Геноцид по благословению Ватикана

Массовое убийство детей в православной церкви

ПРОТОКОЛ составлен 5 января 1942 года в Комиссариате по делам беженцев и переселенцев в Белграде

ШКАРА Юлка, владелица ресторана из Топуско, уезд Вргинмост, супруга покойного Станко Шкары, мать двоих детей, 42-х лет, проживающая в настоящее время в Белграде по улице Короля Фердинанда, 19, явилась без вызова и дала следующие показания:

“Я и мой муж, ныне покойный Станко Шкара, держали в Топуско ресторан под названием “Барашек”.

23 мая 1941 года моего мужа арестовали вместе с десятью другими жителями Топуско. Кроме моего мужа, были также арестованы: д-р Вурделя Бранко, врач; Воркапич Йово, владелец ресторана; Вуйошевич Милутин, торговец; Биелич Никола, трактирщик; Попович Перо, земледелец; Шкара Никола, пекарь; Обрадович Матия, трактирщик; Воркапич Стоя, земледелец и торговец; Бастаич Пайо, преподаватель на пенсии, и Мамузич Илия, земледелец.

Тогда же арестовано еще двадцать пять пользующихся авторитетом сербов из окрестностей Топуско. В тот же день все тридцать шесть арестованных сербов перевезены на большом грузовике в Вргинмост. Здесь они в течение трех дней находились в тюрьме, а затем были отправлены в Сисак, где провели в тюрьме 11 дней. Из Си-сака переведены в Петриню, где находились под арестом 9 дней. В Петрине в полицейской тюрьме, наряду с другими издевательствами, которым они подвергались, их избивали усташские дети в возрасте от восьми до десяти лет. При этом дети сменяли друг друга. В Петрине узники пробыли в общей сложности 9 дней. Из Петрини их однажды ночью увезли в направлении Сисака, и с тех пор о них ничего не известно. Усташ Крпан Дуйо, шофер из Петрини, рассказал мне впоследствии, что их отвезли в лес под названием “Брезовица” близ Сисака и там всех убили.

После смерти мужа я сама содержала ресторан. Каждый день ко мне в ресторан приходили шесть усташей, которых я должна бы. ла бесплатно кормить и поить. Кроме этих усташей, приходивших постоянно, заходили в мой ресторан и другие усташи, которых я также должна была бесплатно угощать едой и выпивкой.

Усташи, которые постоянно угощались у меня в ресторане, были все местные, из Топуско и окрестностей. Между ними был Лонгер Джуро, земледелец из хорватского села близ Топуско. Других я знаю только в лицо, но не знаю, как их звать. Мне известно лишь, что двое — из Врановины, а двое — из села Старо, близ Топуско. Упомянутый Лонгер Джуро отобрал у меня 4 000 динаров наличных денег, три золотых кольца, одну пару золотых серег и одну золотую подвеску к часам. Я просила его позднее эти мои вещи мне вернуть, но он ответил, чтобы я благодарила Бога, что сама осталась цела.

В то время в мой ресторан заходил и усташ из Загреба по фамилии Звиншчак (его имени я не знаю). Он приводил ко мне в ресторан и других усташей, приказывая мне бесплатно кормить их и поить. Как только он входил в ресторан — сразу наставлял на меня винтовку и водил меня от одного предмета к другому, указывая на те предметы, которые я должна была ему отдать. Этот Звиншчак был самым жестоким из всех усташей. Бывало, он ставил мать с детьми в ряд, одного за другим, и стрелял в них таким образом, что убивал их всех одной пулей. Так он застрелил Рокнич Йоку с двумя ее детьми и ее невестку с ребенком. Отвел их в ближний лес под названием “Косе” и там застрелил. Рокнич Йока просила его застрелить и двух ее младших детей, потому что они не могут остаться одни, но он ответил отказом — пусть эти дети останутся и страдают. Отец детей был до этого убит в православной церкви в Глине.

2 или 3 июля 1941 года усташи схватили в Топуско всех сербов, и меня в том числе, и заперли в православной церкви и в доме приходского священника. Я сидела в доме приходского священника. Потом арестовали крестьян и крестьянок из окрестных сербских сел и посадили их под арест вместе с нами в Топуско. Их дома разграбили, скот увели, а имущество увезли. Всего мы оставались под арестом три дня. По ночам усташи уводили девушек и молодых женщин в хлев и там насиловали. Так каждую ночь уводили и насиловали Бранку, семнадцатилетнюю дочь д-ра Вурдели, который до этого был убит усташами. Ее уводил усташский офицер Карлич Джордже, прибывший ранее из Загреба. Говорят, будто он офицер бывшей югославской армии. Кроме названной девушки, были также изнасилованы многие сельские девушки и молодые женщины. Так мне известно, что тогда были изнасилованы девушки по фамилии Батало, их имен я не знаю, из Топуско.

Тогда же ночью усташи запирали сербов в православной церкви и там убивали. Так в тот раз в православной церкви в Топуско усташи убили: Шкундрича Илию, торговца из Топуско; Прентович Милоша, жандармского сержанта из Топуско; Кордича Милутина, земледельца из Топуско, и его сына, чье имя я не знаю. Тогда же в церкви убили фельдфебеля, чье имя Никола, фамилии я не знаю, родом из Боснии; он через Топуско направлялся в Боснию, а усташи схватили его, отвели в православную церковь и убили. Затем убили Кордича Николу, семидесятивосьмилетнего земледельца из Топуско. Сам он не мог идти — его привезли в церковь на машине. Кроме них, усташами в церкви убиты еще 15–16 мальчиков в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет. Мне известно, что тогда в церкви был убит четырнадцатилетний Злокац Душан, сын Симы из Топуско. Имена других я назвать не могу, но в лицо я их знала. Мы через окна дома приходского священника слышали ужасные крики и вопли, пока усташи занимались своим кровавым делом.

Покончив с резней, усташи разрушили православную церковь в Топуско. Церковь разрушил Малинац Матич, маляр из Топуско, который получил за это вознаграждение в 30 000 динаров, а все, что осталось от церкви, отвез к себе домой.

Нас, 68 человек, сидевших под арестом, перевели из Топуско в Петриню в помещение склада фабрики по изготовлению тростей Тенцера. Здесь мы находились два месяца. В Петрине нас особенно мучил усташский офицер Гргец. Он каждый день запугивал нас, показывая нам место, где нас убьют и закопают. То же самое он говорил и нашим детям и еще заверял нас, что нам проломят головы молотком, так как пули тратить на нас жалко.

Два месяца спустя меня выпустили на свободу без права проживания в Топуско. Мне разрешалось поселиться в каком-нибудь селе в окрестностях Топуско. Я поселилась в селе Граджани. Через некоторое время перебралась в Топуско к моей куме Грегорич Марии; она римско-католической веры и по народности хорватка. У нее я оставалась вплоть до 31 декабря 1941 года, когда через Петриню и Загреб отправилась в Белград.

На переезд в Сербию я решилась после уговоров Капаца Луки, трактирщика; Бабича Ивы, трактирщика, и его брата Стевы, а также Кунича, управляющего курортом Топуско. Все они — хорваты, но доброжелательно настроены к нам, сербам, и следили, чтобы со мной ничего не случилось.

Капац Лука сказал мне, что усташский офицер Гргец получил от Павелича распоряжение: поскольку усташи в Боснии не могут навести порядок, они должны всех сербов в Кордуне убить и таким образом с Кордуном покончить. За выполнение этого приказа отвечает Видакович Никица, главный усташский уполномоченный в Глине и окрестностях. Он прилагает все старания, чтобы распоряжение было выполнено.

Сербов убивали и грабили, сжигали их дома, насиловали девушек и женщин в Топуско и округе следующие усташи: Коцман Антун, учитель в Топуско; Бриешки Илия, пекарь в Топуско; Малинац, маляр из Топуско; Санички Джуро, земледелец из хорватского села, близ Топуско; Мато, пекарь из хорватского села, и его брат Джуро, чьих фамилий я не знаю; Путрич Томо, сын делопроизводителя общины из Топуско; Прус Стево, столяр из Топуско; и его брат Славко; Прус Иво, жестянщик из Топуско; Лонгер Джуро, земледелец из хорватского села; Звиншчак, усташ из Загреба; д-р Климек, врач из Топуско.

Наконец заявляю, что все сербы в Топуско и округе под давлением со стороны хорватских властей и усташей должны были перейти в римско-католическую веру. Молодые сербки, мало того, что под принуждением перешли в римско-католическую веру, но должны были еще и вступить в усташскую организацию — хотя усташи убили их отцов и братьев, а имущество разграбили, они были вынуждены присоединиться к усташам и петь усташские песни.

С протоколом ознакомилась, с моих слов записано верно.

Юлка Шкара

Допросил и заверил: Протокол вел:

Джуро Й. Родич Стана Пепавац