Героями рождаются. Сборник рассказов

Вот так встреча!

Мы встретились с ней взглядом. Она не отвела глаза. Бывает, когда она не отводит глаза, в них можно увидеть бездну, вечность, где время остановилось. Она- наша кошка, в преклонном кошачьем возрасте. Вот она запрыгнула на колени, потом на клавиатуру компьютера. Потопталась по клавишам, хитро заглянула мне в глаза, спрятала улыбку в усы и спрыгнула на мои колени.

А на экране появилась моя фотография, армейская, где мне девятнадцать лет. Вот, кошка дает! Но удивительное дело, фотография двигается, смотрит на меня через экран с удивлением.

– Вы кто? – спрашивает меня моё изображение.

Я потерял дар речи от удивления. Какой-то похожий на меня юноша пытается меня, опытного дяденьку, разыграть. Достали где-то в интернете мою фото, одели человека в пограничную форму, загримировали шутника под фотографию.

–Вы похожи на моего родственника,– сказало моё изображение. – Глаза, как у мамы. И на фотографию дедушки тоже. И откуда мне явились, как во сне? Задремал что ли? Я тут сижу с книгами, готовлюсь к поступлению в институт. Все кино смотрят. А мне начальник клуба капитан Саушкин дал ключ от библиотеки.

Нет, этого разыгрывающие не могли знать! Произошёл какой-то прорыв во времени? Сорок восемь лет. Любопытно будет пообщаться.

–Нет, я не родственник. Похоже, что я- это ты в далеком будущем.

–Разве так бывает?

–Нет, так не бывает. Это подарок от кошки.

–Кошка может только мышь принести в подарок. Или крысу. А наш кот ходил через балкон в гости к соседям и принес канарейку. В подарок.

–Да, я помню тот скандал.

–У меня много вопросов к будущему. Давайте пообщаемся. Мы будем на «ты» или на «Вы»?

–Давай на «ты», мы же, можно считать, близкие родственники. Зови меня Семёнычем, как на работе меня зовут, а я тебя Юрой.

–Ты меня плохо помнишь, а я тебя совсем не знаю.

–Да, Юра, биологи говорят, что каждые семь лет все клетки организма меняются. Так что ты поменялся семь раз, чтобы стать мной. Спрашивай, что бы ты хотел узнать?

–Я поступлю в Высшую школу КГБ?

–Да поступишь. Прошлое не изменить. Только будущее.

–Вопрос спорный. Для кого прошлое, а для кого и нет. Будущее можно и своими руками создавать. Вот мы переписываемся с Ирой из Новгорода, и я на ней, вероятно, женюсь после армии и учебы. Я предвижу будущее.

–Нет, Юра, на ней не женишься.

–А на ком из девочек?

–Ты её пока не знаешь. Через пять лет познакомитесь.

–Пять лет я не буду встречаться с девушками?

–Будешь в Москве встречаться с девушкой, но тоже не женишься.

–Если ты помнишь, Семёныч, я всегда хотел, чтобы рядом была не только любимая красивая девушка, но и надежный друг, с которым можно пойти в разведку. И это должен быть один человек, в её лице. И чтобы любила.

–Да, это всё у тебя будет. Тебе повезёт. И любимая, и в разведку, и в охрану, и в огород.

–В какой ещё огород? Я спортсмен, а не огородник.

–О, у вас будет много огородов. В Казахстане, в Одессе, в Бессарабии, в России. Где будете жить –там будет огород. И много цветов.

–И дети у нас будут или только цветы?

–Да, дочка и внучка будут.

–Красивые и умные?

–Конечно. С голубыми глазами, как у нас. И спортом будут заниматься.

–Дочка будет заниматься гимнастикой или акробатикой?

–Она вырастет смелой. Добьется высших результатов в парашютном спорте.

–А ты старый, и уже не можешь делать сальто и переворот вперед? А мне кажется, что я это всегда смогу делать. Какой у тебя там год?

–Две тысячи двадцатый.

–Две тысячи двадцатый! – Это просто немыслимо! И я доживу? У вас там трамвай на Луну не ходит?

–Нет, все так же в Аркадию и Черноморку. И по Преображенской – «Троечка».

– Это раньше, до революции, она была Преображенская. А теперь Советской Армии.

– Нет. Она опять Преображенская.

–Я надеюсь, сама Советская армия никуда не делась?

–Не хотелось тебя расстраивать, но нет Советской армии.

–Мы проиграли в ядерной войне? Или в химической, бактериологической?

–Ближе всего, пожалуй, в бактериологической. В мозг людям, особенно руководству, проникла бацилла наживы и предательства. Как тебе это объяснить? Ну вот, ты хотел бы что-то купить, совсем иностранное, иметь такое, чего у тебя нет?

–Да, например, кроссовки как у парня, мастера по легкой атлетике, ему моряки привезли. «Пума» называются. Но я бегаю кроссы в кедах за четыре рубля. Как и все друзья. Ради кроссовок я не хочу разрушать страну. Надеюсь, у вас теперь сплошная «Пума», и никто в кедах не бегает?

– Даже на сцену выходят. Модно. Например, представляющие поп-культуру.

–Как смешно! У вас культура поп? Вы деградируете, не развиваетесь в культуре?

–Можно сказать и так. Да, я не очень разбираюсь в этом направлении. Они поют популярные песенки низкого качества, а, чтобы зрители не заметили явной серости и убогости – крутят попами. За это им платят деньги. Здесь теперь всё диктуют законы рынка.

–Какого рынка, «Привоза», «Староконного» или «Нового рынка»? Там что, воровские законы? Рыночные карманники в законе?

–Нет, теперь такие ворюги разрешены, что карманникам и не снилось. Вся страна рынок.

–А как же партия, все государственные органы, как это всё позволил народ?

–Народ развращали медленно. Теперь кто имеет деньги, занимается «шоппингом». Остальные смотрят глупые фильмы по телевидению. Производство, например, Бабл гам продакшн.

–Почему всё по-английски? Мы же с тобой английскую спецшколу заканчивали. Можем перевести. Люди занимаются магазинством, и смотрят фильмы производства «Жвачки, которую можно надувать в пузырь». Чувствую, вас там всех надувают в пузырь.

–Не всех. Многие увлечены делом, наукой, техникой. Есть журналисты и политики, которые пытаются отстаивать правду и справедливость. Но их голос заглушают потребители. Молодым внушили, что вы там очень плохо жили. В очередях за колбасой.

–Наша мама считает, что колбаса продукт не для еды. Лучше купить на рынке кусочек мяса или рыбы.

–Да, но теперь это никому не докажешь. Авторитетные руководители говорят, что в твоё время производили только калоши.

–Калоши? Как смешно. Запустили «калошу» на Луну. Взять настоящую калошу и настучать по заду вашим лидерам, чтоб не врали.

–Вы можете взять у него интервью сами на соревнованиях. Это соперник Вити Глазунова в весе шестьдесят два килограмма в команде Ленинграда.

–Да, это интересно. Я думаю, вы несчастные люди.

–Почему? Мы любим друг друга с женой, дочка у нас славная. И внучка. Мы ездим путешествовать. В этом наше счастье.

–Разве может быть полностью счастлив человек, если рядом люди страдают от неравенства и несправедливости?

–Наше общество приучили к неравенству, равнодушию к чужому горю. Специальными телепередачами о том, что слабое звено надо безжалостно уничтожать. Фильмами о свободной конкуренции. Сначала иностранными, потом и нашими.

–У вас что там, Российская империя и царь во главе?

–Нет. Хуже. Всего не расскажешь. Теперь граница между Украиной и Россией.

–Не надо обманывать. Тысячу лет не было этой границы и не будет. Может, скажешь ещё, что там вооруженные пограничники стоят?

–Да. И до такого дошли.

–С чего же это всё началось, Семёныч? Мы рассказываем анекдоты про Брежнева, но мы готовы защищать свою страну от врагов. Да, политинформации у нас низкого качества, вроде как у нас всё хорошо, а в капиталистических странах плохо. А уехавшие евреи пишут, что там столько много сортов кофе в магазине, что выбрать не могут.

–Потом поймешь на своем опыте, что вам, точнее, нам на политинформации правду говорили про капитализм. Иногда нудно, бездоказательно, но правду. А кофе бывает только двух сортов: «Арабика» и «Робуста». Всё остальное их смесь, реклама и добавки. В вашем случае, лучше употреблять в зернах или молотый.

–Мы после тренировки предпочитаем сок яблочный или виноградный, по двенадцать копеек стакан.

–Да, я помню, даже спорили на стакан сока.

–Что-то не очень хочется в ваше «светлое» будущее. Есть такие, которым нравится ваша новая жизнь?

–Да, богатые обормоты, бездельники. Не знают, куда деть себя и свои деньги. И не сознают, что без цели в жизни они бесполезны в обществе и несчастны. Человеку свойственно убедительно оправдывать свою жизнь и поступки. Есть такие, которые убедили себя, что сейчас им лучше. Они свободны. Ездят в Турцию на отдых. Вот при прежней системе они ходили бы в одной калоше, а на вторую денег бы не хватило. А большинство просто работают, зарабатывают на жизнь. Им некогда подумать на эти темы и нет вариантов разбогатеть.

–А бездельников не судят за тунеядство?

–Нет такой статьи. Отменили родители тунеядцев.

–У меня такое впечатление, что кто-то бросает по пятнадцать копеек в междугородний телефон-автомат и мы поэтому говорим. Пока у него не кончились монеты хочу спросить, я выиграю первенство Одесской области по самбо через неделю? – Это для меня сейчас главное.

–Не помню. По-моему, выиграешь. А может, и нет. То, что нам кажется важным, со временем теряет значимость. Вот, во время учебы будешь волноваться перед экзаменами как будто это вопрос жизни и смерти. А потом забудешь и названия предметов, по которым сдавал экзамены.

–Ты, Семёныч, не расстраивайся. Все будет у вас или у нас хорошо. Люди у нас замечательные. У нас же самая читающая страна. Самая грамотная. Вон сколько книг в библиотеке. Они не дадут оскотиниться народу.

–Спасибо, Юра. Ты меня успокоил. Я не буду продолжать про самый читающий народ. И объяснять тебе, что такое гаджеты.

–Гады – понимаю. А дальше – нет. Это болезни? Инопланетяне? Они вредят знаниям? Не пускают в библиотеку?

–Да, вместо капитальных глубоких знаний дают поверхностный справочный материал. Часто ложный, особенно в сфере истории и обществоведения.

–Посоветуй что-нибудь мне, пока не оборвалась связь. Чтобы я не менял судьбу, а только чуть подправил.

–Не пей спирт с салом на пятом курсе после зимних каникул. Испортишь желудок, будешь долго мучиться с гастритом. И ты ещё очень ответственно подходишь к соревнованиям, сбрасываешь вес и волнуешься. Это плохо для здоровья. Купи молодой жене спортивную обувь для походов в горы. А то пойдете на зимнее восхождение на небольшую горку в Казахстане, и она испортит свои красивые югославские сапожки. И в снежки с ней поосторожней играй – попадешь в глаз.

–Это я понимаю. Генетическая память. Наши предки, отец и дед в Сибири пушнину добывали, как говорили, «белку в глаз били». И во время войны лучшими стрелками были. А у тебя с белками как-то не сложилось. Совсем без белок. Вот и получилась незадача,– посмеялся Юра.

–Да, я уже при игре в снежки стал бросать их просто вверх. Так она посмотрела, куда они полетели. И опять попал. Не смейся, я продолжу свои предупреждения. За дочкой следите в парке, где качели. Это очень опасный аттракцион. В четыре года объясните ей, что кушать ягодки во дворе с кустов нельзя: их обработали ядом против гусениц, а в тринадцать лет её фраза: «Крутые горки – для крутых велосипедистов» закончится гипсом на ноге. Будешь ездить по границе – возьми шерстяные носки. Машина сломается – замёрзнешь. И постарайся не ехать вдоль границы в пургу: провалишься в старую силосную яму. Не садись в борт номер 16, в вертолет в Афганистане. Я не сел и правильно сделал. Не вкладывай деньги (да, у тебя появятся деньги) в недвижимость на Украине: после политических беспорядков всё подешевеет в несколько раз. Остальное ты всё равно не сможешь исправить. Нельзя продлить жизнь, изменить судьбу наших родителей.

–А что с моими друзьями: Виталькой художником, Шуриком, Валерой Гладковым, Коцюбой, Кротовым, Глазуновым?

–Это всё естественно. Из них остались только Коля Коцюба да Валера. Виталька сказал перед смертью, что вовремя смыться – это большое искусство. Он умер в шестьдесят три года.

–Как же ты живешь без них? Ты сам боишься смерти?

–Ко всему привыкаешь. А от друзей юности отдаляешься, как и от самой молодости. Конечно, боюсь смерти близких. А своей – нет. Как говорили у нас в Афганистане, я и смерть – несовместимые понятия. Пока есть я – нет смерти. А когда есть смерть – нет меня. Пожалуй, боюсь продолжительной болезни и страданий. Да и горя для всех близких по такому поводу.

–В каком ещё Афганистане? Ты два раза сказал про Афганистан. Что вы там делали?

–Да, практически, в никаком. Сам узнаешь.

–Кончился фильм, я сейчас пойду на ужин. Опять дадут кашу и скумбрию, которую готовят на пару, без специй, только соль и лавровый лист.

–Это нормальная полезная пища. Не колбаса. Особенно рыба, приготовленная таким способом.

–Ты говоришь, как моя мама. Ну, наша. Будем прощаться. Передать привет нашим общим друзьям и тренеру?

–Не надо, они не поверят. А раз я не помню этой встречи,– значит, и ты сейчас всё это забудешь. Хоть бы мои предупреждения помнил. Тоже не сохранятся в памяти, раз уже всё случилось.

Экран погас. Осталось ощущение, что не сказал чего-то самого главного. Может, был шанс изменить к лучшему судьбу Родины? А мы просто поговорили.

Кошка продолжала мурлыкать на коленях. Даже голову не подняла.

2020 г.