Геноцид по благословению Ватикана

Дети на костре

КОКОГУШ Славко, трактирщик из Високо, одноименной общины и уезда, 38-ми лет, 11 июня 1942 года сообщил следующее:

“Сразу после провозглашения Независимого государства Хорватия в Високо появились усташи под предводительством Топчагича Мустафы, землемера из Високо. Усташи были местные хорваты и мусульмане.

До Юрьева дня, т. е. до 6 мая 1941 года, присутствие усташей в Високо и окрестностях было почти незаметным, единственно они разрушили памятник королю Александру, но сербов не трогали.

6 мая 1941 года, рано, около трех часов утра, из Сараева приехали на грузовике примерно 15 вооруженных усташей. Некоторые были в усташской форме, а некоторые — в гражданской одежде. Тем же утром они с помощью местных усташей начали производить обыски в сербских домах под тем предлогом, что ищут оружие. Заодно арестовывали сербов и увозили их в тюрьму уездной управы. Произвели обыск и у меня и, хотя ничего не нашли, после этого арестовали. Кроме меня, после произведенного обыска, также были арестованы: мой брат Благое, торговец; Милич Глигорие, седельник; Ерич Жарко, слесарь на железной дороге, и Иванич Йосо — все из Високо; затем Белов Душан, земледелец из Чекрича; Мирич Данило, земледелец из Чекрича; Братич Милош, земледелец из Топузово-Поля; Кувач Митар, земледелец из Топузово-Поля; Белош Сретен, лесник из Топузово-Поля; Дабич Остоя, железнодорожник из Високо; Бабич Остоя, земледелец из Кралупа. Через два дня после Юрьева дня, т. е. 8 мая 1941 года, арестованы также: Карич Гойко, торговец, и Гаврич Степан, лавочник, — оба из Високо. Я был сразу же посажен в одиночку, и в 5 часов пополудни меня привели к уездному писарю Аджимехмедагичу Мустаю, который зачитал мне приговор. Меня приговорили к десятидневному тюремному заключению, и я должен был тотчас отправиться в тюрьму. Я спросил его за что, но он сказал, что мне не следует ничего больше спрашивать, и при этом пожал плечами. Тогда у меня возникла уверенность, что приговор вынесен по указанию Струича Ивана, владельца гостиницы из Високо, который был известен как влиятельный усташ и именно в это время находился в кабинете начальника уезда. Меня немедленно отправили в тюрьму. Также к десятидневному заключению приговорен и Плавшич Йосо и тоже немедленно отправлен в тюрьму. Остальные были в тот день в тюрьме избиты, а затем перевезены в Сараево.

Выйдя из тюрьмы, я поехал в Сараево искать своего брата Благое, но не нашел его. А в полиции мне сказали, что всех их 10 мая 1941 года перевезли в Загреб. После этого ничего больше узнать о брате я не смог. И вообще о судьбе других сербов, которых вместе с ним увели из Високо, ничего не известно. Наверняка они все убиты.

Накануне Видова дня, т. е. 27 июня 1941 года, вечером, усташи арестовали около двадцати пяти сербов из Високо, и меня в том числе. 10 дней нас держали в тюрьме, а потом отпустили домой.

В конце июля 1941 года местные усташи арестовали: Лаича Корнелие, служащего финансового управления из Сараева, который находился в Високо; Николича Миле, электрика; Гашича Бошко, парикмахера; Беладиновича Душана, уездного писаря; Ягнучича Любо, студента; Бесатовича Бранко, торговца; Карайовановича Михаиле, почтальона; Шотру Милана, трактирщика; Дабича Бранко, железнодорожника, и Ковачевича Владо, уездного школьного инспектора, — все из Високо. Затем Бокарца Вито, земледельца из Кула-Бани, община Високо; Пайкича Мирко, железнодорожника из Долиполя, община Високо. Все эти сербы сразу же угнаны усташами в Госпич.

Упомянутые Николич Миле и Пайкич Мирко после Госпича отправлены в лагерь Ясеновац, где они находились вплоть до конца марта 1942 года, когда вместе с одиннадцатью другими заключенными сербами были освобождены и отправлены в Сербию. Этой весной, попав в лагерь Ясеновац, я расспрашивал о судьбе угнанных сербов и узнал, что в лагере Ясеновац убиты: Беатович Ранко, Жалица Милош, Карайованович Михайло, Ковачевич Владо, Шотра Милан, Дабич Бранко, Бокарац Вито и Гошич Бошко. О судьбе других угнанных сербов я не смог ничего узнать, наверняка и они где-нибудь убиты.

Через два-три дня после этого усташи согнали несколько зажиточных сербских семей из Високо и окрестностей и отправили их в лагерьв Славонска-Пожегу, откуда они были переправлены в Сербию. Их имущество усташи потом разграбили. В Сербию отправлены: Плавшич Дионизие с семьей, торговец: братья Пловичи, Йоцо, Гойко и Углеша, с семьями, торговцы; Вукоевич Мирко с семьей, банковский служащий; Попич Мило с семьей, торговец; Попич Таса, владелица магазина; Митрович Алекса с семьей, торговец; Илич Велько с семьей, торговец; Арнаутович Тодор, торговец, — все из Високо. Затем: Ковач Новица с семьей, земледелец из Топузово-Поля; Джокич Риста с семьей, земледелец из Подлугова; Радич Джурджа с ребенком, домохозяйка из Влакини; Вукович Ристо, пенсионер из Подлугова, и некоторые другие, чьих имен я не помню.

Однажды в сентябре 1941 года усташи из Високо — Омер Делия, Вилалович Расни, Хаджибаинович Галиб и Степо, чью фамилию я не знаю, — пришли в село Колотич, община Мокроношка. Первые трое усташей — мусульмане, а последний — хорват. В этом селе они прежде всего произвели обыск у Цвиетича Душана, земледельца, якобы ища оружие. Когда усташи никакого оружия не нашли, они избили Цвиетича, а. затем приказали, чтоб он их по очереди отнес на себе сначала в село Мауровичи, а оттуда в село Радовле. Цвиетич вынужден был это приказание выполнить: в тот же день усташи по очереди садились на него верхом, и так он должен был их нести из своего села в названные села. После этого усташи приказали ему явиться на следующий день в усташскую ставку в Високо вместе со своими братьями. Братья Цвиетичи явились, но усташи встретили их возле ставки и сказали им, что они могут идти домой.

Однажды в ноябре 1941 года из Загреба в Високо прибыл некий усташский уполномоченный, имени которого я не знаю. Вместе с одним монахом из Високо, чьего имени я также не знаю, он посетил Митровича Йосу, учителя; Василевича Илию, торговца, и Дабича Ристу, чевабджию,[11] и уговаривал их самих перейти в римско-католическую веру и склонить к этому других сербов. Они несогласились. Потом отдельные местные хорваты тоже уговаривали сербов перейти в римско-католическую веру, но те отказались.

Сербские православные церкви в Високо не разрушены, а только закрыты и опечатаны.

После этого сербы в уезде Високо жили в основном спокойно вплоть до 16 апреля 1942 года, когда усташи произвели новые аресты и угнали сербов.

16 апреля 1942 года в Високо прибыли усташи из Сараева в сопровождении сараевских полицейских и при поддержке усташей и жандармерии из Високо произвели аресты сербов, а еще на этот раз — некоторых мусульман. Тогда меня тоже арестовали вновь. Кроме меня, еще были арестованы: Радич Витомир, ученик гимназии; Жалица Райко, ученик гимназии; Попич Симо, ученик гимназии; Мандич Милош, ученик гимназии; Манойлович Миладин и его жена Драгиня; Дабич Милена, домохозяйка, — все из Високо, и Гргич Никола, земледелец из Блажуя, община Хаджич. На этот раз вместе с нами арестовали и 24 мусульман из Високо. В тот же день нас связали проволокой за руки по двое и отправили в Сараево. В Сараеве меня допросили в полиции. Я был обвинен в том, что в Независимом государстве Хорватия собирал пожертвования для бедных сербских семей. Остальных сербов и мусульман обвинили в том, что они вступали в контакт с партизанами.

Из сараевской тюрьмы домой отпущено 12 мусульман и один серб — Шербич Анджелия.

Когда мы еще находились в сараевской тюрьме, туда привезли из Конице группу из двадцати шести мусульман, пяти сербов и двух хорватов. В этой группе были и мужчины, и женщины. Из них освобождено 19 человек, остальные задержаны в Сараеве, а затем отправлены в Ясеновац. Также пригнали в Сараево группу из тридцати четырех мужчин. В этой группе были и сербы, и хорваты, и мусульмане из разных мест Боснии. Из них отпущено 9 человек, а остальные задержаны и потом вместе с нами отправлены в лагерь Ясеновац.

10 мая 1942 года всех нас отправили в этот лагерь. Там по прибытии усташи отобрали у нас все деньги, белье, курево и вообще все, что у нас при себе было.

В первый вечер усташи ворвались в барак, куда мы были помещены, и вывели из барака троих сербов и двоих мусульман, которых тут же у входа жестоко избили якобы за то, что они собирались бежать.

В лагере Ясеновац мы оставались всего десять дней. За это время мы слышали от других заключенных, которые находились там долгое время, что усташи убили в лагере Ясеновац много сербов. В последнее время в Ясеновац пригоняют женщин и детей, убивают их там, а трупы сжигают в печи для обжига кирпича.

На другой день после нашего прибытия в Ясеновац — должно быть, 13 мая 1942 года, — мы видели, как из печи валит дым, и одновременно оттуда доносится ужасный запах. По запаху мы все чувствовали, что сжигаются человеческие трупы. Один еврей, заключенный, который выполняет в лагере обязанности могильщика и участвует в сжигании трупов, сказал нам по секрету, что в тот день было сожжено 40 трупов сербских детей.

18 мая 1942 года в группе из пятисот заключенных я отправлен из Ясеновца в Земун. Здесь я находился до 27 мая 1942 года, когда меня перевели в Белград.

Особенно отличились в преследованиях сербов и как усташи: Топчагич Мустафа, землемер; Иловача, монах-францисканец из Високо, который подстрекал к гонениям против сербов; Струич Иван, владелец гостиницы; Матарджия Шеви, торговец; Матарджия Рефик, торговец; Матарджия Авдо, торговец; Матарджия Авдо, кузнец; Филипович Франьо, пенсионер; Турба Мийо, кузнец; Турба Перо, кузнец; Каравдич Рагиб, торговец; Прежич Салем, торговец; братья Николичи, Йосо, Антон, Мито и Пепо, торговцы; Дуспер Антон, трактирщик; Томичич Виктор, налоговый инспектор; Греб Руди, жестянщик; Пиньо Рашид, трактирщик; Пиньо Муниб, хозяин винного погреба; Белич Салко, хозяин кофейни; Божо, фамилия которого мне неизвестна, но я знаю, что родом он из Бугойно и занимается шитьем мешков; Бегташ Рефик, повар, — все из Високо.

Больше мне ничего не известно. С протоколом ознакомился, с моих слов записано верно. Все сказанное могу подтвердить под присягой”.