Генерал Мусаев

14

Армейский штаб размещался в нескольких уцелевших хатах хутора. Мусаев занимал самую маленькую хату, разделенную наскоро сбитой перегородкой.

В первой комнатке Тимохов увидел капитана Суслова, который, притулившись у печки и положив планшет на колени, писал письмо. Оторвавшись от этого занятия, Суслов сказал скучным голосом:

— А, пришли все-таки? Генерал ждет. Сейчас доложу…

Он вложил письмо в конверт, заклеил его и открыл сумку, чтобы спрятать. Из раскрывшейся сумки вывалилось еще несколько писем. Тимохов машинально наклонился, подбирая их, и удивленно заметил, что на всех конвертах один и тот же адрес: «Город Липовец, улица Ленина». Суслов взял письмо, словно не заметив вопросительного взгляда майора, и прошел за перегородку. Вернувшись через минуту, молча махнул рукой: «Идите!»

Майор, явно стесняясь, прошел мимо двух полковников и генерал-майора, ожидавших очереди.

Мусаев сидел у зашторенного окна, делая на карте какие-то пометки и что-то диктуя стенографистке. Смысла коротких фраз, которые произносил генерал, Тимохов не уловил. Стенографистка в пыльной помятой форме, увидев майора, отложила карандаш, повернулась на скрипучем стуле к другому столику и принялась перепечатывать на машинке свои записи. Мусаев поднялся, протянул руку смущенному Тимохову:

— А, майор, наконец-то! Здравствуйте!

Тимохов пожал протянутую руку и, увидев приглашающий жест генерала, осторожно присел на краешек стула.

— Почему так поздно явились? — спросил генерал.

— Простите, обоз… Пришлось задержаться…

— Какой обоз? — с явным неудовольствием спросил Мусаев.

— Для дивизии Ивачева. Я ведь попутно, ехал, а там грузы остались недополученные.

— И привезли? — спросил генерал.

Тимохов не понял, была ли насмешка в голосе генерала или удивление. На всякий случай осторожно подтвердил:

— Да.

— А вы знаете, зачем я вас вызвал?

— Н-нет, товарищ генерал-лейтенант…

— Прочтите ему приказ, — обернулся Мусаев к стенографистке. — Это майор Тимохов.

Девушка перелистала несколько бумажек. Тимохов почувствовал, как нарастает стеснение в груди. Но вот стенографистка отыскала нужную бумажку и равнодушным голосом, одинаково передающим и неприятности и радости, прочитала:

«Майора Тимохова П. И. освободить от должности начальника артиллерийского снабжения Н-ской дивизии и назначить помощником начальника тыла и начальником артиллерийского снабжения армии».

Равнодушный голос, канцелярский стиль приказа, неожиданность назначения, внимательный взгляд генерала — все как-то перепуталось в сознании Тимохова.

— Ну, довольны назначением, товарищ майор? — спросил между тем Мусаев.

— Я… я хотел просить… — растерянно сказал Тимохов и запнулся. Потом с отчаянием в голосе сказал: — Я хотел просить об отчислении в полк…

Мусаев посмотрел на него с недовольной усмешкой, и майор замолчал.

— А вы знаете, почему я назначил вас на эту должность? — Генерал подождал мгновение и, не услышав ответа, продолжал: — Вы отлично организовали работу по снабжению в дивизии, но в армии вам придется работать еще лучше. Вы поняли?

— Да, товарищ генерал-лейтенант.

— Справитесь?

— Буду стараться, товарищ генерал-лейтенант.

— Требовать умеете?

— Постараюсь, товарищ генерал-лейтенант.

— Можете идти. Обратитесь в отдел, там вас ждут.

Тимохов повернулся и пошел к двери, еще не понимая, как мог согласиться на такое огромное дело. Уже у двери снова услышал голос генерала:

— Ничего, майор, я тоже не умел распоряжаться людьми, а вот научился!

К трем часам ночи Тимохов принял дела и успел побеседовать с начальником тыла армии, сердитым, чем-то очень недовольным полковником. Затем квартирьер указал майору хату для ночлега. Открыв дверь, Тимохов увидел на столике сделанный из снарядной гильзы ночничок, две складные койки. На одной кто-то спал.

Положив на столик свою сумку, майор поднял валявшийся на полу конверт со знакомым адресом: «Город Липовец, улица Ленина». Взглянул на спящего, узнал в нем Суслова. Было что-то детское, обиженное в позе капитана, будто он заснул после большого огорчения. И Тимохов, засыпая, успел подумать, как это Суслов может каждый день писать письма в город, пока еще оккупированный врагом? Должно быть, в письмах он излагает то, о чем не смеет сказать вслух. Сбудется ли желание капитана? Получит ли когда-нибудь адресат его письма, набросанные карандашом в страшной страде войны? Майору вдруг захотелось, чтобы это случилось, и случилось как можно скорее…