 1960 году она закончила Литературный институт, первый её сборник "Струна" был опубликован в 1962 году. Далее последовали поэтические сборники "Озноб" (1968), "Уроки музыки" (1970), "Стихи" (1975), "Метель" (1977), "Свеча" (1977), "Тайна" (1983), "Сад" (Государственная премия СССР, 1989). Советский орденоносец.

А она, повеселившись на тех или иных салонах, "пожертвовав собой" для друзей, приходила домой, садилась к окну и погружалась в мир великой поэзии, в мир высоких и нежных чувств, мир изысканной речи и музыки слов. Уходила от всех — и друзей, и недругов. Её поэзия была такая же хрупкая и мужественная, сострадательная и тонкая в выражении чувств как она сама. Кто еще мог превратить в волшебство и околдовать самые земные предметы быта. "Под гильотину ледяной струи // с плеч голова покорно полетела. // О, умывальник, как люты твои // чудовища — вода и полотенце" . Её описания деревенской жизни близки стихам Николая Рубцова, её русский историзм сближает Ахмадулину с Юрием Кузнецовым. Ахмадулина немало писала о смерти, замечательны её "Абхазские похороны", она в своем многотерпении, близком цветаевскому, претерпела и страх смерти. Душевность, сострадание, природность она ценила выше самой поэзии. Она обращалась к своему бывшему мужу:

Прощай! Мы, стало быть, — из них,

кто губит души книг и леса.

Претерпим гибель нас двоих

без жалости и интереса.

Претерпим и все мы гибель великой русской поэтессы, провожая её в вечность и преклоняясь перед её лучшими стихами.