Жажда опасности

Я проверяю время на своем телефоне и вижу, что уже почти полночь. — Я должен был следить за временем. Прости.

Она делает шаг ко мне и благодарно улыбается. — Спасибо за сегодняшний вечер.

Когда она направляется к двери, я спрашиваю: — Как ты добираешься домой?

— На метро.

Я качаю головой. — Я договорюсь с одной из женщин, чтобы она отвезла тебя домой. — Не успев остановиться, я добавляю: — Или я могу отвезти тебя. Я тоже уезжаю, так что мне это не помешает.

Она смотрит на меня мгновение, затем кивает. — Хорошо. Это было бы здорово.

— Женщина или я? — спрашиваю я, чтобы удостовериться.

Уголок ее рта приподнимается. — Ты.

В моей груди возникает сильное ощущение, как будто я победил одного из ее демонов.

Черт, я уверен, что Саманта знает, что я вожу G-Wagon. Придется взять машину Брайана и сказать Майло и Лоренцо, чтобы они следовали за нами на безопасном расстоянии.

— Я только возьму ключи от машины, и мы сможем уехать, — говорю я, когда мы выходим в коридор.

— Мне подождать здесь? — спрашивает она.

— Да. Я ненадолго.

Торопясь к комнате охраны, я разрываюсь между Самантой и засадой на один из моих грузовиков.

Когда я оказываюсь вне пределов слышимости Саманты, я быстро звоню Майло.

— Да, босс?

— Я использую машину Брайана, чтобы отвезти мисс Блейкли домой. Следуй за нами и убедись, что она тебя не увидит.

— Понял.

— Будь осторожен, Майло. Один из грузовиков сегодня попал в засаду.

— Черт, — пробормотал мой охранник. — Я сообщу остальным.

— Высадив Саманту, мы отправимся к Ренцо, — сообщаю я ему, прежде чем завершить разговор.

Глава 13

Саманта

Когда я сажусь на пассажирское сиденье BMW, я испытываю легкое беспокойство.

Я очень рискую, садясь в машину с человеком, которого едва знаю.

Едва... ха! Я даже не знаю его чертового имени.

Когда мой таинственный мужчина садится за руль, я наблюдаю за тем, как он регулирует сиденье.

Я вскидываю бровь. — Разве это не твоя машина?

— Нет, это машина друга.

Он заводит двигатель, и, поняв, что он собирается ехать по Манхэттену в балаклаве, я фыркаю. — Ты выглядишь как грабитель банка. Копы нас остановят.

— Будем надеяться, что этого не случится, — бормочет он, выворачивая задним ходом BMW с парковки. — Где ты живешь?

Зная, что он может найти мой адрес в членской анкете, я не пытаюсь врать и говорю ему, куда ехать.

Мы едем в тишине около минуты, прежде чем мои нервы берут верх, и я говорю: — Это совсем не нервно.

Повернув налево на светофоре, он говорит: — Это то же самое, что быть со мной в комнате. Постарайся не волноваться.

— Это не то же самое, — возражаю я. — Здесь нет камер наблюдения. Сейчас это твое слово против моего.

— Я не причиню тебе вреда, — пробормотал он. — Кроме того, мне нравится твое общество, и я не сделаю ничего такого, что поставит под угрозу наше совместное времяпрепровождение.

Я смотрю на него и наблюдаю за тем, как он управляет машиной.

Странно, но я верю ему, когда он говорит, что не причинит мне вреда.

Почему?

Я легковерна, или моя интуиция права в том, что он может быть одним из хороших?

Я думала, что Тодд был одним из хороших. Посмотри, до чего это меня довело.

Заставив себя отвлечься от мыслей о Тодде, я задумалась о последних нескольких часах, проведенных с моим таинственным мужчиной. Несмотря на то что я не могла лежать на кровати дольше нескольких минут, я чувствую, что добилась определенного прогресса.

Было приятно держать его за руку.

Это было больше, чем просто приятно. Я чувствовала себя в безопасности рядом с ним, и в животе у меня все трепетало.

Я даже смогла немного рассказать ему о своем прошлом, что было для меня впервые.

Когда BMW останавливается, я выныриваю из своих мыслей и понимаю, что всю дорогу до дома пялилась на своего таинственного мужчину.

И кто тут криповый?

— Спасибо, что подвез, — говорю я, открывая дверь.

Когда я вылезаю, мой таинственный мужчина тоже выходит из машины. Он смотрит вверх и вниз по улице, а затем бросает взгляд на мой дом.

Я наблюдаю, как он обходит BMW спереди, а затем говорит: — Мне понравился сегодняшний вечер.

— Мне тоже. — Я делаю шаг к подъезду. — Будь осторожным на дороге.

Он кивает и продолжает наблюдать за мной, пока я иду в здание.

Когда я закрываю за собой входную дверь, на моих губах появляется улыбка.

Может, я и не знаю, кто этот загадочный человек, но он мне очень помогает.

Пройдя в ванную, я умываюсь и чищу зубы.

В этой комнате я чувствую себя в безопасности, потому что охрана поспешит на помощь, если что-то случится.

С другой стороны, я только что провела десять минут наедине в машине с человеком, который мне практически незнаком.

Это значит, что с ним я чувствую себя в безопасности.

Верно?

Я выплевываю зубную пасту и полощу рот, прежде чем отправиться в спальню. Откинув одеяло, я смотрю на кровать и думаю, добилась ли я вообще какого-то прогресса.

Может, чувство безопасности, которое я получаю в клубе, не дает мне сойти с ума?

Черт.

В голову приходит мысль попросить моего таинственного мужчину встретиться со мной в моей квартире для следующей встречи, но я прогоняю эту идею до того, как она успевает укорениться.

Вздохнув, я забираюсь под одеяло и бью подушку.

Сейчас мне нужно поспать. Я буду беспокоиться об этом завтра.

***

Франко

Когда я вхожу в пентхаус Ренцо, Домиано, Анджело и Дарио уже сидят в гостиной.

У всех мрачное выражение лиц, а воздух напряжен от гнева.

Так работает Коза Ностра. Если нападешь на одного из пяти глав, придется иметь дело со всеми нами.

Я сразу же направляюсь к шкафу со спиртным, чтобы налить себе виски.

— Почему ты так долго? — спрашивает Ренцо.

— Мне нужно было отвезти домой мою помощницу. — Сделав глоток виски, я оборачиваюсь и вижу, что все смотрят на меня.

— Господи, ты заставил ее работать до полуночи? — спрашивает Дарио, не выглядя впечатленным мной. — Неудивительно, что твои помощницы никогда не задерживаются дольше трех месяцев.

— Нет, я не заставлял ее работать до полуночи, — бормочу я.

У всех брови взлетают вверх, и я вздыхаю. — Нет, я не трахаю свою помощницу. Может, перестанем говорить о ней и сосредоточимся на проблеме?

Когда я сажусь, Ренцо передает мне свой телефон. — Посмотри на фотографии.

Я пролистываю их и вижу, что у Стива выколоты глаза, а его тело расположено так же, как у Христа, когда его распяли, и меня охватывает ярость.

Это жестокий способ умереть. Я заставлю этих ублюдков заплатить за то, что они сделали со Стивом.

— Думаю, можно с уверенностью сказать, что тот, кто устроил засаду на грузовик, пытается передать нам сообщение, — говорит Ренцо.

— Как думаешь, это из-за маршрута, по которому ехал грузовик, или потому, что им нужно оружие? — спрашивает Анджело.

Я вздыхаю. — Судя по тому, что они опустошили грузовик, им, скорее всего, нужны были пистолеты-пулеметы.

— Ублюдки, — рычит Ренцо. — Это был важный груз.

— Я свяжусь со своим человеком в Парагвае. Возможно, я смогу организовать поставку пистолетов-пулеметов Хеклер и Кох, — говорит Дамиано.

Ренцо благодарно улыбается ему. — Это очень поможет, брат.

— Так что же мы будем делать? — спрашивает Дарио.

Я качаю головой. — Мы должны выяснить, кто стоит за нападением.

— Это может быть один из картелей, — говорит Анджело.

Я качаю головой. — Они бы прислали нам тело Стива по частям. Это не похоже на их работу.

— Я попробую что-нибудь выяснить, — предлагает Дарио. Он просто волшебник, когда дело доходит до взлома систем и поиска всякого дерьма.

— Сейчас мы мало что можем сделать, — говорит Дамиано, поднимаясь на ноги. — Приведите всех в состояние повышенной готовности на случай, если это начало чего-то.

Анджело тоже встает. — Я лучше вернусь домой к своей жене.

Я киваю мужчинам, прежде чем они уходят, а затем обращаю свое внимание на Ренцо и Дарио.

Когда Дарио продолжает смотреть на меня, я говорю: — Даже не спрашивай, блять.

Его тон звучит насмешливо, когда он, вопреки моему желанию спрашивает: — Ну так что, ты трахаешься со своей личной ассистенткой?

— Отвали, — бормочу я, допивая остатки виски.

— Я бы тоже хотел услышать ответ, — присоединяется Ренцо.

— Нет, я с ней не трахаюсь.

— Но ты обычно не посещаешь мероприятия, если мы тебя не заставляем, — говорит Дарио. — И ты не работаешь с ней допоздна.

— Господи, вы как собака с костью, — рычу я. — Я просто провожу с ней время. Ничего романтичного.

Оба мужчины бросают на меня скептический взгляд.

— Ты просто проводишь с ней время. — Дарио несколько раз кивает головой. — Конеееечно.

— Я просто помогаю ей разобраться с кое-каким дерьмом, — признаюсь я, чтобы они замолчали.

— Ты помогаешь своей помощнице? Добровольно? — спрашивает Ренцо, в его голосе слышится смех. — Ад официально замерз.

Я отставляю тумблер и поднимаюсь на ноги. — Я ухожу домой.

— Эх, именно тогда, когда мы перешли к самому интересному, — поддразнивает меня Дарио.

Когда я подхожу к личному лифту, они разражаются хохотом, как пара чертовых подростков.

Я захожу внутрь и, когда двери начинают закрываться, показываю им средний палец.

Ублюдки.

Мой телефон начинает вибрировать, и я быстро достаю его из кармана. Когда мне звонят в час ночи, я знаю, что это не очень хорошие новости.

Увидев на экране имя Брайана, я отвечаю: — Я уже вернул твою машину.

— Я звоню не поэтому.

Двери лифта открываются, и я иду к Майло и Лоренцо, которые ждут у G-Wagon.

— Что случилось?

— Это по поводу мисс Блейкли. Она хочет знать, можете ли вы ей позвонить.

Нет, не могу. Я полдня разговариваю с ней по телефону. Она может узнать мой голос.

— Я разберусь с этим, — бормочу я, прежде чем повесить трубку. Посмотрев на Майло, я говорю: — Поехали домой.

У меня в доме есть пара телефонов. Я отправлю ей текстовые сообщения, и тогда моя личность останется анонимной.

Глава 14

Саманта

Сидя в гостиной, вместо того чтобы спать, я смотрю на свой телефон.

Это действительно могло подождать до завтра, и он перезвонит тебе завтра. Иди. Спать!

Когда приходит сообщение, я хватаю аппарат и быстро открываю его.

Ты просила меня позвонить. Все в порядке?

— Черт, — бормочу я.

Я набираю ответ и нажимаю "отправить".

Прости, что так тебя беспокою. Мы можем поговорить завтра. Я не хочу тебя отвлекать.

Пока я записываю номер под МТМ (мой таинственный мужчина), приходит еще одно сообщение.

МТМ: Ты не отвлекаешь меня. Что случилось?

Саманта: Я просто хотела тебя кое о чем спросить.

МТМ: О чем?

Я на мгновение задумываюсь, прежде чем напечатать вопрос.

Саманта: Ты выезжаешь на дом?

МТМ: А что?

Саманта: Я беспокоюсь, что клуб дает мне ложное чувство безопасности, и хотя мне кажется, что я становлюсь лучше, на самом деле я совсем не прогрессирую. Я хочу проверить теорию.

Чувствуя, что прошу слишком многого, я быстро добавляю еще одно сообщение.

Саманта: Ни в коем случае не чувствуй себя обязанным. Я пойму, если ты откажешься.

МТМ: Когда ты хочешь, чтобы я приехал?

Саманта: Когда ты свободен?

МТМ: Сейчас.

Мои глаза стали широкими, как блюдца, а сердце забилось в бешеном ритме.

Вот почему я обратилась к нему. Если я струшу, то буду выглядеть по-детски. Прежде чем я успеваю передумать, я отправляю ответ.

Саманта: Хорошо.

Когда я кладу телефон на кофейный столик, мне приходит в голову мысль, что на работу я приду смертельно уставшей.

Интересно, случится ли у мистера Витале аневризма, если я позвоню и скажу, что заболела?

Скорее всего.

Я встаю с дивана и, проходя в спальню, вижу свое отражение в зеркале.

— Черт!

Бросившись к шкафу, я достаю пару леггинсов и футболку и быстро переодеваюсь в пижаму. Расчесав волосы, и приняв полуприличный вид, я возвращаюсь в гостиную.

Не в силах сидеть, я расхаживаю взад-вперед, каждые несколько секунд бросая взгляд на входную дверь.

Внезапно мой телефон вибрирует от входящего сообщения, и я чуть не сбиваю кофейный столик, чтобы добраться до устройства.

МТМ: Я поднимаюсь по пожарной лестнице, чтобы не довести кого-нибудь из твоих соседей до сердечного приступа.

Мой взгляд устремляется к окну, и, чертовски нервничая, я иду открывать его. Мгновение спустя появляется черная фигура, и, когда он забирается в мою гостиную, я начинаю думать, что у меня какое-то предсмертное желание.

Мой таинственный мужчина выпрямляется во весь рост, а затем наши глаза встречаются.

Да, я только что впустила незнакомца в свою квартиру. Я официально сошла с ума.

Он не пытается придвинуться ближе, а вместо этого спрашивает: — Как ты держишься?

Мягкий тон его голоса помогает немного успокоить нервы, крутящиеся в моем животе.

— Я не уверена, — честно отвечаю я.

Он делает шаг ближе, и это заставляет мое сердцебиение участиться. Когда он оказывается на расстоянии вытянутой руки, он протягивает мне свою.

Я с трудом сглатываю от волнения, но когда кладу свою руку в его, испытываю то же чувство комфорта с ним, что и в клубе.

Я добилась успеха!

Это подтверждение вызывает улыбку на моем лице. — Это не ложное чувство безопасности. — Мои глаза встречаются с его глазами. — Я делаю успехи.

Его глаза подрагивают в уголках, как будто он улыбается мне в ответ, и я внезапно ненавижу эту дурацкую маску.

— Если я пообещаю игнорировать тебя на людях и держать твою личность в секрете, ты снимешь балаклаву?

Отпустив мою руку, он качает головой. — Это единственное правило, которое я должен соблюдать.

Я вздыхаю, но не заставляю его продолжать. — Ладно. —Скрестив руки на груди, я спрашиваю: — Встречаться здесь - против правил?

Он снова качает головой. — Ты этого хочешь?

Я не уверена.

Обойдя его, я прохожу к одному из диванов и сажусь. — У меня два мнения на этот счет.

Он садится на другой диван, а затем бормочет: — Я не против, что бы ты ни решила.

Бросив взгляд на кухню, я спрашиваю: — Хочешь что-нибудь выпить?

Он показывает на балаклаву. — Спасибо за предложение.

Мой взгляд останавливается на журнальном столике между нами, и я обдумываю, какой вариант мне больше подходит. Проводить встречи здесь или в клубе?

Мне не придется ездить на метро каждую ночь.

— Думаю, я бы хотела встречаться здесь, — говорю я.

— У тебя есть мой номер. Просто напиши мне, когда захочешь, чтобы я пришел.

— А твой босс не будет против?

Он тихонько хихикает. — Я владелец Paradiso.

Ни хрена себе.

Он и есть босс.

Я на мгновение вытаращилась на него. — Ты владелец?

Он кивает и хихикает над моей удивленной реакцией.

— Ладно... вау... — На моем лбу появляется хмурая складка. — В таком случае, у меня есть претензии.

— Что?

— Серьезно, ты мог бы выбрать маски и получше.

Он разражается смехом. — Ты действительно ненавидишь балаклавы.

— Очень. — Не желая оскорблять его еще больше, я меняю тему. — Я уверена, что ты занят и у тебя нет свободного времени. Почему ты согласился встретиться со мной?

— Я хотел убедиться, что снова ничего не пошло не так. — Он опирается локтями на бедра и переплетает пальцы. — Очевидно, что ты переживаешь что-то травматическое, и я хочу помочь.

— Это очень мило с твоей стороны.

Он обводит взглядом мою квартиру, а затем спрашивает: — Какие у тебя планы на будущее? Мне будет полезно знать, чего ожидать от будущих встреч.

Надеясь, что он согласится на все, я отвечаю: — После того как мне удастся полежать на кровати с тобой в комнате хотя бы десять минут, я бы хотела попробовать это с тобой, лежащим рядом.

Даже не задумываясь, он соглашается. — Хорошо. А что потом?

— Я бы хотела попробовать обнять тебя.

Он кивает.

— Это все, что у меня есть на данный момент.

На мгновение наступает тишина, затем он спрашивает: — Ты немного открылась мне раньше. Не хочешь попробовать рассказать мне больше о том, что произошло?

Мгновенно мои мышцы напряглись, и волнение немного усилилось. — Я не знаю. Я не хочу обременять тебя подробностями.

— Это не будет бременем, Саманта. Может быть, если ты расскажешь об этом, это поможет.

— Я никому не рассказывала об этом. — Я качаю головой. — Не думаю, что смогу.

— Если что знай, я здесь, когда тебе захочется поговорить.

Я благодарно улыбаюсь ему. — Я очень ценю это.

Он проверяет время на своих наручных часах и говорит: — Уже почти три тридцать. Тебе лучше поспать.

Я издаю стон, а затем хихикаю. — Мой босс меня убьет.

— Надеюсь, не убьет. — Мой таинственный мужчина встает и подходит к окну.

— Спасибо, что пришел, — говорю я, поднимаясь на ноги.

— Не за что.

Когда он исчезает на пожарной лестнице, я подхожу ближе и закрываю окно.

Чувствуя, что сегодняшний вечер прошел очень хорошо, и надеясь на наши будущие встречи, я иду в свою спальню и падаю на кровать.

"Почему я должна работать? Почему моя семья не может быть ужасно богатой, чтобы я могла остаться и поспать дома?"

Глава 15

Саманта

Боже, я чувствую себя отвратно.

Мистер Витале был неутомим сегодня утром. Можно поклясться, что это он тот, кто не выспался.

Засранец.

Как только эта мысль приходит мне в голову, раздается входящий звонок из его офиса.

Отвечая на него, я стараюсь говорить бодрым голосом: — Да, сэр?

— В мой кабинет. Сейчас же!

Боже, как я его ненавижу.

— Иду. — Он не слышит моего ответа, потому что уже повесил трубку.

Я издаю хныкающий звук, вставая с кресла, и вынужденная сопротивляться желанию топать ногами, как двухлетний ребенок.

Открыв дверь в комнату гнева, я захожу внутрь.

— Отмените все мои встречи на ближайшие два дня, — рявкает он. — И исправьте все ошибки в этом контракте.

Бумаги разлетаются по его столу, и я бросаюсь вперед, чтобы поймать их. Прежде чем я успеваю остановить себя, я кричу: — Вам обязательно быть таким засранцем?

Когда он поднимает на меня бровь, в моем уставшем мозгу проносится мысль.

Я не могла сказать этого вслух!

Я начинаю моргать на него, а затем с моих губ срывается извинение: — Боже мой. Мне так жаль, мистер Витале.

Его напряженные глаза смотрят в мою чертову душу, прежде чем он говорит: — Вы выглядите больной. Может быть, вам стоит взять выходной.

Удивленная, я спрашиваю: — Что?

— Идите домой, мисс Блейкли. Я могу обойтись без вас один день.

Я нахмурилась. — Я не больна. Я могу работать.

— Идите домой, пока я не передумал и не заставил вас работать до полуночи! — рявкает он.

Я разворачиваюсь и направляюсь к двери, но прежде чем я успеваю покинуть камеру гнева, он огрызается: — И лучше бы вам вернуться к своему полному потенциалу завтра!

— Да, сэр. — Я чуть ли не делаю безумный реверанс. — Спасибо, сэр.

Какого черта я благодарю короля ублюдков?

По крайней мере, он не уволил меня за то, что я назвал его засранцем.

Я выключаю компьютер и беру свою сумку из ящика.

Никогда больше я не буду засиживаться допоздна.

Выйдя из здания, я направляюсь к станции метро, и как только я сажусь в поезд, мне приходится бороться за то, чтобы не заснуть.

Как только я захожу в свою квартиру, я издаю стон и падаю на диван. Снимаю туфли на высоком каблуке и, свернувшись калачиком, засыпаю.

***

Проснулась я в замешательстве и даже не понимая, какой сегодня день.

Мне требуется мгновение, чтобы вспомнить, что произошло, и теперь, когда я немного отдохнула, в моих жилах застыл ужас.

Боже, после всех усилий, которые я приложила за последние несколько недель, чтобы произвести впечатление на мистера Витале, я просто обязана была все испортить.

Я придвигаю к себе сумочку и достаю из нее телефон. Когда я проверяю время и вижу, что проспала всего два часа, я бросаюсь в ванную, чтобы поправить макияж и прическу.

Может быть, я еще смогу спасти ситуацию. Сегодня я поработаю допоздна, чтобы компенсировать утреннее дерьмовое шоу.

Когда я выгляжу как новенькая, я поспешно выхожу из своей квартиры и сажусь в метро, чтобы вернуться на работу.

Нервы сжимают мой желудок, и я готовлюсь к гневу Божьему, когда вхожу в здание.

Во время поездки на верхний этаж я беспокойно покусываю нижнюю губу, а когда двери лифта открываются, у меня немного слабеют ноги.

Что бы ни случилось, я буду работать до упора.

Когда мой стол появляется в поле зрения, я вижу, что в моем кресле сидит Глория из отдела продаж.

На ее лице мелькает удивление. — Мистер Витале сказал, что ты заболела.

— Нет. — Я благодарно улыбаюсь ей. — Спасибо, что подстраховала меня, но дальше я сама.

— Слава Богу, — вздыхает она. Вставая, она качает головой. — Я не знаю, как ты это делаешь.

Я смотрю, как она уходит, и сажусь за свой стол. Запихнув сумочку в нижний ящик, я проверяю все письма и замечаю, что Глория не успевает за мистером Витале.

Бедная женщина.

Я надеваю беспроводную гарнитуру и исправляю договор, который испортила сегодня утром. Отправив его мистеру Витале, я приступаю к работе над всеми письмами.

Не знаю, сколько прошло времени, когда я вдруг слышу: — Что вы здесь делаете?

Я так сильно вздрагиваю, что вскакиваю со стула и кричу: — Господи! Мое чертово сердце!

Увидев, что мистер Витале пристально смотрит на меня, я пролепетала: — Я думала, вы ушли до конца дня. Мне стало лучше, и я вернулась на работу. Мне очень жаль.

Какого черта я извиняюсь за то, что пришла на работу?

Он бросает на мой стол подписанный контракт. — Передайте его курьером юристам.

— Да, сэр.

Его глаза слишком долго смотрят на мое лицо, а потом он говорит: — Я ухожу.

— Да, сэр.

Когда он уходит, я опускаюсь на стул и вздыхаю.

Если стресс от работы на этого человека не убьет меня, то сердечный приступ, который он пытается устроить мне каждый день, точно убьет.

Как раз в тот момент, когда я собираюсь вернуться к работе, мой мобильный телефон вибрирует от входящего сообщения. Взяв аппарат в руки, я разблокировав экран, я вижу сообщение от моего тайного мужчины и улыбаюсь.

МТМ: Я просто проверяю, жива ли ты, и не убил ли тебя твой босс.

Саманта: Пару раз он был близок к тому, чтобы свернуть мне шею, но я выжила.

МТМ: Я рад это слышать.

Саманта: Тебе удалось поспать?

МТМ: Ни разу не сомкнул глаз.

Черт.

Я чувствую себя ужасно, когда читаю его ответ.

Саманта: Мне так жаль. Ты можешь хотя бы сегодня вздремнуть?

МТМ: Не беспокойся обо мне. Я поговорю с тобой позже.

Я кладу мобильный телефон на стол и возвращаюсь к работе. Положив контракт в конверт, я назначаю время доставки с курьером, которого всегда использует Vitale Health.

Я принимаю звонок за звонком, набирая отчеты и письма, а когда поднимаю голову, то вижу, что уже шесть.

Встав со стула, я потягиваюсь, прежде чем достать все документы из принтера. Я беру со стола степлер и направляюсь в пустой зал заседаний, чтобы воспользоваться большим столом.

Скрепив все отчеты и контракты, я складываю их в аккуратные стопки, а затем перепроверяю все письма на наличие ошибок, которые я могла пропустить, когда печатала их.

Довольная своей работой, я собираю все и несу в кабинет мистера Витале.

Как только я берусь за ручку двери, она прокручивается под моей рукой. Меня дергает вперед, когда кто-то открывает дверь, и я врезаюсь в твердую мускулистую стену.

Руки хватают меня за плечи, и, когда документы падают на пол, мои глаза встречаются с лицом мистера Витале.

Проходит всего секунда, прежде чем я понимаю, что его руки сжимают мои бицепсы.

Он прикасается ко мне.

Прежде чем я успеваю начать паниковать, он отпускает меня и делает пару шагов назад.

Чувствуя себя разбитой, я глубоко вдыхаю воздух и смотрю на разбросанные по полу документы.

— Почему вы все еще здесь? — спрашивает он своим обычным ворчливым тоном.

Я отвечаю: — Я хотела закончить всю работу.

Я приседаю и собираю все бумаги.

У меня не было приступа паники.

В прошлом подобное привело бы меня в ужас.

Это значит, что мои встречи с таинственным мужчиной действительно работают.

Сильное облегчение наполняет мою грудь, и это делает меня сверхэмоциональной.

Я снова встаю и, проскочив мимо мистера Витале, кладу стопку документов на его стол.

Когда я оборачиваюсь, он бормочет: — Идите домой, мисс Блейкли.

Боже, этот человек действительно не хочет, чтобы я сегодня была в офисе.

— Хорошего вечера, сэр.

Я возвращаюсь к своему столу и, выключив компьютер, слышу мужские голоса, доносящиеся со стороны лифта. В этот момент по коридору спускаются двое мужчин, и от их вида по моему телу пробегает дрожь.

Боже, они выглядят так же устрашающе, как и мистер Витале.

Они оба высокие, а дорогие костюмы, в которые они одеты, явно сшиты по фигуре.

Один из мужчин замечает меня, и на его привлекательном лице появляется улыбка. — Так-так-так, не это ли наша знаменитая помощница?

Что это значит?

— Заткнись, Дарио, — огрызается мистер Витале, стоя в дверях своего кабинета. Его глаза перебегают на меня. — Почему вы все еще здесь?

— Я как раз собиралась уходить, — говорю я.

Я хватаю свою сумку и жду, пока мужчины пройдут мимо моего стола, но Дарио останавливается передо мной.

Игриво ухмыляясь, он протягивает мне руку. — Дарио Ла Роза. Просто дай мне знать, когда тебе надоест его дерьмо. Я ищу хорошего помощника.

Вот дерьмо.

Мой взгляд падает на его протянутую руку, и, не в силах быть грубой с деловым знакомым мистера Витале, я вкладываю свою ладонь в его.

Внутри меня словно щелкает выключатель, на коже выступает тонкий слой пота, а в жилах разливается страх.

Дыхание вырывается через губы, и оно настолько громкое, что я его слышу.

Каждый мускул в моем теле застывает, а ноги отказываются двигаться.

— Ты называешь это едой? — рычит Тодд, запихивая меня лицом в тарелку со спагетти и фрикадельками. Тогда, блять, ешь это!

Я задыхаюсь и, положив руки на стол, пытаюсь оттолкнуть жесткую хватку Тодда на моей шее.

Внезапно меня оттаскивают от тарелки. Прежде чем я успеваю сориентироваться, он прижимает меня к стене, и от удара по голове у меня потемнело в глазах.

— Ты в безопасности.... Никто не причинит тебе вреда... Господи, мать твою... Саманта, ты в безопасности...

Мне удается вдохнуть необходимый воздух, но затем приступ паники заставляет меня разразиться слезами, и дышать становится все труднее.

Руки закрывают мое лицо, и перед ним появляется лицо мистера Витале. — Посмотри на меня, Саманта!

Его резкий тон вырывает меня из того ужаса, в котором я пребываю.

— Сделайте глубокий вдох, — приказывает он, и я, как послушная маленькая помощница, подчиняюсь.

— Вот и хорошо, — хвалит он меня, и это все, что требуется, чтобы я пришла в себя.

Убрав руки от моего лица, он садится на стул рядом со мной, и только тогда я понимаю, что мы находимся в его кабинете.

Других мужчин не видно.

Забудь об этом и сосредоточься на том, чтобы успокоить свои эмоции.

Ощущение такое, будто на моей груди сидит слон, но с течением секунд давление ослабевает, и дыхание приходит в норму.

Склонив голову, я вытираю слезы с лица.

Когда я снова чувствую себя полунормально, приходит осознание того, что у меня только что случился адский приступ паники на глазах у босса.

Сегодня не мой день.

Чувствуя себя меньше муравья, я шепчу: — Мне очень жаль.

— Все в порядке, — хрипло отвечает он. Похоже, он взволнован.

Мое сердце замирает, и, собрав все оставшиеся силы, я поднимаю голову и встречаюсь с темными глазами мистера Витале.

Вместо того чтобы уволить меня, он говорит: — Передохните немного и, как только почувствуете себя лучше, отправляйтесь домой. Я ухожу с другими людьми, так что вы останетесь одна.

Я киваю и, когда он поднимается со стула, говорю: — Мне очень жаль, что так вышло.

— Все в порядке, мисс Блейкли. Мы все имеем право на плохой день время от времени. — Он делает паузу, и его взгляд скользит по моему лицу. — Отдохните сегодня.

Я киваю и смотрю, как он выходит из кабинета.

— Как она? — спрашивает Дарио.

— Лучше. Пойдем, — ворчит мистер Витале.

По крайней мере, я не единственный человек, на которого он рычит.

Вздохнув, я закрываю лицо руками, и тут меня охватывает разочарование.

Я не добилась никакого прогресса.

Но почему я не боюсь моего таинственного мужчины?

Проходит мгновение, прежде чем я понимаю, что не пришла в ужас, когда мистер Витале прикоснулся ко мне. Наоборот, ему удалось меня успокоить.

Ладно, может, пройдет еще немного времени, прежде чем я смогу нормально относиться к случайным, незнакомым мужчинам.

Глава 16

Франко

Поужинав с Ренцо и Дарио, я заезжаю в Paradiso, чтобы проверить, как идут дела.

Переодевшись в униформу, я улучаю момент и отправляю Саманте сообщение.

Как дела?

Пока я жду ее ответа, мои мысли возвращаются к панической атаке, которая у нее была. Это было чертовски плохо, и очевидно, что наши встречи не помогли настолько, насколько я думал.

Телефон вибрирует у меня в руке, и я быстро читаю сообщение.

Саманта: Честно?

МТМ: Да.

Саманта: Не очень хорошо.

МТМ: Хочешь, я приеду?

Я, желая быть рядом с ней, шепчу: — Пожалуйста, скажи «да».

Саманта: Пожалуйста. Я буду очень признательна.

— Спасибо, блять.

МТМ: Уже еду. Открывай окно.

Я встаю и выхожу из офиса со скоростью света, и пока я мчусь через черный вход, Майло и Лоренцо прикуривают сигареты и бросают на меня обеспокоенные взгляды.

— Что случилось? — спрашивает Майло.

— Ничего. Я еду к Саманте, — говорю я, открывая заднюю дверь G-Wagon.

Мои люди забираются в машину, и, когда мы уже едем, мои мысли возвращаются к тому, как неудачно прошел день.

Утром я был особенно строг с Самантой, чтобы она не догадалась, кто я такой. Я также хотел, чтобы она поехала домой и отдохнула, но это, черт возьми, не помогло мне.

Ее не должно было быть в офисе, когда приехали Ренцо и Дарио, и когда Дарио протянул ей руку, я не стал вмешиваться, потому что хотел посмотреть, помогают ли ей наши встречи.

Наблюдать за тем, как Саманта пытается дышать, а ее зеленые глаза тонут в ужасе, - это что-то из разряда худшего дерьма, которое я когда-либо видел. А я в своей жизни повидал немало дерьма.

Майло останавливает G-Wagon возле здания, и, открывая дверь, говорю: — Я, наверное, ненадолго.

— Балаклава, — напоминает мне Лоренцо.

— Черт, — бормочу я, быстро натягивая ее на голову, и, выбравшись из машины, бегу к пожарной лестнице.

Когда-нибудь кто-нибудь увидит меня и вызовет полицию на мою задницу.

Добравшись до открытого окна Саманты, я пролезаю через него и вижу, что она вышагивает по гостиной.

Ее голова поворачивается ко мне, глаза расширены, а черты лица напряжены.

Господи, мне нужно ее обнять.

— Можно тебя обнять? — спрашиваю я, медленно приближаясь к ней.

Ее лицо смягчилось и она кивнула головой.

Я сокращаю расстояние между нами, и в тот момент, когда мои руки обхватывают ее, с ее губ срывается всхлип.

Я крепко притягиваю ее к своей груди и, несмотря на то что эта чертова балаклава мешает, целую ее в макушку.

Я не могу описать, что чувствую, когда наконец-то обнимаю ее, но это настолько чертовски сильные эмоции, что у меня перехватывает дыхание.

Она кладет руку мне на грудь, и ее пальцы сжимают ткань моей рубашки.

— Мне не становится лучше, — хнычет она.

— Становится. Ты позволяешь мне держать тебя.

Она отстраняется от меня. — Сегодня я пыталась пожать руку мужчине, и в итоге у меня случился приступ паники на глазах у моего босса. — Она поднимает руку и заправляет волосы за ухо. — Боже, он уволит меня.

— Не уволит.

— Ты не знаешь его так, как я, — возражает она. — У этого человека нет ни души, ни сердца. Каждые пару месяцев у него новая личная помощница. Сегодня я совершила столько ошибок, что он, наверное, замышляет мое убийство.

Господи, звучит так, будто она меня ненавидит.

— Я в этом сильно сомневаюсь.

Она снова начинает шагать и прикрывает рот рукой, когда из нее вырывается всхлип.

К черту это.

Я подхожу к ней и снова заключаю ее в объятия. — Не беспокойся сейчас о работе. Давай сосредоточимся на тебе.

Она кивает и снова отстраняется от меня. Мне не хочется отпускать ее, но я не хочу усугублять ситуацию.

Когда она занимает место на диване, я сажусь на журнальный столик, чтобы быть ближе к ней.

Наклонившись вперед, я протягиваю ей руку ладонью вверх.

Ее брови сведены вместе, и она выглядит такой чертовски грустной, что у меня замирает сердце.

Она не колеблется и кладет свою руку в мою. Когда мои пальцы обхватывают ее, я говорю: — Тебе просто нужно время. Рим не был построен за один день.

Она делает глубокий вдох и медленно выпускает воздух. — Надеюсь, ты прав.

Когда мой большой палец проводит по ее коже, ее взгляд останавливается на наших руках.

— Что я могу сделать, чтобы ты почувствовала себя лучше? — спрашиваю я.

— Ты уже делаешь это. — Улыбка дрогнула на ее губах, когда она посмотрела на меня. — По крайней мере, мы вычеркнули из списка обнимашки.

Мы продолжаем держаться за руки, и некоторое время она молчит, прежде чем прошептать: — Я ненавижу его.

Ее слова наносят удар по моему сердцу.

— Твоего босса?

Она качает головой. — Моего бывшего.

Я чуть не спрашиваю ее, как зовут этого ублюдка, чтобы убить его, но вовремя останавливаю себя.

Она снова смотрит на наши руки. — Я все время думаю, что должна была сделать миллион вещей по-другому. Я не должна была с ним дружить. Я должна была разорвать отношения в первый же раз, когда он проявил агрессию. Я должна была получить запрет на его появление рядом со мной, а не просто расстаться и полагать, что он будет держаться подальше. Я должна была обратиться в полицию, когда...

Страх и отвращение проступают на ее лице, и, не в силах молчать, я спрашиваю: — Он тебя ударил?

Выражение стыда сжимает ее черты, и она кивает.

Встав из-за стола, я сажусь рядом с Самантой и переплетаю свои пальцы с ее. Она прислоняется головой к моему плечу и закрывает глаза.

— Ты не виновата, — шепчу я.

— Я постоянно говорю это себе. — Она теснее прижимается к моему боку. — Может быть, когда-нибудь я в это поверю.

Отпустив ее руку, я обнимаю ее за плечи, а она кладет ладонь мне на живот.

Мы молчим минут десять, прежде чем она говорит: — Не забывай о татуировке. Я бы хотела сделать ее как можно скорее.

Черт, это совершенно вылетело у меня из головы.

— Я первым же делом займусь этим завтра утром.

Между нами снова воцаряется тишина, и когда ее тело расслабляется рядом со мной, я опускаю взгляд и вижу, что она уснула.

Ты определенно делаешь успехи, детка.

Осторожно, чтобы не разбудить ее, я кладу подбородок ей на макушку и закрываю глаза.

Мне чертовски приятно сидеть рядом с ней, обняв ее за плечи.

Свободной рукой я натягиваю балаклаву и приподнимаю ее настолько, что могу прижаться губами к ее волосам, и глубоко вдыхаю ее ванильный аромат.

Глава 17

Саманта

Боже, я не могу дождаться следующей недели. Мне нужен отпуск, пусть даже всего на неделю.

Когда я выхожу из метро и иду в сторону работы, мой телефон начинает звонить, и, увидев, что это мама, я улыбаюсь, отвечая: — Привет, мам.

— Привет, милая. Не могу дождаться субботы, чтобы встретить тебя в аэропорту. Я подумала, что мы могли бы начать твой отпуск со спа-дня. Что скажешь?

Моя улыбка расширяется при мысли о массаже всего тела. — Да! С удовольствием.

— Отлично. Я запишу нас на прием, — говорит мама.

— Спасибо, мам. — В конце квартала я поворачиваю направо и двигаюсь ближе к зданиям, чтобы избежать других пешеходов, прежде чем признаться: — Не могу дождаться, когда увижу вас с папой.

— Мы тоже скучаем по тебе, милая. К сожалению, Мэтт не сможет приехать. Он так занят с новым счетом, который он открыл.

— Оу, как жаль, — пробормотала я. Я не видела брата с Рождества и сделала мысленную заметку позвонить ему.

Дойдя до офиса, я говорю: — Мне нужно идти, мам.

— Хорошо. Хорошего дня, милая.

— И тебе.

Завершив звонок, я захожу в здание и, поприветствовав девушек на ресепшене, поднимаюсь на лифте на верхний этаж.

С тех пор как на прошлой неделе у меня случился паническая атака, мистер Витале не поднимал эту тему. Он также ничего не говорил о моей ужасной работоспособности в тот день.

К счастью, с тех пор ничего не случилось, но я беспокоюсь о сегодняшнем дне. Мы должны осмотреть здание, которое он хочет приобрести, а это значит, что я останусь с ним наедине.

Уф. Почему он не может провести осмотр без меня?

На мне серый брючный костюм и балетки, так как босс велел мне надеть что-нибудь удобное в этот день.

Дойдя до своего стола, я кладу сумочку в нижний ящик и включаю компьютер.

Как только я сажусь за стол, по коридору проносится мистер Витале.

Черт.

Телефон все еще на голосовой почте, так что приемная не могла меня предупредить.

— Доброе утро, мистер Витале. Я сейчас принесу вам кофе, — говорю я, прежде чем броситься в сторону кухни.

— Не беспокойтесь о кофе, — бормочет он, а затем поднимает бровь. — Вы готовы?

— Да. — Я быстро хватаю планшет, который понадобится мне для записей, и сумочку.

Когда я тянусь к компьютеру, мистер Витале говорит: — Оставьте его включенным. Глория будет сидеть здесь весь день.

Я киваю, и мне приходится бежать трусцой, чтобы догнать его, пока он шагает обратно к лифту.

Когда мы заходим внутрь, я устанавливаю между нами безопасное пространство и включаю планшет, чтобы подготовить блокнот.

— Нас будут сопровождать два охранника, но они поедут на другой машине, — упоминает мистер Витале.

Конечно, у этого человека будут телохранители. Он же миллиардер, в конце концов. Я просто благодарна, что они не поедут с нами.

Двери лифта открываются, и, когда мы идем к выходу, мистер Витале говорит: — Глория проведет с вами завтрашний день и пятницу, чтобы вы могли показать ей, как я люблю, чтобы все было сделано до вашего отъезда в отпуск.

— Хорошо.

Когда мы выходим на тротуар, к нам приближаются двое пугающего вида мужчин, но прежде чем я успеваю запаниковать, что нас собираются ограбить средь бела дня, мистер Витале говорит: — Это Майло и Лоренцо, мои охранники.

Мне удается дрожаще улыбнуться. — Приятно познакомиться.

Они кивают мне и ждут, пока мы сядем в G-Wagon, а затем направляются к внедорожнику, стоящему позади нас.

Когда мистер Витале заводит двигатель, я удивляюсь, что не испытываю паники от того, что нахожусь с ним в машине одна.

Возможно, это потому, что я работаю на этого человека и мы проводим много времени вместе.

Успокоившись, что мне полукомфортно с моим боссом, я поднимаю вопрос о деталях здания и обсуждаю их уже в третий раз.

Я уже составила список других зданий, чтобы сравнить их с рыночной стоимостью того, которое хочет приобрести мистер Витале. Я хочу убедиться, что цена не завышена.

Когда мы готовы к осмотру, я замечаю, что между нами повисло странное молчание. Украдкой взглянув на мистера Витале, я вижу его привлекательное лицо.

Жаль, что он такой ворчливый. Думаю, если бы он хоть иногда улыбался, у всех женщин в офисе взорвались бы яичники.

Мы подъезжаем к зданию, расположенному рядом с верфью, и я спрашиваю: — Для чего будет использоваться это здание?

— Здесь будет финансовая компания.

Оставив сумочку в машине, я выхожу. Я замечаю женщину, стоящую возле своей машины, и бросаю взгляд на охранников, которые паркуют внедорожник позади G-Wagon.

По крайней мере, я здесь не единственная женщина.

Когда мистер Витале замечает, что я смотрю на охранников, он говорит: — Не беспокойтесь о них.

Это легче сказать, чем сделать.

Я следую за своим боссом к женщине, и когда мы доходим до нее, она широко улыбается. — Спасибо, что встретились со мной сегодня, мистер Витале.

Мой ворчливый босс просто кивает.

Я пожимаю женщине руку и говорю: — Я Саманта, помощница мистера Витале.

— Джессика. Приятно познакомиться.

Покончив с представлениями, мы отправляемся внутрь.

— В этом шестиэтажном здании есть два...

— Я бы предпочел осмотреть участок без вас, — грубо прерывает ее мистер Витале.

— О. Хорошо. Я подожду здесь. Дайте мне знать, если у вас возникнут вопросы.

Бедная женщина.

Вдруг один из охранников вбегает в здание с криком: — Босс, на пол!

Окна разбиваются, и, когда мистер Витале валит меня с ног, я наблюдаю, как пуля попадает Джессике в шею.

Ужасающий крик вырывается из меня, и, когда я врезаюсь в кафельный пол, мои глаза устремлены на Джессику.

Она задыхается, из огнестрельного ранения хлещет кровь.

Я и раньше испытывала страх, но эмоции, охватившие мой разум, не идут ни в какое сравнение с этим.

Видеть, как Джессика выдыхает свой последний вздох, а ее глаза теряют жизнь, - самое ужасное, чему я когда-либо была свидетелем.

— Бегите, босс. Мы будем сдерживать их так долго, как сможем, — слышу я крик одного из охранников.

Дыхание срывается с губ, и из меня вырывается крик, когда мистер Витале поднимает меня на ноги.

В стены и плитку врезаются новые пули, и я слышу, как охранники стреляют из своих автоматов.

Мистер Витале толкает меня к лестнице, крича — Идем, Саманта!

От сильного шока мне кажется, что каждый сантиметр моей кожи утыкан шипами.

Меня дергают в сторону аварийной лестницы, и я пару раз спотыкаюсь, потому что мистер Витале двигается гораздо быстрее, чем я могу.

Когда мы выходим на лестничную площадку, я слышу, как пуля врезается в стену в нескольких дюймах позади меня, и испуганно вскрикиваю.

Мистер Витале жестоко хватает меня за руку, и меня дергают вверх по лестнице.

Мои легкие горят от дыхания, срывающегося с губ, а бок болит от резкой физической нагрузки.

Кажется, мы уже на четвертом этаже, когда мы вбегаем в вестибюль. Когда он наконец останавливается в пустом коридоре, я задыхаюсь, как рыба без воды, пытаясь перевести дух.

Мой разум отказывается воспринимать происходящее, и мне кажется, что я застряла в какой-то альтернативной вселенной, где все бессмысленно.

Я наблюдаю, как мистер Витале проверяет что-то на своих наручных часах, и задаюсь вопросом, какого черта ему нужно знать, который сейчас час.

— Я нажал тревожную кнопку. Скоро прибудет подкрепление, — говорит он.

Я могу только смотреть на своего босса, пока он снимает пиджак, а затем мужчина достает из-за спины пистолет.

Что. За. Черт?

Его глаза фиксируются на моем лице, и суровое выражение, сжимающее его черты, требует моего внимания.

— На нас напали. Ты должна делать все, что я скажу.

— П-почему, — заикаюсь я от ужаса. — Ч-что?

Подхватив куртку, он бросает ее в маленький кабинет, а затем меня хватают за руку и тащат по коридору.

— Я объясню все позже. Сейчас мы просто должны остаться в живых, пока не прибудет подкрепление.

Остаться в живых. Господи.

Меня втаскивают в пустой кабинет и прижимают к стене.

— Держись за мной и не издавай ни звука, — приказывает мистер Витале.

Наши плачевные обстоятельства осознаются с адской силой, и мое тело начинает дрожать, как осиновый лист.

— Боже мой, — задыхаюсь я.

Какого черта люди нападают на нас?

Они хотят похитить мистера Витале с целью получения выкупа?

Мои глаза фиксируются на пистолете в его руке, и то, как мой ворчливый босс держит оружие, выглядит очень странно.

— Найдите его! — кричит кто-то в коридоре.

— Черт, — хнычу я, и мрачное чувство ужаса наполняет мою грудь.

Внезапно мистер Витале бросается вперед, и я в абсолютном ужасе наблюдаю, как он бьет ногой в живот человека в боевой форме. Мужчина отшатывается назад, и мистер Витале стреляет ему прямо между глаз.

Выстрел настолько громкий, что я вскрикиваю от испуга.

Мистер Витале выхватывает оружие убитого и проверяет, сколько в нем патронов.

Поскольку у него большее оружие, он сует свой пистолет мне в руки, а затем говорит: — Если со мной что-то случится, найди место, где можно спрятаться. Если кто-то подойдет к тебе, стреляй в него.

— Я... я никогда не стреляла из пистолета, — заикаюсь я, пистолет тяжело лежит в моей руке.

— Просто наведи и спусти курок, — бормочет он, засовывая рукоять оружия побольше между локтем и грудью, и с видом крутого парня выходит из кабинета.

Потрясенная до глубины души, я застыла на месте.

Слышу еще несколько выстрелов, затем мистер Витале кричит: — Идем, Саманта! Держись позади меня.

Каким-то образом мне удается сдвинуться с места, и как только я выхожу из офиса, я придвигаюсь ближе к мистеру Витале, почти приклеившись к его спине.

Когда он делает шаг, я повторяю его, и каждый раз, когда он в кого-то стреляет, меня охватывает волна шока.

Это безумие.

Когда мы проходим мимо вестибюля, двери лифта открываются. Из него выходят двое мужчин, и мистеру Витале удается выстрелить в одного из них, одновременно толкнув меня с такой силой, что я падаю на задницу и отползаю на пару дюймов назад.

В ошеломленном ступоре я наблюдаю, как мой босс превращается в чертового ниндзя. Подняв свое мощное тело в воздух, он уклоняется от пули и наносит удар ногой в боковую часть головы мужчины. Когда мужчина отлетает в сторону, мистер Витале без труда приземляется на ноги.

Вот это да. Это было круто.

Он прерывает жизнь мужчины, всадив две пули ему в грудь, затем разворачивается и бросается к тому месту, где я все еще сижу на заднице.

Глава 18

Франко

Прошло десять минут с тех пор, как я нажал тревожную кнопку на своих наручных часах.

Ренцо и остальные получили информацию о моем точном местонахождении и скоро будут здесь.

Я хватаю Саманту за бицепс и поднимаю ее на ноги, а затем тяну к лестнице.

Я чертовски волнуюсь за Майло и Лоренцо. Если люди так быстро проходят мимо них, значит, на нас напало пол-армии.

Когда мы осторожно поднимаемся по лестнице на шестой этаж, мой телефон начинает вибрировать. Я быстро достаю устройство из кармана и, увидев на экране имя Майло, отвечаю: — Где ты?

— На третьем этаже. А ты?

— На лестничной клетке. Мы направляемся на шестой этаж.

— Иду.

Я завершаю разговор и кладу телефон обратно в карман, затем смотрю на бледное лицо Саманты.

— Как ты держишься? — спрашиваю я.

Она качает головой. — Никак.

— Скоро все закончится.

Когда мы доходим до двери на шестой этаж, я жестом прикладываю палец к губам, чтобы она замолчала.

Держа наготове пистолет-пулемет, который я отобрал у одного из ублюдков, я приоткрываю дверь на дюйм и осматриваю холл. Никого не увидев, я двигаюсь вперед.

В состоянии повышенной боевой готовности мои глаза шарят повсюду, пока я веду Саманту к другому пустому офису.

Я говорю низким голосом: — Помощь уже в пути.

Ее голова качается вверх-вниз, глаза расширены и полны ужаса.

Вокруг нас воцаряется тишина, и я стою наготове возле двери. Я слышу, как пикает лифт, и двери раздвигаются.

Мои мышцы напрягаются, и палец нажимает на спусковой крючок.

Как только я слышу шаги, приближающиеся к офису, в котором мы прячемся, я иду вперед. Навстречу мне идут трое мужчин, и я успеваю выстрелить одному в грудь, а другому в бедро. Схватив того, у кого ранение в грудь, я использую его как щит, пока приканчиваю двух других.

В этот момент по коридору бежит Майло.

Я меняю пистолет-пулемет на один из других, лежащих на полу, и проверяю обойму, прежде чем посмотреть на Майло и спросить: — Где Лоренцо?

Он качает головой, и вспышка душевной боли отражается на его лице.

Нет.

Когда потеря Лоренцо сжимает мое сердце, я качаю головой.

— Он получил пулю за меня, — бормочет Майло.

Господи.

Я сжимаю челюсти, когда неумолимая душевная боль разливается в моей груди. Он был одним из моих лучших людей, и я считал его близким другом.

Мы слышим, как открываются двери лифта, и Майло толкает меня обратно в офис, где прячется Саманта.

Внезапно снаружи здания раздаются выстрелы, от которых уголок моего рта приподнимается. — Они здесь.

— Слава богу, — вздыхает Майло.

Я встречаюсь с ним взглядом. — Готов?

Когда он кивает, мы выбегаем из офиса и открываем огонь по этим ублюдкам.

Как только становится безопасно, я кричу: — Саманта, уходим.

Через несколько секунд она оказывается рядом со мной, и мы спешим на лестничную площадку, чтобы спуститься туда, где остальные четыре главы Коза Ностры уничтожают врагов.

Когда мы переходим с пятого этажа на четвертый, по лестнице сбегают люди, и мы с Майло открываем по ним огонь.

Мы перешагиваем через трупы и продолжаем убивать ублюдков, пробираясь к первому этажу.

Внезапно Саманта издает пронзительный крик. Я оборачиваюсь и, увидев, что один из ублюдков обхватил ее за лодыжку, пускаю ему пулю в голову, чтобы он сдох.

Схватив ее за руку, я притягиваю ее ближе и ставлю между мной и Майло, после чего мы продолжаем двигаться.

Постепенно звуки выстрелов стихают, и когда мы достигаем первого этажа, в главном холле нас встречает море тел.

***

Саманта

Я в ужасе задыхаюсь при виде крови и смерти в холле.

Охваченная самым тошнотворным чувством, которое я когда-либо испытывала, я закрываю рот рукой, словно это поможет мне избежать рвоты.

Я смотрю на тела, кровь, оружие и других мужчин, которые выглядят чертовски страшно.

Я узнаю двоих из них, они приходили в офис на прошлой неделе.

— Господи Иисусе, — бормочет самый страшный из группы, прежде чем приседает и обыскивает карманы мертвеца.

Мистер Витале забирает пистолет из моей дрожащей руки и прячет его за спину в пояс брюк.

Оружие. Кровь. Смерть.

Я качаю головой, не в силах переварить тот огромный шок и ужас, который я испытала сегодня.

Меня окружают мужчины.

— Черт. Это словацкая мафия, — рычит один из мужчин. — Я узнаю татуировки.

Мафия?

— Кого, блядь, ты разозлил, Франко? — спрашивает другой.

Что происходит?

Мистер Витале опускает пистолет-пулемет на пол и подходит ближе к остальным мужчинам. — Да хрен его знает.

Дрожь в моем теле усиливается, и, не в силах просто стоять здесь, я начинаю ходить. Мне приходится переступать через тела и лужи крови, и от этого дыхание становится все быстрее и быстрее.

— Саманта! — зовет меня мистер Витале.

Один из мужчин движется ко мне, и мистер Витале кричит: — Не трогайте ее.

Поскользнувшись на крови, я приземляюсь на задницу, и мои руки шлепаются о кафель. Я чувствую липкую жидкость под ладонями.

Подняв их, я вижу красное и теряю рассудок.

Не в силах ясно мыслить и захлебываясь от ужаса, я начинаю карабкаться, чтобы подняться.

Кровь.

Здесь так много крови.

Я едва успеваю заметить, как мистер Витале подхватывает меня на руки и выносит из здания, где еще больше трупов.

Так много смертей.

Я не могу.

— Ты в безопасности. Все будет хорошо, — слышу я слова мистера Витале.

Нет, не будет. Я никогда больше не буду в порядке, не после всего, чему я стала свидетелем сегодня.

Меня усаживают на капот машины, и руки мистера Витале закрывают мое лицо. Он заставляет меня смотреть на него.

— Сделай глубокий вдох. Ты в безопасности.

Мое тело слушает его, а разум пытается убежать от всего этого насилия.

Не знаю, как мне это удается, но я умудряюсь успокоиться настолько, что делаю глубокий вдох.

Мистер Витале действительно выглядит обеспокоенным, когда говорит: — Мне чертовски жаль, что тебе пришлось это увидеть.

Осознав, что он прикасается к моему лицу, я отстраняюсь и шепчу: — Не трогайте меня.

Он тут же делает пару шагов от меня, затем бросает взгляд в сторону входа в здание, и его лицо становится каменным.

Я провожаю его взглядом и смотрю, как к нам несут человека.

Когда мужчину кладут рядом с нами, мистер Витале подходит ближе и приседает рядом с ним. Он кладет руку на грудь мужчины, и только тогда я понимаю выражение его лица. Горе.

Этот человек был важен для него.

Мистер Витале поднимается во весь рост и спрашивает: — Ренцо, ты можешь заняться этим для меня?

— Конечно, — отвечает Ренцо. — Дарио, помоги мне.

Когда я смотрю на всех этих мужчин, от них волнами исходят сила и ярость, и это окрашивает воздух, которым я дышу.

Кто они такие?

Я не понимаю, что задала этот вопрос вслух, пока мистер Витале не отвечает: — Они друзья.

— Давайте уедем отсюда, — приказывает один из его друзей.

Мистер Витале смотрит на меня, а потом говорит: — Идем.

Я соскальзываю с капота машины и следую за ним к G-Wagon, где нас ждет оставшийся охранник.

— Забери внедорожник, Майло, — инструктирует мистер Витале, прежде чем открыть пассажирскую дверь.

Планшет. Понятия не имею, что с ним случилось.

Оцепенев, я забираюсь в машину и пристегиваюсь ремнем безопасности.

Когда мистер Витале заводит двигатель, я смотрю в окно и думаю, не спросить ли: — А как же полиция?

— Не беспокойтесь о них, — бормочет он.

Пока мы отъезжаем от здания, я опускаю голову и пытаюсь осмыслить то, что сегодня произошло.

Мой голос звучит безжизненно, когда я спрашиваю: — Они пытались вас похитить?

— Нет.

Я не понимаю, как я могу сейчас разговаривать.

— Тогда почему это произошло?

— Они хотели меня убить, — отвечает мистер Витале, причем так, будто для него это обычное дело.

Прежде чем я успеваю задать еще один вопрос, он достает из кармана телефон и отвечает: — Говорит Витале.

Медленно поворачиваю голову, чтобы взглянуть на своего босса. Он выглядит гораздо спокойнее, чем я себя чувствую.

Этот человек действительно сделан из камня.

— Лоренцо не выжил. Ренцо и Дарио забрали его тело. — Он слушает, что говорит собеседник, а затем отвечает: — Это была словацкая мафия... да, готовь всех к войне... я в пяти минутах езды.

Он заканчивает разговор, и все, что я могу сделать, - это моргнуть.

Почему мафия хочет убить мистера Витале? Неужели он чем-то разозлил их?

Когда он въезжает в большие черные ворота, мои глаза расширяются при виде всех мужчин.

— Нет, — шепчу я.

Мистер Витале тормозит, затем снова берет телефон и звонит. — Пусть все идут в гостевой дом, пока я не приведу мисс Блейкли внутрь.

Через несколько секунд все мужчины направляются в сторону дома, и вскоре я их уже не вижу.

Мистер Витале подъезжает к месту, где припаркованы другие машины, и когда он выходит, я не шевелюсь.

Он открывает дверь со стороны пассажира и приказывает: — Идемте, мисс Блейкли.

Только потом я понимаю, что он называл меня Самантой, когда на нас напали. Теперь я снова мисс Блейкли.

Несмотря на нежелание, я вылезаю из G-Wagon и следую за мистером Витале в дом, который я узнала еще тогда, когда сдавала ему вещи в химчистку.

Он подходит к стойке со спиртным и наливает стакан виски. Поднося стакан ко мне, он говорит: — Выпейте все.

Да, не думаю, что алкоголь поможет мне почувствовать себя лучше.

Тем не менее я беру стакан и глотаю обжигающую жидкость.

Его глаза встречаются с моими, а потом он говорит: — Ты не должна никому рассказывать об этом.

— Я уверена, что это будет во всех новостях, — бормочу я.

— Не будет.

Я ставлю тумблер на подставку и замечаю засохшую кровь на своих руках.

Мой разум отшатывается, не желая переваривать увиденные смерть и насилие.

Мистер Витале берет меня за запястье и тянет в уборную, где засовывает мои руки в раковину. Включив кран, он льет прохладную воду на мою кожу, а я наблюдаю, как кровь стекает в слив.

В голове проносятся жуткие образы.

Джессику ранили в шею. Кровь, бьющая из нее. Ее безжизненные глаза.

Выстрелы.

За нами охотятся.

Ужас.

Безнадежность, когда я поняла, что могу умереть.

Мистер Витале, убивающий всех этих людей.

Тела.

Кровь.

Мои плечи вздрагивают, и из груди вырывается тихий крик.

Мистер Витале кладет руку мне на плечо, и, не успев осознать, что делаю, я придвигаюсь ближе и прижимаюсь лицом к его груди.

Может быть, травма, которую я пережила сегодня, сильнее, чем мой страх перед мужчинами.

Может, мне просто так необходимо утешение, что мне все равно, прикасается ли он ко мне.

Сейчас это не имеет значения.

Его руки обхватывают меня, и я чувствую, как его рот прижимается к моим волосам, прежде чем он говорит: — Мне чертовски жаль. Эта часть моей жизни никак не должна была вас коснуться.

— Почему это случилось? — всхлипываю я, желая понять, почему на нас напали и столько людей погибло.

Его тон наполняется властью, когда он говорит: — Я один из пяти глав Коза Ностры. — Он делает паузу, а затем добавляет: — Сицилийской мафии.

Что?

Проходит мгновение, прежде чем его слова доходят до сознания.

Мистер Витале - гангстер?

Это вообще правильное слово?

Да какая, к черту, разница?! Этот человек... он...

О. Боже мой. Боже.

Глава 19

Саманта

С новой волной страха, захлестнувшей меня, я отшатываюсь от мистера Витале.

Наши глаза встречаются, и вдруг я вижу, что на его лице написана безжалостная сущность.

Один из пяти глав.

Остальные мужчины.

О Боже. Меня окружили главари сицилийской мафии.

Такое ощущение, что я переживаю внетелесный опыт, и то, что до сегодняшнего дня было вполне обыденной реальностью, превращается в нечто неузнаваемое.

Крутанувшись на месте, я выбегаю из туалета в фойе. Заметив входную дверь, я бегу к ней.

Внезапно мистер Витале бросается мне наперерез и, препятствуя моему бегству, говорит: — Вы не можете уйти, пока мы обо всем не поговорим.

— Черта с два я не могу, — кричу я, мой голос пронзителен от всех пережитых потрясений. Я отодвигаюсь от него и, чувствуя недоумение, говорю: — Я работаю на босса мафии. Отлично. — Мои руки летят к волосам и сжимают их в кулак. — О Боже. Я не переживу, если попаду в тюрьму.

— Вы не попадете в тюрьму, — огрызается он.

Услышав его раздраженный тон, я поворачиваюсь и устремляю на него взгляд. — Я работаю на преступника!

Он поднимает руку. — Успокойтесь.

Эти слова приводят меня в необоснованную ярость. — Не говорите мне успокоиться!

Он опускает руку и просто смотрит на меня, и по какой-то причине мне хочется его задушить.

Когда я бросаю взгляд на входную дверь, он говорит: — Вы сможете уйти после того, как мы поговорим.

Мой взгляд возвращается к нему, и, скрестив руки на груди, я практически выплевываю в него слова: — Тогда давайте поговорим.

— Vitale Health - легальная компания. Вы не участвовали ни в каких преступных действиях.

Участвовала.

Воспоминания о том, как мистер Витале убил тех людей, проносятся в моей голове, и гнев отходит на второй план, уступая место страху.

Этот человек опасен.

Слезы грозят захлестнуть меня, когда я говорю: — Я видела, как вы убивали людей, а потом покинули место преступления. Полиция решит, что я сообщница.

— Они так не подумают.

Он делает шаг ближе, но я быстро отхожу от него.

Он глубоко вдыхает, словно пытаясь сохранить спокойствие, а затем говорит: — Комиссар полиции в моей команде, а значит, я выше закона, мисс Блейкли.

Боже правый. Он, наверное, может заставить меня исчезнуть, и моя семья никогда не узнает, что со мной случилось.

Страх еще больше нахлынул на меня, и я могу только покачать головой.

Должно быть, он видит, что я боюсь его, потому что говорит: — Я никогда не причиню вам вреда.

Сегодня он действительно защитил меня.

Тем не менее, он глава сицилийской мафии.

Вот дерьмо.

Меня продолжают атаковать воспоминания сегодняшнего дня.

— Vitale Health - легальная компания, — снова говорит он.

Господи, как можно вручить свое заявление об уходе боссу мафии?

На мгновение я теряюсь в догадках и могу только смотреть на него.

Я помню, как легко он сражался с теми людьми. Как он убивал их, не моргнув глазом.

Он делал это раньше, и он сделает это снова.

Я говорю хриплым голосом: — Я больше не могу на вас работать. — Я подношу руку ко лбу и вытираю его. — Я уеду из Нью-Йорка.

Я сбегу, как год назад, и начну все сначала в другом месте.

Мистер Витале качает головой и делает шаг ко мне, отчего я отступаю назад. — Вы не уволитесь и никуда не поедете.

Я не знаю, угрожает ли мне этот человек, но, чтобы подстраховаться, решаю не спорить с ним, ведь я хочу дожить до следующего дня.

Я мало что знаю о мафии. Только то, что они безжалостны, и люди заканчивают жизнь в мешках для трупов, когда пытаются им перечить.

Мой мозг снова начинает метаться, и я задаю ему миллион вопросов. Первый, который срывается с моих губ: — Другие мужчины... это другие главы Коза Ностры, верно?

Мистер Витале кивает. — Да.

— А те, кого я видела, когда мы сюда приехали?

— Моя армия.

Верно. Конечно, у него есть армия.

Кивнув, я крепче обхватываю себя руками. — Я бы очень хотела вернуться домой.

Его напряженные глаза изучают мое лицо, затем он спрашивает: — Увидимся ли мы завтра на работе?

Черты моего лица напрягаются, и я стараюсь не разрыдаться. — Можно я возьму выходной на завтра и пятницу, пожалуйста? Просто чтобы все обдумать.

— Вы вернетесь после отпуска?

С трудом сглотнув от страха перед этим человеком, я могу только кивнуть.

Он наклоняет голову, его взгляд устремляется на меня. — Мне бы не хотелось терять вас, мисс Блейкли. Вы - лучшая личная помощница, которая у меня когда-либо была.

Я нахмуриваю брови и, прервав зрительный контакт, опускаю взгляд на кафельный пол. — Я могу идти?

— Я попрошу кого-нибудь отвезти вас домой.

Я быстро качаю головой. — Нет, спасибо.

Он отходит, и я наблюдаю, как он берет пальто из шкафа рядом с дверью.

Видя мое растерянное выражение лица, он объясняет: — У вас кровь на штанах. Это прикроет ее.

Я опускаю взгляд и вижу красные пятна на своих серых брюках.

Я беру пальто у мистера Витале и натягиваю его на плечи. Ткань поглощает мое тело, и я, вероятно, умру от жары по дороге домой.

— Спасибо, сэр, — шепчу я, и когда мне приходится пройти мимо мистера Витале, мои мышцы напрягаются, и меня пробирает дрожь.

— Увидимся на следующей неделе, мисс Блейкли.

— Да, сэр.

Боже. Все, что он говорит, звучит как угроза.

Как только за мной захлопывается входная дверь, я облегченно выдыхаю. Я бросаюсь вниз по ступенькам особняка и бегу к станции метро.

***

Франко

Как только захлопывается входная дверь, я прохожу в гостиную и наливаю виски в стаканчик, который Саманта использовала ранее. Я поднимаю его и выпиваю все залпом.

Черт.

Теперь, когда мне больше не нужно сдерживать свои эмоции, я бросаю стакан через всю комнату, и он разбивается о стену.

Господи. Я потерял Лоренцо.

И Саманта знает, что я капо.

Велика вероятность, что она не вернется на работу, и одному Богу известно, как на нее повлиял сегодняшний день.

Через несколько секунд в гостиную вваливаются мужчины.

Майло выглядит напряженным, когда говорит: — Я слышал, как разбилось стекло.

— Я швырнул его в стену, — бормочу я, злясь на себя за то, что еще больше напрягаю Майло.

Лоренцо был его лучшим другом, и последнее, что ему нужно, - это усугублять и без того дерьмовый день.

— Отдохни немного, Майло. Со мной все будет в порядке.

Он качает головой, и когда он подходит ко мне, остальные мужчины уходят, чтобы оставить нас наедине.

— Я не покину тебя, пока все до единого словацкие ублюдки не будут мертвы.

Подняв руку, я сжимаю его плечо. Когда я смотрю на него, то вижу, что он изо всех сил старается сдерживать свое горе.

Я притягиваю его ближе и по-братски обнимаю. — Мы убьем их всех.

Он кивает, отстраняясь и глубоко вдыхая. Он скрещивает руки на груди и смотрит в пол, бормоча: — Это была быстрая смерть. По крайней мере, он не мучился.

Марселло входит в гостиную и протягивает мне телефон. — Тебе пришло сообщение от Саманты.

Днем я оставляю аппарат у него, чтобы Саманта случайно его не увидела. Я беру его у него и читаю сообщение.

Саманта: Мне нужно тебя увидеть.

Саманта: Пожалуйста.

Я быстро набираю ответ.

МТМ: Буду через двадцать минут. Открой окно.

— Я направляюсь к Саманте, — сообщаю я Майло и Марселло. — Пошлите двух человек проверить, что происходит в здании, где на нас напали. Я хочу знать, кто приходит и уходит, когда эти ублюдки заберут своих мертвецов.

— Я попрошу Санто выделить пару ребят.

— Убедись, что их не увидят. Не хочу сегодня больше никого терять.

Марселло кивает, а потом говорит: — Я поеду с тобой. Тебе нужна дополнительная защита. Санто может заменить меня и вести дела здесь.

— Звучит неплохо. — Когда я подхожу к арке, ведущей в фойе, Майло говорит: — Тебе нужно переодеться.

Черт. Мне нужно собраться с мыслями, прежде чем я как-то выдам себя сегодня вечером.

Не думаю, что Саманта готова узнать, что я ее таинственный мужчина.

Я направляюсь в спальню и быстро раздеваюсь. Надеваю форму Paradiso, беру балаклаву и выхожу из дома вместе с Майло и Марселло.

Во время поездки в ее квартиру я звоню Ренцо.

Когда он отвечает, я спрашиваю: — Что сделали с Лоренцо?

— Его тело в морге.

— Спасибо.

— В любое время, брат. — Его внимание отвлекает кто-то другой, затем он говорит: — Дамиано хочет знать, когда ты приедешь. Нам нужно встретиться.

— Я просто хочу убедиться, что с Самантой все в порядке.

— Я понимаю. Должно быть, это было чертовски сильное потрясение для нее.

— Да, — пробормотал я. — Спасибо за помощь сегодня, Ренцо.

— Ты бы сделал то же самое для меня.

Я заканчиваю разговор и глубоко вдыхаю.

Как только я буду уверен, что Саманте стало лучше, я займусь словаками.

Когда Майло останавливает внедорожник у подъезда жилого дома, я быстро натягиваю балаклаву.

Марселло выходит вместе со мной из машины и провожает меня к пожарной лестнице.

— Я не знаю, как долго я здесь пробуду, — говорю я ему.

— Не торопись. Я принесу Майло что-нибудь поесть с другой стороны дороги.

Кивнув, я поднимаюсь по ступенькам и, войдя в квартиру Саманты через окно, обнаруживаю ее рыдающей на диване.

Она переоделась из брючного костюма в леггинсы и футболку, а ее волосы влажными локонами свисают на плечи.

— Привет, — шепчу я, чтобы не напугать ее до смерти.

Она вскидывает голову и, увидев меня, спрыгивает с дивана и утыкается мне в грудь.

Я обхватываю ее вздрагивающее тело и, опустив голову, мягким тоном говорю: — Я здесь, детка. Я с тобой.

Она плачет сильнее, и я поднимаю ее на руки. Я подхожу к дивану и сажусь, усаживаю ее к себе на колени, а затем снова крепко обнимаю.

— Вот и все, детка. Выпусти все наружу.

Я закрываю глаза, и пока она разрывается в моих объятиях, я нахожу утешение в том, что она так близко.

Сейчас я не капо.

Я не ее босс.

Я просто обычный мужчина, который обнимает женщину, в которую влюбился.

Глава 20

Саманта

После того как я выплакала всю душу, я сделала себе чашку кофе, которую потягиваю, сидя рядом с моим таинственным мужчиной на диване.

Его рука обхватывает мое плечо, и я чувствую себя в безопасности.

— У меня был плохой день в офисе, — шепчу я через край своей чашки.

Это преуменьшение века.

— Хочешь поговорить об этом? — спрашивает он, его тон мягкий и заботливый.

Не желая подвергать его опасности, рассказывая о том, что мистер Витале - босс мафии, я качаю головой. — Я не могу.

Я не могу никому рассказать о том, что произошло.

Об этом мне придется молчать до самой смерти.

Чувствуя себя измотанной и эмоционально истощенной, я испустила жалкий вздох и пробормотала: — Мне нужно сделать что-то, что отвлечет меня от того, что произошло сегодня.

Мой таинственный мужчина убирает руку с моих плеч и говорит: — Я вернусь через несколько секунд.

Он встает и идет в туалет.

Я поднимаюсь на ноги и несу чашку на кухню. Положив руки на край раковины, я смотрю в пустоту, а события прошедшего дня нависают над моей головой, как темное облако.

Господи, я не могу поверить в то, что произошло сегодня.

Мистер Витале - один из глав Коза Ностры.

Придя домой, я быстро приняла душ, а затем начала гуглить про сицилийскую мафию. Все, что я читала об этой мафиозной группировке, усиливало мой страх в десятки раз.

Мистер Витале дал понять, что не позволит мне уволиться, и у меня такое чувство, что, если я попытаюсь сбежать, он меня преследует. Не потому, что я отличная помощница, а чтобы заставить меня замолчать.

Черт.

Что же мне делать?

Когда дверь уборной открывается, я оборачиваюсь и смотрю на своего таинственного мужчину, который быстро становится одним из самых важных людей в моей жизни.

Я могла бы позвонить Дженни или успеть на ранний рейс в Сиэтл, но вместо этого я написала ему.

— Мы можем выехать через пятнадцать минут, — сообщает он мне.

— Выехать? Куда?

— Туда, где тебе сделают татуировку, которую ты хочешь.

На мгновение я теряюсь, потому что уже давно хотела сделать татуировку. Каждый раз, когда я вижу имя Тодда, вырезанное на моей коже, это напоминает о том, что он сделал со мной.

Сократив расстояние между собой и моим загадочным мужчиной, я обхватываю его за талию и прижимаюсь щекой к его груди.

Это удивительное чувство - прикасаться к мужчине после того, как я так долго не могла этого сделать. До сих пор я не понимала, как сильно мне этого не хватало.

И все это благодаря ему - моему таинственному мужчине.

— Спасибо, — шепчу я.

Когда он обнимает меня, чувство безопасности успокаивает бурю эмоций в моем сердце. — Не за что, детка.

Он называл меня так уже не раз, и это заставляет меня откинуть голову назад, чтобы посмотреть на него снизу вверх. Мой голос дрожит, когда я спрашиваю: — Что между нами происходит?

— Все, что ты хочешь, — пробормотал он.

— А что, если я хочу отношений?

Он поднимает руку к моему лицу и проводит пальцами по изгибу моей челюсти. — Ты этого хочешь?

Мое сердцебиение ускоряется, и, оторвав руки от его талии, я тянусь рукой к балаклаве. Он позволяет мне провести пальцем по черепу, и я жалею, что не могу увидеть его лицо.

— Да. Я бы хотела попробовать, — признаюсь я.

— Как хочешь, детка.

Наши глаза встречаются, и его мягкие карие радужки заставляют калейдоскоп бабочек порхать в моем животе.

Медленно он опускает голову, но останавливается в дюйме от моего лица.

— Можно? — шепчет он.

— Да.

Он преодолевает последнее расстояние и прижимается своим ртом к моему. Я чувствую жар его дыхания через маску, прежде чем он поднимает голову.

Мы снова смотрим друг на друга, но когда я пытаюсь ухватиться за ткань, чтобы поднять маску, он берет меня за запястье и качает головой.

— Не сейчас.

— А когда? — шепчу я.

— Скоро. Мне просто нужно еще немного времени.

***

Франко

Я позвонил Марселло и сказал, чтобы машина ждала снаружи с ключами в замке зажигания, чтобы я мог отвезти Саманту в тату-салон. Они поедут за нами на G-Wagon.

Я должен встретиться с Ренцо и остальными, но я не могу заставить себя оставить Саманту. Пока не буду уверен, что с ней все в порядке.

Глядя на женщину, которая заставляет меня чувствовать то, чего я раньше никогда не чувствовал, я молюсь всем богам, чтобы она влюбилась в меня.

Если я смогу заставить ее полюбить меня, то она, возможно, примет это, когда узнает, что я ее таинственный мужчина. Я не знаю, что буду делать, если она отвергнет меня.

Наверное, похищу ее, чтобы она не смогла меня бросить.

Я чувствую, как вибрирует мой телефон, и понимаю, что это сигнал от Марселло, что все готово.

— Пойдем, детка, — говорю я, беря ее за руку.

Когда я тяну ее к окну, она отстраняется от меня. — Я ухожу через парадную дверь. Встретимся снаружи.

Верно.

Даже не задумываясь о том, что делаю, я обхватываю другой рукой ее шею и прижимаюсь поцелуем к ее рту. Даже несмотря на мешающую балаклаву, я все равно чувствую ее губы.

Господи, я хочу эту женщину так сильно, что готов на все, лишь бы она стала моей.

Полюби меня в ответ, Саманта.

Я отпускаю ее и вылезаю в окно, чтобы она могла закрыть его за собой.

Спустившись по пожарной лестнице, я спрыгиваю на землю и мчусь к месту, где припаркован Мерседес. Окинув взглядом улицу, я вижу G-Wagon и сажусь за руль.

Проходит не много времени, прежде чем Саманта открывает дверь и садится в машину.

Запустив двигатель, я направляю машину в поток машин, и пока мы едем к тату-салону Данте, я спрашиваю: — Тебе лучше?

Самата пожимает плечами и смотрит в окно. — То накатывает, то проходит. — Она переводит взгляд на меня. — Не думаю, что до конца все осознала.

Да, я тоже так не думаю. Она слишком чертовски спокойна. Либо это так, либо эта женщина - самый сильный человек из всех, кого я знаю.

Когда я паркую машину за зданием, где находится тату-салон, мы выходим из Мерседеса. Я беру Саманту за руку и веду ее к черному входу.

— Ты не будешь против, если Данте прикоснется к тебе? — спрашиваю я.

— Данте? Он мастер?

— Да.

— Только время покажет, — пробормотала она, прежде чем мы вошли внутрь.

Данте занят тем, что готовит все необходимое, и когда он видит нас, на его лице появляется улыбка.

Я рассказал ему о Саманте и о том, что ему нужно быть с ней помягче. Я также сказал ему, что при ней он не может называть меня по имени, а я буду носить балаклаву.

— Ты закрыл салон? — спрашиваю я.

— Да. Никто нас не побеспокоит. — Он встает с табурета и подходит, чтобы пожать мне руку. — Давно не виделись. Как дела?

— Хорошо. — Я жестом показываю на свою женщину. — Это Саманта.

Он дружелюбно улыбается ей. — Приятно познакомиться. — Указывая на кресло, он говорит: — Присаживайся.

Отпустив руку Саманты, я наблюдаю за тем, как она устраивается, а затем подхожу ближе, чтобы встать рядом с ней.

— Отлично, — пробормотал Данте. — Мне сказали, что ты хочешь татуировку в виде кирпичей с цветком, растущим из них.

Саманта кивает. — И я хочу, чтобы слова «сильнее, чем когда-либо» были написаны поверх кирпичей, как будто это граффити.

Данте кивает, а затем спрашивает: — Где ты хочешь сделать татуировку?

Черты ее лица напрягаются, и она выглядит более нервной, чем обычно, когда жестом показывает на свой бок.

Когда я понимаю, что татуировка будет в паре дюймов под ее грудью, в моей груди вспыхивает ревность, потому что Данте будет работать рядом с тем, что я считаю своим.

Своим?

Господи, я слишком быстро влюбляюсь в эту женщину.

— Хорошо. — Он бросает на нее вопросительный взгляд, присаживаясь на табурет. — Ты можете поднять рубашку, чтобы я мог продезинфицировать это место?

Она колеблется, и я думаю, что это потому, что она нервничает из-за того, что Данте будет прикасаться к ней, поэтому я кладу руку ей на плечо. — Я здесь.

Она кивает, тяжело сглатывает и, схватившись за подол рубашки, медленно тянет его вверх.

Я замечаю бессистемные шрамы на ее коже, когда ткань поднимается, и хмурю лоб.

Затем я вижу еще больше шрамов, и имя.

Тодд.

Ярость охватывает меня с такой силой, что я делаю шаг назад, как будто меня ударили в живот. Мои рот открывается в шоке, и все что я вижу это имя, вырезанное на ее коже.

Этот ублюдок поставил на ней клеймо.

Я собираюсь проверить личное дело Саманты, чтобы узнать, в какой больнице Хьюстона она работала. А потом выясню, какого гребаного нейрохирурга зовут Тодд.

А потом я убью этого ублюдка.

Данте маскирует свою реакцию гораздо лучше, чем я. Я просто благодарен, что на мне балаклава, потому что последнее, что Саманта должна сейчас видеть, - это гнев на моем лице.

Она аккуратно заправляет ткань, а затем поворачивает голову так, чтобы смотреть на меня.

Я хватаю дополнительный табурет и сажусь рядом с ее головой, беру ее руку и целую в костяшки пальцев, прежде чем встретиться с ней взглядом.

— Как ты держишься? — спрашиваю я.

Она глубоко вдыхает и, вместо того чтобы ответить на мой вопрос, шепчет: — Не отпускай мою руку.

— Не отпущу, — заверяю я ее, прежде чем кивнуть Данте, чтобы он начинал.

В тот момент, когда он вытирает место, она дергается, и ее пальцы крепко сжимаются вокруг моих.

В ее глазах вспыхивает паника, и, ухватившись другой рукой за ее макушку, я придвигаюсь к ней так близко, что чувствую, как ее дыхание согревает балаклаву.

— Ты молодец, детка.

Она кивает, и я замечаю, что она задерживает дыхание.

— Дыши, — бормочу я рядом с ее ртом.

Данте отстраняется от нее, и она глубоко вдыхает.

— Я просто собираюсь подготовить участок для татуировки, — предупреждает Данте.

На этот раз Саманта не дергается, когда он прикасается к ней, и это заставляет меня чертовски сильно гордиться ею.

В этот момент я не думаю об аде, который разразился сегодня, и о войне, которую мне придется вести в ближайшие недели.

Есть только Саманта и осознание того, насколько она храбрая.

Глава 21

Саманта

Стоя перед зеркалом в полный рост, я приподнимаю рубашку, чтобы видеть татуировку.

Данте проделал фантастическую работу. Я даже не могу разобрать ни одного шрама.

Имя Тодда скрыто под словами «сильнее, чем когда-либо», и мне больше никогда не придется видеть эти шрамы.

Чувствуя себя очень эмоциональной, по моей щеке скатывается слеза.

Пока я справляюсь с травмой, нанесенной мне Тоддом, мне также приходится сталкиваться с тем, что произошло вчера.

Устало вздохнув, я опускаю рубашку и иду к тому месту, где в гостиной меня ждет мой багаж.

Мне нужно было уехать из Нью-Йорка, и я перенесла свой рейс с субботы на сегодня.

Когда я беру в руки сумку, телефон начинает звонить, и я достаю его. Когда я вижу, что на экране мелькает имя мистера Витале, мое тело обдает льдом.

Он больше не мистер Витале, мой ворчливый босс, а Франко Витале, один из безжалостных главарей Коза Ностры.

Он - убийца.

Мгновенно страх проникает в меня, и рука дрожит, когда я провожу пальцем по экрану, чтобы ответить на звонок.

— Д-да, сэр?

— Доброе утро, мисс Блейкли. Как вы себя чувствуете? — раздается в трубке его голос.

Боже, он звучит агрессивно.

— Н-нормально, — заикаюсь я.

— Я вижу, вы поменяли билеты и направляетесь сегодня в Сиэтл.

Меня окутывает плащ ужаса.

Он следит за каждым моим шагом.

Этот человек не только выше закона, но и смог получить информацию обо мне от авиакомпании. Это говорит о том, насколько он могущественен и что у меня нет ни единого шанса против него.

— Я... Я... Я...

— Отдыхайте побольше, потому что когда вы вернетесь в офис, вам придется исправлять все, что Глория испортила за время вашего отсутствия.

Это его способ сказать мне, что мне лучше вернуться на работу.

Его тон звучит очень опасно, когда он добавляет: — Наслаждайтесь временем, проведенным с семьей.

Он угрожает моей семье?

Шипы страха колют мою кожу, и слова срываются с моих губ: — Не причиняйте вреда моей семье. Пожалуйста. Я вернусь восьмого числа.

Он раздраженно вздыхает. — Это была не угроза, мисс Блейкли. Я не трону вашу семью. Вам нужен перерыв, и я надеюсь, что вам понравится ваш отпуск.

Ох.

Когда я умолкаю, он добавляет: — Я не убиваю невинных людей и никогда не причиню вам вреда.

Слишком смелая для себя, я спрашиваю: — А что будет, если я уйду с поста вашего помощника?

— Я не приму ваше заявление, мисс Блейкли. Счастливого полета. Увидимся восьмого июля.

Звонок заканчивается, и, опустив дрожащую руку, я наблюдаю, как экран становится черным.

Запихнув телефон в сумочку, я хватаю свой багаж и спешно покидаю квартиру. Словно за мной гонятся все демоны ада, я спешу к метро.

Мне нужно уехать подальше от Нью-Йорка и Коза Ностры. В Сиэтле я смогу ясно мыслить и разобраться в той неразберихе, в которой оказалась.

***

Когда я вхожу в двери аэропорта, мама привлекает мое внимание, подпрыгивая на месте.

Во время шести с половиной часов полета я сосредоточилась на том, чтобы успокоиться, но пока я иду к маме, мои эмоции переполняют меня, и я не могу остановить слезы.

Когда я дохожу до нее, мы обнимаемся, и я прижимаюсь к маме.

Она замечает, что я плачу, и нежно спрашивает: — О, милая. Что случилось?

— Я просто сильно соскучилась по тебе.

Это лишь полуправда. Я действительно по ней скучала.

Она отстраняется и, улыбаясь, вытирает мои слезы подушечками больших пальцев. — Тебе нужно почаще навещать нас.

Я киваю и, пока мы идем к выходу, говорю: — Если бы у меня было больше времени на отпуск, я бы так и делала.

Когда мы доходим до маминого Prius, мне становится немного легче.

Я собираюсь устроить лучшее представление в своей жизни, чтобы не волновать родителей. Они не должны знать, что мистер Витале - босс мафии или что вчера на нас напали.

Когда мы оказываемся в машине и мама отъезжает от аэропорта, она спрашивает: — Сильно устала после перелета?

Я качаю головой. — Нет. Я немного вздремнула.

— О, хорошо. Не хочешь пройтись по магазинам? Я хочу купить кое-что к «Четвертому июля» (день независимости США).

— Конечно.

Она улыбается мне, а затем возвращает свое внимание на дорогу. — Весь район решил устроить барбекю в парке.

Я добавляю в свой голос немного волнения. — Звучит здорово.

— О, а я говорила, что мисс Джеймсон и мистер Паркер поженились?

— Вау. Серьезно?

Эта пожилая пара встречалась и расставалась столько, сколько я себя помню, так что я удивилась, узнав, что они наконец-то поженились.

— Да. Они поженились в Вегасе. — Мама сморщила нос. — Но они до сих пор живут в разных домах. Каждый вечер мисс Джеймсон кричит мистеру Паркеру, чтобы он пришел к ней на ужин.

Я хихикаю. — Ты имеешь в виду миссис Паркер, или она сохранила свою фамилию?

— Одному Богу известно. У этих двоих самые странные отношения, которые я когда-либо видела. — Мама поворачивает на светофоре налево, а потом говорит: — У Мэтта на работе все хорошо, а Венди вот-вот родит. Когда у них родится ребенок, я, наверное, поеду в Портленд, чтобы им помочь.

— А они знают, кто у них будет?

Мама качает головой. — Они хотят сохранить это в тайне, но у нее такая большая попа, что я думаю, будет мальчик.

— Надеюсь, ты не сказала ей, что считаешь ее попу большой, — говорю я, глядя на маму широко раскрытыми глазами.

— Конечно, нет.

Мама направляет машину к подъездной дорожке, и когда я открываю дверь, папа выходит на крыльцо и машет мне рукой.

Нахождение дома помогает снять напряжение с моего тела, и когда я спешу к отцу и обнимаю его, я отбрасываю все мысли о мистере Витале и Коза Ностре на задворки своего сознания.

— Добро пожаловать домой, Сэмми, — бормочет папа, отталкивая меня назад, чтобы посмотреть на меня. — Как тебе живется в Нью-Йорке? Ты выглядишь слишком худой. Ты достаточно ешь?

Я успокаивающе улыбаюсь папе. — Я просто была занята на работе. Я планирую набрать вес за следующую неделю.

— Хорошо. Я поджарил немного миндаля, чтобы ты могла перекусить.

Запах жареного миндаля - это синоним папы. Он делал это всю мою жизнь.

Мы заходим в дом, и знакомый семейный очаг оседает на моих плечах, как теплое одеяло.

Это как раз то, что мне было нужно, чтобы прийти в себя.

— Мы только оставим багаж, а потом пойдем по магазинам, — сообщает мама папе о наших планах.

В Джо продается стейк рибай. Возьмите три штуки, а я зажарю их на ужин, — говорит папа, следуя за нами в мою спальню.

— О, я собиралась приготовить жаркое в горшочке, которое так любит Сэмми.

— Хорошо, я могу приготовить их на гриле завтра, — соглашается папа.

Улыбка играет на моих губах, и, войдя в свою детскую спальню, я смотрю на плакаты Nirvana и Red Hot Chili Peppers, которые все еще висят на стенах. Мои родители сохранили комнату в том виде, в каком я ее оставила.

Односпальная кровать застелена розовым покрывалом, а на столе, где я делала уроки, в центре стоит ваза с маргаритками.

— Давай дадим Сэмми освежиться, — говорит мама, выталкивая папу из комнаты, а затем улыбается мне: — Мы будем на крыльце, милая.

— Хорошо. Я быстро.

Когда за ними закрывается дверь, я опускаюсь на край кровати и падаю спиной на покрывало.

Боже, я могла бы проспать целую неделю.

Мой телефон пикает, и я со стоном роюсь в сумочке в поисках устройства. Когда я смотрю на экран, по моему лицу расплывается улыбка, и я открываю сообщение.

МТМ: Твой рейс уже должен был приземлиться. Ты в Сиэтле?

Саманта: Я только что приехала к родителям и собиралась отправить тебе сообщение.

МТМ: Как тебе татуировка?

Саманта: Такое ощущение, что я обгорела на солнце. Ничего такого, с чем бы я не справилась.

МТМ: Рад это слышать. Я отпущу тебя, чтобы ты могла провести время с семьей.

Саманта: Спасибо, что написал.

МТМ: Конечно. Хотел убедиться, что моя девушка добралась до Сиэтла в целости и сохранности.

Его девушка.

Саманта: Я, наверное, единственная женщина на планете, которая не знает имени своего парня.

МТМ: Скоро. Обещаю. Поговорим позже.

Я бросаю телефон на кровать и смотрю в потолок.

Я сошла с ума. Кто встречается с мужчиной, лица которого даже не видели?

Я. Вот кто.

Глава 22

Франко

Я держался подальше от Vitale Health и Paradiso, потому что не хочу, чтобы словацкая мафия нападала на меня в моих компаниях, где могут пострадать невинные люди.

Работая дома, я окружен армией, готовой к войне.

Дарио превратил мою гостиную в свой личный кабинет. Всякий раз, когда мне приходится проходить через гостиную, чтобы добраться до раздвижных дверей, я чуть не ломаю себе шею, спотыкаясь обо все эти чертовы компьютерные кабели.

Ренцо практически переехал ко мне, и я не могу сделать ни одной чертовой вещи без того, чтобы он не дышал мне через плечо.

Я разговариваю по телефону с Поли. Я отправил его в Хьюстон, чтобы получить информацию о местонахождении Тодда.

— Около года назад он попал в довольно серьезную автомобильную аварию, — сообщает мне Поли. — Судя по всему, его выписали из больницы два месяца назад, и с тех пор его никто не видел. По городу ходят слухи, что он уехал в свой домик, чтобы восстановиться.

— Узнай, где находится хижина, и проверь ее, — приказываю я.

— Сделаем, босс.

Закончив разговор с Поли, я бросаю взгляд на Ренцо. — Хватит со мной нянчиться.

— Как только разберусь со словаками, — бормочет он, не отрывая глаз от экрана своего ноутбука.

— Господи, — ворчу я, выходя из кабинета.

Направляясь в гостиную, я бросаю взгляд на Дарио. — Нашел что-нибудь новое?

Он качает головой. — Нет. Обычное дерьмо.

Выйдя из дома через раздвижные двери, я иду туда, где Марселло отдает приказ людям прочесать город в поисках словаков.

— Скажите своим информаторам, что они хорошо заработают, если дадут нам надежную зацепку, — говорит он мужчинам.

Когда они уходят, чтобы выполнить задание, Марселло поворачивается ко мне лицом. — Звонил Майло. Похороны в понедельник. Он уже возвращается.

Я киваю, чувствуя укол горя. — Как только он будет здесь, готовься к отъезду. Я хочу съездить на грузовой двор.

— Да, я беспокоюсь о грузе, который отправляется сегодня. Я велел всем водителям иметь при себе оружие и изменил их маршруты.

За последние несколько лет Марселло занял позицию младшего босса семьи Витале. Это негласное соглашение между нами.

Ворота открываются, и я провожаю взглядом внедорожник, подъезжающий к подъездной дорожке. Я смотрю, как Майло вылезает из машины и идет к нам.

— Все готово к завтрашнему дню, — говорит он, его лицо потемнело от горя, вызванного потерей лучшего друга.

Лоренцо всегда был самым тихим из них, но после его смерти молчание повисло вокруг нас тяжелым грузом.

Положив руку на плечо Майло, я сжимаю его. — Спасибо.

— Мы направляемся к грузовому двору, — сообщает Марсело.

У меня в кармане вибрирует телефон, и я достаю его. Открываю сообщение от Саманты, и уголок моего рта приподнимается.

Саманта: Моя мама только что отлупила моего отца лопаткой. К твоему сведению, я взяла с нее пример.

МТМ: Ты хочешь сказать, что я должен спрятать все лопатки?

Саманта: Просто даю тебе время отступить.

МТМ: Никогда.

Саманта: У меня есть вопрос.

МТМ: Какой?

Саманта: В Парадизо во всех комнатах есть камеры наблюдения. Значит ли это, что вы наблюдаете за тем, как люди занимаются сексом?

МТМ: Я стараюсь избегать этого, и у меня есть сотрудники, которые заботятся об этой части бизнеса.

Саманта: Черт. А я-то надеялась, что у тебя есть какие-нибудь сочные истории, чтобы рассказать мне.

Улыбка на моем лице расширяется, я смотрю на Марселло, пока он идет к гостевому дому, где я храню оружие в подземном арсенале.

Из моего кабинета в главном доме есть вход в оружейную комнату, который также используется для побега.

Телефон снова вибрирует в моей руке, возвращая мое внимание к разговору.

Я воспользуюсь возможностью позвонить ей, пока она не узнала, кто я такой, и не бросила меня.

Саманта: Шучу. Мне нужно идти и спасать папу от мамы.

МТМ: Поговорим позже, детка.

Когда я убираю устройство обратно в карман, Марселло идет ко мне с бронежилетом. Он протягивает его мне со словами: — На случай нового нападения.

Я беру у него бронежилет и натягиваю его. Поправив его на груди, я направляюсь к раздвижным дверям. — Дайте мне пять минут, и мы поедем.

— Мы будем в G-Wagon, — отвечает он и идет туда, где Майло устраивает перекур.

Я захожу в дом и вижу, что Ренцо уже в который раз стоит над работающим Дарио.

— Я ухожу, — сообщаю я им.

Ренцо вскидывает голову. — Куда?

— На грузовой склад. У меня есть груз наличных, который нужно доставить Кастро и Диасу. Это не может ждать. Мне нужно медицинское оборудование.

— Я поеду с тобой, — говорит он.

Не утруждая себя спорами, я киваю и выхожу на улицу.

— Марселло, захвати бронежилет для Ренцо, — говорю я, когда подхожу к мужчинам.

Майло докуривает сигарету и, вытащив пистолет из-за спины, где он держит его заправленным в пояс брюк, проверяет обойму.

Ренцо снимает куртку и отстегивает нагрудную кобуру, в которой хранятся два его кольта. Когда Марселло возвращается с жилетом, он надевает его и убирает оружие в прорези.

Когда все готовы, мы забираемся в G-Wagon и с Майло за рулем отправляемся на автобазу.

Поездка проходит в напряжении, и все мы внимательно следим за тем, нет ли чего-нибудь подозрительного.

— Ты поменял маршруты? — спрашивает Ренцо.

— Да. Марселло уже позаботился об этом, — отвечаю я, обращая внимание на своего друга.

— Хорошоъ — Его глаза встречаются с моими. — Я организовал небольшую армию, которая будет охранять тебя и твоих людей на похоронах. Просто дай нам знать, когда это будет.

— Спасибо, брат.

Голос Майло мрачен: — В понедельник, в одиннадцать утра.

Ренцо кивает и снова смотрит в окно. Прежде чем вокруг нас воцаряется тишина, он спрашивает: — Итак, что происходит между тобой и твоей помощницей.

— Мы встречаемся... вроде того, — бормочу я. Когда глаза Ренцо переходят на меня, я добавляю: — Я ношу свою униформу Paradiso, так что она не знает, кто я такой.

— Какого хрена? — Он хмурится. — Такое ощущение, что ты упускаешь огромный кусок истории.

Я вздохнул и пробормотал: — Она пришла в клуб, потому что пыталась разобраться с тем, что с ней случилось. Один из мужчин, с которым она была в паре, облажался, и я взял его работу на себя. Прошел месяц, и за это время мы стали близки.

— Значит, она думает, что ее босс и ее партнер в Paradiso - это два разных человека? — Он хихикает, качая головой. — Брат, это просто пиздец какой-то.

Я вздохнул. — Поверь мне, я знаю.

— Как, черт возьми, ты собираешься объяснить ей это? Я уверен, что эта женщина тебя ненавидит. — Он посмотрел на Марселло и Майло. — Верно, ребята?

— Да, — пробормотал Майло.

— Я надеюсь, что она влюбится в меня и простит, что я ее обманул.

Ренцо разражается хохотом и в какой-то момент я подумал, что он обмочится рядом со мной. Когда он переводит дыхание, то говорит: — Удачи тебе.

Майло останавливает G-Wagon возле склада, и, когда я вылезаю, мой взгляд окидывает парк грузовиков.

Кажется, все в порядке, и, зайдя на склад, я вижу, что мои люди усердно работают. Они наполняют матрасы фальшивыми банкнотами, а затем упаковывают их, чтобы они выглядели совсем новыми.

Я подхожу к стопкам фальшивых банкнот и проверяю парочку, пока Марселло разговаривает с водителями, проверяя, знают ли они, по каким маршрутам ехать.

— Новые принтеры лучше старых, — комментирует Ренцо.

— Да, — соглашаюсь я. — Их почти невозможно отличить от настоящих.

Когда мужчины начинают грузить груз, я выхожу на улицу и, скрестив руки на груди, наблюдаю, как они заполняют прицепы матрасами.

Ренцо занимает место рядом со мной и спрашивает: — Что ты собираешься делать, если Саманта взбесится, узнав, что он это ты?

— Я похищу ее и буду держать у себя, пока она меня не простит, — бормочу я.

Я чувствую на себе взгляд Ренцо. — Я не могу понять, шутишь ли ты.

Я встречаю его взгляд. — Я серьезно.

Его брови поднимаются. — Я не понимаю, как это поможет твоему делу. Если что, это напугает ее до смерти.

Я знаю, что он прав, но что еще я могу сделать, кроме как отпустить ее?

Я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю. — Вот почему я надеюсь, что она влюбится в меня.

Некоторое время мы молчим, просто наблюдая за работой мужчин, затем Ренцо говорит: — Подожди. Ты надеваешь балаклаву, когда встречаешься с ней?

Я киваю, а когда он разражается смехом, окидываю его хмурым взглядом.

Он говорит: — Так ты ее человек в маске?

Прежде чем я успеваю кивнуть, он сгибается в талии, и его смех эхом разносится по двору.

— Ублюдок, — бормочу я, а улыбка растягивает уголки моего рта.

Он пытается выпрямиться и хватается за мое плечо. Со слезящимися глазами он говорит: — Ладно, а если серьезно, как она тебя называет?

Зная, что его это заинтересует, я бормочу: — Таинственный мужчина.

Когда Ренцо падает на землю, он едва успевает сказать: — Отныне я буду называть тебя так.

— Попробуй, и я тебя пристрелю.

— Это того стоит.

Покачав головой, я ухожу, чтобы уточнить у Марселло, все ли идет по плану.

Глава 23

Саманта

Наблюдая за тем, как мисс Джеймсон (которая ясно дала понять, что оставляет свою фамилию) нагружает картофельным салатом тарелку очень недовольного мистера Паркера, я фыркаю.

Он пытается остановить ее, говоря, что не хочет так много.

— Ты съешь все овощи на своей тарелке, прежде чем тебе разрешат мясо, — сурово приказывает она.

— Ты убьешь меня всеми этими овощами, — возражает он.

— По крайней мере, ты умрешь здоровым, — бормочет она.

— Как можно умереть здоровым? — спрашивает мистер Паркер свою жену. — Серьезно, Матильда, ты слышишь себя, когда говоришь?

Она направляет на него ложку, и картофельный салат падает на траву между ними.

— Почему ты сидишь в одиночестве? — говорит мама, садясь рядом со мной. — Иди пообщайся с соседями и повеселись.

Я показываю на пожилую пару. — Ш-ш-ш. Я смотрю шоу.

— Они опять за свое? — спрашивает мама.

— Мисс Джеймсон говорит, что мистер Паркер должен съесть все овощи, прежде чем сможет есть мясо, а он этого не терпит, — ввожу я ее в курс происходящего.

— Одному Господу известно, зачем они поженились, — хихикает мама. — Они постоянно ссорятся.

— Хм, похоже на другую пару, которую я знаю, — поддразниваю я ее.

— Мы с твоим отцом не ссоримся.

— Нет, ты просто бьешь его лопаткой.

Она ухмыляется. — В Библии сказано: — «Пощади розгу и испортишь ребенка». Я считаю, что с мужьями то же самое. Это мой способ показать твоему отцу, что я его люблю.

Выпустив взрыв смеха, я снова смотрю на мисс Джеймсон и мистера Паркера. Они наконец-то отошли от стола и сидят на скамейке. Мисс Джеймсон продолжает указывать на то, что мистеру Паркеру следует съесть следующим.

— Давай перекусим, — говорю я маме.

Мы идем к столу, и я наполняю свою тарелку кукурузой в початках, хот-догом с солеными огурцами и петрушкой, цуккини, фаршированными кукурузой, и маринованной стручковой фасолью.

— Ты собираешься все это съесть? — спрашивает мама с расширенными глазами.

— Постараюсь. Я обещала папе набрать вес, пока я здесь.

— Только оставь немного места для пирога с ревенем, который я испекла.

— О, поверь мне, я так и сделаю.

Когда мы снова занимаем свои места, я беру хот-дог и откусываю огромный кусок, пока мои глаза сканируют все семьи, которые едят и веселятся.

Мой взгляд останавливается на мужчине на другом конце парка, но он исчезает за деревом, прежде чем я успеваю его рассмотреть.

По позвоночнику пробегает холодок, а сердце замирает в груди.

Как раз в тот момент, когда я начинаю паниковать, думая, что видела Тодда, мужчина появляется снова и, опираясь на трость, хромая идет к машине.

Выдохнув с облегчением, я смотрю, как он садится в машину и уезжает.

Господи, у меня чуть не случился сердечный приступ.

***

Я бы хотела остаться здесь подольше, но через пару часов мне нужно лететь домой.

Сидя за кухонным столом, я потягиваю кофе, а в голове крутятся мысли о том, как выбраться из этой передряги.

Мистер Витале дал понять, что не позволит мне уволиться, поэтому у меня нет другого выбора, кроме как вернуться на работу.

К тому же, даже если я попытаюсь сбежать, уверена, он выследит меня в мгновение ока.

— Привет, Сэмми, — говорит папа, входя на кухню. Он наливает себе чашку кофе и садится за стол. Отпив пару глотков, он пробегает глазами по моему лицу, а затем говорит: — Ну что, ты собираешься рассказать своему старику, что тебя беспокоит?

— Ничего. — Я улыбаюсь папе, чтобы успокоить его. — Я в порядке.

— Я знаю тебя. — Он поднимает бровь. — В чем дело? Тебе нужны деньги?

Я качаю головой. — Нет. — Опустив глаза к своей чашке, я обвожу пальцем ободок. — Просто на работе много дел, а моему боссу невозможно угодить.

— Почему бы тебе не поискать другую работу?

Быстро подумав, я отвечаю: — Если я так быстро уйду из компании, это будет не очень хорошо смотреться в моем резюме.

— Да, но это не поможет, если ты будешь несчастна. Никакая работа не стоит твоего душевного спокойствия.

— Я знаю. — Я протягиваю руку через стол и сжимаю папино предплечье. — Со мной все будет в порядке. Не беспокойся обо мне.

— Это моя работа - беспокоиться о тебе.

Мама заходит на кухню, смотрит на нас и спрашивает: — О чем вы говорите?

— Мы думаем как захватить мир, — отвечаю я.

— Да поможет нам всем Бог. — Она хихикает, а потом спрашивает: — Во сколько ты хочешь поехать в аэропорт?

Никогда.

Поднявшись со стула, я несу свою чашку к раковине. — Мне нужно собрать последние вещи, и тогда мы сможем отправиться.

— Под последними вещами ты имеешь в виду, что совсем не собрала вещи, — поддразнивает она меня.

Я хихикаю, выходя из кухни, чтобы быстро принять душ, а затем бросить все в чемодан.

Сев на край кровати, я разблокировала телефон и отправила своему таинственному мужчине сообщение.

Саманта: Я вернусь в Нью-Йорк в пять. Не хочешь прийти ко мне сегодня вечером?

Я кладу устройство рядом с собой и надеваю балетки.

Через несколько минут приходит ответ.

МТМ: Во сколько ты хочешь меня видеть?

Саманта: В любое время после пяти.

МТМ: Это свидание.

Запихнув телефон в сумочку, я тащу свой багаж к входной двери, прежде чем снова присоединиться к родителям на кухне.

Папа ест овсянку с недовольным выражением лица, и это заставляет меня поддразнивать маму. — Видишь, ты тоже заставляешь папу есть полезные продукты, как мисс Джеймсон заставляет мистера Паркера.

Мама косится на меня. — Это для его же блага.

Поскольку мама стоит за папой, она не может видеть, как он шепчет: — Это отвратительно.

Мама берет пакет из мусорного ведра и говорит: — Проследи, чтобы твой отец съел все до последнего кусочка, пока я вынесу это.

— Хорошо.

Как только она исчезает за дверью, я тянусь к миске и запихиваю овсянку в рот. Мне удается сделать в ней огромную вмятину, прежде чем я передаю миску обратно ему.

— Вот почему ты моя любимая дочь.

Я закатываю глаза и сглатываю, прежде чем пробормотать: — Я твоя единственная дочь, папа.

— Точно.

Мама возвращается в дом, бросает взгляд на почти пустую миску и спрашивает: — Что произошло с остатками овсянки?

— Я сказала папе, что приеду к вам на День благодарения и Рождество, если он съест свой завтрак.

На лицах моих родителей появляются улыбки.

— Это замечательная новость, — восклицает мама, а затем хлопает папу по плечу. — Видишь, как хорошо, когда ты ешь свою овсянку.

Папа подмигивает мне, а затем говорит маме: — Я съем все, что ты положишь передо мной, лишь бы Сэмми была здесь на День благодарения и Рождество.

Мама моет руки, а потом спрашивает: — Ты готова, милая? Мы не хотим опоздать на твой рейс.

— Да. — Я издаю хныкающий звук, вставая и надуваясь. — Хреново быть взрослой. Я бы хотела остаться с вами подольше.

— Мы тоже, милая.

Я целую папу в щеку. — Спасибо за потрясающую неделю, папа.

— В любое время. Дай нам знать, когда благополучно приземлишься в Нью-Йорке.

Кивнув, я следую за мамой к входной двери и загружаю свой багаж в ее машину.

Поездка в аэропорт проходит спокойно, и к тому времени, как мама высаживает меня, мое сердце тяжелеет от страха.

Я быстро обнимаю ее. — Я буду скучать по тебе.

— Я тоже, милая. — Она отстраняется, и ее глаза скользят по моему лицу. — Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, мам.

Взяв в руки свой багаж, я тяну его за собой, пока иду в аэропорт. Я регистрируюсь и прохожу контроль, пока мои мысли крутятся вокруг всего, что произошло.

Завтра мне придется вернуться на работу и что? Притворяться, что ничего не произошло?

Я настороженно относилась к мистеру Витале и до того, как узнала, что он босс мафии, но теперь я его просто боюсь.

Глава 24

Франко

Я влезаю в окно Саманты и не нахожу ее.

Я двигаюсь к спальне и, заглянув внутрь, вижу, как она встает на носочки, чтобы поставить свой багаж на верхнюю полку.

Господи, как же я рад ее видеть.

Я подхожу ближе и, подойдя к ней сзади, беру ее за бедро.

— О, Господи, — выдыхает она и, споткнувшись, отступает назад, ударяясь о мою грудь.

— Добро пожаловать домой, — говорю я мягким тоном. Я наклоняюсь, чтобы мой рот оказался возле ее уха. — Я скучал по тебе.

Она оборачивается и, бросив на меня игривый взгляд с предупреждением, говорит: — Не подкрадывайся ко мне. А то у меня случится сердечный приступ.

— Прости, детка.

Она обхватывает меня за талию и говорит: — Я тоже по тебе скучала.

— Я скучал по тебе больше. — Я поднимаю руки и провожу ладонями по ее обнаженным плечам и рукам. — Ты прекрасно выглядишь в этом платье.

— Я рада, что оно тебе нравится. — Она улыбается мне. — Я купила его в Сиэтле.

Я изучаю глазами ее лицо, прежде чем спросить: — Ты хорошо провела время?

— Лучше всех. — Она поворачивается и закрывает дверцы шкафа, а затем говорит: — Я съела слишком много еды. Каникулы пошли мне на пользу.

— Я рад это слышать.

Она снова встает передо мной. — Как прошла неделя?

Чертовски утомительно.

Я пожимаю плечами. — Я был занят работой. — Я подношу руку к ее лицу и провожу пальцем по ее челюсти. — Чем ты хочешь заняться сегодня вечером?

Она отстраняется от меня и говорит: — Я не знаю, стоит ли продолжать список, потому что это не помогает. Даже если с тобой у меня не возникает приступов паники, я все равно чувствую себя паршиво рядом с другими мужчинами.

— Со всеми другими мужчинами? — спрашиваю я, потому что она не паникует, когда я прикасаюсь к ней как Франко, а не как ее таинственный мужчина.

Она задумывается на мгновение, а потом бормочет: — По какой-то причине я вроде как не боюсь своего босса. По крайней мере, раньше...

Саманте не нужно заканчивать фразу. Я знаю, что она говорит о том, что было до нападения и выяснения, что я - один из глав Коза Ностры.

Желая помочь ей справиться с ее демонами, я говорю: — Думаю, нам стоит продолжить работу над твоим списком. Никогда не знаешь, что может помочь.

Она кивает, затем жестом указывает на кровать. — Я всегда могу попробовать полежать с тобой.

Я смотрю на светло-зеленые покрывала с напечатанным на них узором из листьев. — Как ты хочешь это сделать?

— Сначала я лягу и закрою глаза, а потом ты ляжешь рядом со мной. Ничего не говори. Я просто хочу послушать, как ты двигаешься.

— Хорошо.

Она снимает туфли, и я смотрю, как она забирается на кровать. Она поправляет платье, прежде чем лечь, и, сделав глубокий вдох, закрывает глаза.

Я даю ей минуту, прежде чем придвинуться ближе и положить колено на кровать.

Мои глаза не отрываются от ее лица, и я ищу любой признак того, что она паникует, пока я перехожу в положение лежа.

Саманта делает глубокий вдох и медленно выпускает воздух. Она еще немного держит глаза закрытыми, затем открывает их и поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня.

— Я думаю, это пустая трата времени. Мне комфортно с тобой, так что не думаю, что что-то из того, что ты делаешь, заставит меня паниковать.

Повернувшись на бок, я опираюсь головой на руку и говорю: — Может быть, тебе станет лучше, если ты расскажешь о том, что случилось.

Она на мгновение задумывается, а потом признается: — Это сложно. Каждый раз, когда я пытаюсь, меня словно переносит назад.

— Ты была в порядке, пока Данте наносил тебе татуировку, потому что я был там. Попробуй.

Она поворачивается на бок и смотрит мне в глаза. — Хорошо, но ничего не обещаю.

Другой рукой я беру ее за руку и провожу большим пальцем по ее коже. Ее взгляд опускается на наши соединенные руки, и она молчит.

Мои глаза впиваются в ее прекрасное лицо, и я чертовски счастлив, что она вернулась. Это были долгие десять дней без нее.

Я скучал по своей дикой кошке в офисе и по своему ранимому котенку по ночам.

Ее язык высунулся, чтобы снова смочить губы, а потом она говорит: — Домашнее насилие - это не то, что разрушило меня. Это то, что случилось после того, как я с ним рассталась.

Я знаю, что этот ублюдок вырезал на ней свое имя, поэтому готовлюсь к худшему.

Она долго молчит, прежде чем сказать: — Я просыпалась по утрам с ощущением, что у меня похмелье, хотя я не пила никакого алкоголя. Так было несколько недель.

Я хмурюсь, слушая ее.

— Я чувствовала себя странно... как будто не могла соединиться со своим телом.

Ее брови сходятся вместе, а голос дрожит, когда она говорит: — Оказалось, что он накачивал меня наркотиками.

Господи Иисусе.

— Я узнала об этом только потому, что по какой-то причине пришла в себя после того, как он накачал меня наркотиками. — Она делает паузу, и я наблюдаю, как она с трудом выговаривает слова. — Я не могла пошевелиться или открыть глаза. Я не могла говорить.

Неописуемый гнев проникает в меня, пока сердце не начинает колотиться в груди.

Блять, я даже не могу представить, что она чувствовала, будучи пленницей в собственном теле.

— Я так испугалась, — шепчет она, ее голос хриплый. Ее глаза переходят на мои, и я вижу ужас и травму, с которыми она была вынуждена жить, дрожащие в ее зеленых радужках.

Это удар по сердцу, но то, что она говорит мне дальше, перемалывает мою душу в пыль.

***

Саманта

Когда Тодд забирается на кровать, я не могу пошевелиться и издать ни звука.

Я чувствую себя пленницей в собственном теле, и от этого у меня возникает чувство клаустрофобии, а паника и страх проникают в меня.

Между ног у меня липкая субстанция, и от нее у меня сводит живот, потому что я знаю, что это значит.

Тодд занимался со мной сексом, пока я была без сознания.

Он изнасиловал меня.

Мое сердцебиение ускоряется, а разум бешено работает, собирая все кусочки головоломки воедино.

Как долго он пичкал меня наркотиками? С того первого утра, когда я проснулась с ощущением, что меня переехал автобус?

Я думала, что схожу с ума.

Я снова чувствую, как он ползает по моему телу, и это заставляет каждую мою фибру наполняться отвращением.

Сколько раз он меня насиловал?

Его руки блуждают по моим грудям и бокам, и вдруг я чувствую резкую боль, как будто что-то режет мою кожу.

О Боже. Остановитесь!

— Если бы ты не была такой упрямой, мне не пришлось бы тебя клеймить, — шепчет он. — Не волнуйся. Я собираюсь вырезать твое имя и на моих ребрах.

Нет!

Боль усиливается с каждым порезом, а сердцебиение учащается, пока не превращается в ужасающий трепет в груди.

Когда он закончил, и мой бок горит, я чувствую, как его язык проводит по моей коже, слизывая кровь.

— Ммм... ты такая вкусная.

Господи. Он ненормальный.

В то время как мой разум замирает от кошмара, в котором я нахожусь, сильный страх покрывает мою кожу, потому что я не знаю, что он собирается делать дальше.

Тодд оседает на моем теле, и я чувствую его эрекцию между ног, отчего мой живот неистово сворачивается, а душа корчится от отвращения и унижения, которые мне приходится терпеть.

Когда он проникает в меня, кажется, будто моя душа пытается отделиться от тела.

Он издает стон. — Чувствуешь, как мы хорошо подходим друг другу, Сэм?

Меня одолевают гнев, ненависть и разбитое чувство, которое продолжает расти, пока не превращается в зияющую дыру, засасывающую мой разум в мир тьмы.

Мое тело чувствует каждый толчок.

Мои легкие дышат.

Мое сердце бьется.

Мой разум поглощен развратом, которому меня подвергают.

Он снова вонзается в меня, и мой разум кричит, чтобы он остановился. Еще одна слеза вытекает из уголка моего глаза и исчезает в волосах.

— Я никогда не позволю тебе покинуть меня. Если ты попытаешься, я убью нас обоих.

Движения Тодда становятся беспорядочными, и он начинает хрюкать, как свинья, прежде чем войти в меня. Он наваливается на меня всем весом, и его дыхание бьет мне в ухо.

— Ты такая хорошая девочка. Не двигайся, — дразнит он меня.

Кровать опускается, и я слышу, как он идет в туалет. Когда он возвращается, то трогает порезы на моем боку, заставляя их гореть как огонь.

— Моя очередь.

Я слышу его шипение и думаю, что он вырезает мое имя на своей коже.

— Видишь, как сильно я люблю тебя, Сэм? Я заклеймил себя ради тебя.

Уходи! Пожалуйста. Просто оставь меня в покое.

Я чувствую, как кровать снова двигается, и когда он забирается на меня сверху, мой разум кричит. Он начинает целовать меня, его язык и слюна покрывают мои губы, и я чувствую, как безумие овладевает мной, когда он снова насилует меня.

Глава 25

Франко

Мое тело дрожит от ярости, и я сжимаю челюсть с такой гребаной силой, что могу сломать зуб.

Ублюдок.

То, что он с ней сделал, не поддается описанию, но она наконец-то смогла об этом рассказать.