Генерал Н. В. Крисанов

Севернее Воронежа

Гитлеровское командование, чтобы обойти Москву с востока, отрезать ее от Волжского и Уральского тылов и затем захватить, летом 1942 года решило нанести главный удар по советским войскам в направлении Воронежа и Волгограда. Фашистские генералы путь на Москву через Воронеж считали самым коротким. Воспользовавшись политикой реакционных кругов США и Англии, которые затягивали открытие второго фронта в Европе, они сосредоточили свои основные силы на участке от Курска до Таганрога. Немецко-фашистская армия, добившись значительного превосходства, начала продвижение к Воронежу.

В эти дни советские люди, утраивая энергию, невозможное делали возможным. 38-я армия закончила формирование и обучение за четыре месяца. В мирное время на это потребовались бы годы. Особенно трудно пришлось бойцам и командирам инженерных войск. Они осваивали специальности и в это же время готовились драться, как пехотинцы.

Полковник Крисанов лично принимал активное участие в обучении солдат, сержантов и офицеров. Он работал по 12–14 часов в сутки, не считая времени, которое требовалось для подготовки к занятиям. Николай Васильевич похудел, осунулся, под глазами появились синие круги. Но он радовался, наблюдая за успехами своих бойцов и командиров.

Враг рвался в Воронеж. А от Воронежа рукой подать до Москвы. Воины 38-й армии стали просить командование, чтобы их скорее направили на фронт. Трудно было обучаться, когда над страной нависла такая опасность. Крисанов жил теми же чувствами, но упорно продолжал совершенствовать боевую подготовку своих воинов. Он считал, что одной из основных причин неудач Красной Армии было отсутствие достаточной выучки.

Наконец 38-я армия, командовал которой генерал-майор Н. Е. Чибисов, получила боевую задачу: 22 июля с ходу атаковать противника севернее Воронежа. В первых же боях она показала высокую боеспособность, захватив населенные пункты Козинки, Иваново, Лебяжье. 24 июля враг предпринял контрнаступление, но был отброшен. 25 июля 38-я армия получила приказ перейти к обороне севернее Воронежа на рубеже: Малые Верейки — Суриково — Ломово — Хрущево. Здесь необходимо было создать неприступную для фашистских танков и пехоты оборону и сдерживать ожесточенные атаки врага. Особо важную роль в этом должны были играть инженерные войска.

В это время Крисанов особенно часто вспоминал своего учителя Дмитрия Михайловича Карбышева и его методы организации обороны. Но было ясно: теперь одним только прошлым не обойтись, многое, очень многое надо делать по-новому. Теперь другие масштабы. Взять хотя бы создание армейской полосы обороны: десятки тысяч противотанковых и противопехотных мин, сотни дерево-земляных огневых точек, тысячи блиндажей и укрытий для личного состава, тысячи укрытых наблюдательных пунктов для командиров, сотни километров траншей глубиной в рост человека… И все это в такие короткие сроки. При этом следует учитывать, как учил Карбышев, что сооружения и заграждения должны быть расставлены по единому плану, с учетом действий войск и выгодных для обороны условий местности. Возникало множество вопросов, вставали неожиданные затруднения, порой трудно было решить, с чего лучше начать. Но время не ждало.

Хорошо изучив обстановку, Крисанов приступил к созданию глубокоэшелонированной прочной противотанковой обороны, прикрытой сплошными минными полями.

На пятидесятикилометровом участке обороны невозможно было везде успевать самому. Да это и не требовалось. У Карбышева Крисанов научился не размениваться на мелочи, выбирать главное, не подменять подчиненных. Он распределил обязанности между офицерами штаба инженерных войск, поручив им основные виды работ, а на себя взял наиболее важное: согласование инженерных мероприятий со штабом армии, штабами родов войск и с соседями. Нужно было спешить. «Виллис» Крисанова появлялся то на одном, то на другом участке обороны. Мотор часто не выдерживал нагрузки, закипала вода в радиаторе.

Полковник Сорокин, бывший начальник штаба инженерных войск 38-й армии, вспоминает: «Наша армия прибыла под Воронеж из резерва, не успев закончить формирование Личный состав был недостаточно обучен. Однажды мы с Николаем Васильевичем находились в полосе обороны 240-й стрелковой дивизии. Вдруг какой-то солдат выскочил из траншеи на переднем крае и побежал по открытому полю. Николай Васильевич остановил его и спросил:

— Зачем ты, милый человек, не ходишь по траншее? Или хочешь, чтобы тебя немецкий снайпер убил?

Солдат при виде полковника растерялся:

— Я, товарищ полковник, со срочным донесением.

— А разве со срочным донесением по траншее нельзя бежать?

— Есть бежать по траншее! — выпалил солдат, но почему-то усмехнулся при этом.

Николай Васильевич внимательно осмотрел траншею. Оказалось, она была настолько узка, что солдату с оружием и противогазом, то есть с полной выкладкой, пройти по ней было почти невозможно. Николай Васильевич позвал меня на третью траншею, где еще продолжались работы, и сказал:

— Вот оно в чем дело, оказывается. Они строят на глазок.

Николай Васильевич тут же взял четыре прутика, вытащил из кармана металлическую рулетку, отмерил прутики и прикрепил проволокой, получилась фигура в форме трапеции. Эту фигуру он вручил офицеру, руководившему работой.

— Товарищ капитан, вот вам форма траншеи. Ройте по ней. Исправьте и ваши старые траншеи.

— Слушаюсь, товарищ полковник!

— Послушание для воина — это, конечно, главное. Но это еще не все для советского офицера. Современная война требует от нас инициативы и творчества. Как только остановились, так, не дожидаясь команды сверху, и начинайте окапываться. И правильно окапывайтесь, не как-нибудь. Надо беречь себя и своих подчиненных. Земля — самая надежная оборона. Вот, послушайте, что пишет политрук Брайлян в армейской газете: «В последнем бою наше подразделение подверглось ожесточенному артиллерийскому обстрелу. В течение 50 минут гитлеровцы обрушили на нас свыше 300 мин и снарядов, казалось, места живого нельзя было отыскать. Всюду сплошные воронки! С тревогой на сердце пошел я после этого ураганного налета осматривать окопы. Но тревога оказалась напрасной. Бойцы все до одного были живы и здоровы. От огневого налета противника солдат спасли хорошие траншеи, оборудованные под руководством старшего лейтенанта Колпакова»…

Так шло сооружение очередного оборонительного рубежа. Времени было в обрез. Враг наседал.

12 августа по приказу Главного командования 38-я армия вновь перешла в наступление. Она заняла крупный населенный пункт Нижнюю Верейку и значительно улучшила свои позиции. Опять бои, опять закрепление на достигнутом рубеже.

В один из этих дней в блиндаж начальника инженерных войск прибыл с рапортом командир саперного батальона майор Лепун. Вид у него был взбудораженно-растерянный.

— Товарищ полковник, — сказал майор, — я пришел доложить вам, что личный состав батальона весь издергался «мартышкиным трудом». Что же получается? Сегодня наступали, завтра обороняемся, послезавтра опять наступаем. Сегодня заминировали, завтра будем разминировать. Сегодня копаем, а завтра перекапываем. Не понимаю, зачем наступать, если нет достаточных сил и средств? Получается, мы своих солдат понемногу отдаем на съедение немцам. По-моему, если уж наступать, то превосходящими силами, наверняка.

Крисанову майор Лепун показался жалким. Он и раньше видел в этом человеке большие недостатки: майор плохо рассчитывал время, не умел четко организовать работу, воодушевить личный состав, но дойти до такого… Крисанов спросил:

— Вам что, все это не нравится? Так?

— Я, товарищ полковник, член партии, — и майор Лепун пристально и зло посмотрел на Крисанова. — Мне, коммунисту, не безразличны наши напрасные потери. Я дальше не могу командовать батальоном.

В голове Николая Васильевича промелькнуло: «Что же это выходит, он намекает на то, что я лишь кандидат в члены партии, а он — коммунист. И он, может быть, даже не доверяет мне?» Крисанова задело за самое больное место. Он с трудом выдерживал двусмысленный взгляд майора. Николай Васильевич никогда не отделял себя от партии. Он верил в нее, считая себя «беспартийным коммунистом». Но ему, бывшему офицеру царской армии, долго казалось, что вступи он в партию, найдутся люди, которые обвинят его в карьеризме. Этого он боялся больше всего.

Выслушав Лепуна, Крисанов и его начальник штаба долго молчали. Трудно было понять, кто перед ними: нытик или человек, который не разбирается в обстановке на фронтах.

— Товарищ майор, вы понимаете, что сейчас происходит на Волге? Партия обратилась к народу с призывом: «Все для Сталинграда!»

— Понимаю, товарищ полковник, и сегодня же готов поехать сражаться туда.

— Как же так? Почему же вы не можете понять такой простой истины: если мы на своем участке не будем предпринимать активных действий, то противник снимет часть своих дивизий с этого фронта и направит их под Сталинград? Вы этого хотите?

После ухода майора начальник штаба предложил:

— Николай Васильевич, я давно изучаю Лепуна. На мой взгляд, его следовало бы на время освободить от командования батальоном.

— Ну нет, батенька, — не согласился Крисанов. — Снять его мы всегда успеем. Может быть, он все-таки поймет обстановку, перестроится, сможет шагать в ногу со всеми. Надо ему помочь.

Славная 38-я армия до января 1943 года держала дивизии 2-й фашистской армии в постоянном напряжении. Гитлеровское командование не смогло снять с этого участка фронта ни одного соединения.

В январе 1943 года, перед началом нового наступления, партийная организация 38-й армии рассмотрела заявление Николая Васильевича Крисанова о приеме в члены партии.

Он был принят единогласно. Сбылась долгожданная мечта. Радость переливалась через край, и Николай Васильевич не мог не поделиться своим счастьем с Любовью Дмитриевной. Он писал ей: «Спешу тебе сообщить, я свое обещание выполнил, вступил в ряды славной Коммунистической партии. Любашенька, сейчас другое время, нельзя иначе поступать. Война не может быть без жертв, и я, честно трудясь и сражаясь за нашу Родину, не могу погибнуть за нашу партию беспартийным. В данное время мое вступление в партию, я надеюсь, все поймут правильно».

После успехов, достигнутых Советской Армией под Волгоградом, в ставке Верховного Главнокомандования было решено разгромить группировку немецко-фашистских войск, прикрывавших Воронежско-Курское направление. Основная цель операции заключалась в том, чтобы ударами с севера и юга по флангам 2-й немецкой армии окружить, а затем уничтожить основные силы противника, освободить важный в оперативном отношении район Воронеж — Касторное и тем самым создать необходимые условия для развития наступления советских войск на Курск и Харьков.

Согласно плану этой операции, войска северной ударной группировки правого крыла Воронежского фронта, куда входила и 38-я армия, должны были начать наступление 26 января. Главные силы 38-й армии были брошены на Касторное. К 27 января им с боями удалось продвинуться на некоторых участках до 15 километров. Однако сильные морозы, снег с метелью, снежные заносы не благоприятствовали наступающим. Судьбу операции решали дороги, без них не могло быть и речи о каком-либо успехе.

На Военном совете командующий армией сказал начальнику инженерных войск:

— Вам, Николай Васильевич, теперь предстоит играть первую скрипку.

Инженерные войска 38-й армии были хорошо подготовлены к борьбе с трудностями. Все было рассчитано и расставлено соответственно плану предстоящей операции. Но Крисанов беспокоился: справятся ли бойцы и командиры со своими задачами?

…Отряд обеспечения движения на главном направлении под командованием командира 1-й саперной роты старшего лейтенанта Цицишвили вот уже сутки без отдыха расчищал дорогу. Люди устали, двое обморозили лица, трое — ноги. Мороз — к тридцати градусам. А вьюга все метет и метет. Работы, кажется, не убывает. Требуется не только расчищать дорогу, но и устанавливать снегозащитные ограждения. Для этого была выделена половина роты. Но необходимых материалов поблизости не оказалось, а проехать в сторону от дороги невозможно. К утру 27 января отряд с неимоверными трудностями прошел десять километров. Теперь, казалось, нельзя сделать ни одного шага. И сразу вслед за отрядом обеспечения движения встала колонна артиллерии и транспорт с боеприпасами и продовольствием. Дальнейшее продвижение войск застопорилось.

Единственный выход из создавшегося положения: идти в деревню и на руках принести оттуда материал для сооружения снегозащитных ограждений. Но до деревни семь километров. На работу потребуется не меньше двух суток. При этом удастся проложить колонного пути всего около пяти километров. Солдаты и сержанты уже окончательно выдохлись в борьбе со снежными заносами. Легко сказать — двое суток проработать на морозе, под пронизывающим ветром, не имея возможности обогреться!

Старший лейтенант Цицишвили решил обратиться за помощью к командиру батальона, но радиостанция батальона почему-то не ответила. Тогда он установил связь с полковником Крисановым.

— У аппарата двадцать восьмой. Слушаю вас.

— Дальнейшая работа прекращена ввиду сильных снежных заносов. Срочно требуется материал для установления снегозащитных ограждений

— Материалы вам доставлены не будут. Для ограждения от заносов используйте снег — стройте снежный забор. В основание забора загребайте снег на месте, а затем вырубайте большими кирпичами крепкий снег и укладывайте стенку. Через два часа прибудет помощь.

Вот оно что! Старший лейтенант Цицишвили засиял от радости, крикнул:

— Выход найден! Как мы с вами не могли догадаться? Полковник предложил простую вещь: от снежных заносов защищаться снегом.

Передовой отряд без отдыха и обогрева продолжал прокладывать колонный путь. Солдаты и сержанты, усталые, по пояс в снегу, строили снегозащитное ограждение из снега. К утру было проложено еще восемь километров дороги. Артиллерия сопровождения догнала боевые порядки передовых частей. Войскам армии были доставлены боеприпасы и продовольствие, и началось успешное преследование противника.

Полковник Крисанов на следующий день поставил перед Цицишвили новую, более ответственную задачу: обеспечить продвижение войск по маршруту Тербуны — Вторая Балынкова — Новосельская — Верхополье. На этот раз нужно было не только очистить дорогу от снега, но и разминировать ее.

В назначенный час отряд обеспечения движения подошел к деревне Новосельской. Но она оказалась занятой противником. Где же тогда передовые подразделения, наступающие в этом направлении? Вскоре саперы-разведчики установили, что они обошли этот населенный пункт с флангов.

Как же быть? Позади артиллерия, боеприпасы, продовольствие. Без всего этого наступающие долго не продержатся. Цицишвили вспомнил инструкцию полковника Крисанова: «Противник, боясь попасть в окружение на Воронежском выступе, начал отход под прикрытием сильных заслонов и арьергардов. Следовательно, необходимо действовать активно и энергично». И старший лейтенант принял решение: надо выбить фашистов из Новосельской.

Два взвода в обход деревни вышли в тыл противнику и атаковали его. Умелым маневром враг был разгромлен. Фашисты оставили на поле боя свыше тридцати трупов и много трофеев. Саперы потерь не имели, лишь один человек был ранен. Отряд приступил к выполнению своей основной задачи. Разминировав дорогу, воины старшего лейтенанта Цицишвили двинулись на Верхополье.

Узнав о подвиге саперов, Крисанов дал указание командирам частей инженерных войск ставить старшего лейтенанта Цицишвили в пример офицерскому составу. В тот же день о сражении в Новосельской Николай Васильевич доложил Военному совету армии. Заслуги саперов были высоко оценены.

Войска 38-й армии во взаимодействии с другими армиями фронта 29 января заняли важный узел обороны немецко-фашистских войск — город Касторное. К 30 января окружение Воронежской группировки противника было завершено. В проведении этой операции инженерные войска под командованием полковника Крисанова, обеспечив продвижение танков и артиллерии, проявили беспредельное мужество.

В конце февраля 38-я армия получила новую задачу: разгромить группировку противника в районе Суджи и выйти на рубеж Коренево — Хотень — Сумы. Сложность инженерного обеспечения этой операции заключалась в том, что войскам приходилось продвигаться по очень глубокому снегу, через минные заграждения противника. Но инженерные войска под руководством полковника Крисанова и на этот раз с честью выполнили боевую задачу.

После успешного завершения Воронежско-Касторнинской операции Н. В. Крисанов за боевые заслуги перед Родиной был награжден орденом Красное Знамя. В июне 1943 года командующий и член Военного совета 38-й армии сделали представление на присвоение ему очередного воинского звания. В представлении говорилось: «Тов. Крисанов Н. В. — трудолюбивый, хорошо подготовленный, добросовестный военачальник, знающий свое специальное дело. Обладает хорошими организаторскими способностями. Знает природу современного боя, умело и своевременно обеспечивает решение командования…

Хорошо организовал инженерное обеспечение операций армии в обороне и в наступлении под Воронежем. Много времени бывает в войсках, учит молодые офицерские кадры. Инициативен… Родине предан. Должности соответствует.

Достоин присвоения воинского звания генерал-майор инженерных войск».