Героями рождаются. Сборник рассказов

Почем одесские пирожки?

У него были большие карие глаза. И он был полковником милиции в нашем городе. Он уже прекрасно разобрался от каких мелочей зависит карьера украинского милиционера. А тут авральная ситуация: в наш теплый город Одессу приехал собственной персоной президент Украины по фамилии Кучма. Чтобы на него нападать – так он никому не нужен, но охранять его надо красиво. Он поедет по Французскому бульвару и должен видеть, как на каждом перекрестке отдает честь милиционер в форме. А через каждые двести метров стоят два сотрудника в штатском. Они бдительно озираются, готовые грудями защитить главного человека страны. Вот так должно было быть. Но полковник опытный, знает, как бывает в жизни. Поэтому он поехал со своим заместителем раньше основного кортежа с президентом. И правильно сделал.

Вот въезд на красивый Французский бульвар. Много зелени. Тогда еще почти все деревья были целы. На перекрестке отдает честь сотрудник. Вид бравый. Вон возле деревьев стоят двое, демонстрируют предельную бдительность. Проехали еще немного. Но что это? Большие карие глаза полковника стали совсем выпуклыми, как у рака, нет, еще больше, как у Филиппа Киркорова. Двое в штатском, один длинный, другой короткий стояли у дерева и ПОЕДАЛИ ПИРОЖКИ! Полковник остановил машину. Быстро, как молодой коршун он подлетел к нарушителям. И как птица, от возмущения не нашел подходящих слов.

–Бросьте!– закричал он срывающимся баритоном, указывая перстом в стоящую рядом урну. Двое застыли с пирожками во рту.

–Немедленно бросьте!– Повторил полковник свой приказ.

Первым опомнился короткий: до длинных всегда доходит дольше. Он не только бросил пирожки в урну, но и тщательно выплюнул то, что еще не было проглочено. Затем пришел в себя длинный и сделал то же самое.

–Шо, они отравлены, товарищ полковник? – спросил короткий.

–Я же говорил, надо было брать с капустой. А ты: «С мясом, с мясом!»– испуганно запричитал длинный.

От такой наглости опешил и полковник. Остекленел карими глазами.

–Это одесская наглость, – подумал он.– Какая наглость!