Геракл

О бог богов, всемогущий Зевс! Сколько же можно терпеть эти адские сандалии! — вскричал Геракл, во гневе потрясая кулаком.

В самом деле, было отчего рассердиться.

Поношенные сандалии, которые Геракл помнил еще со времен своей службы у царя Эврисфея, вконец рассохлись. Кожа сморщилась и потрескалась, вследствие чего тесемки нещадно натирали ноги.

Геракл остановился и вытер пот со лба. Впереди, на сколько хватало глаз, тянулась пыльная извилистая дорога. Она терялась где-то между скал.

«Долгий путь только начат, — подумал Геракл. — По-моему, если впереди такая длинная дорога, путнику нет смысла спешить…»

Геракл сошел с дороги в рыжеватую придорожную траву. Там он нагнулся и со вздохом облегчения развязал тесемки на сандалиях.

Герой стал на правую ногу и энергично потряс в воздухе левой. Сандалия слетела с ноги и, описав кривую, упала в нескольких шагах.

Ту же операцию Геракл проделал другой ногой.

Сбросив ненавистную обувь, Геракл пошевелил пальцами ног и улыбнулся.

Будьте прокляты эти продырявленные и схваченные нитками куски кожи! — пробормотал Геракл себе под нос. — Даже во мрачном царстве царя всех мертвых Аида не найти более страшной муки, чем та, которую я испытывал, когда вы были на моих ногах!

Он закрыл глаза и несколько мгновений сладостно молчал.

Однако, сколько можно стоять? — снова раздался его голос.

Геракл поискал глазами и улыбнулся сдержанной мужественной улыбкой, увидев недалеко от себя большой камень с достаточно гладкой поверхностью.

Хвала Зевсу! — воскликнул Геракл. — Дорога до предела измучила мои ноги, не хватало, чтобы еще придорожный кусок скалы вгрызался в мое седалище!

Герой прислонил палицу к камню, снял львиную шкуру с плеч, накрыл ей обломок скалы и сел. После этого он облегченно вздохнул.

Каково же было его удивление, когда в то же мгновение он услышал ответный вздох.

О боги! Что это? — изумился Геракл, вскочил и стал оглядываться.

Никого нигде не было. Чистое поле, скалы вдали, камень и одинокий путник на нем.

Однако, между тем, Геракл явственно услышал еще один вздох.

Герой прислушался. Знакомые нотки почудились ему в этом вздохе! Геракл напряг память: так мог вздыхать только его верный соратник Иолай.

Но где же он? Вокруг ни души.

Иолай? Ты ли это? — промолвил Геракл, обращаясь в пустоту. — И если это ты, то откуда ты говоришь?

Третий вздох пронесся над равниной, и на этот раз у Геракла не осталось никаких сомнений — точно, голос Иолая!

Долго осматривался Геракл вокруг себя, размышлял, не мог ли явиться ему Иолай невидимым, пока не понял, что стоны могут исходить только из глубины обломка скалы, на котором путник расстелил шкуру льва, намереваясь присесть.

Опустился Геракл на одно колено возле камня, приложил к скале чуткое ухо. Слышит — будто сердце стучит внутри у холодного камня.

Ты ли это, верный друг мой и племянник Иолай? — вопросил Геракл, обратившись прямо к камню.

Несколько раз вздохнул Геракл в полной тишине. Потом раздался голос:

Да, Геракл, я это, твой друг Иолай!

Вздрогнул герой.

Поведай же мне, Иолай, отчего я слышу голос твой из камня? — удивленно спросил Геракл.

В ответ раздался громкий стон. Камень задрожал мелкой дрожью.

Тяжко мне, друг мой Геракл. Меня обратила в камень мстительная богиня Гера…

Гера? Жена моего отца, Зевса?

Ты отлично знаешь, что Гера только одна.

Расскажи мне, о Иолай, что произошло, чем ты вызвал гнев ее и почему стал камнем?

Камень надолго замолчал. Геракл уже было испугался, что своим необдуманным вопросом затронул какой-нибудь дополнительный запрет, наложенный богиней на Иолая.

Однако, по прошествии времени, достаточного для того, чтобы дважды вдохнуть и выдохнуть воздух, из камня вновь послышался человеческий голос:

Безрадостна моя история, Геракл, и большого труда мне будет стоить еще раз ее рассказать. Скажу честно, что охотнее помолчал бы я, но ведь меня о рассказе просишь ты…

Не томи меня ожиданием, — взмолился Геракл.

Только потому, что о рассказе просишь ты, поведаю я тебе историю моего обращения в камень.

Говори и, клянусь небом, я помогу тебе снова принять человеческий облик, Иолай!

Не знаю, Геракл, удастся ли тебе это. Гера — богиня, а ты — всего-навсего человек, хоть и герой.

Я человек, но мой отец — громовержец Зевс, и не потерпит он насмешек над друзьями его сына!

Твои слова — мед, Геракл, да только окаменели уста мои, и не могу я тот мед пить…

Но не на столько они окаменели, что не расскажешь ты свою историю?

Для этого у меня еще сил хватит, — ответил голос из камня.

Начинай, прошу тебя. Я внемлю тебе.

Так слушай же. После твоего последнего подвига на службе у царя Эврисфея распрощался я с тобой и отправился в далекую область Эллады Галларию, где правил мой давний знакомый царь Даллий.

А как же Мегара, Иолай? Почему ты не вернулся к своей жене?

Не хотел я рассказывать тебе об этом, Геракл, но если уж ты об этом спросил… Мы поссорились с ней, и я покинул ее…

Как? Первый раз об этом слышу!

Ведь мы так долго не виделись с тобой, Геракл!

Да, ты прав, Иолай… Продолжай же свой рассказ.

Так вот, пошел я в Галларию…

Но зачем, Иолай? С нашей славой ты легко мог найти себе почет и подобающую службу в любой из центральных областей!

Не все так просто, Геракл, не все так просто. Ведь не люди распоряжаются делами мира, а боги.

Иолай помолчал немного, как будто собираясь с духом, потом продолжил:

Когда-то давно я поклялся отработать остаток моей жизни на службе у царя Даллия, если мы с тобой победоносно завершим подвиги. Судьба и боги были благосклонны к тебе, Геракл, в результате чего ты стал известнейшим изо всех смертных, наиболее почитаемым изо всех героев. О тебе стали петь песни, слагать легенды. И я подумал: без моего обещания богам ничего бы этого не было. А обещания надо выполнять, Геракл.

Геракл вспомнил маленького мальчика у костра и свое обещание взять в жены прекрасную Деяниру — сестру Мелеагра. Вздохнул он тяжело и протяжно.

Да, Иолай, прав ты, как всегда. Прошу тебя, не прерывай долгим молчанием свой рассказ, ибо велико мое любопытство.

Муки любопытства — не самые тяжелые, друг, их можно перенести. Но что вытерпел я за время моего нахождения в облике сего камня…

Хорошо, Иолай, я верю, что твои страдания неисчислимы. Так что же Даллий, царь Галларийский?

Он встретил меня радушно, как и подобает встречать если не прославленного героя, то его верного спутника. Я служил ему верой и правдой три долгих года. Но потом приключилась со мной великая беда…

Какая же?

Все из-за моей легкомысленности, о Геракл, все из-за моей легкомысленности.

Постой-постой, Иолай. Я знаю тебя, хвала богам, очень давно. И никогда не мог обвинить тебя в легкомысленности. Тут что-то не так, или я ошибаюсь?

Не знаю, Геракл. Так мне объяснила легкокрылая Ирида, посланница Геры в отдаленных уголках Земли. Она-то и обратила меня в камень.

Ладно, Иолай. Прости, однако, я устал выслушивать твои вздохи. Расскажи, пожалуйста, только саму суть дела.

Дело простое, Геракл. На празднике, посвященном дню рождения Миноты, дочери царя Даллия, испросил я позволения взять юную Миноту себе в жены.

Прекрасная мысль, Иолай! Что же девушка?

Она была согласна, потому как давно любила меня большой и сильной любовью.

А Даллий?

Старик также был не против. Это была большая честь для него — породниться со мной, ведь таким образом он становился родственником человека, о котором знали, практически во всех уголках Греции. Благодаря тебе, Геракл, и тому, что мы с тобой совершили!

Что же сказал царь Галларийский?

Слушай дальше, Геракл. Царь закричал, что согласен сыграть свадьбу прямо на следующий день после пиршества по случаю дня рождения своей дочери. Он просто не хотел прерывать торжества. Надо сказать, старик был большим охотником до веселящих напитков и доброй компании за большим ломящимся от яств столом. Но я настоял на том, чтобы свадьбу назначили через три месяца после дня рождения.

Почему, Иолай?

Понимаешь, мне необходимо было уладить кое- какие дела. Ведь множество девушек из самых славных родов Греции покорно ждали моего согласия взять одну из них в жены. А где девушки, там и их отцы, матери и куча остальных родственников.

Ты боялся стать многоженцем, Иолай? Насколько я понимаю, с Мегарой ты расстался. После нее у тебя никого не было?

Точнее, Геракл, не было жены, но я пообещал свою руку многим женщинам, и многие цари желали породниться со мной. Они ожидали моего решения. И мне пришлось навестить каждого из них…

Если бы это пришлось делать мне, то это был бы мой настоящий тринадцатый подвиг, Иолай.

Правильно, друг. Ты себе представить не можешь… Хотя нет, о чем это я? По твоим только что прозвучавшим словам я понимаю, что ты себе это представляешь очень даже хорошо! Да, ты себе представляешь, как тяжело было исполнить мне эту миссию!

Я только одного не представляю, Иолай, — как ты вообще остался в живых после этих путешествий?

Тем не менее, это так, — ответил голос Иолая. — К мукам моей совести добавлялись иные муки. Те, которым меня подвергали отцы и родственники отвергнутых невест. Нелегко было забирать данное в спешке слово. Но, никогда сгоряча ничего не обещай, Геракл, иначе попадешь впросак, попомни мои слова!

Геракл снова подумал о Деянире и опустил голову.

Что же было с тобой дальше? — поспешно спросил Геракл, чтобы отогнать тревожные мысли.

Я заимел кучу врагов, Геракл. Отец каждой невесты норовил оскорбить меня, обозвать лицемером и своим врагом до конца дней. Один запер меня в подземелье, чтобы потом рассчитаться со мной. Если бы не халатность ленивого стражника, не знаю, разговаривал бы я с тобой сейчас даже в таком виде…

Ты хочешь сказать, что существование в виде камня лучше смерти, Иолай?

О да, Геракл, потому что пока у меня есть надежда снова стать человеком. А из царства мертвых не возвращаются, ты ведь хорошо знаешь это.

Геракл вспомнил своего друга, царя Адмета и его жену Алкестиду, которую спас от мрачного царства теней, вырвав из рук бога смерти Таната.

Постой, Иолай! — вскричал Геракл. — Разве не помнишь ты, как я сражался за прекрасную Алкестиду? Мне тогда удалось вернуть ее к жизни.

Разве ты легко сделал это? — возразил Иолай.

Нет, — признался Геракл. — Мой поединок с Танатом был долог и ужасен. Бог смерти тогда страшно обиделся на меня.

Танат приходит к человеку, которому суждено умереть и срезает своим мечом прядь волос с его головы…

Совершенно верно, Иолай. Однако не все так просто. Если бы все было так, как говоришь ты, люди брили бы головы и не знали смерти.

Почему ты шутишь, Геракл?

Я не шучу. Я хочу сказать, что Танат грозен и коварен. Он не отдаст свою жертву так легко. И мне пришлось серьезно сразиться с ним…

Ты победил его, Геракл, но Танат — слуга Аида. Став на дороге Таната, ты неминуемо оскорбил царя загробного мира!

Ну и что, Иолай? Аид преклоняется перед Зевсом, значит, просьбу его сына рассмотрит и удовлетворит.

Геракл! — спросил Иолай. — Ты готов просить Аида за меня?

Неужели ты когда-нибудь сомневался в этом?

Но, Геракл, — продолжал Иолай, — нельзя так часто просить что-то у Аида. Когда-нибудь, если по-настоящему понадобится, он не даст своего согласия. Ты ему просто надоешь! Попрошайка Геракл! Что может быть обиднее такого прозвища?

Для друга я бы сделал все…

Спасибо, Геракл. Но откуда бы ты узнал, где я нахожусь, и что мне нужна помощь?

Геракл промолчал. Иолай тут был прав.

Ведь ты встретил этот камень совершенно случайно. А могло быть так, что ты бы увидел этот камень, но не присел на него? То, что мы с тобой повстречались и теперь разговариваем — цепь простых случайностей, которых могло и не быть!

Гераклу опять нечего было возразить на эти слова.

Вообще, за что Геракл ценил Иолая — это за его ум и сообразительность. Если у Геракла всегда было в избытке сил, то Иолай очень часто помогал ему дельным советом.

Глупые люди! Они всегда почитают только грубую силу и искушенность в военном деле! Как редко человек замечает острый ум и кстати сказанное слово! А ведь по силе своей эти вещи очень часто сопоставимы с мускульной энергией.

А если бы я находился в царстве мрачного Аида? Ты жил бы на земле припеваючи, купался бы в лучах славы и думал бы, что у твоего старого Иолая дела идут хорошо!

Прошу тебя, Иолай, остановись. Ты совершенно разбил мои доводы. Я больше не буду тебя прерывать, пожалуйста, продолжай…

Так вот, о мой верный друг. Каждый оскорбленный отец считал своим долгом принести богатые жертвы богине брака Гере, чтобы она проучила жениха, не умеющего хранить своего слова. И таких жертв набралось столько, что Гера просто не могла не ответить что-то людям, так почитающим ее могущество и авторитет.

И она превратила тебя в камень?

Не спеши, Геракл, не все так просто. Гера явилась мне ночью, когда я отдыхал после трех дней безостановочного бега от очередного разгневанного отца.

Она была страшно рассержена…

Совершенно верно, Геракл! — подтвердил Иолай. — Однако, я почти сразу заметил, что ее гнев был только напускным.

Неужели?

Да, представь себе! Она была страшно заинтригована — кто это мог вызвать проклятия стольких отцов невест? И когда она увидела меня, любопытство взяло верх! Она кричала на меня, и, чтобы успокоить ее, мне, в конце концов, пришлось придумать причину, почему я в одночасье отказываюсь от всех своих невест.

Ты что же, не сказал ей о Миноте?

Нет, Геракл! Я пробормотал, что давно без ума от нее, и сейчас, когда она явилась ко мне, я понял, что мои чувства выросли просто до невероятного размера!

Ну и ну, Иолай! Ты запутался в женщинах, одна из которых, к тому же — богиня!

В этом была моя беда, Геракл. Но я бы не сказал, что особенно кривил душой, описывая перед Герой ее прелести. Она оказалась норовистой, но очень ласковой женщиной…

Как? — вскричал изумленный Геракл. — Ты пользовался ласками моей, так сказать, мачехи?

Геракл, ведь она тебе не мачеха. Она законная жена твоего веселого отца, сиятельного Зевса, да продлятся его дни! К тому же, она очень привлекательна, и у меня просто не было другого выхода! Иначе я обратился бы в камень гораздо раньше!

Понимаю тебя, — молвил Геракл, взяв себя в руки. — Что же было потом?

Мы расстались утром, и я обещал ей приносить в жертву каждую неделю трех лучших коров из моих лучших стад!

Помилуй, Иолай, но откуда у тебя стада?

Ты забыл, что я рассчитывал вскоре жениться на дочери богатого царя Даллия? В его загонах не счесть скота! И там не только коровы, там и овцы, и другие звери. Названий некоторых я просто не слышал!

И что же было дальше?

Как ты сам понимаешь, мне было трудно выдержать мой обет. Свадьба прошла бы успешно, если бы я аккуратно приносил обещанную жертву. Я рассчитывал, что Гере хватило одной ночи со мной, ведь у нее на меня не было никаких явных посягательств. Тогда мы расстались, если можно так выразиться, почти друзьями. Но отец прекрасной Миноты, старый скряга Даллий сказал, что позволит мне закалывать коров только после свадебного пира. А до него тогда оставалось еще долгих два месяца.

Два месяца? Все ясно, — воскликнул Геракл.-

Насколько я знаю Геру, она не должна была простить тебе такой длительной задержки. Она ведь страшно капризна и нетерпелива.

Ты прав, Геракл, — задрожал голос Иолая. — Гера ожидала от меня жертвы. Обещал — исполняй! Я думал убедить ее подождать, я рассчитывал на свои мужские чары, наконец! Только она не являлась мне больше…

А как же ты стал камнем?

Понимаешь, все случилось просто и даже неожиданно. Мне необходимо было отправиться на остров Эвбей к царю Эвриту. Это было последнее место, которое я должен был посетить. У Эврита есть дочь, прекрасная Иола. Я шел туда с легким сердцем. Дело в том, что Иола не поощряла моих ухаживаний, и разговор о женитьбе на ней велся только с ее отцом. Таким образом, моя совесть была чиста — я знал, что своим отказом не заставлю девушку плакать. Я шел по этой дороге…

Говори! — вскричал Геракл. — Почему ты замолчал? Я хочу знать все! В конце концов, если это произошло здесь, кто может поручиться, что на этом пути не произойдет чего-нибудь со мной или с любым другим странником? Неужели Гера унизилась до обычного разбоя — подстерегла тебя на пустынной дороге?

Нет, все было не так, — со вздохом сказал Иолай. — Может быть, ты думаешь, была темная ночь и страшная буря? Нет, был светлый и жаркий день, я шел один по этой дороге, как вдруг услышал хлопанье крыльев у себя за спиной. Обернувшись, я увидел девушку, которая спустилась с неба и смотрела на меня недобрым взглядом. Я спросил ее, кто она. Это была Ирида, посланница Геры. Она сказала, что ее повелительница страшно разгневана отсутствием обещанных подношений. К тому же, я ошибся, когда думал, что Гера не имеет на меня видов. Ирида кричала, что богиня не может мне простить, что я клялся ей в любви, а теперь собираюсь жениться на Миноте. Только недостойный называться человеком может такое себе позволить, кричала Ирида. В конце концов, она сказала, что по повелению Геры насылает на меня чары наказания, взмахнула рукой, и тут я почувствовал, что мои руки и ноги становятся неподвижными и тяжелеют. Через мгновение я превратился в камень.

Это ужасно, Иолай! — прошептал Геракл.

Не совсем, — возразил Иолай. — Ты знаешь, Ирида сказала, что думает, я не такой уж плохой, как представила Гера, и потому она своей волей ослабит наказание богини. Ирида оставила мне возможность разговаривать — что ж, спасибо ей и на том…

Слава легкокрылой Ириде! — сказал Геракл.

Но подожди, Геракл! — перебил его Иолай. — Почему это мы все обо мне? А что расскажешь ты?

Что же рассказать тебе?

Как что? Где был все это время, что делал? Сколько подвигов совершил? Времени много прошло, приумножились ли славные дела твои?

Скрипнул зубами Геракл. Как-то неловко ему было говорить, что славе героя предпочел он безвестность отшельника, спокойную жизнь одного из путников, миллионы которых топчут бесчисленные дороги родной Эллады.

Но надо же что-то ответить другу!

Моя история, — сказал Геракл, — будет не такая горестная как твоя и совсем не такая уж длинная.

Как? — удивился Иолай. — Ты рассчитываешь, что о тебе я услышу от бродячих певцов или от воскресных ораторов на площадях городов? Но ты забываешь, что теперь я не человек, и не могу свободно передвигаться… Какой еще путник, случайно остановившийся возле меня, не побежит в ужасе прочь от говорящего камня, и, тем более, разве могу я надеяться, что он поведает мне о тебе? Нет, Геракл, непозволительно тебе сейчас скромничать, совсем непозволительно что-то скрывать…

Прости меня Иолай, — горячо заговорил Геракл и погладил широкой ладонью шершавую и холодную поверхность придорожного камня. — Мне действительно нечего тебе сказать, кроме того, что ты обо мне уже знаешь! Все мои подвиги давно совершены. А если тебя обижает отсутствие новых подвигов, то дай мне возможность оживить тебя, и мы вместе, как в добрые старые времена, совершим новые подвиги! О-хо! Я представляю, как в ужасе затрепещут наши враги, когда узнают, что мы с тобой снова вместе!

Хм, — раздался отрезвляюще-скептический голос Иолая. — Как прекрасно порой помечтать, Геракл. У тебя это хорошо выходит! Особенно сейчас.

Иолай помолчал.

Что ж, — продолжал он. — Не хочешь говорить — не говори. В конце концов это твое дело. Я рад был слышать твой голос, Геракл.

Ты хочешь сказать, что прощаешься со мной? — изумился Геракл. — Вот никогда не ожидал от тебя такой обидчивости.

Ты не ожидал обидчивости от человека, Геракл, а я теперь — камень.

Камень крепче человека, Иолай. Он может вынести гораздо больше невзгод.

Не хочешь ли ты сказать, что завидуешь моему положению? Или ты хочешь утешить меня, чтобы я примирился с судьбой, а ты ничего не сделаешь для спасения друга?

Что с тобой, Иолай? — запротестовал Геракл. Как ты мог подумать такое? Ладно, перестанем говорить на языке чувств, словно две обидчивые женщины. Скажи лучше, друг, как вызволить тебя? Не могу же я просто пойти по дороге дальше, оставив тебя здесь.

Долго молчал камень. Наконец, раздался голос:

Хорошо, Геракл. Я скажу. Долго я думал над этой задачей. Все время, пока лежал при дороге, а ведь воды, сам понимаешь, утекло немало. Ох, давно не ждет меня Минота; я уверен, что ее отец Даллий подумал, отступил я от своего слова. Да к тому же молва обо мне, как о неверном женихе, пущенная отцами отвергнутых невест, наверняка достигла ушей старика. Ведь я не говорил, куда хожу перед свадьбой!

Тяжело вздохнул Иолай.

Ну, да ладно, Геракл. Думал я долго, но только теперь пришла мне в голову мысль, которая наверняка должна спасти меня.

Поделись же скорее! — нетерпеливо воскликнул Геракл.

Да, друг мой, сейчас. Надо сказать, что тебе обязан ее появлением. Я вспомнил, что Зевс твой отец, и что он муж Геры.

Да-да, — начал что-то понимать Геракл.

Правда, он еще сам не знал, что именно.

Но этого не требовалось. Иолай, по обыкновению, не ждал, пока его друг сам все сообразит.

Зевс сам погулять не прочь, но он не любит, когда этим занимается его жена! — пояснил Иолай. — Если обратиться к нему и сказать, что Гера превратила меня в камень за то, что я отказал ей в ее притязаниях, он должен развеять колдовскую силу ее чар!

Бойся, Иолай! Грозен гнев отца моего! По острию меча ты хочешь пройти, — закрутил головой Геракл. — Ведь если Гера скажет правду, не только отнимет Зевс голос у тебя, но и бросит в пучину морскую. Тогда некому будет жаловаться, Иолай!

Геракл, я один раз в жизни ошибся, позволив себе провести с Герой ночь. Да и задумайся, по воле своего желания ли? Нет! Я спасал свою жизнь! Если же не удастся провести Зевса и применит он ко мне кару, еще более ужасную, чем наказание Геры, я стерплю и ее! В конце концов, лучше рискнуть, чем лежать возле дороги и ждать, когда тебя размоют дожди.

Геракл обхватил голову руками. Ему надо было обдумать сказанное Иолаем.

Через некоторое время Геракл понял, что у его друга действительно нет выбора.

Хорошо, Иолай! — воскликнул герой. — Ради тебя рискну и я!

«Совсем надоела бездеятельность, — размыслил про себя Геракл. — Самое время начать новые приключения!»

Спасибо, тебе, друг! — раздался радостный голос Иолая. — Я верил, что не оставишь ты меня!

Геракл поднялся на ноги. Шкуру льва снова накинул он на свои могучие плечи, взял в руки палицу.

Сперва необходимо загнать какую-нибудь дичь, — пояснил Геракл камню. — Без жертвы не станет отец мой Зевс слушать даже меня, своего сына.

Хорошо, — ответил камень голосом Иолая. — Отправляйся на охоту. Я лежал здесь долгие годы, полежу еще немного.

И Геракл, положив тяжелую дубину на плечо, отправился на охоту.

Он шел и насвистывал, размышляя о том, что ему предстоит сделать.

Его ждала долгая дорога в Калидон, к царю Ойнею и его дочери царевне Деянире. Однако, перспектива пройти путь вместе со своим другом Иолаем несказанно все меняла в лучшую сторону.

Что говорил мне Прометей? — старался припомнить Геракл. — Что от Деяниры приму я свою смерть? Не может этого быть. Кто такая Деянира? Красавица-царевна. Но что она может? Ведь это не пес царя Аида Цербер и не лернейская гидра. От них я смерть свою не принял, а от Деяниры приму. Чушь! — вынес приговор словам Прометея Геракл.

Вокруг него подымался ввысь вечнозеленый лес. По узкой тропинке углублялся в заросли Геракл, совершенно не заботясь о том, чтобы запомнить обратную дорогу.

Мой друг Иолай, — продолжал рассуждать сам с собой герой, — мой самый верный и преданный друг. С ним веселее в пути, с ним и любой подвиг совершить легче, хотя это обстоятельство и не отмечается нашими историками…

Вдруг дорогу Гераклу перебежал стройный высокий олень. Ветвистые рога животного по своей красоте могли поспорить с кустами священного шиповника, растения богов. Похожие на черные маслины блестящие глаза зверя испуганно смотрели вокруг, ноздри чутко трепетали.

«Знатная жертва моему отцу Зевсу!» — подумал Геракл и неслышно пошел по следу оленя.

Очень скоро он настиг животное, которое мирно паслось в кустах. Тяжелая дубина, просвистев, опустилась на голову оленя прямо между его рогами.

Ударив оленя по голове, Геракл сразу отскочил на пару шагов назад, предупреждая ответное нападение самца. Однако, это действие оказалось лишним.

Ноги оленя подогнулись, и животное упало на траву. Геракл внимательно присмотрелся к зверю. Но не вздымались бока оленя от дыхания, полузакрытыми были его глаза. Животное испустило дух.

Геракл без опаски подошел к оленю и, кряхтя, взвалил его на плечи. Слегка пошатываясь, тронулся герой с оленем на плечах в обратный путь.

«Однако, тяжела жертва богу богов Зевсу! — с удивлением думал Геракл. — И совсем отвык я за прошедшие годы от тяжелой работы…»

На лице героя блуждала чуть заметная улыбка. Гераклу было приятно напрягать мускулы. После долгого перерыва он с большим удовольствием чувствовал, как повинуются ему все его члены, с удовлетворением ощущал, что его могучее тело слушается его как и прежде.

Хо-хо! — воскликнул Геракл. — Нет, не иссякла моя сила, послужат мне еще мои руки! Можно смело браться за великие дела!

Но что это? Геракл шел уже долго, по его подсчетам, он давно должен был выйти из лесу, однако заросли не кончались, еле заметная тропинка петляла между деревьев, но куда вела она?

Наконец, Геракл остановился, прислонил оленью тушу к дереву и перевел дух. После этого он с недоумением оглянулся: вокруг него по-прежнему был густой лес. Ни малейшего намека на опушку!

Вдруг дернулся от неожиданности герой. Из-за дерева вышло странное создание, похожее на человека, но с козлиными копытами вместо ступней. На голове его красовались рога и длинная борода, толстые губы кривила ехидная усмешка.

Чуть мутноватые глаза лесного человека смерили Геракла с головы до ног.

Хвала могучему Гераклу, счастливому победителю немейского льва и других чудовищ! — воскликнуло странное создание, по-шутовски поклонившись собеседнику. — Что, трудно приходится путнику, не потрудившемуся запомнить обратную дорогу?

Пан! — выдохнул Геракл. — Я так и понял, это твои шутки!

Действительно, мои, — гордо объявил лесной бог Пан. — Как ты сам понимаешь, я не мог отказать себе в удовольствии встречи с прославленным Гераклом, самым знаменитым из всех героев!

Сказав это, лесной бог вытащил флейту и принялся тихонько наигрывать какие-то мелодии.

Чего же ты хочешь, Пан? — хмуро поинтересовался Геракл.

Остановись, поговори со мной! — ответил Пан. — Расскажи, как живешь, куда несешь этот, — он указал флейтой на убитого оленя, — лакомый кусок мяса!

Геракл передернул плечами.

У меня нет времени кривляться с тобой, Пан, — хмуро промолвил он. — Меня дожидается мой лучший друг Иолай. Вот уже несколько лет он обращен в камень по желанию мстительной богини Геры!

Ты хочешь сказать, что твой друг Иолай за эти несколько лет проголодался? — засмеялся козлоногий бог. — Вот не знал, что камни питаются олениной!

Я должен принести этого оленя в жертву моему отцу Зевсу, — сдерживаясь, объяснил Геракл.

Что, пришел срок очередной сыновей жертвы? И прямо здесь, в моем лесу?

Геракл зарычал и сделал молниеносный выпад. Однако, лесное божество проворно отскочило в сторону и спряталось за деревом.

Ой, как ты меня напугал, Геракл! — пропищал Пан из своего укрытия. — У меня прямо поджилки трясутся!

Перестань строить из себя дурака, Пан! — строго сказал Геракл. — Я ведь знаю, что ты умен. Покажи мне обратную дорогу, и мы расстанемся друзьями!

Нет, Геракл! — ответил Пан. — Я здесь так стосковался один в лесу. Давай поговорим с тобой, всегда интересно услышать из уст самого героя о совершенных им подвигах! Расскажи мне о них!

У меня нет времени, Пан. Для бесед ты можешь позвать своих нимф!

Нимфы — капризные женщины, а я хочу поговорить с мужчиной!

Геракл сделал еще один выпад, и на этот раз Пану не удалось увернуться. Железной рукой Геракл схватил его за горло, сжал второй рукой руку лесного бога и осторожно завел ее за спину.

Пан выронил флейту и заверещал:

Отпусти меня, о Геракл! Или ты думаешь, что лесной бог не чувствует боли?

Я очень бережно с тобой обращаюсь, Пан, — ответил ему Геракл. — Если бы я применил всю мою силу, ты остался бы здесь со сломанной рукой!

Хорошо, Геракл, — пискнул Пан. — Я ценю твою обходительность! Однако, никто кроме меня не покажет тебе обратной дороги, а потому отпусти меня!

Геракл ослабил хватку. Пан выскользнул из могучих рук героя и попытался поднять с земли флейту.

Геракл ударом ноги забросил флейту в кусты.

Давай без твоих шуток, Пан! Я ведь знаю, стоит тебе заиграть по-настоящему на флейте, как путниками овладевает панический страх, и они, теряя ум, убегают от тебя! А я не хочу с тобой ссориться.

Пан потер горло.

Ты не хочешь со мной ссориться, Геракл? Приятно слышать.

Он поискал глазами свою флейту и, заметив ее в кустах, успокоился.

Хорошо, Геракл. Я не буду с тобой ссориться. Однако, согласись — несправедливо убивать оленя для жертвы Зевсу в моем лесу, не принеся предварительно жертвы мне, лесному богу!

Как, ты хочешь жертвы, Пан? Но для этого надо жить не в лесу, а на Олимпе!

Только что ты мне причинил боль своими руками, Геракл, а теперь причиняешь боль словами! Ведь ты знаешь, что меня изгнали в леса потому, что у меня рога и копыта! Нехорошо напоминать своему собеседнику о его недостатках! Я был высшего мнения о тебе, Геракл!

Ладно, — смягчился Геракл, — Чего ты хочешь?

Он подумал, что следует воспользоваться опытом

Иолая и попытаться договориться с помощью слов, а не с помощью мускулов. К тому же, как только что убедился Геракл, слова зачастую имеют такую же силу.

Меня устроит простой кусок мяса убитого тобой оленя, Геракл! Посмотри, тебе досталось такое большое животное! Зевс все равно будет доволен? Кстати, ты так и не сказал мне, зачем хочешь принести жертву?

Я начал говорить, да ты меня перебил…

Ну, хорошо, прости меня, Геракл! — Пан вздохнул. — Гак зачем же?

Зевс может спасти моего друга, обратив его опять в человека!

Благородное желание, Геракл! — отметил Пан. — Если бы ты мне сразу сказал о нем, мы столковались бы с тобой гораздо раньше!

Я ведь уже сказал тебе, что это ты перебил меня!

Ладно, не сердись, Геракл! Отрежь мне мяса, и я покажу тебе дорогу.

Геракл решил не мелочиться и отрезал большой кусок мяса из бедра оленя.

Держи! — протянул он мясо Пану. — Теперь мне придется дольше уговаривать Зевса, ну да ладно…

Пан схватил кусок, прижал его к груди и рассыпался в благодарностях:

Я всегда знал, что прославленный герой Геракл не может быть жадным! Хвала тебе, о Геракл! Я всем буду рассказывать о твоей щедрости!

Злая ирония послышалась Гераклу в последних словах козлоногого лесного бога. Он внимательно посмотрел Пану в глаза, но не увидел там ничего, кроме самого неподдельного восхищения.

Ладно, Пан, помолчи, — поморщившись, заметил Геракл. — Скромность украшает даже лесное божество! Теперь ты не в обиде?

Нет! — воскликнул Пан и протянул руку Гераклу.

Тот пожал руку Пану. Бог подпрыгнул и стал дуть на распухшую ладонь.

Геракл! — с притворным возмущением закричал Пан. — Теперь я не смогу этой рукой взять флейту! Моя ладонь будет болеть, по меньшей мере, неделю!

Это тебе на память, — засмеялся Геракл. — Мясо ты съешь сегодня, а меня будешь помнить немного дольше!

Я тебя совсем не забуду, — пообещал Пан.

Геракл оглянулся вокруг.

Ну, теперь веди! — обратился он к Пану и взвалил оленя на плечи.

Подожди, — сказал лесной бог.

Он спрятал мясо в кустах, аккуратно накрыв его кучей листьев.

Я вернусь сюда позднее, — объяснил Пан, заметив недоуменный взгляд Геракла. — Понимаешь, мои нимфы также бывают голодны, а твое мясо я хочу съесть сам, ведь я заслужил его! Правда ведь?

Да, — улыбнулся Геракл. — Ты его заслужил!

Пан, нимало не смущаясь, кивнул и уверенно пошел вперед. Геракл двинулся за ним.

Очень скоро они выбрались на опушку леса. Пан остановился.

Дальше ты пойдешь один! — объяснил лесной бог Гераклу. — Я уверенно чувствую себя в лесу, выходить же на просторы полей у меня нет желания!

Долго же ты ходил! — услышал Геракл ворчливый голос Иолая, когда подошел к камню и свалил тушу оленя с плеч на землю.

Как ты заметил меня? — удивился Геракл. — Ведь камень не имеет очей!

Я услышал твое тяжелое дыхание, — объяснил Иолай, — и понял, что это ты.

Геракл подумал, что раньше мог пробежать целый день и не задохнуться, а теперь даже камень почувствовал его усталость.

Не злись, — послышался голос Иолая.

О Зевс! — вскричал Геракл. — Как ты понял, что я злюсь?

Я опять почуял твое дыхание, друг. Ты сопел от злости.

Иолай выдержал паузу и продолжал:

Знаешь, за годы моего пребывания в виде камня мой слух очень обострился. Ведь я только и делал, что прислушивался к окружающим меня звукам, и все ожидал, какой же путник подойдет ко мне, чтобы я мог ему открыться и попросить о помощи. И я был первым?

Да, о Геракл. Провидению было угодно, чтобы ко мне первым подошел не кто-нибудь, а именно ты, мой друг и соратник.

Это не просто чудо! — сказал Геракл. — Я чувствую здесь чью-то руку, умело и скрытно от других богов помогающую нам!

Геракл задумался, но потом решил разобраться с этим вопросом позже.

А теперь к делу, Иолай! — вскричал герой. — Я разведу жертвенный огонь и вымолю у Зевса прощение для тебя, даю тебе слово!

Ты что-то добыл? — поинтересовался Иолай.

Жаль, что ты не видишь! — посетовал Геракл, поглаживая тушу убитого им животного.

Что же это?

— Это знатный олень, Иолай! Зевс просто обязан быть доволен!

Геракл развел костер, обложив его по кругу камнями.

Когда пламя разгорелось, Геракл положил в огонь оленя и стал наблюдать, как обугливается туша.

Потом он стал на колени возле костра и простер руки к небу.

О всемогущий Зевс, повелитель богов и мой отец! — взмолился Геракл. — Услышь Геракла, смертного сына своего, который обращается к тебе не по прихоти и капризу, а чтобы спасти от тяжелой и несправедливой участи своего лучшего друга!

Геракл, щурясь, смотрел на солнце. Слезы текли из его глаз, но не отводил он своего взгляда.

И разверзлось небо, и услышал Геракл громоподобный голос:

С тобой говорю я, Зевс, бог богов! Ты ли это, мой сын Геракл, и зачем отрываешь меня от дел?

При первых звуках голоса повелителя богов померкло дневное светило, поднялся страшный ветер, небо затянули темные тучи.

Это твой отец? — услышал Геракл тихий голос из камня.

Молчи, Иолай, — сказал Геракл камню. — С Зевсом буду говорить я, ты же молчи…

О всемогущий отец мой! — продолжал Геракл, обращаясь к небу. — Это я, Геракл, сын твой. Помоги, прошу тебя, моему преданнейшему другу Иолаю, ибо несправедливо и страшно наказала его жена твоя, сиятельная богиня Гера!

Достоинства и недостатки моей жены я знаю сам, — сказал голос из-за облаков. — Но чем вызвал гнев Геры этот молодой человек?

Гера могущественная богиня, но не может быть она сильней тебя…

Да, это так, — самодовольно заметил Зевс.

Возомнила она, что может безнаказанно распоряжаться судьбами людскими и вмешиваться во все дела людей.

Если то, что ты говоришь-правда, то горе ей! Но если уста твои лгут, то горе тебе, несчастный, страшное горе тебе!

Гере понравился друг мой Иолай и стала искать она у него взаимности…

Что!!? — вскричал Зевс.

Крик его был подобен самому ужасному раскату грома. Деревья и травы пригнулись от этого крика. Сам Геракл зажал руками уши, но не остановился он и далее продолжал свою хитрую речь:

Иолай тактично отказал ей, но богиня разгневалась и обратила его в камень. Долгие годы провел мой лучший друг в этом мучительном для человека облике…

Чего же ты хочешь, сын мой? — спросил Зевс после недолгой паузы.

Освободи Иолая, верни ему облик простого смертного, — и приумножим мы славу твою, о Зевс, подвигами и делами своими, будем вечно прославлять тебя в каждом городе, где бы нам ни пришлось побывать! Верни камню облик человека, о справедливый отец мой!

Долго молчал небесный голос. Наконец, прозвучал ответ повелителя богов:

Геракл, сын мой! Я сделаю это только потому, что просишь меня ты.

Зевс помолчал. Потом добавил:

По правде говоря, смертный, который соблазняет мою жену, заслуживает не только смерти, но и забвения! Но, если не лгут твои уста, Иолай не соблазнял Геру, она сама захотела утехи с ним. Мало вероятности, что все было так чисто, как об этом говоришь ты… Передай, своему другу, что в другой раз я сам обращу его в камень, если имя его всплывет в связи с именем моей непокорной жены!

О Зевс! — вскричал Геракл, — А что же ты сделаешь после моих слов с женой своей Герой?

Этого тебе знать необязательно, — запнувшись,

отвечал голос с неба. — Я сам с ней разберусь…

Хвала тебе, о Зевс, отец мой! — закричал Геракл, торопясь сгладить неловкость положения. — Да приумножится сиятельная слава твоя на Олимпе и на земле!

А теперь я удаляюсь, сын мой, — тихо промолвил голос с неба. — Благодарю тебя за жертву. Не забывай меня, но избегай беспокоить пустыми просьбами…

Отец! — с робким укором сказал Геракл. — Разве просьба моя была пустой?

На этот раз нет, — отвечал Зевс. — Но я нахожусь сейчас в хорошем настроении. Но плохо будет, если ты попадешь мне под руку, когда я во гневе!

Я постараюсь, отец! — произнес Геракл, поднеся руку к сердцу.

А теперь прощай, сын мой! — сказал повелитель богов. — Мне надо отдохнуть…

Геракл глянул на камень, по-прежнему лежащий рядом и воскликнул:

Отец, постой! А как же Иолай?

Ох, — ответил Зевс, — чуть не забыл. Да будет он человеком!

После этих слов настала полная тишина, ветер разом утих. Снова засветило солнце, запели птицы.

Геракл услышал возле себя вздох и оглянулся.

На месте камня он увидел живого и невредимого Иолая, который сидел на траве и растирал ладонями затекшие руки и ноги.

Ох, как приятно снова почувствовать себя человеком! — простонал Иолай и подмигнул Гераклу.

Геракл заключил своего друга в объятия.

Потише, раздавишь! — запротестовал Иолай.

Он осторожно освободился из объятий Геракла.

Дай я на тебя посмотрю, — сказал Иолай, обхватив плечи Геракла и отстранив друга на расстояние вытянутых рук. — Понимаешь, я уже совсем отвык от солнечного света и от восприятия окружающего мира глазами. Шутка ли — столько времени пробыть камнем!

Однако, ты неплохо сохранился! — улыбнувшись, заметил Геракл.

Иолай огдядел себя и перевел взгляд на Геракла.

А вот ты, друг мой, немного постарел, — со вздохом произнес он.

Да? — удивился Геракл и нахмурился.

«Сказываются долгие годы отшельничества, — подумал он. — В самом деле, очень легко потерять форму!»

Ладно, Геракл, — махнул рукой Иолай. — Я вижу, что причинил тебе несколько неприятных мгновений, отметив, что ты изменился. Не обращай внимания! Это мнение может быть только моим, другие люди могут думать иначе!

Особенно те, что никогда не видели меня.

Брось дуться, Геракл! Я должен поздравить тебя — ты делаешь успехи на дипломатическом поприще!

Почему ты так решил?

Мне очень понравилось, как легко ты уговорил Зевса помочь мне!

Ну, это и в самом деле было нетрудно. Ты заметил, он даже не стал вникать в подробности? — спросил Геракл, почесав пятерней бороду.

Это ты насчет Геры и меня? Да! Однако, Зевсу следует быть менее легковерным, старик может когда-нибудь поплатиться за это.

Утешим себя тем, что его обманули люди, которые не хотели причинить ему зла, — сказал Геракл. — Ведь я все-таки его сын!

Геракл и Иолай идут к Эвриту

Костер догорал. Геракл и Иолай сидели возле огня и заканчивали рассказывать друг другу новости последних лет.

Вот тогда и решил я, Иолай, — сказал Геракл и взмахнул рукой, — что обещания надо выполнять и пошел искать дорогу в Калидон. Там живет царевна Деянира, взять в жены которую я обещал бедному Мелегру, встреченному мной в царстве теней.

И ты сейчас направляешься туда?

Да, а что? — удивился Геракл.

Ничего, — ответил Иолай. — Просто я хотел тебе предложить немного отклониться от намеченного тобой ранее маршрута и составить компанию мне.

Составить компанию тебе? Откровенно говоря, я надеялся, что это ты пойдешь со мной к Деянире! — сказал Геракл и пристально посмотрел на своего товарища. — Мне будет очень полезно, Иолай, слышать иногда твой дельный совет, твое меткое слово. Говорю тебе это от чистого сердца, друг мой!

Иолай некоторое время смотрел Гераклу в глаза, потом отвел свой взгляд в сторону и произнес:

Не знаю, что и сказать тебе, о Геракл. Ведь и я не совру, что твоя сильная рука не раз выручала меня в трудные минуты жизни. А только что… Ты вообще спас меня от ужасного существования, и я должен был бы просто после этого стать навеки твоим рабом…

Перестань! — оборвал его Геракл. — Каким рабом? Ты, мой лучший друг и спутник?

Хорошо, Геракл. Я сказал так, чтобы ты понял, как я отношусь к тебе. И я хочу, чтобы ты знал, как нелегко мне отказать тебе в просьбе сопровождать тебя в твоем походе к царю Ойнею в Калидон.

Как? — вскричал Геракл. — Ты все-таки отказываешься идти со мной?

Представь себе, отказываюсь! — ответил Иолай.

Но где же твоя благодарность?

Геракл, ты меня ставишь в очень неловкое положение…

Ну, хорошо! — сказал Геракл. — Если ты не хочешь идти со мной, тогда я пойду с тобой. Ты, кажется что-то говорил о небольшом отклонении от моего пути?

Геракл, хвала тебе и тому моменту, когда я встретил тебя первый раз в жизни! Друг, мы свернем с тобой вместе горы!

Короче, Иолай, короче!

Хорошо, Геракл.

Иолай вскочил и в большом возбуждении стал ходить взад-вперед, заложив руки за спину.

Значит, так! — он остановился и поднял вверх указательный палец. — Я просил бы тебя помочь исполнить мне, так сказать, мой последний обет, который я дал самому себе!

Так что же требуется сделать?

Я хотел предложить тебе, — не слушая Геракла, продолжал Иолай, — пойти со мной к царю Эвриту, чтобы я мог сказать ему, чтобы он мог выдать свою дочь за достойного мужчину!

Так ты еще не отказался от своего странного желания — обойти до конца всех бывших невест?

Геракл, — с укоризной произнес Иолай. — Как ты не понимаешь! Ведь это последняя невеста, и последний отец! Если я исполню этот долг до конца, я потом засну с легким сердцем!

Ладно, Иолай! Ты волен поступать, как тебе заблагорассудится!

Знаешь, Геракл, я действительно очень рад, что ты согласился пойти со мной!

Ты уже говорил мне это… Постой, постой! Как ты сказал, ее зовут?

Кого?

Дочь Эврита!

А-а-а! Ее зовут прекрасная Иола, только я произносил это имя не сейчас, а много раньше, когда еще был холодным и шершавым камнем.

Это имя почему-то запало мне в душу. Красивое имя — Иола! Кто знает — может ты зря хочешь отказаться от нее? Иола и Иолай — эти имена как нельзя лучше подходят друг другу!

Нет, Геракл. Девушка эта хорошая, но я ей совершенно не понравился. Я же говорил тебе, что выбил обещание отдать ее в жены у ее отца, старого царя Эврита. Мне только надо прийти туда, отозвать Эврита в сторонку, сказать, что он свободен от своего слова-и все! Понимаешь-дальше мы совершенно свободны!

Ну что ж. Это меняет дело. Где же правит Эврит?

В его владениях находится остров Эвбей.

Так это остров? — разочарованно протянул Геракл.

Он расположен не так далеко, как ты думаешь! Кроме того, столица владений Эврита — город Ойха- лия — имеет очень красивую архитектуру. Ты должен получить истинное удовольствие.

Что же. Ты так расписываешь это все, что я сгораю от нетерпения быстрее отправиться в дорогу.

Подожди, о Геракл. Сегодня мы и так много пережили. Не забывай, что еще утром я был камнем.

Действительно, — покрутил головой Геракл. — Но мне кажется, что это было так давно…

Давай сделаем так. Ночи теперь стоят теплые, твоей шкуры хватит на нас двоих. Мы расстелим ее и отдохнем, а завтра рано утром отправимся к Эвриту.

Отлично, Иолай!

Геракл положил руку на плечо товарища.

Ты знаешь, только сейчас я понял как зверски устал за сегодняшний день.

Друзья стали располагаться на ночлег.

И когда богиня ночи Нюкта выехала на небосвод в черной карете, запряженной шестеркой вороных коней, а богиня Селена выкатила ярко-желтый диск ночного светила из-за горизонта, друзья храпели вовсю. Следующий день, начался, как и всегда, с оглушительного пения птиц.

Геракл проснулся первым и растолкал спящего Иолая.

Вставай, лежебока!

Иолай продрал глаза.

На твоем месте я бы дал поспать тому, кто был лишен такого удовольствия долгое время!

Ты проспишь время наилучшего прихода к царю Эвриту! — сказал Геракл, разминая затекшие за ночь мускулы.

Геракл, не думешь ли ты, что настроение Эврита зависит от времени суток? Он не капризная женщина, он муж и правитель!

Как бы там ни было, нам надо поскорее выбираться в дорогу. Путь у нас не близок!

Иолай сел на шкуре и начал завязывать тесемки своих сандалий. Его взгляд упал на босые ноги Геракла.

А ты что же, намерен пройти дальний и опасный путь босиком? — поинтересовался он.

Геракл вспомнил, как он вчера расправился со своими сандалиями и смущенно ответил:

Я просто разулся на ночь…

Он быстро нашел обувь и вернулся к Иолаю.

Ну, ладно, пора бы тебе дать мне одеться! — сказал Геракл, с силой выдергивая львиную шкуру из- под приятеля.

Тот кубарем слетел на траву.

Если хочешь знать, я и сам уже думал подыматься. Ты опередил меня всего на несколько секунд, — сказал Иолай и вскочил на ноги.

Геракл завязал лапы узлом у себя на груди.

Ну вот, — сказал он, — теперь я готов отправляться в путь!

Иолай придирчиво осмотрел Геракла с головы до пят.

Хорош! — подытожил он. — Не забудь свою дубинку!

Друзья добрались до берега моря без приключений, дорога заняла у них два дня. За пять серебряных монет Иолаю удалось уговорить одного из рыбаков перевезти их на остров Эвбей. Геракл утверждал, что если рыбаку поведать, что ему оказывает честь сам Геракл, тот согласится за так, однако Иолай пожелал до поры до времени сохранить их имена в тайне.

За время пути рыбак несколько раз подозрительно оглядывал мощные мускулы Геракла и львиную шкуру на его широких плечах, и с уст рыбака был готов сорваться опасный вопрос. Но хитрый Иолай каждый раз умело переводил разговор на другое, заставляя любопытного старика рассказывать о своей жизни без умолку.

Наконец, друзья ступили на землю острова Эвбей. Иолай остался доволен мастерством кормчего и мореходными качествами его посудины, а потому щедро расплатился.

Старик долго благодарил путников, имен которых он так и не узнал.

Величественный город Ойхалия встретил приятелей обычной суетой. На улицах и площадях города сидели торговцы, с ними на все лады ругались женщины, покупающие всякую снедь для дома. В грязи копошились дети, мальчишки играли в «ножики», награждая проигравшего такими мощными оплеухами, что те кидались в рев.

Четверо рабов несли носилки с каким-то знатным господином, изнывающим от жары.

Друзья решили не тратить времени на осмотр города и сразу направились к его центральной площади, где возвышался белокаменный дворец царя Эврита.

У входа им преградил путь стражник с оголенным мечом в руке.

Кто вы такие и зачем идете во дворец? — хмуро поинтересовался он.

Геракл снял было с плеча дубинку, но Иолай посмотрел на него укоризненно и вышел вперед:

Я Иолай, — величественно объявил он, — а это мой друг, его имя — Геракл!

Стражник захохотал.

Тебя я помню, — ткнул он пальцем в грудь Иолаю. — А вот насчет твоего спутника… Не хочешь ли ты меня уверить, что этот малый — прославленный Геракл, победитель немейского льва и лернейской гидры, а также, что этот хлюпик совершил десяток других не менее известных подвигов? — насмешливо спросил он приятелей.

Геракл отстранил Иолая и посмотрел стражнику прямо в глаза.

Ты все сказал очень правильно, — спокойно произнес Геракл.

Встретившись взглядом с героем, стражник осекся.

Потом он заметил шкуру на плечах Геракла и вовсе сник.

Лицо его неожиданно приняло серьезное выражение. Стражник молча поклонился и пропустил путников.

Вот видишь, — гордо сказал Геракл Иолаю, — что делают с людьми одни наши имена! Ты зря заплатил старику-рыболову.

— Оставь, Геракл, — мягко возразил ему Иолай. — Неизвестно, каким путем мы будем выбираться отсюда. Быть может, нам этот старик, не знающий наших имен, сослужит хорошую службу.

Геракл пожал плечами.

Делай, как знаешь, Иолай, однако хочу тебе сказать, что я не привык к тайнам вокруг собственного имени!

Они шли по длинному коридору, украшенному мраморными статуями, изображающими сцены из жизни богов.

Вдруг за их спинами раздался торопливый топот и кто-то толкнул в спину Иолая, шедшего чуть сзади.

Приятели оглянулись, Геракл сорвал с плеча дубину.

То был стражник, не желавший пропустить их во дворец.

Прошу меня извинить, — прижал он руки к груди в умоляющем жесте, — во имя Зевса, прошу меня извинить!

Не останавливаясь, он обогнал друзей и помчался вперед по коридору.

Когда он скрылся за углом, Иолай тронул за плечо Геракла и произнес:

Видел?

Да! Ну и что? — не понял Геракл.

Он побежал докладывать, — лениво пояснил Иолай.

Ты боишься?

Иолай вздохнул.

Так бывало раньше, — сказал он. — Сейчас во дворце начнется большая суета. Правда как она затронет нас, я еще не знаю.

Почему же? — спросил Геракл.

Царь может думать, что я пришел жениться, — пояснил смущенный Иолай.

Геракл захохотал.

Да, друг! — воскликнул он и хлопнул приятеля по плечу. — Какой это у тебя по счету, ты говоришь, визит?

От удара Геракла Иолай присел, потом выпрямил ноги и потер ушибленное плечо.

Последний, — ответил Иолай и криво усмехнулся.

Они снова пошли по коридору. Через несколько шагов коридор закончился, и друзья вошли в большой зал. Пол был выложен мраморными плитами, теряющийся в прохладном полумраке потолок подпирали ажурные колонны.

Ты только больше слушай, Геракл, — сказал другу Иолай. — Слушай и молчи, что бы со мной ни произошло. Ты только наблюдай.

Ты хорошо все продумал? — поинтересовался Геракл.

Да, я примерно, знаю, как должны развиваться события. Царю стыдно будет признаться, что это он сам приставал ко мне с просьбой взять в жены его дочь. Он говорил мне об этом после щедрого возлияния. Да, знатное было вино…

Иолай почесал у себя за ухом.

Теперь я представляю, что нас ждет. Эврит не захочет ударить лицом в грязь перед тобой и во всем обвинит меня. Но ты только молчи и слушай.

А ты? — забеспокоился Геракл.

А мне хуже не станет!

Из высоких дверей, украшенных лепным барельефом, показался низенький человечек и засеменил через зал навстречу Иолаю и Гераклу.

Приветствую тебя, о славный Геракл, в дворце нашего царя, почтенного Эврита, и тебя, не менее славный Иолай, тоже! — человечек чуть присел при этих словах. — Я распорядитель Халит, и мне приказано проводить вас в царские палаты!

Так веди же нас, Халит, к царю твоему, Эвриту! — повысил голос Геракл и сжал рукоять булавы.

Царь встретил героев радушно. По его поведению Геракл понял, что тот ничего не слышал о последних приключениях Иолая.

Дела Иолая в этом дворце я знаю, — улыбнулся царь, удобно расположась на троне. — А что привело сюда тебя, о знаменитейший Геракл?

Геракл скромно потупился и ответил:

Сейчас я просто сопровождаю моего друга. Мы пришли сюда затем, чтобы…

Иолай толкнул Геракла в бок, делая ужасную гримасу. Ведь он попросил силача молчать! Но это оказалось излишним, царь Ойхалии сам остановил не сдержавшегося Геракла:

Подожди! — воскликнул Эврит. — Подожди, Геракл, заклинаю богами, не рассказывай! Сейчас я позову к нам мою дочь, царевну Иолу, пусть она тоже послушает! Она любит слушать рассказы о великих подвигах, а тут представляется такой случай! О своих подвигах расскажет сам герой!

Геракл дернулся. Опять то же самое! Только он откроет рот, как все думают, что он сейчас начнет рассказывать о своих подвигах!

«Надо заметить, — сказал сам себе Геракл. — Что эти подвиги мне порядком надоели! Будь проклят Эврисфей, принуждавший меня их делать».

Однако, он кривил душой; на самом деле скромность соседствовала в его душе со славолюбием, смиренность — с самой настоящей гордыней!

Гордо приосанился Геракл, когда царь Эврит сказал, что войдет сюда дочь его, рука героя сама собой поднялась и пригладила непокорные вихры на голове, пальцы быстро расчесали густую бороду.

Хотел выглядеть красивым Геракл, хотел понравиться девушке.

Царь Эврит хлопнул в ладоши. Тотчас Халит побежал к небольшой дверце в противоположном конце тронного зала. Маленький распорядитель скрылся за дверью и некоторое время отсутствовал.

Иолай и Геракл недоуменно переглянулись. Царь Эврит сделал рукой успокаивающий жест.

Вдруг за дверью послышалась возня, топот и тихие восклицания. Мгновением позже из-за двери показался Халит, он крикнул:

Нет, ты пойдешь! — и втащил в зал упиравшуюся изо всех сил девушку.

Когда девушка увидела, что она уже в зале, и что за ней с любопытством наблюдают отец и двое посторонних мужчин, она громко вскрикнула и закрыла лицо рукой.

Отец! — закричала царевна Иола. — Кто эти люди? Я никого не хочу видеть!

Перестань, Иола! — раздраженно произнес Эврит. — Ты позоришь меня перед гостями! Посмотри, один из этих достойных людей тебе уже знаком — это Иолай, он гостил у нас как-то, помнишь?

Девушка глянула на Иолая и лицо ее перекосила злая гримаска.

Отец! Я же говорила тебе еще тогда: я не хочу иметь ничего общего ни с каким Иолаем!

Эврит развел руками и выразительно глянул на гостей.

«Сами понимаете — женщина!» — как бы говорил его взгляд.

Тут Эврит увидел, что распорядитель застыл в ожидании дальнейших приказаний.

Выйди, Халит! — распорядился царь.

Царь подождал, пока слуга покинет зал, и тяжело вздохнул.

Но особенно тебе будет любопытно узнать, Иола, — промолвил Эврит, в упор глядя на свою непокорную дочь, — кто наш второй гость!

Кто бы он ни был! — закричала девушка. — Я не желаю ни с кем знакомиться!

Это Геракл, Иола! — возвысил голос Эврит. — Знаменитый силач и воин Геракл, слава о котором гремит по всей Элладе!

Вздох удивления вырвался из груди девушки. Она с любопытством посмотрела в сторону героя, но тотчас же снова отвела взгляд и закрыла лицо рукой.

Однако, этого мгновения Гераклу было достаточно, чтобы узреть неземную красоту девушки и оценить все ее просто неземные прелести.

«Не могу поверить, — подумал Геракл, — что этот сумасшедший Иолай мог отказаться от такой невесты! Правда, она его терпеть не может. Но, зато есть ее отец, которому Иолай, а это очевидно, очень нравится…»

Но в то же мгновение Геракл получил подтверждение того, что Иолай не шутил, когда говорил о том, что откажется от женитьбы.

Не будем терять время! — громогласно заявил Иолай и поднял руку. — О подвигах моего друга вы послушаете в другое время.

Он откашлялся и продолжал:

О Эврит! О могущественный царь Ойхалии и всего Эвбея! Должен я сказать, что не смогу выполнить обещания, данного тебе, и не возьму в жены прекрасную Иолу, твою дочь и царевну.

При этих словах девушка радостно завизжала, запрыгала и стала хлопать в ладоши. В следующее мгновение она осеклась, наткнувшись на разгневанный взгляд отца. Девушка смущенно оглянулась вокруг и хихикнула в кулачок.

Как? — прошипел Эврит, буквально испепеляя Иолая взглядом из-под кустистых бровей. — Ты не возьмешь в жены мою дочь? Лживый подонок! Ты уже успел забыть часы, весело проведенные тобой в моем дворце и данные мне обещания!

Царевна Иола подошла к разгневанному Эвриту и попыталась утешить его:

Не сердись, отец! То, что Иолай взял назад свое слово — только радость для меня…

Его отказ неслыханно позорит меня перед соседями! — ответил Эврит. — О горе мне! Я сам виноват — соблазнился на возможность породниться со знаменитостью…

Опустив голову, стоял Иолай перед троном. Геракл подумал, что его друг несказанно переживает случившееся. В глубине его души шевельнулась жалость. Геракл подошел к Иолаю и поднял руку, чтобы положить другу на плечо.

Однако, Иолай вдруг повернул голову в сторону Геракла, и силач увидел хитрый взгляд и растянутые в улыбке губы.

Геракл отшатнулся, пораженный, но потом успокоился и перестал волноваться. Он вспомнил, что Иолаю пришлось отказать нескольким десяткам невест.

«У парня богатый опыт! — усмехнулся Геракл, — Значит, он переживет и этот позор…»

Однако, Геракл не мог быть уверен, что такой позор переживет царь Эврит. Правитель брызгал слюной, призывал на помощь всех богов и демонов, изрыгал проклятия на головы лукавого Иолая и всех его родственников, потом начал сокрушаться о несчастной судьбе единственной дочери…

Гераклу начал надоедать этот спектакль.

О могучий Эврит! Нельзя ли узнать подробнее причину твоего столь бурного гнева? — осведомился Геракл и сжал кулаки.

От неожиданности царь Эврит замолчал, потом покраснел и сказал:

О Геракл, прости меня, невольно ты стал свидетелем моего унижения. Этот недостойный человек, — царь бросил полный презрения взгляд на Иолая, — отказался от моей красавицы-дочери. А ведь как уговаривал меня, как уговаривал! И я тогда, раскаиваюсь, проявил слабость, поддался на его заверения.

Геракл хранил на лице полную серьезность, однако, в душе рассмеялся. Он вспомнил слова Иолая, сказанные в зале с колоннами. Его друг был прав — царь все свалил на одного Иолая!..

Что здесь происходит? — послышался вдруг веселый жизнерадостный голос, и в тронный зал бодрой походкой вошел молодой человек приятной наружности. На боку его висел меч, на ногах поскрипывали новые сандалии, спину и грудь стягивали легкие доспехи.

Взгляд Эврита потеплел.

Это мой любимый сын, о Геракл, имя его Ифит! — сказал гордо Эврит.

Царевич подмигнул Гераклу.

Ты ли это, о непобедимый Геракл? Я много слышал о тебе, — просто сказал Ифит. — А кто же это с тобой? — осведомился он, остановив свой взгляд на Иолае.

Это мой друг Иолай, — молвил Геракл.

Этот недостойный не заслуживает, чтобы честные люди произносили его имя! — снова взорвался Эврит.

Он вскочил с трона и пробежался по залу. В одном углу стояла статуя, изображающая повелителя богов Зевса.

Старик обратился к статуе:

О Зевс! Как мне просить тебя, чтобы ты покарал всех моих недругов и завистников, а этого, — Эврит показал крючковатым пальцем на притихшего Иолая, — в самую первую очередь!

Гераклу стало не по себе. Он представил, как отреагировал бы Зевс, если бы услышал мольбы царя.

«К счастью, громовержец отвечает не на все просьбы жителей Земли, — подумал Геракл, — иначе творилось бы вообще что-то невообразимое!»

Настолько ли виноват этот человек, чтобы ты, отец, его так проклинал? — спросил Ифит.

Он начинал нравиться Гераклу.

Не вмешивайся не в свое дело! — оборвал сына сиятельный царь.

Неожиданно для самого себя Геракл сделал шаг вперед и сказал:

Я готов скрасить впечатление от проступка, сделанного Иолаем!

Эврит прервал свои причитания и ошеломленно посмотрел на знаменитого героя.

Что ты говоришь, Геракл?

Я хочу признаться, о царь, что пленен красотой твоей дочери и смиренно хочу попросить у тебя ее руки!

Царевна фыркнула и отвернулась.

Геракл с сожалением посмотрел на нее и продолжал:

Не суди строго моего друга, Эврит, ведь не столько он, сколько ты сам выступал за то, чтобы у твоей дочери был знаменитый жених! Скажи правду, ты ведь хотел прославиться таким способом?

Царь побагровел.

Что ты такое говоришь, заезжий герой? Я не посмотрю на то, что тебя возносит до небес вся Эллада. Только что ты произнес слова, несказанно обидевшие меня, хозяина этого дворца! Вот какова нынешняя молодежь! У меня бы и язык не повернулся сказать что-либо подобное!

Геракл поднял руку, призывая царя остановиться.

Не говори и ты сгоряча необдуманных слов, о Эврит, ведь уже раз было так — я имею в виду историю с Иолаем. Ведь это ты подговорил его назваться женихом твоей дочери, а теперь Иолаю пришлось проделать долгий путь, чтобы взять назад данное тебе обещание! Ты же оскорбил его, а следом хочешь оскорбить меня?

Здесь разыгрывается очень интересное действие, — громко заметил Ифрит, подходя ближе к трону. — Я перестаю жалеть, что не пошел в театр.

В театр? — переспросил Геракл.

Да! Там поставили новую трагедию…

Сын мой, я думаю, трагедия сейчас разыграется здесь! — прервал Ифита царь.

«Этот малый ходит по театрам!» — удивился Геракл. Сам он никак не мог выбрать времени, чтобы посетить это занимательное, по словам других, зрелище. «То один подвиг требуется совершить, то другой, — мрачно усмехнулся Геракл. — Некоторые думают, что этого не вполне хватает для увеселения!»

Тем временем царь приблизился к стоявшему безмолвно Иолаю и прошипел ему прямо в лицо:

Давно ли ты не был в рабстве, негодяй?

Эврит занес руку, чтобы ударить Иолая по лицу.

В одно мгновение Геракл подскочил к царю и перехватил его руку.

Я же сказал тебе, капризный царь, что желаю попросить руки твоей дочери! — крикнул Геракл. — Но никакого ответа от тебя не услышал. Негоже так проявлять свое уважение к гостю, знаменитейшему из героев земли греческой! К тому же, вместо ответа ты порываешься избить моего лучшего друга!

Стража! — не своим голосом завопил перепуганный Эврит.

Тотчас в зал вбежало около полудюжины вооружен- ных охранников. Прекрасная Иола, дочь Эврита, завизжала и спряталась за спинку трона. Ифит присвистнул и положил руку на рукоять меча.

Взять их! — крикнул Эврит и указал рукой на Геракла с Иолаем.

Иолай оглянулся на своего приятеля. На лице Геракла не дрогнул ни один мускул. Он только крепче сжал свою дубину и промолвил, обращаясь к дрожащему Эвриту:

Неужели ты думаешь, что шестеро слабых, пусть и до зубов вооруженных людей сумеют причинить мне и моему другу какой-нибудь вред? Это несерьезно, Эврит! Я был о тебе лучшего мнения!

Поговори, Геракл, поговори, — сверкнул очами Эврит. — Скоро у меня появятся двое новых, самых знаменитых рабов — ты и твой лживый приятель!

Скоро здесь появятся шесть трупов! — спокойно возразил Геракл и взмахнул дубиной.

Один из охранников, самый молодой, сделал выпад своим коротким мечом в сторону Геракла. Юнцу не терпелось показать боевое искусство. Однако, он не успел еще ничего сообразить, как дубина Геракла опустилась на его блестящий медный шлем.

От ужасного удара шлем треснул, юнец бездыханным повалился на пол. Его меч зазвенел по каменным плитам.

Кто еще хочет поймать за хвост славу в битве с Гераклом? — грозно спросил герой, обводя взглядом готовых напасть солдат.

Ему никто не ответил. Стражники выхватили мечи и разом навалились на героя. Тот сделал шаг назад и толкнул ничего не соображающего Иолая за трон, где тряслась от страха царевна Иола.

Подожди, Геракл! — засуетился Иолай. — Я тебе сейчас помогу!

Он стал лихорадочно искать хоть какое-то оружие.

Позаботься лучше о несчастной девушке, моей будущей жене! — крикнул Геракл, отражая удары стражников своей тяжелой дубиной.

Иолай заметил меч, лежащий на полу. Он подскочил к оружию, схватил его и в два прыжка вернулся к трону.

Там он развернулся к сражающимся и потряс мечом, приняв грозный и воинственный вид:

Ну, теперь можете подходить, свиньи!

Однако, никто не обратил на Иолая никакого внимания. Иолай растерянно оглянулся, но секунду спустя снова уверенно нахмурил брови.

Ничего не бойся, милая! — бодро сказал он царевне. — Ведь я твой защитник!

Эврит с мрачным видом наблюдал за схваткой, скрестив руки на груди.

Геракл играл с нападающими на него стражниками, как кошка с мышками. Он пока не использовал всю свою грозную силу. Дубина легко описывала круги над его головой, потом опускалась и отбивала в сторону меч кого-нибудь из охранников, которые изо всех сил стремились поразить обнаженную грудь героя.

Нет, пятеро против одного, — это несправедливо! — неожиданно воскликнул Ифит, которому надоело просто наблюдать за сражением.

Он выхватил меч из ножен и, подбежав к Гераклу, стал рядом с ним.

— Вдвоем, пожалуй, веселее? — спросил Ифит, шутливо толкнув героя плечом.

Пораженный Геракл секунду не сводил глаз с юноши.

Что уставился? — весело спросил тот. — Или ты предпочитаешь не делиться славой?

Геракл улыбнулся, но тут ему пришлось уворачиваться от меча, просвистевшего на волос от его носа.

Ого! — сказал Ифит. — А ты любишь рисковать!

С этими словами царевич взмахнул мечом и вонзил его в охранника, только что имевшего реальную возможность войти в историю в качестве убийцы Геракла.

Спасибо, друг! — крикнул Геракл. — Но почему ты выступаешь против собственного отца?

Я против него не выступаю! — возразил Ифит. — Я только развлекаюсь!

Опасные у тебя развлечения! — воскликнул Геракл, отбивая очередной удар.

Перестань! — с укором произнес юноша. — Ведь я знаю, что все равно победишь ты, и что ты не причинишь отцу никакого вреда!

Ты прав, Ифит, — сказал Геракл. — Однако, покинь меня. Осталось четыре человека, для меня это вовсе не трудно, поверь!

Ифит пожал плечами и, отбежав в сторону, стал у стены.

Если я тебе порчу удовольствие, — иронично промолвил он, — я потерплю. Однако, отец! — обратился Ифит к царю, стоящему у противоположной стены. — В результате этой невинной забавы у нас стало меньше на шесть рабов!

Пока что на два, да и то один из них пал по твоей вине, — прошипел в ответ царь.

На шесть, отец, на шесть! — возразил юноша. — Или ты сомневаешься в том, что у нас в гостях знаменитый герой Геракл?

Лицо Эврита скривилось как от зубной боли.

Геракл тем временем заканчивал расправляться с охранниками. Ради справедливости следует отметить, что он решил их по возможности не убивать, а только глушить. Он проделывал это точно так, как когда-то глушил рыбу на реке, добывая себе пищу во время одного из походов.

Тогда Геракл ссыпал горсть хлебных крошек на поверхность воды и ждал, когда любопытная рыбина подымется из глубин, чтобы посмотреть, что это там такое плавает и полакомиться хлебом. После этого Геракл ударял по поверхности воды дубиной, и рыба всплывала кверху брюхом.

Отличный метод ловли рыбы! И не менее отличный метод науки нерадивых стражников, которые забывают, с кем лезут сражаться!

За последним охранником Геракл гонялся по всему залу под оглушительный хохот Иолая.

Иолаю вторил Ифит, которого Геракл в мыслях уже готов был назвать настоящим другом.

Наконец, Геракл последний раз взмахнул дубиной и остановился. Вокруг героя неподвижно лежали шесть тел. Геракл вопросительно посмотрел на царя Эврита.

Э-э-э… — растерянно промямлил царь.

Я жду твоих распоряжений, правитель! — нахально воскликнул Геракл и поклонился.

Эврит хлопнул в ладоши. Из-за двери показалась встревоженная физиономия Халита.

Ты вызывал меня, о царь? Что здесь произошло? — Халит растерянно оглядел помещение. — Тебе требуется какая-нибудь помощь?

Ничего не надо, — почти не разжимая губ, быстро проговорил царь. — Убери их!

Он кивнул на тела охранников, в беспорядке разбросанные по полу.

Халит тяжело вздохнул и, схватив за ноги ближайшего солдата, уволок его за дверь. Через несколько минут низенький, но проворный распорядитель и его помощник полностью очистили тронный зал от тел.

После того, как за Халитом в последний раз закрылась дверь, возникла неловкая пауза.

Наконец, Эврит неуверенно кашлянул и занял свое место на троне. Там он сразу почувствовал себя увереннее и даже проводил грозным взглядом Иолая со своей дочерью, которые прошли из-за трона на середину зала.

Чего же ты хочешь, Геракл? — спросил Эврит.

На его скулах играли желваки.

Надеюсь, — сухо сказал Геракл, — я не принес большого урона поголовью твоих рабов! Ты видел как я старался!

Эврит молча кивнул.

То, чего я хочу, — промолвил Геракл, — я уже говорил тебе! Я прошу руки твоей дочери!

Долго молчал царь. Перешептывались царевна Иола со своим братом. Геракл ждал ответа.

Наконец, Эврит снова поднял голову и молвил:

Вот мой царский ответ на твои слова, Геракл. И не только на твои слова, а и на твои действия, а также на слова и действия твоего верного, как ты говоришь, друга, забыл его имя…

Иолая! — подсказал Геракл.

Все равно забыл его имя! — упрямо повторил царь.

Затем Эврит принял величественный вид, насупил брови и изрек:

На завтрашний день назначил я состязание в стрельбе из лука. Сотни самых знаменитых стрелков Эллады соберутся здесь, на моем острове. Скажу тебе, что приму участие в этом соревновании и я сам.

Царь помолчал немного и продолжил:

Тому я отдам в жены дочь мою, прекрасную царевну Иолу, кто выйдет победителем из этого состязания. Я предлагаю тебе Геракл, если ты так желаешь руки моей дочери, принять участие наравне со всеми.

Я не ослышался? — спросил Геракл, — ты предлагаешь мне честное состязание?

Да, — сурово посмотрел на него царь. — Ты правильно понял мои слова.

Подожди, царь! — закричал Иолай, — подожди.

Одно мгновение! Мне просто необходимо переговорить сейчас с моим другом.

Как? — нахмурился Эврит. — Ты еще осмеливаешься подать голос, нечестивый?

Пусть переговорят, — махнул рукой Ифит.

Эврит посмотрел на него. Сын подмигнул отцу.

— Хорошо! — сказал царь. — Пусть переговорят.

Иолай отвел Геракла в сторону и зашептал ему в самое ухо:

Ты что, с ума сошел? Зачем тебе эта расфуфыренная девка?

Геракл горестно покрутил головой:

Не все так просто, Иолай. Не думай, что я только хочу спасти тебя от бесчестья. Мне она действительно очень приглянулась…

Да-а-а… — протянул Иолай. — Ну, что же, делай, как знаешь. Только я хочу тебя попросить об одном одолжении…

Каком?

Скажи сейчас царю, что отказываешься, а если хочешь пострелять из лука, то мы придем на городскую площадь завтра так, чтобы нас никто не узнал.

Зачем это так?

Про мое сватовство к Эвриту знал не только он один. Много недоброжелателей из числа городской знати я имею здесь, на острове. Они будут рады расправиться со мной.

Но теперь с тобой я…

Ну и что? Разве тебе нужны лишние неприятности?

Я думаю, что это будет слава, а не неприятности.

Нет, Геракл. Давай договоримся. Сейчас ты говоришь Эвриту, что не согласен, а завтра будешь выступать под чужим именем.

Постой, Иолай! Не пристало Гераклу пользоваться чужими именами…

Ладно, выступи совсем без имени! Скажи, что откроешь его после состязаний.

Вот это другой разговор! На такой вариант я согласен.

Они вернулись к трону.

Ну, что вы решили? — насмешливо поинтересовался царь.

Геракл не примет участия в состязании! — вылез вперед Иолай.

Я не у тебя спрашиваю, сопляк! — цыкнул на него Эврит.

Иолай зарычал от злости, но Геракл схватил его за руку, шепнув:

Ради всего святого, прояви выдержку!

Так что же ты скажешь, знаменитый Геракл? — второй раз поинтересовался Эврит.

Я бы согласился, правитель… — начал герой.

Вот и прекрасно! — воскликнул Эврит и потер руки от удовольствия. — А что начал молоть языком этот?..

Царь кивнул на Иолая.

Эврит несказанно обрадовался. Он рассчитывал использовать громкое имя Геракла для придания дополнительного размаха задуманному мероприятию, для привлечения лишних зрителей. Вместе с тем, Эврит хотел посрамить Геракла. Он надеялся, что прославленный герой проиграет состязание.

Дело в том, что царь Эврит славился по всей Греции как искусный стрелок из лука. Еще в детстве упражнялся он в этом каждый день и достиг больших успехов. В юности сам бог Аполлон учил Эврита меткости. Эврит попадал в яблоко за сто шагов и очень гордился этим.

Каждый год царь Эврит устраивал состязания для лучников и неизменно выходил из них победителем. Царь начинал думать, что по всей Греции не найти более меткого стрелка, чем он сам.

Для этого он и устраивал состязание — ему очень нравилось быть первым.

Подожди, царь! — поднял руку Геракл. — Я не закончил!

Говори! — кивнул головой Эврит.

Я бы согласился, о царь, принять участие в соревновании лучников, если бы там участвовали не простые люди, а правители или высокородные, скажем, как ты или я…

Что? — побагровел царь. — Ты отказываешься от предложенной тебе чести? Ты говоришь, что ты ровня мне? Да кто ты такой?

Я сын Зевса! — спокойно ответил Геракл.

Это надо доказать! — возразил Эврит, противно кривя рот в улыбку.

Я не собираюсь ничего доказывать! — повысил голос Геракл. — В центральных землях Эллады меня и так все знают и верят мне на слово. Я не виноват, что в вашей провинции собрались такие недоверчивые люди…

Ты обхаиваешь нашу провинцию, невоспитанный гость. Удались же из моего дворца, ибо не приносит мне удовольствия созерцание лица твоего. Будь ты даже самим Зевсом!

Приятно было познакомиться! — раскланялся Геракл и повернулся, чтобы уйти.

Иолай двинулся следом за ним.

Подожди! — остановил Геракла возглас Эврит.

Силач обернулся.

Если передумаешь, — сказал Эврит. — Приходи на городскую площадь в полдень. Состязания будут проходить там.

Геракл скривился, кивнул и вышел из тронного зала.

Ифит, как только за Гераклом закрылась дверь, сорвался с места и закричал на отца, стуча себя кулаком по лбу:

О царь! Как ты мог так разговаривать с Гераклом? Как ты не понимаешь, что ты только что поссорился с тем, кто один мог бы заменить все твое войско?

Не надо так кричать, сын, — ответил Эврит. — Насколько я понял, с Гераклом мы еще не расстались. Его держит, и довольно крепко, вот эта, — он кивнул на дочь, — молодая особа!

Девушка при этих словах потупила взор.

Состязания в стрельбе из лука

Назавтра, в полдень, на центральной рыночной площади города раздались пронзительные голоса сразу трех рогов. Три глашатая в новых, ослепительно белых накидках, вовсю надували щеки, собирая народ, чтобы возвестить начало торжественного события. С самого утра на площади продавали и покупали, торговались, но теперь торговля уже спадала.

Начиналось время для разных забав и спортивных состязаний — до самого захода солнца.

На площади собралась толпа. Люди хотели послушать объявления глашатаев о порядке и условиях стрелкового состязания.

На состязание должны были собраться лучшие стрелки Греции. Откуда-то пополз слушок, что возможно участие самого Геракла.

Ведь это же надо — знаменитого Геракла! — изумлялись одни.

Но ведь о нем так давно ничего не было слышно! — возражали другие.

Когда глашатаи торжественно обвестили, что в сегодняшних состязаниях примет участие сам Эврит, народ разочарованно вздохнул.

Нет никакого интереса идти на соревнования лучников! — заявил один полный горожанин своему спутнику, который лениво обмахивался оливковой ветвью. — Теперь любой знает, что все призы достанутся самому царю! Ведь ему нет равных в стрельбе из лука!

Подожди, о Леокрофт! — ответил его собеседник. — Ведь мы еще не слышали, каков приз в этот раз!

Тут как раз глашатаи начали говорить о награде для победителя. В толпе зашикали: каждому хотелось знать, что ожидает самого меткого стрелка.

Глашатай сказал, что сиятельный царь Эврит обещает победителю руку своей дочери, прекрасной царевны Иолы. После этих его слов снова затрубили рога.

Вот это да! — закрутил головой полный горожанин. — Я и представить себе не мог такой награды!

Что, так и хочется принять участие в состязании? — поддел его спутник.

Леокрофт улыбнулся и ответил:

Нет, друг Перфит, стар я уже для таких забав… Ты — другое дело.

Нет, только подумай, — не унимался Перфит.;- Кому-то улыбнется счастье стать зятем самого Эврита!

Успокойся, юный мой друг, — тронул спутника за плечо Леокрофт. — Если тебя это так волнует, ты должен был тренироваться раньше!

Да, теперь поздно жалеть о том, чем мог заняться, да не занялся, — вздохнул Перфит. — Однако, постой!

Перфит выронил оливковую ветвь и схватил полного собеседника за руку.

Что такое? — удивленно поинтересовался тот.

Перфит не ответил. Он вдруг зашелся от смеха.

Он хохотал громко, долго и все никак не мог остановиться. Окружающие изумленно смотрели на смеющегося молодого человека.

Что с тобой? — обеспокоенно спросил Леокрофт спутника, согнувшегося в три погибели и держащегося за живот.

Ой! — сквозь приступы хохота ответил тот. — Ой, не могу!

Да что такое? Объясни толком!

Ой! Веселье, достойное самого Пана! Я представил, как царь Эврит отдает сам себе руку своей дочери!

Тем временем, люди на площадь все прибывали. В центре площади поставили дубовый стол, за который уселся человек с глиняной дощечкой в одной руке и тонкой оловянной палочкой в другой.

Смотрите! — зашептали в толпе. — Ведь он обучен грамоте!

К человеку один за другим начали подходить прославленные стрелки из лука, которые съехались на соревнование. Человек с глиняной дощечкой записывал их имена. Среди подходивших к столу оказался крепкий, но хромой и противный с виду оборванец в грязной накидке с капюшоном. Накидка скрывала его голову и плечи и опускалась почти до самых колен. На его плечах был лук, на поясе — колчан со стрелами.

Когда этот нищий захотел назвать свое имя, его от стола оттолкнул высокий, краснощекий и рыжеволосый детина в белоснежном хитоне и такой же белой повязке на волосах.

Ты что тут вынюхиваешь, оборванец? — унизительно сказал этот детина. — Как ты смеешь совать сюда нос? Рабу нечего делать среди свободных горожан! Эй, кто-нибудь! — закричал детина, обращаясь к толпе. — Здесь беглый раб, и я ищу его хозяина!

Толпа заволновалась. Кое-кто захохотал. Но вдруг смех оборвался. Грязный незнакомец высунул из-под накидки сильную, как дубовый сук, руку, схватил детину за горло и отбросил в сторону, будто малого ребенка.

Кто первым пришел, тот первым и зашел! — объявил оборванец. — Позволь тебе сказать, о почтенный рыжеволосый стрелок, что даже бог смерти Танат уважает очередь, а ведь я стоял раньше тебя!

Детина от злости покраснел, как уголь, подскочил к оборванцу и замахнулся кулаком, целясь ему в лицо.

Дай ему, Аврисий! — закричали друзья детины. — Покажи этому зарвавшемуся рабу, что такое знаменитый удар Аврисия из Афин!

Ну, раб! — прошипел разъяренный Аврисий. — Ты сейчас умрешь!

Но удар Аврисия из Афин не попал в цель. Оборванец ловко отклонился, и кулак детины просвистел на расстоянии полупяди от лица оборванца.

Убегай, раб! — внезапно закричал Перфит, приложив руки ко рту. — Здесь тебя изобьют как кусок бараньего мяса! Спасайся!

С ума сошел! — одернул Перфита не на шутку перепуганный Леокрофт. — С чего это вдруг ты заступаешься за раба? Что его изобьют — это точно. Но ведь могут задеть и тебя!

Уж очень красиво этот раб отбросил зазнайку Аврисия, — смущенно начал оправдываться Перфит.

Незнакомец тем временем и не думал убегать.

Я не раб! — раздался его уверенный голос. — И не пристало мне бояться молодых выскочек! Я вам вот что скажу: расступитесь, дайте нам место! Сделайте круг, и пусть Аврисий бьет меня, сколько пожелает его душа!

Круг! Сделайте круг! — восторженно заревела толпа. — Пусть будет кулачный бой Аврисия с беглым рабом!

В один момент образовался круг. Аврисий сбросил с себя белоснежный хитон, передал лук приятелю, поплевал в кулаки и воскликнул, подняв голову к небу:

О непобедимый Арес, бог войны! Помоги мне найти управу на этого наглеца!

Лгун! И моего брата Ареса не однажды побеждали… — пробормотал себе под нос оборванец.

Никто не слышал этих его тихих слов. Только до ушей Перфита, который к тому времени пробился в первые ряды и стоял совсем близко от незнакомца, долетело негромкое бормотание. Перфит округлил глаза от удивления и зажал ладонью рот.

Что с тобой? — спросил неразлучный с ним Леокрофт.

Да ведь это же… — Перфит не мог заставить себя продолжить, он боялся ошибиться.

Кто? — не понял Леокрофт.

Мне кажется, я его узнал, — прошептал восхищенный Перфит. — Нет, друг, я пока ничего не скажу… Если моя догадка верна, ты сам скоро все увидишь… И тогда все увидят…

Леокрофт ничего не уразумел из последних слов приятеля. Его друг что-то заметил, что-то понял. Если это правда, это подтвердится… Леокрофт покрутил головой и посмотрел на Перфита. Но тот как одержимый, не отводил восторженного взгляда от незнакомца.

Перфит! — позвал Леокрофт и потянул друга за руку.

Отстань! — отмахнулся Перфит.

Леокрофт обиделся и решил не переспрашивать.

А в кругу происходило следующее. Оборванец молиться не стал, своей грязной накидки не сбросил. Он отдал лук оказавшемуся вдруг рядом с ним юноше с хитрым лицом и бегающими глазами и прохаживался, смешно припадая на одну ногу. У него была такая потешная походка и вся внешность, что все зрители просто заходились от хохота.

И вот начался бой. Крики и возгласы восторга повалили из толпы, как дым от жертвенного костра в мокрую погоду. Аврисий махал кулаками как кувалдами, но ни один из его ударов не достигал цели. Аврисий все время старался попасть противнику в голову, но иной раз казалось, что у того просто нет головы. Оборванец так сильно хромал, что голова его при каждом новом шаге то стремительно подымалась, то опускалась. Только Аврисий из Афин размахивался, чтобы попасть противнику в лицо, как голова оборванца опускалась вниз, и кулак разрезал воздух, и в тот самый момент кулаки оборванца молотили по ребрам Аврисия.

Хоть противник Аврисия и выглядел калекой, он быстро и ловко перемещался по кругу. Полы длинной накидки оборванца развевались и путались в его ногах. На все это было очень смешно смотреть, и присутствующие от радости так кричали, что сорвали голоса.

Неожиданно бой окончился. Доведенный до ярости Аврисий загнал оборванца в угол, откуда не было выхода.

Загнал в угол! Загнал в угол! — обрадовались его приятели, — теперь он твой! Покажи ему, доблестный Аврисий, что означает твой удар!

Но в то мгновение, когда все уже готовились увидеть удар, о котором кричали приятели рыжего детины, оборванец приподнялся, и присутствующие увидели, а также и услышали, как в первый раз за весь бой кулак незнакомца по-настоящему попал в цель. Раздался оглушительный треск.

Все опешили. Треск повторился еще дважды. То были три удара, которыми незнакомец наградил потерявшего бдительность Аврисия из Афин.

Ребра Аврисия треснули, как сухие палки, и он перелетел через весь круг и без сознания упал на землю.

На несколько мгновений опустилась мертвая тишина, все от удивления замерли. Такой неожиданный и могучий удар!

Потом вперед протиснулись два приятеля Аврисия с палками в руках, чтобы наказать оборванца за то, что он так легко сбил с ног их заводилу. Незнакомец, поднявшись на ноги, уже было снова сжал кулаки и приготовился к дальнейшей драке.

Не помня себя, Перфит закричал:

Остановитесь! Поединок был честным!

Его крик подхватила толпа:

Поединок был честным! Поединок был честным!

Перфит закричал:

Удар был по правилам! По правилам, боги — свидетели! Аврисий получил то, что сам хотел сделать! Требую справедливости! Незнакомца не трогать!

Его опять поддержала толпа и приятели Аврисия вынуждены были отказаться от своего намерения расправиться с оборванцем. С мрачными лицами побрели они с площади, неся своего неудачливого предводителя.

Оборванец вдруг проговорил:

Ведь говорил же я, что Арес ему не поможет!

Перфит протиснулся к незнакомцу и стал прямо перед ним. Голова оборванца была опущена, капюшон по-прежнему закрывал лицо.

Скажи мне, о незнакомец! — обратился к человеку Перфит. — А ты и из лука так хорошо стреляешь, как дерешься на кулаках?

Оборванец пожал плечами и повернулся, чтобы уйти. Однако, Перфит схватил его за плечо.

Назови свое имя, незнакомец! — воскликнул Перфит.

Оборванец задержался.

Зачем тебе его знать?

Назови имя! — потребовал Перфит и оглянулся вокруг.

Он встретил десятки горящих любопытством глаз.

Имя! Имя! — стала требовать толпа.

Вы обозвали меня беглым рабом… — начал незнакомец.

Назови имя! — скандировали люди.

Один Зевс знает, что мне стоило вытерпеть это оскорбление…

Прости нас всех, о незнакомец! — сказал Перфит, оглядев толпу, — теперь мы видим, что ты не раб. Рабы не умеют так драться. Кто ты?

Он все больше уверялся, что его первоначальное предположение было правильным.

Вы хотите знать, кто я, — сказал незнакомец и оглянулся на юношу, которому перед дракой отдал свой лук.

Хорошо! Назови им свое имя! — промолвил молодой человек.

После этих слов оборванец как будто воспрянул духом. Плечи его расправились. Незнакомец выпрямился во весь свой исполинский рост. Когда он подошел к своему приятелю, чтобы забрать у того лук, все увидели, что этот человек вдруг перестал хромать.

Незнакомец гордо стал посреди толпы и откинул с головы капюшон.

Взору горожан открылось красивое лицо с прямым носом, большими умными глазами и высоким лбом. Человек сбросил грязную накидку на землю. На его плечах осталась львиная шкура, лапы которой были завязаны узлом на широкой груди.

Предчувствие Перфита переросло в уверенность.

Геракл! — ахнул он.

Ропот изумления прошелся по толпе.

Геракл!.. Геракл… — пошел перекатываться почтительный шепот и постепенно затих вдали.

Вы угадали, почтенные! — весело сказал Геракл. — Ну-ка, дай мне мою дубину, Иолай! — он обратился к юноше с хитрым лицом. — А сам возьми пока лук!

Он отдал Иолаю лук и принял от него дубинку. Ее Геракл поставил перед собой и оперся на нее обеими руками.

Геракл! Ты же мог убить Аврисия! — воскликнул Перфит.

Разумеется, мог! — ответил Геракл. — Если бы захотел. Пока же я просто проучил его.

Да, он не будет называть незнакомых рабами! — угодливо хихикнул Перфит.

В голове стоящего до этой минуты молча Леокрофта произошел какой-то сдвиг. Он вдруг мотнул головой, крякнул и выступил вперед:

Послушай, незнакомец!

Чего ты хочешь, человек? — почтительно осведомился Геракл.

Тут некоторые сомневаются, что ты действительно сын Зевса…

Что ты такое говоришь, Леокрофт! — ужаснулся

Перфит. — Разве ты не слышал, как этот человек назвал себя? Разве ты не видел, как легко он победил Аврисия? Где были глаза твои?

Прошу простить меня! — упрямо повторил Леокрофт. — Но имя Геракла известно и уважаемо. Геракл — сын Зевса — не может ходить в лохмотьях. Чем ты докажешь, незнакомец, что ты Геракл?

Правильно! — закричали из толпы. — Геракл в лохмотьях! Пусть докажет, что он — это он!

Геракл укоризненно посмотрел на Иолая.

«Ты хотел, чтобы нас никто не узнал? — как бы говорил его взгляд. — Что же, получи это!»

В ответ Иолай скорчил рожу.

Хорошо! — громко сказал Геракл. — Я докажу вам!

Он широко расставил ноги и, взяв дубину в обе руки, поднял ее горизонтально над землей на уровне груди.

Все заинтриговано следили за его действиями.

Геракл волновался. Когда-то он уже проделывал такой трюк, но это было давно. Сейчас же, по прошествии стольких лет, он не был уверен в результате… И все же, надо было рискнуть.

Ты, горожанин, — сказал Геракл, кивнув на Леокрофта, — будешь главным судьей. Прошу тебя, стань рядом со мной.

Леокрофт автоматически кивнул головой и подошел ближе к Гераклу. Геракл опустил дубинку и протянул ее Леокрофту.

Как имя твое?…Леокрофт? Возьми для начала эту дубину, Леокрофт, и попытайся поднять.

Горожанин взял дрожащими руками дубину и попытался оторвать ее от земли. Вскоре ему это удалось. Лицо Леокрофта побагровело, на лбу выступил пот, жилы на шее вздулись.

Выдохнув, он опустил дубину на землю.

Ну, что скажешь? — поинтересовался Геракл.

Леокрофт почесал в затылке.

Очень тяжелая… — промямлил он.

Хорошо! — воскликнул Геракл, — теперь смотри!

Геракл снова поднял дубину и проговорил, обращаясь к толпе:

Прошу вас, почтенные горожане! Попробуйте пригнуть эту дубину к земле!

Два человека нерешительно подошли к дубине и, схватив за нее обеими руками, потянули вниз. Дубина ни на волос не отклонилась от горизонтального положения.

Вздох удивления вырвался из толпы, когда двое поджали ноги и остались висеть на дубине, которую Геракл по-прежнему легко держал перед собой на вытянутых руках.

Ну, что ты теперь скажешь? — спокойно спросил Геракл Леокрофта.

Тот поднял на героя расширенные от изумления глаза.

Геракл, не дожидаясь ответа горожанина, скомандовал:

Можете цепляться за мою дубину все, кто хочет!

С криком азарта толпа устремилась к герою, чуть не сбив его с ног.

Осади назад! — кричал Иолай, расхаживая вокруг Геракла и в меру своих сил отталкивая толпу. — Сбивать с ног нельзя! Вешаться на дубину можно!

Волосы Леокрофта поднялись дыбом: без малого сорок человек висели, уцепившись за дубину Геракла. Почти вся толпа. Больше просто не было места, чтобы уцепиться, некоторые последние цеплялись за предыдущих.

Дубина была по-прежнему строго горизонтальна.

Ну, что? — усмехнулся Геракл. — Теперь поверил?

Из горла Леокрофта вырвался неопределенный возглас.

Уцепись и ты сам! — скомандовал Геракл.

Леокрофт обошел вокруг героя, выбирая подходящее место. Наконец, он примерился, схватил рукой свободный участок дубины у одного из ее концов и робко поджал ноги.

У него было впечатление, что он повис на одной из нижних, толстых ветвей дуба.

Леокрофт снова стал на землю.

Вот уж воистину, ты Геракл, прославленный силач и герой непобедимый! — сказал Леокрофт и присел на траву.

Перфит торжествующе смотрел на приятеля.

Ну что, долго еще висеть? — спросил один из горожан. — Руки устали!

Слезайте! — махнул рукой Леокрофт.

Народ посыпался на землю. Когда от дубины отнял руку последний человек, Геракл аккуратно положил дубинку на землю и с улыбкой посмотрел на свои ладони. Его руки слегка дрожали.

Иолай заметил это дрожание и еле заметно скривился.

«Раньше у Геракла этого не было!» — с сожалением подумал он.

Ты намерен принять участие в состязании стрелков из лука?

Этот вопрос задал Перфит, подойдя вплотную к Гераклу и глядя тому в глаза.

Да! — честно ответил Геракл.

Я думаю, тебе необязательно записываться у писца! — сказал Перфит. — Леокрофт, подтверди!

Да! — кивнул Леокрофт. — Все равно тебя каждый знает, и в любом случае ты окажешь нам и нашему городу немалую честь, приняв участие в соревновании!

Кстати, где будут проходить состязания? — спросил Геракл. — На площади?

Нет, — ответил Леокрофт. — На площади только проводиться запись участников. Для самих соревнований у нас служит обычно поле за городом. Это недалеко, мы проводим тебя туда.

Они двинулись на место состязаний. Преобладающее большинство людей с площади последовало за ними.

Геракл! — воскликнул Перфит через несколько шагов.

Что?

Ты окажешь нам еще большую честь, Геракл, если выполнишь дополнительное условие… Это даже не условие, это, скорее, просьба…

Какая же?

Вырви пальму первенства из рук Эврита!

Вот как? — удивился Геракл. — Вам так надоел Эврит?

Вот именно! — воскликнул Перфит. — Ужасно надоело видеть, как он каждый год назначает приз и сам же забирает его!

Что же, он такой искусный стрелок?

Перфит остановился и посмотрел на Геракла.

Ты меня удивляешь! Разве тебе неизвестно, что сам стреловержец Аполлон был его учителем, даже подарил ему свой лук и стрелы?

Да ну? — воскликнул силач. — И Эврит повсюду таскает этот лук с собой?

Да. Сегодня ты его должен увидеть.

А что за приз в этом году? — будто не зная этого, поинтересовался Геракл.

Это самое удивительное! — сказал Перфит. — Эврит объявил такой приз, как будто явно вознамерился отдать первое место кому-нибудь другому!

Это почему? — заинтересовался Геракл.

Ты что, не слышал его указа? Да он же отдаст победителю руку своей дочери! А что будет, если он сам победит, он сам?

Его дочь в этом году не выйдет замуж, только и всего! — влез Иолай.

Вот что я вам скажу, почтенные горожане, — промолвил Геракл. — Ваше желание, чтобы я победил, полностью совпадает с моим.

Ура! — воскликнул Перфит. — Мы покажем этому задаваке-Эвриту, кто настоящий стрелок!

Ведь плох тот герой, — продолжал Геракл, — который приходит на состязание, не стремясь занять первое место, правда?

Истинно так, — засмеялся Леокрофт.

Вскоре перед ними открылось обширное поле, густо усеянное народом. Почти у каждого, здесь присутствующего, был лук.

Геракл сразу увидел Тесея, озабоченно натягивавшего новую тетиву на свой видавший виды лук.

Хвала тебе, о Тесей! — подошел к нему Геракл. — Как здравствуешь, друг?

О, Геракл! — просиял Тесей и хлопнул силача по плечу. — Спасибо богам, хорошо. Давно тебя не видел. Что же, ты решил участвовать в этих соревнованиях?

Да, — ответил Геракл. — Что с твоим луком?

Все в порядке, просто хочу поменять тетиву. Слушай, здесь много наших. Ты видел кого-нибудь?

Нет, — покрутил головой Геракл. — Ты первый, к кому я подошел.

Порази меня молния в самое сердце, если я ошибаюсь! — раздался восторженный крик. — Ведь это знаменитый Геракл, сын Зевса!

Геракл оглянулся. Навстречу ему спешил Теламон. Геракл широко улыбнулся.

Приветствую тебя, славный Теламон, на этом празднике стрелков из лука! — радушно сказал Геракл. — Здесь, смотрю, в самом деле, собрались старые друзья!

О да, Геракл! — ответил Теламон. — Посмотри! Вот Кастор, вот рядом с ним Полидев со своими братьями Идасом и Линкеем, вон там Анкей, а вот Ясон, смотри, он направляется к нам.

К ним в самом деле спешил могучего сложения юноша.

Хвала тебе, о Геракл! — сказал Ясон. — Приветствую вас, Тесей и Теламон!

Воины кивнули молодому человеку.

Здравствуй, Ясон! — ответил Геракл. — Померяемся силами?

Меряться силой с тобой — для любого большая честь! — ответил юноша.

Как ты живешь, Ясон? — поинтересовался Геракл. — Что нового?

Есть у меня одна задумка, Геракл, — сказал Ясон. — Мне, возможно, понадобится твоя помощь… Однако, расскажу подробнее в другой раз, ты не возражаешь?

Нет, — покрутил головой Геракл. — Помочь тебе я всегда был рад.

Извини, сейчас хочу собраться с мыслями перед началом соревнований, — сказал Ясон и отошел в сторону.

Перфит и Леокрофт наблюдали за разговорами героев, стоя на почтительном расстоянии, не смея даже приблизиться к прославленным воинам.

К Гераклу, Тесею и Теламону подошел Иолай и жарко прошептал:

Ну, все, Геракл! Всем тайнам конец, смотри, тебя заметили!

И в самом деле, исполинская фигура Геракла и, особенно, львиная шкура на плечах, всем бросились в глаза. К Гераклу со всех сторон стали подходить люди.

Это Геракл! Геракл! — послышались голоса.

Вопросы посыпались, как из рога изобилия. Геракл только успевал крутить головой и отвечать на некоторые из них.

Где же ты был, Геракл? — спросил Полидевк. — О тебе не было слышно столько времени?

Каждый человек имеет право провести некоторое время в одиночестве, — нашелся Геракл. — Правильно я говорю? — он оглянулся на Теламона и Тесея.

Так ты был отшельником? — удивился Полидевк.

Да, я устроил себе небольшой отдых, — ответил силач.

Как же ты мог отдыхать, когда столько войн раздирают израненное тело страны? — изумился Полидевк.

Друзья, вопросы потом! — вмешался Иолай. — Дайте Гераклу прийти в себя после долгой дороги!

Геракл с благодарностью посмотрел на приятеля.

Глядите! — поднял указательный палец Иолай. — Вон прибыл сам Эврит!

Все посмотрели в ту сторону, куда он показывал.

Четверо рабов ставили на землю роскошно убранные носилки. Из них вылезал царь Эврит в праздничном одеянии. Золоченый лук висел у него через плечо.

Лук самого Аполлона! — прокатился по толпе восторженный шепот.

Воины обступили царя тесным кольцом.

Ну что, Эврит? Начинай состязания! — не утерпев, крикнул Теламон.

Царь смерил его уничтожающим взглядом.

Дайте пройти! — процедил он сквозь зубы.

Толпа потеснилась, образовав узкий проход. Эврит величественно двинулся по нему вперед, гордо глядя прямо перед собой.

Что это с ним? — изумленно пробормотал Теламон. — Он решил показать, что мы ему не ровня?

Царь вышел из толпы и уселся на трон, специально для этой цели поставленный посреди поля. Возле трона уже суетился низенький человечек. Геракл узнал Халита, который отдавал распоряжения охранникам.

Стража оттеснила стрелков от трона, образовав пустое пространство шириной в несколько шагов.

Эврит заметил в толпе Геракла, и глаза его сузились. Однако, в следующее мгновение лицо его приняло прежнее надменное выражение.

Царь что-то шепнул Халиту. Распорядитель тотчас выбежал вперед и поднял вверх короткую руку.

Прошу тишины! — визгливо закричал он.

Все разговоры смолкли, стало слышно, как поют птицы. Халит отошел назад и подобострастно заглянул в глаза своему повелителю.

Царь откашлялся и произнес:

Приветствую всех на нашем состязании! Вы слышали его условия — выигравший получает руку моей дочери!

Толпа загудела.

Это мы знаем! — раздраженно закричал Теламон. — Приведи сюда царевну, чтобы мы могли увидеть, насколько она красива!

Вы бы могли мне поверить на слово, — сердито заметил Эврит.

Нет! — отрезал Теламон. — Если не покажешь свою дочь, никто участвовать не будет. Правильно я говорю? — он оглянулся по сторонам.

Верно! Не будем! — послышались крики.

Эврит затравленно посмотрел на толпу.

Ну что же… — протянул он. — Если вы настаиваете… Халит!

Распорядитель подскочил к царю.

Давай быстро во дворец! — распорядился Эврит.

Халит бодро побежал к своему коню, стоящему поодаль.

Без девчонки не возвращайся! — крикнул ему вдогонку царь.

Распорядитель стукнул пятками по бокам коня и скрылся за горизонтом. Подождав, пока уляжется пыль, царь обратился к воинам:

Я вижу здесь прославленного Геракла. Что же, я рад, что он все-таки примет участие в нашем состязании.

Царь выразительно посмотрел на силача и продолжил, ехидно улыбаясь:

— Вы все могли бы спросить у Геракла, он видел Иолу вчера. И, могу сказать, моя дочь произвела на него сильное впечатление.

Геракл свирепо глянул на ухмыляющегося Эврита, но промолчал.

Что, в самом деле, это так? — спросил Тесей.

Геракл мрачно посмотрел на него.

Подождите немного! — сказал сын Зевса. — Девушку сейчас привезут, вы сами увидите!

Тесей вздохнул. Он понял, что вчера произошло что- то, о чем Геракл не хотел распространяться.

Пауза затянулась. Народ понемногу стал разбредаться по полю, но тут со стороны города показались роскошная повозка и рядом с ней всадник. Они быстро приближались к полю, где собрались стрелки.

Через мгновение Геракл узнал во всаднике Халита. Повозкой правил Ифит, а рядом с ним сидела прекрасная царевна Иола. Губы ее были надутыми.

Повозка остановилась, и Ифит подтолкнул упиравшуюся Иолу. Передернув плечами, царевна встала с сиденья, вышла из повозки и приблизилась к трону отца.

Ифит выпрыгнул следом. Заметив в толпе Геракла, он подмигнул ему. Геракл ухмыльнулся в ответ.

С коня слез запыханный Халит.

Доставил! — выдохнул он и преданно посмотрел на Эврита.

Сам вижу! — резко бросил ему царь. — Почему так долго?

Упиралась, — кивнул на девушку Халит. — Пришлось применить силу.

Что я слышу, недостойный? — вскричал царь. — Ты посмел коснуться моей дочери?

Нет, что ты! — лихорадочно стал оправдываться несчастный коротышка. — Я призвал на помощь твоего сына Ифита!

Твое счастье! — прорычал царь и повернулся к толпе. — Теперь вы видите?

Стрелки некоторое время молча смотрели на царевну. Она переводила панический взгляд с одного лица на другое. Глаза ее расширялись все больше и больше. Отовсюду на нее были направлены оценивающие мужские взгляды, они ощупывали ее с головы до ног и, казалось, просто раздевали.

В конце концов девушка не выдержала. Она приложила ладони к лицу, зарыдала и бросилась назад в повозку. Халит оглянулся по сторонам и кинулся за ней.

Ну? — обвел взглядом толпу царь.

Хороша! — произнес кто-то из стрелков. — Чудо, как хороша!

Афродита! — восхищенно протянул Теламон. — Богиня красоты!

Никогда такого не видел! — воскликнул Полидевк и щелкнул пальцами.

Остальные одобрительно загудели.

— Так что, начинаем состязание? — снова спросил Эврит.

Начинаем! — выкрикнула толпа.

Царь поднялся с трона и прошел на поле, снимая с плеча позолоченный лук.

Ты будешь участвовать? — спросил Геракл Иолая.

Да, хотел бы! — ответил приятель.

Но зачем?

Да просто так! — сказал Иолай. — И потом, не забывай, что тому, кто был камнем, приятно вспомнить человеческие забавы!

В начале соревнования стреляли по мишеням, которые были подготовлены заранее. Эврит, Теламон и Тесей легко попадали в самый центр мишени.

— А ну, дайте мне! — сказал Геракл.

Он прошел к черте, проходящей за сто шагов от мишени и натянул тугой лук. Два пальца привычно охватили оперение стрелы.

Геракл тщательно прицелился и разжал пальцы. Тетива зазвенела. Стрела со свистом устремилась к цели. Геракл опустил лук и посмотрел вдаль.

Попал! — не смог скрыть крика восторга Иолай, — ты попал в центр!

Геракл усмехнулся. Это было только начало.

Иолай выпустил стрелу вслед за другом. Она воткнулась в мишень на два пальца от середины.

Неплохо! — заметил Геракл. Иолай гордо посмотрел вокруг, не замечая насмешливых взглядов.

Отсеялись те, чьи стрелы пролетели мимо мишени. Черту перенесли дальше на двадцать шагов, Эврит сам отмерил расстояние.

Продолжаем! — объявил он и уверенно стал у черты.

Выстрел — и стрела Эврита торчит в центре круга.

«А царь действительно умеет держать в руках лук!» — отметил про себя Геракл.

Тесей и Теламон тоже попали в центр. Геракл выстрелил за ними и с облегчением увидел, как дрожит стрела в середине круга.

К черте прошел Иолай. Он долго и тщательно прицеливался, потом спустил тетиву, но в этот момент налетел порыв ветра, который отклонил стрелу от первоначального направления.

Стрела пролетела мимо мишени, установленной на пригорке, и скрылась за ним. Тут же послышалось пронзительное блеяние.

Все оторопели.

Что случилось? — недоуменно посмотрел на Геракла Иолай. — Куда я попал?

Геракл не ответил.

Крикнув «Пока не стреляйте!», он побежал за пригорок, некоторые из участников устремились за ним.

За пригорком Геракл увидел старика-пастуха, который, как ни в чем ни бывало, выгнал на поле стадо овец и сам сидел рядом.

Стрела Иолая попала в одну из овечек. Та истошно блеяла, старик уже подхватился со своего места и со всех ног бежал к несчастному животному.

Геракл подскочил к овце и быстро выдернул из ее бока стрелу.

О боги! — вскричал герой. — Кто пустил сюда этого полоумного?

Стрелки, которые бежали вслед за Гераклом, прыснули со смеху. Геракл подскочил к старику и стал отталкивать его подальше, рассерженно крича:

Гнев богов на твою глупую голову! Как ты забрел сюда?

Да? А что? — крутил головой пастух. — Я всегда пасу здесь овец…

У Геракла бессильно опустились руки.

Несчастный! Теперь пострадала твоя овца, но на ее месте мог быть ты сам!

Ошеломленный старик посмотрел на яростных мужей, окружавших его стадо со всех сторон.

Оставьте меня в покое! — жалобно воскликнул он. — Почему вам здесь вздумалось пострелять? Идите куда-нибудь в другое место!

Клянусь Зевсом! — пробормотал Геракл. — Держите меня, я его сейчас ударю!

Старик упирался и не хотел сдавать позиции.

Здесь хорошая, сочная травка, — тараторил он, — и так много солнца. Овечки после этого пастбища дают особенно много молока. И не смей их трогать — этих овец! Если ты думаешь, что это овцы какого-нибудь безвестного выскочки, то ты ошибаешься. Это стадо самого Эврита!

Пастух поднял вверх узловатый палец.

Но, если ты будешь отвлекать от дел царского пастуха — так и знай, ты прогневаешь небо и меня самого! — со значением сказал дед. — Оставь меня, незнакомец, или я перетяну тебя вот этой палкой!

После этих слов старик потряс клюкой.

Гераклу надоело слушать не к месту разговорившегося оратора. Он схватил пастуха в охапку и отнес его на безопасное расстояние. Старик брыкался, но без толку. Прикинув, где стрелы не достанут упрямого деда, Геракл разжал руки и опустил его на землю.

Овец отогнали остальные.

Проклятие Зевса на тебя и на всю твою родню! — ругался старик. — Да кто ты такой, что позволяешь себе вытворять со мной подобные вольности?

Зевс и есть моя родня! — ответил Геракл.

Что ты сказал? — не понял старик.

О пастух! — сказал Геракл. — Когда вернешься домой, можешь рассказать своим внукам, как смело ты боролся с самим Гераклом! И даже, — силач при этих словах усмехнулся, — чуть не победил его!

Оставив старика стоять с раскрытым от удивления ртом, герой вернулся на место проведения состязаний. Остальные поспешили за ним.

Все в порядке? — спросил Эврит.

Да! — заверил его Геракл.

Тогда можно продолжать, — сказал царь.

Приступили к следующему этапу соревнований. Эврит объявил, что стрелять по мишени неинтересно и предложил усложнить задачу.

Мишень убрали. На ее место в землю воткнули тонкий ивовый прут.

Посмотрим, как вы справитесь с этим! — провозгласил царь и направился к черте.

Из участников остались только Тесей, Геракл и сам Эврит. Царь решил стрелять первым. Он широко расставил ноги, несколько раз тщательно прицеливался и опускал лук.

Что такое? — ехидно поинтересовался Геракл.

— Солнце слепит мне глаза! — пожаловался Эврит.

Принеси жертву Аполлону! — посоветовал Геракл. — Быть может, он немного отдохнет от своих небесных дел, пока ты будешь целиться!

Эврит сжал зубы и выстрелил. Стрела коснулась верхушки ивового прута и воткнулась в землю за ним.

Мастерский выстрел! — похвалил Геракл. — А ну, давай теперь ты, Тесей!

Тесей выстрелил, но неудачно. Стрела даже не задела прута, упав рядом с ним.

Юноша от досады сплюнул.

Не везет, — сказал он.

Не огорчайся, — успокоил его Геракл. — Ведь я знаю, что ты прекрасно владеешь другим оружием, да и до сих пор ты хорошо стрелял!

Тесей просиял.

Нас осталось двое, Геракл! — злорадно воскликнул Эврит. — Будем продолжать, или ты сдаешься?

Силач презрительно посмотрел на царя.

Уж не думаешь ли ты, — спросил он, — что победишь меня в этой детской забаве?

Герой оттолкнул Эврита и стал на позицию. Как бы играючи, он поднял лук и почти не целясь, выпустил стрелу.

Что такое? — спросил сам себя Эврит.

Прут лежал на земле.

Ты выстрелил как мастер, я же выстрелил как воин! — сказал Геракл Эвриту.

Стрелки подбежали к прутику и посмотрели на него. Стрела Геракла, будто острым ножом, рассекла тонкую веточку на две половинки.

Я выиграл! — удовлетворенно заметил Геракл.

Как бы не так! — зло возразил царь. — Надо выстрелить еще раз!

Хорошо! — согласился Геракл.

Воткнем новый прут? — спросил Эврит.

Зачем? — удивился герой. — У нас есть прекрасная мишень!

С этими словами он воткнул в землю обе половинки прутика.

Одна из них твоя, — сказал Геракл, — другая моя! Приступаем!

Они прошли к черте.

На этот раз выстрел Эврита был не так удачен. Стрела не попала в прут.

Геракл выстрелил, стрела задела ветку оперением.

Твой выстрел неудачен! — торжествующе завопил царь.

Я молчу о твоем! — огрызнулся Геракл.

Хорошо! — сказал Эврит. — Стреляем до трех раз!

Согласен, — ответил Геракл.

Они выстрелили по третьему, последнему разу. После своего выстрела царь разочарованно застонал — он не попал. Стрела же Геракла расколола половинку ветки еще пополам.

Ну что, теперь ты не будешь против того, что я победил? — под торжествующие крики толпы спросил Геракл.

Эврит скрипел зубами от бессильной ярости.

Ты, помнится, что-то говорил о руке своей дочери? — поинтересовался Геракл.

Эврит сверкнул глазами, но ничего не ответил.

Толпа стала требовать, чтобы царь выполнил свое обещание и объявил об этом сейчас же.

Хмурый и подавленный, царь прошел к трону и уселся, подперев голову кулаком. Исподлобья осмотрел он ликующую толпу, потом поднял руку.

Тихо! — сразу крикнул подобострастный Халит. — Царь будет говорить!

Стрелки помалу угомонились и посмотрели на Эврита. Тот прочистил горло.

Вы хотите, чтобы я объявил о результатах состязания сейчас же?

Да! — заревела толпа.

Но зачем говорить о том, что вы и сами видели? Вы видели, кто победил?

Геракл! — вновь заревела толпа. — Слава Гераклу!

Эврит согласно кивнул, глаза его сияли. Он снял с плеча свой позолоченный лук и осторожно положил его рядом с троном на землю.

Пусть он отдохнет! — с улыбкой объявил царь Ойхалии. — Мне надо потренироваться на обычном, прежде чем в следующем году снова брать лук Аполлона в руки!

Оглушительный хохот был ответом на эту шутку. Всем понравилась самокритичность царя.

Эврит снова поднял руку. Моментально установилась полная тишина.

— Сейчас я всех, и в первую очередь непревзойденного Геракла, приглашаю к себе во дворец на пир в честь победителя турнира! Поторопитесь, о знаменитейшие и славнейшие мужи Эллады! Открою вам один секрет: я еще с утра дал приказ накрыть столы. Вас уже ожидают богатейшие и разнообразнейшие блюда, а мои слуги, чувствую, уже выбивают затычки из бочек с вином, достойным самого Диониса!

Толпа взревела и готова была устремиться к городу, где над стенами возвышался белокаменный дворец царя Эврита. Однако Эврит снова попросил минутку внимания и торжественным голосом произнес:

Пусть ко мне подойдет славный Геракл, победитель состязания по стрельбе из лука!

Польщенный таким обращением, Геракл приблизился к царю. Глаза его были затуманены, губы растянуты в довольной улыбке. Он позволил царю обнять себя за плечи (Эвриту для этого пришлось стать на цыпочки).

Хвала богам, Геракл! — заявил царь. — Я всегда знал, что ты самый непобедимый герой на земле наших предков! Твое имя достойно, чтобы его воспевали в веках!

Иолай, который слушал сладкие речи Эврита, поморщился: он отлично помнил, что еще вчера царь говорил совсем другое. Однако, Иолай тут же с большим недоумением заметил, что Геракл, как будто голодный, проглатывает все слова Эврита.

«Слава затмила его разум! — с тоской подумал Иолай. — Вот, что значит всегда быть первым — это может отразиться на голове…»

Пойдем ко мне во дворец, друг мой Геракл! — елейным тоном сказал Эврит. — Выпьем чашу доброго вина, посидим, поговорим. Ведь царевна тоже там! — многозначительно добавил царь и подмигнул.

От этого подмигивания Иолаю сделалось не по себе. «Старикашка явно что-то задумал», — мелькнула в голове мысль. Иолай стал прикидывать, как об этом сказать Гераклу, но с отчаянием увидел, что в толпе поднялся такой восторженный ералаш, стрелки так тесно окружили царя и победителя, что пробиться к Гераклу не стало никакой возможности.

Геракл самодовольно улыбался и принимал со всех сторон поздравления от друзей и просто незнакомых воинов.

Хвала тебе, о Эврит, ты добрый и великодушный царь! — сказал Тесей из-за спины Иолая.

Иолай понимал настроение Тесея, он не осуждал за это прославленного стрелка, хоть это и не приносило Иолаю радости теперь, а Гераклу, по мысли Иолая, не должно было принести радости в будущем.

Тесей, как и все остальные, был поражен справедливостью Эврита: хозяин первенства только что принародно признал свое поражение и назвал Геракла победителем! Мало того, щедрый царь дает в честь победителя пир и всех воинов приглашает к себе во дворец!

Всю дорогу от поля состязаний до царского дворца не утихали хвалебные крики. Иолаю пришлось довольствоваться тем, что он плелся в хвосте процессии и надеялся во время пира как-то предупредить своего друга о возможных пакостях со стороны коварного, по его мнению, Эврита. Не мог быть этот царь таким благородным, чтобы удержаться от злых козней, подсказывало сердце юноше.

Геракл на пиру у Эврита

Во дворе у дворца горели костры, на них жарили огромных быков. Раб крутил обеими руками рукоятку вертела, а рядом с ним стоял солдат, который следил, чтобы невольник не вздумал украсть мясо.

А тот только таращил на вкусно пахнущее мясо свои голодные глаза.

Несколько рабов под охраной другого солдата тащили целую гору переплетенных бутылей темного стекла из подвала во дворец.

Столы в зале для трапез ломились от яств. У голодного Иолая просто разбежались глаза. Хлеба, посыпанные анисом, высились вперемежку с огромными сырами, от которых шел пьяноватый запах. Тут же стояли широкие блюда с наваленными на них кусками холодного мяса.

Между блюд стояли чаши с вином и сосуды с водой. Некоторые самые голодные, а, может быть, самые бесцеремонные участники состязания сразу же бросились к столу и стали наливать друг другу из кувшинов, брызгая и разливая вино по сторонам.

Как ни был голоден Иолай, он подошел к столу степенно и величественно.

Эй! Иолай! — окликнул его Теламон. — Давай к нам!

Он поманил Иолая кулаком, в котором был зажат кусок мяса. Блестящие от жира губы молодого человека были растянуты в улыбку.

Возле него стояли Тесей, Полидевк и Кастор. Они рвали зубами мясо и запивали его вином.

Что, повезло сегодня твоему приятелю? — с искренней радостью осведомился Теламон. — Любит его богиня Тихэ! А я не думал не гадал его здесь встретить… Но если он здесь, я призываю в свидетели Зевса, Геракл победил вполне заслуженно!

Тесей мощным глотком отправил в пищевод содержимое рта и заявил:

Иолай! Клянусь Дионисом, тебе надо выпить!

Он оглянулся на друзей:

Дайте ему чашу!

Полидевк молча протянул Иолаю высокий глиняный кубок, Кастор с трудом дотянулся до противоположной стороны широкого стола, где вела разговор еще одна такая же тесная компания, и схватился за горлышко бутылки с вином.

Юноша, стоящий спиной к приятелям, обернулся. Оказалось, это был Ифит.

Тесей весело помахал ему рукой.

Приветствую тебя, о славный воин, за этим щедро убранным столом! — торжественно произнес он. — Если ты не против, мы возьмем на время сей прекрасный сосуд, дабы воспользоваться его содержимым…

Сосуды здесь для того и стоят, чтобы каждый пользовался их содержимым! — со смехом ответил Ифит. — Берите! — Он показал рукой на стол.- Сегодня здесь все ваше, почтенные герои!

Потом царевич присмотрелся и узнал Иолая.

— Хвала тебе, Иолай! И хвала другу твоему, достойному Гераклу! — сказал сын Эврита. — Что, его нет рядом с тобой, он зазнался?

Добродушный Ифит даже не подозревал, как близки мыслям Иолая его слова.

Тесей налил вина и протянул кружку Иолаю. Тот нерешительно взял ее, потом поставил на стол.

А где же царь, где Геракл? — удивился Иолай, окинув взглядом стол. — Почему мы начали без них?

Сразу видно, что ты на таких пирах не завсегдатай! — сказал Теламон. — Кто в наше время ждет хозяина? Если царь выставил пищу на стол — поглощай ее и радуйся!

Пей, Иолай! Скажи, что желаешь долгих лет своему приятелю! — сказал Тесей.

Выпей, Иолай! — вторили Тесею Полидевк и Кастор. — За здравие Геракла можно выпить и в его отсутствие!

Иолай вздохнул и опрокинул кружку в рот. Терпкое вино охладило гортань и согрело внутренности. Иолай крякнул и потянулся к сыру. Отрезав ножом большой кусок, он поднес было его ко рту, как вдруг в зал вошли Эврит и Геракл.

Сразу же раздалось восторженное мычание сотни набитых ртов и крики тех, кто уже успел прожевать. Вверх поднялись кубки с вином.

Хвала Эвриту!

Слава Гераклу!

Присутствующие дружно выпили и налили еще.

Иолай увидел, что ему снова не повезло. Он с Тесеем и друзьями находился у одного конца стола, а Эврит с Гераклом сидели у противоположного.

Иолай стал искать подходящего предлога, чтобы подойти к Гераклу.

Эврит тем временем щедро налил самому меткому стрелку из лука и подвинул к нему кружку.

Пей, Геракл. Этот пир сегодня — в твою честь!

Геракл поднял кружку и приложил ее к губам.

Эй, да кто же так пьет! — возмутился какой-то рыжий толстяк, сидящий недалеко.

Геракл отнял ото рта пустую кружку и перевернул ее, демонстрируя, что там ничего нет Несколько капель все-таки скатились на стол.

А как надо пить? — спокойно поинтересовался Геракл.

В его вопросе не было раздражения. Он видел мутноватый взгляд толстого воина и понимал, что тот уже успел принять лишнего и теперь просто нуждается в собеседнике.

Как надо пить, спрашиваешь? — рыжий икнул. — Сейчас покажу!

Дрожащей рукой он схватил бутылку, налил до краев кружку величиной в четыре Геракловых кулака и поставил ее перед собой.

Смотри!

Толстяк сложил руки за спиной и осторожно сжал край кружки своими лошадиными зубами. Потом он медленно стал поднимать кружку. Вот она оторвалась от стола, наклонилась…

Вино полилось в рот воину. Рыжий охватил толстыми губами край кружки так, чтобы постараться не пролить ни капли. Вино текло ему в рот между редко посаженных, но здоровых и крепких зубов.

Толстяк торопливо и шумно глотал. Наконец, он закончил и поставил кружку на стол. Подняв голову, он оглядел всех победным взглядом:

Видали? А? — спросил он.

Геракл захохотал. Ему вторил царь Эврит

Вдруг Геракл увидел, как с другого конца стола ему делает рукой знаки Иолай. Силач вопросительно посмотрел на товарища.

Иолай звал его к себе. Геракл показал глазами на Эврита и скорчил рожу. Это должно было означать- «Как я могу пройти к тебе? Ведь я герой дня, и мое место рядом с царем!»

Эй, Геракл! — обратился к силачу Эврит. — Ты видел, как умеют пить настоящие герои! А что же ты сам?

Никогда не искал истины в вине! — честно признался Геракл. — Но думаю, уж коли я силен в остальных делах, то и это мне будет по плечу!

Вот это слова зрелого мужа и правдивого героя! — возликовал Эврит и спрятал улыбку в бороде.

— Так ты, Геракл, говоришь, что умеешь пить? — влез рыжий толстяк.

Да, представь себе! — ответил силач.

Хмель ударил ему в голову и, кроме того, разозлил ехидный тон вопроса. Геракл ни мало не сомневался, что на этом поприще он также должен быть первым.

Если ты думаешь, что пить, держа кружку зубами, — большое мастерство, ты ошибаешься! — вошел в раж Геракл. — Меня больше интересует, как много ты сможешь выпить?

Толстяк помотал головой:

— Никогда не считал.

Насмешливые глаза Геракла глядели прямо на него.

Я готов поставить над собой этот опыт! — заявил толстяк. — Однако, при одном условии!

При каком же? — спросил Эврит.

Если знаменитый Геракл выпьет со мной! — воскликнул толстяк.

Царь посмотрел на Геракла.

Ну так что же? — спросил Эврит. — Что ты скажешь, о Геракл, по этому поводу? Ты ничего не имеешь против еще одного состязания?

Силач азартно оскалил зубы.

Давай! — закричал он. — Посоревнуемся и в этом нехитром деле!

Принесите еще вина! — распорядился Эврит.

Раб принес две больших бутыли.

Прошу тишины! — поднялся со своего места Эврит

Все затихли и повернули головы в их сторону.

Прославленный Геракл решил доказать, что способен укротить не только ужасного Цербера, пса Аида! — сказал Эврит. — Сейчас он берется укротить вот эти две бутыли с вином!

Сидящие за столом взревели и повскакивали с мест. И не видел Геракл за ликующими воинами осужденного взгляда Иолая, не заметил, как в бессильной ярости тот сжал кулаки и стиснул зубы.

Он сошел с ума! — прошептал Иолай побелевшими губами.

Геракл, шатаясь, поднялся.

О самые знаменитые мужи Эллады! — сказал он. — Прошу богов и вас поддержать меня в этом… — Геракл сделал паузу, мучительно подбирая слово, — … поединке! Сей достойный воин, — он указал на своего рыжего соседа, — предложил мне соперничество. Я не против!

Геракл неожиданно сел.

Что же, начнем! — опять сказал Эврит.

Он придвинул кружки к Гераклу и рыжему толстяку.

Пьете одновременно! — объявил царь. — Проигрывает тот, кого вино свалит с ног первым!

Послушай, воин, — сказал Геракл толстяку. — Прошу тебя, назови мне свое имя, ибо не пристало состязаться с неизвестным…

Пожалуйста! — воскликнул рыжий. — Меня зовут Анаксимот, а приехал я сюда из славного города Фивы!

Да ты же мой земляк! — вскричал Геракл.-

Как там Фивы?

Толстяк посмотрел на Геракла долгим и пристальным взглядом.

Стоят Фивы! — осторожно ответил он. — Ты давно там был, о Геракл?

Давно! — вздохнул герой.

Толстяк улыбнулся, казалось, с облегчением, но Геракл этого не заметил.

Приступаем, Геракл! — сказал Эврит. — Ты первый!

Анаксимот налил Гераклу полную кружку и придвинул ее к герою.

Геракл взял кружку в руку и окинул взглядом застывшие в напряженном ожидании лица.

«Не пей, Геракл!» — молили глаза Иолая. Но Геракл не задержал взгляда на далеком лице друга и поднес кружку ко рту.

Две тонкие струйки побежали от кружки и затерялись в густой бороде. Иолай затаил дыхание — он ждал отравы. Но Геракл отнял кружку ото рта и громко крякнул.

Присутствующие ответили громким гулом одобрения. Иолай облегченно вздохнул.

А теперь ты, Анаксимот! — сказал Геракл и налил кружку толстяку

Тот поднес ее ко рту и выпил одним духом. Когда он ставил кубок на стол все заметили, что его маленькие глаза заблестели еще сильнее

Много раз повторяли Геракл и Анаксимот одно и то же движение — один наливал, другой подносил кружку ко рту Каждый тост сопровождался криками болельщиков Большая половина переживала, естественно, за Геракла.

Осторожней, Геракл! — кричал Тесей. — Не пролей вина, мы не простим тебе такой расточительности!

Вина всем хватит! — успокоил гостя Эврит. — Пей спокойно, сын Зевса!

Жесты Геракла стали более замедленными и сосредоточенными. Он бережно подносил к губам наполненную соперником до краев кружку, честно стараясь не проливать ни капли.

Толстяк старался не отставать. Однако, скоро стало заметно, что Анаксимот близок к финалу. Он несколько раз накренял кружку, когда держал ее в дрожащей руке. Потом толстяк принялся помогать себе другой рукой, поддерживая руку с кубком под локоть.

После очередного возлияния Анаксимот вдруг закатил глаза и обмяк. Голова его с глухим стуком упала на стол.

Готов! — сказал Геракл, тяжело дыша. Он с трудом поставил полную чашу на стол, готовый секунду назад поднести ее ко рту.

— Стой, Геракл! — закричал Эврит. — Ты обязан выпить!

Геракл недоуменно посмотрел на царя.

Но ведь он же начинал, он пил первым! — долетел далекий голос Иолая.

Эврит посмотрел, кто это прокричал и, увидев Иолая, сразу отвел взгляд.

Ты должен выпить, Геракл! — настойчиво повторил он. — Тогда все убедятся, что тебе нет равных за столом!

Мутными глазами Геракл обвел присутствующих, потом задержал взгляд на бутылях. Только на дне каждой осталось немного хмельной браги, все остальное влили в себя ненасытные герои.

Кулак его, не дрогнув, приблизился к губам. Все затаили дыхание, пока герой держал кружку у рта. Пил он на этот раз долго, маленькими глотками.

Наконец, Геракл резко оторвал от губ кружку и со злобой швырнул ее на пол. Глиняная посудина разлетелась на мелкие кусочки.

Я победил, — хриплым голосом возвестил Геракл.

В голове его, казалось, работали каменотесы. Каждый удар сердца отдавался в висках мучительной болью, но герой сжал зубы и заставил себя улыбнуться.

Трижды хвала прославленному Гераклу, доказавшему свою доблесть не только на поле битвы, не только на состязании лучников, но и в застолье! — воскликнул Эврит.

Сам он за все это время пил очень мало. Среди всех присутствующих за столом царь был самым трезвым. Однако, он в то же время, хотел казаться самым веселым. Это ему, без сомнения, удавалось.

В честь победителя снова взметнулись вверх чаши и зазвучали здравицы. Эврит ласково похлопал по плечу Геракла, опустившего голову на ладони:

Ты настоящий герой, о Геракл! Похоже, своими подвигами ты уже заслужил бессмертие!

Геракл поднял тяжелую голову от рук.

Послушай… Эврит! — обратился он к царю.

Язык героя заплетался. Геракл с трудом находил нужные слова и выстраивал их в речь. Ах, как нелегко порой придавать мыслям словесную форму!

У тебя здесь… весело… и уютно как… дома. Однако, где же… обещанная мне награда?

Улыбка сползла с лица Эврита. Совершенно трезвым голосом он спросил сына Зевса:

Подумай, Геракл! Так ли нужна тебе эта девчонка? Здесь веселая компания, здесь собрались настоящие мужчины, каждый уважает тебя. Потом, здесь вдоволь еды и питья, пируй и не задавай лишних вопросов!

Геракл резким движением отставил от себя кружку.

Нет, царь!.. Мы… так не договаривались! Зови сюда Иолу!

Последние слова Геракл намеренно произнес так, чтобы его услышали остальные.

Разгоряченные вином стрелки, насытившие желудки вином и хлебом, нуждались в зрелище. Они немедленно подхватили требование Геракла:

Царь! Иолу! Женить Геракла! Обещанный подарок! Женить Геракла!!!

Беспорядочные выкрики доносились со всех сторон.

Лицо Эврита вдруг перекосилось от гнева. Он вскочил, схватил за горлышко недопитую во время хмельного поединка тяжелую бутыль, поднял над головой и со всего размаху ударил о край стола.

Бутыль разбилась, осколки стекла разлетелись по столу и вокруг него, вино обрызгало безмятежно храпевшего Анаксимота.

Вы желаете Иолу! — вскричал царь. — Я прав или нет?

Прав! — закричали хмельные гости. — Ты обещал ее Гераклу!

Эврит обвел взглядом длинный стол.

Геракл выиграл состязание? — спросил царь.

Да!

А я обещал тому, кто выиграет руку моей дочери. Значит, Геракл — почти член моей семьи.

Воины притихли, не понимая, куда клонит царь. А Эврит как ни в чем ни бывало продолжал:

Так что же вы беспокоитесь? Мы с Гераклом разберемся сами, по-семейному! Вам нечего волноваться за него!

Геракл помотал головой, стараясь отогнать хмель и, привстав, открыл уже было рот, чтобы что-то возразить Эвриту. Однако, царь сильно и незаметно для других толкнул его в плечо. Пьяный Геракл снова упал на свое место.

А Эврит уже тараторил:

Каждый из вас шел сегодня на состязание, чтобы выиграть? Прав ли я?

Прав! — закричали воины.

И каждый из вас надеялся приласкать после победы прекрасную девушку! Так?

О да, светлейший царь!

Каждый немного завидовал Гераклу — ведь после его победы никого из вас не обнимет красавица! Так?

Увы, царь… Так! — горестно замычали гости. Некоторые начали рвать на себе волосы.

Эврит посмотрел вдаль и заметил, как в противоположном конце зала открылась маленькая дверца, и оттуда неслышно выскользнул низкорослый Халит.

Распорядитель сразу же кивнул царю, после чего Эврит просветлел и властным жестом поднял руку над головой:

Успокойтесь, о прославленные мужи Эллады! Я накормил и напоил вас, но я не сказал о самом главном…

Царь намеренно сделал паузу. Все затихли, ожидая услышать продолжение.

Царь молчал.

Ну давай же, не тяни! — воскликнул Тесей.

Говори, Эврит! — закричал Полидевк, а за ним и все остальные. — Что там у тебя?

Я приготовил для вас маленький подарок! — закричал царь и хлопнул в ладоши.

В руках у Халита оказалась кифара. Полились негромкие чарующие звуки музыки. Гости стали оборачиваться и удивленно таращиться.

Дверца отворилась, и из нее в зал стали вплывать полуобнаженные девицы, одна прекраснее и соблазнительнее другой. Они приподнимались на цыпочки и приседали, танцуя под кифару Халита.

Глаза захмелевших гостей загорелись хищным огнем. Тем временем девушки выстроились в две шеренги и замерли.

Это и есть тот маленький подарок, о котором я вам говорил… — скромно сказал Эврит. — Теперь каждый может считать, что выиграл первенство!

Последние его слова потонули в буре восторженного рева. Тогда царь вторично хлопнул в ладоши. Девушки завизжали и, сорвавшись с места, быстро рассредоточились среди ликующих гостей.

Началась самая настоящая оргия. Воины хохотали, обнимались с прекрасными наложницами, садили их на колени, лили вино им в рот, тут же раздевали их и приступали к самому главному.

Стоял ужасный шум. На все это взирал Эврит с торжествующей улыбкой на лице.

Один Иолай не принимал участия в этой вакханалии Он горестно думал, что царь весьма ловко придумал с девушками — теперь он сможет проделать с охмелевшим Гераклом все, что захочет, ведь никому не стало никакого дела до справедливого разрешения дела с наградой победителю первенства!

Геракл тем временем тупо смотрел, как его друзья обнимаются с неизвестно откуда вдруг взявшимися красавицами — наложницами царя Эврита.

Силач горестно вздохнул и сказал:

Все имеют жен… — Геракл как философ поднял вверх указательный палец. — И только я не имею!

Он нахмурил брови, как будто только что вспомнил что-то очень важное и обратился к Эвриту, бесцеремонно потянув того за плечо:

Эй, царь! — Геракл дыхнул в лицо Эврита перегаром, — Где моя жена? Где красавица Иола?

Эврит с крайним презрением смотрел на пьяного героя. Передернув плечами, он сбросил руку Геракла.

Убери руки, пьяный дурак, — злобно прошипел Эврит сквозь зубы. — Неужели ты мог подумать хоть на миг, что я отдам свою прекрасную дочь за тебя, который был двенадцать лет рабом у презренного Эврисфея?

Геракл вскинул расширенные от изумления глаза на недавно еще такого радушного царя. Маска упала с лица Эврита. Теперь Геракл видел перед собой злобного и расчетливого старика с бородавкой на носу и крючковатыми пальцами, нервно сжимающимися в кулаки.

Эврит потрясал ими и нервно кричал в лицо Гераклу, брызгая слюной:

Ты, презренный раб! У тебя никогда не было ничего, кроме этой, — царь ткнул кривым указательным пальцем в шкуру на плечах Геракла, — облезлой кошки! Убирайся вон из моего дворца! Как ты мог подумать, что я, Эврит, царь Ойхалийский, обладатель несметных богатств, соглашусь породниться с грязным бродягой и невольником Эврисфея!

Гнев ударил в голову Гераклу. Собрал он остатки сил и вскочил, чтобы расквитаться с царем Эвритом за обман. Однако не пил Эврит, быстрее была рука его.

Эврит изо всей силы ударил кулаком в левый глаз Гераклу. Тот от неожиданности не удержался на ногах, упал и, стукнувшись головой, потерял сознание.

Царь перевел дух. Опасные игры затеял он с сыном Зевса! Однако, назад пути не было.

Эврит оглянулся. Хвала богам, никто, кажется, не заметил случившегося. Правда, что-то не видно Иолая, да кто его всерьез принимает, этого шута?

Царь нашел взглядом Халита и поманил его. Распорядитель подбежал тотчас же и застыл в ожидании приказаний.

Эврит показал ему взглядом на лежащего на полу Геракла. Распорядитель в изумлении прижал ладони ко рту.

Не бойся, он жив! — сказал Эврит.

Халит торопливо кивнул.

Возьми несколько человек из охраны, и займитесь им… — продолжал царь.

Его надо убить? — перебив, спросил Халит и провел ребром ладони по горлу.

Ты что? Неразумный! — раздраженно бросил царь. — Ты думаешь, что говоришь? Если мы убьем его, скольких врагов мы себе наживем! Меня и мой дворец просто сотрут с лица земли многочисленые его приспешники. Нет, мы с тобой сделаем по-иному.

Как же? — спросил нетерпеливый Халит.

Вынесите его из города, — прошептал Эврит в самое ухо своему верному слуге, — и оставьте где-нибудь на берегу… Этого будет достаточно. Когда он проснется, он ничего не будет помнить…

Халит кивнул.

Можно приступать? — спросил он.

Последняя овца умнее тебя! Как ты его сейчас вынесешь? Смотри! — царь показал Халиту на веселящихся в пьяном угаре мужей. — Они тебя самого вынесут!

Халит схватился за голову:

Ой, я чуть было не напортачил…

Подожди, сейчас я с ними разберусь, — сказал царь.

Он встал и громко воскликнул:

Ну что, понравилось вам мое гостеприимство, о знаменитые мужи Эллады?

Обычный рев был ответом, однако, уже гораздо слабейший, нежели ранее. Обильные развлечения притомили воинов, многие из них валялись пьяными под лавками, другие были заняты с ненасытными девицами, а находились и такие, кто просто храпел, положив голову на стол.

Наверху вам отведены комнаты, — продолжал Эврит, обращаясь к полупустому залу. — Вас сейчас проводят туда, можете взять с собой ваших подруг. Спасибо за душевную компанию!

Царь сделал знак страже. Солдаты стали настойчиво просить гостей покинуть помещение. Правда, приглашали выйти охранники гостей не словами, а при помощи действий. Непонятливых подталкивали. Тех, кто спьяну упирался, просто хватали под руки и выносили. Некоторых гостей не хотели отпускать девицы. В таком случае солдаты вообще не церемонились. По двое подходили они к воркующей паре и, схватив за руки и за ноги визжащую девицу, отрывали ее от партнера и оттаскивали в сторону, потом бросали на пол.

Вслед солдатам неслись проклятия девиц. Какой-то солдат, не выдержав оскорблений, обнажил меч и пошел прямо на разъярившую его девушку. Увидев, что шутки кончились, девица завизжала. Услышав визг, все девицы как одна подхватились и быстренько упорхнули в ту самую дверь, откуда они и появились.

Вскоре зал целиком опустел. Эврит посмотрел на распорядителя.

— Вот теперь можешь приступать, — сказал царь.

Халит сделал знак, подошли двое рослых стражников и взвалили Геракла на плечи. Геракл только причмокнул губами, когда его покой был потревожен.

Шатаясь, солдаты унесли могучее тело.

Эврит вздохнул с облегчением.

«Я знаю это вино, — думал Эврит, — Геракл в самом деле помнить ничего не будет. Но как же быть? Надо будет пустить слух, что невеста наотрез отказала ему, это его также выбьет из колеи. К тому же, лучше осмеянный Геракл, чем осада Ойхалии войсками под его предводительством, состоящими из головорезов, которых я сегодня поил…» из-за того, что все остальные были отвлечены внезапным появлением толпы девушек, пробрался он в конец зала и распахнул дверь.

За ней была темнота.

Иолай, не раздумывая, бросился туда. Он успел пробежать несколько десятков шагов, как вдруг услышал чье-то прерывистое дыхание.

Иолай остановился и замер.

— Эй, кто здесь? — негромко спросил он.

Дыхание затихло. Иолай осторожно двинулся вперед, как вдруг за его спиной раздался шорох.

Иолай резко обернулся на звук, но в это мгновение что-то сильно ударило его по голове.

В глазах Иолая вспыхнул ослепительный свет, следом за ним наступила темнота. Иолай потерял сознание.

Оно несколько раз возвращалось к Иолаю. Первый раз Иолай сквозь какой-то шум почувствовал, что его подняли на руки и несут, потом была полоса забытья. Второй раз Иолай на несколько мгновений открыл глаза, ощутив, что жаркая и спертая атмосфера дворца сменилась свежим воздухом.

Через долгое время Иолай очнулся от того, что острый камешек впивался ему в бок. Иолай сел, вокруг него была непроглядная ночная темень. Звенели цикады и слышался плеск волн. В лицо юноше дул свежий морской ветер.

Бесславное отступление

Геракл внезапно очнулся от забытья. Голова гудела и раскалывалась, во рту было сухо как в пустыне летом.

Геракл со стоном приложил руку к затылку и ужаснулся: там он нащупал шишку величиной с кулак.

Кто же это меня так? — спросил сам себя герой.

Ответа, естественно, не было.

Ох! — застонал Геракл и сел.

Мало — помалу он начал вспоминать события вчерашнего вечера и, по мере проявления дополнительных деталей, все больше ужасался.

Так, он пил. Ему надо было выпить больше, чем его рыжий сосед… Как его имя? Анаксимен? Анаксимандр? Ах да, Анаксимот! И Эврит, хозяин этого сумасшедшего застолья, не был против, чтобы Геракл напился…

Ах, этот Эврит! Проклятие богов на его хитрую голову!

Геракл вспомнил, что царь Ойхалии отказал ему в руке дочери и как от зубной боли поморщился. Ведь сделал это правитель в высшей степени непорядочно, вероломно нарушив данное им самим обещание…

Занималось утро. Солнце вот-вот должно было показаться над горизонтом, ночная тьма понемногу рассеивалась и уступала место неуверенному пока еще свету.

Силач оглянулся. За холмом высились башни дворца Эврита. С той стороны был слышен неясный утренний шум городской окраины.

Геракл снова скривился и приложил руку ко лбу. Лоб был горячим. «Сунуть бы голову в прохладную морскую воду, — подумал Геракл. — Это бы помогло!» Как он оказался здесь? Ведь его не могли выгнать из дворца! Этого Геракл не мог понять.

И вдруг мучительная мысль пронзила сознание героя. Правильно, никто из смертных не мог помимо воли самого Геракла выставить его из дворца Эврита, если бы только Геракл не был пьян!

О, это вино! Дьявольское зелье! Вот, что оказалось сильнее мощи прославленного героя. Не знавший поражений от людей, силач потерпел поражение от самого себя, решив в безрассудную минуту расслабиться и без меры вкусить радостей Диониса!

Рядом с героем лежала кем-то заботливо оставленная дубина. Геракл неуверенно встал и, опираясь на нее, как на посох, заковылял вниз по склону холма.

Впереди был еще один холм. Шатаясь, герой забрался на его вершину, чтобы оглядеться.

В одной стороне лежал город, с другой был морской берег. Море у горизонта плавно сливалось с небом. Кое-где были видны рыбацкие лодки.

Геракл подавил головокружение и начал спускаться к морю. Раз или два ноги его подгибались, он спотыкался и чуть не падал.

Наконец, герой добрался до воды, опустил дрожащие руки в волны, зачерпнул немного влаги и смочил лицо. Головная боль поутихла, но ненадолго.

Скоро она возникла снова, и, что хуже всего, вернулись мысли о вчерашнем постыдном вечере, они принялись одолевать Геракла во всей своей непогрешимой реальности и безжалостности. Прекрасная Иола теперь достанется кому-то другому… Какому-нибудь Анаксимоту, который хорош тем, что выслуживается перед Эвритом, вылизывая после него тарелки.

Геракл подумал, что он недалек от мысли самоубийства. Рядом с ним вода, и очень легко сделать несколько шагов вперед, потом немного проплыть и сделать вид, что разучился плавать. Народу вокруг нет, тебя никто не спасет. Да и кто может насильно спасти Геракла, если только он сам того не захочет? Несколько шагов в море, потом немного проплыть — и все.

Но примет ли такую жертву бог Посейдон? Нужна ли ему добровольная жертва? И станет ли кому-то на земле легче жить от того, что знаменитый Геракл решил все свои проблемы подобным образом?

Измученные мозги Геракла не могли найти ответ на такие нелегкие вопросы. Голова болела все сильней, к этой боли добавилось чувство голода и жажды.

Ногти Геракла стали царапать его могучую грудь, оставляя на коже ярко-красные полосы.

— Душно мне! — вскричал Геракл, как будто в каком-то бреду.

Вокруг него была вода. Геракл повалился на колени, потом упал в волны лицом. Его губы в сумасшедшем порыве стали ловить морскую воду, но Геракл не находил удовлетворения в соленой влаге.

Наконец, он закашлялся и поднял из воды голову. Геракл попытался вздохнуть, но тут его одолел новый приступ кашля. Кашель выворачивал героя буквально наизнанку. Геракл сложился пополам, снова упал в воду. Он сжимал живот руками, выпучил глаза и некоторое время не мог вздохнуть. Потом стало легче. Измученные легкие ухватили небольшую порцию воздуха, но вслед за этим кашель вернулся. Геракл ожидал, что кашляет кровью, приложил руку ко рту и был безмерно удивлен, не увидев на ладони красного.

«Все-таки, это конец всей моей жизни, — мрачно подумал Геракл. — Осталось подумать, как и где совершить переход в царство теней!»

Тут глаза его, бесцельно смотрящие вдаль, различили какую-то темную точку, двигавшуюся вдоль берега в сторону Геракла. Точка росла, увеличивалась, превратилась в пятно.

Геракл усилиями воли и, частично, оставшегося любопытства, напряг зрение и застонал, не зная радоваться ему или рыдать.

В его сторону, хромая, приседая как от недостатка сил и снова подымаясь, брел Иолай. Иногда он нагибался, черпал ладонью воду и выливал ее себе на голову.

Наконец, Иолай заметил Геракла. Из его горла вырвался громкий, полный радости возглас.

Хвала Зевсу! — кричал Иолай. — Я нашел тебя!

Геракл слабо улыбнулся товарищу и позволил себя оттащить на берег.

Иолай бережно уложил Геракла в тень возвышавшихся над берегом скал.

Давай, я немного поухаживаю за тобой, — предложил заботливый Иолай.

Мучительно кривясь, Геракл кивнул.

Иолай оторвал от своей накидки узкую полоску материи, смочил ее в воде, для чего сходил на берег, потом положил холодную ткань стонущему Гераклу на широкий лоб.

Ну что, вкусил радость вина?

Геракл при слове «вино» вздрогнул.

Прошу тебя, Иолай, — пробормотал герой. — Не надо об этом зелье!

Хорошо, не буду! — ответил Иолай. — По крайней мере, ты жив, а это уже немало!

О-о-ох! — протяжно вздохнул Геракл. — А тебе повезло больше? Где ты был все это время, Иолай?

Юноша насмешливо посмотрел на немощного Геракла.

Знаешь, ты напрасно думаешь, что я легче тебя отделался! — язвительно сказал он. — Меня здорово кто-то двинул по голове!

Вот как? — поинтересовался Геракл. — В таком случае, нам повезло одинаково. Ведь у меня здесь шишка, вот, потрогай!

Он со стоном наклонил голову и продемонстрировал Иолаю опухший затылок. Его приятель присвистнул.

Ну и ну! Я смотрю, во дворце Эврита просто собрались мастера битья по головам!

Да уж, — невесело вторил Геракл. — Тебя-то кто и почему?

Я пошел искать Ифита, но меня перехватили, — ответил Иолай. — Это был, скорее всего, какой-нибудь охранник, принявший меня за вора.

Почему ты так думаешь?

Иначе меня бы не пощадили. Ты же помнишь отношение Эврита ко мне!

Геракл с трудом припомнил, как очень давно, кажется добрую сотню лет назад, он впервые попал на этот остров, пришел в Ойхалию и переступил порог дворца Эврита. Зачем? Чтобы помочь другу взять назад обещание жениться…

О боги, как давно это было…

Надо было вообще не соглашаться на этот пир! — выплыл как из тумана голос Иолая. — Расчет на месте — и точка!

Какой расчет? — совершенно не понял Геракл. — Ты о чем?

Тебе надо было жестко поставить вопрос, — деловито заметил Иолай, поправляя ткань на лбу Геракла, — если ты уж так серьезно решил взять царевну в жены. Эврит обещал ее руку победителю состязания лучников? Обещал. Ты выиграл? Выиграл! Забрал бы прямо на стрельбище обещанную Иолу — и до свидания!

Геракл молчал. Взгляд его был устремлен в небо.

Вдруг Иолай расширил от удивления глаза. Он заметил крохотную слезинку, которая вытекла из уголка глаза силача и покатилась вниз.

Дожили! — с притворным вздохом произнес Иолай и развел руками. — Непобедимый Геракл плачет!

Геракл моментально смахнул слезу рукой.

Кто это плачет? — преувеличенно бодро сказал он. — Я просто засмотрелся на небо…

И что же ты там увидел? — ехидно поинтересовался Иолай.

Я просто задумался, — начал объяснять Геракл.

Раньше надо было думать! — перебил Иолай. — Вчера, например…

Прекрати разговаривать со мной таким тоном! — вскипел Геракл. — Ты мне все-таки не учитель!

Я твой друг! — возразил Иолай. — Так о чем ты задумался?

Геракл покачал головой.

Я думаю о совсем неожиданных — или закономерных, это зависит от того, как к этому относишься ты — вещах, — сказал он, — В частности, я думаю, как отомстить этому противному негодяю Эвриту!

По твоим речам я вижу, — иронично заметил Иолай, — что головная боль у тебя совсем утихла!

Да! — с радостью подтвердил Геракл, после того, как в течение нескольких мгновений прислушивался к своим ощущениям. — Я подумываю, не вернуться ли нам с тобой в город и не разнести ли там все в пух и прах?

Иолай засмеялся.

Слишком простой выход, друг мой Геракл! Это не спасет тебя от позора! И, к тому же, не даст тебе любви Иолы, а ведь именно ради этого ты затеял всю игру! Пьяный престарелый Геракл пристает к молоденькой царевне — прекрасный сюжет для летописей!

Геракл мучительно и напряженно размышлял. В самом деле, он мог вернуться в Ойхалию с огнем и мечом. Но это не решение проблемы — ведь Иола не сможет на него даже взглянуть с симпатией, если он как-нибудь навредит ее отцу!

Тупик! — горестно вскричал Геракл. — Да, мой милый Иолай, со всех сторон тупик!

Он посмотрел на друга долгим серьезным взглядом, потом взял того за руку и сильно сжал ее.

Я понял, что нам надо делать, Иолай! — тихо сказал Геракл. — Помнишь, ты говорил, что нам еще, может быть, придется воспользоваться услугами того рыбака, что перевез нас сюда. Того, которому мы не назвали своих имен?

Иолай посмотрел на Геракла.

Ты рад, что мы обошлись без имен? Но ведь ты чуть ли не с кулаками тогда доказывал мне, как любишь всем называть свое лучезарное имя!

Нет, Иолай, тысячу раз нет! В жизни бывают минуты, когда надо прожить некоторое время без имени. Осмотреться, разобраться, что к чему. И, может быть, воскреснуть в будущем под другим именем, если это поможет. Но нет! Я наделал на этом острове ошибок, однако, я не думаю, что совсем откажусь от своего имени, ведь, в конце концов, я только что перестал быть отшельником!

Геракл приподнялся на локте.

Пусть пропадает этот остров вместе со всеми его несчастными жителями, не принесшими мне радости! Пусть пропадает город Ойхалия и злобный, коварный царь Эврит! Я и пальцем о палец не ударю, чтобы отомстить ему! И пусть пропадает самовлюбленная царевна Иола — мир с ней, но я не хочу больше ничего о ней слышать!

Геракл замолчал и вздохнул.

Заклинаю Зевсом, моим отцом, тебя, друг мой Иолай, — найди какую-нибудь лодку на этом берегу!

Тихо, без шума отплывем мы в море и покинем навсегда этот неуютный остров! От судьбы не уйдешь, Иолай, а моя и твоя судьбы достаточно проявили себя за последние день и ночь… Ступай, Иолай, и не беспокойся за меня! Я еще немного отдохну, лежа здесь, в тишине! Не волнуйся за меня, в основном, я уже оправился!

Иолай нерешительно поднялся на ноги.

Ну, что же, если ты настаиваешь…

Он двинулся вдоль берега, с трудом переставляя увязающие в песке ноги. Время от времени он наклонялся к земле и швырял в море плоские камешки, много раз отскакивавшие от поверхности воды.

Когда лежащий Геракл скрылся за изгибом побережья, Иолай вдруг увидел рыбацкую лодку, наполовину вытащенную из воды на берег. Ее хозяин сидел к Иолаю спиной и распутывал сеть.

Эй, добрый человек! — воскликнул юноша. — Разреши мне попросить тебя…

Рыбак оглянулся, и Иолай замер от удивления.

Это был тот старик, который недавно перевозил их с товарищем на остров. Геракл был прав, это судьба! Рыбак также узнал Иолая и улыбнулся ему белозубой улыбкой.

«От судьбы не уйдешь…» — повторяя слова Геракла, подумал Иолай. Он улыбнулся и уверенной походкой направился к старику.

Автолик крадет стада Эврита

Сын Гермеса и Хионы юный Автолик считал себя самым несчастным на всем Олимпе. В последнее время ему действительно не везло. Он уже столько времени испытывал сердечные страдания по прекрасной и гордой Ириде, служанке богини Геры! Другие за это время просто добились бы согласия или же получили бы полный отказ.

А тут — ни да ни нет! Было отчего задуматься сыну бога плутовства. Автолик знал, что его внешность не придает ему дополнительных шансов. Тонкая шея с острым кадыком, оттопыренные уши, прыщи, покрывающие все его конопатое лицо — это, безусловно, отталкивает женщин. Но ведь остается еще характер! Авто- лик считал, что его характер просто клад: добрый, отзывчивый, покладистый… К тому же у него были такие способности!

Однако, как ни крутись, ничего нельзя сделать! Он мог взять себе другой облик, мог прикинуться невидимым и так далее, — но ничто не могло ему дать расположения красавицы Ириды.

Как-то престарелый Гермес сказал Автолику: «К сожалению, сынок, есть на свете одна область, где не помогает плутовство — это женские чувства!»

Автолик сейчас видел, что старик был прав, только юношеское упрямство не давало покоя Автолику. Не мог он смириться со своим положением!

Когда Автолик слышал хлопанье ее легких крыльев и видел ее стройную фигуру — сладостная истома охватывала все его существо. Он сломя голову мчался к своей возлюбленной, чтобы очередной раз предложить руку и сердце.

Все было впустую: девушка играла с ним как играют с годовалым несмышленышем, цеплялась к каждому слову, все обращала в шутку или же наоборот, изо всех сил делала вид, что не понимает острот несчастного Автолика.

Однажды Автолик зажал-таки в тесном уголке свою раскрасневшуюся возлюбленную. Девушка напрасно стремилась вывернуться из настойчивых объятий прыщавого юнца.

Тот крепко держал ее за руки и тянулся к щеке слюнявыми губами. Запечатлев, наконец, такой желанный поцелуй на пухленькой щечке Ириды, Автолик растерялся, поскольку не знал, что делать дальше. Девушка выжидающе смотрела на него, а он опустил руки по швам и стоял, потупив взгляд и только что не ковырял в носу.

Ах, какой молодец! — с укором произнесла Ирида. — Думаешь, что это большое геройство — поцеловать беззащитную девушку?

Какая же ты беззащитная? — чуть не плача, ответствовал Автолик. — У тебя вон, крылья есть! Ты как налетишь сверху — и пошли лететь перья во все стороны! Только берегись!

Вот и налечу на тебя, сопляка этакого! — пригрозила в шутку Ирида, ласково смотря на Автолика. — Уберечься не успеешь!

Юноша не заметил выражения ее глаз и сокрушенно шмыгнул носом.

Что бы ты ни говорила, а я тебя все равно… Это… — он понизил голос до шепота. — Люблю! И ты для меня самая прекрасная, самая желанная и самая дорогая, — снова затараторил он. — Как богиня…

Что я слышу? — удивилась девушка. — Он меня назвал богиней?

Да! — ответил Автолик, гордо выпятив грудь. Он был готов отвечать за свои слова. — А что, разве тебя это оскорбляет?

Нет, ни капельки! — в восторге сжала кулачки Ирида. — Просто меня никто так еще не называл!

Значит, я буду первым! — не растерялся Автолик.

Он стал водить по земле носком сандалии.

Слушай! — вдруг сказал Автолик. — А можно тебя, это… Еще раз…

Что? — притихшим голосом спросила девушка.

Поцеловать! — прошептал Автолик.

Уши его горели.

Девушка вдруг отстранила Автолика и прошлась туда-сюда пару шагов, шлепая по земле плохо привязанными на ноге сандалиями.

Автолик некстати спросил себя, почему это Ирида носит обувь не по ноге? Сейчас об этом говорить вслух было неудобно, и Автолик решил оставить интересующий его вопрос на потом.

Вот что, мой маленький вздыхатель! — сказала Ирида и взяла Автолика двумя пальцами за подбородок.

Тот задрал голову и приподнялся на цыпочках. Девушка, которую он любил, дотронулась до него! Автолик готов был плясать и петь от радости.

Ты только что назвал меня богиней, — повторила Ирида, — так докажи это!

Что? — не понял Автолик. В горле у него пересохло.

Докажи, что я для тебя богиня!

А как? — уныло спросил юноша.

Понимаешь, — девушка положила Автолику руку на плечо и знаком пригласила присесть. Автолик, естественно, повиновался. — Понимаешь, я постоянно выполняю поручения этой старушки Геры…

Какая же она старушка? — попробовал возразить Автолик. — Она такая красивая!

Как! — возмущенно вскричала Ирида. — Ты назвал при мне красивой другую женщину! И, мало того, ты назвал красивой эту уродину? Негодяй!

Она с деланным возмущением передернула плечами. Но девушка почему-то не поднялась и не покинула Автолика в одиночестве.

Автолик заметил это, и от души его отлегло. «Значит, ей нравится мое общество», — подумал юнец.

Понимаешь, — начал оправдываться он. — Ты красива, как девушка, а она — как женщина в годах. Но она не для моего возраста…

То-то же! — строго произнесла Ирида. — Так вот, моя старушка Гера просто жиром заплывает: ей постоянно приносят многочисленные жертвы, — то там, то тут! Постоянно, понимаешь?

Да! — кивнул головой Автолик.

Глупые люди перерезали в ее честь уйму всякого скота — крупного и мелкого! А уж сколько лесного зверья в жертву принесено — и не сосчитать! Если бы люди знали, что Гера принимает все, но рассматривает только малую долю просьб людей, а еще меньшую выполняет…

Ты не боишься говорить мне об этом? — насторожился Автолик. — Не боишься, что я передам содержание нашего разговора самой Гере?

Нет, не боюсь, — сказала Ирида. — Ведь я верю тебе! Так вот, — продолжала она. — Меня иной раз просто слеза прошибает — кому-то столько жертв, а кому-то — ни одной…

Это тебе никто не принес ни одной жертвы? — спросил Автолик.

Увы, мне! — ответила девушка, повесив нос.

Бедная ты моя! — ласково сказал Автолик и попытался привлечь Ириду к себе.

Та, однако, отстранилась.

Нет, Автолик, так дело не пойдет! — надула губки Ирида. — Принеси мне богатую жертву! И не одну-две коровы! Нет, целое стадо, на меньшее я не согласна! Настоящим богиням приносят целое стадо! Когда я почувствую себя настоящей богиней, я и обниму тебя и поцелую, и… Впрочем, мы подробнее поговорим на эту тему после того, как ты выполнишь мое скромное пожелание.

Но где же мне найти стадо? — упав духом, спросил Автолик. — И самое главное, как?

Где и как хочешь! — капризно ответила посланница Геры. — Могу посоветовать напрячь свои способности, те, которыми ты напрасно старался заинтересовать меня. Я помню, как ты прикидывался невидимым, чтобы подсмотреть, как я раздеваюсь перед купанием… Напряги свои способности, Автолик, пусть они хоть раз принесут настоящую пользу! Что касается того, где тебе найти жертвенных животных — могу порекомендовать присмотреться к стадам Эврита, царя Ойхалии. Он не так давно похвалялся при всем честном народе своими несметными богатствами… Кстати, знаешь, что царь недавно пообещал большую награду своему гостю Гераклу — свою дочь в жены — и нарушил свое слово… Самое время его… Как это говорится… Немножко наказать!

— Хорошо, о Ирида! Я понял, честное слово, понял! — радостно завопил Автолик и торопливо стал собираться в дорогу.

Помахав на прощание прекрасной служанке Геры рукой, Автолик направил свои стопы по пути, ведущему с Олимпа на землю.

Через некоторое время молодой человек добрался до острова Эвбей, а там — и до города Ойхалия.

Когда юноша подходил к городу, опускался темный вечер. Остров тонул в непроглядной тьме. Автолик остановился и подумал, куда бы ему направиться теперь. Судя по всему, чтобы приняться за задуманное дело, необходимо было дождаться утра.

Где найти ночлег? Автолик вдруг заметил огонек одинокого костра на окраине города, там, где начинались обширные поля и пастбища.

Когда юноша подходил к костру ближе, он вдруг услышал тихое блеяние и перестук деревянных колокольчиков, которые могли висеть только на шеях у коров или овец.

«Вот удача-то!»-с ликованием подумал Автолик. Ему определенно повезло. Сразу наткнуться в незнакомом месте на нужные ему стада — это большое везение, такое бывает раз в жизни!

Автолик неслышно подкрался ближе к костру и осторожно выглянул из-за кустов.

Он увидел одинокого старика-пастуха, который сидел у огня и тихо рассуждал сам с собой. В руках его был длинный посох, старик что-то чертил им на песке.

Это был тот самый пастух, овца которого так неудачно подставила свой бок под стрелу Иолая в день, когда проводились состязания по стрельбе из лука. Но нет, пастух был не один! Присмотревшись, Автолик увидел лежащую на песке собаку, к которой и обращался со словами старик.

Вот пастух снова что-то сказал себе под нос. Автолик прислушался.

Геракл, Геракл… — бормотал старик. — Кто бы мог подумать, на склоне жизни бороться с самим Гераклом! — пастух ухмыльнулся.

«С Гераклом? — спросил себя Автолик. — С какой стати этот дряхлый смотритель коров поминает Геракла?» Юноша решил прислушаться повнимательнее.

Интересный человек этот Геракл! — рассуждал сам с собой старик. — Наказал мне рассказать внукам о встрече с ним, как будто это для него так важно…

Отблески пламени костра плясали у него на лице.

Он такой знаменитый, и при этом такой простой! — восхищался старик. — Не то, что наш царь Эврит, который даже к каждому свободному горожанину обращается не иначе как «раб»! Вот ко мне, например, а какой я раб?

Старик подкинул веток в огонь. Костер затрещал и разгорелся с новой силой.

Собака вдруг приподняла голову и насторожилась. Насторожился и Автолик. Он сразу же прикинул, откуда дует ветер, и успокоился. Собака не могла учуять его запаха.

Что, Танат? Что ты почуял? — обратился старик к собаке.

«Назвать пса именем бога смерти! — удивился Автолик. — Нет, старик либо не боится ее, либо просто приучает себя к ней!»

Храбрая моя собачка! — ласково проговорил пастух и почесал у пса за ухом.

Тот от удовольствия закрыл глаза.

Все спокойно, все спокойно! — несколько раз повторил старик. — Ты можешь спать!

Временами раздавалось то тихое блеяние с одной стороны, где были овечьи стада, то тихое же мычание с другой, — там паслись коровы.

Вот если бы здесь сейчас оказался Геракл, — принялся мечтать старик, — я бы уже знал, о чем говорить с ним. Шутка ли-сам Геракл! Знаменитый Геракл, Танатик, вот как! Я бы с большим удовольствием променял бы своего нынешнего хозяина, этого… — старик оглянулся, — …сумасшедшего Эврита на приветливого и вежливого Геракла.

И тут в голове Автолика созрел план. Юноша даже присел от возбуждения — все было до гениальности просто!

Он моментально принял решение: посмотрел на небо, сосредоточился, крутнулся вокруг самого себя на одной ноге и принял образ Геракла.

Несколько минут Автолик привыкал к новому могучему телу. Потом придирчиво осмотрел себя. Вроде бы все было на месте, даже про львиную шкуру не забыл

Неуверенно ступая, Автолик вышел из-за кустов. «Стоп, а как же собака? — вдруг вспомнил Автолик. — Эх, если бы не она…» — с тоской подумал новоявленный Геракл.

Дело в том, что запаха Геракла Автолик передать не мог. Собака должна была почуять замену. Автолик вздрогнул и быстро повернул назад в кусты.

Через мгновение он придумал простое решение — необходимо усыпить собаку. Автолик даже усмехнулся — до чего все просто! Он сосредоточился и пробормотал несколько длинных заклинаний.

У пса вдруг отяжелели веки, он положил свою голову на лапы, несколько раз тихо то ли гавкнул, то ли буркнул, закрыл глаза и захрапел.

Старик удивленно дотронулся до него палкой.

Смотри ты, как намаялся за день! — с жалостью в голосе сказал он.

Автолик решил, что пора действовать. На этот раз твердой походкой он вышел из-за кустов и вошел в освещенный пламенем круг.

Старик от удивления выронил посох и, не мигая, уставился на Автолика.

Геракл! — прошептали его губы…

Ну что, — пробасил Автолик, — ты рассказал внукам обо мне?

Рассказал, а то как же, обязательно рассказал! — старик вскочил на ноги и принялся раскланиваться. — А уж как они рады были!

У меня нет времени, — озираясь по сторонам, сказал Автолик. — Слушай меня, старик!

Я внемлю, о почтенный! — сразу же воскликнул пастух.

Да помолчи ты хоть минутку! — со злостью бросил Автолик. Торопливое бормотание пастуха мешало ему сосредоточиться. Старик молча с готовностью кивнул.

Так, пастух, — проговорил Автолик. — Ты наверняка изнемогаешь от желания узнать, что же привело меня сюда так неожиданно, да еще ночью?

Старик кивнул.

Я не буду делать из этого тайны. Старик, мне нужны твои стада!

Пастух расширил от ужаса глаза.

Побойся Зевса, Геракл! Что ты такое говоришь? Они не мои, а царя Эврита! Как я могу дать тебе их?

Автолик вздохнул. Облик Геракла мало помогал: старик не хотел повиноваться.

«Что же, если не получается по-доброму, — подумал Автолик, — придется делать по-злому. А облик Геракла мне пригодится для того, чтобы никто не знал, что здесь замешан я…»

Старик! — возвысил голос сын Гермеса. — Я тебя последний раз спрашиваю, отдашь мне скот Эврита или нет?

Да бери! — в сердцах плюнул старик. — Не буду же я с тобой в самом деле, бороться. Эти сказки про наш давний поединок хороши для внуков, но мне дороже моя жизнь, а не посмертная слава!

Отлично, старик! — возликовал Автолик. — Это хорошо, что ты меня послушался. Теперь я смогу сохранить тебе жизнь, только завяжу тебе глаза, чтобы ты не видел, в какую сторону я погоню скот!

Пастух пожевал губами и проговорил:

Было бы неплохо, о Геракл, чтобы ты еще связал меня самого. Тогда я смогу сказать царю Эвриту, что защищал его стада, но ты лишил меня возможности двигаться…

Хочешь обмануть хозяина? — грозно спросил Автолик. — И хочешь, чтобы я участвовал в этом обмане?

А как называется то, что хочешь сделать ты? — парировал старик.

Если хочешь, объясню, — сказал Автолик, связывая старика по рукам и ногам. — Ведь Эврит обещал мне свою дочь в жены, так?

Так! — ответил пастух.

Но ты знаешь, что его дочка до сих пор вместе с отцом?

Да, — удивленно проговорил старик. — Только вчера имел счастье на нее любоваться. Сидит себе на террасе дворца, уплетает апельсины за обе щеки и думать не думает о замужестве!

Значит, ты можешь сделать этот вывод, Эврит обманул меня и не дал обещанной награды!

Выходит, что ты хочешь отомстить ему? — спросил пастух.

Выходит, так! — сказал Автолик. — Ну ладно, старик. Поговорили — и хватит. Я пошел!

Постой! — взмолился старик. — Прошу тебя, положи меня поближе к костру — ночи сейчас стоят холодные — да подкинь еще дровишек в огонь.

Автолик исполнил обе просьбы пастуха.

Слушай, — опять заговорил старик, — не обижайся, но я вынужден буду весь наш разговор передать Эвриту.

Ладно! — сказал Автолик. — Говори! Я ведь понимаю, иначе пострадают твои внуки — те самые, которым ты рассказывал про меня!

Автолик напоследок еще раз проверил, хорошо ли лежат повязки на глазах старика и остался доволен. Юноша хотел, чтобы пастух не заметил того, что сын Гермеса вообще никуда стада гнать не собирается.

Автолик решил сделать Ириде сюрприз. «Принося в жертву скот, — думал Автолик, — его режут или сжигают. А я принесу целое стадо живого скота. То-то будет переполоху на Олимпе! И этим я не только прославлюсь среди богов, но и сделаю большую честь Ириде!»

Автолик выгнал стада овец и коров из загона и для пущей уверенности в том, что пастух ничего не заметит, прогнал его на некоторое расстояние в горы.

Когда огоньки в окнах лачуг жителей Ойхалии скрылись вдали, Автолик остановился, принял свой первоначальный облик и легонько свистнул.

Коровы, овцы и молодой человек пропали в один миг, как будто их и не было.

Эврит обвиняет Геракла

Кусок застрял в горле у Эврита, когда, сидя за утренней трапезой, он услышал громкий шум из-за плотно прикрытых дверей. Вдруг двери распахнулись и в зал почти вбежал бледный Халит.

Царь страшно не любил, когда его беспокоили во время еды, поэтому он сердито закричал:

Ну что еще такое, Халит? Что за переполох во дворце? Клянусь Зевсом, я прикажу заковать тебя в цепи и отдать на галеры!

О царь! — вскричал распорядитель и бухнулся на колени. — Не гневайся на меня! Там внизу — старик, твой пастух. Он уверяет, что сегодня ночью Геракл украл твои стада!

У Эврита отвисла челюсть.

Что? Этот мелкий негодяй, это бывший раб решил напакостить мне?

Царь вскочил с места и в большом возбуждении зашагал по залу. «Он решил отомстить! — подумал Эврит. — Однако, скот не иголка, он не сможет его спрятать, и, вообще, далеко со стадом он не уйдет! Клянусь небом, я разыщу мерзавца и опозорю перед всем миром!»

Халит ждал вспышки царского гнева, однако, ее не последовало.

Приведи сюда старика! — хмуро распорядился Эврит.

Халит проворно поднялся с колен и скрылся за дверью. Через мгновение он вернулся. Вместе с ним в зал вошли двое стражников, которые втащили трясущегося от страха пастуха и бросили его на пол.

Эврит смерил скорчившуюся фигурку презрительным взглядом.

Рассказывай! — коротко приказал он.

Я мирно сидел у костра, никого не трогал, — начал старик дрожащим голосом. — Как вдруг ко мне подошел Геракл…

Старик запнулся.

Ты знаешь, что тебя ждет? — грозно спросил пастуха Эврит.

Знаю, — прошептал пастух. — Однако, о справедливый царь, дай мне докончить свой рассказ…

Продолжай, — махнул рукой Эврит.

Я ни за что бы не отдал животных, — проговорил старик, — и дрался бы с Гераклом до последнего вздоха! Но этой горе мускулов ничего не стоило одолеть меня! Он просто связал меня и отбросил в сторону!

Эврита рассердило пустое бахвальство старика.

Ты бы сражался с Гераклом? Что ты несешь, старик! Тебе просто надо было поднять шум!

Я не мог, — чуть не плача, оправдывался пастух, — уж очень неожиданно подскочил он ко мне и зажал рот! Геракл схватил меня за руки, связал их за спиной…

Ты хотя бы посмотрел, куда он погнал стада? — зловещим тоном спросил Эврит.

Геракл завязал мне глаза! — пожаловался пастух. — И я потому ничего не видел!

Так, — сказал царь. — Так! — повторил он погромче.

Старик пастух и распорядитель с ужасом ждали, что последует за этим.

Ты совершил ошибку старик! — произнес Эврит. — Ты совершил самую крупную и страшную ошибку во всей твоей глупой жизни!

Царь повернулся к Халиту.

Он заслуживает смерти! — вскричал Эврит и ткнул пальцем в старика. — Казнить его!

Стражники подскочили к пастуху с двух сторон и, вцепившись ему в руки, потащили к дверям. Старик принялся извиваться и кричать:

Пощади меня, о справедливый царь! Долгие годы я верой и правдой служил тебе! Пожалей хотя бы моих маленьких внуков!

Эврит с презрительным прищуром наблюдал эту сцену. Истошный крик старика не вызывал в нем никакой жалости, он много раз наблюдал подобные сцены. Когда следовало наказание, все провинившиеся молили о пощаде, а было бы лучше, если бы они думали об этом заранее!

Не кричи, старик, — процедил сквозь зубы Эврит. — Ты совершил ошибку, и за нее надо платить!

Прошу дать мне слово, царь, — неожиданно сказал Халит и преданно посмотрел в глаза Эвриту.

Царь резко повернулся к нему.

Ты просишь слова? А не думаешь ли ты, что тебя также ожидает смерть?

Халит затрясся.

Почему мои стада охранялись только одним старым, выжившим из ума пастухом? Кто должен думать о хозяйстве — я или ты? Если этим буду заниматься я, то, может быть, тогда ты займешься политикой?

Маленький распорядитель открыл было рот, чтобы что-то сказать, но царь властным жестом остановил его:

И не думай заступаться за старика! Он заслуживает смерти и умрет сегодня же!

О всемогущий царь! — тихо произнес Халит.

— Прошу тебя, не поддавайся минутному гневу. Подумай хорошенько: если ты убьешь старика, кто же расскажет об этом злодеянии Геракла?

Эврит насторожился.

А если ты оставишь пастуха в живых, у тебя будет свидетель того, что Геракл совершил преступление!

Царь подумал: «А ведь этот коротышка не так глуп! Иметь живого свидетеля — значит иметь возможность влиять на Геракла. Нужно только хорошенько спрятать пастуха, чтобы силач не нашел его…»

Твое счастье, глупец, что ты вовремя высказал мне свою мысль! — вздохнул царь.

— Думать — моя обязанность! — угодливо хихикнул Халит. — Только поэтому ты держишь меня во дворце!

Только поэтому ты еще жив! — отрубил царь. — Отмени приказ, если еще успеешь…

Халит бросился выполнять распоряжение.

Постой! — крикнул ему вдогонку царь.

Что такое? — остановился Халит.

Пошли отряды во все концы острова! Геракл не должен был успеть уйти далеко!

Халит кивнул и выскочил из зала. Царь сел и продолжил прерванный завтрак.

«Интересно, как этот мерзавец решил переправить животных через море? — подумал Эврит, запивая еду холодным вином. — На своих плечах, что ли?»

Он закончил трапезу и смачно рыгнул. Потом утер рот огромным белоснежным платком и бросил его на скамью.

«Нет, Геракл не сможет скрыться, — подумал царь. — Его поимка — вопрос самого ближайшего времени!»

Эти мысли немного успокоили Эврита. Он покинул зал для трапез и прошел к себе в покои. пришел к Эвриту и замер, не решаясь произнести ни слова.

Ну? — спросил царь.

Халит молча развел руками.

Эврит со всего размаху ударил кулаком по столу.

Проклятие богов на мою голову! — закричал он.

Халит недоуменно смотрел на своего царя.

Нет, лучше на голову Геракла! — поправился Эврит. — Что же, ничего нельзя сделать?

Распорядитель пожал плечами.

Мы обыскали весь остров Эвбей, — сказал он.

Возникла пауза.

Остается только предположить, — спокойно произнес Халит, — что Гераклу каким-то чудом удалось переправить коров с острова. Будем искать на другом берегу, иного выхода не остается.

Земли Греции обширны… — прошептал царь.

Мы найдем пропавший скот! — твердо пообещал Халит, — Или найдем Геракла!

Хорошо, — устало кивнул головой царь. — Действуй, или, клянусь небом, тебе несдобровать!

Распорядитель согнулся в низком поклоне и покинул помещение.

Царь присел на кровать и откинулся на подушки. Как он устал за сегодняшний день!

Вдруг раздались торопливые шаги, и к Эвриту вошел его сын.

Приветствую тебя, о царь Ойхалии! — сказал Ифит. — Что нового?

Ты не знаешь, что у нас нового? — со злой иронией произнес царь. — О чем же ты думаешь в таком случае? Или ты не хочешь признать, что твой дружок Геракл похитил у нас скот?

Ифит скорчил недовольную гримасу.

Мне не хватает нахальства называть Геракла другом, отец…

Как же, я помню, как ты заступался за него! — закричал Эврит. — Любой сделал бы вывод из твоих речей, что ты ему самый закадычный дружок!

Хоть он мне и не друг, — упрямо помотал головой Ифит, — не надо так отзываться о Геракле, отец. Он просто не мог сделать такого!

Но у меня есть свидетель! — взвизгнул царь.

Не знаю, отец, — сказал Ифит, поморщившись, — стоит ли ему верить. Геракл слишком благороден. У меня просто в голове не укладывается, как можно даже подумать о причастности Геракла к этому делу?

Но у меня есть свидетель! — повторил Эврит.

Значит, кто-то принял облик Геракла, — ответил царевич. — Или же кто-то решил его подставить, ведь всем известна ваша с ним неприязнь.

А какие же могут быть добрые отношения у меня с этим прохвостом!

Но, отец… — Ифит замялся. — Я бы сказал, что это ты повел себя в отношении Геракла… ну, скажем так, непорядочно…

Замолчи! — вскочил с постели царь и притопнул ногой. — Всему есть свои пределы! Я не потерплю, чтобы мой сын говорил мне такие вещи!

Об этом говорит весь дворец, — возразил Ифит. — Да что там дворец? Весь город, и, я уверен, вся Греция знает о твоем умении держать слово!

Это не с твоих ли слов? — закричал Эврит. — Не ты ли приложил руку, чтобы опозорить собственного отца?

Перестань, отец, ты сам виноват, — сказал юноша. — Геракл пришел сюда как честный человек…

Мерзавец он, твой Геракл!

Я докажу тебе отец, что ты ошибаешься! — с горечью в голосе произнес Ифит. — И я берусь найти эти пропавшие стада.

Ну-ну, а я посмотрю, как это у тебя получится! — ехидно проговорил царь. — Не забывай, мои люди обшарили весь остров…

Я пойду к самому Гераклу, и найду свидетелей того, чем он занимался в то время, когда у тебя украли скот! — сказал юноша и пошел к двери. — Я отправляюсь в дорогу сейчас же!

Что же, счастливого пути! — едко проговорил старик. — Только смотри, не пожалей, что покинул этот дом.

Не беспокойся, не пожалею! — уверенно воскликнул юноша.

Геракл просит руки Деяниры

Геракл и Иолай ничего не знали о случившемся. Они спокойно шли по дороге и обсуждали текущие дела.

Однако, царь Эврит оказался настоящим подонком, — произнес Иолай.

Будет тебе! — бросил Геракл. — Сколько можно переживать то, что осталось позади.

Да, ты прав, друг, — ответил Иолай.

Некоторое время они молча месили пыль сандалиями

Однако, как бы там ни было, — сказал Геракл и посмотрел на приятеля, — теперь и ты можешь вздохнуть спокойно, ведь ты до конца разделался со всеми своими невестами!

Иолай улыбнулся.

И очень хорошо, что разделался, — продолжал Геракл. — А что было бы, если бы ты взял в жены Иолу? Тебе пришлось бы терпеть капризного Эврита каждый день!

Хвала Зевсу и мойрам, богиням судьбы! — от метил Иолай. — А куда же мы сейчас направляем свои стопы?

Как куда? — сказал Геракл. — Мы идем в Это- лию, в славный город Калидон! Или ты забыл, что мне надо было туда?

Ах, да! — воскликнул Иолай. — Мы посетим царя Ойнея!

Его дочь Деянира, пусть и не такая красавица, как эта взбалмошная Иола, однако, у нее гораздо лучший характер! — уверенно произнес Геракл. — И потом, мне гораздо приятней думать, что моим родственником станет уравновешенный и благородный Ойней, а не жадина Эврит.

Спутник Геракла промолчал.

Пусть провалится в тартарары эта Иола вместе со своей красотой! — зло воскликнул Геракл.

Иолай проницательно глянул на друга.

Твой тон выдает тебя, — сказал юноша. — Мне кажется, твое сердце не до конца освободилось от чар царевны Иолы!

Да, — вздохнул герой. — Боюсь, ты прав Однако это не чары Иолы, а стрелы Эрота. Мальчуган — большой шалун, однако, не буду я Гераклом, если не одолею его озорства!

К тому же, ты рассказывал, что обещал Мелеагру взять в жены его сестру Деяниру! — напомнил Иолай.

При этих словах друга силач помрачнел.

Я не рассказывал тебе, о Иолай, что мне говорил Прометей, — осторожно начал Геракл.

Прометей? — переспросил юноша. — Ему подвластен дар предвидения…

В этом-то все и дело! — вздохнул Геракл. — И я теперь гадаю, не ошибся ли он.

А что он тебе сказал?

Он говорил много грустных вещей, — сказал силач. — Например, что я встречу в Калидоне свою смерть…

Что? — не поверил своим ушам Иолай. — Но это же ужасно!

Вот и я надеюсь, что он ошибся, — ответил Геракл и посмотрел вперед.

А что еще он говорил? — не утерпел Иолай.

Слушай, может не будем сейчас это все дальше вспоминать? — спросил Геракл. — Не хочу повторять вслух ошибочные предсказания, не хочу призывать таким образом их к жизни.

Геракл надолго замолчал, Иолай также шел молча.

Долгая дорога уходила за горизонт.

Однако, как бы там ни было, я исполню обещание, данное Мелеагру, — снова заговорил Геракл. — Видел бы ты этого несчастного, и Как он мучается в царстве теней жестокого Аида!

Иолай посмотрел на друга и положил свою руку на его мускулистое плечо.

Правильно, Геракл, даже когда тебе угрожает смерть, не отступай от своего слова! — произнес юноша.

Однако, нам с тобой ничто не мешает, и мы постараемся отодвинуть, насколько это возможно, свидание с мрачным Танатом, гонцом смерти! — уверенно воскликнул Геракл.

Иолай принял веселый вид.

Через несколько дней пути герои подошли к стенам славного Калидона.

Город встретил их суматохой. Геракла узнавали на улицах и просили зайти в гости. Друзья, как могли, отшучивались и, ссылаясь на неотложные дела, спешили дальше.

Этот город — не чета Ойхалии! — заметил Иолай

Геракл согласно кивнул.

Царь Ойней приветливо встретил прославленных героев. Он сошел с трона и похлопал Геракла по спине.

С чем пожаловал, о Геракл, на этот раз?

Прошу у тебя, царь, руки твоей дочери Деяниры! — сказал Геракл.

Иолай вздрогнул. «Мог бы и подождать со своим предложением, — недоуменно подумал юноша. — Зачем он так лезет? Только вошли — и на тебе!»

Царя поразили слова Геракла. Старик прижал руку к щеке и взволнованно забегал по залу.

Кто бы мог подумать, славный Геракл просит руки моей дочери! — смешно воскликнул Ойней.

Ты как будто не рад, царь? — подозрительно спросил Геракл.

За спиной героя предупредительно кашлянул Иолай, но Геракл был до предела насторожен, ведь свежи еще были в памяти его события, происшедшие во дворце Эврита.

Ойней перестал бегать и приблизился к силачу

Я не рад? О прославленный Геракл, как ты мог подумать такое! Мой сын Мелеагр был тебе другом, неужели ты не понимаешь, что отдать Деяниру за товарища сына — величайшее счастье для отца!

«Он даже не сказал, что для него счастьем было бы породниться со знаменитым Гераклом! — отметил про себя Иолай. — Нет, этот человек гораздо лучше Эврита»

Геракл просиял.

Благодарю тебя, о царь, за такие твои слова..

Но тут Ойней снова сделал озабоченное лицо.

Что-нибудь не так? — забеспокоился Геракл.

Если бы ты пришел хотя бы на день раньше! — простонал Ойней.

Что? — похолодел Геракл. — Что-то случилось с Деянирой?

Нет, хвала богам, девушка здорова! — торопливо ответил Ойней.

Что же тогда? Она замужем?

Да нет же! — притопнул ногой Ойней. — Вчера ко мне явился грозный Ахелой, речной бог, с той же просьбой.

И ты пообещал ему Деяниру в жены? — упавшим голосом спросил Геракл.

Зевс меня уберег от такого необдуманного поступка! — ответил старик. — Я попросил Ахелоя подождать до завтрашнего дня, это значит, до сегодняшнего.

Царь посмотрел в окно.

Сейчас Ахелой должен прийти за ответом! — заломил руки Ойней. — Что я ему скажу?

Из-за двери раздались тяжелые шаги, и в зал уверенной походкой вошел высокий мускулистый мужчина.

А вот и он сам, — прошептал Ойней и торопливо уселся на трон.

Ты заставил меня ждать целые сутки! — прогремел громоподобный голос. — Каким будет твой ответ?

Ахелой надменно посмотрел на притихшего царя.

«Вот ведь, какой наглец! — про себя возмутился Иолай. — Видит же, что здесь стоят еще два человека — и даже не поздоровался!»

Видимо, эти же мысли пронеслись в голове у Геракла, потому что герой выступил вперед и сердито произнес, обращаясь к Ахелою:

Кто и где тебя воспитывал, о Ахелой? Ты вовсе не замечаешь гостей?

Ахелой смерил Геракла уничижительным взглядом.

Что? Геракл тут? Этот недавний раб царя Эврисфея? Кто сказал, что я должен приветствовать раба? Помолчи, когда я разговариваю с царем!

Сын Зевса сжал кулаки.

Спокойно! — посмотрел Ойней на Геракла. — Я сам с ним разберусь! О речной бог! — сказал царь, обращаясь к Ахелою, — Геракл мой гость, а ты — большой невежда!

Что за речи слышу я в этом дворце! — возмутился Ахелой. — Вчера ты разговаривал со мной гораздо приветливее!

Вчера и от тебя я слышал иные речи, — нашелся царь. — Ты должен попросить прощения у Геракла!

Я? — ткнул себя могучей рукой в грудь Ахелой. — Да я лучше сделаю так, что все реки, питающие твой город, жалкий царь, высохнут и ты на коленях приползешь упрашивать меня о милости!

Никогда я не просил милости у невежливых выскочек! — сказал Ойней. — И не буду теперь!

Довольно словопрений! — поднял руку Ахелой. — Что ты ответишь мне царь?

Ойней выпятил грудь, набрал полные легкие воздуха и выпалил'

Вот тебе мой ответ: я не согласен отдать за тебя мою дочь, Ахелой!

Что? — завопил речной бог. — В таком случае, готовься царь, к большим бедствиям…

Постойте! — поднял руку Геракл. — Тяжко оскорбил ты меня Ахелой, но я вытерплю твою невоспитанность, чтобы спасти население Калидона. Ойней отказал тебе, потому что обещал отдать Деяниру мне!

Как — тебе? — Ахелой расхохотался. — Такому слабаку?

Геракл смерил взглядом коренастую фигуру речного бога.

Я хочу сказать тебе, Ахелой — не трогай город! — с оттенком угрозы в голосе сказал Геракл. — Ты назвал сейчас меня слабаком — так пойдем, поборемся! И ты увидишь, кто из нас слабак!

Ахелой недоверчиво хмыкнул.

Что? — сказал сын Зевса. — Ты не решаешься на это испытание? Ты же только что назвал меня слабаком, так выйди и докажи, что я слабак! А тому, кто выиграет, достанется прекрасная Деянира!

Геракл внимательно посмотрел на речного бога и от души его отлегло. Ахелой, это было очевидно, уже забыл о своей угрозе в адрес города. На лице его отражалось сомнение — принимать или нет вызов Геракла.

Ладно! — кивнул Ахелой. — По рукам! Кто выиграет — тому ты, Ойней, и отдашь в жены свою дочь!

Царь с тревогой посмотрел на Геракла, но герой только весело подмигнул ему: мол, все в порядке!

Геракл в самом деле был уверен в своей победе — мало ли силачей пришлось перебороть ему за долгую жизнь? Сегодня предстоит повалить на землю еще одного.

Однако, ни Иолай, ни Ойней совсем не разделяли уверенности Геракла. Они не были такими самоуверенными, как сын Зевса, они немного больше его знали о речном боге Ахелое — это был лихой забияка и силач, а, кроме того, драчун и грубиян.

Все вышли в сад при дворце. Ахелой пропустил Геракла вперед, как слабейшего. Геракл сделал вид, что не заметил этой попытки Ахелоя снова оскорбить его.

Ну что, ты готов? — любезно обратился Геракл к Ахелою.

Раб спрашивает меня? — поднял брови Ахелой.

Не раб, а сын Зевса и Алкмены! — возразил речному богу Иолай.

Ахелой насмешливо обернулся в сторону юноши.

— Ты говоришь, что его матерью была Алкмена, а отцом-великий Зевс? Ты лжешь, Геракл не может быть сыном повелителя богов! Он слишком мелок для этого!

Ахелой стал издеваться над Гераклом и порочить его мать Алкмену:

Если ты утверждаешь, что Зевс — твой отец, то расскажи, при каких обстоятельствах они с Алкменой зачали тебя?

Ты решил поупражняться в остроумии? — спросил Геракл. — Повтори-ка свои бредни, пусть над тобой все посмеются!

Хорошо, однако, смеяться будут не надо мной, а над тобой! — нахально проговорил Ахелой и, в самом деле, отважился повторить вопрос:

Расскажи мне, Геракл, после какой гулянки ты был зачат?

Геракл нахмурил брови, сурово взглянул на Ахелоя. Самым беспощадным гневом сверкнули глаза героя.

Ахелой, я вижу, что тебе прекрасно служит твой длинный язык! — язвительно сказал Геракл. — А мне лучше служат руки, и потому я молчу!

Ахелой оторопело посмотрел на наглеца, осмелившегося разговаривать с богом таким тоном.

Я бог! — вскричал Ахелой. — А ты кто такой?

А я просто человек, — спокойно ответил Геракл. — И, хоть моим отцом был бог богов, я не откажусь померяться силами с простым речным божком! Я не премину преподать тебе урок вежливости!

Как ты заговорил!? — скорее удивился, чем взъярился Ахелой.

Сейчас я перестану говорить. На словах победителем оставайся ты, я же буду победителем на деле!

С этими словами Геракл подскочил к Ахелою и обхватил его могучими руками. Ахелой широко расставил ноги. Твердо стоял могучий Ахелой на земле, и не мог свалить его Геракл. Сын Зевса примеривался и так, и сяк, вспоминал самые неожиданные приемы, однако, напрасны были все его усилия.

Ахелой стоял как незыблемая скала, которую не могут поколебать морские волны, когда разбиваются о нее. Но Геракл не был морской волной, он не мог себе позволить отступить, как отступает от берега морская вода после того, как изо всех сил ударит по нему!

Геракл менял руки и захваты и прилаживался по- разному. Ахелой не поддавался и сопел, как медведь. Более того, он, в свою очередь, также стал беспокоить Геракла, тому постоянно приходилось забывать о нападении и даже переходить в глухую защиту.

С большим неудовольствием для себя Ахелой ощутил, что этот «самозваный сын Зевса», как он называл в мыслях Геракла, все-таки умеет бороться, причем вовсе не плохо. К тому же выяснилось, что у Геракла сил за долгое время пребывания его в качестве отшельника не убавилось.

Геракл и Ахелой боролись, подобно двум быкам, в ярости сцепившимся своими кривыми рогами. Они так рассвирепели, что просто уже не могли расцепиться.

Геракл решил поменять тактику. Ему с большим трудом удалось ослабить хватку Ахелоя и освободиться из его потных объятий, чтобы в следующую секунду снова налететь на речного бога, и попытаться применить новый захват.

Три раза таким образом Геракл нападал на Ахелоя. Пресноводный бог был поражен таким бешеным натиском человека, и, хоть успешно защищался, не находил в себе сил перейти в атаку.

Иолай и Ойней, стоявшие в качестве зрителей недалеко от боровшихся, не могли не заметить этого, однако не показывали радости, ведь противник Геракла был все еще очень силен и опасен.

Наконец, Геракл подскочил к Ахелою в четвертый раз и обхватил его руками сзади. Геракл быстро подпрыгнул и навалился на уставшего Ахелоя, всей своей тяжестью обрушиваясь на него.

Не устоял на ногах речной бог на этот раз. Шутка ли — словно тяжелая гора, обрушился на него Геракл во всем своем гневе и в ярости! Придавил сын Зевса Ахелоя к самой земле. Ахелой застонал. Он едва смог, собрав все свои силы, освободить руки, потом поднялся на колени, но дальше дело не продвинулось. Покрылся крупным потом Ахелой, дрожали его мускулы. Как ни старался вырваться речной бог, все сильней и сильней прижимал его Геракл снова к земле.

Наконец, силы оставили речного бога. Со стоном склонился Ахелой, колени его подогнулись, головой, на которую с бешеной силой давила ладонь Геракла, коснулся речной бог земли.

Ахелой почувствовал, что это его конец. Его побеждает человек! О позор! И тут вспомнил Ахелой, что, поскольку он бог, так пусть это поможет ему избежать поражения.

Ахелой прибег к хитрости. Один момент — и Ахелой обратился в змею! Геракл вытаращил очи от изумления, змея в этот миг выскользнула у него из рук.

Но Геракл сразу же громко рассмеялся.

Еще в колыбели научился я бороться со змеями! — весело воскликнул Геракл. — О да! У меня по их части богатый опыт!

Геракл наклонился над змеей, которая, надо отметить не собиралась никуда уползать — уползти, значит, признать свое поражение, а ведь Ахелой рассчитывал только на эффект неожиданности, чтобы испугать соперника!

Сын Зевса обратился прямо к змеиной головке с маленькими глазками:

Ты превосходишь других змей, Ахелой, но не сравниться тебе с лернейской гидрой! Надо сказать, хоть и вырастали у нее по две новые головы вместо одной старой, я все-таки победил ее!

С этими словами протянул свою руку к змеиной шее Геракл. Злобно зашипела змея, но испугать этот шип мог разве только маленького ребенка.

Без колебаний схватил сын Зевса змею за шею и сильно сдавил ее пальцами. Силился выскользнуть из рук героя Ахелой, но не мог. Тогда вспомнил Ахелой о еще одном своем умении…

Геракл душил и душил змею, как вдруг что-то черное с оглушительным треском возникло из ничего прямо перед самым его носом. Но так уж из ничего? Присмотрелся Геракл. Так и есть!

Змея пропала, а на свободе огромный бык разгуливает, копытом землю роет.

Э! Да ты, Ахелой, на все руки мастер! — закричал Геракл и ринулся на быка.

Краем глаза успел заметить герой, что не было железного кольца в носу быка, и сильно пожалел об этом. Иначе поединок с Ахелоем мог закончиться в следующую минуту, стоило бы только дернуть норовистого быка за кольцо.

Ну да ладно, нет, так нет! Нужно было обходиться подручными средствами. А что у Геракла было под руками? Только сами руки, ведь даже неразлучную дубину свою не взял с собой герой — он шел бороться и соблюдать правила поединка.

А вот Ахелой, подумал Геракл, не очень-то придерживается правил! Ну, в змею превратился — так это еще терпимо, хоть и неприятно гада к голому телу прижимать, но бык — у него же рога, а это уже запрещенный прием!

Сильно рассвирепел Геракл от таких рассуждений. То с Эвритом пришлось столкнуться, то, вот теперь, — с Ахелоем. Какой-то все непорядочный народ пошёл, мелкий! Да, рассердился Геракл и решил проучить Ахелоя.

Как второй бык налетел на быка — Ахелоя Геракл и схватил его за рога. Так стремителен был натиск Геракла, что бык не удержался на ногах и грохнулся на землю всей своей бычьей тушей!

Геракл пригнул голову у груди, чтобы не разбить лица. Рук он не разжал, все еще сжимая рога. Бык падал и ревел, так долго падал и все ревел и ревел…

И вдруг стало очень-очень тихо. Геракл бодренько вскочил на ноги, он не хотел, чтобы кто-то подумал, что он побежден.

Пыль сражения улеглась. Геракл посмотрел вокруг и с удивлением увидел, что в его кулаке зажат рог, причем один. Геракл наморщил лоб — а где же бык?

Быка не было. Недалеко от сына Зевса лежал Ахелой и тяжко стонал.

Я побежден! — воскликнул речной бог. — О горе мне, я побежден!

Геракл подошел к нему.

Впредь будь учтивей, Ахелой! — сказал герой, помогая Ахелою подняться. — Теперь иди, но помни о нашем уговоре: людей не трогай и не вздумай лишать город воды!

Речной бог уныло кивнул и поплелся вон из дворца, а Геракл подошел к ликующему царю Ойнею и произнес с торжеством в голосе:

Я победил его, царь, вот рог — доказательство! Теперь ты можешь быть спокоен, Ахелой не причинит ни тебе, ни Калидону никакого вреда, он обещал мне!

Геракл перевел дух.

И еще одно, о царь. Теперь Деянира моя!

При этих словах героя царь привлек к себе на плечо его голову и обнял Геракла за плечи.

Сынок! — с чувством произнес старик.

Геракл замер, мужественно претерпевая стариковские ласки. Рукой он покрутил и отбросил в сторону ненужный теперь рог.

Сбоку молча стоял Иолай, от переполнявших чувств У него был комок в горле.

Геракл с женой покидают Калидон

Торжества по случаю свадьбы длились несколько дней и ночей. Весь город гулял вместе с Гераклом и Ойнеем.

Когда по вечерам выходил Геракл с молодой женой на высокий балкон дворца любоваться на закат, горожане шумно вздыхали — так была хороша эта пара: прекрасно сложенный, умный и сдержанный герой-муж, скромная и покладистая красавица жена.

Все желали им долгих лет счастья.

После свадьбы остался Геракл во дворце царя Ойнея, однако, недолго пробыл он там. А всему виной был один ужасный случай.

У Архитела был сын Эвном, расторопный мальчишка — подросток на грани юношества. Он был во дворце чем-то вроде посыльного — то принести, это подать. Нормальный мальчишка, да шаловливый без меры. Давно ему пора было за ум взяться, да не дорос, наверное.

И вот однажды после вечерней трапезы мальчишка принес Гераклу воду для омовения рук. Каждый раз происходила эта в общем-то обычная процедура — руки надо было очистить от жира и грязи перед сном.

Геракл перекинул через плечо полотенце, склонился над медным тазом и вытянул вперед руки, сложив ладони лодочкой. Эвном наклонил глиняный кувшин, на руки Гераклу полилась вода.

Геракл принялся энергично тереть ладони одна об одну, как вдруг его ноздрей коснулся подозрительный запах. Геракл внимательней присмотрелся к воде и заметил, что она была слегка мутноватой.

Сын Зевса шмыгнул носом. Так и есть, теперь до него дошло, что это мог быть за запах…

Мерзавец! — загремел Геракл. — Ты принес мне воду после омовения ног?

Пощади, о господин! — заверещал противный мальчишка. — Мы просто поспорили с приятелями…

Геракл выхватил у него кувшин с водой и поднял его над головой Эвнома.

Сейчас я вылью эту воду на твою дурацкую голову! — пообещал Геракл.

Мальчишка вдруг сильно дернулся и задел руку Геракла, державшую кувшин.

Геракл от неожиданности выронил посудину. Тяжелый кувшин, почти до краев наполненный водой, упал вниз и острым краем врезался в голову подростка.

Эвном вскрикнул и упал замертво. Геракл молниеносно наклонился над мальчишкой и внимательно посмотрел на его лицо. Оно сильно побледнело, вокруг головы разлилась лужа крови.

Геракл приложил ухо к груди Эвнома и прислушался. Сердце не билось! Мальчишка был мертв.

Проклятие! — выругался Геракл. И это случилось через такое непродолжительное время после свадьбы, когда, казалось, все горести в жизни Геракла отступили на задний план, и сын Зевса даже понемногу стал забывать прежние свои лишения и неудачи!

Геракл и чувствовал себя виноватым, и не чувствовал. Проклятый хулиган Эвном!

Что теперь скажет отец мальчишки Архител? Что скажет Ойней? Что, в конце концов, подумает молодая жена, прекрасная и нежная Деянира?

Геракл от злости размахнулся ногой и с силой ударил по ненавистному кувшину. Тот описал дугу и разбился о стену, осколки разлетелись по всей комнате.

Геракл наклонился над мальчиком, осторожно, как будто это могло еще тому повредить, взял его на руки и вынес из комнаты.

Тело лежало на куче сухого хвороста. Рядом стояли два стражника с суровыми и скорбными лицами. В руках у них были зажженные факелы.

Пора! — сказал царь Ойней.

Бледный Архител кивнул. Потом вздрогнул и сказал:

Нет, не могу!

Он быстро подошел к стражнику и протянул свою руку к факелу.

Я должен это сделать сам, — произнес Архител твердым голосом.

Недрогнувшей рукой он взял факел и подал знак рукой всем удалиться. Геракл сделал десять шагов назад. Архител склонил факел и поднес его к хворосту.

Куча занялась очень быстро. Когда пламя разгорелось, Архител швырнул факел в костер и воздел руки к небу. Потом обошел пламя и, став с подветренной стороны, принялся вдыхать горький дым, в который постепенно превращалось тело его сына.

Он так и стоял среди клубов густого беловатого дыма. Его глаза слезились, но он упрямо не закрывал их и все смотрел на обугливающийся труп мальчика.

У Геракла сжалось сердце. Он не мог больше выносить этой картины, однако, нечеловеческим усилием заставил себя смотреть.

Долго, долго горел погребальный костер, наконец, он догорел и потух.

На обратном пути Геракла догнал Архител и пошел рядом с силачом.

Ты знаешь, — сказал Архител, — я прощаю тебе смерть сына…

Спасибо, тебе! — поблагодарил его Геракл. — Только я уже решил, — я уйду из Калидона.

Что? — Архител остановился. — Не делай этого! Пока ты в городе, нам не страшны ни нашествие врагов, ни предательство друзей! Оставайся, Геракл!

Нет, — отрицательно помотал головой сын Зевса. — После смерти мальчика я не могу оставаться в этом городе. Я чувствую себя виноватым…

Куда же ты пойдешь? — спросил Архител, видя, что все его уговоры напрасны.

Как куда? — удивился Геракл. — В Тиринф! Там у меня есть дом, там я жил долгое время, еще когда служил у Эврисфея.

А согласна ли Деянира покинуть дом отца? — спросил Архител. Геракл удивленно посмотрел на собеседника.

— Кто спрашивает у женщины? — ответил вопросом на вопрос сын Зевса и продолжил: — Жена молча следует за мужем!

Геракл убивает кентавра Несса

И опять дорога, только на этот раз без веселого Иолая. Рядом вздыхает, но в общем-то молодцом держится молодая жена, иногда она глядит на тебя такими влюбленными глазами, что ничего не остается сделать, как устроить небольшой привал там, где трава помягче да кусты погуще. Потом, усладив любовные потребности, двигаться дальше.

Позади — Калидон, впереди — Тиринф. «Где-то мой верный Иолай?» — подумал Геракл.

Иолай остался у Ойнея на некоторое время. Ему надо было устроить кое-какие дела, о которых он упорно отмалчивался. Что ж, видимо, опять там замешаны женщины. Не хочет рассказывать, — значит, стыдно. Ничего, придет время — сам все выложит, и обязательно!

Тиринф приближался с каждым шагом. Геракла такая мысль радовала. А его жену, прекрасную Деяниру, пугало то, что с каждым шагом становился все дальше и дальше отцовский Калидон.

Внезапно река преградила путь Гераклу и его жене. Это был Эвен, хмуро нес он свои тяжелые воды. Как переправиться на другой берег? Нигде ни брода, ни мосточка.

Геракл вспомнил, что тут когда-то промышлял старый пройдоха-кентавр Несс. Он зарабатывал себе на жизнь тем, что перевозил путников с берега на берег на своей широкой, как сразу три скамьи, спине.

Оглянулся зорким глазом сын Зевса по сторонам. Глядь — и впрямь ниже по течению кентавр близ берега плещется, — охлаждается, видимо.

Геракл свистнул. Несс повернул в их сторону свое лицо и заспешил к путникам.

О боги! — промолвила Деянира и спряталась за спину Геракла. — Кто это?

Не бойся, глупая женщина, — успокоил ее Геракл. — Это обычный кентавр, его имя Несс, он перевезет нас на другой берег.

Привет тебе, о Геракл, самый известный из героев! — почтительно поздоровался кентавр.

Геракл успел заметить, как хитро блестят глазки этой помеси человека с конем, а, заметив, подумал: «Что- то здесь не совсем чисто, так и жди какого-то подвоха. Место ведь пустынное!».

Привет и тебе, Несс! — без особого энтузиазма ответил Геракл.

Что пригорюнился? — спросил кентавр. — Погода-то вон какая стоит!

Будто ты не знаешь, почему можно пригорюниться… Моста до сих пор не построили? Уж не ты ли постарался, чтобы переправы в этом месте не было?

Как это — нет переправы? — удивился Несс, — А я на что? Посади свою жену мне на спину — и вся недолга.

Что-то не хочется доверять тебе молодую жену, — засомневался Геракл.

Ну-у-у… — протянул кентавр, — с каких это ты пор таким недоверчивым стал? Мне все верят, поверь и ты… Ладно, покажи лучше свою жену. Выдержу ли я ее?

Прикуси язык! — строго сказал ему Геракл. — Моя жена не толстая старуха. Она стройна и молода, а также красива. И бойся чем-либо прогневать ее или же испугать своими шутками…

Выйди, красавица, не бойся! — ласково проворковал Несс, вытягивая шею и все время пытаясь заглянуть Гераклу за спину.

Девушка вышла из-за спины мужа.

Кентавр долго осматривал ее с головы до ног.

Что и говорить, — вздохнул он, — Везет же некоторым!

Несс снова задержал алчный взгляд на Деянире, особенно внимательно рассматривая всякие ее женские места.

Ладно, хватит пялиться! — сказал Геракл, — Вызвался перевезти — вези, да побыстрее!

А тебя — вторым разом?

Нет уж! — усмехнулся Геракл. — Пока вы будете забавляться, я и сам успею переплыть.

Геракл усадил охающую Деяниру на спину кентавру, сам же перебросил дубину и лук на другой берег.

Кентавр уже был на середине реки, когда герой бросился в прохладную воду. Водная стихия захватила Геракла, на несколько мгновений он забыл о Деянире, посчитав глупым волноваться, когда она отдана в столь надежные руки.

Однако, руки-то оказались как раз и не надежными! Внезапно Геракл услышал истошный женский крик. Он сразу узнал голос своей жены.

Деянира, где ты! — вскричал герой и попытался высунуться из воды.

Ему этого не удалось, за тот короткий промежуток времени, пока Геракл мог, как дельфин, вынырнуть из волн, он не успевал ничего толком увидеть.

Тем временем крик Деяниры повторился.

Подожди, жена! — завопил Геракл. — Я иду тебе на помощь!

Как стремительная рыба поплыл герой, разрезая могучим телом воду, к другому берегу, где лежало его оружие. Вышел на берег Геракл и увидел, как вниз по течению вдоль реки скачет кентавр Несс, унося судорожно вцепившуюся ему в шею и насмерть перепуганную Деяниру.

Пленен был красотой жены Геракла Несс, и решился он похитить Деяниру.

Однако грозно вскрикнул сын Зевса:

Ты куда бежишь? Уж не думаешь ли ты, что тебя смогут спасти твои ноги? Но нет, не спасешься ты! Как быстро бы ты ни мчался, моя стрела все-таки тебя догонит!

Натянул Геракл свой лук, и слетела с тугой тетивы стрела, одна из тех, которые Геракл вымачивал в крови лернейской гидры.

Настигла стрела Несса, вонзилась ему в спину, а острие вышло сквозь грудь кентавра. Раненый Несс разразился проклятиями и упал на колени. Из ран на спине и груди ручьем полилась кровь, смешавшаяся с ядом лернейской гидры.

Несс увидел, что ничто его уже не спасет, он почувствовал яд гидры и не захотел умирать неотмщенным. Ужасная мысль мелькнула в голове его, улыбнулся коварный кентавр сквозь боль торжествующей улыбкой.

Он отстегнул от сакв небольшой сосуд и наполнил его своей кровью.

О дочь Ойнея! — торопливо обратился кентавр к Деянире, стремясь все сказать, пока не прибежал Геракл. — Прости, решился похитить я тебя, потому что влюбился в тебя без памяти. Уж такой мы, кентавры влюбчивый народ, и из-за этого страдаем. А все потому, что в нас течет весьма подверженная любовному влиянию кровь!

Хитрый Несс передохнул и продолжал:

Я умираю, но перед смертью я хочу сделать тебе подарок. Вот сосуд с моей кровью, возьми его! Храни его как зеницу ока! Если когда-нибудь разлюбит тебя Геракл, эта кровь вернет тебе его любовь! И ни одна женщина не будет ему дороже тебя, натри только моей кровью одежды Геракла!

Сказав все это, Несс вытянулся в последний раз и затих. Его земные труды пришли к концу.

Взяла глупая Деянира сосуд с кровью Несса и спрятала его. Тут подоспел Геракл, но у него даже в мыслях не было проверить, не дал ли чего Несс доверчивой Деянире. Силач слепо любил свою жену, он только что сильно передрожал за нее, поэтому бросился ее обнимать- целовать.

Надрожалась ты, моя милая Деянира, — успокаивал жену Геракл. — Вот я и спас тебя, ты не успела по настоящему испугаться, ведь правда, нет?

Деянира с молчаливой улыбкой принимала ласки мужа, а сама в душе жалела несчастного кентавра, погибшего из-за моментальной любви к ней.

От руки Геракла погибает Ифит

В конце концов, Геракл и Деянира прибыли в Тиринф. В мире и согласии стали жить они в старом доме Геракла. Спокойно текла их жизнь, не знали ссор молодые супруги.

Вскоре к Гераклу пришел его верный друг Иолай. Взаимной радости приятелей не было конца. Даже за время такой непродолжительной разлуки Геракл успел соскучиться по другу. Под большим секретом рассказал Геракл Иолаю, что жена его беременна, и что скоро ожидается появление ребенка.

Ух ты! — не поверил Иолай. — Это какой же по счету у тебя?

Сейчас же замолчи, сумасшедший! — сердито зашипел Геракл, лихорадочно оглядываясь, чтобы проверить, не слышит ли этих слов жена. — Что мы с тобой знаем, про то вовсе не обязательно знать женщине! К тому же, Деяниру я так люблю, что к этому ребенку у меня отношение, как будто к самому настоящему первенцу!

А как же Иола? Ты забыл ее? — словно ушатом холодной воды окатил его Иолай.

Геракл затравленно посмотрел на друга.

Давай не будем на эту тему, ладно? — взмолился герой.

Иолай внимательно посмотрел на приятеля и понял, что тому, в самом деле, не до смеха.

Хорошо, считай, что я ничего не спрашивал! — сказал Иолай.

В остальном же Геракл вел себя как самый настоящий счастливый молодожен. Он даже стал забывать пророчество Прометея о смерти от руки Деяниры.

И в самом деле, как можно было представит >, что из этих милых нежных маленьких ручек может исходить какое-то зло? Когда Геракла посещали подобные мысли, он нещадно гнал их и только сильнее любил Деяниру.

Она отвечала мужу полной взаимностью.

Все было бы хорошо, но Геракла по ночам стали одолевать непонятные кошмары. Они начались внезапно и стали повторяться с тревожной периодичностью.

Являлась к Гераклу во сне надменная Гера и пронзала героя пристальным взглядом. Не по себе становилось Гераклу от этих видений, но ничего не мог он поделать.

Один раз Гера во сне подошла близко к герою, так, что встревоженный сын Зевса почувствовал ее тяжелое прерывистое дыхание. Особенно была чем-то рассержена Гера.

Вдруг лицо ее перекосилось, как от дикой боли, и богиня произнесла:

Ну, как живешь, Геракл? Не мучают ли тебя кошмары?

Геракл, как будто наяву, слышал этот голос, полный угроз и презрения. Сын Зевса хотел ответить, что такой вопрос неуместен, ведь должна знать Гера, что мучается по ночам Геракл, и что она-то сама и является причиной его ночных кошмаров.

Давно не вспоминал Геракл, что всю жизнь преследует его коварная жена Зевса! Он забыл даже то, что имя его означает «странствующий по свету из-за гонений Геры», все свои последние неудачи и тревоги списывал силач на людей и различные иные причины, среди которых будто бы и не было места богам.

Но нет, не забыла его мстительная Гера, и вот начала снова беспокоить Геракла, на этот раз в ночных видениях.

В том сне Гера не дождалась ответа и процедила сквозь зубы:

Знай, Геракл, что долгое время просто давала я тебе передышку, теперь же не будет тебе покоя, пока не сведу я тебя в могилу!

Она расхохоталась таким ужасным смехом, что Геракл вздрогнул и проснулся. Холодный пот выступил на лбу сына Зевса, и долго он не мог снова заснуть, размышляя, что имела в виду коварная Гера, и как она начнет претворять в жизнь свои угрозы.

Ведь давно могла она махнуть на него рукой, думал Геракл. Но нет, не успокаивается злобная богиня. «Видимо, опять поссорилась с Зевсом, и стремится отыграться на мне!» — решил Геракл и закрыл рукой воспаленные глаза.

Сон не шел. Рядом мирно посапывала Деянира. Геракл заботливо поправил жене подушку, потом посмотрел в окно и перевернулся на другой бок.

Такие сны можно было еще стерпеть. Однако, с ужасом стал убеждаться Геракл, что не обманула его Гера. Уже днем стали мучить героя приступы необъяснимой меланхолии, которые начинались безо всякой причины и пропадали так же, как и возникали.

Во время таких приступов метался Геракл по дворцу сам не свой, кричал на всех и несколько раз ловил себя на том, что готов был ударить всякого, кто поперек слово молвит или же просто подвернется под руку.

Несколько раз ему подворачивалась жена, тогда Геракл в последний момент неимоверным усилием воли сдерживал себя и не давал чувству перехлестнуть через край.

Деянира отмечала повышенную возбудимость мужа, но особенно ее это не пугало. Беспрекословно во всем подчиняясь мужу, она не привыкла задавать ему лишние вопросы.

Все это очень пугало сына Зевса, но надеялся он перетерпеть эти приступы ужасного настроения, как перетерпел он превратности службы у капризного Эврисфея.

Однажды к Гераклу в комнату вошел встревоженный Иолай и заявил:

Геракл! К тебе гость!

Да? — с любопытством осведомился Геракл. — Так проси его!

Понимаешь, — понизил голос до шепота Иолай, — я не уверен, будешь ли ты рад ему…

Да кто же там, о тысяча молний?

Его имя Ифит! — произнес Иолай и внимательно посмотрел на Геракла. — Оно тебе о чем-то говорит?

Воспоминания снова резанули, как ножом по сердцу. Остров Эвбей, Ойхалия, прекрасная Иола, коварный и злобный царь Эврит…

Зачем же он пришел? — хмуро поинтересовался Геракл. — Путь неблизкий…

Он говорит, что сам тебе скажет! — отвечал Иолай.

Геракл до этой минуты представлял Эврита и общий образ острова Эвбей, а теперь вдруг в подробностях вспомнил, с кем говорил во время того путешествия. «Ифит — это же порядочный человек! Хоть и сын этого прохвоста…»

Хорошо! — сказал Геракл. — Зови сюда Ифита!

Взволнованно вбежал Ифит и опустился перед героем на одно колено.

Приветствую тебя, о доблестный Геракл, в твоем родном доме! — сказал юноша.

Геракл поморщился.

И я рад видеть тебя, Ифит, но к чему эти церемонии? — сказал он строго. — Сейчас же встань, ведь я такой же, как и ты, человек, никакой не царь и вообще, в моем доме будь попроще…

Хорошо, Геракл! — смутился Ифит и встал на ноги.

Много дней и ночей скакал он, пока добрался до Тиринфа, много лишений изведал в пути.

Но вот, наконец, достиг он цели путешествия. Юноша был безгранично рад, что выбрался сюда. С любопытством принялся он оглядывать убранство комнаты.

«Ну что ж, небогато, — отметил Ифит, — хотя во вкусе ему не откажешь…»

Луч солнца из окна падал на гладкую и зеркально чистую поверхность доспехов юноши и, отражаясь в них, рассыпался на тысячи мелких бликов.

Геракл зажмурился.

А теперь присядь и расскажи, что привело тебя ко мне, — попросил сын Зевса.

Сел Ифит на широкую скамью и перевел дух, но не решался никак начать.

Молчание затянулось.

Ах, да! — встрепенулся Геракл и громко крикнул: — Иолай!

Вошел Иолай с выражением вопроса на лице.

Будь любезен, мой друг, принеси нам доброго вина и закуски, — обратился Геракл к другу извиняющимся тоном. — Да и сам присоединяйся к нам, если хочешь. Выпьем, помянем старое…

Я хочу попросить прощения у славного Иолая, — вдруг сказал Ифит, — но пусть он присоединится к нам немного позже. Дело в том, — пояснил юноша, встретив вопросительно-недоуменный взгляд Геракла, — что я приехал не просто так, и хочу поговорить с тобой наедине.

От Иолая у меня не может быть тайн! — быстро вскрикнул Геракл.

Да? — поднял брови Ифит. — Ну что же, в таком случае, я ничего не буду рассказывать, пока он не присоединится к нам.

Иолай вышел. Геракл проводил его взглядом и воровато спросил:

Слушай, Ифит… Ну как там… твоя сестра?

Царевич махнул рукой.

Иола? Что об этом говорить, жива-здорова!

Ифит после этих слов пристально посмотрел на Геракла. Силач отвел взгляд.

Вернулся Иолай. Он принес поднос с кувшином холодного вина и блюдом, на котором лежали разнообразные фрукты: виноград, апельсины, финики, несколько маслин…

Геракл расставил кружки.

Ну что же, — сказал он, разливая вино и наполняя до краев чашу Ифита, — выпьем за добрую встречу!

За то, чтобы она не была последней! — добавил Иолай и поднял кружку.

Ифит придвинул чашу к себе, взял ее дрожащими пальцами и спросил:

Вы что же, действительно, так рады меня Видеть?

Он недоверчиво посмотрел на мужчин.

А почему бы и нет? — ответил Геракл. — Доброму гостю всегда рады, а ты, Ифит — добрый гость.

Ифит думал, как бы приступить к расскажу о том, что его сюда привело.

Но ведь тогда, — начал Ифит, — вас прогнали из нашего дворца…

Перестань, о воин, поминать прошлое! — сказал Геракл. — К тому же, мы прекрасно понимаем, что в том не было твоей вины. Эврит нас обидел, но…

…Но пусть это будет на его совести! — докончил за приятеля Иолай.

У Ифита отлегло от сердца. «Нет, не могли эти благородные люди опуститься до того, чтобы так жестоко мстить старику», — подумал юноша. Конечно, ему было обидно, что Геракл и Иолай непочтительно упоминают его отца, однако, он понимал чувства друзей. Да и сам он, как он мог относиться к тому, кто нарушил данное свое обещание? Эврит дома долго объяснял причины своего поведения сыну. Ифит понимал логику старика, хоть и не мог с ним согласиться — сам бы он так никогда не сделал. «Боги ему судьи!» — утешал себя Ифит.

В конце концов, он прибыл с благородной миссией.

Послушай, о Геракл, что привело меня к тебе и заставило нарушить твой покой…

Геракл вспомнил о своих ночных кошмарах и горестно усмехнулся.

Покой? — переспросил сын Зевса. — О нет…

Ифит с недоумением посмотрел на собеседника, но продолжал:

У нас случилось большое несчастье…

Что-то с Иолой? — перебил Иолай.

Нет, — покрутил головой царевич. — Она здорова, я уже говорил об этом Гераклу.

Когда ты успел? — удивился Иолай.

Как только мы остались одни, Геракл сразу спросил меня о здоровье моей сестры, — простодушно признался сын Эврита.

Иолай проницательно и насмешливо посмотрел на замершего Геракла.

Так-так! — многозначительно протянул он.

Геракл покраснел и быстро сказал, обращаясь к Ифиту:

Прошу тебя, продолжай!

Несчастье касается моего отца. Кто-то украл у царя все его стада!

Вот как? — без удивления спросил Геракл. — При его характере я бы предположил, что у него должно быть много врагов! Я хотел быть ему другом, но он предпочел поссориться и со мной!

В том-то и дело! — невесело кивнул Ифит. — Отец думает, что это сделал ты!

Геракл поднял брови:

Вот как? Опять не удивительно! Я понимаю, после моего изгнания Эврит просто не успел еще ни с кем поссориться, поэтому думает на меня!

Но у него есть свидетель, — осторожно произнес Ифит.

Это ложь! — закричал Иолай. — Я сам могу выступить свидетелем, что Геракл невиновен, я неотлучно находился с ним вместе!

Кто же? — подчеркнуто спокойно спросил Геракл.

Ко всем его несчастьям добавляется еще и это обвинение! Геракл судорожно сжимал и разжимал кулаки под столом. Но нет, его друзья не должны видеть, что он волнуется!

Поймите меня, — дрожащим голосом произнес Ифит. — Я не меньше вашего ошеломлен подозрениями моего отца! Я здесь для того, чтобы снять с тебя, Геракл, всяческие обвинения!

Так кто же свидетель? — переспросил Геракл.

Он как будто и не слышал последних слов Ифита.

Царевич обеспокоенно посмотрел на Геракла. Он заметил, что силач напрягся и с трудом сдерживает гнев.

Отец нашел какого-то полоумного старика! Это пастух, он утверждает, что ты, Геракл, еще во время состязания в стрельбе из лука убил одну из его овец!

Иолай не мог стерпеть, что его заслугу приписывают другому.

Это был не Геракл, а я! — сказал он. — Я тогда не попал в мишень, это моя стрела пролетела рядом с нею, а за холмом паслось это злосчастное стадо…

Так вот, что это за старик! — воскликнул Геракл.

Он вспомнил пастуха, храбро кинувшегося защищать свое стадо, когда Геракл решил отогнать животных и самого пастуха на безопасное расстояние.

Это были стада Эврита! Если бы я это знал, я бы не стал волноваться за их сохранность. Пусть бы всех его животных перестреляли!

Геракл бросился к старику, чтобы спасти ему жизнь! — стал горячо объяснять Иолай. — Только по чистой случайности стрела какого-нибудь участника состязания не пронзила неблагодарное сердце этого лжеца!

Вот, какова награда негодяя! — покрутил головой Геракл. — Он что же, говорит, что я тогда покушался на животных? Но, в конце концов, там присутствовали многие прославленные стрелки Эллады. У меня куча свидетелей, да еще каких! Любой из них просто не опустится до того, чтобы иметь дело с Эвритом по такому позорному для него делу!

Успокойся, Геракл! — сказал юноша. — Разговор не об этом случае! У царя гораздо более серьезные доводы против тебя!

Геракл вдруг схватился рукой за горло. Лицо его побагровело, глаза закрылись.

Что с тобой? — вскричал встревоженный Иолай и бросился к другу.

Геракл начал сползать на пол. «Очередной приступ…» — подумал он.

Что-то душно мне здесь… — прохрипел Геракл. — Молю вас, давайте выйдем на свежий воздух и продолжим разговор там!

Ифит также был обеспокоен. «Что-то не похоже, чтобы на него так подействовали мои слова, — подумал царевич. — А я ведь еще и не рассказал всего! Геракл — сильный муж и прославленный воин, не может он раскисать от слов, как слабая женщина».

Вдвоем с Иолаем они подхватили Геракла под руки и с трудом выволокли его на воздух. Сын Зевса был страшно тяжел и все норовил упасть, ноги Геракла заплетались и совсем его не держали.

Осторожней! — сказал Иолай.

Дом Геракла находился на горе, рядом с глубокой пропастью. Пропасть была отделена невысокой каменной оградой. К ней и прислонили силача.

Вне дома Геракл начал понемногу приходить в себя.

«Да он просто болен!» — понял Ифит, но решил ничего не говорить о своем наблюдении, боясь оскорбить героя.

Сын Зевса дышал часто и тяжело. Грудь его то вздымалась, то опадала, рука, приложенная к горлу, дрожала мелкой дрожью.

Наконец, он открыл глаза.

Прошу тебя, повтори, что ты рассказывал, — попросил он Ифита.

Царевич ответил:

Я не произнес ни слова, пока ты был в беспамятстве, Геракл. Но теперь я продолжу. Однажды утром Эврит увидел, что все его животные пропали — исчезли без следа! Он велел схватить пастуха. Старик сказал, что ночью к нему приходил ты, о Геракл, и похитил стадо!

— Вы наговорили на меня! — повысил голос силач. — Меня не было в ту ночь на острове, ведь мы сразу отбыли с Иолаем в Калидон!

Ифит развел руками.

Я тоже не верил, я и до сих пор не верю, — поправился царевич, увидев, как хмурится Геракл. — Но старик пастух сказал, что ясно видел тебя в ту ночь и ни с кем не смог спутать!

Внезапно Геракл почувствовал очередной приступ безумия, гораздо сильнейший и страшный, чем все остальные. Сын Зевса не мог воспротивиться припадку, он просто не осознавал, что делает.

Неистовый гнев овладел Гераклом. Он зарычал и бросился на ничего не успевшего сообразить юношу. Как беззащитного младенца, схватил Геракл царевича Ифита и высоко поднял его на вытянутых руках.

Остановись, Геракл! — завопил Иолай и принялся молотить потерявшего рассудок друга кулаками по груди. — Ифит пришел, чтобы доказать твою невиновность!

Я твой друг, о Геракл! — в ужасе кричал царевич. — Остановись, боги никогда не простят тебе твоего неправедного гнева!

Но не слушал никого Геракл. Красная пелена застилала ему глаза, в его воспаленном мозгу была только одна мысль: довольно! Хватит терпеть унижения этого подлого Эврита и его на первый взгляд вежливого и предупредительного сына! Все они на одно лицо — ведь яблоко от яблони недалеко падает! Да будь проклят Ифит вместе со своим отцом!!!

Геракл наклонился над пропастью и разжал руки.

А-а-а-а!.. — закричал Ифит. Его пальцы попытались зацепиться за ограду, но это длилось только одно мгновение, и сын Эврита стремительно полетел на дно пропасти.

Из груди Иолая вырвался нечленораздельный крик. Он лихорадочно рванулся вперед, по пояс высунулся за перила ограды и вытянул руку, но Ифит уже летел в пропасть.

Слезы навернулись на глаза Иолая. Он бессильно следил за удалявшейся человеческой фигуркой, пока она не разбилась о дно пропасти.

Иолай закрыл глаза и зажмурился изо всех сил. Разум его отказывался верить в реальность происшедшего, однако неумолимая память возвращала видение нескольких прошлых мгновений: ужас, застывший в глазах Ифита, его дикий крик, рычание потерявшего рассудок Геракла…

«Боги всему свидетели, — подумал Иолай, — но почему они допустили это, почему?»

Слезы брызнули из глаз Иолая и он вторично закричал. Эхо отозвалось на этот крик.

Вдруг из дома выбежала встревоженная Деянира.

Что случилось, почему ты кричал? — спросила она у Иолая.

Иолай подскочил к молодой женщине, осторожно, но твердо принуждая ее снова зайти в дом:

Ничего, ничего! Все в порядке, Деянира. Просто я поспорил немного с твоим мужем, но это, поверь, наше мужское дело!

Но почему на твоих глазах слезы? — настаивала Деянира. — Что тебе сделал мой муж?

Перестань, Деянира! — уже резко ответил Иолай. — Твой муж сам расскажет тебе все, если захочет! А теперь оставь нас, ведь тебе надо думать о твоем ребенке, тебе необходим покой!

Иолай указал женщине на ее выпирающий живот.

Насилу успокоив взволнованную Деяниру, юноша вернулся к Гераклу. Тот все еще стоял, наклонившись над пропастью. Глаза его были закрыты, казалось, Геракл о чем-то сосредоточенно думает.

Взгляд Геракла внезапно принял осмысленное выражение. С ужасом теперь взирал несчастный на дело рук своих: на дне пропасти лежало маленькое скрюченное тело Ифита.

О Зевс! — прошептал силач и опустился на колени.

Солнце померкло. Небо над Тиринфом вдруг стало быстро затягиваться тучами, налетел сильный ветер.

Что ты наделал! — в ужасе закричал Иолай и упал на колени рядом с Гераклом.

Раздался ужасный раскат грома.

«Все! — подумал Иолай. — Это Зевс. Он все видел и не пощадит ни Геракла, ни меня!»

Что ты совершил, о несчастный! — прогремел голос с неба. — Ты убил Ифита, а ведь он не желал тебе зла!

О горе мне, — пробормотал Геракл и схватил руками голову. — О горе мне! Что творилось с моей головой, о Иолай?

Иолай сокрушенно ответил:

Не могу знать, друг. Ты был сам не свой.

Громко взмолился Геракл:

— О бог богов, всемогущий Зевс! Не могу я отвечать за свои поступки! Какая-то ужасная болезнь одолела меня и заставила сделать это!

Зевс помолчал.

Какая болезнь, сын мой? — спросил он.

Гераклу показалось, что голос как будто смягчился, и, воодушевленный этим, попробовал он оправдаться:

Я страдаю этой болезнью уже долгое время! Она сродни эпилепсии, ее то нет и нет, то нападает она на меня, и я тогда места себе не нахожу. Я готов с ножом броситься на каждого, кого только увижу на своем пути!

Плохо, очень плохо, о Геракл! — ответил Зевс. — Разве не можешь ты контролировать свои поступки? Если ты занемог, скажи жене, чтобы лечила тебя, но не веди себя так, будто ты здоров!

Людям под силу излечиться от обычных болезней! — взмолился Геракл. — А в этой напасти, по-моему, чувствуется рука кого-то из богов! Я несколько раз видел во сне мою злую преследовательницу, которая отравляла всю мою жизнь, эту коварную завистницу…

Вот как, Геракл? — насмешливо спросил Зевс. — Ты списываешь свою вину на нас, богов? И кто же, по-твоему, эта твоя недоброжелательница?

Увы, о Зевс, — неуверенно пробормотал Геракл, — вынужден я сказать, что это снова твоя жена, надменная и гордая Гера…

Опять Гера! — вознегодовал бог. — Сколько ты будешь поминать ее имя? Помнится, в прошлый раз ты также жаловался на нее?

Да, отец мой! — развел руками Геракл. — Но что я могу поделать, если она сказала, что будет преследовать меня до самой могилы?

Перестань! — раздраженно ответил небесный голос. — Ты уже говорил мне эти слова. Ты повторяешься и в том, что обвиняешь мою жену!

Ты не веришь мне? — спросил Геракл и оглянулся на Иолая. — Вот мой друг! — показал Геракл пальцем на Иолая. — Он сможет подтвердить мои слова!

Что ты говоришь, о Геракл? — побелевшими губами спросил Иолай. — Ведь ничего ты не рассказывал мне о своей последней болезни…

Геракла прошиб холодный пот. Он вспомнил, что и в самом деле никому не рассказывал о хвори и старался, чтобы все окружающие думали, что у него все в порядке.

Итак, у тебя нет свидетелей! — подытожил Зевс.

Силач, проникшись ужасом создавшегося положения, молчал, словно проглотил язык.

Ты нарушил священный обычай гостеприимства, святость уз дружбы! — заговорил громовержец. — Таким, как ты, не может быть прощения ни на земле, ни на Олимпе!

Но отец! — жалобно закричал Геракл. — Ифит был сыном человека, который как раз и грешен во всем, тобой перечисленном!

Ты меня удивляешь, Геракл! — строго сказал Зевс. — Ну и что? Разве это дает тебе право быть таким же по отношению к его сыну? И даже по отношению к самому Эвриту! Мне надо покарать тебя, Геракл, ведь ты очень сильно согрешил и не понимаешь своей вины!

О Зевс, я тебя не понимаю! — воскликнул Геракл. — Твои слова говорят о том, что мстить низко — и в то же время ты хочешь отомстить мне за убийство Ифита!

Нет, Геракл! — гневно загремел голос. — Не отомстить я тебе хочу, а наказать тебя!

Как же ты накажешь меня? — со страхом спросил Геракл.

Ты не мог справиться с болезнью, Геракл, и убил своего друга! Так сражайся с этой болезнью и дальше. Нет, я сделаю так, что ты не сможешь из-за этой хвори причинить другим вреда! Если замахнешься на кого-либо ты, только сильнее скрутит тебя боль! Ты будешь обречен мучаться сам, и только когда ты в одиночку победишь эту тяжелую болезнь, прекратится мое наказание!

Так сказал Зевс сыну своему Гераклу, и после этого все разом стихло.

В первую минуту радовался Геракл, что так легко и просто ему все обошлось, но вдруг почувствовал он сильную головную боль.

Иолай, молю тебя, принеси мне холодной воды, — простонал Геракл. — У меня горит голова! Оловянный карандаш расплавится, если его положить мне на лоб!

Иолай тревожно взглянул на друга и, поджав губы, пошел выполнять просьбу.

«Не понять мне, — подумал Иолай. — Зевс ли стал таким мягкосердечным, или же кара, о которой он говорил, вовсе не такая легкая, как кажется? И как переживет все это Геракл, как искупит он свою вину?»

Когда Иолай вернулся с кувшином холодной воды, Геракл даже присел от мучительной боли, которая как обручами сжала его голову.

Лей, — закричал Геракл, бешено вращая глазами, — Лей же, не жди, о Иолай!

Иолай быстро присел над другом и наклонил кувшин. Вода тонкой струйкой полилась на разгоряченный лоб несчастного, облегчая его страдания.

Геракл застонал и пошевелился. Иолай перестал лить и спросил:

Ну как?

Вроде бы, легче, — неуверенно произнес сын Зевса.

Но тут его скрутил новый приступ боли.

О мой отец! — закричал несчастный, простирая дрожащие руки к небу. — Только сейчас понял я, что не были пустой шуткой сказанные тобой слова! Но как же я смогу перенести выпавшие на мою долю страдания, как победить мне ужасную болезнь?

Но было поздно, не отзывался Зевс. Геракл выл и катался по земле, ногтями раздирая себе грудь.

О Зевс! — кричал он. — То что не сумела Гера, сделал ты! Ты не поверил мне и не захотел избавить меня от ужаса преследований Геры! Теперь я покинут даже тобой и вынужден один на один доказывать свою правоту!

Свет не мил был Гераклу, и катался он по земле в страшных судорогах, и чудилось ему хохочущее лицо злобной богини Геры…

Геракл идет к Аполлону

Вконец измучила Геракла злая болезнь. Что ни ночь — не может сомкнуть глаз герой. До предела исстрадался Геракл, покраснели глаза его, а вокруг них легли широкие темные круги.

И только редкие дни были дарованы Гераклу, когда отступала боль. Она тогда переставала мучить героя и забиралась в свою нору, чтобы передохнуть и с новой силой начать терзать его могучее тело.

В один из таких дней сидел Иолай возле постели несчастного Геракла, потому что позвал его герой, дабы посоветоваться. Им надо было решить, что, в конце концов, делать, как прекратить ужасные страдания, из-за которых света белого сын Зевса не видел.

У тебя же есть брат Аполлон, — напомнил Гераклу Иолай. — Не может ли он помочь тебе?

Геракл задумался.

А ведь верно! — воскликнул он. — Аполлон-то мне и поможет! Ведь он не только бог солнечного света, он также избавляет людей от бед и несчастий!

Он повеселел.

Завтра же иду к нему! — объявил Геракл и победно посмотрел на Иолая.

Тот кивнул.

А не лучше ли обратиться к сыну Аполлона? — вдруг спросил Иолай.

К сыну? — удивился Геракл неожиданному вопросу. — Почему?

Ты разве не слышал, что у Аполлона есть сын Асклепий? Все говорят, что он очень разумный юноша, подает большие надежды. У него удивительные способности к врачеванию. Кстати, может быть, тебе будет приятно узнать, его учил кентавр Хирон.

Ты не шутишь? — спросил Геракл и улыбнулся.

Он вспомнил своего старого учителя, под внимательным присмотром которого постигал науки.

«Кентавр Хирон… — подумал герой. — Вот бы все кентавры были, как этот Хирон. К сожалению, чаще встречаются такие, как Несс, которого мне пришлось убить…»

Кентавр Хирон — это хорошо, однако я не уверен, что даже у способного молодого человека хватит умения избавить меня от моего недуга. Ведь ты понимаешь, Иолай, речь идет не о простой болезни…

Понимаю, — согласился Иолай.

Так что все-таки надежней, мне кажется, обратиться к Аполлону!

Хорошо! — опять согласился Иолай.

Они помолчали.

Да! — обратился Геракл к Иолаю, вспомнив очень важную деталь, — а ты не знаешь, где его можно найти?

Теперь задумался Иолай.

Не знаю, — покрутил он головой. — Послушай, а давай спросим у Деяниры?

Геракл рассмеялся:

Что может знать глупая женщина? Ладно! — согласился Геракл, заметив, как помрачнел Иолай.

Его юный приятель не любил непочтительного отношения Геракла к своей жене. Иолай считал, что женщин надо носить на руках только за то, что они женщины.

«Вот сумасшедший!» — снисходительно думал Геракл о таких мыслях друга.

Позвали Деяниру.

Вы — доблестные воины и путешественники, вы должны это знать, — ответила Деянира. — Я же почти всю жизнь свою просидела дома. Сначала это был дворец моего отца Ойнея, потом-дом моего мужа Геракла! Один раз в жизни я путешествовала, да и то — это была дорога от отцовского дворца к дому мужа. К тому же, случай с этим падким на женщин кентавром надолго отбил у меня охоту к перемене мест! Так что ничего я не скажу вам про Аполлона! — подвела итог Деянира и ушла к себе на женскую половину.

Геракл развел руками.

Видал? — обратился он к приятелю.

Видал! — тяжело вздохнул тот. — Что же делать?

Геракл почесал пятерней затылок.

Может, просто попробовать найти его на Олимпе? — предположил Иолай.

Геракл покрутил головой.

На Олимпе он не сидит, там греют кости только старые боги, такие как сам Зевс! А мой брат все время в делах, заботах, разъездах… Да и не полезу я на Олимп!

Почему? — удивился Иолай. — Неужели тебе это не по силам?

Ты хочешь, чтобы я совершил еще один подвиг? То-то будет работы историкам! «Тринадцатый подвиг — Геракл покоряет Олимп!» Ха-ха-ха, насмешил! Конечно, мне это не по силам — я же болен! Болезнь может скрутить меня прямо во время восхождения! Понимаешь, Олимп высок, и я долго буду падать…

Да, — смутился Иолай, — пожалуй, ты прав… А что, если Аполлон на Парнасе?

Парнас — гора не намного ниже чем Олимп, и удобной дороги на вершину также нет!

Что же тогда делать? — приуныл Иолай. Видимо, придется вспомнить, где построены храмы в честь Аполлона… Там моему братцу приносят жертвы, следовательно, жрецы имеют какие-то контакты с ним. И я уверен, что Аполлон следит за этими местами.

Куда же мы отправимся? — спросил Иолай.

Геракл напряг память.

Насколько помню, можно совершить длительное путешествие. Выбирай на вкус: можно прогуляться в Патару, это в Ликии, можно пойти в Дидимы, что близ Милета, можно — в Кларос близ Колофона… Наконец, можно посетить Дельфы…

Геракл хлопнул себя рукой по лбу.

Конечно! Давай в первую очередь пойдем в Дельфы! Там же огромный Дельфийский храм, туда ходят все! Ведь там Аполлон убил гадкого змея Пифона, да и расположены Дельфы у подножия Парнаса… Куда же идти, если не туда?

Хорошо, давай пойдем туда! — согласился Иолай. — Но когда же мы отправимся?

А прямо сейчас! — воскликнул Геракл. — Что, удивлен? Могу объяснить!

Не могу поверить такой прыти еще недавно тяжело больного! — сказал Иолай и подпрыгнул от удивления.

Вот в моей болезни и кроется объяснение! Сейчас, когда она как будто отступила, надо стремиться использовать момент до конца. А то завтра, может быть, старик Зевс или эта стареющая красотка Гера-даже не пойму, кто теперь опекает меня! — снова возьмутся за мое самочувствие. И вот тогда я попляшу!

Геракл и его верный спутник Иолай подходили к Дельфам.

Да, все-таки красивый город! — воскликнул Иолай.

В дороге он все время внимательно присматривался к другу, боясь за его самочувствие. Однако, его опасения были напрасны — Геракл чувствовал себя хорошо. Видимо, сказывалось большое возбуждение, в котором находился герой, надеясь на скорую помощь Аполлона.

Дельфы располагались на скрещении дорог.

В центре города был высокий и красивый храм Аполлона, при виде его Геракл повеселел. Гордо и величественно возносились к небу стены храма.

Толпы паломников в любое время года осаждали этот город. Они спешили сюда со всех концов Греции, чтобы спросить у Аполлона, говорящего устами жрецов его храма, совета относительно дальнейшей своей деятельности. Нищие, а также больные и увечные приходили в храм, чтобы попросить у Аполлона средства от бед и чудесного исцеления.

Священная территория храма была обнесена каменной стеной, у входа толпились паломники. Растолкав толпу, друзья вошли во двор.

В центре двора стояла статуя Аполлона.

Привет, братец! — сказал Геракл, когда они с Иолаем миновали статую.

Ты поздоровался с братом, однако он тебе ничего не ответил, — проговорил Иолай. — Интересно, как ты думаешь общаться с ним? Если ты просто станешь посреди двора и обратишься к небу, он тебе не отзовется. Эти нищие, — Иолай указал на паломников, — разорвут Аполлона на куски.

Придется, видимо, прибегнуть к услугам прорицательницы-пифии, — вздохнул Геракл, приняв справедливость замечания своего приятеля.

От входных ворот к храму вела мощеная дорога. С одной стороны скалы нависали над двором. У подножия скалистой стены располагался священный источник. Вода источника наполняла углубление в камне, где паломники совершали омовение.

Иолай направился было туда, однако Геракл остановил его.

Пусть там плещутся эти несчастные! — сказал сын Зевса. — Это Кастальский источник, а нам нужен другой, он называется Кассотида!

На южной стороне священной территории уступами на склоне горы располагались многочисленные сокровищницы, статуи и памятники.

Зачем они здесь? — спросил Иолай, пораженный великолепием сокровищниц.

Богатые люди не всегда приносят в жертву животных, — объяснил Геракл. — Очень часто они приходят сюда и оставляют свои сокровища вот в таких каменных склепах. Говорят, что если они так сделают перед отправлением в дальний путь, им в дороге будет сопутствовать удача. Правда, никто никогда не видел, чтобы Аполлон брал что-либо для своих нужд из этих сокровищниц.

Он приберегает драгоценности на черный день! — хихикнул Иолай.

Лицо Геракла вдруг перекосилось.

Что с тобой? — встревоженно воскликнул юноша. — Опять начался приступ?

Геракл, сжав от напряжения зубы, кивнул. Иолай стал оглядываться, куда усадить друга, но страдальческое выражение внезапно исчезло с лица Геракла.

Уф! — сказал Геракл. — Кажется, отпустило!

Иолай вздохнул с облегчением.

Знаешь, давай не шутить над Аполлоном, — попросил силач. — Мне кажется, он нас слышит!

Я согласен, мы сюда пришли просить его о помощи, и я больше не раскрою свой рот! — с жаром воскликнул Иолай.

Благодарю тебя, о Иолай, ты очень внимателен! — с иронией проговорил Геракл.

Иолай вжал голову в плечи. Своей необдуманной шуткой он едва не испортил все дело.

Ладно, — хлопнул по плечу приятеля Геракл. — Не бойся! Я уже не сержусь на тебя.

Герою просто стало жалко несмышленого Иолая.

Кассотидский источник там! — указал рукой направление Геракл.

Они подошли к скале, небольшая территория перед которой была отгорожена невысокой каменной стеной, оставался только узкий проход.

Иолай и Геракл сунулись туда, но их остановил и заставил вздрогнуть властный женский голос, внезапно прозвучавший над самым ухом Геракла:

Стойте, о несчастные! Куда вы направляетесь? Разве вы не знаете, что кроме меня в это сокровенное место никто не имеет права входить!

Геракл, который страшно не желал еще чем-либо прогневать Аполлона, отпрянул назад, налетел на Иолая и сбил его с ног.

О Зевс! — воскликнул Иолай, оказавшись на земле.

Из-за стены вышла немолодая уже женщина. В руке она держала несколько листочков лавра.

А ты кто такая? — с недоумением спросил Геракл.

Я пифия! — гордо произнесла женщина.

Она с презрением посмотрела на Геракла и его спутника.

Поверженный Иолай, потирая рукой ушибленное место, поднялся с земли.

Мы просим прощения у тебя, пифия, — почтительно произнес Геракл. — Не можешь ли ты помочь нам?

В чем дело? — спросила прорицательница. — Кто вы такие?

Я Геракл, — ответил силач, — а это мой верный спутник и друг Иолай.

Так это величайший из героев Греции Геракл не знает, как себя вести в священном храме Аполлона? — раздраженно бросила пифия.

Геракл смущенно опустил голову.

И, к тому же, он не знает меня в лицо! Ты что же, Геракл, никак здесь в первый раз? — продолжала вопрошать старуха.

Знаешь, о жрица Аполлона, я раньше как-то рассчитывал на свои силы…

Прорицательница с крайней неприязнью посмотрела на героя.

Как можно не чествовать нашего сиятельного Аполлона! — возмущенно произнесла она. — А твой молодой друг, Геракл, настолько меня не уважает, что позволил себе валяться на земле, когда я вышла к вам!

«Вот дрянная старуха!»-подумал Иолай.

На словах же он сказал:

Мой друг Геракл уже попросил у тебя прощения, но, если хочешь, я прошу прощения еще раз!

Прорицательница поджала губы.

Ладно, знаменитые герои… Так что же привело вас ко мне?

При этих словах старуха посмотрела почему-то на Иолая, как будто ждала ответа от него.

Не я, а Геракл вопрошает о помощи! — проговорил Иолай.

Пифия повернулась к сыну Зевса.

Слушаю тебя, — сказала она.

Геракл вздохнул.

Мой рассказ очень долог… — неуверенно произнес герой. — И я хотел его поведать моему брату Аполлону. Быть может, ты приступишь к своим обязанностям, тогда и услышишь мою историю…

Старуха пожала плечами.

Ну, если ты так настаиваешь… Я согласна, только давайте прежде поговорим об оплате!

Геракл пораженный, не сразу нашелся, что ответить.

О чем, о чем? — переспросил Иолай. Он не поверил своим ушам.

Об оплате! — уверенней произнесла старуха. — Или вы думаете, что Аполлон будет говорить с вами бесплатно?

Геракл затравленно посмотрел на Иолая. Спеша избавиться от недуга, он не захватил с собой денег.

К счастью, у юноши они нашлись. После недолгих торгов, старуха согласилась поговорить от имени Геракла с Аполлоном за двадцать серебряных монет.

"Вот бесстыдница!» — подумал Иолай.

Старуха вернулась к проходу.

Станьте здесь! — сказала пифия, указав друзьям на указанное место.

А теперь смотрите за мной. Будете отвечать на мои вопросы, ясно?

Геракл и Иолай почти одновременно кивнули и стали с любопытством оглядывать место прорицаний.

Священная территория, куда имела доступ одна пифия, с трех сторон была огорожена стеной, с четвертой там была скала. На скале был невысокий выступ, карниз, куда сейчас и забралась пифия.

Глубокая, но узкая расселина делила надвое выступ скалы. Над расселиной возвышался золотой треножник, на который села прорицательница.

По почти вертикальному склону скалы журчал ручеек — это и был священный источник Кассотида, о котором говорил Геракл.

Старуха протянула руки к ручейку и набрала пригоршню священной воды. Поднеся воду ко рту, прорицательница сделала три маленьких глотка, затем выплеснула оставшуюся воду себе под ноги.

Глаза ее сразу после этого действия приобрели какой- то странноватый блеск. Геракл и Иолай переглянулись, но ничего не сказали.

Пифия продолжала священнодействовать. Несколько лавровых листочков, которые перед тем, как пить воду, она положила на колени, снова оказались в ее руках.

Старуха взяла их в рот и принялась сосредоточенно жевать.

«Проглотит или нет? — подумал Иолай. — Это что-то новое в кулинарии — просто жевать лавровые листки. Когда вернусь, — решил он, — скажу об этом Деянире. Пусть попробует накормить так своего мужа. Интересно, что он ей ответит на такое новшество?»

Гераклу стала надоедать эта сцена, но он смиренно ожидал такого важного разговора с Аполлоном, потому без движения наблюдал за действиями прорицательницы.

Старуха не проглотила лавровые листки. Она выплюнула их туда, куда минуту назад вылила священную воду источника. Пифия наклонилась над расселиной, на некоторое время замерла, потом выпрямилась и посмотрела на Геракла.

Силач вздрогнул от безжизненного взгляда женщины.

Аполлон слушает вас, — монотонным и не своим голосом произнесла старуха. — Говорите, что привело вас в мой храм?

«Лавровые листы и вода из источника Кассотиды заменяют ей вино! — подумал ошарашенный Иолай. — Она пьет воду и закусывает лавровым листом. И вообще, она какая-то сумасшедшая!»

Геракл подался вперед и занес ногу, чтобы сойти с отведенного ему места. Иолай быстро поднял руку и удержал приятеля от этого необдуманного шага.

Силач благодарно глянул на Иолая.

Аполлон, это я, Геракл! — взволнованно произнес силач.

Как? Это ты, мой брат? — удивленным голосом вещала старуха.

Геракл неуверенно посмотрел на Иолая. Юноша пожал плечами и кивнул другу, чтобы тот не останавливался.

Ужасная болезнь привела меня к тебе, брат, — сказал Геракл.

Ты не можешь сам с ней справиться?

Геракл с сожалением покачал головой.

Что ты молчишь? Ведь я не вижу тебя! — сказала пифия. — Будь добр, сообщай все свои мысли вслух.

Не проще ли тебе сойти на землю, чтобы мы могли поговорить наедине? — растерянно попросил Геракл. — Меня раздражает присутствие здесь этой старухи.

Со мной ежедневно хотят поговорить много людей и одновременно во многих местах, — возразил Аполлон, — я бы просто разорвался, если бы сам ходил на эти беседы! Поэтому я прибегаю к услугам таких посредников. Говори, я ясно слышу тебя!

Я не могу одолеть этот недуг, Аполлон! — признался Геракл.

Как же ты заболел? Подхватил что-либо от одной из своих почитательниц?

Горестно вздохнул Геракл. Не хотелось, да и стыдно ему было рассказывать брату о причинах болезни.

Нет! — поморщился Геракл. — Эту болезнь наслала на меня злобная Гера…

Разделяю все твои мысли о Гере, — прервал его Аполлон, — она меня тоже раздражает. Так что же она с тобой сделала?

Ужасные боли стали преследовать меня, — произнес Геракл. — Я не находил себе места от них. Временами на меня просто затмение какое-то находило, и не понимал я, что творю…

Так, — произнес Аполлон устами пифии, — сейчас ты расскажешь мне остальное…

Старуха вдруг шумно вздохнула.

Все, перерыв! — объявила она. Но этот раз голос был явно ее, капризный и противный.

Как перерыв? — одновременно спросили Геракл и Иолай.

Аполлон разрешает нам время от времени делать перерывы, — объяснила старуха. — Потому, что много сил уходит на посредничество в разговоре с ним!

Старуха многозначительно глянула на Геракла и продолжала:

Аполлон умеет ценить нас! — торжественно произнесла она. — Не то, что посетители, вроде вас…

Сказав эти слова, пифия сошла с треножника и недвусмысленно протянула руку.

Иолай вздохнул и стал рыться в карманах. Наконец, он нашел там последние десять монет и, скрепя сердце, протянул их женщине.

Что? И это все? — негодующе протянула пифия.

Иолай честно похлопал себя по пустым карманам.

Все! — подтвердил он.

Не знаю, — принялась ворчать старуха. — Первый раз ко мне попадают такие прижимистые посетители, — при этих словах она скривилась, будто глотнула чего-нибудь кислого. — А еще герои!

Тем не менее, она взяла деньги, и они сразу же исчезли в складках одеяния прорицательницы.

«Вот ведь вредная старушенция! — с возмущением подумал Иолай. — Как она вообще дожила до своих лет с таким характером? По-моему, ее давно должны были принести в жертву ее любимому Аполлону!»

Ладно, — сказала пифия и вернулась на треножник. — Продолжаем!

Она снова наклонилась над расселиной. Геракл не стал дожидаться, пока старуха выпрямится, и торопливо стал говорить:

Аполлон, мне надо тебе все объяснить. Болезнь, которую дала мне Гера просто из-за того, что терпеть меня не может, привела к тому, что я в припадке безумия убил своего друга Ифита! Я сбросил его со скалы! А наш отец Зевс сказал, что виновата не Гера, а я, и сделал болезнь еще более тяжкой! Аполлон, я больше не в силах терпеть, я умираю, помоги мне!..

Геракл выпалил все это, буквально, на одном дыхании. Он не смотрел на прорицательницу, и потому был безмерно удивлен, когда поднял глаза и увидал, что старуха глядит на него жестким взглядом прищуренных глаз:

Так ты убийца? Убийцам не место в священном храме Аполлона!

Это мне говорит Аполлон? — недоуменно спросил Геракл у Иолая.

Тот ответил непонимающим взглядом.

Это говорю я! — завопила старуха. — Презренным убийцам не место в храме, особенно, если они так мало платят!

Что? — расправил плечи Геракл.

Вон отсюда! — закричала старуха и соскочила с треножника.

Иолай со страхом смотрел на друга, у Геракла начался очередной приступ болезни. Силач страшно рассвирепел и ступил на запретную территорию.

Геракл, не надо! — взмолился Иолай, но последовать за Гераклом боялся.

Стоя на месте, он взирал на позеленевшую от злости пифию, которая подскочила к Гераклу и принялась молотить по груди героя кулаками. Старуха тянула сына Зевса за львиную шкуру и непрерывно кричала:

Вон из храма! Убийца! Ты ступил на священную землю! Вон!!!

Шкура съехала на бок, Геракл с тихим рычанием отбивался от старухи. В пылу гнева он схватил золотой треножник за ножку и высоко поднял над головой.

Берегись! — заорал Геракл, дико вращая глазами.

Старуха отскочила и неожиданно жалобным голосом заверещала:

Поставь треножник на место, слышишь? Тебя убьет гнев Аполлона, несчастный!

Геракл опустил треножник и прижал его к своей могучей груди.

Так вот, где можно найти на тебя управу? Тебе дорог этот золотой треножник? Напрасно ждешь ты, что я отдам тебе его!

Вдруг рядом с Гераклом и прорицательницей что-то оглушительно громыхнуло.

Иолай зажмурил глаза и с тоской подумал: «Сейчас сюда снова кто-то явится…» Он уже начал привыкать к явлениям богов, довольно частым за последнее время.

Эти явления происходили довольно однообразно. Вот и теперь, когда Иолай открыл глаза, он увидел, как из клубов дыма вышел стройный, атлетически сложенный юноша и положил руку на плечо Гераклу.

Остановись сейчас же! — воскликнул юноша.

Геракл скосил на него глаза и весь как-то странно и сразу обмяк. Золотой треножник опустил сын Зевса на землю, впрочем, не выпуская его из рук.

Отдай треножник! — строго сказал юноша.

Геракл поколебался одно мгновение, затем протянул треножник юноше. Тот сразу взял его и поставил на место над расселиной.

Прости меня, о Аполлон, — глухим голосом произнес Геракл.

«Так это сам Аполлон!» — со страхом подумал Иолай. Он замер, ожидая, что будет дальше.

Аполлон уселся на треножник, Геракл остался стоять перед братом, в глубоком смущении опустив голову.

Не объяснишь ли ты, что тут происходит? — наконец, спросил Аполлон и недобро глянул на Геракла.

Тот поднял голову.

Вот эта старуха, — указал Геракл на забившуюся в угол прорицательницу, — захотела выставить меня вон, а я не рассказал тебе всего…

Ты очень плохо поступил, Геракл! Оскорбив пифию, ты оскорбил меня!

Что? — спросил Геракл. — С каких это пор мой брат стал таким чувствительным к оскорблениям?

Аполлон презрительно скривился.

Ас каких пор ты сам стал таким буяном, Геракл? Ты совершенно не можешь сдержать себя? В таком случае, нам не о чем разговаривать!

Иолай с интересом, который превышал его страх, наблюдал за братьями. «А ведь они совсем не похожи друг на друга! — подумал он. — Ах, да! У них один отец, но разные матери. У Геракла — Алкмена, простая женщина, а у Аполлона… богиня Лето. Вот почему Геракл — смертный, в то время как Аполлон — бог!»

Тебе не о чем разговаривать со мной? — вспылил Геракл. — Раз в сто лет я прихожу к тебе, дабы попросить о помощи, а ты, как зажравшийся индюк отказываешь мне и даже не хочешь поговорить со мной?

Геракл подскочил к Аполлону и стал трясти того за грудки. Аполлон опешил, он не ожидал подобной прыти от смертного Геракла.

Геракл, отпусти меня! — в гневе закричал Аполлон. — Иначе ты сейчас умрешь!

Руки бога пока еще свободно висели по швам, Аполлон не принимал никаких ответных мер.

Иолай оценил его выдержку.

И не подумаю! — выдохнул в лицо брату Геракл.

Ну, ладно, ты сам виноват! — спокойно проговорил Аполлон и резко обеими руками ударил Геракла под ребра.

Геракл охнул и отступил на шаг. Аполлон моментально нанес ему следующий удар, теперь под подбородок.

Зубы Геракла лязгнули, но в следующий момент он пришел в себя и бросился на Аполлона.

Иолай расширенными от страха глазами следил за потасовкой братьев. Пифия, прижав кулачки ко рту, тихонько поскуливала в своем углу.

Аполлону удалось снова оттолкнуть разъяренного Геракла — ведь он все-таки был богом! Геракл, сжав кулаки, занял выжидающую позицию, примериваясь, как бы ловчее кинуться на противника.

Вдруг между дерущимися полыхнула молния. Геракл и Аполлон замерли, а Иолай снова закрыл глаза. «Это — Зевс! — уныло подумал Иолай. — Понемногу собираются все родственники!»

Не понимаю, что это вы тут затеяли! — раздался громоподобный голос.

Это и в самом деле был Зевс.

Сыновья, вы удивляете меня! — сказал старик. — Неужели не можете договориться полюбовно?

Не можем! — звонко ответил Аполлон.

Не можем, — помотал головой Геракл. — Нет больше моих сил, отец…

О боги! — простонал голос. — Своим поведением вы даже меня, повелителя богов заставите молиться! А ты, Геракл, просто доведешь меня до белого каления! Что случилось, Аполлон?

Геракл пришел сюда и начал оскорблять меня! — вскинул голову Аполлон.

Вот как? Снова Геракл виноват?

Да, именно он! И я решил, что если все происходит именно так, я буду драться с ним до его смерти! — сказал бог солнца.

Это еще неизвестно, до чьей смерти… — пробормотал Геракл.

Что ты там шепчешь себе под нос? — спросил Зевс. — Ведь я наказал тебя, нерадивый сын мой! А ты опять плохо ведешь себя?

Плохо — это не то слово, отец! — воскликнул Аполлон. — Он перешел всякие границы!

Какие границы? — не понял Зевс.

Да вот, вторгся на священную территорию! — вдруг влезла в разговор пифия.

Женщина, как видно, просто не могла упустить момент, чтобы не поговорить с богом богов. Ведь такое случается раз в жизни!

А это еще кто такая? — возопил Зевс. — Что у вас там творится, отвечайте мне сейчас же?

Это пифия из моего храма, — проговорил Аполлон.

Так заткните ей рот, чтобы молчала, когда мужчины разговаривают! — прокричал Зевс.

Аполлон махнул рукой в сторону прорицательницы. Та попробовала что-то сказать в свое оправдание и в ужасе вытаращила глаза — у нее отнялся язык.

Сделано, отец, — доложил Аполлон.

Зевс помолчал, затем сказал с расстановкой:

Я страшно недоволен вами, дети мои. Но я не желаю вашей смерти. Ты, Геракл, почему ты не превозмогаешь болезнь у себя дома, как я тебе приказал?

Я превозмогал болезнь, отец, — жалобно заныл Геракл, — но ничего не мог с ней сделать! Долго мучался я, страшное наказание дал мне ты, очень страшное! Врагу не пожелаю я таких страданий! Но не было больше моих сил, и пришел я с моим другом Иолаем к Аполлону просить помощи! А он, вместо того, чтобы помочь мне, полез драться!

Геракл закончил и потер ушибленную челюсть. Аполлон с усмешкой посмотрел на брата и перевел взгляд на свой опухший кулак.

Почему решил поссориться с братом? — спросил Зевс Аполлона.

Он обидел прорицательницу, забрал у нее треножник, — начал загибать пальцы Аполлон.

Обратился громовержец к Гераклу:

Что тебе сделала эта глупая женщина?

Да она запросила бешеную сумму за разговор с Аполлоном! — возмущенно ответил Геракл.

Что? — загремел голос. — Эта несчастная говорит о деньгах в храме? Аполлон, как ты терпишь ее?

Я ничего не знал об этом! — стал оправдываться бог солнца. — Я выгоню ее отец!

Сейчас же! — потребовал Зевс.

Аполлон обратил разгневанный взгляд в сторону пифии.

А ну пошла вон, а то превращу тебя в камень!

Старуха не заставила ждать. С жалобным мычанием выскочила она наружу.

Наконец-то! — отметил Аполлон. — Легче стало дышать без надоедливого женского присутствия!

Что ты там говорил мне, Геракл? — спросил Зевс, когда затихло вдали мычание прорицательницы.

Отец! — снова взмолился Геракл. — Не могу я дольше переносить страдания, выпавшие на мою долю! Избавь меня от них или же убей на месте, ибо в могилу сведет меня страшная болезнь! Ни сна ни отдыха с ней нет, забыл я, когда последний раз ласкал жену!

«Про Деяниру он ловко ввернул», — отметил про себя Иолай.

Слабак, не можешь потерпеть! — с презрением сказал Аполлон.

Тебе бы так! — огрызнулся Геракл.

Братья смерили друг друга взглядами и отвернулись.

Чувствовал я страдания твои, — вдруг сказал Зевс. — Так что, сын, выходит, у тебя получается убивать друзей, а убить в себе болезнь не можешь?

Да не по своей воле совершил я это страшное злодеяние! — воскликнул Геракл. — Ведь я тогда говорил тебе, о Зевс, да ты не стал меня слушать… В припадке ужасного безумия сбросил я друга в пропасть! Но это Гера все, это она хочет моей смерти с того самого момента, как только я появился на свет! Помнишь, она ведь еще в моем младенчестве подложила мне змей!

Ты знаешь, отец, по-моему, Геракл правду говорит, — неожиданно проговорил Аполлон.

Ошеломленный внезапной поддержкой, Геракл посмотрел на брата. Тот показал ему язык и отвернулся.

Ты так считаешь, Аполлон? — удивился Зевс. — Ладно, дайте немного подумать… Ну что еще? — внезапно произнес громовержец.

Что ты сказал, отец? — переспросил Аполлон.

Это я не вам, — ответил Зевс. — Отвяжитесь, дайте хоть раз спокойно поговорить с детьми! — проговорил он кому-то и добавил, обращаясь к Аполлону и Гераклу: — Лезут со всякими мелочами…

Так вот, — продолжал бог богов. — Хочешь ты Геракл, избавиться от тяжкой болезни…

Ты себе не представляешь, отец, как хочу! — взмолился силач.

Долго я думал после того, как наложил на тебя это наказание, и пришел к выводу, что недаром покарал тебя!

«Ну вот, — горестно подумал Геракл, — пропали все мои мольбы…»

Да к тому же в минуту большого гнева послал я на твою голову злой недуг! И не заменишь его ничем… Нет, сын, все-таки тебе придется искупить до конца вину за смерть несчастного Ифита.

Так разве я против? — вскричал Геракл. — Придумай мне наказание в тысячу раз более тяжкое, но избавь от мук болезни!

Даже и не знаю, что тут подойдет, — задумался Зевс. — Ну вот, разве что… Омфале, дочери Иордана требуется раб! И не простой раб, а сильный, выносливый, разумный. Короче, такой как ты!

Откашлялся Зевс и произнес тоном, не терпящим возражений:

Решено! Отправишься ты в рабство к царице Лидии Омфале, и будешь ей служить верой и правдой! Деньги, которые она заплатит за тебя, нужно отдать царю Эвриту, отцу убитого тобой Ифита. После этого рабства получишь ты полное прощение!

Как долго придется мне служить Омфале? — убитым голосом вопросил Геракл.

Три долгих года продлится твоя служба! — ответил Зевс. — Запомни ровно три года — и ни дня меньше! Даже не думай о досрочном освобождении!

Три года… — прошептали губы Геракла. — Но хоть болезнь не будет мучать меня?

Ты что, торговаться вздумал? — грозно произнес голос.

Ты что, отец, — жалобно ответил Геракл. — До того ли мне?

Смотри! — пригрозил Зевс, но затем смилостивился: — Отступит твоя болезнь!

Вздохнул с облегчением измученный Геракл.

Помните, сыновья! — сказал Зевс на прощание. — Будете ссориться — изведаете еще мой гнев!

Обещаем тебе, отец, — ответили Аполлон и Геракл в один голос.

Но смолк уже Зевс.

Ну что? — спросил Аполлон. — Допрыгался?

Отстань, — лениво произнес Геракл. — И без тебя тошно…

А в голове сидела мысль — он снова здоров! И по сравнению с этой мыслью детской забавой представлялось Гераклу ожидающее его рабство.

Аполлон пристально посмотрел на брата.

Знаешь, — сказал бог, — давай, в самом деле, перестанем ссориться…

Не знаю, как это у нас получится, — с улыбкой ответил Геракл, — но попробовать можно!

Братья обнялись в знак примирения.

Тебе нужно отправляться в Лидию к Омфале, — сказал Аполлон.

Да, — кивнул Геракл. — И самому себя продать в рабство.

Ты прямо туда сейчас и пойдешь? — спросил бог.

Нет, — отрицательно помотал головой Геракл. — Сперва домой. Надо предупредить жену — я ведь буду отсутствовать дома три года! А потом уже — к Омфале…

Слушай, я тебе могу помочь! — с внезапным воодушевлением произнес Аполлон. — Я поговорю с Гермесом! Он мой, а значит и твой брат, у меня с ним прекрасные отношения. Наш старик его нагулял, — Аполлон ухмыльнулся и понизил голос до шепота, — с богиней Майей. Гермес — покровитель торговли, а также хитрости, изворотливости и немножко — обмана! Да само небо велело ему заняться этим! Он живо обтяпает твое дельце! При его способностях ты не будешь продан за бесценок, Гермес потребует у Омфалы кучу денег и в один миг отнесет их на своих крылатых сандалиях Эвриту. Таким образом, совесть твоя будет спокойна — царь получит огромный выкуп за погибшего сына!

А я даже не увижу этих денег, — вздохнул Геракл. — А так порой хочется знать, какова тебе цена…

Аполлон рассмеялся.

Не переживай! — хлопнул он брата по плечу. — Гермес надорвется, когда будет нести мешок с выкупом! Ну что, я хоть в какой-то мере развеял твою печаль?

«Опять рабство!» — с тоской думал Иолай.

Они с Гераклом возвращались в Тиринф; сын Зевса был весел и даже насвистывал какие-то мелодии, настроение же Иолая было подавленным. Однако, верный спутник Геракла даже в мыслях не допускал, что сможет оставить друга одного в новом испытании.

Ну что, значит, нас ждет трехгодичное путешествие в Лидию? — бодро проговорил Иолай.

Да! — непроизвольно отозвался Геракл.

Секундой позже до него дошло, что хотел сказать его приятель, и Геракл спросил друга:

Ты что же, решил сопровождать меня?

Конечно, как же иначе? — пропел Иолай.

Геракл покачал головой.

Нет, ты не пойдешь со мной! — возразил силач. — Останься с моей женой и присмотри за ней, так будет лучше для тебя, да и я буду спокоен!

Иолай же возразил на эти слова:

Нет, нет и нет, Геракл! Не мужской это удел — сидеть дома. За женой твоей пусть смотрят слуги, я же пойду с тобой! Вот так! Куда ты — туда и я!

Геракл у Омфалы

Полгода уже служил Геракл у Омфалы, царицы Лидийской. После того, как умер Тмол, муж Омфалы, стала единолично править Лидией царица и вершить все дела.

Гераклу отвели тесную каморку во флигеле дворца, и каждое утро должен был он бежать в покои гордой царицы, чтобы исполнять ее распоряжения.

Иолай нанялся к Омфале в качестве слуги и также стал жить во дворце, однако ему отвели комнату получше. Верный друг вначале хотел поселиться вместе с Гераклом, но царица отказала ему в этом.

— Никто не должен жить вместе с рабом! — сказала юноше Омфала.

Иолай и Геракл видели друг друга изредка, но утешали себя тем, что при встрече всегда могли перекинуться парой-тройкой веселых фраз и подбодрить друг друга.

Геракл знал, что Гермес выторговал у Омфалы большие деньги. Долго вел переговоры хитрый бог торговли, пока ему удалось выманить у царицы задуманную сумму.

В мгновение ока отнес Гермес вырученные за Геракла деньги Эвриту, но не принял их гордый царь Ойхалии, по-прежнему остался он врагом Геракла.

Царица Омфала была красивой, но капризной и взбалмошной женщиной. Ее фантазии очень часто доходили до абсурда, и это довелось ощутить на себе Гераклу, и никогда он еще не испытывал таких невзгод, как на службе у гордой царицы.

Величайший из героев стал в рабстве у Омфалы величайшим объектом ее насмешек, которые терпел постоянно. Кажется, не было ни одного разу, чтобы царица, когда встречала Геракла во дворце, отпускала его просто так. Вечно у нее находилось в запасе несколько острот, от которых жутко страдало мужское самолюбие героя.

Не раз Геракл гадал, что же за этим может крыться — особенности характера царицы или же что-либо большее. Но некому было дать ответ на эти вопросы.

Царица не сразу стала выделять Геракла из числа остальных рабов таким странным образом.

Сначала служба Геракла, хоть и не была легкой, не отличалась от службы других рабов и слуг: надо было убрать в покоях, наколоть дров на кухне, перенести что-либо тяжелое. Были и другие работы. Геракл трудился с утра до вечера, не покладая рук, однако все стойко выносил.

Он хорошо зарекомендовал себя напряженной работой. Ему даже позволили держать в каморке его неразлучную спутницу — дубинку, поскольку Геракл так скромно себя вел и был таким предупредительным, вежливым и тактичным. Царица поверила, что он не способен представлять опасность.

Затем начались шутки, насмешки при каждой встрече, непонятные улыбки.

Однажды утром Омфала вызвала героя к себе, оторвав от работ на дворцовой кухне. Что делать? Если ты раб — ты обязан бежать по первому зову своего господина!

Геракл отставил в сторону метлу, которой в данный момент подметал кладовую (его часто использовали при уборке помещений, ибо царица хорошо помнила его подвиг по расчистке авгиевых конюшен), вытер рукой пот со лба и поспешил в покои Омфалы.

Царица встретила его непонятной улыбкой.

Ты звала меня, госпожа? — хмуро проговорил герой и опустился на одно колено.

Он обязан был звать Омфалу госпожой.

Да, Геракл, я звала тебя! — весело ответила Омфала высоким певучим голосом.

«Мужчинам должен нравиться такой голос», — подумал Геракл и вспомнил о своей жене.

Иолай по его просьбе недавно ездил в далекий Тиринф и привез оттуда радостную весть, что Деянира успешно разрешилась от бремени и родила мальчика, дав ему имя Гилл.

Всем сердцем рвался домой, к жене и сыну, Геракл, но не мог он покинуть службы у своенравной царицы.

Я слушаю тебя, госпожа, — так же хмуро сказал Геракл.

Омфала некоторое время молча любовалась мускулистым телом героя, его широкими плечами, согнутыми в почтительном поклоне.

Брось хмуриться, о знаменитый Геракл! — насмешливо сказала царица. — Посмотри, здесь моя подруга Филомена. Что она подумает, увидев твое хмурое лицо? Она решит, что я тяжело угнетаю тебя…

Сидящая здесь же Филомена мило улыбалась шутке своей царственной подруги.

Скажи, зачем ты хотела меня видеть, госпожа? — сказал Геракл. — И если нет конкретного дела, тогда позволь мне уйти. На кухне много работы.

Смотри ты, какой он суровый! — произнесла Филомена. — Эй ты, раб! — сказала она, обращаясь к сыну Зевса. — Правда, что тебя зовут Геракл?

Правда, — отвечал Геракл.

Все же не могу поверить, — жеманно сказала Филомена Омфале, — что ты заимела такого знаменитого раба. Шутка ли — сам Геракл!

Да, ты только что имела возможность сама убедиться в этом! — ответила царица.

И что же, он слушается тебя?

Еще бы! Я ведь его госпожа!

А ты знаешь, — Филомена понизила голос до шепота, — что этот Геракл показал себя настоящим тираном и деспотом по отношению к амазонкам?

Ну, конечно! Кто же не знает двенадцати знаменитых подвигов этого мужа!

Царица произнесла слово «муж» таким томным голосом, что Геракла помимо его воли пробрала дрожь.

Он унял ее и посмотрел на женщин. Они мирно беседовали и, казалось, совсем забыли о его присутствии.

А ты знаешь, — тихо произнесла Филомена, вдруг скосив зеленые глаза на Геракла, — говорят, бедной Ипполите пришлось несладко, когда Геракл лишал ее пояса…

Женщины захихикали.

Этих достоинств моего раба я еще не оценила, — многозначительно улыбнувшись, ответила Омфала.

Но выглядят они впечатляюще! — сказала Филомена и снова посмотрела на Геракла.

Сын Зевса покраснел.

Эх, хотела бы я побыть амазонкой, — вдруг проговорила Филомена так, как будто выдала свою самую заветную мечту.

Для чего? — спросила Омфала.

Хотя бы для того, чтобы подарить свой пояс такому вот настоящему мужчине!

У тебя опасные мысли! Ведь Ипполита, в конце концов, умерла!

Филомена вздохнула.

Все равно, я с удовольствием побыла бы в роли амазонки.

Но ведь нет ничего проще! Эй, раб! — обратилась царица к Гераклу. — Поднимись-ка на ноги!

Геракл встал. Филомена принялась в упор разглядывать тело Геракла, ничуть не заботясь о стыдливости.

Царица сошла с трона и приблизилась к герою. Ростом она доходила ему ровно до плеча.

Ты и в тронный зал приперся с этой своей дубиной? — укоризненно покачала головой Омфала. — Дайка ее сюда!

Геракл от неожиданности выпустил дубину. Омфала взяла ее и подтащила к себе.

Ого! А она, оказывается, тяжелая! — заметила царица.

Попытка Омфалы оторвать дубинку от пола одной рукой окончилась неудачей. Тогда царица, закусив губу, взяла дубину обеими руками и с трудом взвалила ее себе на плечо.

Со смехом повернулась она к подруге.

Ну как, похожа я на амазонку?

Филомена задумалась.

Пожалуй, нет! — ответила она. — Тебе чего-то недостает!

Я знаю, чего! — воскликнула Омфала и столкнула с плеча дубину.

Деревяшка глухо ударила о каменный пол.

Царица повернулась к Гераклу и приказала:

А ну, раб, сними с плеч львиную шкуру!

Геракл подумал, не ослышался ли он.

Кому я сказала? — строго произнесла Омфала. — Ты мой раб и обязан повиноваться!

Геракл тяжело вздохнул и стащил шкуру, оставшись в чем мать родила.

Правда, разница между его предыдущим видом и теперешним была небольшой — ведь шкура прикрывала только лишь спину и плечи героя.

Не торопись, подержи ее пока! — сказала Омфала.

Она подняла руки к груди и развязала тесемки платья. Легкая материя упала к ее ногам.

Геракл невольно отвел взгляд от стройного и еще подтянутого тела царицы.

Между прочим, вы представляете собой неплохую пару, — донесся до них голос Филомены.

Давай шкуру, раб! — услышал Геракл. — Что это, ты не смотришь на меня? А ты не подумал, что этим ты можешь оскорбить свою госпожу?

Геракл протянул царице львиную шкуру, не поворачивая головы в ее сторону, но Омфала не спешила брать шкуру из рук героя.

А ну, посмотри на меня, раб!

Геракл глянул на царицу и сразу опустил глаза. Омфала была прекрасна в своем первородном одеянии. Впрочем, Геракл слышал мнение, что абсолютно всем женщинам более всего к лицу именно такой наряд.

Подними глаза, Геракл! — сладким голосом сказала царица. — Не то я прикажу выпороть тебя!

Геракл мужественно поднял глаза на свою госпожу.

Вот так уже лучше! — произнесла Омфала. — А теперь подай мне шкуру.

Она повернулась к Гераклу спиной, и сын Зевса укрыл шкурой округлые плечи царицы. Затем, по знаку Омфалы, Геракл снова подал ей дубину.

Как я тебе нравлюсь? — спросила Омфала у подруги, картинно пройдясь по залу.

Настоящая амазонка! — с чувством воскликнула Филомена. — Послушай, позволь примерить мне этот наряд!

Пожалуйста, — согласилась царица и, сбросив палицу и сняв львиную шкуру, отошла в сторону.

Филомена быстро выскользнула из своего платья.

«О Зевс! — подумал Геракл. — Она еще прекрасней, чем Омфала!»

Филомена поразила героя своей фигурой, которую до этого скрывало свободное платье. Длинные ноги, тонкая талия, высокая грудь… Геракл закрыл глаза и страшным усилием воли заставил себя успокоиться.

Между тем, Филомена облачилась в львиную шкуру.

Почему ты закрыл глаза, раб? — жеманно произнесла женщина. — Ты же слышал, тебя прикажут выпороть, если не научишься себя вести в женском обществе!

«О боги! — простонал в душе Геракл, — две обнаженные женщины рядом со мной! Я этого не вынесу».

И все-таки ему пришлось открыть глаза.

Дурачок! — прошептала гостья царицы. — Как ты можешь не смотреть на такую прелесть!

С этими словами она несколько раз соблазнительно качнула бедрами и выгнула спинку.

Омфала фыркнула.

Геракл с ужасом почувствовал, что в нем восстает его мужская сила.

О Зевс! — воскликнула Филомена. — Как бы я хотела быть на месте Ипполиты!

Она не отрывала хищного взгляда от тела героя.

Чтобы не стать окончательным предметом для насмешек, Геракл не нашел ничего лучшего, как снова бухнуться на колени, пряча красную, как свекла, физиономию и прикрывая тело руками.

Прошу тебя, о царица, позволь мне уйти! — взмолился несчастный герой.

Оставайся на месте! — смеясь, воскликнула Омфала. — А если стыдно, натяни мое платье!

Геракл посмотрел на Омфалу с мученическим выражением на лице, но не пошевелился.

А ведь я не шучу, раб, — вдруг серьезно произнесла царица. — Одевай мое платье!

Гераклу пришлось, ругаясь на чем свет стоит, правда, про себя, влезать в женские тряпки.

Ну-ка, повернись! — скомандовала Омфала, когда Геракл, с грехом пополам завязал тесемки платья на широких плечах.

Геракл повернулся.

Хорош, ничего не скажешь! — тоном знатока оценила царица.

Филомена просто умирала со смеху. Она присела на низкую скамью у стены, ноги ее не держали.

О госпожа, — глухо произнес Геракл, который чувствовал себя на последней стадии унижения, — позволь мне уйти!

Это в женском-то платье? — хохотнула Омфала.

Тогда позволь снять это платье, — чуть не плача, попросил герой.

А кто сказал, что тебе будет разрешено его снять? — возразила царица. — Я думаю, ты его снимешь через два с половиной года!

Геракл опешил.

О госпожа! — взмолился он. — Ты хочешь сказать, что я буду носить его все время?

Именно так! — ответила Омфала.

Она повернулась к подруге:

Ну как? Хорош наш герой?

Филомена уже не могла смеяться. Она сползла на пол и корчилась в истерических судорогах, подтянув стройные ноги к груди.

Ой! — наконец, произнесла она, утирая слезы. — Никогда еще так не веселилась.

Подавляя в себе все еще одолевающие ее приступы смеха, она поднялась на ноги и сняла львиную шкуру.

Возьми ее, — сказала Филомена подруге. — По- моему, она тебе больше к лицу!

Правда?

Да, мне так кажется! — подтвердила Филомена.

Ну, что же, я буду ее носить каждый день. А вот Гераклу, я считаю, больше к лицу мое платье.

У величайшего из героев весьма пикантный вид!

Вот и я о том же! Кстати, чтобы дополнить картину до конца, надо научить его другим женским штучкам.

Каким? — поинтересовалась Филомена.

Научить его прясть шерсть, вышивать и так далее. Как, Геракл, научишься?

Геракл с неподдельным ужасом слушал разговор царицы с подругой. Его, величайшего из героев, хотят заставить заниматься женской работой! Он должен научиться сидеть, согнувшись за ткацким станком или прясть шерсть руками, привыкшими владеть острым мечом, натягивать тетиву тугого лука или разить врагов палицей! А Омфала, ехидно смеясь, будет надевать на себя его львиную шкуру, добытую в честном поединке! Эта шкура будет покрывать всю царицу и волочиться за ней по земле! Нет, это просто утонченные муки, и только женщина могла до такого додуматься!

Пожалуйста, поноси еще немного этот наряд, Филомена! — сказала царица. — Я сейчас отведу Геракла в одно место, а потом мы продолжим нашу прерванную беседу!

Филомена поклонилась и отошла в глубину зала.

Иди сюда, раб! — вдруг строго приказала Омфала, подойдя к маленькой двери за троном.

Геракл, понурив голову, подошел к своей госпоже. Его ноги путались в подоле платья.

Омфала распахнула дверь, оттуда послышался шум ткацких станков и женские голоса.

Заходи! — кивнула головой на дверь царица.

Геракл послушно прошел в дверцу.

Он увидел довольно обширную комнату, сплошь уставленную ткацкими станками. За каждым сидела девушка. Несколько девушек сидели отдельно, перед ними стояли специальные подставки с нанизанными на них клочьями шерсти. Девушки тянули руками из клочьев шерстяную нить, наматывая их затем на деревянные палочки.

Это моя маленькая мастерская, — объяснила царица. — Здесь я шью все мои наряды.

Ты шьешь? — с недоумением переспросил Геракл.

Ну не я, а мои мастерицы, — с досадой поправилась Омфала. — Какая разница? А теперь ты будешь мне шить платья, раб!

Она легонько подтолкнула Геракла вперед.

К ним от станков подошла симпатичная девушка и согнулась в почтительном поклоне.

Илахна, как идет работа? — поинтересовалась царица.

Илахна ответила тоненьким голоском:

Все хорошо, благодарим тебя за твою доброту!

Это — старшая над моими работницами! — объяснила Омфала Гераклу.

Силач с интересом принялся рассматривать девушку, которая годилась ему в дочери. Она была мила по молодости, имела гладкую шелковистую кожу и ямочки на щеках. Черные ресницы были так длинны, что, казалось, солнце никогда не отражалось в этих глазах.

Не вздумай совратить ее! — громко сказала Омфала, заметив интерес Геракла. — Иначе тебе придется плохо!

Тут девушка заметила, что один из вошедших — мужчина, и что на нем женское платье, а также то, что царица Омфала полностью обнажена.

Внешним видом царицы девушка вроде бы удивлена не была, по крайней мере, ничем не выдала своих чувств, но на Геракле остановила пораженный взгляд.

Я смотрю, Илахна, и тебе понравилась ваша новая работница! — насмешливо воскликнула Омфала. — Научи-ка ее всем премудростям мастерства!

Ой, это будет не так просто и не так быстро! — приложила ладони к щекам Илахна. — А почему этот… эта работница в твоем платье?

Другого не нашлось! — отрезала царица.

Какому же мастерству его обучать? — деловито кивнула на Геракла Илахна.

Запомни, Илахна! — прервала девушку Омфала. — Не его, а ее! И чтобы я другой раз этого не повторяла!

Слушаюсь и повинуюсь, госпожа! — тихо произнесла девушка и присела, склоня голову. — Но как же к… ней обращаться?

Имя этой работницы — Гераклия, — недолго думала царица.

Гераклия! — удивленно повторила Илахна.

Геракл со страхом ожидал, что его ждет дальше.

Итак, Илахна, я оставлю Гераклию на твое попечение! — сказала царица. — Смотри, не обижай ее!

Пойдем со мной, Гераклия! — громко произнесла Илахна, не дожидаясь, пока за царицей закроется дверь.

Она хотела, чтобы Омфала оценила ее послушание. Однако, как только царица вышла, девушка отскочила от Геракла и воскликнула:

— Не приближайся!

Успокойся, о Илахна! — ответил Геракл. — Я не думаю приближаться к тебе!

Девушка как будто несколько успокоилась.

Скажи мне, ты раб или свободный человек? — спросила она.

Раб! — тяжело вздохнул Геракл.

Вот как! — удивилась Илахна. — А я подумала, что ты очередной любовник нашей царицы!

При этих словах Геракл быстро помотал головой.

Хвала Зевсу, это не так!

Это пока не так! — поправила его девушка. — Я нисколько не сомневаюсь, что Омфала не пройдет мимо тебя! Ведь ты такой мужчина! Мне удивительно, как ты не порвал ее платье, оно же тесно тебе как собачья конура! У тебя не мускулы, а бугры! Это просто чудо!

Геракл молча сносил поток похвал своей внешности.

Остальные девушки прекратили работу и столпились вокруг Геракла. Они начали тыкать в него пальцами и смеяться.

Сними эти тряпки! — сказала одна, наиболее смелая, а может быть, наиболее нахальная.

Геракл оторвал ее руку от платья, но в этот момент чья-то другая рука потянула за тесемку на плече Геракла и развязала ее. Платье повисло на другом плече.

Геракл подумал: «Я сегодня только и делаю, что раздеваюсь и одеваюсь!»

Девушки взвизгнули и быстро справились с оставшейся завязкой. Геракл предстал перед ними во всем своем мускулистом великолепии.

В его мозгу мелькнула мысль: «А не все ли равно? Пусть эти изголодавшиеся девушки смотрят на меня, ведь они сидят во дворце жадной Омфалы целыми днями и лишены мужского внимания. Но они молоды, и у них играет кровь… Ладно, ради их здоровья я потерплю!»

Но очень скоро ему надоели дурацкие тычки пальцами и хихикания девиц.

Послушай, Илахна! — взмолился герой. — Тебе приказала Омфала научить меня ткать или прясть? Так принимайся быстрей за дело, только избавь от твоих чрезмерно любопытных подруг!

Геракл на это никак не реагировал, но за те мгновения, пока Омфала наблюдала за ним, не замеченная девушками, умудрился ни разу не порвать нить.

Однако, он отвлекал от работы остальных мастериц! Нет, царица решительно не могла этого терпеть.

Это что такое? — вскричала она. — А ну-ка, все по местам!

Девушки повскакивали и с визгом бросились врассыпную. Они быстро заняли свои рабочие места и начали наверстывать упущенное.

Омфала подошла к Гераклу:

Ты что же, раб, решил совратить не одну Илахну, а всех одновременно?

Геракл оторвался от работы и поднял взгляд на царицу. На ней было новое платье. Он помотал головой.

Ты ошибаешься, госпожа, я выполняю твой приказ. И, взгляни, довольно успешно!

Геракл показал моток нити, который успел накрутить за это время.

Омфала раздумывала. Она оставила Геракла у девушек во-первых, ради шутки, во-вторых, чтобы помучить Геракла и немного сбить его мужскую гордость, и в-третьих, чтобы в это время выпроводить засидевшуюся и начавшую ее раздражать дурацкими мечтами Филомену.

Ведь известный Геракл — это ее раб! Почему несносная Филомена принялась так откровенно мечтать о нем, да еще в его присутствии! Омфала тогда испытала что-то похожее на ревность.

Теперь же, когда царица увидела успех Геракла у девушек-ткачих, у нее пропали все сомнения: она ревновала! А, следовательно, она поняла, что увлечена этим прекрасно сложенным и могучим рабом.

Омфала в душе разозлилась сама на себя. За долгую жизнь она видела и познала десятки мужчин. Хватало только одного ее желания, даже не желания, а одного намека, как любой мужчина бросался исполнять все ее прихоти.

У царицы было много любовников, но теперь она хотела только этого силача.

Но, как водится, она, вместо того, чтобы показать свое хорошее отношение к Гераклу, принялась бранить его:

Я не приказывала тебе искушать незрелых девчонок, которым ты годишься в отцы! Воздай должное богам, что я заплатила за тебя огромную сумму, иначе ты был бы давно четвертован и сожжен, как раб, ослушавшийся свою госпожу!

Геракл возмущенный вскочил со своего места и сорвал платье Омфалы. Бросив его на пол, он принялся топтать его ногами, крича при этом:

И очень хорошо, царица! Просто прекрасно! Я согласен на любые условия, делай со мной все, что хочешь, но в твои одежды я больше рядиться не буду! Ты можешь меня выпороть, можешь убить, ведь я всего-навсего твой раб, но я раб-мужчина, а не раб-евнух!

Царица выслушала длинную тираду и гневно прищурила глаза.

Хорошо, по крайней мере, что ты признаешь, что ты мой раб! Но рабов ждут соответствующие наказания!

Геракл в эту минуту уже пожалел о своих словах, невольно сорвавшихся с языка, но — что делать? — было поздно.

Ты уже давно заслужил свое наказание, — продолжала Омфала. — Следуй же за мной!

Сказав это, царица развернулась и пошла, гордо подняв голову. Геракл, как побитая собака, поплелся за ней.

Растоптанное Гераклом платье осталось лежать на каменном полу.

Они вышли из комнаты ткачих, затем из тронного зала. Долго-долго шли по длинным коридорам дворца, потом спустились в подвал.

Там горели факелы. Омфала сняла один со стены и пошла дальше, освещая себе дорогу. Геракл старался не отставать, чтобы не остаться в темноте.

Наконец, царица остановилась перед узкой дверью с железным засовом.

«Там меня ожидает палач!» — подумал Геракл.

Омфала достала ключ и отомкнула замок.

Распахнув дверь, она в первый раз за всю дорогу обернулась к Гераклу и процедила сквозь зубы:

Заходи!

Геракл повиновался и ступил в темноту, ожидая, что тяжелая дверь за спиной сейчас захлопнется и отрежет его от внешнего мира.

Дверь, действительно, захлопнулась, однако Омфала вошла следом за Гераклом. Сын Зевса недоуменно вытаращил глаза, но промолчал.

Между тем, царица заперла изнутри дверь. Геракл посмотрел ей в лицо. Оно было все так же холодно, губы плотно сжаты, глаза прищурены. Весь облик царицы говорил о ее решимости и сосредоточенности.

«Что же она задумала?» — задал себе вопрос Геракл, но вслух спросить не решился.

Омфала повыше подняла факел и вышла на середину широкого помещения. Огонь выхватывал только небольшое пространство, и поэтому ничего нельзя было судить о предназначении комнаты.

Царица опустила факел вниз, и Геракл увидел на полу огражденное камнями место для очага. Горка дров возвышалась на этом месте, поленья быстро занялись от факела.

Омфала оглянулась и воткнула ставший ей ненужным факел в железное ушко на стене.

Когда зажженный огонь разгорелся, Геракл рассмотрел помещение, но даже сейчас не мог понять, для чего оно предназначалось. Комната была уставлена различными приспособлениями, которые можно было принять за орудия палача, об этом заставлял думать и костер в центре комнаты. Но для чего, в таком случае, могло служить шикарное низкое ложе недалеко от огня? Неужели для отдыха мучителей?

На ложе была навалена гора подушек. Омфала подошла к ложу и вдруг со стоном опустилась на него.

Ох, как долго нужно идти по дворовым коридорам, чтобы попасть в мою любимую комнату! — сказала царица.

Грудь ее вздымалась.

Но это необходимо для того, чтобы нас здесь никто не мог найти! — добавила Омфала и призывно посмотрела на Геракла.

Сын Зевса недоумевал.

Ты больше не сердишься на меня, госпожа?

К Омфале вернулся ее надменный вид:

Еще как сержусь! И почему это ты заговорил со мной, раб?

Геракл решил: «Будь, что будет, но извиняться не стану!»

Но царица, казалось, не ждала оправданий. Она откинулась на подушки и потянулась. Потом снова села, посмотрела на огонь и произнесла:

Однако, это пламя греет слишком сильно!

С этими словами она сняла платье, и Геракл второй раз увидел молодое тело царицы. И тут он понял, что это не камера пыток, а комната страсти. Те приспособления, от которых он со страхом отворачивался, служили для различных, порой просто фантастичных способов занятия любовью. Скорее всего, они были привезены из заморских стран.

Омфала была настоящим знатоком подобных развлечений!

Вот о каком наказании говорила я, раб! — произнесла царица, обведя рукой комнату.

Геракл следил за ней взглядом.

Тебе придется провести здесь со мной весь этот день и всю ночь! — размеренно промолвила Омфала.

Силач раздумывал, плакать ему или смеяться. Наконец, он осторожно спросил:

Но как подкрепишь ты свои силы, госпожа? Я не вижу никакой еды!

Ты осмеливаешься спрашивать меня о чем-то?

Я забочусь о твоем здоровье, о госпожа! — смиренно возразил Геракл.

Не беспокойся! — усмехнулась царица. — Здесь есть определенные запасы.

Она указала рукой в далекий и почти не освещенный угол комнаты. Там на столике стоял поднос со всякой снедью и несколькими высокими кувшинами.

Я с голоду не умру! — вторично усмехнулась царица.

Она сделала ударение на слове «я».

Но, если хочешь, — добавила Омфала, — можешь выпить пару глотков вина. Это придаст тебе новые силы!

Я еще старых не потерял, — смиренно возразил герой.

Да? — улыбнулась царица. — Приятно слышать!

Геракл перевел дух.

А теперь скажи мне правду, герой, — продолжила Омфала. — Как я тебе нравлюсь?

Что мог ответить Геракл? Как истинный муж, вспомнил он в эту минуту далекую Деяниру, которая была несказанно прекрасней Омфалы.

Ты очень красива, — пробормотал Геракл.

Не слышу! Скажи громче! — нетерпеливо воскликнула царица.

Ты очень красива! — повторил Геракл.

Между тем, ты тяжко оскорбил меня, — обиженно произнесла Омфала.

Когда же? — недоуменно спросил силач. — В комнате ткачих?

— Нет, раньше, — ответила царица, закинув руки за голову. — Когда ко мне приходила Филомена.

Два полушария ее небольших грудей заколыхались и взметнулись вслед за руками.

— Твое мужское естество восстало, — продолжала царица, — когда ты увидел ее. Ко мне же ты тогда остался равнодушным.

Геракл напряженно наморщил лоб. «Как она злопамятна!» — подумал он.

— Тебе придется долго искупать свой грех! — произнесла Омфала и положила свою прохладную руку на могучее плечо героя.

Они встретились взглядами.

— Иди сюда, — прошептала царица и, откинувшись на подушки, увлекла Геракла за собой.

Сын Зевса подумал: «Чего только не придется претерпеть бедному рабу!» — и заключил в свои объятия своенравную госпожу.

— Об этом мгновении я мечтала с того самого момента, когда ты впервые появился в моем дворце, и даже раньше! — тихо произнесла Омфала и умиротворенно закрыла глаза. — Думаешь, почему я согласилась отвалить за тебя такую большую сумму?

С тех пор рабская жизнь Геракла стала не такой тяжелой. Даже Иолай удивился, но когда герой рассказал, какой ценой он купил послабление, долго хохотал и хлопал себя по коленкам.

Геракл взял с него обещание никому об этом не рассказывать, и Иолай торжественно поклялся. Однако, о новой любовной связи царицы Омфалы скоро все равно заговорил весь дворец.

Естественно, что Омфала не удовлетворилась одним днем и одной ночью, проведенными в объятиях прославленного героя. Гераклу пришлось частенько бегать в заветную комнату, где, в основном, происходили их встречи.

Однажды, когда Геракл и Омфала отдыхали, в голову Гераклу пришла соблазнительная мысль: попросить царицу выпустить его на некоторое время за пределы дворца. Он скептически улыбнулся и постарался отогнать эту мысль, посчитав ее совершенно нереальной, но затея снова и снова возвращалась, не давая Гераклу покоя.

«Ну что ей стоит? — думал Геракл. — Здесь и так все окрестности заполнены ее людьми. Я никуда не смогу убежать, меня сразу же поймают. Зато я смогу немного походить по вольной земле и, быть может, поохотиться в окрестных лесах…»

При мысли о возможной охоте у Геракла зачесались руки и он решился заговорить на эту тему с Омфалой. Однако, как приступить к разговору? Прямо с места такие дела не делаются!

Геракл осторожно повернулся к царице. Та лежала у него на руке и с мечтательным выражением лица разглядывала его профиль.

Ты самый ласковый раб из всех, которых я знала! — прошептала Омфала.

Геракл ласково погладил свободной рукой ее волосы.

Однако, я все равно остаюсь рабом?

Царица улыбнулась:

Конечно! Ведь я за тебя заплатила!

Она рассчитывала, что Гераклу придется по душе эта шутка, но сын Зевса слышал ее постоянно, к тому же его голова сейчас была занята другим.

Геракл поморщился.

Что такое, раб? — насторожилась царица. — Тебе что-то не нравится?

Что ты, госпожа! — спохватился Геракл. — Как ты могла подумать такое?

Я знаю, ты все еще не можешь забыть Филомену! — капризно надула губки царица. — А ну-ка, скажи, что это не так!

Конечно, не так, госпожа! Только твое тело дарит мне истинно райское наслаждение!

Геракл часто повторял эту фразу в подобных ситуациях. На Омфалу эти слова оказывали прямо-таки волшебное воздействие. Вот и сейчас она зажмурила глаза и замурлыкала как кошка.

Поцелуй меня! — потребовала Омфала.

Геракл с жаром исполнил приказание.

Сын Зевса не особенно кривил душой, когда говорил наслаждении — царица, действительно, знала толк в любви. Сказывался ее большой опыт.

Негодный раб! — промурлыкала Омфала. — Ты так редко говоришь мне подобные слова!

Геракл ошарашенно поднял брови. А он-то думал, что повторяет их даже слишком часто! Нет, никогда не угодишь этим своенравным женщинам!

Однако, он видел, что царица после ночи любви пребывает в прекрасном настроении, и принялся ковать железо, пока горячо:

И все-таки, госпожа, я смиренно прошу меня выслушать…

Что ты хочешь? — лениво произнесла Омфала.

Геракл начал издалека:

Ты все время спрашиваешь меня, как я к тебе отношусь…

Правильно, — кивнула Омфала. — Все женщины об этом спрашивают!

Но я бы хотел и у тебя спросить о том же, — промолвил Геракл и замер, потому что считал, что сказал очень смелую фразу.

Что такое? — не рассердилась, а удивилась царица. — Тебя интересует, как мне нравится заниматься любовью с тобой?

Геракл пристально посмотрел на Омфалу, что должно было означать: я сгораю от желания знать правду!

Царица именно так поняла этот взгляд.

Ну… — задумалась она. — А разве ты не понимаешь этого по моим стонам?

Омфала совершенно не сдерживала себя в постели, именно поэтому она отвела под любовные свидания далекую комнату в подвале, там, где никто не мог услышать ее криков. Однако, Геракл хорошо помнил, как дворцовые слуги, которые всегда все про всех знают, звали его послушать ночью страстные крики царицы, не предполагая, что это усилия Геракла заставляют Омфалу кричать.

Геракл понял, что настала пора еще раз поцеловать госпожу, что он и проделал со всей старательностью.

Она совершенно разомлела от поцелуя. Геракл тут же сказал:

Твои стоны, о госпожа, бесподобны. Они так возбуждают меня…

Омфала с благодарностью посмотрела на Геракла. Атлет решился сказать самое основное:

Но у меня есть одна просьба, царица, и если ты ее исполнишь, я стану любить тебя еще больше…

Чего же ты хочешь?

Услыхав вопрос, Геракл почувствовал, что у него вдруг пропала всякая решимость. Однако, отступать было некуда. Как будто прыгая с горы в пропасть, он спросил:

Не могла бы ты позволить мне недолгую прогулку вне пределов дворца?

Что? — удивилась царица.

Только недолгую прогулку! — взмолился Геракл. — Один раз обойти вокруг дворца! Прошу тебя, просто заклинаю, разреши!

Раб, ты забываешься!

Слова прогремели, как удар бича.

«Нет, Омфала, я всегда помнил, что я раб!» — с горечью подумал Геракл и решил поменять тактику.

Да! Да-да!.. — жарко прошептал он. — Я твой раб! Я твой вечный раб, моя несравнимая, прекрасная госпожа, богоравная Омфала!

Он накинулся на ошеломленную царицу с поцелуями и объятиями, шепча ей на ухо горячие слова любви:

Я люблю тебя, я очень люблю тебя, Омфала, и я никуда не убегу от тебя! Я так люблю слышать твои стоны, Омфала, твои руки, твое тело!..

И так очень долго.

В конце концов, царица разомлела до предела. Однако, Геракл ограничивался только невинными ласками. Омфала не выдержала и простонала:

Геракл! Почему ты меня только целуешь?

«Вот он — тот самый момент!» — подумал Геракл и ласково, но твердо прошептал:

Обещай, что будешь отпускать меня, и я сию минуту вознесу тебя на вершину счастья!

Да-да! — торопливо ответила царица. — Я на все согласна, только начинай скорее!

Геракл спрятал в густой бороде торжествующую улыбку.

Берегись, царица! — воскликнул он. — Сейчас ты умрешь от наслаждения!..

Геракл и керкопы

Упросить Омфалу отпустить его в первый раз было для Геракла самым трудным делом, дальше пошло легче.

Иногда царица снисходила даже до того, что разрешала герою гулять целый день, а то и несколько. Правда, при этом она всегда брала с него твердое обещание вернуться к строго назначенному часу, в основном, к ночи.

Геракл часто звал с собой Иолая, и его приятель, если был свободен, с радостью покидал дворец. Иолай шутил, что, после определенных событий, жизнь раба-Геракла стала легче, чем жизнь слуги-Иолая.

Нелегко было Гераклу возвращаться во дворец с таких прогулок! Как безумный он ходил целыми днями по лесу, слушая пение птиц и отыскивая следы животных среди густой листвы. Очень часто приносил Омфале богатую добычу, которой очень гордился.

Однажды, в жаркий летний день, когда Геракл вдоволь находился по лесу, он прилег отдохнуть в прохладной тени деревьев. Иолай в этот раз остался во дворце, и никто не мешал Гераклу полежать в тиши и одиночестве. Лук и стрелы снял Геракл и положил рядом с собой, голову примостил на кулак и приготовился вздремнуть.

Высоко в небе однообразно плыли белые облака, глаза героя скоро начали слипаться, и Геракл заснул.

Разбудил Геракла непонятный шум и тихие голоса. Первым делом протянул герой руку к оружию и обнаружил, что и лук и стрелы пропали.

Силач скосил глаза и оглянулся вокруг. В одном месте он заметил шевеление густой травы. Геракл осторожно приподнял голову.

С изумлением увидел он шестерых человечков, каждый из которых был ростом с его ладонь. На карликах болтались куски звериных шкур.

Три человечка тащили лук Геракла, трое остальных — колчан со стрелами.

Ай! — вдруг воскликнул карлик из тех, что тащили лук. У человечка были большие оттопыренные уши.

Тише ты! — зашипел на него сосед, на вид постарше, с седой бородой. — Что случилось?

Он еще спрашивает! — возмутился лопоухий. — Ты же мне ногу отдавил! Медведь!

Потерпишь! — прикрикнул третий из тащивших лук, худой карлик с такой тонкой шеей, что Геракл не мог понять, как на ней держится голова.

Нечего было подставлять! — влез человечек со смешным длинным носом.

Этот носатый и двое толстеньких тащили колчан со стрелами.

Тише вы, полоумные! — шикнул на них бородач. — Этого быка подымете!

Геракл понял, что карлик имел в виду его. Он ниже пригнул голову и замер, стараясь не выдать себя и не пропустить ни единого слова из удивительного разговора маленьких человечков.

Да он дрыхнет без задних ног! — воскликнул лопоухий.

Ты в этом уверен? — ехидно спросил его бородатый.

Если не веришь, смотри, я запущу в него камнем — он и не пошевелится! — крикнул лопоухий и выпустил лук.

Он нагнулся и что-то взял в руку.

Перестань! Что ты делаешь? — попытался останови ты его бородач, но лопоухий уже успел метнуть камешек в сторону Геракла.

Силач засмотрелся на карликов и забыл, что ему угрожает нешуточная опасность. Вдруг что-то довольно ощутимо ударило его по голове.

Геракл выругался и вскочил на ноги. Карлики увидели его и моментально бросились врассыпную.

Спасайся! — кричали человечки.

Стойте, маленькие негодяи! — закричал Геракл и принялся ловить карликов.

Однако, это было вовсе не просто. Человечки бегали весьма проворно, быстро меняя направление. Геракл постоянно спотыкался и падал, перекатываясь через карлика, когда тот внезапно начинал удирать в противоположную сторону.

Наконец, ему удалось поймать бородатого, остальные буквально пропали.

Геракл заботливо связал руки и ноги карлика кусками старой порванной тетивы лука.

Теперь никуда не убежишь! — заметил герой, держа карлика перед собой на уровне лица.

Карлик таращил на него испуганные глаза.

Ну что молчишь? — потряс человечка Геракл. — Скажи что-нибудь!

Ты поймал меня только потому, что я стар и не так быстро бегаю! — вдруг проговорил бородач.

У него был испуганный тонкий голосок.

Согласен! — кивнул головой Геракл. — Но сейчас ты мне поможешь поймать остальных!

Я? Помогу поймать моих товарищей? — карлик рассмеялся. — Да никогда в жизни!

Геракл почесал в затылке и задумался, как заставить карлика сделать это.

Ага! — придумал Геракл. — Мы очень быстро сговоримся, стоит только мне развести огонь и подвесить тебя за ноги над ним!

Ты не сделаешь этого! — в ужасе воскликнул карлик и бешено завращал глазами, но Геракл с самым невозмутимым видом принялся собирать сухой хворост, потом сложил его кучкой, воткнул наклонно рядом толстую палку и подвесил на нее карлика.

Ну что? — спросил он у человечка. — Поджигать?

Не надо! — заверещал карлик. — Я согласен!

Он оглушительно свистнул. Тотчас из кустов послышался жалобный голос:

Не надо, силач, не трогай нашего товарища!

А-а-а, вы тут, воришки! — злорадно протянул Геракл. — А ну, подходи по одному!

Подойдем, только не поджигай! — ответили карлики.

Зашуршала трава и карлики по одному стали подходить к Гераклу. Он всем им связывал руки и ноги.

Наконец, связав последнего, он снял бородача с ветки и рассадил карликов вокруг себя.

А теперь поговорим, — грозно произнес Геракл.

Карлики задрожали.

Почему вы решили обокрасть меня? — спросил Геракл.

Ты вон какой большой и сильный! — сказал лопоухий. — А мы маленькие и слабые…

Мы хотели взять твой лук и стрелы, чтобы защитить себя от злых лесных зверей! — произнес бородач и глянул Гераклу прямо в глаза.

Не хитрите! — оборвал речь карлика Геракл. — Этот лук слишком велик для вас, вы не могли бы им пользоваться! Да и стрелы тоже!

Мы бы их использовали как копья! — нашелся лопоухий.

Опять лжешь, воришка! Зачем вам копья? — не поверил Геракл.

Ладно, Гамад, скажи ему правду! — попросил бородатый человечек.

Лопоухий посмотрел на своего старшего товарища долгим взглядом и сказал:

Ну, если ты так настаиваешь… Пожалуйста!

Карлик обратил свой взор на Геракла.

Слушай, силач! Вызвал нас к себе злой царь Силей, что правит в Авлиде, это недалеко отсюда. Он сказал нам, что, по слухам, появился у царицы Омфалы новый раб, с которым царица живет как с мужем и во всем слушает его! Он, очевидно, имел в виду тебя, силач?

Геракл хмуро кивнул.

Продолжай! — приказал он карлику.

Лопоухий откашлялся и продолжил:

Так вот, царь Силей вызвал нас и приказал добыть твой лук и стрелы. Он сказал, что будто бы знает, кто ты такой, и что ты пойдешь за своими волшебными стрелами хоть на край света!

Геракл поморщился и подумал, что Силей имел в виду стрелы, смоченные ядом лернейской гидры. Немного их уже у Геракла осталось и очень он дорожил ими.

«Однако, хитрый Силей знает, кто я такой!» — отметил про себя Геракл.

Что же, это больше похоже на правду! — сказал Геракл вслух. — А зачем я Силею?

Как зачем? — удивился бородач. — Тебя же слушается Омфала! Силей хотел через тебя воздействовать на царицу Лидии, чтобы прибрать к рукам ее владения!

Ага! — кивнул головой Геракл. Теперь ему до конца стало все ясно.

Он снова обвел глазами карликов.

Ну что, незнакомец? — спросил бородатый карлик. — Ты нас отпустишь?

Да, мы все тебе честно рассказали, — вторил бородачу лопоухий. — Ты нас отпустишь?

Как бы не так! — возразил герой.

Но мы же от тебя ничего не скрыли! — стал канючить носатый.

Знаете, друзья мои, вам придется прогуляться вместе со мной во дворец Омфалы! — сказал Геракл. — И повторить свой рассказ там.

С этими словами он просунул плечо через лук и пристегнул к поясу колчан. Затем Геракл взял ту самую палку, на которую подвешивал бородатого карлика и продел карликам ее меж связанных ног.

Геракл поднялся на ноги, положил палку себе на плечо и оглянулся назад. Шесть карликов аккуратно висели на палке вниз головами.

У меня сегодня получилась очень знатная охота! — весело заметил Геракл. — А еще лучше сказать — рыбалка! Шесть больших рыбин!

Он двинулся по лесу в сторону дворца. Шестеро карликов покачивались на палке в такт шагам Геракла.

— Постой, силач! — вдруг услышал Геракл голос бородача.

Геракл повернулся.

Что такое? — осведомился он.

Бородатый человечек пристально смотрел на Геракла большими грустными глазами.

Ты не можешь сказать, что с нами сделает царица после того, как мы ей все расскажем? — тревожно спросил бородач.

Геракл пожал плечами. От этого жеста карлики заколыхались, как груши на ветру.

Точно не могу сказать, — ответил сын Зевса, — но думаю, что прикажет убить вас!

Геракл не кривил душой, когда высказывал это предположение. Он хорошо узнал за время своего рабства капризный характер хозяйки дворца и мог предположить наиболее вероятные ее пожелания.

Человечки заохали.

Отпусти нас, герой! — взмолились они.

Ну вот, как запахло расплатой, так «герой»! — засмеялся Геракл. — А раньше было как? «Бык»?

Силач пристально посмотрел на бородача. Тот покраснел и отвел взгляд.

Нет, воришки! — сказал Геракл тоном, не терпящим возражений, — Вы расскажете все моей госпоже!

С этими словами он ускорил шаг.

Карлики затихли, видимо соображая, как быть дальше.

Скоро Геракл вышел из лесу. Впереди на горе возвышался дворец Омфалы. Увидев его из-за плеча Геракла, карлики заволновались.

Геракл остановился передохнуть и снял палку со своего плеча.

Ну ты и силач! — удивленно протянул бородатый человечек. — Ты так долго тащил нас!

Геракл польщенно улыбнулся.

Да ладно! — протянул он и махнул рукой.

А я все-таки сильней тебя! — вдруг заявил бородатый карлик.

Ты? — не поверил Геракл. — Хвастун!

Он громко расхохотался.

Не веришь? — подзадоривал его карлик. — А ты развяжи меня, тогда увидишь!

Э, какой хитрый! — погрозил ему пальцем Геракл. — Ты убежишь!

Не убегу! — заверил его карлик. — Ведь мои товарищи здесь! Только давай договоримся, — вдруг посерьезнел человечек. — Если я окажусь прав, ты отпустишь нас! Ну как, договорились?

Геракл улыбнулся и кивнул. Конечно, он был уверен в своей непобедимости.

Так развяжи меня! — напомнил карлик.

Геракл достал нож и перерезал завязки на руках и ногах человечка. Бородач честно никуда не побежал.

Смотри! — сказал карлик. — Вон там лежит большой камень! Видишь?

Геракл увидел недалеко впереди большой камень высотой почти со свой рост и кивнул.

Как далеко ты можешь его бросить?

Геракл неопределенно хмыкнул.

Это надо попробовать! — в конце концов решил он.

«Он что, шутит? — подумал Геракл. — Если я просто оторву от земли этот камень — уже будет совершен очередной подвиг! Как же можно бросить такой валун?»

Геракл подошел вплотную к камню, поплевал на руки и обхватил валун.

Карлики возбужденно закричали, подбадривая Геракла.

Пот струился по лицу героя. От страшного напряжения покраснели глаза, вздулись все вены, затрещали кости.

Но оторвал-таки камень от земли Геракл! Оторвал, приподнял до половины колен, пронес несколько шагов, да и бросил.

Сел рядом, прислонился к камню, да и стал пот утирать.

Ну, что скажешь? — обратился Геракл к бородатому карлику.

Неплохо! — важно одобрил человечек результат титанических усилий героя.

Геракл от такого нахальства лишился дара речи. Такой тяжелый камень! Но через секунду опомнился и с хитрецой произнес:

Отлично! А теперь — ты!

Геракл предвкушал удовольствие от посрамления гордого карлика, ведь герой думал, что тот сейчас будет вынужден приступиться к тому же камню, что переносил Геракл.

Однако Геракл ошибся. Карлик подошел совсем к другому камню, который был высотой с маленького человечка. Бородач легко поднял его своими мускулистыми руками и отбросил далеко в сторону.

После этого победно посмотрел на Геракла.

Ну что? Я выиграл? — спросил карлик.

Постой-постой! — оторопело протянул Геракл. — А как это?

Ну это же просто! — воскликнул карлик. — Ты камень величиной с себя самого сумел только приподнять и перенести на небольшое расстояние, я же камень тоже величиной с себя самого сумел не только поднять, но и далеко зашвырнуть! Вот и получается-я выиграл!

Карлик скорчил рожу.

Геракл ошарашенный сел на траву.

Ну ты и хитрец! — протянул он.

Мы победили! Мы победили! — заверещала низкорослая компания.

Карлики от радости принялись скакать и танцевать с завязанными руками и ногами, каждую секунду теряя равновесие и падая в траву.

Геракл махнул рукой. Не то, чтобы он признал свое поражение. Ему просто вдруг стало до слез жаль смешных маленьких человечков, которые почти наверняка вызовут отвращение Омфалы, какое вызывают крысы или мыши. Царица наверняка их прикажет убить.

Геракл решил отпустить карликов на волю.

Эй, послушайте, воришки! — позвал Геракл.

Карлики перестали скакать и обратили свое внимание на сына Зевса.

Ну-ка, подходите по одному! — приказал Геракл.

Человечки стали подходить к Гераклу, и он избавлял их от пут. Карлики потирали затекшие руки и ноги и отходили в сторону, готовые каждый момент улизнуть. Однако, они ждали, пока силач освободит всех.

Последним Геракл развязал бородача.

Теперь, может быть, скажете, кто вы такие? — спросил Геракл, задержав человечка в руке.

Мы — керокопы! — объяснил бородатый карлик. — Мы живем в этом лесу!

Ничего не понимаю! — помотал головой Геракл. — Я здесь столько раз охотился, а вас не видел!

Нас найти не просто! — довольно воскликнул маленький бородач.

Мы живем в норах! — добавил лопоухий. — Мы их сами роем! — гордо добавил он.

И мы их прячем под листьями, поэтому наши норы заметить нелегко! — закончил бородач.

Хорошо! — сказал Геракл и отпустил карлика. — Пожалуй, нам пора познакомиться! — добавил он. — Меня зовут Геракл!

Меня — Мардук! — шаркнул ножкой бородач.

А меня — Гамад! — представился лопоухий.

Трот! Тилл! — почти одновременно воскликнули толстенькие. — Мы братья!

Астиаг! — назвал свое имя носатый.

Меня зовут Субар, — степенно проговорил худенький карлик.

Геракл с самым серьезным видом кивал каждому человечку, показывая как приятно ему познакомиться с маленьким народцем.

Постой-постой! — вдруг сказал Мардук. — Ты сказал, что тебя зовут Геракл?

Ну да! — подтвердил герой.

А я слышал о тебе! — бородатый карлик хлопнул себя по ляжке. — Это ты победил немейского льва?

А то кто же? — сказал Геракл. — У меня вот, смотри, и шкура есть!

Геракл показал шкуру.

Ух ты! — карлики обступили шкуру и начали тыкать в нее пальцами. — Настоящая?

Обижаете, малыши! — сказал Геракл. — Сейчас опять свяжу! — в шутку пригрозил он.

Мы не малыши, мы керкопы! — закричали карлики.

Ну, хорошо! — ответил Геракл. — А что мне с вами теперь прикажете делать?

Как что? — удивились карлики. — Позволь нам уйти!

Но я вас не держу! — в свою очередь удивился Геракл.

Нет, силач! — возразил Мардук. — Так дело не пойдет. Надо, чтобы ты отвернулся или закрыл глаза.

Почему? — спросил Геракл.

Тогда мы сможем спокойно уйти, зная, что ты не подсматриваешь!

Что же мне подсматривать?

Где находятся наши норы! — ответил карлик.

Какие вы скрытные! — улыбнулся Геракл.

Да, такими уж народились! — спокойно подтвердил лопоухий Гамад.

Хорошо, я сейчас закрою глаза. Но как мне вас найти, если понадобится? — спросил Геракл.

А зачем это мы тебе можем понадобиться? — недоверчиво протянул лопоухий.

Что это ты, Гамад? — укоризненно посмотрел на своего товарища бородатый Мардук.

Гамад смутился.

Если будешь иметь в нас нужду, — сказал Мардук, — ты просто свистни, вот так…

Он сложил губы каким-то определенным образом и свистнул протяжно три раза.

Запомнил? — спросил Мардук. — Или повторить?

Геракл с улыбкой помотал головой.

Запомнил! — заверил он керкопов.

Для подтверждения своих слов он свистнул точно так же, как Мардук.

Только не забудь закрыть глаза, а то мы не появимся! — потребовал бородач. — Мы не хотим, чтобы ты замечал, где мы выходим из-под земли!

Ладно! — согласился Геракл и подумал: «Я вас из-под земли достану!»

Ну, ладно, если что — свисти! — сказал Мардук на прощание. — Мы сидим в норах, а под землей звук расходится далеко! Мы услышим!

Спасибо! — поблагодарил Геракл. — Не обещаю, что побеспокою, но вдруг понадобится!

Он закрыл глаза.

Моментально раздался шорох, будто пробежала стая мышей, потом все затихло.

Геракл открыл глаза. Вокруг никого не было.

Ради интереса Геракл некоторое время поискал в густой траве норки керкопов и, естественно, ничего не нашел.

Геракл и царь Силей

Незаметно летело время. Прошел еще один год. За это время служба у Омфалы вовсе перестала быть для Геракла мучительной и тяжелой. Он по-прежнему вы- поднял различные работы, однако прежнего унижения не испытывал.

Жил во дворце и верный Иолай, как мог, помогал Гераклу тянуть лямку службы. Сын Зевса, видя, что ему самому стало легко, а Иолай надрывается, не раз предлагал юноше покинуть его и вернуться в Тиринф. Иолай на такие предложения отвечал неизменно:

Мы вместе пришли сюда, и уйдем вместе!

Силач был поражен верностью друга.

Царица родила от Геракла сына. Она дала ему имя Лам. Но капризная женщина не давала возможности своему рабу и любовнику видеться с сыном, за что Геракл был несказанно обижен на Омфалу.

Не раз думал Геракл, чем умилостивить царицу и получить доступ к сыну. Наконец, вспомнил он, как керкопы рассказывали ему о злобном и завистливом Силее, царе расположенной по соседству Авлиды. Не раз и сама царица жаловалась Гераклу на злые козни царя.

Решил герой проучить Силея и избавить таким образом Омфалу от неприятного и опасного соседа.

Госпожа! — сказал Геракл как-то ночью. — Позволь покинуть твой дворец на длительный срок!

Что ты задумал? — насторожилась Омфала.

Я хочу проучить твоего врага Силея!

Молодец! — похвалила Геракла Омфала. — Но как ты сделаешь это?

Просто пойду к нему во дворец, а там видно будет! — долго не думая, отвечал герой.

Ну, что ж… — задумалась царица. — Попробуй! Только помни, что ты по-прежнему мой раб, и должен вернуться ко мне!

Геракл кивнул.

Я вернусь, госпожа! Можешь не сомневаться! — заверил он ее.

Как это тебе в голову пришла такая хорошая мысль? — спросила Омфала.

Геракл улыбнулся и пожал плечами. Потом он решился задать наболевший вопрос.

Можно ли мне перед тем, как я отправлюсь к Си- лею, увидеть сына, о прекраснейшая из цариц? — спросил Геракл и замер в ожидании ответа.

Женщина задумалась, брови ее сбежались к переносице.

Мы обсудим это после твоего возвращения! — сдержанно произнесла царица.

Геракл вздохнул. Ну что ж, вырвать такое обещание у своенравной госпожи тоже был шаг вперед, раньше Омфала не согласилась бы и на это.

Тебе нужна помощь? — спросила царица. — Я могу дать тебе всех моих солдат!

Нет, это лишнее! — возразил ей Геракл, — Я рассчитываю справиться сам!

Когда же ты намерен выступить?

Если позволишь, госпожа, то завтра!

Царица внимательно посмотрела на любовника.

Все-таки, тебе не терпится покинуть мой дворец! — ворчливо произнесла она.

Геракл хотел ответить, что ему не терпится увидеть маленького Лама, но решил ограничиться заверением:

Моя любимая госпожа ошибается!

Омфала вздохнула.

Кто может меня упрекнуть, что я угнетаю тебя здесь? — обиженным тоном сказала царица.

«Деянира!» — сразу же подумал герой.

Пусть такой человек первым бросит в меня камень! — продолжала Омфала.

Геракл приложил руки к груди.

Прошу тебя, госпожа, даже не сомневайся в том, что я вернусь во дворец сразу же, как только проучу злобного Силея! — с жаром воскликнул Геракл, — Клянусь моим отцом Зевсом!

И он не обманывал, правда, думая о скорейшем возвращении не к Омфале, а к сыну.

Можно еще один вопрос, госпожа? — склонился в поклоне Геракл.

Что такое?

Отпустишь ли ты со мной моего друга Иолая? Он всегда был моим спутником в подобных предприятиях!

Бери его, если хочешь! — ответила Омфала. — Откровенно говоря, толку от него во дворце немного! Не то, что от тебя… — добавила царица со значением и пристально посмотрела в глаза Гераклу.

Силач улыбнулся и припал губами к устам Омфалы.

Геракл! — отстранилась Омфала.

Что госпожа?

Давай еще разок, а? — смиренно попросила женщина. — А то не отпущу! — пригрозила она.

Слушаю и повинуюсь, госпожа! — со вздохом проговорил бедный раб и привлек Омфалу к себе…

Через час Геракл покинул царицу и направился к Иолаю. Он нашел друга в его тесной каморке.

Пришло нам время собираться в поход, о доблестный Иолай! — весело воскликнул Геракл.

Иолай оторвался от сандалии, прошивкой которой занимался до прихода приятеля.

Как, Омфала решила отпустить тебя раньше положенного срока? — удивился юноша.

Нет! — с сожалением покачал головой силач. — Пока что мы с тобой идем к царю Силею, дабы проучить его и навеки отбить охоту зариться на чужую территорию!

О чем ты говоришь? — спросил Иолай. — На что зарится этот полоумный старик?

Как на что? Он спит и видит себя не только повелителем Авлиды, но и Лидии!

И Омфале надоели его козни?

Угадал, друг! — излишне весело воскликнул Геракл.

Иолай недоверчиво посмотрел на приятеля.

Кажется мне, что это твоя идея, а не царицы! — подозрительно проговорил Иолай. — Что это тебе дома не сидится?

Он закончил шить, откусил нитку и бросил иголку на стол.

Для меня, жалкого раба такой поход — самое приятное развлечение! — парировал Геракл.

Иолай натянул сандалию на ногу, завязал тесемки и несколько раз ударил ногой по полу.

Это он-то — жалкий раб! — усмехнулся юноша, — Насмешил меня ты, братец!

Помолчи, остолоп! — незлобиво огрызнулся Геракл.

И я думал до этого, что у тебя есть другое приятное развлечение… — продолжал ворчать Иолай.

Послушай, милый друг, я врагу не пожелаю так развлекаться, как я развлекаюсь каждую ночь с ненасытной Омфалой! — запричитал герой. — Если бы такой жребий выпал тебе, ты бы уже давно взмолился о пощаде!

Так уж бы и взмолился!

Представь себе! Я каждый раз иду к Омфале как на очередной подвиг! — оправдывался сын Зевса. — Какой он там у меня по счету?

Иолай рассмеялся.

Послушай, Геракл! Насколько я помню, с того момента, как ты вернул меня из каменного состояния в человеческое, ты просто бредишь очередным, тринадцатым подвигом! Тебе он просто снится! Ну, нельзя же так изводить себя! Если хочешь, я могу всем рассказывать о любом твоем поступке, который успел совершить ты после службы у Эврисфея, как о тринадцатом подвиге!

Лучше не надо! — сказал Геракл, вспомнив, что ничего путного не совершил.

Как? А ублажать каждую ночь такую женщину — это разве не геройство? Я всем готов рассказывать об этом твоем подвиге! — деловито проговорил Иолай. — Ты настоящий герой!

Перестань! Не то поссоримся! — пригрозил Геракл.

Ладно, ладно, я уже молчу! — спохватился Иолай. — Ты готов к дороге?

Я-то? — переспросил Геракл, — А что мне надо в дорогу? Лук, стрелы, дубинка да львиная шкура — вот мои верные спутники, они всегда под рукой!

В таком случае, и я готов! — сказал Иолай. — Мои верные спутники — мои мозги, а сандалии я подлечил… Как будто все! Да, лук тоже не повредит…

Он снял со стены оружие и с готовностью глянул на приятеля:

Ну что? Пойдем?

И они отправились в путь.

Мы собьем ноги в поисках Авлиды! — прошипел Иолай. — И я снова порву свои сандалии, а ведь я только что зашил их!

Пойдешь босиком! — отрезал Геракл. — Первый раз за время пребывания у Омфалы я попросил тебя помочь, а ты сразу начинаешь ворчать!

Ладно, не злись! — успокоился Иолай. — Лучше подумай, как мы найдем нужную дорогу!

Спросим у кого-нибудь! — пожал плечами герой. — А пока что нам можно просто идти вперед, потому что дорога одна!

Иолай согласился и они пошли дальше.

Но вот перед друзьями возникла развилка. Три дороги разбегались в разные стороны, и не было никакого указателя, по какой из них надо идти, чтобы попасть в Авлиду.

Геракл почесал затылок.

Ты что-нибудь можешь посоветовать? — спросил он у Иолая.

Тот отрицательно покачал головой. И тут герой вспомнил, кто может помочь им в данной ситуации. Он три раза протяжно свистнул.

С ума сошел! — решил Иолай и тревожно уставился на приятеля.

Геракл перехватил взгляд.

Это тебя Омфала довела? — спросил Иолай. — Говорил я тебе, не связывайся с женщинами!

Геракл улыбнулся.

Лучше закрой глаза! — посоветовал он.

Это еще почему? — не понял Иолай.

Закрой глаза и не спрашивай! — приказал Геракл. — А то они не явятся.

Да кто они? Эй, посмотри на меня! — сказал Иолай, увидев, что Геракл смежил веки.

Керкопы!

А-а-а! — дошло до Иолая. Он вспомнил рассказ друга о его встрече с карликами.

Юноша быстро закрыл глаза.

Раздался шорох, и тонкий голос произнес:

Ну что, Геракл, все-таки мы тебе понадобились?

Геракл открыл глаза и улыбнулся, увидев бородача и лопоухого,

Иолай тоже открыл глаза и удивленно присвистнул:

Ну и ну! Что за создания!

Мы не создания, мы керкопы! — сразу же возразил бородач. — А ты не так свистишь. Вот твой спутник свистнул правильно, мы сразу услышали!

Геракл гордо выпятил грудь.

Лопоухий Гамад недоверчиво посмотрел на Иолая:

Кто это? — спросил он у Геракла.

Это мой друг, он не причинит вам зла! — успокоил карликов силач. — Можете его не бояться!

Хорошо! — серьезно согласился Гамад. — Только пусть сидит на месте и не дергается!

Геракл сурово посмотрел на Иолая. Тот кивнул.

А где остальные? — поинтересовался Геракл.

Зачем они тебе? — спросил бородатый Мардук. — Мы, керкопы — народ занятой.

Тем, что подрываете корни деревьев… — пробормотал Иолай.

Нет, мне они не нужны, — сказал Геракл. — Просто был бы рад увидеть их, передать привет. Я хочу спросить у вас, как найти дорогу в Авлиду?

Ты сидишь перед ней! — пожал плечами Мардук.

Но их здесь три! — воскликнул Геракл.

Любая ведет в Авлиду, — сказал карлик, — но эта — короче!

Он махнул рукой на правый путь.

А которая из дорог длиннее? — вдруг спросил Иолай.

Средняя, — ответил удивленный Мардук. — Вы что же, не торопитесь?

Зачем вообще вам в Авлиду? — поинтересовался Гамад.

Мы хотим навестить вашего друга Силея! — объяснил Геракл.

Карлики в один голос фыркнули.

Он нам не друг! — вскрикнул Мардук. — Он нас угнетал, не давал еды! И вообще он дерется!

Волк вам друг! — тихо заметил Иолай.

Мардук посмотрел на него обиженным взглядом, но ничего не сказал.

Он вас бил? Вот и прекрасно! — просиял сын Зевса. — Значит, вы станете нашими союзниками. Мы хотим проучить Силея.

Проучить Силея? — переспросил бородач. — Это будет нелегко.

Что он вам сделал? — задал вопрос лопоухий.

Он постоянно строит злые козни против нашей госпожи, царицы Омфалы! — ответил Геракл.

Злые козни? — поднял брови лопоухий карлик. — Это плохо! Мы не любим злые козни!

Неужели? — с издевкой спросил Иолай.

Но сами можем кому хочешь их подстроить! — добавил бородач.

Он решил не реагировать на ехидные замечания Иолая.

Ладно, благодарю вас, о керкопы! — сказал Геракл. — Пока что вы больше не нужны!

Если что — свисти! — напомнил Мардук и выжидающе посмотрел на Геракла.

Что такое? — спросил силач.

Закрой глаза, о Геракл! И ты закрой глаза, ехидный спутник! — попросил карлик.

Приятели улыбнулись и одновременно зажмурились.

Раздался шорох, и карлики исчезли, будто их и не было.

Шустрый народ! — заметил Иолай, когда открыл глаза и обшарил землю вокруг себя.

Хочешь найти их норы? — спросил Геракл. — Зря стараешься! И вообще, почему бы тебе не быть приветливей с ними?

Да ну их! — махнул рукой юноша.

Ты ошибаешься. Чует мое сердце, что эти прыткие ребята еще не раз помогут нам…

Я бы держался от таких подальше, — возразил другу Иолай.

Геракл решил не возражать упрямому приятелю.

Так по какой дороге пойдем? — спросил он через мгновение. — Ты раньше причитал, что порвешь сандалии, а в разговоре с карликами вдруг проявил неравнодушие в самой длинной дороге?

Иолай почесал нос.

Понимаешь, я понял, что лучше подольше погулять на воле! Сандалии я всегда смогу зашить, а погулять смогу не всегда!

Значит, идем по средней? — спросил Геракл.

Иолай кивнул, и они пошли по средней, самой длинной дороге.

Так нету вина, царь! — развел руками Лаонит, главный виночерпий.

Как нет? — разгневался царь. — А куда оно подевалось?

Выпили! — растерянно пробормотал виночерпий, с ужасом ожидая вспышки царского гнева.

И воистину, гнев Силея был яростен.

Как выпили? Кто и когда выпил? — загремел царь. — Палач!

Прибежал палач.

Казнить виночерпия! — приказал царь и притопнул ногой.

Палач утащил виночерпия. Тот сопротивлялся как мог, выкрикивая бессвязные слова.

Ты ж сам выпил, царь… — различил Силей, уже когда виночерпий отбивался от палача в коридоре. — Вчера сам приказывал подать…

На одну минуту царь пожалел о своем скоропалительном решении. Но потом он вспомнил, что за окном припрятал в холодке еще кувшинчик доброго вина, и почувствовал, что к нему возвращается хорошее настроение.

А-а-а… — махнул рукой царь. — Одним виночерпием больше, одним меньше! Велика важность! Главный казначей!

Прибежал главный казначей.

Распорядись о назначении пенсии вдове виночерпия! — сказал царь.

Он так решил, потому что его заела совесть.

Так ведь виночерпий жив? — растерянно возразил казначей.

Уже мертв! — рявкнул царь.

Главный казначей понял, что Силея лучше не раздражать. Поэтому он сдержанно кивнул и испарился.

Силей подумал, что существует еще один вопрос, после разрешения которого можно спокойно выпить стаканчик вина.

Он распорядился позвать к себе главного виноградаря.

Ну, как там наши виноградники? — деловито осведомился царь, когда вошедший старик-виноградарь замер в глубоком поклоне.

Старик повалился на колени и возопил:

О великий царь! Не вели казнить меня, ибо плохие новости я для тебя припас!

Силей поморщился. Ладно, решил царь, на сегодня одной казни достаточно. И потому он почти спокойно произнес:

Ну что там у тебя, говори! И можешь встать с колен!

Подняться старик не решился и дрожащим старческим голосом произнес:

О царь! Великий неурожай грядет!

Царь подумал, что если он этого старца и не казнит, то, по крайней мере, крепко отругает.

Что я слышу, несчастный? Почему неурожай?

Виноградарь втянул голову в плечи.

Клянусь Зевсом, царь, я не хочу говорить тебе обидных вещей. Но правда сама за себя говорит все, как есть! Грядет на наши головы великий неурожай, потому что некому возделывать твои виноградники!

Как это — некому? А мои рабы?

Они все трудятся от зари до зари. Но, все равно рабочих рук не хватает!

Царь почесал в затылке.

Да? А мое бесчисленное войско?

Твои солдаты ничего не умеют делать, кроме того, как воевать. К тому же они все заняты на полях сражений в бесчисленных войнах, которые ты постоянно ведешь со своими соседями!

А ты сам, наконец? — вскричал Силей. — Куда ты годишься, старик? Или ты думаешь, я просто так доверил тебе такой высокий пост? Главный виноградарь — это же звучит гордо!

Старик поморщился и тихо ответил:

Стар я стал, о царь, для такой работы! Некому разрыхлять почву в твоих виноградниках, и не смачивает вода корней. Сохнут молодые побеги!

Царь вздохнул. «Все-таки придется казнить старика завтра!» — подумал он. В душе Силея начала закипать волна ненависти.

Виноградарь! Ты можешь идти! — быстро произнес Силей.

Старик ушел.

Начальник стражи! — позвал царь.

Пришел толстый воин с густыми рыжими усами.

Слушай меня, — сурово произнес царь, — иначе будешь казнен!

Начальник стражи преданно вытаращил глаза на своего повелителя.

— Всех, кого встретишь во дворце, ты слышал — абсолютно всех! — гнать на виноградники! Распоряжение не касается только меня, тебя и твоих солдат!

Начальник стражи кивнул.

Все! — объявил царь. — Ты свободен!

Толстяк ушел.

Царь оглянулся по сторонам. В тронном зале никого не было.

Отлично! — потер руки царь и прошел к окну.

Но только он отворил окно и протянул руку, чтобы взять кувшин с вином, как в зал вошел слуга и возвестил:

О царь! К тебе принц Памфилийский!

Сразу же заиграла громкая музыка, и в зал в сопровождении богато убранных жрецов вошел принц Памфилийский. Царь Силей едва успел добежать до трона, чтобы подобающим образом встретить высокую делегацию.

Принц Памфилийский вышел на середину зала и церемонно раскланялся.

Рад видеть тебя, о мой дорогой сосед! — сдержанно сказал Силей. — Что привело тебя в мой дворец?

А сам он уже делал слуге потайной знак рукой. Этот жест означал, чтобы слуга привел ко входу в зал начальника стражи с солдатами.

Слуга неслышно выскользнул в дверь.

В это время принц ответил на вопрос царя:

Да так, понимаешь ли, о мудрый Силей! Ехал вот мимо, дай, думаю, заеду! Как твое здоровье?

Царь коротко кивнул, что, видимо, должно было означать: «Здоровье отменное!»

Что же мы с тобой будем делать, дорогой принц?

Думаю, о Силей, чтобы не прогневить богов, нам с тобой надо выпить за встречу!

Дельная мысль! — воскликнул Силей. — Что же у тебя есть выпить?

Принц растерянно посмотрел на царя.

Откровенно говоря, я рассчитывал встретить у тебя более радушный прием. Не кажется ли тебе, что наливать — это обязанность хозяина?

Царь нагло посмотрел на принца и ответил:

Нет, не кажется!

Принц опешил. А царь уже снова открыл рот и громко кричал:

Охрана!

Вбежал начальник стражи с солдатами.

Взять их! — распорядился царь Силей. — Мотыги им в руки, пусть поработают в виноградниках!

Ты еще об этом пожалеешь, подлый царь! — погрозил кулаком принц Памфилийский. — Мы еще с тобой встретимся!

Начальник стражи со страхом посмотрел на своего повелителя.

Ничего, ничего! — успокоил его царь. — Пусть поработают! Зато у нас будет богатый урожай!

Наконец, принца и его свиту увели. Силей снова вздохнул с облегчением и подбежал к окну.

Однако, когда он протянул руку за кувшином на этот раз, снова появился слуга и объявил:

О великий царь! К тебе — знаменитые герои Геракл и Иолай!

Геракл никогда еще не видел такого странного дворца.

Во-первых он был пустым. Сын Зевса бывал у различных царей и привык, что под сводами дворцов всегда сновало туда-сюда много народу, был слышен веселый смех, короче, кипела жизнь.

Тут же стояла мертвая тишина.

Во-вторых, было такое впечатление, что дворец давным-давно не убирался. Комки пыли перекатывались по полу. В углах висела паутина. В добавок ко всему, во дворце был какой-то спертый воздух. Он оставался таким несмотря на многочисленные открытые окна и витражи.

И в-третьих, его поразил начальник стражи. Его толстое брюхо колыхалось в такт шагам. Красные слезящиеся глаза смотрели на героя пристально и насмешливо-оскорбительно. Они как будто говорили: ну вот ты и попался, голубчик!

Хуже всего было то, что этот толстяк не отставая следовал за Гераклом и Иолаем до тронного зала. Геракл бросал на него полный неприязни взгляд, но начальник стражи отвечал таким же взглядом и даже не думал оставлять посетителей одних.

Наконец, он ввел Геракла и Иолая в зал.

Друзья увидели человека небольшого роста, который сидел с видом мученика на высоком троне и обмахивался ладонью.

Это и был царь Силей. Ноги его едва доставали до земли, руки тоже были коротки, но эти недостатки с успехом восполнялись большой головой, покрытой редкой седоватой растительностью, клочки которой в беспорядке торчали в разные стороны. Маленькие глазки царя Силея блестели как-то осоловело, казалось, царь просто хотел спать.

Геракл и Иолай и не догадывались, что это действительно было так.

Царь со злостью посмотрел на посетителей, в очередной раз отдаливших исполнение его самого большого желания за этот день: добраться, наконец, до заветного кувшина с вином. От одной мысли о прохладном вине у царя набегала слюна, и ему становилось тяжело разговаривать.

Итак! — торопясь, завопил царь. — Меня посетил знаменитый Геракл!

Приветствую тебя, о великий Силей! — степенно произнес Геракл. — Неужели ты настолько занят, чтобы не иметь времени поздороваться со мной и моим молодым спутником Иолаем?

Ты угадал! — отрывисто прокричал царь. — У меня нет времени!

Силей сидел как на колючках. Откровенно говоря, он побаивался давать начальнику стражи команду относительно задержания великого героя и воина Геракла.

Хорошо, — произнес Геракл. — Мы не будем тебя задерживать! Тебе только придется пообещать, что оставишь в покое блистательную Омфалу, царицу Лидийскую, что не будешь претендовать на ее земли — и мы тотчас освободим тебя от своего присутствия!

Что?! — вскричал царь и подпрыгнул на троне.

Можешь не сомневаться! — вдруг проговорил Иолай. — Мы покинем тебя сразу же, клянусь Зевсом!

Вы большие наглецы! — отметил царь. — Как вы разговариваете со мной?

Нормально разговариваем, — поднял руку в успокаивающем жесте Геракл. — Почти так же, как со мной беседовали карлики-керкопы, посланные тобой, о бесстыжий царь!

Так ты все знаешь! — выдохнул царь.

Он встретился взглядом с сыном Зевса. Геракл крепче сжал рукоятку палицы, лежащей на плече. Некоторое время они молча смотрели друг другу в глаза, но потом Силей отвел взгляд и судорожно сглотнул набежавшую слюну. Стыдно, царь, очень стыдно! — неожиданно прозвучал в полной тишине звонкий голос Иолая. — Но, я надеюсь, ты поможешь нам тебя перевоспитать!

Царь ошарашенно уставился на юношу. Иолай подмигнул. Силей застонал и схватился руками за голову.

Стража! — завопил царь. — На виноградники их!

Он понял, что ему уже все равно, начнется потасовка или нет, перебьет его людей Геракл или нет. Он хотел одного — пить!

Вбежала вооруженная стража под предводительством того отвратительного толстого начальника, на которого еще раньше обратил внимание Геракл.

Геракл подпрыгнул на месте, готовый снять с плеча и пустить в ход дубину. Но более разумный Иолай удержал его от такого шага, шепнув:

Ну и что? Пусть отведут нас на виноградники! Мы там осмотримся и начнем действовать дальше!

Пока Геракл думал, приятелей окружила стража, наставив на них острые копья.

Все в порядке, ребята! — заверил охранников Иолай. — Мы очень любим работы на винограднике! Идемте туда, мы сами хотели вас позвать!

Юноша подскочил к начальнику стражи и закричал тому в самое лицо:

А ну, жирный боров, показывай дорогу! У царя мало времени, у нас тоже! Ты всех нас задерживаешь!

У сидящего на троне Силея отвисла челюсть. Иолай обернулся и снова хитро подмигнул царю. Тот чуть не свалился с трона.

Наконец, и Геракл включился в игру. Он стукнул своей могучей ладонью начальника стражи по его жирному заду так, что тот подскочил и пробежал вперед пару шагов:

А ну, не заставляй нас поторапливать твоих ребят! — зарычал Геракл. — Я очень хочу работать на винограднике! Показывай дорогу!

Начальник стражи вдруг вышел из оцепенения и бросился отдавать приказания. Солдаты выстроились прямоугольником, заключив внутрь Геракла и его молодого друга. Прямоугольник получился довольно широким — солдаты боялись приближаться к героям.

Гордо подняв головы и тихо посмеиваясь, двинулись приятели в сопровождении вооруженных до зубов стражников на виноградные поля царя Авлиды.

А Силей так и остался сидеть на троне с отвисшей челюстью. — Ну что, это и есть ваш хваленый виноградник? — спросил Геракл толстого начальника охраны, взяв в руку высохшую виноградную кисть, которая была больше похожа на детскую погремушку.

Вдоль поля пролегли ряды чахлых кустиков. Среди них стояли Геракл, Иолай и вся дворцовая охрана с копьями наперевес.

Слушай, вот ты мне нравишься, — ласково потянул Геракл за тесемку на шее начальника стражи. — Скажи мне, почему это царь всех гонит на эти виноградники?

Глазки толстяка забегали. Наконец, он сказал:

Наш царь всем богам предпочитает Диониса. Поэтому виноградники — самое ценное, что у него есть!

Ну и пусть бы тут трудились его рабы! — сказал Геракл. — Зачем же Силей нарушает священные обычаи гостеприимства и заставляет работать каждого, кто приходит к нему во дворец?

Царь погряз в своей жадности, — вздохнул начальник стражи. — Только никому не говори, что слышал эти слова от меня! — охранник наклонился к уху Геракла и доверительно прошептал: — Царь так увеличил площадь посевов винограда, что собственных рабов ему не стало хватать.

И как же он вышел из положения?

Он приказывал работать своим солдатам!

Ага! Вот какой хитрец! — воскликнул Геракл. — А теперь что же?

В данный момент все его войска задействованы в походах против соседей!

«Так вот, почему у нас в Лидии пока спокойно! — подумал Иолай. — Потому, что все воины царя заняты в других потасовках! И пока эти виноградники требуют рабочих рук, можно быть уверенным, что нападения на Омфалу не будет!»

Земля хорошая! — тоном знатока оценил Иолай. — Жирная!

Он нагнулся и, подняв комок чернозема, растер его в руках, потом понюхал руки.

Давно удобряли? — поинтересовался юноша.

Геракл его не слушал. Он продолжал степенный мужской разговор с начальником стражи.

Бедный Силей! — цокал языком Геракл. — Как он мучается! А ведь земля вокруг кустов совсем засохла! — отметил он.

Ее давно никто не рыхлил! — принялся объяснять начальник стражи. Видимо, в прошлом он был крестьянином. — Земля после последнего дождя ссохлась и образовала на поверхности плотную корку. Через нее вода не может пройти вглубь, и растение сохнет! К тому же, у нас давно не было дождей…

Как интересно! — поразился Иолай. — Никогда не думал, что это так занимательно!

Толстяк не почувствовал в его голосе издевки и воскликнул:

А вы спрашивайте, если что непонятно! Я всегда буду рад вам объяснить!

Слушай, — хлопнул начальника стражи по плечу Геракл, — а не объяснишь ли ты такую вещь…

Какую? — с недоумением спросил толстяк.

Если так давно, как ты говоришь, не было дождей, то почему вы не догадались полить виноградные кусты старым добрым способом?

Каким способом? — не понял начальник стражи.

А вот, каким!

С этими словами Геракл повернулся к кусту винограда лицом и пошире расставил ноги. О сухую землю со звоном ударила тонкая струйка.

Начальник стражи побагровел:

Эй, ты! Ты что себе позволяешь? Это же царские виноградники!

Геракл, между тем, спокойно закончил свое дело и обернулся к толстяку.

Что ты сказал?

Толстяк, затаив дыхание, смотрел на оскорбленный куст винограда. В соответствии с тайным приказом самого Силея он обязан был сообщать царю безотлагательно о всех случаях неуважения к имуществу царя, которые могли иметь место в его дворце, на виноградниках, а также других территориях и постройках.

Однако, сейчас начальник стражи не мог решиться бежать со срочным донесением во дворец. На кого он оставит этого силача и его хитрого спутника? Своим солдатам, которые, по его мнению, только есть да спать умели, он не решался доверить такое ответственное дело.

За это время Геракл подошел вплотную к начальнику стражи.

— Ты что-то сказал, толстяк? — повторил Геракл.

Иолай понял, что его друг это повторяет с очевидным намерением завязать драку. «Ну что же, — подумал Иолай. — На вольном воздухе можно и подраться! Эх, давно я не дрался! А во дворце вечно существует опасность что-то побить или поломать…»

Я сказал, что ты осквернил куст святейшего Силея! — воскликнул начальник стражи.

В таком случае с этим кустом следует поступить вот так! — сказал Геракл и выдернул лозу из земли.

Помахав перед носом остолбеневшего начальника стражи вырванным кустом, Геракл с беспечным видом размахнулся и отбросил лозу на край поля.

Что ты наделал! — ужаснулся начальник стражи. — Царь тебе этого не простит!

Этого царя давно следовало бы крепко проучить! — воскликнул Геракл. — Он нарушает священный закон гостеприимства и заставляет гостей работать на своем неухоженном винограднике!

Расскажи это кому-нибудь другому, — жестко сказал толстяк. — Мне царь платит, и, значит, я его человек!

Геракл иронично поднял брови.

В таком случае, тебя, как и твоего господина, должно сильно расстроить то, что я собираюсь сейчас сделать!

С этими словами Геракл принялся спокойно и методично выдергивать из земли кусты винограда, отбрасывая их на край поля.

Что ты делаешь? — закричал толстяк.

Пропалываю поле, уничтожаю сорняки! — ответил Геракл.

Но ведь ты рвешь виноград!

В голосе главного стражника были одновременно удивление и гнев.

Я прекрасно вижу, — ответил Геракл. — И я надеюсь, что это будет хорошим уроком для не умеющего принимать гостей Силея!

Ну, парень, хоть ты и великий Геракл, а все-таки я тебе заеду в морду! — подошел к герою толстяк-начальник. — Уж больно ты нахален!

Попробуй! — спокойно ответил Геракл.

Толстяк размахнулся и изо всех сил ударил Геракла в левую скулу.

Герой не стал даже уклоняться. После удара он вздрогнул и погладил потревоженную половину лица.

Неплохо! — оценил он. — Ты умеешь драться! А ну-ка, теперь я!

От могучего удара начальник стражи отлетел на несколько шагов и упал на землю.

Ах ты, негодяй! — вскричал начальник.

Он вскочил и снова подбежал к Гераклу.

Тебе мало? — спросил герой. Ему пришлось второй раз двинуть толстяку.

Несчастный начальник стражи снова оказался на земле.

Солдаты, до сих пор безучастно наблюдавшие за происходящим, вдруг изъявили острое желание вмешаться. Они побросали копья и с криками азарта начали прыгать вокруг непобедимого героя, стараясь дотянуться кулаками до его лица.

Геракл уворачивался. Наконец, ему удалось отбросить нападавших и схватить в руки дубинку.

Вот теперь я готов к настоящему разговору с вами! — заметил Геракл.

Стражники увидели грозное оружие в руках силача и снова схватились за копья. Выставив острия вперед, солдаты надвигались на Геракла, как исполинских размеров еж.

Геракл дубиной сметал копья в сторону, как будто косил траву. Но негнущиеся стебли этой травы снова распрямлялись и нешуточно угрожали жизни сына Зевса своими острыми вершинами.

Геракл внезапно услышал сзади голос Иолая:

Лучше сиди на земле, несчастный! — и, следом за этим, еще одно негромкое восклицание, какой-то шорох и звук удара.

Тяжело было оглянуться Гераклу, но, все-таки, он улучил момент.

И вовремя. Начальник стражи стукнул Иолая по голове так, что тот потерял сознание. Теперь толстяк, крадучись, подходил к Гераклу.

Видишь — я занят делом! — гневно прокричал Геракл. — А ты — не мешай!

С этими словами он сделал шаг к толстяку и сильно толкнул его в грудь.

Начальник стражи упал на то место, откуда растут ноги. Упал он неудачно — у него перехватило дыхание. Толстяк повалился набок, схватился обеими руками за грудь и начал издавать тонкий свистящий звук, пытаясь вдохнуть в себя воздух.

Сын Зевса оставил его без внимания. Памятуя, что у него есть еще десяток нетерпеливых собеседников, Геракл развернулся к солдатам.

Те в очередной раз ощетинились копьями и вовсю надвигались на Геракла.

Нет, вы слишком настойчивы! — воскликнул герой.

Иолай к этому времени очнулся от беспамятства, в котором пребывал после удара начальника стражи. Юноша оглянулся вокруг и, увидев на земле своего недавнего обидчика, удовлетворенно улыбнулся.

Обидчик корчился в бесплодных попытках восстановить нормальный дыхательный процесс. Но вот у него уже что-то начало получаться. Тогда Иолай подбежал к толстяку и резким ударом ноги заставил начать попытки сначала.

Геракл дрался как лев, шкура которого укрывала плечи героя. Это значило, что он постепенно сдавал позиции. Первоначальное намерение героя не наносить противнику увечий стало приводить к тому, что Геракла самого медленно, но уверенно начали теснить и очень даже могли сделать калекой на всю оставшуюся жизнь.

Силач понял, что без крови не обойтись. К тому же, в следующий момент копье одного наиболее прыткого солдата ткнуло ему в плечо, причинив сильную боль.

С криком боли и ярости повернул Геракл вспять ход сражения и стал наступать на обезумевших солдат, непрерывно махая дубиной.

Под таким яростным натиском противник дрогнул. Ряды нападавших быстро редели. Геракл оглянулся вокруг. Вот уже четверо корчились среди чахлых кустов винограда в предсмертных судорогах.

Скоро к этим четверым прибавились остальные шесть неудачных фехтовальщиков копьями.

Остался один начальник стражи. Он сидел на земле и ошеломленно озирался вокруг, видя перед собой гору трупов, которые еще недавно были его лучшими солдатами.

Геракл подскочил к нему и занес над головой толстяка свой могучий кулак.

Нет, я не буду с тобой расправляться! — воскликнул, помедлив, Геракл. — Уж больно ты мне понравился. Живи дальше, дорогой!

Что? — не понял своего счастья толстяк.

Воздай должное мойрам, богиням судьбы, несчастный! — повторил Геракл и убрал руку.

Но взгляд начальника стражи был направлен мимо героя. Толстяк смотрел на край виноградного поля, где виднелась фигурка царя Силея, потрясавшего кулаками и спешившего к ним в сопровождении двух слуг.

Ага, царь увидел нас и желает продолжить разговор! — с удовлетворением отметил Геракл.

Иолай подошел и тронул друга за плечо.

Мы его не тронем, правда?

Не знаю, — помотал головой Геракл.

Ярость борьбы пропала. Но гневный вид царя Авлиды говорил о том, что, возможно, Гераклу снова придется вступить в сражение.

Ты перебил всю мою охрану, негодяй! — вскричал царь, приблизившись к Гераклу.

Лицо повелителя было бледным, губы тряслись. От него за десять шагов разило вином.

Геракл помахал рукой возле своего носа, разгоняя винные пары.

Ну ты и набрался! — отметил герой.

— Что? — завопил царь. — Как ты смеешь так разговаривать со мной? Слуги!

Два мускулистых парня в один момент подскочили к своему повелителю.

Взять их! — показал пальцем на Геракла и его молодого друга Силей.

Сын Зевса вздохнул. Он было уже подумал ограничиться тем, что оставить царя с горой его поверженных охранников и удалиться, посчитав свою миссию оконченной.

Но царь, похоже, думал по-другому, поэтому и отдал приказ об аресте Геракла с Иолаем своим последним слугам.

Один из парней подскочил к Иолаю и заломал тому руку. Юноша вскрикнул от сильной боли.

Отпусти Иолая, подонок! — процедил сквозь зубы Геракл, поднимая с земли свою видавшую виды дубину.

Детина нагло оскалился. Тогда Геракл вразвалку подошел к слуге и повторил свое требование:

Я кому сказал, отпусти парня!

Здоровяк сплюнул в сторону Геракла. Этого сын Зевса стерпеть не смог.

Дубина просвистела над самым ухом Иолая, заставив того втянуть голову в плечи и зажмуриться.

В следующий момент Иолай услышал глухой удар и почувствовал, как сжимающие его железные объятия ослабли. Не теряя ни секунды, юноша дернулся всем телом и освободился от слуги, который со стоном осел на землю.

Ты что, с ума сошел! — крикнул Иолай приятелю. — Ты же мог убить меня!

Запросто! — ответил Геракл. — Если бы целился тебе в голову. Но я решил ударить немного левее!

Он указал рукой на поверженного наглеца.

Осторожно! — закричал Иолай. — Еще двое у тебя за спиной!

Геракл резко повернулся и снова взмахнул дубиной. Повергать нападавшего сзади противника было излюбленным приемом Геракла, когда-то в юности герой посвятил его отработке немало времени.

Тело героя еще помнило заученные движения. Вот и сейчас, руки Геракла сработали сами по себе. Когда Геракл опустил дубину, он с удивлением увидел два тела на земле, одно из которых принадлежало царю Силею. Повелитель Авлиды лежал, широко раскинув руки.

Голова злобного царя была разбита, сам царь был мертв. Мертв был и его последний слуга, вместе с царем бросившийся в атаку на Геракла.

Под воздействием вина Силей решил принять участие в сражении с самым великим героем Эллады. Эта ошибка стоила погнавшемуся за славой царю жизни.

Такая же печальная участь постигла и слугу Силея.

Геракл перевел дух.

Ну так вот, — вернулся он к неоконченному разговору с трясущимся от страха начальником стражи. — Благодари богинь твоей судьбы… Мне пришлось убить еще троих человек, среди них — царь Силей!

Начальник стражи посмотрел на Геракла странным долгим взглядом.

Там лежит царь Силей? — переспросил толстяк неожиданно радостным голосом.

Да! — кивнул головой Геракл, не понимая причин радостного тона.

Значит, я теперь свободен… — пробормотал начальник стражи.

Страшно волнуясь, он вскочил на ноги и рысцой подбежал к телу царя. Толстяк несколько раз пнул тело ногой, потом перебежал к голове, наклонился и внимательно всмотрелся в лицо.

Наконец, он выпрямился. На лице начальника стражи застыли безграничный восторг и благодарность по отношению к Гераклу.

Ну, что ты там увидел? — спросил Геракл.

Он умер! — радостно завопил толстяк. — Я теперь свободен! Ура! Я свободен!

Он подскакивал и махал руками Через мгновение он сорвался с места и побежал по полю, потом скрылся за пригорком. Геракл еще некоторое время слышал далекий голос начальника стражи.

Сын Зевса повернулся и вопросительно посмотрел на Иолая. Тот молча покрутил пальцем у виска.

Геракл улыбнулся.

Нет, Иолай! — сказал силач. — Он не сошел с ума! Просто капризный и злобный царь крепко угнетал его, вот парень и обрадовался!

Может ты и прав, — с сомнением протянул Иолай.

Потом он осмотрел поле битвы, густо усеянное трупами. Десять солдат, двое слуг и сам царь — вот как пришлось Силею заплатить за нежелание чтить священный обычай гостеприимства!

Еще раз осмотрев поле, Геракл и Иолай решили, что им пора отправляться в обратный путь

Все ли мы сделали, что ты обещал Омфале? — спросил друга Иолай.

И даже больше! — ответил Геракл. — Надо было ограничиться одним негодяем Силеем.

Да! — сказал юноша. — Но что делать, если негодяи не хотят умирать в одиночку?

Геракл стоял перед троном Омфалы.

Вот так я расправился с твоим мерзким соседом, о госпожа! — закончил герой рассказ о своем походе к Силею.

Так, — сказала царица. — По твоему рассказу я сужу, что все прекрасно!

Да, — скромно подтвердил Геракл.

Надо принести благодарственную жертву Зевсу, — заметила Омфала.

Ты права, госпожа! — сказал Геракл. — И я уже сделал это, заколов статного и породистого быка! Думаю, мой отец будет доволен!

Ну, что же, — помолчав, сказала царица, — ты заслужил некоторое поощрение, раб!

У Геракла загорелись глаза.

Правда, о госпожа?

Да! — подтвердила царица. — Чего ты хочешь? — спросила она, заметив в глазах Геракла немой вопрос.

Покажи мне сына! — попросил Геракл. — Ведь я давно просил тебя об этом!

Хорошо, — согласилась Омфала, некоторое время поразмыслив.

Как боялся эти несколько мгновений Геракл, что услышит отказ своенравной женщины!

Царица встала с трона:

Пойдем!

Геракл молча двинулся вслед да ней.

Омфала привела его в комнатку, всю уставленную горшками с дивными цветами и увешанную разноцветными коврами.

К потолку у стены была подвешена колыбель, у которой толпились служанки с пеленками и другими непонятными для Геракла вещами.

Царица подошла к колыбели и приподняла тонкую марлю.

Смотри! — прошептала она Гераклу.

Герой увидел маленькое красное сморщенное лицо.

Это мой сын? — спросил Геракл.

Да! — ответила Омфала. — Тебе нравится его имя — Лам?

О да! — ответил Геракл с волнением посмотрев на сына.

На тебя похож! — сказала царица.

Геракл долго и внимательно разглядывал лицо младенца, но, при всем желании, не заметил никаких признаков сходства с собой.

На меня, говоришь, похож? — неуверенно пробормотал он и оглянулся в поисках зеркала.

Что, не веришь? — спросила Омфала.

Ну где же он похож на меня? У меня не такой рот! — сказал Геракл.

Омфала рассмеялась.

У тебя же борода! — сказала она.

Геракл хлопнул себя рукой по лбу:

Ну конечно, какой я дурак!

Царица перевела взгляд на служанок.

Кормилица! — позвала она.

Из толпы вышла дородная немолодая уже женщина и застыла в ожидании вопросов.

Как мой сын кушал?

Прекрасно, милая госпожа, просто прекрасно! — затараторила женщина. — У мальчика такой аппетит, что я думаю, он вырастет гораздо быстрее, чем мы ожидаем!

Ну вот, — подарила царица ласковый взгляд Гераклу, — а ты сомневался, что это твой сын! У него же богатырский аппетит!

Геракл развел руками, признавая себя побежденным. Он хотел еще раз посмотреть на малыша, но Омфала оттолкнула героя от колыбели:

Хватит! — сказала она. — Мальчику нужен покой!

Госпожа, ты обижаешь меня! — взмолился Геракл. — Я же толком не успел его рассмотреть!

Омфала холодно посмотрела на Геракла, от ее нежного несколько мгновений назад взора не осталось и следа:

Если ты, раб, сейчас рассердишь меня, ты сына своего больше не увидишь совсем!

Геракл приуныл. Вот оно, суровое напоминание, что ты только раб в этом дворце! И сколько не угождай капризной бабе — не забудет она, что ты всего раб!

Молча покинул Геракл комнату, где служанки обступили внезапно начавшего кричать младенца, и тяжелы как камень были его мысли.

Геракл отправляется помогать Ясону

Шел третий, последний год службы Геракла у Омфалы. Как-то вызвала его царица и сказала:

Ты знаешь Ясона? Юношу из славного города Иолка, что в Фессалии?

Геракл улыбнулся:

Еще бы! Прекрасно знаю! Я встречался с ним на состязании стрелков из лука на острове Эвбей, да и раньше много раз доводилось мне беседовать с сим славным юношей!

Прислал Ясон гонца, и просит через него, чтобы я отпустила тебя, раба своего, для помощи Ясону в одном очень опасном деле!

Геракл вспомнил, как Ясон что-то хотел сказать ему на поле для стрельбы из лука, да не собрался. Потом не представлялось случая Гераклу встретиться и переговорить с Ясоном.

И Геракл спросил:

Что же это за дело, о котором так просит Ясон?

Ты что-нибудь слышал о золотом руне?

Конечно!

Гераклу была знакома эта история. Спасся от смерти внук бога ветра Эола славный Фрике при помощи овна с золотой шерстью. По небу перенес его овен в далекую Колхиду. Стал жить там Фрике, женился на дочери тамошнего царя Эйета. После того как овен умер, его шкуру, золотое руно, повесил Эйет в священной роще бога войны Ареса.

Сведения о золотом руне распространились по всей Элладе. Верили греки, что спасение, благоденствие и процветание их рода зависит от обладания руном и хотели любой ценой добыть его.

Как же связано золотое руно с Ясоном? — спросил Геракл Омфалу.

Ясон пришел в свой родной Иолк и потребовал у царя Пелия власти над городом, принадлежащей Ясону по праву. Согласился Пелий, но поставил Ясону условие, чтобы тот вернул в Грецию золотое руно. Для возвращения этой святыни, дорогой для всех греков, собирает Ясон всех прославленных сынов Эллады в поход.

Вот как! — наморщил лоб Геракл. — Не сказал ли тебе гонец, о госпожа, кого возьмет с собой Ясон?

Согласились участвовать в походе Тесей, Кастор, Полидевк, Идас, Линкей… И многие другие, Геракл. Кстати, там будет и певец Орфей!

Да, Ясон собирает хорошую компанию! — отметил Геракл.

В далекую Колхиду путь их лежит…

Это же за несколькими морями! — воскликнул силач. — Ты согласна, о госпожа, отпустить меня для участия в походе за золотым руном?

Да, Геракл! На такое дело мне не жалко отпустить тебя!

Я преклоняюсь перед тобой, о царица! — упал на колено Геракл. — Принять участие в таком славном деле! Что могло быть желанней для героя, столько времени проведшего во дворце, где всем заправляла надменная женщина? Если руки его уже начали отвыкать от оружия, что могло быть приятней для прославленного воина? Разве могло заменить ему рабство суровую, но прекрасную мужскую компанию?

Даже слеза прошибла Геракла, он не ожидал от Омфалы такого великодушия.

Только два условия, Геракл, у меня к тебе… — добавила Омфала.

Геракл подавил тяжкий вздох. О, эти постоянные дополнительные условия!..

Я внемлю тебе, госпожа! — произнес Геракл и опустил голову.

Первое — ты и сам догадываешься! — тебе необходимо сразу же вернуться ко мне!

Геракл кивнул головой в знак согласия.

И второе!

Царица сделала паузу. Геракл напрягся.

Твой неразлучный спутник Иолай на этот раз останется со мной!

Госпожа! — вскричал Геракл. — Почему же? Ты раньше всегда отпускала его со мной!

Я не буду отвечать на этот вопрос, раб! — отрезала царица.

При этом голос Омфалы приобрел металлический оттенок.

Геракл сразу же решил соглашаться на любые условия, не то еще передумает капризная царица!

К тому же, силач догадывался, почему Омфала хотела оставить у себя Иолая. Приятель как-то поделился в одном разговоре с Гераклом, что царица стала на него по-особому посматривать, давать ему особенные задания и оказывать другие знаки внимания.

Теперь Геракл понял, что присмотрела Омфала приятного лицом и фигурой юношу на место прежнего любовника. На место его, Геракла!

Непостоянно женское сердце, капризна натура прекрасной половины рода человеческого!

Геракл и сам замечал охлаждение к нему ранее пылкой Омфалы, да все не верил. Взять хотя бы нежелание показать ему сына. О, теперь Геракл все понял!

Иолай наверняка не отвечает Омфале взаимностью, ведь Геракл знал, что друг уважает его и не захочет перебежать дорогу!

Омфала же, при всей ее взбалмошности, женщина не глупая, и тоже прекрасно все это понимает. В такой ситуации ей выгоднее отправить Геракла куда-нибудь подальше.

Тогда и Иолай будет сговорчивей!

Все это не трогало сердца Геракла, ведь знал герой, что ждет его дома жена, прекрасная Деянира! Не по своей воле связался Геракл с царицой Омфалой, да и разве мог противостоять бедный раб желанию своей госпожи? Конечно, нет! Однако, когда Геракл думал, что послабления по службе неминуемо кончатся, эта мысль вызывала самое неподдельное и огромное сожаление.

Но, хвала Зевсу, свалился как с неба этот поход! Это должно скрасить Гераклу остаток его службы, остаток его долгого рабства!

Хорошо, госпожа, — покорно ответил Геракл. — Я согласен на все твои условия.

Тогда ты свободен!

Сын Зевса стал на ноги.

Но когда и где же нужно мне встретиться с Ясоном? — спросил силач.

Ты должен просто поехать в Иолк. Там собирает Ясон героев для своего похода!

Когда же мне отправляться туда?

Да хоть завтра!

Геракл кивнул и повернулся, чтобы уйти. Однако, в самый последний момент ему в голову пришла еще одна мысль, и он задержался.

О госпожа!

Чего тебе?

Геракл понадеялся на остатки чувства, которое некогда питала к нему царица. Поэтому он сделал самый любящий, самый нежный и ласковый взгляд, который только мог:

Бедный раб не может ставить условий… Но попросить он может?

О чем ты хочешь попросить? — спросила заинтригованная царица.

О свидании с сыном…

Геракл так умоляюще смотрел в глаза Омфале, что та не выдержала.

К тому же, царица была на все готова, только бы этот силач уехал отсюда побыстрее и не мешал развитию ее романа с Иолаем.

Хорошо. Не смей говорить потом, что я не проявлю милости к своим рабам..

Естественно, Геракл с жаром замотал головой!

Иолай был озадачен. Царица Омфала в последнее время явно показывала, что не прочь затащить его в постель!

Раньше, когда Иолай рассказывал об этом Гераклу и они вместе смеялись над причудами царственной вдовы, все это было на уровне намеков. Теперь же все это вышло на уровень откровенной демонстрации определенного желания.

Буквально вчера, Омфала задержала его в пустом коридоре и, приперев к стенке, некоторое время молча разглядывала, а потом юноша почувствовал, как женские пальчики внезапно уверенно охватили то, до чего сам Иолай дотрагивался с предельной осторожностью.

От неожиданности юноша вскрикнул и ошарашенно посмотрел на царицу Та рассмеялась и сказала:

Тебе еще придется привыкнуть к этому!

После этого она резко развернулась и стала удаляться.

Тогда в душе Иолая впервые возникло чувство неловкости перед Гераклом. Теперь это ощущение разрослось и не давало покоя Иолаю ни днем ни ночью.

Мало того, что капризная, но еще и царственная любовница друга оказывает Иолаю такие «знаки внимания»! Что делать в такой ситуации? Как себя вести, в конце концов, чтобы не навредить приятелю?

Иолай решил сегодня же вечером найти Геракла и посоветоваться. Ведь, они друзья, и у него от сына Зевса нет секретов!

В коридоре раздались шаги, и дверь распахнулась. На пороге стоял озабоченный Геракл.

Иолай струсил. Только что он порывался пойти к Гераклу и все ему рассказать. Теперь же от былой решимости не осталось и следа.

А у Геракла были свои проблемы. Он также замер, не зная как начать разговор о своем отъезде. Силач боялся обидеть друга.

Ну что же стал? Проходи! — наконец, проговорил Иолай.

Геракл зашел в комнату и присел на краешек скамьи.

Ну что, как живешь? — осторожно начал Геракл. — Что-то не видел тебя последнее время!

Иолай пожал плечами.

Да так, работа. Ведь и ты не отдыхаешь.

Юноша внимательно посмотрел на друга.

Это сколько же тебе осталось? — спросил Иолай и начал загибать пальцы. — Постой-постой… Так и есть, меньше года!

Юноша торжествующе посмотрел на Геракла. Тот молчал все это время.

Смотри ты, как быстро пролетело время! — снова заговорил Иолай. — А давно ли мы пришли сюда в первый раз? Теперь уже так близок конец твоего рабства у Омфалы!..

Кстати, об Омфале! — вдруг заговорил Геракл. — Как ты к ней относишься?

Иолай пожал плечами.

— Как может относиться раб к своей госпоже?

— Но ведь ты не раб!

— Я слуга, в моем понимании это почти одно и то же! И у меня было время убедиться в этом!

— Однако, теперь у тебя открывается возможность изменить свое положение во дворце! — сказал Геракл — Или я ошибаюсь?

Иолай покраснел.

— Так… — пробормотал он. — Тебе уже кто-то рассказал…

— У меня есть свои глаза! — возразил Геракл, — И я заметил, что Омфала стала относиться ко мне по-другому, вот и все. Потом, ты же когда-то говорил мне о странном поведении царицы…

Я тогда еще ничего наверняка не знал, — признался Иолай. — А теперь…

Он запнулся.

Теперь знаешь наверняка? — Геракл с улыбкой глянул на друга.

Да, наверняка! — покраснев, ответил Иолай. — Ты не можешь представить, что выкинула эта голодная на мужчин старуха…

Отчего же, представляю! — опять улыбнулся Геракл. — Она просто подкараулила тебя в каком-нибудь темном месте…

Иолай изумленно посмотрел на приятеля

Я вижу, мне и рассказывать ничего не надо!

Геракл махнул рукой:

Все это просто лежит на поверхности. И как же ты себя повел?

Иолай смутился

Я еще никак себя не успел повести, Геракл! Почему же? — сын Зевса ободряюще похлопал юношу по плечу — Действуй, как знаешь! Не думай, что ты этим заденешь меня!

Я тебя не задену? — удивился Иолай. — А как же твои отношения с Омфалой?

Это, скорее, ее отношения со мной! — остановил его Геракл И если она что-то затевает с тобой, значит ее отношения со мной окончились..

А твой сын?

Омфала не очень-то рвется демонстрировать его мне! — со вздохом признался сын Зевса. — Но я ей не нужен в качестве отца, у нее достаточно служанок, которых она в любое время может послать присмотреть за ребенком. А теперь у меня есть для тебя новость, только не знаю- хорошая она или плохая…

Что такое? — Иолай подался вперед.

К Омфале прибыл гонец от Ясона…

От Ясона?

Ну да, от него! Ты ведь его помнишь?

Иолай кивнул, он прекрасно помнил Ясона.

Ясон просит царицу, чтобы я, ее раб, принял участие в походе за золотым руном, который организует Ясон!

Хвала Зевсу! Собрались наконец греки за тем, что им по-праву принадлежит! Так что, Омфала согласна отпустить тебя?

Геракл утвердительно прикрыл глаза.

Отлично! — воскликнул Иолай. — Значит, едем за золотым руном?

Я не договорил! — перебил юношу силач. — Омфала согласна отпустить меня одного. Тебя она хочет оставить во дворце!

Иолай растянул губы в кривой усмешке.

Понятно! Хочет оставить меня при себе! Ох, эта вредная баба!

Он во гневе стукнул кулаком по скамье.

А ты? Ты сказал ей, что без меня не поедешь?

Геракл смутился. Вот оно, очередное доказательство преданности друга! Иолай даже на минуту не представил, что может извлечь для себя какую-то выгоду, оставшись во дворце тешить желания царицы!

Помотал головой сын Зевса.

Поверь, я сразу же попросил госпожу об этом, но она наотрез отказалась!

Госпожу! — с горечью передразнил Иолай, — Вот как ты привык к своему рабству! Известный герой и хватило каких-то несчастных двух лет, чтобы ты превратился в раба даже в своей душе.

Геракл поднял на друга полные обиды глаза

Что Ты такое говоришь! — воскликнул силач Ты же знаешь, как смирял я все это время свою гордыню, как терпел все издевательства и капризы вздорной правительницы! Ведь не по своей воле я нахожусь здесь, а по воле моего отца, великого вседержителя Зевса!

Геракл опустил голову, не в силах продолжать Комок подступил к его горлу, до того несправедливыми были слова, произнесенные приятелем.

Хорошо, прости меня, друг! — сказал Иолай Пусть боги будут свидетелями, что я не желаю тебе зла И если не получается по-иному, тогда езжай один.

Геракл чуть не заплакал.

Спасибо, тебе, о мой верный Иолай! Ты в очередной раз выручаешь меня! Не скрою, я считаю, это очень сложное решение — остаться с царицей, чтобы она отпустила меня с Ясоном!

В порыве благодарности Геракл вскочил и обнял приятеля за плечи.

Ладно, перестань! — отстранился Иолай. — Не лезь обниматься, мне еще предстоит по горло хлебнуть этого счастья с Омфалой…

Геракл вздохнул. Иолай был прав. Невеликое счастье ублажать царицу! Сын Зевса знал о ненасытных аппетитах Омфалы. Как вынесет это напряжение Иолай? Все-таки он, Геракл, был прославленным силачом!

Но Геракл утешил себя тем, что если он сам и был сильнее, то Иолай всегда был крепче духом.

Когда ты отправляешься? — глухо спросил Иолай

Гераклу стало жаль друга. Они расставались впервые за долгое время.

Омфала готова отпустить меня хоть сегодня, но я поеду завтра! — со вздохом произнес герой.

Иолай кивнул.

Гора упала с плеч Геракла. Наконец-то он все сказал другу. Теперь вечером он зайдет к сыну, а завтра утром ждет его далекая дорога в Иолк, а там — полный опасных, но таких притягательных приключений поход в далекую Колхиду за золотым руном!

Ну что ж, прощай, Иолай! — сказал Геракл и поднялся с места

Прощай, Геракл, — сдержанно ответил юноша. — Смотри, возвращайся быстрее И кто там будет охранять твой тыл? — воскликнул он в отчаянии.

Геракл улыбнулся Его тронула эта последняя забота приятеля

Не волнуйся, — заверил он друга. — Я позабочусь о себе

Геракл ушел, и Иолай остался один.

Будь проклята Омфала! — вскричал юноша. — Она лишает меня истинно мужского занятия!

Он подумал, что ему выпала доля домоседа. «Ведь есть такие мужья, которые не могут отойти далеко от своей семьи и очага… — бередили душу грустные мысли — Я мог бы жениться на женщине, которая заставила бы меня сидеть дома и только смотреть из окна, как другие собираются в поход… Какое счастье, что я пока неженат!»

От сознания того, что он холостяк, у юноши несколько поднялось настроение. Но в следующую минуту Иолай вспомнил об Омфале, и настроение его резко упало

«Что же будем по крайней мере, стараться, чтобы царица была довольна все время, пока Геракла нет, — решил Иолай — А под конец отсутствия Геракла надо будет надоесть Омфале, и тогда она с превеликой радостью отпустит нас на свободу! Правда, совершенно не представляю, как это у меня получится…»

Он улыбнулся своим мыслям.

Ну что? Пойдем и утешим царицу в ее одиноком вдовьем горе? — сказал сам себе Иолай и вышел из комнаты

Возвращение героя и конец рабства

Время шло. О Геракле не было ни слуху ни духу, а, между тем, срок его рабства приближался к концу.

Но в один из вечеров, когда Омфала не настаивала на присутствии Иолая у нее, услышал юноша осторожный стук в окно.

Встрепенулся Иолай. Почудилось ему, что перед стуком слышал он знакомые шаги во дворе.

Подскочил с места Иолай, глянул в окно, и широкая радостная улыбка озарила его лицо. Так и есть! Стоял за окном уставший, изможденный Геракл и приветливо помахивал рукой приятелю:

А вот и я! Соскучился небось, а?

Иолай кивнул другу, чтобы тот входил.

Геракл растворился в ночных сумерках, проник во дворец с черного хода и зашел в комнату Иолая.

Что же ты так таинственно? — удивленно спросил Иолай после того, как обнялись они с приятелем после долгой разлуки.

Да так, — смущенно объяснил Геракл, — решил сперва показаться тебе, чтобы узнать как тут идут дела во дворце…

Постой о наших делах! — прервал друга Иолай. — Сам-то ты как? Почему так рано вернулся? Все в порядке или что-то случилось с доблестным Ясоном?

Геракл утомленно присел на скамью.

Погоди, сейчас все расскажу. Дай воды!

Иолай принес высокий кувшин и две кружки.

Зачем воды? Давай выпьем вина, как подобает делать настоящим друзьям после долгого расставания! Отметим нашу встречу!

Геракл улыбнулся и кивнул.

Они выпили.

Но начинай же свой рассказ, — напомнил Иолай, как только Геракл опустил кружку. — Я сгораю от нетерпения! — признался юноша.

Поспешу успокоить тебя, что все в порядке, — сказал Геракл. — Славный Ясон продолжает свой поход в Колхиду. Плывет он с товарищами на корабле, который называется «Арго», и хоть много невзгод встречали мы на пути, упорно продвигается «Арго» к намеченной цели…

Стой! — взмолился Иолай. — Но ты почему тут? Что случилось? Я ничего не понимаю!

Успокойся! — ласково произнес Геракл. — Просто явился ко мне Зевс и напомнил сурово, что мое место — у Омфалы…

Но ведь она сама отпустила тебя!

Да, я так и сказал отцу! Однако, он ответил, что ничего не желает слышать, что наказание определил мне он, а не Омфала, и чтобы я сейчас же отправлялся назад! Вот и я здесь…

Ты что же, прогневал громовержца своим участием в походе?

Геракл покрутил головой.

Не так, чтобы сильно… Нет, ничего страшного. Он даже не увеличил мне срока рабства у Омфалы, а просто сказал, чтобы я отбыл его до конца!

Хвала Зевсу! — облегченно воскликнул Иолай.

Да, он справедлив.

Однако, что же мы с тобой сидим и говорим просто так? — с улыбкой промолвил юноша. — Так не полагается, давай нальем еще!

Они выпили по второй.

Хорошее вино! — отметил Геракл. — Не то, что та страшная бурда, которую мне приходилось пить на пиру у Эврита!

Я сам развел виноградник! — довольно произнес Иолай. — За время твоего отсутствия мне пришлось кое- чему научиться, чтобы…

У нас был небольшой опыт работы на виноградниках! — прервал его слегка захмелевший Геракл. — Помнишь, как мы потрудились у Силея?

Иолай ухмыльнулся, вспомнив их славный поход к царю Авлиды.

Однако я прервал тебя, — сказал Геракл. — Ты начал фразу…

Да! — отозвался Иолай. — Мне пришлось искать других занятий, где я был бы силен, чтобы не надоесть Омфале. И вот я решил развести новый сорт винограда. Я взял колесницу и съездил в Авлиду, на тот самый виноградник, где мы сражались с солдатами Силея. Я привез целую колесницу виноградных побегов и рассадил их возле дворца. Ты не видел новые виноградники царицы?

Геракл отрицательно покрутил головой.

Нет, я с дороги — и прямо к тебе, даже по сторонам не особенно-то и смотрел.

— Жаль! Так вот, виноградники — моя работа. И она уже приносит плоды! То, что мы с тобой пьем сейчас — первое вино с этих кустов!

Хвала Дионису, богу и покровителю сего пристойного в небольших количествах напитка! Теперь мне понятно, почему так любил выпить Силей! И немудрено, что он всегда ходил пьяный.

Геракл захохотал, Иолай вторил ему.

Налили по третьей.

Ты говорил, что занялся виноградом, чтобы не надоесть Омфале, — сказал после тоста Геракл. — Как она? Неужели и тебе уже дала отставку?

Нет! — ответил Иолай. — Но все к тому идет. Царица стала капризной, вообще-то, она всегда была такой, но в последние месяцы ей особенно тяжко угодить. Вот я и решил побаловать ее сладким вином…

Тем, которое мы почти уже выпили? — заглянул в кувшин Геракл. — В таком случае, тебе придется ждать следующего урожая!

Не волнуйся! — успокоил его приятель. — Если ты заметил, это вино не такое уж и сладкое. Терпеть не могу сладкого вина. И как женщины его пьют? Это вино — по особому рецепту, его я готовил для себя!

Прекрасный рецепт, — сказал Геракл. — Думаю, Омфала одобрила бы и его… Значит, говоришь, ты уже приелся царице?

Начал приедаться, — уточнил Иолай. — Ты меня должен понять, Геракл! Это просто каторга какая-то, почти как на галерах!

Что ты говоришь? — усмехнулся силач.

Он был несказанно рад, что долгое время отдыхал от этой женщины.

Да она, прямо, ненасытная! Я почти не спал ночами, кувыркаясь с ней. О Зевс, чего только ей ни приходило в голову, даже вспомнить страшно! Я урывал часок, чтобы где-то украдкой отоспаться днем, но скоро мои ночные посещения по желанию Омфалы стали затягиваться, и я уже круглосуточно ублажал ее! Бр-р-р!

Иолай передернул плечами.

Страшно, друг мой Геракл, страшно!

Он пристально посмотрел на собеседника.

А чего это ты так хитро глядишь? — вдруг сказал Иолай. — Тебе смешно, да?

Гераклу в самом деле было смешно в душе, однако, он взял себя в руки и не подал вида.

Перестань, с чего это ты взял?

Иолай успокоился.

Ладно, чем говорить про все это, давай лучше допьем это прекрасное вино и завалимся спать. Ты где ночуешь сегодня?

Геракл посмотрел на товарища.

Если ты не против, я хотел бы переночевать у тебя. Мне страшно не хочется показываться Омфале, явлюсь пред ее ясные очи завтра утром. Ведь она сразу определит меня на работу!

Иолай с сомнением окинул взглядом широкие плечи Геракла:

Не знаю, как мы с тобой и поместимся на моей узкой скамье…

Я согласен спать на полу! — протестуя, воскликнул Геракл.

Нет, перестань, — ответил юноша тоном, не терпящим возражений. — Это я просто так сказал. На полу буду спать я — ты ведь с дороги, устал, намаялся! Да на тебе лица нет! Ложись на мое место, и без разговоров, не то, в самом деле, обижусь!

Геракл промолчал. «Придется уступить заботливому другу!» — подумал он.

Начали укладываться. Иолай перед тем, как дунуть на светильник — глиняную миску, в которую был налит бараний жир, посмотрел в окно.

Все было спокойно.

Что это ты высматриваешь? — поинтересовался Геракл, вовсю зевая.

Понимаешь, Омфала сегодня милостиво разрешила мне ночевать у себя, но я не уверен, что она не передумает…

Геракл хохотнул:

Что, редки часы твоего отдыха? О боги! Вспоминаю, я и сам был в таком же положении.

Если ты понимаешь меня, перестань смеяться, — надулся Иолай. — Я не знаю, может так случится, она пришлет кого-нибудь, чтобы потребовать меня к себе!

А, тогда ей донесут про меня? Ерунда! Приступлю к работе немного раньше…

Иолай растянулся на полу. Полежав некоторое время, он поежился — из-под двери дул довольно сильный сквозняк.

Иолай перебрал в уме, чем можно было заткнуть щель, но единственной одеждой на их двоих с Гераклом была все та же львиная шкура знаменитого героя.

Геракл! — позвал Иолай. — Тебе не холодно?

Даже жарко! А что?

Дай шкуру, я заткну щель…

Говорил я, чтобы ты ложился на скамье! — проворчал Геракл. Он стащил с плеч шкуру, которой накрывался, и бросил приятелю:

Держи!

Шкура упала прямо на лицо Иолаю. Он негромко выругался.

Что ты сказал? — не расслышал герой.

Спасибо, говорю! — ответил Иолай. Он взял шкуру и надежно заткнул отверстие. Потом снова улегся у скамьи на полу.

Геракл! — снова позвал Иолай.

Что еще?

Ты куда завтра пойдешь утром?

Как проснусь — сразу к Омфале! А ты?

Я, пожалуй, встану раньше тебя. Я ведь теперь виноградарь. Пойду, подрежу пару веток…

Иолай помолчал, глядя в потолок, потом снова обратился к другу:

Геракл, прошу тебя, расскажи… Как там поход за золотым руном? Интересно было?

Слушай, давай про это когда-нибудь потом? Сейчас я очень устал…

Геракл затих, повернулся на другой бок, и через минуту уже храпел. Иолай хотел было растолкать приятеля, чтобы еще некоторое время поговорить с ним, но потом решил последовать его примеру.

Над Лидией стояла тихая звездная ночь.

Немного волнуясь, Геракл вступил в тронный зал.

Омфала сидела на троне и позевывала, изящно прикрывая рот рукой. Она выглядела невыспавшейся и утомленной.

«Нет, не просто так царица отпустила Иолая! — подумал Геракл. — Видимо, завелся у нее еще кто-то. Да и давно пора было такому произойти!»

Неужели милость богов снизошла на меня сегодня? — воскликнула Омфала, заметив в конце зала знакомую широкоплечую фигуру в львиной шкуре. — У меня снова на одного раба больше!

«Своеобразно она встречает отца своего ребенка!» — поморщившись, подумал Геракл. Ее тон не предвещал ничего хорошего. Во всяком случае, Геракл больше не надеялся, что те несколько месяцев, что остались ему до конца службы, он проведет отдыхая от похода.

«И все-таки, нужно показать, что я рад вернуться к ней! — пронеслось в мозгу у героя. — Хотя как может быть доволен зверь, который возвращается в клетку?»

Я исполнил данное тебе обещание, госпожа! — воскликнул Геракл и опустился перед троном на одно колено. — Как только я освободился, я со всех ног поспешил к твоему дворцу!

Он рассчитывал, что Омфала хотя бы выскажет одобрение тому, что он пришел, особенно нигде не задерживаясь. Однако, все произошло иначе.

Царица произнесла со злой иронией:

Но ты пришел слишком рано! Тебе надо было подождать несколько месяцев, и ты вообще мог бы не приходить сюда!

В конце фразы ее голос загремел с самым настоящим гневом. Но Геракл решился переспросить:

Я не понимаю, госпожа… Ты не довольна, что я вернулся?

Я не довольна, что ты так долго отсутствовал! — закричала Омфала. — Как это называется? Я ведь не отпускала тебя на полгода!

«Она очень изменилась», — разочарованно подумал Геракл.

Но он ошибался. Омфала нисколько не изменилась, напротив, она всегда была такой. Все зависело от настроения, а теперь настроение у царицы было отвратительным. И поэтому Омфала спокойно сделала вид, что забыла все те ободряющие слова, которыми когда-то провожала героя на трудное и опасное предприятие.

Как здоровье моего сына? — отважился спросить Геракл.

Что? — наморщила нос Омфала. — Ты, раб, отваживаешься спросить об особе царской крови?

Но ведь он мой сын! — упрямо повторил Геракл. — Разве ты не помнишь той ночи бурной любви, когда зачали мы его?

Омфала позеленела.

— Ничего не помню и помнить не хочу! — отрезала она. — Если что-то и было, то это было до твоего подлого побега! Ведь я тебя ждала, сколько ночей я не сомкнула глаз, сколько подушек промочила насквозь слезами?

Она неожиданно разрыдалась. Геракл с недоумением смотрел на свою госпожу, его давнюю любовницу. Была ли она сейчас искренной? Герой не мог знать этого. «Похоже, что она сейчас сама верит в то, что говорит…» — пронеслось в голове у сына Зевса.

Он сделал движение, чтобы подняться с колен.

Нет! — истерически завопила Омфала и забралась с ногами на трон. — Не вставай! Не приближайся! Стража! Стража!!!

Вбежали встревоженные охранники.

Что случилось, госпожа? — ; спросил старший. При этом он с угрозой посмотрел на Геракла.

Этот негодяй пытался изнасиловать меня! — крикнула Омфала и указала на Геракла пальцем.

У сына Зевса отвисла челюсть.

Ну ты и… — выругался Геракл и поднялся с колен. — Если хочешь знать, я все это время думал о тебе! И прибежал я в опостылевший мне дворец только из-за… Из-за кого бы, ты думала?

Омфала смотрела на него красными от слез глазами, прижимая кулачки к щекам и постоянно всхлипывая. Она поняла, что этот могучий и простодушный раб любит ее и вернулся во дворец из-за своего чувства.

Однако, если бы этот вопрос поставили перед самим Гераклом в более спокойной обстановке, он бы ответил, что вернулся во дворец из-за сына. Точно так же, как и то, что думал он в походе о своем сыне, а не о его капризной матери.

Но зачем несчастной женщине знать такие несущественные мелочи! Если во всех подобных рассуждениях слово «сын» заменить словом «мать» — получится так красиво и мелодраматично!

Вот Геракл и позволил себе такую замену. Надо же было ему как-то доказать Омфале, что он настоящий человек, а она — тяжело было придумать, кто она такая для Геракла…

Рослые стражники схватили сына Зевса, и он не особенно сопротивлялся. Взгляд его постоянно был прикован к Омфале, этот взгляд сверлил царицу, проникал в самые глубокие уголки ее непонятной души, доставал до мозга костей.

Когда Геракла увели, Омфала приказала всем ввалившимся на шум потасовки покинуть зал и, когда осталась совсем одна, принялась плакать навзрыд…

С потолка подземелья капля за каплей падала вода. Капли летели спокойно, методично, за долгие годы выбив в полу уже довольно глубокую ямку.

Геракл раскрыл рот и принялся ловить капли ртом. Его мучила жажда, однако утолить ее таким образом не удавалось.

Геракл подошел к вырезанным из ракушечника ступенькам и поднялся по ним к закрытому теперь отверстию входа. Сквозь толстые плотно пригнанные одна к другой доски проникали всего несколько лучиков дневного света.

Геракл принялся колотить по доскам кулаком.

Откройте! Скажите Омфале, пусть придет сюда!

Молчание.

Принесите мне воды! Я хочу пить!

В ответ снова полное молчание.

Геракл колотил по дереву, пока не выбился из сил. После этого он опустился на ступеньки и, расслабляясь, прислонился разгоряченным лбом к прохладной шершавой стене.

«Что же делать? Что делать?» — шла в голове героя напряженная работа.

Если Омфала задумала его наказать, то это Геракла не беспокоило. Он был уверен, что сумеет одолеть любое количество стражников, сколько бы их ни сопровождало его к месту расправы.

Другое тревожило его. Зевс обязательно почувствует такой поворот событий. От его гнева Геракла уже не смогут спасти мускулы и боевое умение.

Как избежать расправы, которую задумала Омфала, и не вызвать при этом гнева Зевса — вот в чем был настоящий вопрос. «Эй, Иолая бы сюда», с тоской подумал Геракл. — Он живо придумал бы что-нибудь!»

Вдруг сверху послышались шаги. Два человека остановились над самой головой Геракла-

Только недолго! — сказал незнакомый Гераклу глухой голос. — По приказу царицы мы вообще не должны никого пускать к нему!

По приказу Омфалы вы и пить на службе не должны! — возразил другой, звонкий и чуть веселый голос, который сразу же вызвал у Геракла легкое головокружение и страшную радость.

«Иолай!» — пронеслась догадка-

Наверху раздалось тихое бульканье и голос Иолая произнес:

— Можешь не проверять — я не обману.

После этого Геракл услышал шумный глоток, удовлетворенный возглас и удаляющиеся шаги, один из беседовавших удалился.

Рука оставшегося схватилась за железное кольцо, вделанное в доски, и потянула крышку на себя.

Яркий свет ворвался в подвал и на минуту ослепил Геракла. Он закрыл глаза рукой, а когда отнял ее, то широко улыбнулся и обнял друга.

Конечно, это был Иолай, Геракл не ошибся.

Ну что, сидишь? — спросил юноша бодрым тоном.

Конечно сижу! — подтвердил Геракл. — А еще стою и прохаживаюсь! Правда, здесь не особенно походишь.

А между тем плохи твои дела, друг, — посерьезнел Иолай. — Знаешь, что придумала Омфала?

Что? — насторожился Геракл-

Она хочет тебя завтра высечь плетьми на дворе в присутствии всех слуг и рабов, которые работают во дворце! — выпалил юноша, — Как тебе такая мысль?

И это все наказание? — хмуро спросил Геракл.

Почти! — ответил Иолай. — Осталась самая малость — после этого тебя принесут в жертву богине плодородия Деметре!

Как? — изумился сын Зевса, — Меня принесут в жертву?

Да! — кивнул Иолай, — Палач Омфалы уже точит жертвенный нож и возносит молитвы богам, чтобы завтра была хорошая погода!

Но для чего?

Чтобы мои виноградники начала приносить богатые плоды! — гордо объяснил Иолай. — Как тебе это нравится?

Невероятно! — покрутил головой Геракл. — Это что же, твоя идея?

Ты что? — обиделся юноша. — Это идея Омфалы. Она только что попробовала моего вина, пришла в дикий восторг, а потом и говорит мне: «А что, Иолай, Деметра дарует нам богатый урожай винограда, если мы принесем ей в жертву нашего провинившегося раба Геракла?»

Юноша очень похоже передразнил тонкий голосок Омфалы, Геракл хотел было рассмеяться, однако вовремя вспомнил, что речь идет о жизни его самого.

И что же ты? — сдержанно спросил Геракл.

Я? Конечно, бросился отговаривать, попросил кем-нибудь тебя заменить, но Омфала сказала, что в жертву надо принести тебя, поскольку ты вырывал виноград у Силея. Правда, мы занимались этим вместе, однако царица заявила, что я искупил свою часть вины, принявшись разводить этот самый виноград у нее на участке.

Да! — почесал в затылке Геракл. — Странная ситуация. Царица явно хочет моей смерти, но каким нелепым образом? Нет, никогда не любил я вина, и если и пил его, то под принуждением обстоятельств…

Не волнуйся, друг, я что-нибудь придумаю! — пообещал Иолай и хотел еще что-то добавить, но тут сверху раздались нетвердые шаги, и пьяный голос произнес:

Эй, ты там! Давай, выходи, твое время кончилось!

Стражник икнул.

И поторопись! — продолжал он. — Не то закрою тебя вместе с ним!

Иолай сжал руку приятеля.

Мне надо бежать…

Слушай, — взмолился Геракл. — Принеси мне как- нибудь сюда мою дубину!

Нет, — возразил Иолай. — Я думаю, мы поступим проще…

Эй ты там! — донесся голос. — Только из-за хорошего вина я ещё терплю, что ты не торопишься…

Уже иду! — крикнул Иолай в отверстие, потом сказал Гераклу: — Не робей, я вытащу тебя!

С этими словами юноша быстро засеменил ногами по лестнице и скрылся в квадрате ослепительно белого света, который через мгновение пропал.

Геракла снова прихлопнули крышкой.

Он принялся ходить из угла в угол, постоянно натыкаясь на стены, потом решил, что так событий не ускорит и присел, опершись спиной о стену.

«Ладно еще жертва, — возмущенно думал сын Зевса, — но бить плетьми! Это переходит всякие границы!»

Скоро его ноги затекли, и Геракл просто лег на голый пол у стены и задремал.

Геракл проснулся от того, что кто-то снова отворял крышку люка. При этом свет уже не падал в подвал, и Геракл понял, что наступил вечер.

Но в следующее мгновение на лестницу упал дрожащий круг света и на первую ступеньку стала изящная маленькая женская нога.

Геракл сразу узнал эту ногу, которую ему приходилось не раз сжимать в руках. Он рывком поднялся с сырого пола, отряхнулся и замер.

«Омфала!» — лихорадочно подумал Геракл. — Она сама идет сюда! Зачем?»

В подвал спустилась царица с факелом в руке, совсем как в тот первый раз, когда она привела еще не подозревающего Геракла в одну из далеких комнат своего дворца, которая оказалась комнатой для свиданий.

Геракл вспомнил это, и у него защемило сердце.

Ну что, раб? — надменно спросила царица. — Ты раскаялся в своем поступке?

Нет! — ответил Геракл.

Он не понял, чего хочет Омфала.

А твой друг Иолай просил за тебя! — сказала царица, — Он говорил, что ты полностью раскаялся!

Геракл решил действовать напрямую, он таким образом надеялся миновать позорного избиения плетьми, а заодно и смерти.

Нет, госпожа! — твердо сказал Геракл.- Не суди строго Иолая, он хочет мне добра и потому сказал неправду. Я ни в чем не раскаиваюсь. Мне не в чем раскаиваться! Ты вспомни, что я тебе говорил? Неужели ты вспомнишь хоть одно обидное слово?

Омфала пристально смотрела на Геракла и после этих его слов невольно покачала головой, однако сразу же спохватилась и снова приняла неприступный вид.

Но ты вернулся недопустимо поздно!

Здесь ты ошибаешься, госпожа! — возвысил голос Геракл. — Знаешь ли ты, что «Арго», корабль, на котором Ясон плывет в Колхиду, еще в пути? Или ты думала, что боги нас перенесут туда по воздуху?

Нет, — прошептала Омфала. — Я не знала этого. Но почему же ты оказался у меня?

Геракл решил умолчать о Зевсе.

Мне приказало вернуться мое сердце! — ответил силач. — Я не в силах был продолжать дальнейший путь. К тому же, я был совершенно спокоен за участников похода: там собрались и Тесей, и Полидевк, и Кастор, и Теламон, и многие другие. Это лучшие герои Греции, и я мог спокойно позволить им самим совершить этот подвиг…

Насколько я помню, — вдруг произнесла Омфала, — ты мечтал о тринадцатом подвиге, чтобы разбить эту привычную присказку о том, что ты совершил их только двенадцать… Так ты что, отказался от явного подвига из-за меня?

Геракл воздел глаза к небу. Однако, небо было надежно защищено от взгляда Геракла. Потому, герой собрался с духом и произнес:

О да, царица! Тысячу раз да!

Глаза Омфалы, секунду назад смотревшие на Геракла холодно и неприязненно, вдруг потеплели и стали излучать любовь и ласку.

Омфала воткнула факел в кольцо, торчащее из стены, подошла к герою и положила руки ему на плечи.

Ты знаешь, Геракл, — тихо сказала она. — Я, когда шла сюда, надеялась на что-то подобное. Я надеялась, что ты окажешься невиновным. И потому я одела то самое платье, в котором я была в нашу первую ночь.

Геракл ошарашенно посмотрел на Омфалу. Переход был слишком неожиданным. Однако, Геракл был настоящим мужчиной и постарался ничем не выдать своей растерянности.

Давай я сниму эти дурацкие тряпки, а ты посмотришь на мое тело, как когда-то в первый раз! — несмело попросила царица.

Сейчас она представляла из себя обычную женщину, которая стосковалась по мужской ласке.

«И правильно, — подумал Геракл. — Хоть Иолай хороший товарищ, однако, не сравниться ему со мной по грубой мужской силе!»

Геракл нежно улыбнулся и произнес:

— Ты что же, хочешь заняться этим прямо сейчас?

А что? — оглянулась вокруг царица. — Это очень даже ничего! По крайней мере, в таком месте я еще этим не занималась!

Я тоже! — признался Геракл.

Они заключили друг друга в объятия.

С того вечера все потянулось, как и раньше.

Геракл отдыхал днем и работал по ночам. Кто знает, чего больше приносили ему обязанности — муки или наслаждения? По крайней мере, Геракл не надорвался.

Но это, впрочем, не помешало ему впоследствии, уже после освобождения и возвращения в родную Элладу, рассказывать абсолютно всем, кто только его спрашивал, что рабство у царицы Омфалы было тяжелым и мучительным.

Она так издевалась надо мной! — вздыхал Геракл. — Она, к примеру, заставляла носить меня свои одежды, сидеть за ткацким станком, быть в числе своих служанок! Представляете, каково мне, воину, мужу, было терпеть такие страшные унижения?

Слушатели согласно кивали и вздыхали над тяжкой долей Геракла. Силач же переводил взгляд с одного сочувственного лица на другое и продолжал дрожащим голосом рассказывать о невзгодах невыносимого рабства.

Кто знает, может Геракл и не особенно кривил душой?

Но все это было потом. Теперь же просто минуло три месяца. Срок службы Геракла у Омфалы завершился. Долго не хотела царица отпускать своего раба, к которому сильно привязалась. Не хотела лишаться и своего виноградаря, которым стал Иолай.

Однако, делать было нечего, и Омфала, скрепя сердце и пролив при этом немало слез, отпустила приятелей из дворца, взяв с них твердое обещание не забывать ее и наведываться иногда в гости, правда не специально, а если судьба забросит их в ее края.

Геракл со всей горячностью пообещал наведываться по мере сил, ведь, кроме Омфалы, у него во дворце остался и маленький сын.