Генеральный Гад

Глава 42

Пална не берет трубку. Звонил трижды с промежутком двадцать минут и нихрена. Меня терзают странные предчувствия. Раз уж пошла черная полоса, то могло случиться, что угодно. От дорожной аварии до похищения.

– Адам Богданович, – связывается со мной секретарша Евгения, – очень важный звонок.

– Соединяй.

Треск, щелчок и раздается глухой стариковский голос:

– Встретимся, Адам? Я знаю, где сейчас находится твоя потеряшка.

– Мила у Вас??

– Через сорок минут. Бильярдная "Два кия".

Следом доносятся короткие гудки.

Выругиваюсь отборным трехэтажным матом и бросаю трубку мимо подставки.

Вот теперь все встало на свои места! Арчибальдов – дело его рук.

Признаться, я подумал на него, но отмел эту мысль почти сразу. Друг отца, старый мамин приятель, ан нет – вражья морда, оказывается!

Даже рад сейчас, что тогда валял дурака при нашей первой встрече. Старик заслужил шоу с переодеванием в робу уборщика. Тогда я был зол на Милу, а теперь расцеловать готов.

Милана, Милана… Напугана сейчас бедняжка. Надо выручать мою девочку!

Я уже знаю, чего от меня потребует Арчибальдов, и мне нужно здесь и сейчас принять решение. Хотя что тут думать?

Хватаю пиджак и выхожу из кабинета.

– Меня сегодня уже не будет, – бросаю на ходу Жене.

Она не задаёт лишних вопросов, за что ей плюсик в карму, как сейчас модно выражаться.

Еду в бильярдную неспеша. Ещё есть время. Что за дурацкое место встречи? Мы что, будем шары катать, пока Мила сидит в каком-нибудь вонючем подвале под охраной?! Если они хоть пальцем ее тронут… их ждёт лютая казнь.

Жду старика. Официантка несколько раз спрашивает, что мне принести. Приходится рявкнуть на нее, чтобы отстала. Я сейчас не в том настроении, чтобы любезничать, и мне нужна трезвая голова. А то бы виски со льдом заказал по любому.

Арчибальдов появляется с опозданием. С ним заходят два охранника. Ухмыляюсь дерзко. Он думал, что наброшусь на него и изобью? Я юрист, а не упырь. Я по другому решаю вопросы.

– Ну здравствуйте, друг, – криво усмехаюсь. – Где моя женщина?

– C ней все в порядке.

– Если хоть пальцем…

– Никто ее не тронет, пока ты будешь паинькой. Успокойся и настройся на позитивный лад.

– Да что вы говорите, прямо проповедник позитивного мышления! Верните мне Милу, сейчас же! – рявкаю, не в силах совладать с собой от бешенства.

– Она вернётся, как только ты подпишешь документ.

– О продаже фирмы за сущие копейки?

– Я заплачу половину.

– Немыслимая щедрость!!

– Перестань ерничать. Что ты как мальчишка себя ведёшь? Ну какой с тебя генеральный директор, Адам? Ты клоун. Шут гороховый.

– Благодарю за столь лестное замечание. Ближе к делу. Сколько денег даёте?

– Двадцать.

– Что? Вы в своем уме?! Какая ж это половина, старый друг?

– Мог бы не дать ничего. Так что, стоит твоя девушка потери фирмы? – подмигивает. – Ты подумай пару минут.

– Я всё решил.

– А что скажет папа твой, когда вернётся из Швейцарии? Что ты разорил его детище. Продал за три рубля, не сумев справиться с навалившейся на тебя ответственностью. Разочаруешь ты Богдана, что уж там. Поэтому подумай, подумай, а я подожду.

– Что будет с Милой, если я откажусь?

– Ею займётся Ломакин.

***

Милана

Сижу, грущу. Из матраса торчит пружина и впивается мне в ягодицу. Неприлично долго уже здесь нахожусь. Неужели Адам…?

Нет, не могу в это поверить.

Я думала, что у нас все серьезно. Но деньги и бизнес, это ведь другое. Если Жора ради красотки Ланы не ударил бы палец о палец, то что говорить о неказистой мне?

Да, Адам говорил, что любит меня. Но в контексте "я тебя тоже". Хотя после всего, что у нас было, мне кажется, что я заслуживаю немного теплых слов. Но у Адама видимо свое видение ситуации.

Открывается дверь, и в помещение входит Ломакин. Думала, поесть мне принес или ведро, какое обычно ставят пленникам для туалета. Я бы не отказалась пописать.

– В сортир надо? – спрашивает грубиян.

– Очень, – подскакиваю с матраса.

– Только без глупостей.

Мент ведёт меня в уличный туалет. Собака привязана и недобро на меня щурится.

Капец, шансов сбежать никаких. Я ужасно боюсь злых псов. Детский травмирующий опыт.

Сижу в туалете неприлично долго и размышляю.

– Эй, ты что, провалилась там? – спрашивает мой цербер.

Ударить бы его по башке чем-нибудь и свалить, пока собачка на привязи. Но чем?

– Сейчас! Не могу сосредоточиться, когда за дверью кто-то стоит.

– Ссы быстрей. Или ты надолго по большому засела?

– Мгм…

Пусть что угодно думает, лишь бы мне потянуть время. Выдрать из стенки туалета палку с гвоздем?

Я вообще-то противник насилия. Но что делать, коли речь идёт о моей судьбе? Сочтем это за самооборону.

Тяну доску, она ужасающе скрипит. Ломакин настораживается:

– Что за звук?

– Не знаю.

– Выходи! Живо!

Вздыхаю и отпираю дверь. И тут вижу его – ведро. Ведрище даже! Оцинкованное, наполненное каким-то дерьмом.

Недолго думая, хватаю его и отпускаю на никчёмную голову не ожидающего нападения мента. В ведре была какая-то жижа, которая залила ему глаза.

Я рванула наутёк. Ломакин что-то орет. Матерное.

Пофиг!! Главное сбежать отсюда.

Выскакиваю из калитки и… врезаюсь в чью-то монолитную грудь, упакованную в белую рубашку…