Геката. Умереть, чтобы жить [СИ]

3

— Эмилия…

Тонкий, еле слышный голос словно шуршал в ушах, заставляя кровь в жилах стынуть.

— Эмилия… — девушка поежилась в кровати, но ненавистное ей имя звучало как-то по-особенному тонко, — Эмилия…

Эмили вскочила в кровати и оглянулась. Темная комната окружала ее. Лоб моментально покрылся испариной, словно бы температура ее тела резко увеличилась на десятку, а то и больше.

Сон, это был сон, — уверяла она сама себя, но внутренний голос подсказывал ей, что она ошибается и от этого становилось жутко.

Тонкий голос словно бы эхом звучал в ее ушах, хотя комната была безмолвно тихой. Голос, словно звал ее, такой тихий, едва уловимый. Так, как будь то, кому-то нужна была помощь. Ее помощь…

— В этом доме я начинаю бредить… — тихо шепнула она сама себе и, выдохнув, упала в кровать.

— Эмилия…

Глаза девушки стали невероятно большими и засверкали в темноте паническим страхом. Она снова вскочила в кровати и вжалась в матрас, чувствуя, еще немного и она пройдет сквозь него.

Не показалось! — панически отозвалось в ее голове, и девушка встала на дрожащие ноги, смотря в сторону окна. Голос опять замолчал, но она словно бы слышала его у себя в голове.

От волнения перехватывало дыхание, но девушка быстрыми перебежками приблизилась к окну и, спрятавшись за узкую полоску штор, выглянула на улицу. Пыльные окна зловеще блестели в лунном свете, но больше, ни чего не привлекло внимание девушки, как вдруг голос вновь раздался:

— Эмили, я здесь…

Девушка резко обернулась. Ее сердце безжалостно стучало у висков. Голова заполнилась противным ощущением из страза и предвкушения опасности. Такое бывает когда смотришь фильмы ужасов или дурной сон. Но Эмили знала — это уже не сон.

— Кто здесь? — дрожащим голосом спросила та, словно сама боясь, что сейчас этот голос с ней заговорит.

— Эмилия, дверь…

Такой знакомый голос, — думала она, глотая слюни, что накопились в плотно зажатом рту, — Черт бы побрал его!

Ладони моментально вспотели, а капли пота стекли со лба, покрывая шею холодной мокрой пленкой. Темнота чердака словно сгущалось, но, ее зрение, уже привыкшее к темноте, подсказывало, что комната абсолютно пуста. Голос доносился из далека. Потрясенная девушка пронеслась вдоль всей комнаты на дрожащих ногах к двери, шлепая босыми ногами по деревянному полу, оглядываясь в полумрак. Тишина, в которой даже ее ускоренное дыхание казалось пугающим.

Как только девушка приблизилась к двери ведущую на лестницу, голос вновь отозвался:

— Эмилия….

Та подпрыгнула, хватаясь за ручку двери, будь-то бы, за ней могла ждать, целая армия чудишь. Руки Эми тряслись и соскальзывали с ручки, но она хваталась за нее вновь и вновь.

— Так! Спокойствие! — приказывала она, себе зажмуриваясь, хоть было слишком страшно оставаться в неведенье.

— Эмили, открой дверь… — голос показался ей слишком далеко, словно бы даже на улице.

Девушка собралась с силами и рывком распахнула дверь. Лестница была пуста и темна. Света внизу не было, папа, очевидно, спал, но Эмили решительно крикнула:

— Пап?

Странно было думать, что папа может говорить таким удивительно тонким голосом, но чего не сделаешь, что бы, не сойти с ума!

— Папа, это ты?

Как же ей хотелось думать, что это всего лишь игра ее воображения, что этот голос лишь в ее голове, но он словно бы из неоткуда вновь заговорил:

— Дверь…

— Какая дверь? — испуганно крикнула Эми в пустоту и начала оглядываться в поисках источника звука, — Это не смешно! Ясно?!

Дрожь охватило ее горло почти металлическими оковами, и дышать стало тяжело и почти невозможно. Коридор наполнился миллионами светлячков — пылинок, что блестели в свете луны, которая как фонарь светила в окна первого этажа.

— Открой дверь…

Темнота пугающе оскалилась холодным светом луны, сквозь грязное пыльное окно, и Эмили бросилась бежать вниз по лесенкам. С каждой ступенькой она словно бы шагала в ад. Холод буквально покрывал ее лодыжки, пробираясь выше.

— Открыть дверь…. Открыть дверь! Что спятили? Какая еще на хрен дверь! — бубнила та, торопливо перебирая ногами по лесенкам, пока не выбежала в холл на первом этаже. Холод здесь был так ощутим, что девушку мелко затрясло.

Страх и ужас кружил голову. Она могла поклясться такого дикого испуга она не испытывала еще не когда.

— Господи! Господи! Открыть дверь… — она посмотрела в дверное стекло, но, его узоры не позволили рассмотреть улицу или хотя бы крыльцо.

— Открой мне дверь… — уже совсем недружелюбно произнес тонкий голосок, сотканный из сотни звонких колокольчиков.

Дрожащие пальцы девушки начали закрывать все засовы и замки, которых на этой парадной двери было предостаточно. Несколько щелчков закрылись со скрипом, стальным ужасным скрипом от которого по рукам ползут мурашки, а зубы сжимаются сами собой.

— Дверь им открыть! — зло бубнила та себе под нос, что бы, не слышать этот жуткий голос за дверью, — Хрен вам, а не дверь! — злобно мычала она в самое полотно двери, жадно хватаясь за следующий засов и всхлипывая.

Только бы не разреветься! Только бы не разреветься! — думала та, осознавая, что если сейчас дать волю слезам, то страх окончательно поглотит ее.

Наконец, когда со всеми существующими замками на двери было покончено, она побежала на кухню, где имелась еще одна дверь, да и та закрыта на два амбарных замка, которые, наверняка уже проржавели.

Либо это чья-то шутка, либо, я сошла с ума! — думала та, нервно шастая от стены до стены.

— Открой дверь! — уже громче услышала она голос в собственных мыслях и почти упала на пол, так плотно сжав голову руками, что казалось, та вот-вот лопнет.

— Убирайся! — с силой сдавила она себе голову, что бы голос исчез и, кажется, это сработало.

Как только паника отпустила Эми, вновь пересекла узкий коридор, и, оказавшись перед входной дверью, вновь проверила каждый замок и засов.

— Закрыт, закрыт. И этот…

— Что ты тут делаешь?

Сердце бедной девушки подскочило к горлу, и та звонка визгнула, но, прикрыла рот руками, так крепко, что визг потерялся в собственной ладони.

Отцовский голос заставил ее обернуться. Эмили дрожала, ее большие глаза горели от терзающих слез. Крик душил ее, но она молчала, стараясь не напугать отца.

Не хватало, что бы он еще решил, что я сумасшедшая! — подумала та и плотно сжала зубы.

— Все хорошо? — глаза папы стали недоверчиво строгими, но Эмили быстро закивала, стараясь успокоить себя в течение пару секунд.

Не очень-то ей хотелось, что бы отец записал ее на вечерние занятия у психолога.

— Да… — едва ли не закричав, проговорила она, все время, оглядываясь и смотря в темные окна с шевелящимися тенями деревьев на фоне бледного света полной луны, — Да, все хорошо…

Нет пап! Все плохо! Все очень, очень плохо! Я слышу голоса! — кричал в мыслях ее мозг, но она еле вымолвила:

— Мне показалось, что дверь скрипнула, вот, — ее дрожащая рука с трудом указала на дверь, — Решила проверить…

— И закрыть на все шестнадцать замков? — брови мужчины непонимающе вскочили вверх.

— Да, на все шестнадцать! — как ни в чем не бывало, ответила та, и почти прикусила язык, но, лицо отца стало по-настоящему непонимающим, — Вдруг воры…

Девушка улыбнулась так живо, насколько у нее хватило душевных сил, но, даже ее улыбка не могла быть убедительной, ведь внутри ее все сжималось.

— Ну, ладно, — с подозрением сказал тот и направился в свою комнату, еще несколько раз обернувшись.

Девушка смотрела в след уходящему отцу и вдруг решилась:

— Пап? — он остановился и посмотрел на девушку через плечо, — Зачем здесь столько замков?

Папа смутился, но, долго не думал:

— Не знаю, — пожал он плечами, словно бы впервые задумался об этом, — Твоя мама просила установить их всех. Говорила, что так безопаснее…

Девушка долго молчала. Мужчина уже подумал, что та чем-то встревожена, но, она вновь вскинула на него сверкающий взгляд.

— Да, ясно, — ответила та, — Конечно безопаснее!

И не дождавшись пока тот придет в себя, Эмили рванула наверх, перепрыгивая сразу по нескольку ступеней.

— Добрых снов, — услышала она, прежде чем захлопнуть дверь и вновь остаться одной в полной тишине.

Забравшись в кровать, Эми накрылась одеялом и прислушалась. Почему-то ей казалось, голос вот-вот пробудится вновь, но она просидела так десять минут, а после сползла вниз и усталость заставила ее сомкнуть глаза. Она бы очень хотела уснуть, но бесчисленное множество вопросов не давали ей покоя.

Во-первых: что это было? Голос, странный и удивительно тонкий, словно голос загробного мира звали ее по имени и вряд ли ей это показалось.

Во-вторых: почему их входная дверь больше похожа на стенд в отделе с замками и зачем они были так необходимы матери?

В-третьих: доживет ли она до окончания школы, или этот странный городок сведет ее с ума?

Голос мог быть простым всплеском ее фантазии как побочный эффект на переезд и жуткую усталость. А что касается замков…

Может ее мама была коллекционером?

— Бред, какой! — выдохнула та и закрыла глаза.

Хотя бабуля раньше говорила, что Виолетта в последние годы жизни почти лишилась здравого рассудка. Именно на это она списывала свое стремление, покинул Аше и перебраться в Барнаул. Но Эмили, ни когда не принимала бабушкины слова в серьез, в основном, потому что знала, как тяжело было бабушке смириться с тем, что его единственный сын жениться на учительнице старших классов.

Но, в чем-то бабушка может и была права, — подумала девушка, — Если учесть что ей потребовалось шестнадцать замков, она, либо очень сильно боялась воров, либо…

Внезапно по спине Эмили заерзали торопливые мурашки, и кончики пальцев похолодели. Она вдруг подумала о том, что может маму, мучил тот же странный голос, что и ее…

Идея с коллекционированием мне, конечно, нравится больше, но, что если я права? Я, так же как и мама сойду с ума?

С этими мыслями она громко выдохнула и попыталась успокоиться. Уснуть ей этой ночью, вряд ли удаться, но может хоть вздремнуть получится…