Герои столицы

Пролог

Миг! Ослепительное копьё молнии с яркой вспышкой пересекло затянутый тучами небосвод, чтобы затем уступить дорогу своему вечно отстающему брату грому. Бух! Спустя пару секунд могучий раскат разнёсся по всей округе, разлетелся по лесу и полям внизу, насмешливо промчался над неспешно текущей рекой и закатился на улицы громадного города, жители которого теперь спешно готовились к встрече дождя. Некоторое время спустя первые капли и впрямь начали падать на опустевшие мостовые, перекрёстки и бульвары, на крыши многоэтажек и шпили небоскрёбов, на красивые клумбы, деревья и газоны в многочисленных зелёных парках.

Дождь усиливался с каждой минутой. Вновь сверкнула молния, опять ударил гром, уже гораздо сильнее, чем в первый раз. Появившиеся на улицах лужи жадно впитывали всё прибывающее и прибывающее пополнение от нависших над ними матерей-туч, постепенно разрастаясь. Прохожих на улицах осталось мало, только на дорогах продолжали шуршать шинами машины, да в узеньких переулках можно было увидеть каких-то бродяг, у которых крыши над головой не было уже очень давно…

И снова ударила молния, снова прогремел гром. Одинокий львёнок, печально шагающий по узенькой улочке, вздрогнул и поспешил укрыться под старой кирпичной аркой между двумя большими домами в надежде, что там его не достанет ни дождь, ни кто-то пострашнее. Забежав под обшарпанный свод арки, львёнок присел на грязный пыльный асфальт и, убедившись, что ни одна капля снаружи его не достанет, подпёр лапами голову и принялся думать.

На его золотистой шёрстке ещё чётко были видны тёмные пятнышки, которые у львов проходят с возрастом. Одет он был в простенькую старенькую курточку, на которой ещё с трудом можно было разглядеть логотип какого-то бренда; выцветшие серые шорты, которые, казалось, полностью состояли из грубо пришитых тусклых заплат; футболку, которая, судя по сохранившимся надписям, была приурочена к чемпионату, прошедшему восемь лет назад; да на голове у него сидела розовая кепка, бывшая некогда красной. Правда, на шее у него висел медный медальон с выгравированным сердечком на крышке. Сколько такой может стоить? Десять леорублей, пятнадцать? Может, даже двадцать? Для львёнка это было неважно, ведь для него эта вещица стоила больше, чем все деньги мира.

Ухватившись за своё сокровище, Лин (так звали львёнка) осторожно поднял крохотную крышечку. Оттуда на него взглянула милая львица в синем платье с серебряной подвеской на шее. Его мама, которую он никогда не знал, которая оставила ему этот медальон со своим портретом как единственную память о себе. Такая родная, знакомая и при этом совсем не известная… Если бы она была сейчас здесь, что бы она сказала? Они вместе пошли бы домой, поужинали бы, рассказали бы, как они друг друга любят? А какой бы у них был дом и что бы она приготовила? Какой бы у неё был голос? Одно-единственное фото, даже записи никакой нет. Ну почему, почему именно ему выпала такая тяжёлая доля? Лин точно не помнил, сколько он глядел на мордочку своей мамы, но когда он с щелчком опустил крышку медальона, дождь за аркой уже превратился в настоящий ливень.

Струи воды барабанили по крыше арки, и вода, натёкшая на пыльный асфальт, уже начала потихоньку просачиваться сюда, в это слабое и ненадёжное укрытие. Стараясь не думать о том, что произошло с ним в этот день, Лин сунул лапы в карманы курточки и шорт и достал оттуда маленький кусочек сыра и ломтик чёрного хлеба. Единственная еда, которая у него осталась с утра, когда он уговорил других львят, прислуживающих на кухне приюта, вынести ему хоть какие-то припасы перед его бегством. Да, Лин этим утром сбежал из приюта, где простым львятам приходилось трудиться так, будто они попали на каторгу. Он был не первым и не последним детёнышем, не вынесшим суровых условий в приюте и строгости надзирателей, и попытавшимся сбежать оттуда в поисках новой жизни. Но можно было сказать точно: он был одним из немногих, кому попытка бегства удалась. По крайней мере, Департамент полиции города, куда наверняка уже успел заявить жестокий надзиратель приюта, пока его не поймал.

Лин быстро съел свой хлеб и сыр. Тяжёлые думы уже начали прокрадываться в его голову. Львёнок понимал, что долго он так не протянет. Ему нужно было найти где-то работу. Конечно, эта работа будет тяжёлой и грязной, оплачиваться она будет плохо. Но это будет хотя бы его шанс на будущее, шанс на то, чтобы хоть как-то закрепиться в этом огромном городе с сорока пятью миллионами населения, в столице царства львов Леомии под названием Леоград. При этом он понимал, что вряд ли его возьмут даже на такую работу, ведь он, можно сказать, беглый каторжник. Если его найдёт полиция, то у его новых хозяев будут проблемы, которые никому не нужны. Эх, но попытаться-то стоит…

— Эй, парнишка! — его окликнул чей-то низкий грубый голос.

Вздрогнув, Лин повернулся и увидел перед собой высокого белого волка в дорогом белом пиджаке и брюках и с большим белым зонтом в лапе, который он, зайдя под арку, сложил и опёрся на него как на трость. Белая шерсть незнакомца была хорошо уложена, когти на лапах были умело подстрижены и подровнены. Что интересно, глаза волка были разных цветов — один голубой, другой — оранжевый. И оба они внимательно вглядывались в маленького львёнка.

— Да, господин? — спросил Лин, посмотрев на белого волка.

Он был удивлён, увидев волка, да ещё и белого. Леоград был городом львов, столицей Леомии, львиного государства. Львы и волки, правда, были в хороших отношениях и часто ездили друг к другу, но Лин всё равно очень редко видел волков, а белых не видел ни разу.

— Не бойся меня, — незнакомец попытался улыбнуться. — Я тебя не обижу. Я повидал много сирот вроде тебя. Похоже, ты убёг из сиротского приюта, не так ли?

— О, да, господин, — ответил Лин, немало удивлённый осведомлённостью волка о его положении. Неужели он сейчас схватит его и сдаст в ближайший околоток полиции?

— Я не удивлён, — волк жестом попросил Лина встать. Развернувшись, он раскрыл свой зонт и решительно двинулся к выходу из-под арки, где вовсю уже бушевал ливень. — Я сам когда-то тоже сбежал из приюта. Правда, это было в Белом Клыке. Это столица Люпуса, королевства волков…

— Я знаю, господин, — вставил Лин, бойко подбежав к волку и встав под его широкий зонт.

Название волчьей столицы было одним из немногих знаний о мире, которые он успел почерпнуть за свою недолгую жизнь. Школьная программа в его работном доме почти не изучалась, хоть и должна была изучаться по закону. Так что узнал Лин это не из толстых умных томов каких-нибудь важных энциклопедий или рассказов учителей, а из разговоров хозяев его дома, мужа и жены Драров. Эти вредные старые лев и львица принимали тогда какого-то важного чиновника из прокуратуры Леограда в самой роскошной комнате и похвастались особняком в Белом Клыке, который им, по их же словам, пожаловал не кто иной, как сам волчий король. Конечно, вряд ли особняк им пожаловал сам король Люпуса, да и, Лин догадывался, никакого особняка не было вовсе, но его хозяева очень боялись проверок и хотели выставить себя с лучшей стороны. И, как перешёптывались товарищи Лина, этот прокурор как раз и закрывал глаза на реальную ситуацию в приюте.

— Я рад, — улыбнулся белый волк, прикрыв себя и Лина от дождя зонтом. — Как тебя зовут?

— Лин.

— Хорошо, Лин. Я понимаю, как тебе сейчас тяжело. Я предлагаю тебе работу и обещаю хорошее с тобой обращение. Что скажешь?

— Работу? — переспросил Лин, задумавшись.

Конечно, он понимал, что далеко не всем на свете можно доверять. Этот странный волк во всём белом под цвет его шерсти может его обмануть или даже как-то ему навредить. Но что ему ещё оставалось? Позади у него остался ужасный приют, возвращаться в который ему никак не хотелось. А на улице его в любой момент могут схватить и отправить назад, да и крыша над головой нужна, как ни крути. И Лин, посмотрев на белого волка, кивнул.

— Я согласен, — сказал он.

— Отлично, — улыбнулся арктисский волк, ибо он принадлежал именно к этому волчьему подвиду. На его морде на какое-то мгновение промелькнула страшная хищная ухмылка.

Молния в очередной раз рассекла небо над Леоградом.

Дверной колокольчик звонко запел, когда я толкнул дверь маленького кондитерского магазинчика, расположенного, однако, в престижном месте в самом центре столицы. За стеклянной дверью уже стояла темнота позднего вечера, к которой добавился на редкость сильный ливень. Центр не был освещён, но это и не было нужно — мы, львы, прекрасно видели в темноте. И я видел, какой популярностью теперь пользуются остановочные павильоны, оборудованные козырьками.

Я сложил свой большой красный зонт, небрежно отряхнув его от дождевых капель, и огляделся. Я бывал здесь уже не раз, но всегда с интересом разглядывал прилавки. Магазинчик, конечно, был небольшой, но и торговали здесь отнюдь не простыми конфетами и леденцами на пластиковой палочке, какие штампуют на фабриках сотнями тысяч. Только отборные сладости. Как раз для таких как я.

Я двинулся мимо прилавка с гигантскими шоколадными яйцами, внутри которых прятались яйца поменьше, а потом ещё меньше и ещё… С другой стороны от меня располагались стеллажи с жёлтыми баночками, больше похожими на баночки для анализов, внутри которых помещалась кисло-сладкая масса. Такова была задумка — самое то для розыгрышей. Дальше, поставленные в специальные вазы, красовались засахаренные фиалки. Да-да, это были настоящие засахаренные цветы. Потом мне на глаза попалась коробочка с бриллиантами из сахара. А дальше — ряды шикарных авторских тортов, описывать которые я даже не буду.

— Здравствуйте, ваше высочество, — поприветствовал меня хозяин лавки, пожилой худой лев в больших роговых очках. — Я польщён вашим визитом в этот особенно неспокойный ненастный вечер…

— Не стоит, господин Борду, — махнул лапой я. — Я ведь знаю, что то, что мне нужно я могу найти только у вас.

— Я подготовился к вашему возможному визиту, — старый лев в нетерпении потёр лапы, явно готовясь показать мне что-то необычное. — Есть такой букет, — он поставил на прилавок узкую, но высокую корзиночку, наполненную всяческими сладостями: пряниками, конфетами, леденцами, имбирным печеньем, шоколадными батончиками. — И такой, — он показал мне другой букет, в котором набор сладостей и их расположение сильно отличались. — Могу показать такой, — он поставил третью корзиночку. — И особое предложение. Я назвал её Большая Лида.

С этими словами кондитер показал мне широкую корзинку, в которой поместилось больше сладостей, чем в три предыдущие. В центре красовалось крупное шоколадное яйцо в блестящей золотой обёртке. Слева от него — шесть миленьких кругленьких конфеток с кокосовой присыпкой, а справа — крупный шоколадный батончик «Лермакъ» с лесными орехами. Перед яйцом расположился мармеладный апельсин в яркой оранжевой упаковке, а за ним — большой леденец на высокой палочке. При том, что вся эта композиция стояла на «полу» из нескольких шоколадных батончиков, уложенных вместе. Ох, леди и элементы, у меня просто слюнки потекли!

— Пожалуй, возьму эту вашу Большую Лиду, — сказал я, кивнув старику. — Вы постарались на славу, господин Борду. Действительно, прямо сейчас бери и отправляй на выставку современного искусства.

— Большое спасибо, ваше высочество, — хозяин магазинчика потянулся к калькулятору. — Я правда очень старался. Не всякий день ведь работаешь на самого цесаревича… Что-нибудь ещё желаете?

— Да, господин Борду, я, наверное, возьму эти три тоже, — я указал на остальные сладкие букеты. — Очень уж мне нравится ваше искусство. Прям каждый ваш букет себе домой бы забрал, честное слово.

— Благодарю, — произнёс кондитер, посчитав цену на калькуляторе. — Ещё?

— Ещё? А, да. У вас, я припоминаю, была газировка «Шынрано». Две литровые бутылки, пожалуйста, со вкусом клубники и карамели.

— Принято, — сказал старый лев, добавив ещё чисел на калькуляторе. — С вас двадцать три леорубля семь леокопеек, ваше высочество.

В кармане кителя я с самого начала нащупывал крупную золотую монету. Империал, сто леомийских рублей. Деньги, подкреплённые золотом, то, что надо. Положив империал на прилавок и получив сдачу, я принялся бережно складывать покупки в несколько пакетов, купленных тут же. Так, Большую Лиду отдельно в первый, три других букета во второй, две бутылки газировки в третий. Тяжеловато получается, но ничего, меня этим не напугаешь…

— Ваше высочество, — внезапно обратился ко мне Борду. — Простите, я, вероятно, вмешиваюсь не в своё дело, но зачем вам столько букетов? Неужели нашлась львица, сумевшая покорить ваше сердце?

Я повернулся к старому льву. Он спрашивал это из-за того, что мы, львы, из-за особенностей наших религиозных ритуалов, не можем использовать цветы в бытовой жизни. Так что букеты из цветов для девушек у нас заменили букеты из сладостей. Конечно, многим бы в голову пришла такая мысль, увидь они, как я покупаю сразу четыре сладких букета. О, мне было даже жаль его огорчать.

— Боюсь, что нет, господин Борду. Исключительно для внутреннего пользования, так сказать.

— О, я понимаю. Вам помочь донести покупки до машины?

— Нет-нет, вам не стоит выходить из-под крыши в такой ливень. До свидания, господин Борду.

— До свидания, ваше высочество.

Повесив зонт на лапу, я захватил все три пакета и направился к выходу, толкнув нижней лапой дверь лавки. Когда я вышел на улицу, я поёжился — дождевая вода принялась литься мне на голову, на шею и плечи, противно стекать по одежде. В одно мгновение волосы моей алой гривы и моя золотистая шерсть намокли. Брр, если б вы знали, как это гадко! Не люблю я воду, но иногда приходится перебарывать себя.

Моя машина, благо, стояла близко. Это был шикарный красный суперкар элитной марки «Луксор». Приземистая, лёгкая, с изящными хромированными колёсами, с тысячью семьюстами лошадками под капотом. Всё-таки я принадлежал к царской семье и должен был демонстрировать свой статус. Подойдя к ней, я ухватился за ручку на дверце, и та с мягким шумом приподнялась, словно крыло пегаса. Вместо ключей здесь использовалась биометрия.

Я положил мокрые от дождя пакеты на красное кожаное кресло рядом с водительским. Ничего, ничего, вкусняшки, потерпите, совсем скоро мы приедем ко мне домой в императорский дворец, где я устрою с вами маленький пир. Может быть, даже угощу родных. Всё-таки императоры тоже имеют право на небольшие плотские радости, разве нет?

Не успел я закрыть дверцу суперкара, как услышал чьи-то громкие шаги за спиной, а затем почувствовал, как к моему плечу кто-то прикоснулся.

— Дяденька, дяденька, помогите! — это был маленький львёнок лет десяти, одетый в явно поношенные штаны и ветровку. Он был очень взволнован и постоянно запинался. — Там… брат, деньги, лекарства… бандиты, помогите пожалуйста!..

— Веди, — твёрдо сказал я, положив лапу на кобуру с пистолетом, который я всегда ношу с собой на всякий случай. Малышу нужна помощь, на него кто-то напал. Что ж, кто, если не я?

Я пустился бежать вместе с перепуганным львёнком по тёмному переулку, залитому лужами. Грязная вода плескалась под нашими лапами, я наверняка забрызгал штаны, ну и демоны с ними. Как я понял, на его брата напала уличная шпана и собралась отобрать у него деньги. Я всегда считал себя смелым львом, но тут я начал бояться, как и любой, наверное, на моём месте. Что, если эти гады, решившие обидеть малышей, тоже вооружены? Сколько их вообще? А я всего один, и императорская кровь тут не поможет. Ох, как я нервничал и боялся!

— Ра-а-а-а-р-р-р! — я издал громкий рык, который прокатился, наверное, по всему центру города.

Так я вызвал на подмогу полицию. Каждый служивый обязан откликнуться на мой призыв, на призыв царевича.

— Вот, дядя, вот! — вскрикнул мальчик и тут же отбежал в сторону, закрыв от страха глаза.

Я стоял во дворе какой-то жилой многоэтажки. Около чьего-то большого чёрного внедорожника, припаркованного у площадки, я увидел злодеев и их жертву. Трое молодых здоровых львов в куртках с капюшонами окружили львёнка лет двенадцати, который смело прижал к груди чёрный кожаный кошелёк. На мордах бандитов горели мерзкие ухмылки.

— Слушай, ты, крыса мелкая, — говорил средний из них, похоже, главарь. В лапе он держал довольно длинный нож. — отдавай бабло по-хорошему, а? Вечер промозглый, дождь льёт, нам без пива сегодня никуда. Тебя ж твоя мамка по кускам получит.

— Отстаньте, — храбро ответил львёнок. Коготки на его лапах были выпущены, он явно не собирался сдаваться без боя. — Это деньги на лекарство для мамы. А вы без пива обойдётесь.

— Ишь ты, не хочет базарить, — усмехнулся бандит, вставший слева от главаря. — Подправь-ка это детское личико, Кекс…

— Эй, плебеи! — окликнул я их. — А может, вас подправить?

Огнестрела пока не видно. Хорошо… Попробую-ка я тоже уложить их всех без пистолета.

— О, а ты кто такой, ряженый? — повернулся ко мне главарь. — Тоже на пивасик нам скинуться захотел?

Ряженый… Смешно. Да, я одевался довольно странно. Красный китель с золотыми эполетами, да ещё и три медали на груди. Так не одеваются уже лет четыреста. С другой стороны, это был мой узнаваемый стиль. А он меня почему-то не узнал, а если б узнал — точно наложил бы в штаны. Что ж, хуже для него.

— Ряженый, говоришь? — ухмыльнулся я, начав сближаться. Когти на моих лапах были выпущены, сердце начало колотиться быстрее. — Сеть, значит, не читаешь, ящик не смотришь? Ничего, сейчас узнаешь.

С этими словами я что есть силы врезал ближайшему ко мне бандиту в нос. Тот, испуганно заскулив, осел на землю, где я треснул его в лоб нижней лапой, оставив ему на коже четыре глубоких пореза от когтей. Следом на меня набросился второй бандит, в лапе у которого я успел заметить электрошокер. Резким ударом по лапе я попытался выбить оружие, но он оказался проворнее — увернувшись, он прижёг его к моей лапе.

— А-а-а! — вскрикнул я. Демоны, не думал, что это так больно!

Моя правая лапа теперь ужасно болела, я не мог больше ей нормально драться. И пистолет теперь так быстро не вытащишь и не передёрешь затвор. Вот что бывает, когда решаешь повыпендриваться. Ладно, блин, как же больно… А-а-а…

— Что, выкусил, ряженый? — усмехнулся бандит, снова щёлкнув шокером. — Кекс, мочи его!

На меня тут же набросился сам главарь, вернее, тот, которого я за него принял. Клинок ножа блестел при свете фонарей и окон дома и явно был очень острым. Так, давай, Ленноз, ты и не с такими справлялся…

Я нанёс мощный удар нижней лапой бандиту в живот, затем когтями на здоровой лапе впился ему в запястье. По моей лапе потекло что-то тёплое и липкое. Кровь. И явно кровь не моя. Закричав, бандит по кличке Кекс отступил, выронив нож. Хоть моя рабочая лапа была ранена и сильно болела, я подбежал к нему и крутанул хвостом. Бац! Бандит полетел на землю. Удары хвостом бывают очень сильными, леди и элементы. Поэтому грех не использовать его в бою.

— Ну что, всё ещё хочешь пива? — я с рычанием начал приближаться к оставшемуся бандиту. Я посмотрел на львёнка. — Они у тебя что-то взяли?

— Н-нет, — ответил мальчик, отняв кошелёк от груди.

— Точно?! — свирепо спросил я.

— Т…точно, точно, — бандит неловко попытался спрятать шокер в карман, но потом благоразумно решил выбросить его наземь. Он был жалок. Теперь-то он не обидит никого. — А… а вы?..

— Цесаревич Ленноз здесь! — услышал я чей-то возглас. Во дворе появился отряд городовых полиции. Стражи порядка немедленно подняли табельное оружие. — Лапы вверх!

— Да, да, — бандит тут же поднял лапы.

Полицейские уложили его на грязную мокрую землю и заковали в наручники. То же самое они сделали и с двумя остальными бандитами.

— Ваше высочество, вы в порядке? — спросил меня старший наряда.

— Шокером ударили в лапу, — стиснув зубы, ответил я. — Проверьте львят, эти гады напали на них.

Львята, к счастью, были целы и здоровы.

— Как вас зовут? — дружелюбно спросил я у братьев, попытавшись улыбнуться.

— Я Ларри, а это Лекс, — ответил старший львёнок. — Мы спешили в аптеку за лекарством для мамы, а она, наверное, уже закрылась…

— Да, — заплакал младший. — А маме очень плохо…

— Не плачь, — своей здоровой левой лапой я похлопал малыша по плечу. — Всё будет хорошо. Городовой!

— Да, ваше высочество! — откликнулся полицейский.

— Возьми у меня из кармана телефон, пин-код два ноль один три, — сказал я. Я бы взял телефон сам, но больная лапа не давала это сделать. — Так, спасибо…

Неуклюже сжимая телефон в левой лапе, я нашёл в списке контактов нужный номер. Собравшись нажать на кнопку вызова, я спросил у Ларри:

— Какое лекарство вы собрались покупать?

— Парацетамол, — ответил мальчик.

— Здравствуйте, господин лейб-медик, — сказал я в трубку. — Это я, Ленноз. У меня будет к вам просьба. Возьмите немного парацетамола и поезжайте на… Где живёт ваша мама?

— Здесь, Белодольская тринадцать, квартира сорок два, — ответил старший львёнок.

— Первый подъезд, — вставил младший.

Оба малыша глядели на меня с надеждой. Неужели я сейчас помогу их маме?

— На Белодольскую тринадцать, квартира сорок два, первый подъезд. Здесь живёт одна львица, которой нужна ваша помощь… Знаю, вы лечите членов царской семьи, но это моя личная просьба…

— Всё в порядке, мальчики, — улыбнулся я, прекратив звонок. — Скоро вашей маме помогут. У вас есть телефон?

— У меня да, — ответил Ларри.

— Хорошо, запиши мой номер. Я цесаревич Ленноз, наследник престола. Будут какие-то проблемы — я всё решу. У вас, ребята, теперь царская крыша, можно сказать.

В этот тёмный дождливый вечер я кому-то подарил надежду…