Герой последнего боя

ТВЕРДАЯ РУКА

Под Сталинградом развернулось одно из самых кровопролитных сражений в истории войн. У стен этого города немецко-фашистская армия встретила такое сопротивление, какого она никогда не встречала. Город на Волге стал основным центром героических действий Красной Армии летом и осенью 1942 года[12].

Каждый квартал Сталинграда, дом, квартира превращались в опорные пункты. Особенно широкий размах в разгар уличных боев приобрело снайперское движение. Самых метких стрелков подбирали в снайперские команды.

В начале декабря 1942 года мне довелось встретиться со знатными снайперами 62-й армии. Как сейчас стоит передо мной крепкий, плечистый Василий Зайцев, рядом с ним Николай Куликов и совсем еще юноша Анатолий Чехов, а подле, почти на две головы выше Анатолия, Виктор Медведев — наш земляк, троичанин.

По Сталинградскому и Донскому фронтам широко шла слава о Зайцеве и Медведеве. Именно они положили начало созданию снайперских команд на волжских кручах. Были это самые обыкновенные люди, скромные и застенчивые. О делах этих тружеников войны знали не только наши воины, но и враги.

При допросе одного из пленных мы убедились, что наших снайперов знают далеко за пределами Сталинграда. Василия Зайцева немцы называли Соколиный Глаз, а Виктора Медведева — Медведь-Твердая Рука.

Прошло много лет после окончания войны. И вот мы, участники Сталинградской битвы, собрались в облвоенкомате. Там я вновь встретился с Виктором Ивановичем Медведевым. Командир снайперской команды 79-й гвардейской Краснознаменной Запорожской стрелковой дивизии Виктор Иванович Медведев рассказал:

— В Сталинград мы прибыли в конце сентября 1942 года. Остановились на левом берегу Волги. Здесь, на Волжской переправе, я и встретился со своим земляком Василием Зайцевым. Сами знаете, что значит встретить на фронте земляка. Вспоминая наши уральские леса, Зайцев сказал, что часто охотился на белку. Я тоже любил с ружьем по лесу побродить. Словом, общий разговор нашелся, начался с охоты, а перешел на снайперов. И решили мы снайперскую школу организовать.

Так матрос Тихоокеанского флота Виктор Медведев стал снайпером. Учеба проходила не в классах и на полигонах, а на переднем крае.

В. И. Медведев.

— Мне никогда не забыть, — продолжал Виктор Иванович, — как нас привел Василий Зайцев в цех одного завода и стал учить, как выбрать место для охоты на врага. Медленно ползли мы по цеху, а Зайцев, долго и пытливо осматриваясь, говорил: «Вон на втором этаже площадка перед окном, хорошее местечко, далеко оттуда видно, но и ты там на виду. Вон как оно солнцем освещено. Тут тебя за версту фриц увидит. Надо подбирать место неброское, ничем не примечательное, но такое, чтоб ты с него всю немецкую передовую, как на ладони, видел».

Зайцев остановил своих учеников на втором этаже, в тесной комнате с обвалившейся стеной. Разрушенная снарядами стена открывала широкий обзор. А обломки кирпича, вывороченные рамы и нависший потолок третьего этажа надежно скрывали снайпера от глаз противника.

— Медведев, оставайся здесь, — приказал Зайцев.

Три дня просидел Виктор Иванович в засаде, а когда пришел его сменить Гильфан Авзалов, с гордостью показал ему две стреляных гильзы. Так Виктор Иванович открыл счет славной снайперской службы. Радостный вернулся тогда в роту Виктор. У кухни толпилось человек десять. Молоденький солдатик рассказывал:

— …Выставят репродуктор и орут: «Русь, получай свою гвардии перловку». А сегодня подошел один к самым нашим окопам, засел в воронке и ну опять кричать.

— А что если взять этого «агитатора» на прицел, — Медведев шагнул к солдату.

— С твоей штучкой можно, — бородатый солдат показал на снайперскую винтовку, — местечко мы для тебя найдем любо-дорого. Ты будешь как в шапке-невидимке, а немец — во! — Солдат вытянул ладонь.

Подошел комбат. Услышав солдатский разговор, сдобрил идею бородатого и приказал Медведеву после отдыха готовиться к засаде.

Вечером Медведев посоветовался с Зайцевым, подобрал напарника. Запаслись патронами, наполнили фляжки водой, сунули в карманы по парочке сухарей и под покровом темноты пересекли опустевшую ограду. Тенью мелькнули в подъезд четырехэтажного дома. В конце ограды раздался одиночный выстрел, отчаянный женский крик. Виктор выглянул из-за косяка. Над крышей дома вспыхнула осветительная ракета, выхватив из темноты убегающих немцев с огромными мешками на плечах. Виктор сжал приклад винтовки. Но нельзя, вспышка выстрела демаскирует. Поднялись на третий этаж, устроились в разрушенной квартире.

Наступило утро. Виктор чуть приподнялся: прямо перед ним стояли дома, зияя черными проемами выбитых окон. Ветер трепал лоскуты обгорелых штор. Внутри домов виднелись провалившиеся потолки, прогнувшиеся балки межэтажных перекрытий, почерневшие от дыма остовы кроватей, поломанные стулья, шкафы, диваны. Вправо тянулась прямая широкая улица, влево — сквер. Все это было в руках у немцев. Вот в конце улицы показался немец с автоматом на груди. Он пугливо огляделся по сторонам, подбадривая себя, дал короткую автоматную очередь и решительно зашагал вперед. Из-за угла дома вышло еще четыре фрица с пустыми эмалированными бачками. Напарник Виктора, киевлянин, младший сержант Василенко, нетерпеливо подался вперед. Виктор положил на его плечо ладонь.

— Спокойнее!

— Да как же так, товарищ сержант…

— Соображать надо. Бачки-то у них пустые, за завтраком идут.

— Дошло, — с облегчением вздохнул Василенко.

Показалось пять фашистов с такими же бачками. Потом еще пять, и скоро улица оживилась. Из ограды четырехэтажного дома с массивными воротами вышла первая пятерка с наполненными бачками.

— Пропустим вон до того дома, ты берешь первую пару, я вторую, — прошептал Медведев.

В этот день не кричали немцы: «Рус, завтракать!» Двадцать бачков с пробитыми днами валялись на улице, двадцать пять гитлеровцев лежали рядом.

Эта была первая радость победы снайпера Медведева. А вечером в землянке при свете самодельной лампы из сплюснутой артиллерийской гильзы Виктора Ивановича Медведева приняли в ряды партии. Отважный снайпер осторожно положил партийный билет в карман гимнастерки, к самому сердцу, и сказал:

— Клянусь перед партией и Родиной, клянусь перед всем народом, не жалея своих сил, крушить врага.

Город на Волге сковывал немецкую армию, забирал все ее силы. Особенно тяжелые бои пришлось вести за Мамаев курган, который господствовал над городом. Вершина Мамаева кургана несколько раз переходила из рук в руки.

В чьих же руках находятся баки, расположенные на Мамаевом кургане. Эта мысль беспокоила командира 286-го полка майора Ульянова. Решил послать к бакам снайперов.

Из окопа выскочили пять человек и, делая короткие перебежки, устремились к гребню кургана. Но его вершины достигли только двое: Медведев и его напарник Калганов. В метрах десяти от них слева стоит бак. Виктор припал к земле. Вокруг свистят пули, рвутся снаряды — головы не поднять. Виктор почувствовал легкое прикосновение к плечу. Обернулся. Калганов кивнул в сторону бака.

— Проверил. Ни души.

Виктор просигналил на НП батальона. А когда к баку подползло трое наших солдат, пополз ко второму баку. У подножья бака замер, осмотрелся по сторонам, быстро приподнялся и осторожно заглянул в просверленное снарядом отверстие.

— На самом дне притаились немцы, — тихо сказал он Калганову. — Я спущу им на головы парочку гранат, а ты жми к выходу. Побегут — не зевай!

На дно бака полетела граната, потом вторая. А вскоре раздался голос Калганова:

— Товарищ сержант, бак наш.

Медведев заглянул во внутрь бака. Тихо. Темно. Кивнул Калганову:

— Спускаемся.

— Есть! — бойко отозвался тот и первый шагнул в черную пасть бака. Вдруг сверху застрочил пулемет. В ответ раздалось два коротких выстрела. Пулемет заглох.

Медведев шагнул на лестницу. Калганов остался у входа в бак. На двадцатиметровой вышине, под куполом бака, обняв пулемет, лежал мертвый фашист. Виктор подал на наблюдательный пункт батальона сигнал, что и этот бак занят.

На западном склоне холма показалась густая цепь гитлеровцев. Началась новая атака. Виктор развернул пулемет и резанул по вражеской цепи. С флангов его поддержали однополчане. Атака захлебнулась.

Три дня противник штурмовал баки. Пятнадцать раз поднимались немецкие солдаты в атаку. Три дня без пищи и воды советские бойцы, засевшие в баках, вели яростный бой. В ночь на четвертый пришла смена. Медведев с напарником вернулись в роту.

В ту темную сентябрьскую ночь командир дивизии назначил Медведева инструктором снайперской команды. А через месяц коммунисты роты, в которую входила снайперская команда, избрали Виктора Ивановича парторгом. Партийная организация роты помогала ему создавать команду сверхметких стрелков. В первый же день в команду зачислили двадцать добровольцев — будущих снайперов. Спустя десять дней в снайперской команде Медведева было 78 человек «медвежат», как их в шутку называли в полку. Лучшие ученики Медведева — Василенко, Богданов, Иванов и Романов — только в Сталинградских боях уничтожили от 18 до 30 гитлеровцев. Сам Виктор Иванович в уличных боях в Сталинграде истребил 232 фашиста.

Командующий 62-й армией В. И. Чуйков сказал так:

Учить людей снайперскому искусству приходилось непосредственно в бою. Свою команду Медведев выводил рано утром. Шли на заранее условленное место, туда, где менее всего ожидает русского снайпера враг. Тщательно маскировались и терпеливо ждали появления цели. С наступлением рассвета начиналась охота. Каждую минуту советские снайперы-охотники выводили из строя десятки немецких солдат и офицеров. Это встревожило немецкое командование. В Сталинград была направлена группа снайперов под командованием начальника Берлинской снайперской школы майора Конингса, считавшегося непревзойденным стрелком.

Команду гитлеровских снайперов перебросили в Сталинград на самолетах в самом строжайшем секрете.

Разведчики одной из дивизий 62-й армии привели «языка», работника штаба Паулюса. Он-то и рассказал, что майор Конингс обещал уничтожить главного красного снайпера по кличке Соколиный Глаз — Василия Григорьевича Зайцева.

Командир дивизии полковник Батюк собрал снайперов и сообщил:

— Гитлер прислал в Сталинград начальника снайперской школы майора Конингса, тот дал слово убить Зайцева, а попутно Медведева прихватить.

Политрук Данилов метко вставил:

— Убьет Зайцева и Медведева, останутся «зайчата» и «медвежата». Вот как-нибудь и с фоном Конингсом справимся.

— И я полагаю, что фашистский сверхснайпер для нас не диковина, — согласился полковник Батюк.

— Верно, товарищ полковник, — ответил Зайцев и обернулся к однополчанам. — Ну, как, ребята, дадим немецкому фону метр советской земли?

— Что сделаешь, придется дать, — ответил за всех Василенко.

— Всем нам хотелось померяться силами с немецким сверхснайпером, — рассказывал Виктор Иванович на сборе красных следопытов Дворца пионеров города Челябинска, — но ведь он похвалялся в первую очередь убить Зайцева. Вот мы и решили: пусть с Зайцевым и меряется силами. Четыре дня длилась слежка друг за другом двух снайперов, советского и фашистского. Конингс оказался хитрым и искусным стрелком. Поединок между майором Конингсом и Зайцевым на всю жизнь остался в моей памяти. Перед глазами как наяву вижу склон холма. Местность ровная, ни единой воронки. Влево на склоне — подбитый танк, справа — дзот с забитой хламом и обломками кирпича амбразурой. Между ними чернеет железный лист. На нем горка кирпича. Даже не подумаешь, что под листом может что-нибудь быть живое. А на самом деле забился под него Конингс и высматривал, как ловчее Зайцева пристрелить. Только не пошел Зайцев на приманку, а Конингс не выдержал. Отмерил ему Зайцев метр сталинградской земли.

Шли упорные бои в лесистой местности по берегам Северного Донца и в городе Запорожье.

О том, как отличился в этих боях Виктор Иванович Медведев, рассказывает его наградной лист, по которому он представлен к высшей правительственной награде — званию Героя Советского Союза.

Так скупо и лаконично написано в наградном листе, а на самом деле было так. Батальону приказано сосредоточиться на левом берегу Северного Донца, форсировать его и, взаимодействуя с соседями, развивать наступление на Дебальцево, с последующим броском на Запорожье. Вот на широкой поляне, которую обступили раскидистые дубы, показалась одна рота, потом вторая, третья. И вдруг с поразительной точностью стали ложиться снаряды, а с фланга резанули из пулеметов. Засада? Как же это так? Ведь лес накануне был тщательно прочесан.

Командир полка вызвал начальника снайперской команды:

— Товарищ Медведев, проверьте рощу, — распорядился он, когда перед ним остановился запыхавшийся Медведев.

— Есть!

Вскоре снайпера рассыпались по кустам лозняка. Виктор и его напарник Степан Василенко выдались чуть вперед и, раздвинув тальниковые прутики, стали наблюдать. Над головами просвистели пули. Сзади лопнул снаряд, ухнула мина.

— Товарищ сержант, — шепнул Василенко, — мне кажется, в роще корректировщики засели.

— И я так думаю, — ответил Медведев. Его внимание привлек развесистый высокий дуб. — Степа, наблюдай и в случае чего прикрой меня. А я осмотрю вон тот дуб. Он что-то не нравится мне.

Медведев пополз вперед, не спуская глаз с дуба. Сквозь светло-зеленые листья просматривалось у ствола дерева темное пятно. Что бы это значило? Виктор быстро полз. Вот и редколесье. Медведев поднялся на ноги и, укрываясь за стволами деревьев, подкрался к высокому дубу. По его стволу красной жилкой тянулся телефонный провод. «Молодец, Степан, — подумал снайпер, — сразу сообразил, что это не простая кукушка, а корректировщик. Ишь куда черти занесли. Сейчас мы тебя попросим спуститься». Виктор вскинул винтовку. Грянул выстрел. Звонко треснул сук, тревожно зашумела листва, к подножью дуба упал пулемет с оптическим прицелом. Над головой Медведева навис вражеский солдат с пистолетом в руках. Миг — и гитлеровец нажмет на спусковой крючок. Но Виктор опередил. Через секунду к его ногам свалился вражеский корректировщик.

В этот день Виктор Иванович снял пять кукушек-снайперов. Трех истребил его ученик Степан Василенко и тем самым получил право на самостоятельную работу С Виктором стали работать новые ученики: ефрейтор Юшин, солдат Иванов — бывший алтайский тракторист.

Полк быстро продвигался вперед. Парторг роты Медведев со своими учениками все время находился в боевых порядках роты. Вот уже позади село Ново-Николаевка, справа виднеется Червоноармейск, впереди маячат постройки Запорожья. Еще бросок — и роты ворвутся в город. И вдруг батальоны залегли: массированный огонь противника прижал их к земле. Наступательный порыв стал выдыхаться.

Враг быстро укреплял оборону. Вновь заговорили замолчавшие пулеметы. Усилился минометный огонь. На флангах появились противотанковые пушки.

Виктор Иванович со своими учениками, притаившись в кювете, внимательно изучал расположение огневых точек врага.

— Товарищ сержант, впереди миномет, а вон на холмике — второй, — сообщил Юшин.

— Я пулеметное гнездо нашел. Вон, вон! — беспокойно сказал Иванов.

Виктор Иванович не ответил. Почувствовав, что кто-то коснулся его плеча, обернулся и встретился с беспокойным взглядом командира роты.

— Парторг, что будем делать. Вон как фриц бьет. Головы не поднимешь. Как быть? В атаку идти — людей ни за грош погубишь. Заглушить бы пулемет, а попутно и минометам глотки заткнуть.

— Попробуем, — как всегда спокойно ответил Виктор. — Юшин, Иванов, за мной!

Гвардии сержант ВИКТОР МЕДВЕДЕВ.

Листовка, выпущенная политуправлением 3-го Украинского фронта.

Открытая местность простреливается со всех сторон. Вокруг рвутся снаряды, лопаются мины, со свистом пролетают пули. Впереди и сзади фонтанчики пыли. «Заметили», — мелькнуло в сознании Виктора. Впереди разорвался снаряд, оставив после себя глубокую воронку. Скорей туда! Не отставали от Медведева и Юшин с Ивановым. А вокруг шипят осколки. Разбит оптический прицел, прошила пуля приклад винтовки, осколком сорвало с головы пилотку. А Медведев все ползет. Впереди показался окоп. Еще быстрее заработал локтями и коленками.

Как куль, свалился на дно окопа. Рядом шлепнулся Юшин, в ходу сообщения растянулся Иванов. Отдышались, смахнули пилотками с лица пот, осмотрелись. Вправо идет узкая траншея, виляя мимо вражеских окопов. Влево виднеется овражек, размытый вешними водами. Огибая курганчик, он уходит вглубь вражеской обороны, откуда доносится постукивание станкового пулемета.

Иванов чуть приподнялся над бруствером окопа, внимательно осмотрелся и сказал:

— Вон он где засел. Разрешите, я ему заткну глотку! — Он кивнул в сторону пулеметной ячейки и принялся отстегивать гранату.

— Так не пойдет. Шуму наделаем, себя выдадим и приказ не выполним. Надо действовать молчком, тихо, — Медведев коснулся финки.

— Ясно, товарищ сержант, — прошептал Иванов и первый нырнул в овражек.

Вскоре с пулеметным расчетом было покончено. Но справа виднелось три миномета, они-то и прижали батальон к земле.

— Ефрейтор, бери себе ближний, Иванов — средний. А я иду к правофланговому, — распорядился Виктор Иванович. — Да помните, что мы снайперы. Гранату снайпер применяет в крайнем случае. У него основное оружие зоркий глаз, твердая рука и вот, — Виктор погладил приклад винтовки, — трехлинейка. — Ясно, — ответил Юшин.

Несколько метких выстрелов — и минометы замолчали. В воздухе взвилась красная ракета. В эту же секунду роты поднялись в атаку. Гитлеровцы дрогнули, попятились. С тыла по ним резанули из пулемета: это Виктор Иванович нажал на гашетку трофейного станкача. Обезумевшие немцы побросали оружие и подняли руки.

Память об этом жарком сражении Виктор Иванович и поныне хранит.

— Вот они, незабываемые деньки, — сказал мне он и показал пожелтевшую от времени листовку, выпущенную политическим управлением армии в те дни.

С того времени засияла на груди у Виктора Ивановича Медведева Золотая Звезда Героя Советского Союза.