Жан Брюс. Детективы

Глава 1

Все лампы мгновенно погасли. В зале стало темно. Перекрывая приглушенные разговоры публики, забил барабан, постепенно усиливая звук. Разговоры смолкли. Напряженные лица внимательно вглядывались в темноту на сцене. Потом, резким ударом, барабан закончил свою роль. Наступила полнейшая тишина.

Длинный, белый, тонкий луч прожектора внезапно прорезал тьму. Несколько секунд он скользил по сцене, потом вдруг остановился на кошмарном видении: на лице женщины, скрытом под какой-то страшной маской.

Испуганные зрители задержали свое дыхание, испытывая чувство невольной тревоги при виде этой таинственной фигуры на сцене. Женщины в испуге судорожно искали руки своих спутников, надеясь найти защиту.

Вдруг зазвучали трубы. Зажегся свет, сверкающий, ослепительный. Взорам восхищенной публики предстала мисс Пантер. Таинственная, одетая в темные бархатные брюки и блузку. Совершенно неподвижно она стояла позади своей черной маски. В правой руке она держала револьвер. Неожиданно она сделала несколько шагов назад и встала напротив большого медного канделябра, находившегося на столе на другом конце сцены. Молчаливый ассистент быстро зажег свечи, вставленные в этот канделябр.

Свет был снова выключен, и снова послышался звук барабана. На сцене горела лишь одна свеча, слабый свет которой падал на девушку. Мисс Пантер медленно подняла правую руку. Мгновенная вспышка, оглушительный выстрел, и слабый свет свечи погас. Снова наступила полная темнота. Потом так же внезапно зажглись все лампы в зале.

Зрители увидели мисс Пантер, и шепот удивления прокатился по залу. Брюки молодой женщины как будто растаяли в воздухе, обнажив чудесные ножки в шелковых чулках с подвязками. Гром аплодисментов приветствовал этот новый вид стриптиза, который принес такой небывалый успех мисс Пантер.

Ассистент снова вышел на сцену и зажег свечу, а зал снова погрузился в темноту. При слабом свете, который падал на нее, мисс Пантер снова медленно подняла руку. Громкий выстрел снова заставил зрителей вздрогнуть, и снова свет свечи исчез. Полнейшая темнота секунды на две, на три, потом ослепительный свет, и перед восхищенным взором зрителей — мисс Пантер. Теперь уже без блузки, одетая лишь в лифчик, трусики и чулки.

Шквал аплодисментов приветствовал ее. Ассистент снова подошел и зажег свечу… Все это повторялось несколько раз, и после каждого раза молодая женщина оказывалась все более раздетой. В конце концов она появилась на сцене почти совсем обнаженная: в наряде из ожерелья и маски, скрывающей ее лицо.

Свечу зажгли в последний раз. В полумраке мисс Пантер подняла свою вооруженную руку, последовал выстрел… и полнейшая темнота в течение секунды. Громкие звуки труб, и поток ослепительного света. Восторженная публика, готовая взорваться аплодисментами, неожиданно замерла, потрясенная…

Обнаженное тело мисс Пантер безжизненно лежало на сцене. Под ее левой грудью краснело пятно, которое медленно расплывалось, и кровь стекала на сцену…

Наступил момент всеобщего оцепенения. Было ли это предусмотрено программой или то была совершенно неожиданная трагедия?

Почти сразу же многие из присутствующих устремились на сцену, немедленно был опущен тяжелый занавес. А еще через минуту на авансцену вышел какой-то человек и поднял руку, призывая волнующуюся публику к тишине. Его резкий голос странно прозвучал в зале: он приносил от имени дирекции извинения за «неожиданный и совершенно непредвиденный инцидент».

Солнечный луч радужными красками играл на стекле письменного стола.

Питер Ларм развернул плитку шоколада и небрежно откусил. Потом он достал из раскрытой коробки, лежащей перед ним, сигарету, сунул в рот и зажег ее. Питер как-то обнаружил, что шоколад вместе с никотином дает очень приятное вкусовое ощущение. Жуя шоколад и не переставая затягиваться дымом сигареты, он пододвинул к себе утренние газеты и раскрыл лежащую сверху.

На первой странице под огромным заголовком было напечатано сообщение о таинственной смерти мисс Пантер. Посредине находилась фотография артистки в «рабочем» костюме: она была в бархатной блузке с очень большим вырезом, в шелковых чулках и в черной маске. Молодая женщина стояла на одном колене и целилась в воображаемую цель.

Рассмотрев взглядом знатока фигуру мисс Пантер, Питер Ларм принялся за чтение статьи. После подробного описания последнего выступления артистки журналист информировал читателей о первых выводах полиции, которые полностью исключали самоубийство. Пистолет, используемый девушкой, был бутафорией, годной лишь для того, чтобы производить много шума. Пуля 32-го калибра проникла в сердце, и наступила мгновенная смерть. По мнению полиции, очень трудно определить, с какой дистанции сделан выстрел. Так как было невозможно определить в этой сплошной темноте точное место, где находилась жертва в момент выстрела, то невозможно указать, откуда был произведен этот выстрел, сделанный убийцей.

Мисс Пантер пользовалась услугами костюмерши, которая исчезла во время драмы. Естественно, что журналист считал ее предполагаемой убийцей, но необходимо было при этом найти причину убийства. До сих пор полиция не смогла обнаружить ни малейших следов ассистентки мисс Пантер, особы бледной, незаметной, с которой никто из служащих мюзик-холла не перемолвился ни единым словом.

Личность же самой жертвы также была весьма малоизвестна. Никто не знал ни ее родителей, ни друзей, не было никаких сведений о ее прошлом.

Питер Ларм отодвинул газету и ущипнул себя за кончик носа, что было признаком большого напряжения ума. Он не обернулся даже тогда, когда дверь под интенсивным толчком Флосси распахнулась и сама Флосси, очаровательная новая секретарша «Детективного агентства», влетела в его кабинет.

— Клиентка, патрон.

Питер взглянул на свою сотрудницу.

— Флосси, — сказал он, — я ведь уже просил вас не беспокоить меня в то время, когда я думаю. Я этого не люблю!

Ничуть не смутившись, красивая секретарша провела рукой по своим пышным волосам и ответила:

— Эту женщину зовут Луиза, мисс Мак-Линен…

Питер вынул сигарету изо рта.

— Это имя мне ни о чем не говорит. — Потом, посмотрев в сторону двери, он спросил: — Красивая?

Флосси пожала плечами и бросила на письменный стол газету, которую она держала в руке. Немного ироничным тоном она предложила:

— Бросьте сюда взгляд и предупредите меня, если вы все же захотите повидать клиентку. Я попрошу ее пока подождать…

Она быстро вышла из кабинета, покачивая бедрами под заинтересованным взглядом мистера Ларма, невольно вздрогнувшего, когда дверь с треском захлопнулась.

Флосси Мармозе только пятнадцать дней как служила в этом агентстве. Дороти, прежняя секретарша, пылавшая любовью к своему фантастическому начальнику, боясь остаться старой девой, согласилась на предложение благонамеренного молодого человека, фабриканта шоколада (того самого шоколада, который поглощал в огромном количестве Питер Ларм), и вышла за него замуж.

Питер Ларм испытал жестокое разочарование. За то время, что Дороти работала у него секретарем, он привык смотреть на нее, как, он думал, на свою собственность, считая ее такой же принадлежностью агентства, как и окружающую его мебель. Потом один его знакомый предложил ему нанять на освободившееся место Флосси, и он, после недолгого раздумья, согласился ее взять, так как она показалась ему симпатичной и достаточно смышленой.

Флосси была маленькой и очень соблазнительной женщиной. Ее голубые с сиреневым оттенком глаза отлично контрастировали с великолепным ярким цветом ее волос, вьющихся крупными локонами. Лицо ее выражало смесь лукавства и приветливости, губы были полные и красиво очерченные. Правда, нос был немного великоват, а ноздри беспрестанно двигались, но и это совсем не портило ее. Отлично сложенная, с пышной грудью, которая не нуждалась ни в какой поддержке, и тонкой талией, она производила самое благоприятное впечатление.

Флосси с первых же дней работы показала себя отличной секретаршей, но Питер не замедлил обнаружить в ней два больших недостатка. Молодая женщина беспрестанно курила турецкие сигареты с очень сильным запахом и имела слабость к портвейну, бутылку которого она всегда имела под рукой, в ящике своего стола. К тому же у нее была такая манера держаться и смотреть на мужчин, которая просто возмущала Питера: с первого дня своей работы она объявила ему, что он совсем не ее тип. Она любит, как она выразилась, мужчин типа гиббонов, с очень длинными руками. У Питера Ларма руки были нормальной длины, и он был возмущен ее дурным вкусом.

Он вздохнул, стараясь не думать о Флосси, и взял газету, которую она ему так небрежно швырнула. Это был специальный выпуск. На первой странице крупными буквами было напечатано сообщение о задержании предполагаемого убийцы мисс Пантер. Детектив быстро прочитал статью. В ней говорилось, что полиция напала на след человека, бывшего тайным любовником жертвы, и Питер Ларм насторожился, когда прочитал его фамилию. Речь шла о некоем Грегори Мак-Линене, продавце магазина на Пятой авеню, у которого нашли оружие убийства. Грегори Мак-Линен признался в своих отношениях с мисс Пантер, но он беспрестанно повторял, что не понимает, как это оружие могло оказаться у него.

С другой стороны, вопреки всякому здравому смыслу, он утверждал, что принимал у себя в квартире мисс Пантер накануне, около полуночи, то есть час спустя после того, как она была убита на сцене мюзик-холла в присутствии тысячи зрителей. Больше того, полиция, обыскивая комнату в отеле, где проживала жертва, обнаружила страховой полис на десять тысяч долларов в пользу Грегори Мак-Линена…

У Питера вырвался свист, потом он автоматически бросил себе в рот остатки шоколада, закурил сигарету и нажал на кнопку звонка, находившуюся у него под рукой.

Луиза Мак-Линен вошла почти сразу же, сопровождаемая Флосси. Блондинка. Лет сорока. Она, вероятно, в молодости была очень красива, но и теперь, несмотря на опечаленный вид, сохранила некоторую привлекательность. У нее было кроткое лицо с правильными чертами, на котором ясно читалось беспокойство, переполнявшее ее.

Питер жестом руки указал ей на кресло, подождал, пока она сядет, и спросил:

— Вы жена Грегори Мак-Линена?

Без улыбки, красивая посетительница покачала головой.

— Нет, сэр, я его мать…

Удивленный, Питер не смог удержаться от восхищенного взгляда. Он постарался поскорее отвести свой взгляд от стройных ног женщины, приняв безразличный вид.

— Я вас слушаю, — сказал он.

Чистым, хорошо поставленным и звучным голосом, несмотря на его легкое дрожание от переживаемого, миссис Мак-Линен начала:

— Вы знаете из газет, что моего сына задержали по обвинению в убийстве этой актрисы, мисс Пантер. — На момент у нее перехватило дыхание от подступающих слез, и она продолжала чуть слышно: — Я была в курсе этой связи. Грегори говорил мне о ней, и он хотел, без сомнения, жениться на своей подруге несмотря на то, что она была намного старше его. По словам моего сына, эта женщина не отказывалась от мысли выйти за него замуж, но никогда не давала ему определенного ответа… Что касается меня, то, если бы я не была настроена враждебно по отношению к этой связи, я все равно бы не верила в этот союз. Иногда я не могла удержаться… Вне всякого сомнения, мой сын все равно бы поступил по-своему… Но не в этом дело, мистер Ларм… Я совершенно уверена в невиновности моего ребенка и знаю, как вы умны — вы не раз доказывали полиции ошибочность ее обвинений… и вообще их ошибки.

Питер слушал ее с глубоким вниманием, в то же время не переставая щипать себя за кончик носа. Так как он сразу не ответил ей, миссис Мак-Линен добавила:

— Я умоляю вас согласиться помочь мне, мистер Ларм.

Питер, казалось, очнулся от своих грез и осторожно сказал:

— У вашего сына было найдено оружие убийства. С другой стороны, еще имеется эта неблагоприятная для вашего сына история со страховым полисом. Что вы сможете возразить против этих уличающих его фактов?

Наступило долгое молчание. Глаза женщины наполнились слезами. Сердито она проговорила:

— Ничего, мистер Ларм, ничего. Вы должны мне помочь…

Питер оставил в покое свой нос и взял газету, лежащую перед ним. Без всякого энтузиазма он ответил:

— Хорошо, я займусь этим…

Кроткое лицо миссис Мак-Линен осветилось. Дрожащей рукой она открыла свою сумочку, лежащую у нее на коленях, и после небольшого колебания спросила:

— Я, правда, не очень богата, мистер Ларм. Сколько вы думаете…

Питер поспешно встал со своего кресла, пристально посмотрел на миссис Мак-Линен и ответил с неприязнью:

— Как вы сами должны понимать, я не могу броситься в дело, и особенно в такое запутанное дело, без какого-либо задатка. Дайте мне сколько вы можете…

Она осторожно предложила:

— Сто долларов?

Питер недовольно поморщился, но переживания матери его трогали, и он грубовато согласился:

— Решено. Оставьте ваш адрес моей секретарше, и я буду держать вас в курсе дела.

Глава 2

Питер Ларм решительно вошел в кабинет Кенета Лиссома, защитника Грегори Мак-Линена. Адвокат был человеком маленького роста, в очках, подвижным.

Питер расположился в кресле и без всяких предисловий начал:

— Час тому назад у меня была посетительница, миссис Мак-Линен. Она просила меня заняться делом ее сына. Естественно, что она очень переживает. Я понимаю ее переживания и пришел к вам, чтобы узнать обо всем ваше мнение.

Лиссом посмотрел на Питера пронизывающим взглядом и спросил, несколько растягивая слова:

— Что она хочет, чтобы вы сделали?

— Она, разумеется, совершенно уверена в невиновности своего сына! Она хочет, чтобы я провел свое собственное расследование на предмет обнаружения настоящего убийцы.

Адвокат состроил гримасу и приподнял плечи.

— Ведь это мать, и я ее понимаю. Но не создавайте себе никаких иллюзий. Так же как и полиция, я считаю своего клиента виновным. Он придумал совершенно абсурдную систему защиты. Я все же надеюсь убедить его быть более разумным. Если он будет настаивать, то, безусловно, получит электрический стул. Было бы значительно лучше просто рассчитывать на снисхождение…

— Вы его уже видели? — перебил его Ларм.

— Да, сегодня утром, но очень недолго. У нас совсем не было времени для серьезного разговора. Что касается моего мнения, то меня больше всего возмущает страховой полис, отмеченный позавчерашним днем.

Питер насторожился.

— Позавчера? — повторил он. — Черт возьми! Это определенно приведет его на электрический стул. Да, дела плохи… Когда вы снова увидите вашего клиента?

— Сегодня днем. Вы хотите, чтобы я узнал от него кое-что и для вас?

Питер вынул из кармана лист бумаги, весь исписанный мелким почерком, и протянул его адвокату:

— Вы найдете здесь целую серию вопросов, на которые я хотел бы получить откровенные ответы вашего клиента. Я загляну к вам, когда вы получите ответы на мои вопросы. Вы не знаете, кто из полиции занимается этим делом?

— Сержант Хастен, из городской полиции, — последовал ответ адвоката, сопровождаемый гримасой.

Питер Ларм сморщился и заметил:

— Мне совершенно понятна ваша гримаса…

Затем он встал и добавил:

— Хастен мой старый друг. Я хочу с ним встретиться.

Питер Ларм в течение получаса нервно вышагивал по длинному коридору около кабинета сержанта Била Хастена. Секретарша полицейского посоветовала ему подождать возвращения ее начальника, отправившегося за уточнением некоторых деталей совершенного убийства.

Это была отвратительная старая дева, с большой бородавкой на кончике носа.

Докурив сигарету, Питер бросил окурок в металлическую пепельницу, прикрепленную к стене, и стал шарить в поисках другой. Пачка оказалась пустой. Он выругался сквозь зубы, направился в приемную к секретарше и вошел, не постучавшись.

— Вас бы очень затруднило, если бы вы предварительно постучали, прежде чем открыть дверь? — резко спросила она.

Питер принял огорченный вид и подошел к ней.

— Простите меня, — извинился он, — но у меня не оказалось сигарет, и это сделало меня сердитым и невежливым. Не могли бы вы мне дать одну?

Не говоря ни слова, секретарша открыла свою сумочку и протянула ему портсигар. Питер взял сигарету и, закурив, небрежно сказал:

— Вам и в самом деле повезло, что вы работаете у такого начальника, как Хастен. Какой необыкновенный человек!

Она бросила на него недоверчивый взгляд, быстро рассеявшийся при виде ангельского выражения лица детектива. Тот продолжал все в том же тоне:

— Хастен, конечно, может быть, и не ангел, но он знает свое дело. Мне часто приходилось сталкиваться с ним в деловой обстановке, и я должен признаться, что он почти всегда сажал меня в галошу.

У женщины вырвался трескучий смех, и она ответила:

— Да, он часто говорит об этом! И хорошо о вас он никогда не отзывается, но мне все же кажется, что в глубине души он тоже вас любит.

Питер вежливо улыбнулся и между прочим спросил:

— А дело с убийством продвигается?

Ничего не подозревая, секретарша ответила:

— Оно уже почти закончено. Начальник сразу же схватил виновного. Я думаю, единственное, что его беспокоит, так это сама жертва. Сведения, данные ею о себе в отеле, в котором проживала, оказались совершенно фальшивыми.

Питер выпустил подряд несколько клубов дыма, потом спросил почти безразлично:

— В самом деле? И как же она себя называла?

Секретарша на мгновение покосилась на свою бородавку, потом открыла рот, чтобы ответить, но в этот момент зычный голос Хастена прозвучал в коридоре. Он вихрем ворвался в комнату и остановился как вкопанный при виде Питера.

— Что вы тут шарите? Вы?

Не выказывая ни малейшего замешательства, Питер сразу же направился к полицейскому, дружески улыбаясь ему:

— Я пришел к вам за некоторыми необходимыми для меня сведениями, Хастен, — сказал он. — Ко мне пришла мать Мак-Линена и просила меня заняться делом ее сына, чтобы несколько с другой стороны выяснить виновность или невиновность ее сына в надежде на то, что мне удастся доказать его невиновность.

Какой-то угрожающий свет зажегся в глазах полицейского, и он ответил сердито:

— Меня бы очень удивило, если бы вы не попытались сунуть в это дело свой грязный нос! Мак-Линен виновен, и вы ничего тут сделать не сможете. Убирайтесь-ка лучше отсюда. У меня есть дела поважнее, чем выслушивать ваши глупости.

Питер улыбнулся и ответил ему веселым тоном:

— Если можете, то выслушайте меня. — И как бы не заметив его раздражения и неблагожелательного отношения к своей особе, продолжал: — Вы, как и всегда, очень забавны, Хастен! Вы никогда не меняетесь… Между тем, я вам часто, и даже довольно часто, мешал делать глупости, так что вы могли бы слушать меня с большим вниманием и уважением. На этот раз, мой дорогой, я предупреждаю вас, что вы снова попадете пальцем в небо. Я все же решил серьезно заняться этим делом. Разумеется, как всегда, я буду держать вас в курсе дела…

Казалось, Хастен быстро приближался к получению апоплексического удара. Питер с непринужденным видом повернулся к испуганной секретарше и дружески помахал ей рукой:

— До скорого, детка, и спасибо за сведения…

Не дожидаясь результатов действия произнесенных им слов, он быстро вышел.

Питер попросил таксиста остановиться на Сорок третьей улице, между Шестой и Седьмой авеню. Он расплатился с ним и вышел, держа в руке небольшой чемоданчик со множеством наклеек. В двадцати метрах от него на фоне темной ночи ярко светилась вывеска «Белфаст отель».

Он быстро прошел это расстояние и вошел в холл, изображая из себя только что приехавшего провинциала, спросил себе комнату и заполнил карточку на имя Поля Регорна. К нему подошел служащий и взял у него чемодан, чтобы проводить Питера в предназначенную для него комнату на пятом этаже. Комната была маленькой и скромно обставленной. Ванной комнаты в этом номере не было. Был только туалет. «Белфаст отель» на самом деле был лишь третьесортным отелем.

Питер поблагодарил служащего, который тут же ушел, плотно закрыв за собой дверь. Он переставил свой чемоданчик и подошел к окну, чтобы взглянуть на улицу. Потом старательно задернул занавеску, устроился в единственном кресле и достал из кармана плитку шоколада, которую, не торопясь, развернул. Сунув кусок шоколада в рот, он достал сигарету и закурил.

Дело оборачивалось совсем плохо: доказательства, говорящие против Грегори Мак-Линена, были настолько вескими, что его можно отправить прямиком на электрический стул. Адвокат же несчастного обвиняемого был почти уверен в виновности своего подзащитного.

Настроение у Питера Ларма было неважное. Он почти уже жалел, что позволил себе проникнуться горем матери обвиняемого. Но с того момента, когда он решал заняться каким-либо делом, оно как бы автоматически становилось его личным делом, и он докапывался всегда до самого дна. Его колоссальный опыт подсказывал ему, что иногда даже явные доказательства могут быть ошибочными, и сколько раз ему удавалось разрушить, казалось, совершенно неопровержимые. Так и сейчас, он еще раз попытается сделать подобное…

Он закурил уже третью сигарету, когда дверь осторожно отворилась и в номер вошел симпатичного вида парень, который старательно закрыл за собой дверь под равнодушным и даже каким-то отсутствующим взглядом Питера.

— Здравствуйте, патрон, — сказал посетитель.

Питер Ларм кивнул Джемсу Арнаклю, лучшему агенту «Детективного агентства», и тот устроился на краю кровати, пружины которой застонали под его тяжестью.

Джемс Арнакль был давним и самым ценным сотрудником Питера Ларма. Очень высокого роста, с широченными плечами и огромной головой. Его маленькие черные глаза были похожи на ониксы, потерявшие свой блеск. Шатеновые коротко подстриженные волосы вились, как у негра. Джемс опустил на колени свои огромные руки с короткими квадратными ногтями и доложил:

— Я видел комнату девушки, она этажом ниже. На двери имеются печати, а в коридоре дежурит сыщик. Из моего номера, если спуститься по пожарной лестнице, можно легко добраться до окна этой комнаты. Я даже немного поболтал с сыщиком, который очень возбужден всей этой историей. Он мне рассказал, что девица эта прописалась здесь под именем Ненси Кодингтон, родившейся в 1925 году в Денбюри, в Коннектикуте. Я также смог получить имя и адрес ее импресарио, который приходил к ней несколько раз. Я считаю, что, когда все улягутся спать, мы сможем беспрепятственно проникнуть в комнату.

Питер Ларм вынул сигарету изо рта и неопределенно улыбнулся.

— Хорошая работа, Джемс. У тебя уже есть весь необходимый материал?

Джемс принял несколько обиженный вид и поднял свои огромные руки кверху.

— Ну конечно, патрон…

Питер нетерпеливо прервал его:

— Это очень хорошо. Скажи мне, где ты сейчас обитаешь, и возвращайся к себе. Я приду к тебе в два часа.

Джемс Арнакль оперся руками о колени и приподнялся.

— Седьмой этаж, комната 76, — сказал он. — До скорого, шеф…

Было ровно два часа, когда Питер покинул свою комнату и поднялся по лестнице на седьмой этаж. Отель был погружен в сон и тишину. Все его жильцы, вероятно, спали. Он легко нашел номер 76 и толкнул дверь, не постучав.

Джемс, растянувшись на кровати, курил сигарету. Не говоря ни слова, он встал и задвинул засовы.

— Мне кажется, что самое время отправляться, — тихо проговорил он. — Вокруг все храпят…

Он погасил свет, подошел к окну и раздвинул шторы. Окна комнаты выходили во внутренний дворик в форме квадрата, глубокий и темный, как колодец. Арнакль осторожно вывернул шпингалет и распахнул окно. Свежий воздух проник в комнату.

Он приблизился к столу, взял небольшой кожаный мешочек, прикрепил его к своему поясу на брюках. Молчаливо, в сопровождении своего начальника, он вернулся к окну, перекинул через подоконник ногу и встал на ступеньку металлической лестницы, которая проходила по всей высоте стены дома. Легкий, как кот, Питер Ларм следовал за ним.

Они осторожно спустились на этаж ниже, и Джемс дотронулся до руки Питера Ларма, чтобы привлечь его внимание к окну, на которое он указывал пальцем.

— Вот это, — прошептал он.

Двор по-прежнему был погружен в почти непроницаемую темноту. Только где-то внизу горели чуть заметные огни, вероятнее всего, в нижнем этаже.

Джемс Арнакль подошел к самому краю лестницы и, поддерживаемый Питером, вытянулся во весь свой гигантский рост, чтобы дотянуться до перил узкого балкончика у окна, на которое он указывал своему патрону. Без особого усилия он ухватился за перила балкончика, подтянулся и влез на него, устроившись на нем как можно удобнее.

Невозмутимый Питер Ларм сел на ступеньку пожарной лестницы и стал ждать.

Скупыми и точными движениями Джемс Арнакль открыл кожаный мешочек, висящий у него на животе, и вынул из него несколько инструментов. Потом он спокойно отодрал мастику от окна и аккуратно стал подбирать ее кусочки и складывать в мешочек. Когда с этим было покончено, он достал маленькие металлические хромированные клещи и стал ими вытаскивать мелкие гвозди, удерживающие стекло. Затем осторожно вынул его и положил у своих ног, просунул в образовавшееся отверстие руку, повернул шпингалет и отворил окно. Он выпрямился и тихонько свистнул, привлекая внимание Питера Ларма, потом нагнулся, схватил его за руку, чтобы помочь ему взобраться на балкон.

На цыпочках они вошли в комнату. Джемс закрыл окно и задвинул шторы. Только после этого Питер зажег маленький карманный фонарик, с помощью которого осмотрел комнату. Она была очень похожа на его номер, за исключением того, что здесь сейчас был страшный беспорядок. Детектив про себя выругал полицейских, которые не смогли аккуратно выполнить свою работу.

Джемс обернулся к своему патрону и прошептал:

— Может быть, мы зажжем лампу у изголовья кровати. Ее не будет видно снаружи…

Не отвечая ему, Питер сделал, как предлагал Джемс. Теперь комната, освещенная слабым светом ночной лампы, предстала перед ними полностью.

— Они все перевернули вверх дном, эти свиньи, — пробормотал Джемс. — Если мы сможем найти что-нибудь, то это будет просто необыкновенная удача.

Питер молчал. Стоя посредине комнаты, он медленно и оборачивался вокруг себя на каблуках, разглядывая все своими проницательными глазами. Потом он направился к двери каморки-туалета и открыл ее. Личные вещи женщины были уже вынесены отсюда. Все было пусто и чисто выметено. Питер закрыл дверь и вернулся к Джемсу.

— Они все унесли, — тихим голосом проговорил он, — но, по всей видимости, они совсем не подумали об отпечатках пальцев. Это, наверное, показалось им совершенно бесполезным, так как им кажется, убийца уже обнаружен и арестован. Но мы это обязательно сделаем, ведь никогда не знаешь, что может пригодиться. У девицы могли быть посетители днем. А вдруг нас ждет сюрприз!.. Займись-ка делом.

Питер устроился поудобнее в кресле, в то время как Джемс снова углубился в свою кожаную сумку и достал оттуда несколько маленьких флаконов и специальных кусков бумаги. Потом методически он обошел все места, где могли остаться отпечатки пальцев. Постепенно на разных предметах обнаружились отпечатки пальцев. Без сомнения, среди них были также отпечатки пальцев и полицейских, производивших обыск. Но среди них могли быть и другие…

Ему понадобилось добрых четверть часа, чтобы проделать эту работу, а за это время Питер провел подробнейшее обследование комнаты, но безрезультатно.

Когда Джемс окончил работу и спрятал все свои приспособления, они решили, что пора уже уходить. Питер погасил лампу у изголовья кровати, а его помощник вытащил кнопки, которыми он прикрепил шторы к стене, Открыв окно, они вылезли обратно на балкон. С помощью Джемса Питер перелез на лестницу и присел в ожидании своего помощника на ступеньку. А Джемс, осторожно взяв вынутое им ранее стекло, вставил его на прежнее место. Достав выдернутые из отверстий гвоздики, он терпеливо вставил их обратно в старые дырочки, ориентируясь на ощупь. Затем вытащил из мешочка кусок свежей мастики и крошечную лопаточку и стал замазывать стекло. С помощью специального пульверизатора он старательно опрыскал вокруг стекла тончайшую пыль, которая должна была скрыть все следы недавнего вынимания стекла.

Разделавшись с окном, Джемс присоединился к Питеру, ждавшему его на лестнице, и они разошлись по своим комнатам, довольные так удачно проведенной ими операцией.

Глава 3

Кенет Лиссом казался возбужденнее обычного. Нервно перелистав досье, лежащее на столе, он обратился к Питеру Ларму, быстро выпаливая слова:

— Я видел моего клиента и задал ему ваши вопросы. Из всего нашего разговора я понял, что этот человек или просто сумасшедший, или он совершенно сознательно издевается над нами. Мне противно…

Невозмутимый Питер Ларм осторожно перебил его:

— Бесполезно объяснять это мне. Это дело, вне всякого сомнения, гораздо сложнее, чем мы могли ожидать. Расскажите мне лучше, что вам ответил Мак-Линен, и мы вместе все обсудим.

Адвокат взял лежащий перед ним исписанный лист бумаги и начал:

— Ответ на первый вопрос: Мак-Линен говорит, что он встретился с жертвой в метро. Она уронила сумочку, он поднял ее, она поблагодарила его, и так они разговорились. В конце концов он попросил у нее свидания, и она согласилась…

Питер улыбнулся, прервав адвоката:

— Такие вещи обычны и случаются каждый день.

Кенет Лиссом бросил на детектива сердитый взгляд и продолжал уже более спокойно:

— На следующем свидании она рассказала ему, что она мисс Пантер, и пригласила его в мюзик-холл посмотреть ее номер. По его словам, она запретила ему ожидать ее у входа в театр. Даже спустя несколько дней, когда она уже стала его любовницей, она никогда даже слышать не хотела об этом. Она сама приходила к нему приблизительно через полчаса после спектакля.

Питер поинтересовался у адвоката:

— А он был совершенно уверен, что девушка, которую он видел на сцене мюзик-холла, была та же самая, которую он принимал у себя в кровати?

Лиссом рассмеялся. Его темные глаза мерцали из-за очков, и он ответил:

— Я тоже задал ему этот вопрос. Он абсолютно уверен в этом. Вы знаете, что мисс Пантер раздевалась на сцене до… Грегори уверяет, что он не мог бы ошибиться…

Адвокат перенес свой взгляд на лист, на котором были записаны все ответы Мак-Линена, и продолжал:

— Вы просили меня, чтобы я спросил у него, не рассказывала ли мисс Пантер ему о всех секретах своего номера, о его механизме. Конечно, он и сам ей не раз задавал подобные вопросы, но она никогда не желала отвечать на них и начинала всегда смеяться, говоря, что в ее номере нет никакой загадки… А что касается ее семьи, то она никогда ни единым словом не обмолвилась об этом моему клиенту. Так же она держалась с ним и тогда, когда разговор заходил о ее возрасте. Но вместе с тем она давала понять Мак-Линену, что главным препятствием к их женитьбе была разница в летах. Мой клиент думает, что ей, вероятно, было за тридцать. Наконец, что касается костюмерши, то Мак-Линен полностью в неведении о ее существовании вообще. Никогда мисс Пантер никому не говорила о своей костюмерше…

Питер внимательно слушал адвоката, не выказывая при этом никаких эмоций. Потом он, несколько подумав, поинтересовался:

— А вы спросили его, за время их знакомства не имела ли она дела с врачом или дантистом?

Кенет Лиссом откинулся назад в кресле и шлепнул ладонью по своему письменному столу.

— Да, — сказал он. — Что касается дантиста, то нет, не имела. Но мой клиент помнит, что однажды мисс Пантер среагировала на фамилию одного хирурга, косметолога. Мак-Линен задал ей по этому поводу несколько вопросов, но она быстро взяла себя в руки и сразу же переменила тему разговора. Заинтересованный, Мак-Линен запомнил имя этого хирурга. А зная его имя, будет совсем легко найти его адрес и его самого.

Адвокат закрыл досье и добавил:

— По мнению Мак-Линена, мисс Пантер любила окружать свое прошлое тайной. До этой трагедии он думал, что это просто привычка. Теперь же он глубоко заинтересовался этим и, может быть, ему удастся, как он сказал, вспомнить и еще что-нибудь…

Направляясь в свой кабинет, Питер Ларм застал Флосси за дегустацией портвейна. Нимало не смущаясь, она проглотила все до последней капли и улыбнулась своему начальнику.

— Хелло! — сказала она. — Как дела?

Питер в ответ бросил мрачный взгляд и молча ждал, пока она спокойнейшим образом убирала бутылку и стакан на полку этажерки. Наконец она выпрямилась, провела рукой по волосам цвета красного дерева и произнесла:

— Майк подал рапорт. Он получил в театре описание костюмерши. Больше он ничего не смог узнать… Он сказал, что никто не знает ни имени, ни адреса этой женщины. Мне, шеф, эта история очень нравится. Как будто плаваешь в полнейшей темноте. Я нахожу это просто замечательным.

Питер выждал некоторое время, пока она ерзала на своем стуле, а потом спросил:

— А от Джемса нет новостей?

Только она собралась ответить, как дверь резко распахнулась и девяносто килограммов мускулов Джемса Арнакля ворвались в комнату.

— Салют, патрон! — прогремел он. — Салют, Флосси!

Секретарша радостно улыбнулась, кокетливо поправляя свою прическу. Джемс Арнакль вытащил из кармана фотографию и протянул ее Питеру.

— Посмотрите на это, патрон. Мне удалось найти портрет девочки. Она очаровательна, да?

Питер удовлетворенно улыбнулся. Наконец-то он смог увидеть лицо таинственной мисс Пантер.

— Где же ты ее нашел? — спросил он.

Джемс Арнакль сделал важный вид.

— Грум из отеля стибрил ее из вещей девицы. Он, видите ли, был влюблен в нее. Я купил эту фотографию у него за десять долларов.

— Ты можешь отнести это за счет расходов нашего клиента, — бросил Питер. — А теперь нужно изловчиться и получить отпечатки пальцев этой несчастной женщины.

Маленькие темные глаза Джемса Арнакля еще более сузились. Он провел волосатым пальцем по своим ноздрям, шумно втянул в себя воздух и иронически заметил:

— Может быть, вы хотите, чтобы я достал вам луну?

Питер Ларм сделал вид, что сердится.

— Скажи, пожалуйста, сынок, я плачу тебе за что? А ну-ка, живо проваливай!

Джемс Арнакль что-то проворчал и направился к двери. Как только он исчез, Флосси в упоении и немного с придыханием проговорила:

— Как он хорош, не правда ли?! А вы видели его руки, а?!

У Питера вырвался нетерпеливый жест, он неразборчиво что-то прошипел сквозь зубы и, несколько успокоившись, сухо приказал:

— Найдите мне адрес и номер телефона Энтони Батера, хирурга-косметолога. Попросите его назначить время нашей встречи, желательно на сегодня же, и сообщите мне об этом.

Он прошел в свой кабинет, с силой хлопнув дверью, сел в кресло и развернул плитку шоколада. После этого он сразу же закурил сигарету и стал разглядывать фотографию мисс Пантер.

Молодая женщина была снята в купальном костюме, состоящем из двух белых полосок, едва прикрывающих ее. Мисс Пантер отличалась крепким сложением. У нее было широкое, почти квадратное лицо, волосы могли быть темно-каштановыми или черными. Фотография была неплохого качества, но основательно подретуширована.

Неожиданно отворилась дверь, и на пороге появилась Флосси со своей лукавой улыбкой на красивом личике. Она держала, как всегда, одну из своих турецких сигарет с крепким запахом. Питер немедленно заявил:

— Не портите, пожалуйста, воздух в моем кабинете вашей дрянью. Вы нашли хирурга?

Она спрятала сигарету за спину и ответила:

— Да, но он может принять вас только после завтрака. Точнее, в два часа.

Проговорив это, она быстро удалилась. Питер встал. У него было еще время, и он решил нанести визит импресарио мисс Пантер.

Стефан Дунс был довольно странным типом. Маленького роста, коренастый, с растрепанными волосами, одетый в помятый костюм с галстуком, похожим больше на веревку. Его белесые глаза были полны враждебности к окружающему. Питер Ларм сразу же отнес его к разряду бульдогов.

Кабинет этого человека был в неописуемом беспорядке. Досье, фотографии артистов, программы ревю и специальных выступлений валялись везде, во всех углах, на столе и даже на полу. Стены были оклеены старыми афишами. Непринужденным жестом Питер сбросил со стула лежащие там вещи, сдунул пыль и только после этого сел, остановив свой спокойный взгляд на Стефане Дунсе.

— Моя фамилия Питер Ларм, — начал он. — Я руковожу «Детективным агентством». Мать Грегори Мак-Линена поручила мне заняться расследованием известного вам убийства. Она утверждает, что ее сын невиновен.

Импресарио коротко усмехнулся и неприязненным тоном ответил:

— А что вы хотите услышать от меня?

Питер подавил растущее в нем чувство отвращения и терпеливо проговорил:

— Вы знаете, что личность мисс Пантер сама по себе достаточно таинственна. Сведения, которые она сообщила о себе в отеле, оказались фальшивыми. С другой стороны, нет никакой возможности узнать хоть малейшие верные сведения об ее костюмерше, которая испарилась во время совершения преступления… Я пришел, чтобы узнать от вас все, что вы знаете о жертве и ее помощнице.

Стефан Дунс, казалось, застыл на месте. Вдруг он злобно отрезал:

— Полиция уже расспрашивала меня, и очень подробно, так что обратитесь лучше к ним. Все, что я знал, я им рассказал.

Питер вскочил со своего места, резко подошел к письменному столу и, положив на него сжатые кулаки, взглянул на импресарио и низко нагнулся к нему. Тот сидел неподвижно и смотрел на него в упор.

— Послушайте, — Питер разгорячился, — у меня нет ни малейшего желания драться с вами, но если это будет необходимо и вы вынудите меня к этому, я ни на секунду не задумаюсь. Если вы меня еще не знаете, сообщаю вам о себе: я в своем роде очень жесткий человек, и я не люблю некоторых умников…

Стефан Дунс побагровел. Не шевелясь, он вдруг выдавил из себя сквозь сжатые челюсти:

— Убирайтесь отсюда немедленно или я ударю вас прямо в…

Питер расхохотался. Он выпрямился, глубоко вздохнул и продолжал ласковым голосом:

— Если вы хотите попробовать, пожалуйста, попробуйте, но мне все же кажется, что будет значительно лучше, если мы договоримся с вами без применения кулаков. Миссис Мак-Линен страшно беспокоится за своего сына. Мне совершенно не известно, виновен ли Грегори или нет. Но я знаю одно — что сделаю все возможное и невозможное, чтобы прояснить обстановку. В последний раз я вас спрашиваю — хотите ли вы мне помочь или нет?

Импресарио встал со своего места. Он прошел через комнату к двери, открыл ее и произнес ледяным тоном, глядя прямо на Питера:

— Нет! Мне нечего вам сказать. К тому же я ничего и не знаю… Я не был обычным импресарио этой девицы, я был просто посредником для подписания контракта между нею и мюзик-холлом. До свидания…

Питер медленно приблизился к нему, остановился как бы в раздумье и, вдруг схватив пальцами странный галстук Стефана Дунса, проговорил невозмутимым голосом:

— Послушайте, человечек, когда тип вашего сорта отказывается отвечать на такие простые вопросы, значит, у него есть что скрывать. Только смотрите, хорошенько запомните мое имя: Питер Ларм. Вы еще услышите обо мне.

Угрожающая улыбка заиграла на его губах, и он резко дернул за галстук импресарио.

— Убирайтесь отсюда! — вскричал Стефан Дунс.

Питер больше не настаивал и молча вышел из комнаты.

Доктор Энтони Батер был высоким худощавым мужчиной, с мягкими и точными движениями. Солидная плешь отодвинула его седые волосы назад. Очки в тонкой золотой оправе сидели на его носу, похожем на лезвие ножа, серые блестящие глаза выражали благожелательность и приветливость. Он сердечно пожал руку Питера Ларма, который вошел в его кабинет — очень большую комнату, прекрасно освещенную и обставленную, и приветливо указал на кресло.

Детектив поспешил представиться и тотчас же объяснил причину своего визита. Выслушав его внимательно, врач ответил:

— Вы ведь, наверно, прекрасно знаете, что я связан профессиональной тайной. Но тем не менее, поскольку было совершено убийство и разговор может идти о том, чтобы спасти невиновного от электрического стула, я постараюсь откровенно ответить на все ваши вопросы, которые вам будет угодно задать мне. Я вас слушаю.

Питер поблагодарил его улыбкой и спросил:

— У меня есть все основания предполагать, что жертва в свое время прибегла к вашим услугам. Мне просто хотелось бы знать, под каким именем она находилась у вас?

Он вынул фотографию из кармана и протянул ее хирургу. Взяв ее своими тонкими длинными пальцами с тщательно наманикюренными ногтями, тот быстро взглянул на нее.

— Действительно, я определенно знаю эту женщину, — сказал он. — Я ее оперировал. После этого прошло уже довольно длительное время. Это было года два назад, а может…

Несколько секунд он что-то вспоминал, потом продолжил, но уже более уверенно:

— Да, я прекрасно помню. Она пришла ко мне с целой серией хорошо выполненных рисунков, изображающих молодую женщину, на которую она хотела бы быть похожей. Вне всякого сомнения, она привела мне достаточно веские доводы для этого, раз я согласился на изменение ее лица путем пластической операции. Если вы немного потерпите, я попрошу принести ее карту.

Он нажал на кнопку на своем письменном столе и некоторое время молча пристально рассматривал фотографию. В глубине кабинета открылась дверь, и появилась приятная на вид девица, одетая в строгий серый костюм. Безразлично скользнув взглядом по Питеру, она обратилась к хирургу:

— Жду ваших распоряжений, доктор!

Энтони Батер показал ей фотографию и попросил:

— Поищите в наших архивах карту вот этой молодой женщины, которая побывала у нас приблизительно два года назад. Только, пожалуйста, сделайте это поскорее.

Ассистентка хирурга взяла фотографию и стремительно вышла из кабинета, сопровождаемая любопытным взглядом детектива.

— А что, официальная полиция располагает сведениями, которые привели вас сюда?

Питер отрицательно покачал головой.

— Не думаю.

Лицо Энтони Батера оставалось совершенно непроницаемым. Тем же голосом он продолжал:

— Если я вас правильно понял, то вы ищете в прошлом этой несчастной сведения, которые позволили бы вам обнаружить особ, находившихся в определенной связи с ней и имевших какие-либо причины совершить это убийство?

— Совершенно верно, доктор. Полиция, обнаружив подозреваемого, не идет дальше того, что им известно, и это их вполне устраивает. Ну, конечно, они тоже понемногу интересуются тайной, которая окружает прошлое жертвы. Но если в ближайшие дни они ничего не найдут, они попросту закроют это дело и успокоятся на том, что соответствующим образом подготовят досье, не задумываясь, что отправляют подозреваемого в суд. Для меня это вопрос времени.

Дверь кабинета снова отворилась, и на его пороге появилась та же молодая светловолосая женщина, державшая в одной руке фотографию мисс Пантер, а в другой — картонную папку. На ее лице было написано беспокойство, и ее голос слегка дрожал, когда она заявила врачу:

— Я очень быстро нашла нужную карточку в картотеке благодаря такой же фотографии, помещенной там, но сама карта исчезла из архива.

Питер Ларм встал и подошел к столу.

— Вы уверены в том, что карта действительно исчезла? — переспросил хирург.

— Я совершенно в этом уверена, доктор, — подтвердила женщина. — Во всяком случае, я сказала архивариусу, чтобы он все же продолжал поиски.

Доктор кинул быстрый взгляд на картонную папку, потом протянул ее Питеру Ларму, который внимательно осмотрел ее. Снаружи в углу папки были скрепками присоединены чистый лист бумаги и миниатюрная фотография. То было, вне всякого сомнения, лицо жертвы. Сведения об ее личности были следующими:

«Мисс Нора Кади. Лексингтон-авеню, 79, отель, II. И. — карта Е. 234.262».

Питер достал свою записную книжку и записал имя и адрес, потом поинтересовался у врача:

— Если я правильно вас понял, то все интересующие вас документы должны были находиться в карте?

Тревожно нахмурив брови, врач ответил:

— Да. Мне очень жаль, но это все, что я могу сделать для вас. Если же мы все-таки сможем найти ее домашний адрес, в чем я теперь сильно сомневаюсь, то обязательно сейчас же позвоню вам.

Он снова взял в руки папку и стал вертеть ее в руках, с недоумением глядя на нее. Неожиданно его взгляд упал на оборотную сторону папки, и лицо его прояснилось:

— Подождите! — воскликнул он. — Я вижу здесь написанное карандашом имя мисс Мурки. Я теперь вспоминаю… Мисс Эмили Мурки была одной из моих сиделок, она покинула свою службу приблизительно год назад. Это она рекомендовала мне молодую женщину, карта которой исчезла. Может быть, будет для вас полезным поехать и повидать ее…

Надежда возродилась в душе Питера Ларма, и он с живостью воскликнул:

— Без сомнения! А вы сможете сообщить мне ее адрес?

Хирург ответил:

— Я не вижу в этом никаких затруднений. Пройдите с моей секретаршей, она вам даст его…

Мисс Эмили Мурки жила в меблированных комнатах в доме по 57-й улице. Удачно припарковав машину недалеко от ее дома, Питер вошел в здание, которое содержалось в отменном порядке.

Управляющая домом, пожилая женщина с великолепными седыми волосами, сказала ему, что сиделка занимает квартиру 132, но что она никогда не возвращается домой ранее десяти часов вечера, всегда обедая вне дома. Огорченный этим обстоятельством, Питер Ларм предупредил о своем намерении вернуться сюда вечером и между прочим задал ей несколько вопросов. Дама с улыбкой ответила ему, что она никогда не имела привычки интересоваться личной жизнью своих постояльцев.

Детектив вернулся к своей машине и решил проехать до дома номер 79 на Лексингтон-авеню — по адресу, данному жертвой хирургу, который оперировал ее два года тому назад.

Дом номер 79 по Лексингтон-авеню был отелем второго разряда. Питер встретился с управляющим, который любезно его принял. Они быстро нашли в одной из старых книг следы пребывания в отеле Норы Кади. Дата ее рождения была та же, что и в картотеке доктора. Молодая женщина записала как свое постоянное местожительство город Мандефелд в Огайо. Судя по записи в книге, она оставалась в этом отеле в течение пятнадцати дней.

По просьбе Питера управляющий отелем попытался выяснить, останавливалась ли молодая женщина в этом отеле и в другое время, но самая тщательная проверка ничего не дала. Может быть, так оно и было. И Нора Кади, изменив себе хирургическим путем лицо, а после этого сменив и фамилию, больше никогда не появлялась в этом отеле.

Управляющий также опросил всех служащих отеля, которые могли сохранить в своей памяти что-нибудь касающееся личности мисс Пантер. Но несмотря на предъявленную фотографию, никто из служащих не мог вспомнить эту молодую женщину.

Питер Ларм, поблагодарив управляющего за помощь, тяжело вздохнул и в скверном настроении вышел из отеля. Он медленно побрел к своей машине. Оборвалась еще одна хрупкая ниточка. Прояснит ли ситуацию разговор с Эмили Мурки?

Глава 4

Расположившись удобно в кресле, ночной портье был полностью погружен в чтение полицейского романа. Питер Ларм постучал по стеклу и толкнул дверь.

— Мисс Мурки вернулась домой? — спросил он.

Человек в кресле опустил свою книгу, посмотрел на Питера и вежливо ответил:

— Да, сэр. Вот уже с полчаса, как она дома. Хотите, чтобы я доложил о вас?

Питер покачал головой.

— Нет, старина, не стоит беспокоить вас по пустякам. Мисс Мурки меня ждет…

Он сел в лифт и быстро добрался до квартиры под номером 132. Осторожно постучав в дверь, он прислушался: изнутри не доносилось никакого шума. Он постучал сильнее, но результат был тот же. Тогда он нагнулся и посмотрел в замочную скважину. В прихожей горел свет.

Непонятное беспокойство охватило Питера Ларма. Он стал кулаками стучать по двери и закричал:

— Мисс Мурки! Откройте, мне необходимо с вами поговорить!

Но и на этот мощный призыв не последовало никакого ответа. Все более беспокоясь, Питер Ларм быстро побежал по коридору и снял трубку внутреннего телефона. Ночной портье немедленно ответил.

— Это я только что спрашивал вас о мисс Мурки, — сказал Питер. — Происходят странные вещи. Она мне не отвечает несмотря на то, что у нее всюду горит свет. Вы можете позвонить ей по телефону?

— Безусловно, сэр, подождите несколько секунд.

Питеру стало не по себе. Он опустил телефонную трубку на рычаг и стал смотреть на дверь квартиры 132, которая ему была видна.

Прошло две или три секунды, глухой звонок раздался в телефонном аппарате, и он снял трубку и прижал ее к уху. Портье заявил ему:

— Она не отвечает, сэр. Но, тем не менее, я совершенно уверен, что я ее видел. Я видел, как она вернулась домой, совершенно точно.

Питер сделал гримасу и ответил:

— У вас есть запасной ключ, ведь так? Я думаю, что вам необходимо сейчас же подняться и открыть дверь ее квартиры. Боюсь, не случилось ли с ней какого-либо несчастья…

Портье некоторое время, видимо, колебался, потом решился:

— Хорошо, я сейчас иду.

Питер видел, как кабина лифта, вызванная портье, опустилась вниз, и вскоре человек уже поднялся к нему со связкой ключей. Он с беспокойством посмотрел на Питера и устремился по коридору.

Дверь открылась без всяких затруднений. Комната была пуста. Женская одежда в беспорядке валялась по всей комнате и на кровати, которая не была смята. Не колеблясь, Питер сразу же направился в ванную комнату. На ее пороге он остановился и невольно прищелкнул языком. В ванной находилась женщина, погруженная в воду, которая выплескивалась через край ванны.

Питер быстро подошел к ванне и вытащил из нее обнаженное дряблое тело. Он положил его на резиновый коврик и выпрямился, чтобы посмотреть на портье, который стоял позади него с обалдевшим видом.

Наконец этот человек пришел в себя, обрел необходимое в эту минуту хладнокровие и встал на колени перед телом.

— Предоставьте мне действовать, — сказал он заинтригованному Питеру. — Я работал некоторое время на спасательной станции.

Он сразу же уверенными движениями перевернул женщину на живот и стал нажимать на нее. По его решительным действиям было видно, что он умел обращаться с утопающими. Питер бросил ему:

— Вы тут действуйте, а я предупрежу полицию.

Портье вдогонку крикнул ему:

— Спуститесь вниз, в контору, иначе вы не сможете разговаривать отсюда.

Питер бросился по коридору, вошел в лифт и спустился. В конторе он набрал номер телефона городской полиции и попросил дежурного полицейского предупредить сержанта Била Хастена, чтобы тот явился как можно скорее по указанному адресу. Он повесил трубку и постарался побыстрее подняться обратно наверх.

В ванной комнате ночной портье по-прежнему трудился над безжизненным телом. Женщине могло быть лет сорок, и она была необыкновенной худобы. Ее груди свисали, как два пустых кармана. Предоставив портье заниматься спасательным делом, Питер вернулся в комнату. Полиция не замедлит появиться здесь, и если он хочет заглянуть кое-куда, ему нельзя терять времени.

Первым делом его внимание привлекла сумочка, лежащая на столе. Он вытащил из кармана перчатки и надел их, потом открыл ридикюль и стал рассматривать его содержимое.

Все было самое обычное, что только можно обнаружить в дамской сумочке. Ни на секунду не задумываясь, он взял в руки записную книжку и стал ее перелистывать. На одной из страниц его внимание привлекли два номера телефона, записанные красными чернилами. Оба номера были жирно подчеркнуты. Бросив взгляд в сторону ванной комнаты, Питер Ларм еще раз убедился, что портье не видит его, и сунул записную книжку в карман, потом положил на место все предметы, вынутые из сумочки, и закрыл ее.

После этого он осмотрел ящики комода и стола. Последний содержал целую кипу писем и фотографий, на которых была изображена мисс Мурки одна или с разными людьми в самых разнообразных костюмах в зависимости от времени съемки. У Питера не было возможности просмотреть всю ее корреспонденцию, и он взял только несколько писем, адреса которых чаще всего встречались. Он забрал также несколько фотографий мисс Мурки, снятой с разными мужчинами и женщинами, сунул всю эту добычу в один из внутренних карманов своего костюма и задвинул ящики стола.

Затем он открыл платяной шкаф, занимавший почти целиком одну стену комнаты. Его внимание тотчас же привлекла одежда, которая откровенно выделялась своим видом среди платьев, висевших в шкафу. Это было барахло старой женщины, чистые, но сильно поношенные вещи. Все это трудно было себе представить надетым на мисс Мурки.

Питер закрыл дверцу шкафа и подошел к ночному столику. В его ящике лежало много шпилек вперемешку с бигуди.

Голос портье заставил Питера быстро задвинуть ящик. Он возвратился в ванную комнату. Портье выпрямился. У него был утомленный вид, и он весь вспотел.

— Я полагаю, что больше ей ничем помочь нельзя, — заметил он.

Питер сделал жест, которым хотел сказать, что он в этом и не сомневался. У него было свое мнение относительно этого дела, и с самого начала он был совершенно уверен, что ничто не могло бы спасти мисс Мурки. Он спросил портье:

— Когда вы увидели ее сегодня вечером возвращающуюся домой, она была одна или с ней кто-то был?

— Одна, сэр, я абсолютно уверен в этом. Проходя мимо меня, она поздоровалась.

— Кто-нибудь, кроме меня, спрашивал ее вчера вечером?

— Нет, сэр, никто.

— И никаких телефонных звонков из города?

— Нет. Я заступил на дежурство в восемь часов, и все телефонные разговоры из города проходят через наш пункт в конторе. Сегодня вечером никто не вызывал мисс Мурки.

Питер задумчиво щипал себя за кончик носа, когда в коридоре послышались быстрые шаги, и, злобно сверкая глазами, никого не замечая, Бил Хастен ворвался в комнату и сразу же заорал:

— Что здесь происходит?

Увидев Питера Ларма, его глаза вдруг округлились, и он яростно продолжал:

— Опять вы! Я не должен был сомневаться в этом!

Питер Ларм скромно согласился с ним.

— Совершенно точно, Хастен! Никак нельзя сказать, что это приятный труп. Но тем не менее это все же труп, и он появился, как я считаю, при очень загадочных обстоятельствах.

Полицейский пожал плечами, прошел через комнату и вошел в ванную.

Питер поспешил объяснить ему, как все это произошло, как они вместе с портье обнаружили в ванной труп мисс Мурки, вытащили его оттуда, но было уже поздно. Ночной портье подтвердил это.

Тогда Хастен повернулся к Питеру Ларму с ехидной улыбкой на губах.

— А вы не могли бы объяснить мне повразумительнее, зачем вы-то пришли сюда?

Питер сделал ангельскую мину.

— Ну разумеется, мой дорогой. Я обнаружил, что мисс Мурки была связана некоторое время назад с мисс Пантер. Я пришел получить у нее кое-какие сведения о жертве.

Хастен повернулся и, ни слова не сказав, прошел обратно в комнату. Своим подчиненным, которые ожидали его приказаний, стоя около двери, он отдал распоряжение:

— Сделайте фотографии, поищите отпечатки пальцев и вообще пошарьте повнимательней повсюду. Возьмите все, что может быть интересным.

Он вернулся к Питеру Ларму и с беспокойством в голосе спросил:

— Вы-то, по крайней мере, надеюсь, здесь ничего не трогали?

Питер с отлично разыгранным возмущением ответил ему:

— Ну, Хастен, вы и выдумаете же такое! Вы что, и в самом деле считаете меня способным на…

Полицейский прервал его:

— Да, я считаю вас способным.

Великолепным жестом Питер поднял вверх руки и предложил:

— Ну раз вы считаете так… Обыщите меня.

Хастен приподнял плечи и проворчал:

— Вы не настолько глупы, чтобы унести что-нибудь в своих карманах. — И добавил: — Я лишь хотел сказать, что вы уже успели сунуть свой нос здесь повсюду.

Питер опустил руки и неопределенно улыбнулся.

— Ничего не поделаешь, Хастен, профессиональное любопытство. Это действительно верно. Кстати, по этому поводу подойдите, посмотрите…

Он подошел к шкафу, открыл дверцу и указал на одежду, которая привлекла его внимание.

Хастен непонимающим взглядом осмотрел одежду и спросил:

— Ну и что же, что же в ней такого?

Питер осторожно заметил:

— Мисс Мурки была не первой молодости, но трудно себе представить, что она могла надевать вот эти вещи без особой для этого причины. Посмотрите на остальную одежду.

Хастен кинул быстрый взгляд:

— Ладно, увидим. Теперь вы свободны и можете отправляться к себе. Приходите ко мне завтра в девять утра, чтобы дать показания. И будьте точны.

— Я буду, — уверил его Питер.

Не попрощавшись с Хастеном, Питер Ларм вышел.

Освещая тонким лучом карманного фонарика, который висел у него на пуговице пиджака, замок двери, Джемс Арнакль старательно трудился над ним.

Джемсу Арнаклю редко приходилось сталкиваться с такими неподатливыми замками. Измученный, он невольно выругался сквозь сжатые зубы, выпрямился, чтобы немного отдышаться. Этот проклятый замок как будто издевался над ним. Джемс немного пошевелил пальцами, чтобы вернуть им обычную ловкость и подвижность, и снова углубился в свою работу. Он сунул в замочную скважину зигзагообразного вида маленький плоский инструмент, которым всегда пользовался в подобных случаях, и стал медленно поворачивать его. Весь опыт и вся ловкость Джемса теперь сосредоточились на копчиках его пальцев, но замок по-прежнему оставался недоступным, и Джемс чувствовал, как в нем поднимается страшная ярость.

Он прекратил работу и посмотрел на свои часы. Было два часа и пятнадцать минут, значит, он уже добрых двадцать минут трудился над этим проклятым замком. Он выпрямился, глубоко вздохнул, и луч его фонарика осветил дощечку, прибитую над дверью, на которой можно было прочитать: «Стефан Дунс, импресарио».

Сухой треск, раздавшийся совсем близко, насторожил его. Джемс Арнакль прижался к стене и выключил фонарик. Его сердце бешено колотилось в груди. Долгие секунды он оставался неподвижным, прислушиваясь. В этом здании располагались только конторы, так что теоретически здесь в это время никого не должно было быть, за исключением ночного сторожа, который проводил свое дежурство сидя в квартире около входной двери.

Больше ничего не было слышно, и Джемс решил, что испуг, который он испытывал, был вызван треском какой-нибудь мебели или двери, дерево которой высохло. Он подождал из осторожности еще несколько секунд, а потом снова включил фонарик.

Дверь конторы этого импресарио была снабжена двумя замками. Один, обычной конструкции, находился на уровне дверной ручки, а другой, типа «Вале», на двадцать сантиметров выше. Над ним и трудился Джемс в течение двадцати минут. Неожиданно в его мозгу промелькнула мысль. Он положил обратно в карман маленький инструмент, которым орудовал до сих пор, и взял другой, более ординарной конструкции. Он сунул его в упрямую замочную скважину, несколько секунд шарил им, потом ему все же удалось повернуть язычок, и дверь открылась.

Страшно обозленный на себя, он несколько минут осыпал себя бранью, потом немного успокоившись, прошел в контору, закрыв за собой дверь, и быстро осмотрелся вокруг. Страшно удивленный, он громко произнес вслух:

— Вот это да! Какой беспорядок. Неплохо было бы поставить сюда вентилятор…

Так как он пришел сюда совсем не для того, чтобы высказывать свое мнение и наводить здесь порядок, он подошел к этажеркам, размещенным около стен, и прочел этикетки, наклеенные на ящиках. Он открыл тот, на котором была надпись «Контракты», и вынул оттуда все досье, чтобы отнести их на письменный стол. Сдвинув несколько предметов, он очистил себе место на столе. Ему совсем не составило труда найти папку с надписью: «Мисс Пантер». Здесь у Дунса было значительно больше порядка.

Джемс открыл картонную папку и быстро просмотрел документы, которые в ней были: контракт и два письма, написанные на пишущей машинке. Не тратя зря времени, он достал из кармана миниатюрный фотоаппарат и поставил его на определенную выдержку, придвинул к себе лампу, стоящую на письменном столе, включил ее и, опершись локтями о стол, направил объектив аппарата на страницу контракта: сделал первую фотографию…

Менее чем за одну минуту он завершил всю работу. Очень быстро, как человек, который не привык делать лишних жестов, он положил все папки на место — в ящик, откуда он их взял, восстановил прежний беспорядок на письменном столе и ушел, предварительно внимательно осмотрев, не оставил ли он каких-нибудь следов своего пребывания в этом кабинете.

Глава 5

Бесси, секретарша Хастена, неожиданно перестала печатать на машинке и достала из сумочки зеркало, чтобы посмотреть, находится ли еще бородавка на кончике ее носа. Питер Ларм, стоящий у окна, в этом момент повернулся и сыронизировал:

— Я бы на вашем месте согласился и пошел бы на то, чтобы мне отрезали кончик носа.

Женщина презрительно подняла брови и положила зеркальце обратно в сумочку.

— Идиот, — прошипела она.

Она тотчас же принялась за свою пишущую машинку, а лицо Питера озарила насмешливая улыбка. Взглянув на свои часы, он подошел к ней и недовольным тоном проговорил:

— Вот уже целых четверть часа, как я жду. Пойдите и скажите вашей обезьяне, что, если он меня сейчас же не примет, я немедленно уйду. Я не собираюсь здесь болтаться все утро и тратить понапрасну драгоценное для меня время…

Бесси сделала вид, что ничего не слышит, и продолжала быстро стучать на машинке, стараясь проделывать это, как можно громче. Питер подошел к ней совсем близко и провел рукой по ее волосам.

— Ты меня слышала, детка? Пойди, пожалуйста, к Хастену и повтори ему то, что я только что сказал тебе. В противном случае я просто уйду.

Она резко вскочила с места и бросила на него полный ненависти взгляд.

— Ну как же я буду довольна, когда начальник наконец посадит вас в тюрьму, — процедила она сквозь зубы, продолжая стоять.

Питер угрожающе поднял руку.

— Ты или поторопишься, или получишь шлепок по заду!

Бесси больше не колебалась. Она быстро прошла через комнату и открыла дверь, которая вела в кабинет Хастена.

— Этот ничтожный, никчемный детектив начинает терять терпение, сэр, — заявила она.

Злобный голос полицейского прорычал:

— Пусть ждет!

Услышав это, Питер Ларм пришел в ярость. Он приблизился к двери кабинета, твердой рукой отстранил девицу и появился перед Хастеном, который был один в своем кабинете.

— Послушайте, старина, — начал он. — Если вы хотите поговорить со мной, то это должно произойти сейчас или никогда. У меня есть другие, более важные дела, которыми я могу заняться, и другие кошечки, которыми я могу любоваться, значительно лучше той образины, которая работает у вас секретаршей.

Он с силой толкнул дверь, заставив этим Бесси отступить. С покрасневшим лицом Хастен встал с кресла.

— Ладно, прекратите ваши вопли, вы начинаете действовать мне на нервы, — проговорил он.

— А вы, — возразил Питер, — вот уже давно как вы попросту мешаете мне. Перестанем же ругаться и поговорим лучше серьезно. Нужен я вам или нет?

Хастен ответил с подчеркнутым пренебрежением:

— Вы мне не нужны, Ларм. Все, что вы сможете рассказать мне, не представляет для меня никакого интереса.

Питер неожиданно сильно побледнел.

— Скажите мне, старина, вы что же, издеваетесь надо мной. Вчера вечером вы сами же просили меня, чтобы я пришел в девять утра в вашу контору. Вот я и пришел. А теперь — я вас слушаю.

Хастен повернулся к нему спиной и проговорил насмешливо:

— Я переменил свое решение. Я знаю, что вы все равно расскажете мне исключительно то, что вам захочется, а это меня совсем не интересует. Во всяком случае, я все же хочу вам кое-что сказать…

Одежда старой женщины, которую я нашел у Эмили Мурки, была опознана служащим мюзик-холла. У нас есть теперь уверенность в том, что эта женщина была помощницей мисс Пантер. Это все. Если вас это интересует, вы можете этим воспользоваться.

Лукавая улыбка расплылась по лицу Питера Ларма. Он глубоко вздохнул и ответил:

— Я вам очень признателен, Бил. У вас настоящая свинячья голова, но, тем не менее, вы иногда бываете шикарным типом.

И оставив ошеломленного полицейского, он быстро вышел из кабинета.

Фиалковые глаза Флосси радостно засветились, когда она увидела неожиданно появившегося в ее комнате Питера. Она быстро зажала между колен бутылку портвейна и сунула маленький стакан в ящик стола. Потом подчеркнутым жестом раздавила свою турецкую сигарету в пепельнице.

— Доброе утро, патрон, — поприветствовала она. — Я уже стала беспокоиться, что это вы такое фабрикуете.

— Джемс тут? — спросил Питер.

Лицо Флосси приняло восторженное выражение.

— О да! — ответила она. — Он в своем кабинете.

Питер резко захлопнул дверь, войдя в кабинет Джемса Арнакля. Добродушный парень, устроившись в кресле, сладко подремывал. Он сразу же вскочил и пролепетал.

— Прости меня, патрон, но у меня совсем не было времени поспать в эту ночь.

Не обращая внимания на его извинения, Питер спросил:

— Тебе удалось?

Усталое лицо Джемса Арнакля сразу же прояснилось. Он уселся за свой письменный стол и выдвинул один из ящиков.

— Да, патрон, конечно. Но ты говорил о том, что это пустяк — открыть замок. Никогда в жизни я не встречал подобного трюка! Потом мне пришлось порыться в бумагах, чтобы найти досье девицы. Мне удалось все сфотографировать. Они уже проявлены, вот они, пожалуйста!

Он протянул документы Питеру, который взял их, устроившись поудобнее в кресле, и молча методически стал просматривать отпечатки.

Контракт был похож на все остальные контракты, какие вообще заключают с артистами. И совершенно ничего в нем не было сказано о помощнице мисс Пантер. Но это и не было удивительным. Из двух писем одно отправлено из Филадельфии и адресовано Стефану Дунсу с просьбой устроить ей ангажемент в Нью-Йорк. Второе письмо было ответом импресарио артистке, в котором говорилось, что он устроил ей ангажемент и просил приехать для подписания контракта.

Питер бросил первое письмо на стол Джемсу и приказал:

— Немедленно позвони по телефону нашему корреспонденту в Филадельфии, и пусть он узнает, в какой коробке она там выступала. Только чтобы он ничего не пропустил. Самые маленькие сведения могут оказаться очень полезными. А теперь я побежал и вернусь только к полудню.

Кенет Лиссом был все таким же нервным. Он крепко пожал руку Питера, потом вернулся на свое место за письменным столом. Его маленькие черные глазки блестели за стеклами очков, он провел дрожащей рукой по своим темным растрепанным волосам.

— Что у вас нового, мистер Ларм? — спросил он.

Прежде чем ответить, Питер поудобнее устроился в одном из кресел.

— Я полагаю, что именно сейчас наступил момент вызволить вашего клиента из тюрьмы. Сейчас или никогда! Полиция сегодня ночью обнаружила помощницу мисс Пантер. Она была мертва, и я думаю, что, как у них часто бывает, это сочтут за обыкновенное самоубийство…

Адвокат изобразил удивление и поинтересовался:

— Это, конечно, очень хорошо, но если Мак-Линен упорствует в своих показаниях, я все же не вижу возможности вытащить его оттуда.

Питер, сдерживая улыбку, возразил:

— Вот как раз теперь, в этот момент, вы и появитесь. Вам нужно сегодня встретиться с вашим клиентом, чтобы ознакомить его с новой версией этого дела. Вот как я представляю эту историю: необходимо, чтобы Мак-Линен утверждал, что утром, в день совершения преступления, ему звонила любовница, предупредившая его, что не сможет увидеться с ним вечером. Он также должен утверждать, что вернулся к себе домой после обеда. Какой-то мальчик, наружность которого он теперь не помнит, позвонил в его дверь около полуночи. Он передал ему старательно завязанный пакет от мисс Пантер, которая просила его сохранить. Ночью, из любопытства, Мак-Линен все же вскрыл пакет и обнаружил в нем револьвер. Испугавшись, он спрятал его в том месте, где его нашла полиция.

Питер на секунду замолк, напряженно глядя на адвоката, который слушал его с безразличным видом, и затем продолжил, нервно похлопывая рукой по спинке кресла:

— Когда полицейские рано утром появились у вашего клиента, тот сразу никак не мог понять, что его любовница была убита. Он, наоборот, подумал о том, что ей грозит опасность, и из-за любви к ней, чтобы создать ей алиби, в котором, он думал, она нуждается, стал уверять, что она приходила… Он должен говорить обо всем этом уверенно и твердым тоном. Я думаю, после этих признаний он будет освобожден от подозрений, а у полиции появится версия, что мисс Эмили Мурки убила мисс Пантер и, зная о любовной ее связи с Мак-Линеном, послала револьвер с рассыльным с целью бросить тень преступления на Грегори… Что вы об этом скажете?

Кенет Лиссом состроил какую-то странную гримасу и взял блокнот, чтобы записать все и не перепутать. Он сдержанно сказал:

— Это, безусловно, хорошо придумано, но я боюсь обратного действия. Это, конечно, может и удасться… Но если полиция вслед за этим обнаружит, что мисс Мурки не играет никакой роли в этой истории, а это тоже возможно, то мы оба рискуем иметь большие неприятности,

Питер широко улыбнулся и терпеливо повторил:

— Какие неприятности? Вы перескажете эту историю вашему клиенту, который повторит ее полиции. Если это, хотя я так не думаю, не пройдет, Мак-Линену все равно не будет никакого смысла объяснять происхождение этой истории. Даже если он и сделает это… вам будет легко опровергнуть его. В такой момент, конечно, скорее поверят вам, нежели ему. Поверьте мне, сейчас нам подвернулся сверхуникальный случай, это пока единственный шанс вытащить вашего подзащитного. Когда они его выпустят, полицейские не захотят признать свою ошибку и оставят его в покое. Разве вы думаете иначе?

Адвокат хотел возразить, но потом медленно произнес:

— Если вы уверены…

Питер с силой ударил по подлокотникам кресла и заверил его:

— Безусловно, я именно так и считаю. Будете ли вы защищать Мак-Линена или нет? Первым делом, дайте ему возможность выйти оттуда, а потом уж мы посмотрим…

Неуверенным жестом Кенет Лиссом провел рукой по всклокоченным волосам, потом несколько раз глубоко вздохнув, как пловец перед заплывом, произнес:

— Я согласен с вами, мистер Ларм. Я должен как можно скорее увидеть Мак-Линена. Может быть, в полдень. Я сделаю все, как вы сказали.

Питер Ларм вошел, не постучавшись, и тихонько закрыл за собой дверь, Стефан Дунс резко повернулся в своем кресле и злобно посмотрел на него.

Точно рассчитанным жестом Питер задвинул засов и спросил:

— Вы разрешите? Мне бы не хотелось, чтобы нам помешали…

Он прошел через всю комнату, подошел к письменному столу импресарио и пристально посмотрел на Дунса.

— Я считаю, что шутки пора кончать, — произнес он, делая ударение на последнем слове. — Нравится тебе это или нет, но мы будем говорить теперь серьезно.

Едва уловимым движением он перехватил руку Дунса, которая потянулась к телефону, стоявшему тут же на столе. Питер угрожающе продолжал:

— Я же тебе сказал, что мы будем говорить серьезно. Ты понимаешь, что это означает?

Покрасневший от злости импресарио хотел встать, но Питер положил ему ладонь на голову и вынудил его плюхнуться обратно в кресло.

— Оставайся спокойным или я рассержусь на тебя. Понятно?

Более чем когда-либо Стефан Дунс был похож на бульдога, тем не менее он послушно остался сидеть в кресле. Питер спросил его:

— Ты знаешь мисс Мурки, а?

Дунс ничего не отвечал. Детектив, не обращая внимания на его молчание, продолжал:

— Вчера вечером мисс Мурки была найдена у себя дома мертвой. Чтобы быть точным, скажу тебе, что это именно я нашел ее. Полиция приехала слишком поздно… Ты следишь за моими словами? Естественно, до приезда полиции я произвел обыск. В сумочке девицы я нашел небольшую записную книжку, в которой она записывала номера телефонов и время назначенных свиданий… На странице, помеченной вчерашним днем, находится номер, записанный красной шариковой ручкой. Этот номер телефона твой. Ну как, Дунс, ты начинаешь соображать?

Стефан Дунс поднес свою толстую руку к галстуку и резким жестом ослабил его. Его глаза, полные ненависти, не дрогнули под пронизывающим взглядом Пинтера Ларма. Он насмешливо посмотрел на него:

— Убирайтесь отсюда.

Быстрый, как молния, Питер выкинул вперед руку и схватил импресарио, чтобы основательно его встряхнуть. Потом он резко отпустил его и с силой ударил по лицу. Импресарио вытерпел все это, только злобный огонек горел в его глазах, расширившихся от ярости.

Глухим дрожащим голосом Питер выговорил:

— И учти, это лишь маленькое вступление, так, для начала. Если же ты будешь продолжать прикидываться дурачком, уверяю тебя, ты об этом сильно пожалеешь. С такой дрянью, как ты, мне приходится иметь дело почти ежедневно… Теперь же послушай меня внимательно. Эту записную книжку я взял. Я единственный, кто знает об ее существовании. Полиции о ней не известно. Если ты изъявишь желание поговорить со мной, пока есть для этого время, если же не захочешь, то я немедленно отправлюсь в полицию…

Впервые во взгляде Стефана Дунса промелькнуло выражение беспокойства. Питер продолжал с прежней выразительностью:

— Ну что ж, начнем все сначала, с нуля. Почему ты сказал мисс Мурки, чтобы она позвонила тебе вчера?

Злобным тоном, в котором ощущалась тревога, импресарио ответил:

— Я не знаю этой девицы. Сволочь!

Питер обошел письменный стол. Безжалостной рукой он схватил Дунса за волосы и с бешеной силой встряхнул его. Потом, так как Дунс все же пытался защищаться, он ударил его кулаком прямо в лицо. Раздался какой-то странный звук, и сразу же две струйки крови потекли из ноздрей несчастного импресарио. Он всхлипнул, засопел и прошипел:

— Эта история вам слишком дорого обойдется, мерзавец!

Вместо ответа Питер Ларм ударил его еще раз, потом, держа его за волосы, он вынудил его встать. Но тут же ему пришлось самому отскочить в сторону, чтобы избежать удара коленом. Кулак Питера попал в желудок противника, с губ которого сорвался жалобный стон, его вытаращенные глаза наполнились слезами.

— Я же тебе уже дважды сказал, что я очень жесткий тип. Если ты будешь продолжать свою дурацкую игру, то вскоре увидишь все цвета радуги.

Слегка приподняв свою ногу, он резко нажал на ботинок Стефана Дунса. Импресарио тут же завопил от боли. Потом Питер снова ударил его кулаком по лицу.

— Ты будешь говорить или нет, падаль? Когда ты познакомился с мисс Мурки и почему ты ее убил?

Он отступил на шаг, чтобы посмотреть на своего противника, изнывающего от боли. Питер видел, как рот импресарио перекосился.

— Я не знаю этой девицы. Я вам клянусь.

Питер снова поднял кулак, но тут дверь вздрогнула от толчка извне, потом раздались сильные удары и женский голос позвал:

— Стефан, ты тут?

Мгновенно сориентировавшись, Питер Ларм замер и перехватил испуганный взгляд импресарио, направленный на дверь. Он услышал, как тот пробормотал:

— Это моя жена.

Питер глубоко вздохнул и ущипнул себя за кончик носа, потом приблизился к своей жертве.

— Я сейчас ухожу. Скажи своей жене, что разбил себе лицо на лестнице, и все же немного подумай о нашем разговоре. И не рассчитывай избавиться от меня, я еще вернусь!

Потом несколько понизив голос, он закончил:

— Простите, мистер Дунс, что я задержал вас в такой момент. Надеюсь, что происшедшее не будет иметь неприятных последствий. Прощайте, мистер Дунс, еще раз благодарю вас.

Он решительно направился к двери, отодвинул засов и открыл ее. Перед ним стояла красивая брюнетка с сердитым видом. Он восхищенно присвистнул сквозь зубы и пробормотал:

— Черт возьми! Лакомый кусочек! Прошу вас, миссис, место еще совсем тепленькое.

И прошел мимо ошеломленной женщины.

Глава 6

Питер Ларм быстро позавтракал. Недовольный своим свиданием со Стефаном Дунсом, он находился в самом дурном расположении духа, и это мешало ему получить удовольствие от завтрака, что, в свою очередь, еще больше ухудшило его и без того плохое настроение. Он толкнул дверь своего агентства и сразу же прошел в комнату Флосси.

Молодая женщина рылась в бумагах, а Джемс Арнакль непринужденно держал ее за талию. Они повернулись одновременно. Джемс сразу же покраснел, как мальчишка, пойманный на месте преступления, и его маленькие, близко посаженные глазки беспокойно забегали. Флосси же, наоборот, казалась совершенно спокойной. Взгляд ее фиалковых глаз сохранял обычное для них выражение лукавства и искренности. Она радостно улыбнулась и сообщила:

— А! Вы пришли как раз вовремя, патрон! Миссис Мак-Линен ожидает вас уже двадцать минут.

Питер сердито пожал плечами и прошел к себе в кабинет. Перед тем как закрыть за собой дверь, он обернулся и сказал:

— Я все же предупреждаю вас об осторожности, а когда я захочу видеть миссис Мак-Линен, я вам скажу об этом. Джемс, займитесь делами!

Он закрыл дверь своего кабинета, подошел к столу и устроился поудобнее в кресле. Потом, чтобы успокоиться, он достал из кармана плиточку шоколада, развернул ее и положил в рот и, не торопясь, закурил. Некоторое время он оставался совершенно безучастным ко всему, бесцельно устремив перед собой взгляд. Наконец он протянул руку, взял телефонную трубку и набрал номер.

— Алло, — сказал он, — я хотел бы поговорить с доктором Батером… У телефона Питер Ларм… Добрый день, доктор. Вам удалось отыскать пропавшую карту?

— Нет, мистер Ларм. Мне крайне неприятно, но эта карта, как ни странно, будто растворилась.

— А вы не думаете, что ее могли похитить? — поинтересовался Питер.

— Мне весьма затруднительно говорить об этом, но, с другой стороны, я вынужден признать, что это единственное возможное оправдание…

Питер перебил его:

— А я ведь был вчера вечером у мисс Мурки. Она мертва.

— Что?.. Что вы такое сказали?..

Питер терпеливо повторил:

— Да, к великому сожалению, мне не удалось поговорить с ней, мисс Мурки мертва. Официальная версия: утонула в ванне. Но если вы когда-нибудь пытались утопиться в своей ванне, вы бы знали, что это слишком трудно…

После некоторого замешательства доктор Батер спросил:

— Вы думаете, что кто-то…

Питер решительно заявил:

— Вот именно. Да, я именно это и думаю. Мисс Мурки была единственной нитью, ведущей в прошлое мисс Пантер. Это, вероятно, был именно тот, кто застрелил вчера вечером артистку…

— А что думает по этому поводу полиция? — поинтересовался врач.

— Полиция думает все что ей угодно. Меня это нисколько не интересует. Я хотел бы повидаться с вами, чтобы немного поговорить о мисс Мурки. Когда вы сможете меня принять?

— Около пяти часов, если вам удобно. Я буду вас ждать.

— Решено. Я буду точен, — сказал Питер, вешая трубку.

Он посмотрел на телефон, потом резко нажал на кнопку звонка, находящуюся на его письменном столе. Почти сразу же открылась дверь, и на пороге кабинета появилась хитрая мордочка Флосси.

— Пусть войдет миссис Мак-Линен, — приказал Питер.

Улыбнувшись, Флосси быстро закрыла дверь. Через несколько секунд дверь снова открылась, чтобы пропустить посетительницу. Кроткое лицо миссис Мак-Линен хранило следы слез и глубочайшего беспокойства. Послушная жесту Питера, она скользнула в кресло, скрестила свои красивые ноги, одернув при этом юбку.

Питер Ларм, не поднимая головы, произнес:

— Я вас слушаю, миссис. Что вы хотите?

Огорченная таким холодным приемом, миссис Мак-Линен некоторое время колебалась. Избегая взгляда детектива, она неуверенно проговорила:

— Я пришла… Я хотела узнать, нет ли чего-нибудь нового?

Питер уставился на нее пронизывающим взглядом и жестко произнес:

— Посмотрите на меня, миссис Мак-Линен.

Она подняла на него свои печальные глаза, полные слез, в которых ясно читалось отчаяние. Не отводя взгляда, он предложил:

— Расскажите мне, где и каким образом вы познакомились с мисс Мурки?

Удивление появилось на лице женщины. Медленно, как будто она плохо расслышала, она повторила:

— Мисс Мурки?.. Я никого не знаю с таким именем.

Питер вдруг почувствовал приступ страшной злости и изо всех сил стукнул ладонью по столу. Стараясь все-таки сдержать обуревавшую его злость, он продолжал:

— Если вы хотите, чтобы я помог вашему сыну и вытащил его из этой ямы, куда он основательно попал и куда он сам себя засадил, вы ни в коем случае не должны хитрить передо мной. Ведь у меня нет ничего общего с официальной полицией. Вы должны мне все рассказать… Я здесь для того, чтобы помочь вам. Вы ведь мне платите за это. Если же вы не будете мне полностью доверять, я немедленно же брошу заниматься вашим делом.

Под градом этих упреков миссис Мак-Линен откинулась назад в кресло, как ребенок, которого отчитывают за какую-нибудь ошибку или шалость. Заикаясь от обуревавших ее эмоций, она пролепетала:

— Но, мистер… Я совсем не понимаю, о чем вы говорите… Я вас уверяю, что никогда не знала особы с таким именем.

Питер вскочил с места и стремительно подошел к окну. Заложив за спину руки, он глядел на улицу. Потом отвернулся от окна и подошел к своей посетительнице.

— Я вам сейчас расскажу одну небольшую историю, — начал, наконец, он. — Вчера вечером я посетил жилище мисс Эмили Мурки, которая, по некоторым сведениям, была связана с мисс Пантер. Мисс Мурки к моменту моего визита была уже мертва. До прихода полиции у меня была возможность взять из ее сумочки записную книжку, в которую она записывала намечаемые ею свидания и номера необходимых ей телефонов. На странице, помеченной вчерашним днем, был написан и подчеркнут ваш личный номер телефона. Теперь вы понимаете, почему я задал вам этот вопрос?

Миссис Мак-Линен откинула голову назад, чтобы лучше видеть Питера. Дрожащая, совершенно ошеломленная, она тем не менее довольно твердо ответила:

— Я вам клянусь, мистер Ларм, головой моего сына, что я не знаю этой женщины!

Заколебавшись, Питер Ларм отошел к окну, чтобы дать себе время подумать. Потом он вернулся на свое место за столом и продолжал уже более спокойным и мягким тоном:

— Попробуем, миссис Мак-Линен, понять друг друга. Откровенно говоря, ваш сын влип в очень грязную историю, и мне совершенно понятно, что вы изо всех сил пытаетесь вытащить его оттуда любым способом. В чем я вас упрекаю, так это в том, что вы не пришли ко мне значительно раньше. Видите ли, я не люблю, когда мне поручают дела, а сами действуют где-то там, за кулисами. Если вы можете сообщить мне что-нибудь относительно смерти мисс Мурки, скажите это мне без всяких опасений. Я, поверьте, способен понять и даю слово, что сделаю для вас все, что только будет в моих силах. Теперь же ответьте мне совершенно откровенно…

Лицо миссис Мак-Линен выражало смесь недоумения и огорчения. Она беспомощно развела руками и повторила:

— Я не знаю этой женщины и ничего другого, к сожалению, вам сказать не могу.

Питер выругался сквозь зубы и стал глубоко дышать, чтобы несколько заглушить гнев, который поднимался в нем с новой силой. Потом, немного успокоившись, он продолжал приглушенным голосом:

— Я видел сегодня утром адвоката вашего сына. Я договорился с ним о некотором плане, который может привести к освобождению Грегори. Если это удастся, я буду считать свою миссию законченной. А если у вас в дальнейшем возникнут какие-либо проблемы, выпутывайтесь сами. Согласны?

Пламя надежды, вспыхнувшее в глазах миссис Мак-Линен, ясно показывало, что из всего сказанного Питером она поняла лишь то, что ее сын, возможно, будет на свободе. Она поднялась с кресла, вся дрожа, со слезами на глазах и в голосе:

— Я благодарю вас, мистер Ларм. Если моего сына освободят, я буду всегда вам благодарна, всю…

Неожиданно она разразилась рыданиями и, не оборачиваясь, покинула комнату.

Как только миссис Мак-Линен вышла из комнаты, Питер Ларм помчался в кабинет Джемса Арнакля. Флосси находилась там, воркуя около большого, раскрасневшегося Джемса. Питер рассердился.

— Флосси, разве вы не знаете, что в рабочие часы ваше место не здесь? Если я еще раз увижу вас в этом кабинете, я попросту вышвырну вас вон!

Молодая женщина обратила на Питера свой чистый взор и возразила с улыбкой:

— О, патрон! Какой вы стали нервный!

И не дожидаясь ответа Питера, она вышла из кабинета. Запах турецкого табака заполнял комнату, и Питер с брезгливой гримасой сказал:

— Джемс, я ведь ничего не имею против того, чтобы ты спал с ней, но при условии, что заставишь ее прекратить курить эту дрянь.

Удивленный, Джемс заерзал на своем стуле и ответил, опустив глаза:

— О, это будет очень нелегко, патрон. Между мной и турецким табаком… Я совсем не уверен, кого она еще выберет.

Питер пожал плечами и сел на край письменного стола.

— Теперь, — сказал он, — давай поговорим серьезно. Ну, что нового?

Джемс тяжело вздохнул и принял свой обычный вид. Взглянув на своего патрона, он начал:

— Я смог запастись отпечатками пальцев мисс Пантер. Это стоило мне…

Питер сухо перебил его:

— Я тебе уже говорил, чтобы ты все подобные расходы записывал бы на счет клиента. Продолжай.

— Я сравнил отпечатки пальцев жертвы с теми, которые мы обнаружили в комнате в «Белфаст отеле». Ни один из них совершенно не подходит.

Питер помрачнел.

— Ты хочешь сказать, что отпечатков пальцев жертвы нет в числе тех, которые мы зафиксировали в ее комнате?

Джемс утвердительно кивнул головой.

— Совершенно точно: именно так оно и есть, патрон. Это довольно странно.

У Питера Ларма вырвался продолжительный свист. Он сжал губы и стал барабанить пальцами по столу.

— Как ты сказал: «Это довольно странно»?! А тебе удалось обнаружить отпечатки пальцев мисс Мурки?

Маленькие глазки Джемса заблестели от удовлетворенного тщеславия. Он ответил, не скрывая довольства собой:

— Да, конечно, патрон. Это стоило мне…

Питер сердито оборвал его:

— Мне совершенно наплевать на то, сколько это могло стоить! Необходимо отправиться в мюзик-холл и попробовать в помещении мисс Пантер отыскать отпечатки пальцев ее помощницы. И потом…

Раздался телефонный звонок. Предупреждая жестом Джемса Арнакля, Питер сам снял трубку и поднес к уху. Это был их агент из Филадельфии, который собрал необходимый материал и теперь звонил. Детектив сухо проговорил:

— Питер Ларм у телефона. Я вас слушаю, старина.

— Я получил некоторые сведения о мисс Пантер, которая была известна здесь под именем Ненси Кодингтон. Ее номер в течение трех недель проходил в аттракционе в «Медимон-шоу» на Маркет-стрит. Я смог также узнать адрес, где она проживала все это время. Она снимала комнату у частных лиц, в рабочем квартале, довольно удаленном от центра. Я не пошел туда до вашего уведомления…

— И хорошо сделали, — ответил Питер Ларм. — Скажите мне адрес, мы сами займемся этим.

Он взял карандаш со стола и оторвал лист бумаги. Быстро записав нужные сведения, он поблагодарил своего собеседника и повесил трубку. Протянув адрес Джемсу Арнаклю, он распорядился:

— Возьми машину и немедленно дуй туда, чтобы опросить этих людей. Не забудь захватить с собой фотографию мисс Мурки, чтобы спросить их на всякий случай, не знают ли они и ее. Поторопись и постарайся вернуться к семи часам.

Оставив Джемса, который сразу же стал готовиться к отъезду, Питер прошел в комнату Флосси и сказал молодой женщине:

— Немедленно найдите Майка, он мне крайне необходим. Пусть придет сюда и возьмет отпечатки пальцев мисс Мурки, а потом отправляется в мюзик-холл и посмотрит, нет ли их в помещении мисс Пантер. Мне нужно иметь результат его работы к семи часам вечера.

Он вернулся к себе в комнату и тут же возвратился к Джемсу, который уже натянул плащ и собирался выходить. В этот момент они услышали, как хлопнула входная дверь, и из коридора до них донесся зычный голос сержанта Била Хастена.

— Я хочу немедленно видеть Питера Ларма, — гремел полицейский.

Питер сразу же понял, что должны быть важные новости, иначе сержант Хастен не появился бы здесь. Может быть, импресарио Стефан Дунс предупредил Хастена, что в его распоряжении имеется записная книжка мисс Мурки. Не колеблясь ни секунды, Питер сказал Джемсу:

— Выйди к нему и проводи его в мой кабинет. Скажи, что я вышел минут на пять и скоро вернусь.

Джемс немедленно выполнил распоряжение своего патрона. Питер слышал, как он разговаривал с Хастеном и проводил его в кабинет. Хитро улыбаясь, Питер Ларм поудобнее расположился за письменным столом Джемса, снял телефонную трубку и набрал номер своего собственного телефона.

Как он и ожидал, Хастен сразу же снял трубку и проговорил наигранным голосом:

— Слушаю…

Изменив свой голос, Питер прошептал:

— Алло, я говорю с мистером Питером Лармом?

Хастен уверенно ответил:

— Он самый, я вас слушаю…

Быстро, тем же тоном, только немного громче, Питер проговорил:

— Наверное, бесполезно называть вам мое имя, мистер Ларм, вы и так легко поймете, кто я такой. Я вам звоню, чтобы предупредить вас, что сержант Бил Хастен направился к вашей конторе. Кто-то ему сказал, что вы располагаете записной книжкой мисс Мурки. Если вы хотите, чтобы я дал вам другие сведения, приходите на встречу со мной через четверть часа, к «Торси», на 33-й улице…

Наступило короткое молчание. Старательно изменяя голос, Хастен ответил:

— Согласен, старина, вы можете быть уверены, что я приду.

Питер, смеясь, повесил трубку. Почти сразу же раздались тяжелые шаги Хастена, и он услышал голос полицейского, обращенный к Флосси.

— Скажите вашему патрону, что у меня нет времени его ждать. Пусть он вечером позвонит мне.

Когда дверь в коридоре захлопнулась, Питер расхохотался. Он веселился, как сумасшедший. Джемс и Флосси одновременно появились в дверях.

— Что происходит, патрон? — спросила Флосси.

Сдерживая смех, Питер ввел их в курс дела, но не успел договорить до конца, как в его кабинете зазвонил телефон. Он тотчас же пошел туда и поспешно снял трубку:

— Питер Ларм у телефона. Я слушаю…

Голос женщины, низкий и торопливый, проговорил:

— Мистер Ларм? Будьте осторожны, сержант Бил Хастен с минуты на минуту должен появиться в вашей конторе. Он знает, что вы располагаете записной книжкой мисс Мурки. Я смогу дать вам и другие сведения, если вы через четверть часа придете в «Торси» на 33-й улице…

Ошеломленный, с недоумевающим видом и с открытым от изумления ртом, Питер Ларм ответил:

— Согласен. Я буду.

Он машинально повесил трубку и посмотрел на Джемса, потом на Флосси, которые не сводили с него глаз, ничего не понимая.

— Что с вами, патрон? — спросила наконец секретарша. — Можно подумать, что вы увидели привидение.

Питер медленно выпрямился и сердито обратился к Джемсу:

— Что ты тут торчишь до сих пор? Ты собираешься ехать или нет?

Отказываясь что-либо понять, Джемс Арнакль быстро направился к двери. С невинным видом Флосси переспросила:

— Все-таки что это случилось, патрон?

Питер взорвался.

— Занимайтесь лучше своими делами. Немедленно возвращайтесь к себе в комнату. Я вынужден отлучиться, но вернусь около семи часов.

Как метеор, он промчался через комнату и сильно хлопнул дверью. Флосси состроила забавную гримасу и, не торопясь, направилась к себе, села за пишущую машинку. Привычным жестом она достала из своего тайника бутылку с портвейном и наполнила небольшой стаканчик. Она выпила, причмокнула губами и, вытянув из пачки турецкую сигарету, закурила ее, с наслаждением затягиваясь.

Глава 7

Убедившись, что Джемс Арнакль действительно ушел, Питер сел в свою машину. Он подумал, что таинственный телефонный звонок, почти идентичный тому, который он выдумал, чтобы избавиться от полицейского Била Хастена, подстроил ему сам полицейский. Но учтя то весьма короткое время, которое прошло между уходом Била Хастена и телефонным звонком, он решил, что это все же невозможно. Во всяком случае, чтобы быть абсолютно уверенным в этом, он сделал круг по 33-й улице, чтобы проехать мимо «Торси». Там он увидел огромный черный лимузин полицейского и успокоился на этот счет.

Четверть часа спустя он поставил свою машину на 33-й улице и пешком пошел в «Торси». Здесь всегда было малолюдно, это было место влюбленных. Войдя в здание, Питер остановился, чтобы осмотреть зал. И сразу же в глубине зала он увидел сидящую за столиком красивую даму и узнал ее, Он прекрасно помнил, что это была именно та женщина, с которой он встретился в дверях конторы Стефана Дунса.

Молодая женщина сделала ему легкий знак, и он немедленно подошел к ней. Высокая, очень пикантная брюнетка, она была одета в черный костюм и белую шелковую блузку, всю в оборочках. Питер присел на свободный стул рядом с ней и произнес:

— Здравствуйте, прекрасная дама. Я благодарю вас за ваш телефонный звонок, но Хастен уже был у меня и ушел. Я вас внимательно слушаю…

Томный пронзительный взгляд молодой женщины замер на Питере. Она улыбнулась, и в этот момент к их столику подошел официант. Питер заказал кофе и обратился вполголоса:

— Ну начинайте же. Почему вы вдруг позвонили мне по телефону? Я полагаю, что вы жена Стефана Дунса, не так ли?

Она слегка покачала головой и возразила:

— Мы не женаты… Когда я пришла сегодня утром в его контору, я увидела, в какое состояние вы привели его. Он был в необыкновенной ярости. Он сказал мне, что вчера вы украли записную книжку мисс Мурки. После того, как он повесил трубку, не сказав сержанту, кто ему звонит, он стал уверять меня, что это доставит вам множество неприятностей, но что он сам ничем при этом не рискует, потому что вы достаточно умны, чтобы спрятать книжку в надежное место. Я попыталась его расспросить, но он сразу стал сдержанным и отказался отвечать на мои вопросы, говоря, что все это не имеет уже никакого значения.

Она замолчала, пока официант расставлял на столике заказанный Питером кофе. После короткой паузы Питер спросил:

— И тогда? Почему вы все же предупредили меня? У вас с Дунсом не все гладко?

Она избегала пронизывающего взгляда Питера и нервно поворачивала свою чашку, рискуя расплескать кофе.

— Это будет слишком длинное объяснение, — сказала она, — Да у меня и нет ни малейшего желания. Все, что я могу сказать вам, так это то, что Стефан в настоящее время меня очень беспокоит. Раз он не заявил на вас после всего, что вы сделали с ним, значит, у него имеются для этого достаточно серьезные основания. Я же совершенно не собираюсь попадать вместе с ним в какие бы то ни было грязные истории.

И вдруг она заколебалась, но быстро взяв себя в руки, проговорила:

— Стефан пугает меня…

В течение нескольких минут Питер нервно щипал себя за кончик носа. Он еще не смог понять, почему эта женщина решила действовать таким образом. Была ли она искренна или попросту сговорилась со Стефаном Дунсом, чтобы одурачить его? Помедлив, он спросил:

— Как вас зовут?

Без колебаний она ответила:

— Гледис Нутмег. Я живу в доме номер 432 по Шестой авеню.

— Одна?

— Да, одна. Мои «встречи» с Дунсом всегда происходят только у него.

Помолчав, она грустно спросила:

— Скажите мне, мистер Ларм, в чем его обвиняют? Ведь это, по-видимому, по поводу этой мисс Пантер, не так ли?

Питер с большой осторожностью ответил вопросом на ее вопрос:

— Вы ее знали?

Она сразу же перестала заниматься своей чашкой и дотронулась до руки Питера Устремив на него беспокойный взгляд, она проронила:

— Я видела ее один раз в конторе у Стефана. Она произвела на меня странное впечатление.

Питер погладил руку Гледис Нутмег и как бы между прочим спросил:

— Какое же впечатление?

— Я не знаю, — пролепетала она, — это очень трудно объяснить…

Питер подвинулся к молодой женщине и лукавым тоном подсказал:

— Ревность?

Она отвела взгляд, и ее лицо покраснело от досады. Приглушенным голосом она ответила:

— Может быть, мне показалось, что Стефан и эта женщина были более интимно знакомы, чем хотели это показать… Я была почему-то уверена, что они знакомы уже давно.

— Вы можете мне доверять, Гледис?

Она снова посмотрела на него. Их лица были очень близко одно от другого, он почувствовал ее дыхание.

— Я много слышала различных разговоров о вас, мистер Ларм. Я также с интересом читала в газетах о всех тех людях и делах, которые вы с таким искусством распутывали. И мне совсем не трудно вам поверить.

Питер сразу же смягчился. Улыбка появилась на его губах, он сильно сжал ее руку.

— Вы мне очень симпатичны, Гледис, — убедительно проговорил он. — И мне очень бы не хотелось, чтобы вы были вовлечены в какую-нибудь грязную историю вместе с Дунсом. Поверьте мне, его позиция в этой истории очень скверная, если не сказать больше. Мне известно гораздо больше, чем полиции. Вы можете рассчитывать на мое покровительство, и с вами ничего плохого не случится, это я вам гарантирую.

Огонек надежды затеплился в темных глазах Гледис Нутмег. Она с живостью откликнулась:

— Я только о том и мечтаю, чтобы хоть чем-то вам помочь, мистер Ларм. Я восхищаюсь вами…

Он осторожно добавил:

— Я тоже, Гледис, я просто в восхищении от вас…

Он нагнулся к ней. Она не отодвинулась, не выразила неудовольствия. Польщенный этим, детектив продолжал:

Я совершенно уверен, Гледис, что мы с вами отлично поймем друг друга. У Стефана Дунса не должно возникнуть никаких подозрений относительно того, что вы собираетесь его бросить. Наоборот, вы должны действовать таким образом, чтобы он был уверен в вашем искреннем, добром расположении к нему. А при ваших свиданиях он, может быть, будет откровенным и поделится с вами… А вы сообщите мне об этом.

Он резко убрал руку, положил локти на стол и с чувством сказал:

— Понимаете, Гледис, эта история меня очень волнует. Вы знаете, что один молодой человек, по имени Грегори Мак-Линен, был задержан по обвинению в убийстве мисс Пантер. Его мать пришла ко мне с просьбой провести подробное расследование по этому делу и вытащить из него ее сына. Она абсолютно уверена, что ее сын не способен на убийство. Все, что я узнал за эти дни, убедило меня в его невиновности. Чтобы вернуть радость жизни этой несчастной матери и сохранить жизнь ее не виновному в убийстве сыну, я готов на все и ни перед чем не остановлюсь, понимаете?

Краем глаза он наблюдал за действием этой маленькой, но проникновенной речи. Гледис Нутмег была, видимо, растрогана. Она немного помолчала, потом ответила:

— Я прекрасно все это понимаю, мистер Ларм. Я помогу вам.

Он обнял ее за плечи и внимательно посмотрел на нее.

— Вот что вы должны будете сделать, — сказал он. — Постарайтесь повидать Стефана Дунса сегодня же днем и ведите себя так, чтобы он был уверен в вашей искренности. Я буду вас ждать сегодня в восемь часов у «Бревурт», около Вашингтон-сквера. Я приглашаю вас на обед. Согласны?

Она утвердительно кивнула головой, как будто эмоции не позволяли ей говорить. Он встал, заплатил по счету, попрощался и, не оборачиваясь, вышел из зала.

Было ровно пять часов, когда Питер Ларм решительно вошел в кабинет доктора Энтони Батера, который немедленно встал из-за стола и пошел ему навстречу, чтобы поприветствовать его.

Питер устроился в кресле и, прежде чем начать разговор, подождал, пока хирург займет свое место за письменным столом.

— Я очень признателен, что вы смогли уделить мне немного внимания. Я хотел повидаться с вами, чтобы задать несколько вопросов, касающихся мисс Мурки…

Врач медленно поднял свою тонкую руку к плешивому черепу и осторожно пригладил на нем серебряные волоски.

— После вашего телефонного звонка я из любопытства спросил про мисс Мурки, про ее карту, которая, естественно, тоже должна была бы находиться в наших архивах по обслуживающему персоналу, когда-либо работающему у нас… — Он сделал небольшую паузу, посмотрел на Питера Ларма и добавил: — Досье мисс Мурки тоже таинственно исчезло.

Питер, не выказав особенного удивления подобным обстоятельством, спокойно спросил:

— Вы можете мне сообщить все, что знаете о ней?

Доктор Энтони Батер, казалось, был обескуражен поведением Питера: пропажа и этой карты не привела детектива в изумление. Врач глубоко вздохнул и медленно проговорил:

— Мисс Мурки поступила ко мне на службу три года тому назад. Она меня полностью устраивала как сиделка. Через некоторое время я узнал из разговора, что она начала пить. Я терпеливо выжидал, надеясь, что это у нее пройдет. Но однажды едва не случилась беда, потому что она совершенно пьяная заступила на свое дежурство. Бесполезно много распространяться об этом. Я, конечно, немедленно вышвырнул ее за дверь… Это было приблизительно год назад.

— А вы знаете, что она делала после этого? — спросил Питер.

Хирург покачал головой и ответил:

— Абсолютно ничего мне об этом не известно. Вы сами понимаете, что у меня множество других дел и нет ни времени, ни желания заниматься дальнейшей судьбой уволенных мной служащих.

Питер понимающе покачал головой и уточнил:

— Вы дали мне понять во время моего последнего визита к вам, что Нора Кади должна была представить вам весьма уважительные причины для того, чтобы вы сделали ее похожей на ту, на которую она хотела походить. Я предполагаю, что рекомендации мисс Мурки, которая тогда полностью вас устраивала как работник, должны были также сыграть свою роль?

Доктор Батер, раздосадованный, снял очки и положил их на кусок замши, лежащий перед ним. Потом он, не сдерживая себя, ответил:

— Весьма возможно… Это было уже так давно, что я не могу ничего вспомнить… По этому случаю я хочу попросить вас об одной услуге.

Он водрузил очки обратно на нос, похожий на клюв, и продолжал, избегая взгляда Питера:

— Я был с вами совершенно откровенен и хотел бы, чтобы полиция ничего не знала о моих операциях на лице мисс Пантер. Так как я бессилен из-за исчезновения карты мисс Пантер дать какие-либо объяснения по этому поводу, это может причинить мне всевозможные неприятности, а моей клинике нежелательную репутацию. Вы, надеюсь, понимаете меня?

Несколько удивленный, Питер Ларм тем не менее заверил его:

— Я вас отлично понимаю, доктор. Бесполезно говорить вам, что я вообще неохотно делюсь с полицией моими сведениями и делаю это только в самых крайних случаях и только тогда, когда это необходимо лично мне, для моих расследований. И тем более, раз вы меня об этом просите, эта история останется между нами. Слово чести.

Хирург, казалось, избавился от огромной тяжести, его лицо прояснилось.

— Я вам очень благодарен, мистер Ларм, — сказал он проникновенным голосом. — Я вам доверяю. Поверьте мне, я очень сожалею, что не смог дать вам необходимых для вас сведений. Я прекрасно понимаю, что они вам нужны для дела. Если случайно я узнаю что-нибудь новенькое, я вам немедленно позвоню…

Питер широко улыбнулся, встал и пожал руку доктору:

— Я еще раз прошу прощения, что оторвал вас от дела. До свидания и спасибо.

На улице Питер остановился, чтобы закурить. Его лицо неожиданно стало очень озабоченным. Нахмурившись, он направился к своей машине.

Было уже начало седьмого, когда Питеру Ларму удалось пристроить свою машину на свободном месте на 57-й улице. Он вылез из машины, старательно запер дверцу и быстро направился к дому, в котором вчера мисс Мурки встретила смерть.

На его стук дверь отворилась, и перед ним стояла женщина, кроткое и морщинистое лицо которой, окруженное великолепными седыми волосами, выражало величайшую тревогу. Питер поздоровался и вежливо спросил:

— Вы помните, что…

Она перебила его довольно приятным голосом:

— Я отлично помню вас, сэр.

Питер широко улыбнулся и продолжал:

— Это я, к великому моему сожалению, обнаружил вчера вечером вместе с ночным портье тело. Мне так неприятна эта история… Я руковожу юридической конторой и хотел видеть мисс Мурки по вопросу о наследстве…

С удовлетворением он отметил заинтересованный блеск в глазах старой женщины. Долгий опыт Питера Ларма подсказал ему, что трюк с наследством всегда вызывает в людях интерес. Он решил продолжать в том же духе и сказал:

— Мне стоило большого труда обнаружить следы мисс Мурки, и теперь, когда она мертва, мне придется снова возобновить свои поиски. Не знаете ли вы случайно, были ли у этой женщины какие-нибудь родственники?

Старая женщина поудобнее устроилась на стуле, пригласив и Питера последовать ее примеру. Положив свои бледные руки на колени, она поправила черное шелковое платье и ответила, глядя прямо в глаза:

— Я не могу вам сказать в точности, сэр. Мисс Мурки получала мало писем. Но большинство писем, которые приходили сюда, посылались из Филадельфии. И это все, что я вам могу сообщить.

— Если бы вы мне подсказали, где работала мисс Мурки, я, может быть, среди ее сослуживцев смог бы получить более полные сведения?

Старая женщина полуприкрыла глаза, чтобы сосредоточиться, и ответила:

— Я только знаю, что мисс Мурки была компаньонкой у одной дамы, калеки, очень богатой и живущей на Парк-авеню. Но я никогда не знала ее точного адреса.

Питер встал и вежливо поблагодарил старую даму.

— Я вам очень благодарен, — сказал он. — Извините меня, что я принес вам столько беспокойства. Надеюсь, сведения, которые вы сообщили, будут мне полезны. Всего хорошего, мисс.

Он еще раз учтиво поклонился ей.

Пройдя вестибюль, он вышел на улицу, раздумывая над тем, что же ему теперь предпринять.

Глава 8

На старом «бьюике», принадлежащем «Детективному агентству», Джемс Арнакль менее чем за час добрался до Филадельфии.

Несколько раз ему приходилось обращаться за справками, чтобы найти адрес, который был ему указан. Он остановил, наконец, свою машину в центре индустриального пригорода, серого, задымленного. Вылез из машины и направился по грязной маленькой улочке, с левой стороны которой находилась обувная фабрика, с правой — располагались ветхие жилые дома.

Джемс Арнакль медленно прошел три четверти улочки и остановился у входа в дом, где сорная трава росла прямо на пороге, между камней.

На верхней ступеньке сидел, полузакрыв глаза и поджав под себя ноги, какой-то странный тип, курящий фарфоровую трубку. Он был одет в грязные бархатные брюки и военного образца блузу цвета хаки, такую же замызганную, как и брюки. Волосы соломенного цвета падали грязными прядями с его шишковатого черепа. Казалось, он и не заметил приближения Джемса Арнакля.

Джемс кашлянул, чтобы привлечь его внимание, поставил ногу на первую ступеньку и спросил решительным тоном:

— Добрый день, приятель. Что, Миллеры здесь живут?

Человек несколько раз затянулся из своей трубки и сказал, не поднимая глаз:

— Второй этаж, дверь налево…

— Спасибо, братец… — поблагодарил Джемс.

Он вышел на площадку, обошел сидящего на ней человек а и стал подниматься по деревянной расшатанной лестнице.

На втором этаже он остановился перед дверью слева и деликатно постучал. Изнутри доносились различные шумы, но Джемс не получил никакого ответа. Тогда он стал стучать громче. Внутри по-прежнему продолжался шум и, по-видимому, никто там не обращал внимания на его стук. Потеряв терпение, он повернул дверную ручку, толкнул дверь, которая со скрипом отворилась.

Джемс был из тех парней, которых трудно удивить чем-либо. За свою полную приключений жизнь он немало всего перевидел. Но на этот раз его взору предстал спектакль, от которого он просто остолбенел: его глаза округлились, а рот от изумления широко раскрылся.

Посредине единственной комнаты, среди неописуемого беспорядка мужчина и женщина, казалось, занимались странной игрой. Женщина средних лет, с расстегнутым корсажем одной рукой держалась за грудь, а другой — показывала на часы, висевшие на стене. Мужчина, сидящий на железной кровати, держал над собой раскрытый зонтик и свободной рукой стучал себя по ногам молотком.

Ошеломленный, Джемс некоторое время смотрел на них с изумлением, потом все же решил, что будет лучше заявить о своем приходе.

— Хелло, друзья! Можно говорить в этом доме?

Слова его, казалось, упали в пустоту. Мужчина и женщина, не обращая на него никакого внимания, продолжали свою дикую игру. Обеспокоенный всем этим, Джемс осторожно закрыл за собой дверь и спустился на два этажа.

Малый все так же сидел и курил свою трубку на ступеньке у входа. Джемс похлопал его по плечу и спросил:

— Скажи-ка, друг, мне кажется, что что-то неладное творится у Миллеров…

Человек вынул изо рта трубку, поднял к Джемсу свое потасканное лицо и спокойнейшим образом ответил:

— А что?

Джемс приблизился к нему и сказал:

— Я стучал много раз, но так как никто мне не ответил и не открыл дверь, я вошел сам. Эти люди ведь совершенно сумасшедшие. Девица полуодета и почему-то указывает на часы, а тип держит над собой раскрытый зонтик, сидя на кровати, и ударяет по своим ногам молотком…

Не выказывая ни малейшего удивления, парень спросил:

— Вы с ними знакомы?

Джемс покачал головой.

— Нет, — ответил он, — в первый раз вижу их.

Человек пожал плечами, снова затянулся из своей трубки и продолжал:

— Это ведь глухонемые, — сказал он. — Я лично понимаю, о чем они говорили. Она поясняла ему, что настало время идти за молоком, а парень ей отвечал, что у него ломит ноги и что скоро пойдет дождь.

Обалдевший от такого объяснения, Джемс посмотрел на небо. На него упало несколько дождевых капель; страшно недовольный этим обстоятельством, он пробормотал сквозь сжатые зубы:

— Так что, это оракул какой-то, этот парень?!

Потом немного подумав, он нагнулся к своему собеседнику и спросил:

— А они умеют читать?

Человек вынул трубку изо рта:

— Безусловно. Если вам надо у них что-нибудь спросить, напишите все это на бумаге.

И так как начался дождь, он встал и вошел в дом.

Джемс Арнакль снова поднялся на второй этаж и уже без всякого стука вошел к Миллерам. Женщина, не застегнув своего корсажа, устроилась на стуле и дремала. Ее грудь по-прежнему была обнажена, но Джемс уже не обращал на это никакого внимания. Мужчина сидел на том же месте, но он уже закрыл зонтик и отложил в сторону молоток. Он тоже казался сонным.

Джемс приблизился, к ним и поприветствовал их. Мужчина и женщина внезапно обнаружили его присутствие и уставились на него вопрошающим взглядом. Джемс дружески им улыбнулся, потом достал из кармана записную книжку и на чистой странице написал крупными буквами: «Знаете ли вы этих людей?»

Из другого кармана он достал фотографии мисс Пантер и мисс Мурки и вместе с листком бумаги протянул их мужчине. Глухонемой посмотрел на оба портрета, лицо его вдруг прояснилось. Он прочитал вопрос, заданный Джемсом, положил фотографии возле себя и протянул руку за бумагой и карандашом. Он быстро написал несколько слов внизу страницы, и Джемс, подойдя ближе, прочел через его плечо:

«Да, это кузины моей жены».

Заинтересованный, Джемс почесал себе затылок, потом потер нос и фыркнул. Взяв карандаш и бумагу у мужчины, он написал следующий вопрос: «Как их зовут?»

И сразу же получил ответ: «Эмили и Нора Мурки».

Джемс снова почесал себе затылок, потом, подумав несколько секунд, снова задал вопрос: «Какое у них родство?»

Глухонемой ответил одним словом: «Сестры».

Еще более потрясенный, Джемс взял карандаш и бумагу и исписал всю страницу интересовавшими его вопросами. Таким образом ему удалось узнать, что семья Миллеров не видела Эмили Мурки в течение уже нескольких лет, но что поддерживала с ней связь при помощи посланий довольно регулярно. А что касается Норы, то глухонемой утверждал, что она приезжала повидаться с ними как раз в прошлом месяце и что они получили от нее несколько писем. Они не знали, что она стала артисткой мюзик-холла под псевдонимом мисс Пантер.

Это были все сведения, которые Джемсу Арнаклю удалось получить. По всей видимости, глухонемой еще не знал, что обе женщины были мертвы. Посетитель поблагодарил их широкой улыбкой и удалился.

Дождь шел уже очень сильный. Не встретив больше человека с трубкой, Джемс побежал к своей машине, быстро вскочил в нее и уехал.

Было около семи часов вечера, когда Питер Ларм вернулся в агентство. Он невольно брезгливо поморщился, когда вошел в комнату Флосси, заполненную дымом. С сигаретой в зубах молодая женщина, казалось, мечтала. Ее тонкие пальцы любовно сжимали маленький стакан, наполовину налитый ее любимым портвейном. Увидев Питера, она приветливо улыбнулась, но он не заметил этого и строго спросил:

— Джемс еще не возвращался?

Она отрицательно покачала головой и снова загадочно улыбнулась.

— А Майк?

Флосси вынула сигарету изо рта и ответила:

— Тоже нет. Но они оба прекрасно знают, что должны быть здесь в семь часов.

В горле Питера запершило от этого невозможного табачного дыма и невыносимого запаха. Он кашлянул и проворчал:

— Как только они появятся, пошлите их сразу же ко мне и сами приходите.

Он вошел в свой кабинет, широко распахнул окно и упал в кресло с глубоким вздохом облегчения. Потом нащупал в своем кармане плиточку шоколада, достал ее, быстро развернул, сломал пополам и, положив кусочек в рот, сразу же достал сигарету и закурил.

Дело представлялось ему все более и более запутанным. Странное появление Гледис заинтриговало его. Безусловно, в этой игре был шанс, что она с ним неискренна, и, возможно, ее роль задумана так, чтобы как можно больше выведать у него о его планах, потому что она была заодно со Стефаном Дунсом, и в то же время предпринять самим все меры предосторожности и по возможности обезопасить себя.

Питер усмехнулся. Если темноволосая Гледис имела намерение обмануть его, то он ей не завидовал. Она тем самым навлекала на себя очень большие неприятности.

Так и сидел он со своими мыслями и сомнениями, как вдруг из комнаты Флосси послышался пронзительный голос Майка Сорела. Через десять секунд детектив агентства появился собственной персоной перед Питером, как всегда в растрепанном виде.

Майк Сорел был, бесспорно, весьма забавным человеком. Небольшого роста, коренастый, да к тому же природа наградила его слишком большой головой. На его круглом красном лице беспрестанно бегали широко расставленные глаза. Его тонкие губы прикрывали потемневшие от табака зубы. Манера одеваться также была необычной. На нем был светло-лиловый костюм и галстук, на котором нарисована голая женщина.

Майк Сорел не отличался особым умом, но был добросовестным и трудолюбивым сотрудником и четко выполнял псе распоряжения своего патрона. Вместе с Джемсом Арнаклем они составляли исключительную пару. Конечно, у него были и недостатки, и было их немало. Его нетерпимость по отношению к официальной полиции принесла немало неприятностей агентству. Кроме этого, он был очень неравнодушен к сексу, в любом его проявлении, и очень любил всякие шутки, подчас весьма рискованные.

Засунув большой палец за отворот пиджака, он направился прямо к Питеру, издали приветствуя его своим тонким голосом.

— Салют, патрон! Я провернул весьма хорошее дело…

Питер не выказал ни малейшего знака поощрения. Удалось ли Майку выполнить порученное дело или нет, но он, по его словам, всегда провертывал «хорошее дело». Немного сухо Питер произнес:

— Садись и подожди минуту. Когда придет Джемс, мы поговорим.

В этот момент дверь в коридоре с шумом хлопнула и раздался громкий голос Джемса Арнакля. Вслед за этим послышался смех Флосси и их приглушенные голоса.

Питер начал уже терять терпение, когда, наконец, дверь кабинета открылась, и, подталкиваемая Джемсом, который пристроился сзади нее, вошла Флосси с покрасневшим лицом.

— Это черт знает что такое, какие у этой девочки твердые ягодицы. Как камни! — с улыбкой проговорил Джемс.

Питер сделал вид, что не расслышал его слов, и кивком головы указал им на стулья. Флосси устроилась между двумя сотрудниками агентства и так одернула свою юбку, что невольно привлекла внимание к своим бедрам, потом небрежной рукой провела по затейливо украшенному лифу платья.

Не показывая вида, что он опять заметил ее маневр, Питер положил руки на стол и обратился к Майку.

— Ну, начнем пока с тебя, — сказал он. — Мы тебя слушаем.

Майк Сорел поправил свой необычный галстук, выпрямился на стуле и начал с пафосом:

— Вот так, шеф, я был в мюзик-холле. Я проник в помещение и узнал, что легавые орудовали там еще сегодня утром. Но что касается отпечатков пальцев, то тут ничего… Все было вычищено так, что не найти следов ни одного пятнышка. Я показал фотографию этой Мурки всем мышкам там. Но ни один человек ее не узнал.

Питер привстал и недовольно перебил его.

— Ничего в этом удивительного нет! Раз девица сама маскировалась во время работы, то это вполне естественно. Продолжай!

— Я немного расспросил о номере девушки. Никто ничего не знает, ни один присутствующий даже за кулисами ничего не понимал в ее фокусе. После каждого выстрела свет гас только на три секунды. Это совершенно точно зафиксировано. Ты говорил, что за это время она не могла бы поднять руки. По словам тамошних мышек, она заставляла приносить к краю сцены нечто похожее на кабину из дерева, в которой находилась ее костюмерша. Там она снимала, свои одежды, пока было темно на сцене. Но тем не менее во всем этом есть что-то неладное. Я в этом совершенно убежден.

Он снова поправил узел своего впечатляющего галстука, засунул оба больших пальца за отвороты пиджака и продолжал:

— Кажется, в первый раз мисс Пантер показывала свой номер в Нью-Йорке. До сего времени она большей частью работала в Калифорнии и во Флориде. По словам легавых, она имела там просто ошеломляющий успех.

Он принял вдруг игривый вид и заерзал на стуле.

— Мне, конечно, понятно это, — уточнил он. — Такая девочка, как она, и снимает во время представления все свои шмотки прямо на сцене… Это, конечно, должно нервировать зрителей.

Флосси бросила на него косой взгляд и немного одернула свою юбку на бедрах. Не вступая в разговор с Майком, Питер обратился к Джемсу, взгляд которого, казалось, не мог оторваться от ляжек секретарши.

— Ну, теперь твоя очередь. Ты что-нибудь узнал в Филадельфии?

Джемс с трудом оторвал свой взор от приятного для него зрелища и, прежде чем ответить, кашлянул в кулак.

— Я был в Филадельфии, патрон, — начал он. — Но, черт меня побери! И только для того, чтобы найти адрес, а ты говорил, что это очень важно. Наконец, мне удалось…

Мгновение помедлив, он продолжал уже более спокойно:

— …Но будет лучше, если я расскажу все по порядку. Это такое заброшенное местечко, которое вряд ли где встретишь. На крыльце этого дома, если его можно так назвать, я увидел одного типа, с весьма философским складом ума. Ты что-нибудь понимаешь, а? Вот так и я сначала ничего не понял и был в большом недоумении. Ладно… Я спросил его, живут ли здесь Миллеры, и он мне ответил: «Второй этаж, налево». Я влез туда, постучал, но никто не отозвался на мой стук. Ты, может, думаешь, что меня это остановило? Нет! Я толкнул Дверь и вошел. О, если бы ты мог видеть эту картину! Но лучше я расскажу все в деталях. Представь себе, сидит девица, вытащила свои коробки из-под молока наружу и давит на одну, как будто ей плохо. Одновременно она указывает на часы…

Флосси неожиданно разразилась сумасшедшим смехом. Майк слушал с раскрытым ртом. Питер ударил кулаком по столу:

— Когда ты, наконец, кончишь корчить из себя идиота?!

Джемс с недоумением посмотрел вокруг. С обиженным видом он проговорил:

— Прежде всего, я не понимаю, что смешного в том, что я сказал. Это действительно так было, и я думал, что, может быть, будет полезным рассказать вам все наиболее подробно… Итак, девица нажимала на свою коробку для молока и указывала на часы…

Сумасшедший хохот Флосси, которая откинулась на своем кресле, снова прервал его. Рассердившись, он хлопнул себя по бокам и закричал:

— Боже мой! Мы что, говорим серьезно или нет?

Вмешался Питер:

— Флосси, прекратите свой глупый смех и держитесь спокойнее или уходите совсем отсюда.

Откинувшись в кресле, Джемс провел волосатыми пальцами по ноздрям, глубоко вздохнул и продолжал:

— Итак, девица нажимала на коробку для молока и указывала на часы. А тип держал над собой открытый зонтик, сидя на кровати и ударяя себя молотком по ногам…

На Флосси опять напал неудержимый смех. Ее голова склонилась до колен, и она сотрясалась всем телом. Потом она с трудом выпрямилась, встала с кресла и, будучи не в силах больше сдерживать смех, покинула кабинет. Удивленный, Майк не мог ничего понять.

Убедившись, что Питер по-прежнему слушает его, Джемс продолжал рассказывать:

— Как ты думаешь, какое впечатление это произвело на меня? Я сказал себе, что они, видимо, просто сумасшедшие, и, прикрыв дверь, спустился вниз, так ничего и не поняв. Пришлось спросить у этого философа, что все это может означать.

Тогда философ сказал мне, что сумасшедшие со второго этажа это просто глухонемые люди. Это мне сразу же объяснило все. И я снова поднялся наверх. Тут мне пришла в голову гениальная мысль. Ты ведь меня знаешь, патрон? В случаях, подобных этому, я никогда не позволю себе растеряться. Итак, у меня возникла гениальная идея. Я взял свою записную книжку и записал в ней вопросы, которые собирался им задать.

Чрезвычайно довольный собой, он посмотрел на Майка, потом на Питера. Не встретив ответной реакции, несколько огорченный этим, он продолжал уже не в таком приподнятом настроении.

— Как оказалось, девица Мурки была сестрой мисс Пантер. Это были двоюродные сестры жены Миллера.

Питер от неожиданности переменился в лице.

— А ты не мог сказать этого раньше, дурацкая твоя башка?

Потом, взяв себя в руки и вновь обретя спокойствие, он спросил с небольшим сомнением:

— А ты абсолютно уверен в этом?

— Но, послушай, патрон, за кого ты меня принимаешь?

Питер несколько раз ущипнул себя за кончик носа и спросил:

— А Миллер написал свои ответы на листах твоей записной книжки?

— Да.

— Покажи…

Джемс достал из кармана и протянул Питеру свою записную книжку. Питер Ларм взял ее, потом открыл потайной ящик своего письменного стола и вынул оттуда письма, найденные у мисс Мурки. Он быстро сверил почерки. Они полностью совпадали.

Питер задумчиво взял сигарету и закурил ее. Обводя взглядом своих сотрудников, он осторожно начал:

— Да… Этот трюк абсолютно все меняет. Если принять во внимание, что мисс Пантер была убита помощницей, то можно задать вопрос, почему же последняя могла убить свою сестру? Какая у нее была на то причина? Потом еще нужно объяснить, почему Эмили была вычеркнута из живущих. Что-то есть во всем этом, что не звучит.

Он собирался продолжить нить своих рассуждений, как вдруг его прервал телефонный звонок. Он снял трубку, послушал и, прижав к груди телефонную трубку, прошептал на ухо Джемсу:

— Это твой дружок, сыщик. У него, без сомнения, имеются для тебя новости. Возьми трубку…

Он протянул Джемсу трубку, и тот, прочистив горло, произнес наигранным расстроенным голосом:

— Алло, я слушаю… А, это ты, старый орешек! Что нового?

Джемс некоторое время молчал, но было видно, что слушал он с большим вниманием и напряжением. Потом, поблагодарив своего корреспондента, он повесил трубку.

— Ну что нового? — поинтересовался Питер.

Джемс, оглядев всех, ответил:

Полицейский врач распотрошил девицу Мурки и сказал, что она умерла от закупорки сосудов, никакой воды в легких не было обнаружено. Никакого яда во внутренних органах. Никаких видимых телесных повреждений, только есть едва заметный след от укола на сгибе руки. Но так как яда не обнаружено, это ни о чем не говорит.

Питер сделал недовольную гримасу. Заключение полицейского врача опрокидывало одну из его гипотез, но он знал, как легко, быстро и поверхностно иногда проводятся вскрытия, которые могут дать неверные результаты.

Выдержав паузу, Джемс добавил, что Мак-Линена выпустили после того, как он сделал свое последнее заявление. На лице Питера не отразилось никаких эмоций. Задумчивым взглядом он смотрел куда-то вдаль и каким-то безразличным тоном произнес:

— Я узнал сегодня, что мисс Мурки была компаньонкой у одной инвалидки на Парк-авеню. Я только не смог узнать номера ее дома.

Он повернулся к Майку и продолжал:

— Ты займешься этим делом. Если эта инвалидка существует, ты обязательно должен найти ее адрес. Но только найди ее адрес, а ее посещением я займусь сам.

Флосси вернулась в кабинет. Ее лицо было красным, и черная тушь размазана по векам. Удивленным тоном она спросила:

— Но патрон, раз клиент освобожден, то ведь не стоит теперь и продолжать дело?

Питер строго посмотрел на нее и ответил:

— Мак-Линена отпустили на свободу, но это совсем не означает, что с него сняты подозрения и он совершенно оправдан от обвинений. Так как официально меня не отстранили пока от дела, я буду продолжать заниматься им.

В этот момент раздался звонок у входной двери. Флосси мгновенно исчезла, закрыв за собой дверь, и несколько минут протекли при полнейшем молчании присутствующих. Потом в дверях показались волосы цвета красного дерева и плутовская физиономия секретарши. Она заявила:

— Это пришла миссис Мак-Линен. Можно ей войти?

Не колеблясь, Питер ответил:

— Да, пусть войдет.

Оба служащих агентства встали одновременно. Питер скомандовал:

— Майк, теперь ты займешься тем, что я тебе поручил, а ты Джемс, иди в свой кабинет и жди меня там.

Молодые люди вышли. Почти сразу же дверь кабинета снова отворилась, и на пороге появилась миссис Мак-Линен с радостным, сияющим от счастья лицом. Мистер Ларм указал ей жестом на кресло и спросил сдержанным тоном:

— Что у вас нового, миссис Мак-Линен?

Женщина одернула белую юбку и ответила голосом, дрожащим от возбуждения:

— Грегори сегодня освободили, и я пришла сразу же сюда, чтобы поблагодарить вас, мистер Ларм. Адвокат сказал, что все это произошло только благодаря вам…

Питер невыразительным тоном ответил:

— Я очень рад, что смог помочь ему выйти из тюрьмы, и я надеюсь очень скоро окончательно обелить его…

Кроткое лицо миссис Мак-Линен выразило сильное удивление. После непродолжительного колебания она проговорила каким-то упавшим голосом:

— Мистер Ларм, мне кажется, что ваша роль в этом деле уже окончена. Я пришла поблагодарить вас и заплатить то, что я вам должна за ваши хлопоты по делу.

Питер нахмурил лоб.

— Я надеюсь, что вы все это говорите несерьезно, миссис Мак-Линен? Освобождение вашего сына, вероятнее всего, только временное. Дело еще далеко не ясное…

— Но… наоборот, мистер Ларм. Полиция теперь убеждена, что это мисс Мурки убила мисс Пантер, а смерть убийцы положила конец и следствию.

Питер странно усмехнулся.

— Ну что ж, я понимаю, — сказал он. — Если полиция и в самом деле так думает, я готов думать так же. Но я очень опасаюсь, как бы не случилось ничего непредвиденного… В ваших же интересах мне следовало бы продолжить розыск.

Выражение страха промелькнуло на бледном лице миссис Мак-Линен, но она с живостью возразила:

— Нет, мистер Ларм, я не хочу этого. Скажите мне, сколько я вам должна, и покончим с этим делом.

Питер невольно сердито щелкнул языком, потом, несколько успокоившись, он вынул из кармана записную книжку в черной обложке и быстро перелистал ее. Он ущипнул себя за нос и ответил:

— Значит, вы дали мне аванс…

— Сто долларов, мистер Ларм.

Питер поднял глаза к потолку и стал шевелить губами, производя быстрый подсчет, потом заявил:

— Вы должны мне еще двести долларов, миссис Мак-Линен.

Кроткое лицо женщины вытянулось. Дрожащей рукой она открыла сумочку и пробормотала:

— Это очень много, сэр. Я ведь не богата…

Питер резко перебил ее:

— Я тоже, миссис, и мои служащие не работают даром. Триста долларов за расследование такого рода, подумайте сами, это…

Не говоря больше ни слова, миссис Мак-Линен вынула из своей сумочки четыре купюры по пятьдесят долларов и протянула их Питеру. Тот поднялся, чтобы пойти открыть перед ней дверь, и проговорил ледяным тоном:

— Попросите расписку у моей секретарши. Доброго вечера и желаю удачи, миссис Мак-Линен.

Он закрыл за ней дверь и сразу же прошел в кабинет Джемса, смежный с его. Устроившись в кресле, предназначенном для посетителей, Джемс курил, устремив взор к потолку. Он быстро выпрямился и спросил:

— Что случилось, патрон?

Равнодушным голосом Питер отдал распоряжение:

— Сейчас отсюда вышла миссис Мак-Линен, последи за ней весь вечер, пока она не войдет в свой дом и не ляжет в постель. Понял?

Джемс немедленно кинулся за плащом, а Питер вернулся в свой кабинет. Через несколько секунд к нему вошла Флосси, вопросительно глядя на него:

— Итак, шеф, все закончено?

Питер мрачно посмотрел на нее и ничего не ответил, потом встал и так же молча направился к двери.

— Я обедаю сегодня в «Бревурт», — сказал он. — Там меня можно будет найти до одиннадцати часов.

Глава 9

Было немногим больше восьми часов вечера, когда Питер Ларм вошел в «Бревурт». Ему всегда нравилась атмосфера этого заведения, которая отлично копировала обстановку старого французского кафе.

Приветствуемый метрдотелем, он оглядел все столики в надежде обнаружить Гледис, но ее пока не было. Он выбрал столик, стоящий немного в стороне, и заказал себе бурбон.

У Питера было отвратительное настроение. Какое-то нарастающее чувство беспокойства стесняло его грудь. История убийства мисс Пантер начинала его интересовать как раз в тот момент, когда его отстранили от дела. У него лично не было никакого сомнения, что заключение судебно-медицинского эксперта официальной полиции не соответствовало действительности. История была гораздо сложнее, слишком много деталей не соответствовало официальной версии.

Во всяком случае, так как он не находился на государственной службе и не мог позволить себе работать без оплаты, он должен был бросить это дело.

Вдруг неожиданно он решил, что отправится завтра к Грегори Мак-Линену, чтобы честно поговорить с ним обо всем и внести ясность в это дело. Приняв такое решение, он несколько успокоился, и к нему вернулось его обычное настроение. Ему уже ничего не стоило любезно улыбнуться Гледис Нутмег, которая только что вошла в ресторан и стояла у дверей, разыскивая его глазами.

Освободившись от своего пальто, молодая женщина подошла к нему. На ней было вечернее платье, выгодно подчеркивающее ее великолепные формы. Питер встал, взял протянутую ему руку и осторожно поцеловал ее в ладонь. Он усадил ее рядом с собой и прошептал с чувством в голосе:

— Я действительно очень счастлив, что могу провести этот вечер в вашей компании, Гледис.

Она как-то смешно заморгала веками, одарила его нежным взглядом и взяла за руку. Глухим голосом с отлично отработанными модуляциями она ответила:

— Это удовольствие взаимно, мистер Ларм.

Подошедшему официанту она заказала аперитив, потом они сообща выбрали меню.

Питеру было интересно знать, известно ли молодой женщине об окончании дела. Чтобы удостовериться в этом, он спросил:

— А что у вас нового по этому делу, Гледис?

Она сразу же приняла озабоченный вид и ответила:

— Я только что ушла от Стефана. Я в точности следовала вашим инструкциям, но, несмотря на мои уловки, не смогла вытянуть из него ничего. Он по-прежнему очень озабочен и так же не доверяет всему свету, в том числе и мне. Мне было нетрудно освободиться на сегодняшний вечер. Он даже сам сказал мне, что неотложные дела мешают ему провести этот вечер вместе со мной, он сможет увидеться со мной не раньше завтрашнего дня…

Питер вздохнул. По всей видимости, молодая женщина игнорировала то обстоятельство, что Мак-Линен освобожден.

Они приступили к ужину и, разделавшись с первым блюдом, Питер спросил:

— Вы представляете себе, чем может быть занят Стефан Дунс сегодня вечером?

Она стала играть своим ножом, устремив взгляд на тарелку. Потом быстрым жестом взяла руку Питера в свою и медленно ответила:

— Не имею ни малейшего представления. Если бы у меня было время, я предупредила бы вас, чтобы вы могли проследить за ним. Я уверена, что это могло бы быть для вас интересным.

Питер размышлял несколько секунд, глядя на Гледис и гладя ее руку, лежащую в его руке. Потом, повернувшись к ней, он спросил:

— А вы не вспомнили больше никаких деталей, которые могли бы иметь отношение к этому делу?

Она томно взглянула на Питера и покачала красивой головой:

— Нет. Я много раздумывала над этим, но я абсолютно ничего не могла вспомнить из того, что могло бы иметь хоть малейшее отношение к этому делу и быть хоть в малейшей степени вам интересно…

Питер больше не настаивал. Гледис была очень красивой, очень пикантной, как раз такой, какая могла бы заставить даже его забыть о делах на этот вечер. Он сразу же стал настойчиво ухаживать за ней, что и ее не оставило равнодушной. Не переставая флиртовать, они закончили свой ужин около одиннадцати часов.

Внезапно Питер решил, что теперь настало время сыграть большую игру и, прежде чем спросить ее, обнял молодую женщину за талию.

— Не кажется ли вам, что теперь мы можем уже уйти?

В темных глазах Гледис появилось выражение лукавства. Она нагнулась к Питеру, давая ему возможность увидеть ее великолепную грудь в глубоком вырезе платья, и спросила, почти не шевеля губами:

— Чтобы пойти куда?

Он придвинулся к ней совсем близко и шепнул ей на ухо:

— Например, ко мне, выпить последний бокал…

Она отстранила свое лицо, чтобы прямо посмотреть на него, и, вдруг покраснев, продолжила свой вопрос:

— А… после последнего бокала?

Он дотронулся рукой до ее бедра и ответил совсем безразличным тоном:

— Потом мы увидим…

Она на мгновение опустила свои тяжелые веки под его возбужденным взглядом и прошептала дрожащим голосом:

— Решено, Питер. Мы отправимся сейчас к вам, а потом — «посмотрим».

Он отнял руку от ее бедра, чтобы отодвинуть стулья, и в этот момент к нему быстрыми шагами подошел метрдотель.

— МистерЛарм?

— Да, — ответил Питер.

— Вас срочно просят к телефону.

Луч надежды промелькнул в глазах детектива. Он извинился перед Гледис и последовал за метрдотелем.

То была Флосси, обезумевшая и говорившая, как ненормальная.

— Это вы, патрон? Поскорее приезжайте в контору. Сейчас туда придет миссис Мак-Линен. Полчаса тому назад был убит Грегори Мак-Линен!

Питер переменился в лице. Он крепко выругался и ответил Флосси:

— Бегу! Вы там будете?

Она тотчас же ответила:

— Я немедленно иду туда.

Питер быстро вернулся в зал и нашел Гледис уже одетой в пальто. По выражению его лица она сразу же поняла, что что-то случилось. Он обнял ее за плечи:

— Я очень огорчен, Гледис, но я вынужден немедленно покинуть вас и вернуться к себе в контору. Очень срочное дело. Вы хотите, чтобы мы увиделись завтра?

Красивое лицо молодой женщины выразило неудовольствие, и она капризным тоном спросила:

— А это действительно так срочно?

Он сразу же взял ее под руку, увлекая к выходу:

— Да, — уверял он. — Произошло убийство.

Он попросил швейцара позвать такси и посадил Гледис в него.

— Позвоните мне завтра утром в девять часов в мою контору. Я постараюсь освободиться, чтобы позавтракать с вами.

Он захлопнул за ней дверцу и подождал, пока такси не уехало, потом быстро направился к своей машине.

Через щель неплотно закрытой двери пробивался свет. Питер быстро вошел в комнату и оказался перед Флосси, лицо которой потеряло свойственное ему обычно выражение лукавства и задора. На одном дыхании молодая женщина выпалила:

— Она здесь…

Питер прошел в свой кабинет. Сидя в кресле, нервно теребя носовой платок, миссис Мак-Линен не обратила внимание на его приход. Ее лицо было восковой бледности, обведенные черными кругами глаза были полны отчаяния, слезы текли по щекам.

Ошеломленный ее видом, Питер сел за письменный стол и проговорил, откашлявшись:

— Вся моя симпатия и сострадание на вашей стороне, миссис Мак-Линен. Вы можете мне рассказать, как все это произошло?

Она внезапно разразилась рыданиями, и Питер отвел свой взгляд. Через некоторое время, вытерев свои покрасневшие глаза, миссис Мак-Линен начала дрожащим голосом:

— Я поехала за сыном в полицию, к сержанту Билу Хастену. Мы вместе вышли оттуда и пообедали в маленьком ресторанчике на Шестой авеню. Потом Грегори сказал мне о своем нежелании провести эту первую ночь у себя дома, и я тотчас же предложила ему переехать на некоторое время в комнату, которую он занимал раньше в моей квартире.

После обеда, около половины десятого, мы вместе отправились к нему, чтобы взять кое-что из белья. Мы, вероятно, пришли туда где-то около десяти, без четверти или без десяти минут десять. Оказавшись в квартире, в которой он, безусловно, провел немало счастливых минут со своей подругой, на него вдруг напало отчаяние, и он чуть ли не плакал. Потом, немного придя в себя, он стал складывать свой чемодан. Я, будучи очень усталой, прилегла на диван. Переживания многих дней его заключения совсем вывели меня из равновесия и обессилили меня. — Она слегка всхлипнула, проглотила слезы и продолжала: — Грегори уже закрывал чемодан, когда кто-то позвонил в дверь. Мой сын выпрямился, побледнев, а я приподнялась на диване, собираясь пойти открыть дверь. Но Грегори помешал мне сделать это и вышел из комнаты, направляясь к входной двери.

Она снова замолкла, ее бледные руки дрожали на коленях. Огромным усилием воли она взяла себя в руки и продолжила едва слышным голосом:

— Я слышала, как он открыл дверь, и сразу же у него вырвался изумленный крик, и одновременно раздались два выстрела, громко прозвучавшие в квартире.

Я вскочила, как сумасшедшая, но у меня так закружилась голова, что я была вынуждена схватиться за стену, чтобы не упасть.

Как только я вбежала в переднюю несколькими секундами позже, я увидела, что мой сын лежит на спине, скрестив руки, около входной двери, которая была настежь открыта. Мне кажется, что я стала кричать, но потом потеряла сознание…

Закрыв лицо ладонями, она разразилась громкими рыданиями. Напряженный, барабаня нервно по столу пальцами, Питер ожидал продолжения.

— Когда я пришла в себя, я бросилась к моему сыну. Он был совершенно неподвижен, и я сразу же поняла, что он мертв. Даже не подумав закрыть дверь, я вернулась в комнату, чтобы позвонить по телефону сержанту Билу Хастену. Он приехал четверть часа спустя, или что-то около того, со своими сотрудниками. Выслушав мои показания, они позволили мне уйти.

Питер, прежде чем спросить, выждал несколько секунд:

— Вы смогли понять крик удивления, вырвавшийся у вашего сына в тот момент, когда он открыл дверь?

Она покачала головой и с большим трудом ответила:

— Нет, сэр. Я не помню, чтобы он сказал что-нибудь значительное. Просто «О!» или «А!». Больше ничего не могу вспомнить.

Питер изобразил недовольную гримасу и продолжал:

— С того момента, когда вы пришли за вашим сыном в полицию, и до момента совершения драмы вы говорили с ним о деле?

Она покачала головой и ответила:

— Нет, сэр. Мы как будто сговорились не касаться этой темы. Ведь мы всегда успели бы это сделать.

— Ваш сын казался счастливым, когда его освободили, или он чем-нибудь был озабочен? Как вам показалось?

Миссис Мак-Линен подняла на Питера глаза, полные слез, и медленно ответила:

— Он казался очень озабоченным, сэр. Это-то обстоятельство меня сразу удивило… Я ожидала увидеть его прыгающим от радости…

В глазах Питера загорелся странный свет. Он продолжал, как бы разговаривая сам с собой:

— Там, в квартире, сейчас находится Хастен со своими людьми, и мне совершенно бесполезно сейчас идти туда. При всех обстоятельствах посещение квартиры ничего не могло бы дать, так как драма разыгралась около двери.

Он в задумчивости ущипнул себя за кончик носа и долгое время оставался в таком состоянии, внимательно глядя на миссис Мак-Линен, потом поинтересовался:

— Ваше присутствие здесь означает, что вы хотите, чтобы я продолжал начатое ранее следствие?

Она стойко выдержала взгляд детектива, и ее взгляд посуровел.

— Да, — ответила она твердо. — И я жалею, что не послушалась вас раньше. Если бы я вам больше доверяла, это ужасное несчастье могло бы и не произойти. По крайней мере, я так предполагаю.

Питер не стал ей возражать. Такого рода признания всегда оставляли его равнодушным. Он встал со своего места и обошел стол, чтобы приблизиться к женщине. Дотронувшись до ее плеча, он предложил:

— Вы теперь должны вернуться к себе и попробовать заснуть. Я обещаю вам, что сделаю даже невозможное, чтобы ваш сын был отомщен.

Она тоже поднялась и стала вытирать слезы.

— Я благодарю вас, сэр. Я вам сейчас же дам новый аванс.

Питер энергично покачал головой и взял ее под руку, чтобы проводить до дверей.

— Обо всем этом мы поговорим позднее, миссис Мак-Линен. Позвоните мне завтра утром, около девяти часов…

Не ответив, она с рыданиями покинула комнату.

Проводив миссис Мак-Линен, Флосси вернулась к Питеру с озабоченным лицом.

— Грязная история, патрон. А вы опять оказались правы.

С устремленным куда-то вдаль взглядом Питер Ларм машинально тер очки и кончик своего носа. Внезапно застекленная дверь с шумом отворилась и появился Джемс с усталым видом и нахмуренными бровями. Увидя патрона, он осторожно закрыл за собой дверь и проговорил тихим голосом:

— Я подождал пока она уйдет, чтобы войти сюда. Как ты мне и сказал, я следил за ней весь день. Выходя отсюда, она отправилась к Хастену за Мак-Линеном. И они вместе пообедали в ресторане на Шестой авеню. Ушли они оттуда около половины десятого и взяли такси, которое привезло их к дому, где жил Мак-Линен. Я остался стоять на тротуаре в надежде, что женщина вскоре выйдет оттуда. Было уже приблизительно одиннадцать часов, когда я увидел Хастена, примчавшегося со своими молодчиками. Тогда я понял, что случилось что-то необычное…

Питер достал из кармана сигарету, закурил и, повернувшись к Флосси, спросил ее:

— Вы не могли бы предложить нам хоть по капле вашего питья?

Флосси мгновенно достала свою бутылку портвейна, поставила на письменный стол два стакана и наполнила их. Питер обратился к Джемсу:

— Ты не видел никого из знакомых тебе людей, входящими в это здание?

Джемс покачал головой.

— Нет. Но, безусловно, за это время было много приходов и уходов. Это довольно большой барак.

Он громко втянул носом воздух и заявил со смущенным видом:

— Там был мой дружок, сыщик. Я бы мог поговорить с ним… Кажется, миссис Мак-Линен вовсе не мать Грегори…

Питер подскочил на месте и схватил своего служащего за отворот пиджака.

— Что такое? Что это ты тут поёшь?

— Мать этого парня умерла, когда ему было лишь два года. Его отец снова женился через несколько лет на совсем молодой женщине. Но между Грегори и его мачехой отношения не складывались, все шло не так, как нужно… По этой-то причине он и покинул отцовскую квартиру…

Питер с живостью спросил:

— А отец?

— Умер два года тому назад.

Питер повернулся к Флосси, которая с открытым ртом остолбенело смотрела на них, застыв с бутылкой в руке. Он с неприязнью вдруг спросил:

— Ну? Вы дадите нам выпить или нет?

Флосси, вся дрожа, подала им стаканы, и они выпили, не глядя на нее. Потом Питер взял Джемса за руку и увел его в свой кабинет.

Там, в кабинете, усадив Джемса в кресло, Питер о чем-то глубоко задумался, а потом с глухим гневом в голосе стал размышлять вслух:

— Все эти фокусы начинают меня раздражать. Мне очень хотелось бы знать, почему эта женщина не сказала мне, что Грегори — только ее пасынок. Если в действительности они не любили друг друга, то надо сказать, что тогда она большая комедиантка. Но забудем об этом на время… Грегори был убит спустя три часа после своего освобождения, и, раз его убили, это означает, что он больше знал, чем положено, и знал что-то важное… И это что-то важное нам необходимо разгадать… Я теперь думаю, что тогда, во время своего первого показания, он все же говорил правду… Кстати, что он тогда рассказывал? Он рассказывал, что его любовница, как и всегда, пришла к нему около полуночи для того, чтобы отдать ему пакет, в котором находилось оружие убийцы. Разумеется, на первый взгляд все это казалось совершенно бессмысленным. Но теперь мне кажется, что Грегори тогда говорил правду или, во всяком случае, он верил, что говорил правду. Ты следишь за моими мыслями?

Он остановился перед Джемсом. Ошеломленный ходом мыслей своего патрона, Джемс только и смог воскликнуть:

— Каково, а патрон?!

Питер продолжал ходить по комнате и логически рассуждал:

— В чем секрет этой истории? Чтобы ответить на этот вопрос, несомненно, надо раскрыть секрет номера мисс Пантер. Я никогда ее не видел, но представляю, как все это могло происходить. По сведениям, полученным Майком в мюзик-холле, служащие этого заведения, которые на своем веку перевидали немало различных трюков, ничего не могли понять в номере мисс Пантер. Теперь уже известно, что револьвер, употребляемый мисс Пантер на сцене, был не настоящим. Один из машинистов сцены в нужный момент задувал свечи, именно в нужный момент. Потом наступала на три секунды полнейшая тишина и темнота. Не на четыре или пять секунд, а именно на три… Но если девица и могла снять свою блузку за три секунды, то совершенно очевидно, что ей было бы гораздо труднее за то же самое время снять брюки и совершенно невозможно успеть снять еще и чулки — и все это за те же три секунды…

Два года тому назад одна женщина обратилась к хирургу-косметологу с просьбой сделать ей пластическую операцию лица, чтобы изменить внешность и сделать ее похожей на определенную личность. Теперь же я совершенно уверен, что существовали две мисс Пантер. И это обстоятельство объясняет все, буквально все. Две девицы: одна из которых находилась на сцене, а другая в это время раздевалась в кабине, которую они просили ставить на краю сцены. Во время наступающей темноты происходила замена артисток, в то время как зрители не видели ничего, кроме вспышки огня. Ты понимаешь?

Маленькие глаза Джемса чуть не вылезли на лоб от такого откровения. Его круглое лицо просияло, и он громко закричал:

— Да ты настоящий гений, патрон!

Но тут же он с сомнением заметил:

— А костюмерша?

— Одна из двух должна была превращаться в костюмершу, ведь это-то совершенно уж просто. Таким образом, для всего света существовала лишь одна мисс Пантер…

Огромное лицо Джемса снова омрачилось и, громко вздохнув, он засопел. Потом осторожно проговорил:

— Но ведь известно, что костюмершей была мисс Мурки, а мисс Мурки совсем не похожа на мисс Пантер.

Питер усмехнулся.

— Вздор! Что заставляет тебя думать, что мисс Мурки была костюмершей мисс Пантер? То, что у нее была найдена одежда, которая была опознана людьми из мюзик-холла. А потом? Одежду ведь очень легко перенести из помещения в помещение, и кто-нибудь мог принести ее туда, где она была найдена.

Джемс притих. Питер стал ходить вокруг своего собеседника, продолжая рассуждать:

— Разумеется, моя гипотеза далеко не все объясняет. Судя по полученным сведениям, номер мисс Пантер пользовался колоссальным успехом и приносил немало денег. При этом можно задать себе вопрос: зачем одной из компаньонок было убивать другую? И потом, почему мисс Мурки была вынуждена умереть, оставив в своем платяном шкафу все это барахло, по которому ее должны были принять за костюмершу или ассистентку мисс Пантер?

Он замолчал и продолжал кружить в молчании по комнате. С неожиданной силой он вдруг проговорил:

— Вместе с тем заявление Грегори не может быть объяснено другим образом. Только так и никак больше. Мисс Пантер, которая была его любовницей, убила другую и покинула мюзик-холл, не привлекая к себе внимания. И она пришла к Мак-Линену для того, чтобы передать ему револьвер.

Он снова остановился, выругался сквозь зубы и, щелкнув пальцами, сердитым тоном продолжал:

— Что-то тут внутри этой истории не звучит! У этой девушки были другие возможности, чтобы избавиться от компрометирующего ее оружия. Принеся его к своему любовнику, она тем самым могла доставить себе большие неприятности, что и показало дальнейшее. И нет доказательств того, что они на самом деле не любили друг друга.

Чтобы уяснить этот момент, можно предположить, что на сцене была убита любовница Грегори и что другая, будучи в курсе любовной истории ее компаньонки, принесла револьвер к Мак-Линену, который, обманутый их сходством, был уверен, что общается со своей любовницей.

При всех обстоятельствах нам нужно предположить, что одна из мисс Пантер находится в живых и что ее-то нам и необходимо обнаружить, чтобы окончательно разобраться в этой истории.

Он снова замолчал на несколько секунд, потом подошел к Джемсу и схватил его за отвороты пиджака. В этот момент раздался телефонный звонок.

Недовольный, что его прервали, Питер подошел к телефону, снял трубку и ответил:

— Питер Ларм у телефона. Я слушаю.

Раздался глухой, страшно испуганный голос Гледис Нутмег:

— Питер, скорее приходите ко мне, это очень срочно и очень важно. Я ничего не могу сейчас сказать по телефону. Но я вас умоляю, приходите. Только поскорее, ради Бога. Ради Бога… поскорее!

Изумленный, Питер быстро спросил, пока она еще не успела повесить трубку:

— Скажите же мне, по крайней мере, хоть самое основное… Ну хоть самую малость…

Его вопрос остался без ответа, так как он услышал отрывистые гудки. Он скомандовал Джемсу:

— Ты все время оставайся здесь. Мне кажется, ты мне еще сегодня понадобишься. Сиди у телефона и никуда не отлучайся. Я, может быть, буду звонить сюда.

Питер стремительно пронесся мимо изумленной Флосси. Дверь за ним оглушительно захлопнулась.

Глава 10

Питер резко затормозил свою машину напротив дома 432 по Шестой авеню. Он подошел к зданию, нашел дощечку с именем миссис Нутмег и нажал на кнопку звонка. Он ждал довольно долго, но без всякого результата. Тогда он наугад нажал на какую-то кнопку поблизости, раздался щелчок, и входная дверь отворилась.

Он бросился бегом по лестнице, не дожидаясь лифта. Достигнув входной двери в квартиру Гледис, он на секунду прислушался, потом решительно постучал. Он услышал в квартире легкий шум: тихий, глухой голос, который он тотчас же узнал, спросил:

— Кто там?

Он ответил таким же голосом:

— Питер Ларм.

Раздался скрип отодвигаемого засова, и дверь отворилась. Питер быстро вошел и повернулся к Гледис, которая старательно запирала дверь.

На молодой женщине был надет восхитительный пеньюар из белой вуали. Было совершенно очевидно, что это на ней единственная одежда. Она немедленно бросилась в объятия Питера и с жаром поцеловала его. Заинтригованный, он осторожно отстранился и спросил:

— Что произошло? Гледис, объясните же мне.

Она казалась какой-то обезумевшей. Она снова прижалась к нему, и он почувствовал, как она дрожит в его руках. Потом она несколько отступила и увлекла его в коридор, а оттуда в нарядную гостиную, слабо освещенную. Она заставила его сесть на низенький диван, широкий и глубокий, устроилась около него и положила свою голову ему на плечо.

— Я боюсь, очень, очень боюсь, — прошептала она.

Он твердо взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.

— Объясните же, почему вы позвали меня?

Она не переставала дрожать и, снова положив голову на плечо детектива, прошептала взволнованно:

— Он хочет меня убить!

Питер высвободился из ее объятий и обхватил руками лицо молодой женщины.

— Говорите же яснее. Кто это «он»?

Она быстро выпрямилась, вскочила и направилась к маленькому шкафчику, выдвинула единым махом один из ящиков и достала оттуда маленький пистолет с костяной ручкой. Неосторожно размахивая этим оружием, она вернулась к Питеру и стала уверять его:

— Понимаете, я все же буду защищаться до последнего. Если он появится, я не стану колебаться и буду стрелять…

Питер в свою очередь быстрым и точным движением вырвал пистолет из рук молодой женщины, после чего сердито проворчал:

— Да объясните же, наконец, черт возьми! Кто вам угрожает? Дунс?

Она бросила боязливый взгляд на дверь и ответила одним только дыханием:

— Вы хорошо его знаете…

Очень недовольный всем этим, Питер прошел через комнату и вернулся в коридор. Он быстро открыл все двери и зажег все лампы.

Вернувшись в гостиную, он застал Гледис лежащей на диване. Ее пеньюар распахнулся, и взгляд Питера невольно задержался на ее золотистой коже. У него на мгновение перехватило дыхание. Он сел около молодой женщины, заставил ее тоже сесть и неуверенной рукой исправил беспорядок в ее одежде. Стараясь говорить спокойно, он произнес:

— Гледис, я очень хочу вам помочь, но для этого необходимо, чтобы вы мне сказали, наконец, в чем же дело?

Она вдруг упала на диван, сотрясаясь от рыданий. Питер почувствовал, как в нем широкой волной поднимается злость. Он резко встряхнул ее, а потом опрокинул на спину, чтобы лучше видеть ее лицо.

Глаза Гледис были сухими, но ее расширенные зрачки и выражение лица говорили о страшной панике. Он отпустил ее и встал. Потом он отправился на кухню и нашел там в раковине, в ведерке со льдом бутылку шампанского. Он взял ведерко и вернулся в гостиную. Гледис встала и покорно проговорила с нервным смехом:

— Позвольте уж мне заняться этим, Питер.

Она захотела взять у него ведерко, но оно выскользнуло у нее из рук, и ледяная вода окатила детектива. Питер испуганно отступил назад и выругался сквозь зубы. Застыв на месте, она огорченно пробормотала:

— Боже мой! Какая я неловкая! Я так огорчена, Питер…

Не отвечая ей, он снял пиджак и бросил его на спинку кресла. Но брюки его тоже были мокрыми. Он подобрал ведерко, бутылку и поставил их на низенький столик.

Как ни странно, но этот случай, казалось, вернул молодой женщине утраченное равновесие, и она предложила:

— Снимите ваши брюки, у меня есть электрическая сушилка, мы просушим их.

Он послушался, а Гледис направилась в ванную. Его охватило чувство неловкости. Что-то в поведении молодой женщины казалось ему несколько фальшивым и настораживало его. Она вернулась из ванной и включила сушилку. Шум электрического мотора мешал их разговору. Недоумевающий взгляд Питера снова упал на пистолет, лежащий на диване, он взял его и отнес на шкафчик. Ни слова не говоря, он вернулся к дивану и сел с краю. Гледис, все более нервничая, водила теплой струей воздуха по мокрым брюкам.

Он попытался размышлять. Когда Гледис позвала его, он решил, что ей угрожает немедленная опасность. Но если опасность существовала вообще, она никак пока не проявлялась. Было бы естественно, если бы она сразу же, после его прихода, объяснила ему подробно причины ее страха. Но она ничего этого не сделала.

Наблюдая за ней, Питеру казалось, что он присутствует на каком-то спектакле, устроенном ради него, но замысел которого ему был непонятен. Он инстинктивно не доверял Гледис. И как он сейчас уже думал, по-видимому, вообще не существовало никакой причины для того, чтобы она с такой стремительностью отстранилась от Стефана Дунса, чтобы так вот, очертя голову, броситься в его объятия. Во всем ее поведении были такие детали, которые даже несколько шокировали его…

Вероятно, Гледис могла следовать определенным инструкциям. Позвав к себе домой, она всячески пыталась задержать его здесь, может быть, с целью отвлечь его внимание от, возможно, очень важных событий. И сколько Питер ни ломал себе голову, он никак не мог представить, что же это могли быть за события…

Грегори был убит вчера вечером. Это был, безусловно, совершенно неожиданный факт, который освещал все дело совсем по-иному. Все было чрезвычайно запутано, но, во всяком случае, по мнению Питера, общая ситуация не так уж значительно изменилась…

Заметно уставшая, Гледис развесила его брюки на спинке стула так, чтобы теплая струя воздуха из сушилки, которую она поставила на стол, была направлена прямо на них, и теперь ей незачем было держать ее в руке. Она, избегая взгляда детектива, вернулась на диван, села возле Питера и прижалась к нему. Питеру казалось, что он играет какую-то строго отведенную ему роль, но присутствие этой красивой женщины не могло оставить его совсем равнодушным, хотя он и сопротивлялся, как мог.

Он громко откашлялся, чтобы очистить горло от сжимающего его комка, и проговорил:

— А теперь, Гледис, говорите, я вас слушаю…

Она обняла его за шею и с дрожью в голосе ответила:

— Только не сейчас… Я не могу говорить при таком шуме.

Он снова взял ее за подбородок. Широко распахнутый тонкий пеньюар представлял его взору замечательные формы молодой женщины. Непреодолимое желание охватило Питера, и нечто, вроде занавеса, опустилось на его рассудок. Для него ничего в настоящий момент не существовало больше, и ничего больше не имело значения, кроме этой красивой женщины, которая так откровенно предлагала ему себя. Он почти с яростью опрокинул ее на диван и впился в ее губы…

Посторонний шум, неожиданно ворвавшийся в его сознание, заставил его очнуться. Перекрывая шум мотора сушителя, до его ушей откуда-то издалека донесся прерывистый звон. Приподнявшись на локте, он увидел, как вдруг изменилось лицо Гледис. Она легко поднялась и пробормотала почти равнодушно:

— Звонят в дверь…

Он быстро вскочил. Даже не подумав о том, в каком он виде, Питер устремился к двери, но она успела схватить его за руку, чтобы удержать.

— Нет, Питер! Нет! Не открывайте!

Он с силой оттолкнул ее, пробежал через комнату в коридор. Полный злости, он отодвинул засов и открыл дверь…

Окруженный, как обычно, своими сотрудниками, перед ним предстал сержант Бил Хастен. Одно мгновение обе стороны ошеломленно смотрели друг на друга, потом, побагровев, полицейский вдруг взорвался:

— Это что же может означать ваша шутка?

Не дожидаясь ответа, он оттолкнул Питера и побежал по коридору в гостиную. Детектив последовал за ним и одновременно с ним добежал до порога комнаты. Наполовину обнаженная, Гледис держала в руке пистолет с костяной ручкой. Сумасшедшим жестом она прижала его к виску и спустила курок…

Звук выстрела ошеломляюще подействовал на обоих мужчин. Они увидели, как на лице молодой женщины появилось выражение неописуемого удивления. Оружие выпало из ее рук, и Гледис, сползая набок, упала на ковер.

Целая серия ругательств одновременно вырвалась у Питера и Хастена. Оба они устремились к инертному телу молодой женщины и приподняли его… Но тут же поняли, что поздно. Маленькое отверстие на виске показывало место, в которое вошла пуля. Смерть Гледис наступила мгновенно.

Удрученный, Питер выпрямился, его руки дрожали. Он старательно избегал инквизиторского взгляда сержанта и направился к дивану, на который упал, бессильно вытянув руки.

Задушенным голосом, в котором перемешались и злость, и растерянность, Хастен сказал:

— Боже мой, Ларм! Вот история, из которой вам будет совсем нелегко вылезти. Что вы тут вынюхиваете?

Питер пожал плечами и встал, ничего не отвечая на вопрос сержанта. Он выключил мотор сушилки, который все время шумел, и наступившая после этого тишина показалась им угнетающе тяжелой.

Детектив бросил взгляд на обоих сотрудников Хастена, которые стояли у входа в комнату, и начал одеваться. Он надел брюки, горячие, но еще не высохшие, потом натянул на себя такой же мокрый пиджак и дрожащей рукой застегнул его. В нем понемногу поднималась невероятная злость, прогоняя все эмоции, вызванные только что происшедшей драмой.

Он с раздражением повернулся к Хастену, взял его за плечи и с силой встряхнул.

— Почему вы приехали сюда? Кто вас сюда послал?

Полицейский грубо схватил Питера за руки и оттолкнул его. В его маленьких глазках пылала ненависть.

— Не корчите из себя дурака, Ларм! — прошипел он. — Вы сейчас действительно попали в грязную историю, и таким образом вам не освободиться из нее. Теперь настала пора играть честно, хотите вы этого или нет! Вы должны будете объяснить, каким образом вы толкнули эту молодую женщину на самоубийство?!

Питера вдруг потряс сильный нервный озноб. Мысли его снова замелькали со страшной быстротой, и ему никак не удавалось взять себя в руки. Он весь как-то сник, и его взгляд скользнул по безжизненному телу прекрасной Гледис. Он устало ответил:

— Согласен, Хастен. Мне тоже кажется, что настало время объясниться… но только не здесь.

Выражение триумфа промелькнуло на жирном лице полицейского. Он повернулся к своим подчиненным и приказал:

— Оставайтесь здесь и ничего не трогайте! Я вернусь в отделение и пришлю вам соответствующую бригаду.

Сидя на стуле в полиции, Питер уже обрел свое обычное хладнокровие. Он вытащил из кармана сигарету и закурил, глядя на Хастена, пока тот устраивался за своим письменным столом.

Один агент в униформе молча сидел за маленьким столиком в углу комнаты с приготовленными бумагами и авторучкой. Полицейский неприязненно посмотрел на детектива и проворчал:

— Теперь начинайте! И предупреждаю вас, не играйте в прятки, коли хотите остаться целым.

Питер несколько раз глубоко затянулся, потом вынул изо рта сигарету и начал говорить:

— Совершенно бесцельно так нервничать, Хастен! Я отлично понимаю ситуацию и буду совершенно откровенен. Как только я, по просьбе миссис Мак-Линен, начал следствие, я немедленно заинтересовался личностью жертвы. Это было одно из первых дел, которым я думал заняться, так как моя роль состояла в том, чтобы попытаться доказать невиновность типа, которого вы тогда считали убийцей. Что сразу же привлекло мое внимание, так это тайна, которая окружала номер мисс Пантер.

Я не знаю, обратили ли вы внимание на это, но, на первый взгляд, ее трюк был вообще никак не объясним. Я же узнал с самого начала, что любовница Грегори Мак-Линена некоторое время тому назад подверглась пластической операции лица у хирурга-косметолога.

С другой стороны, парень же сам вам говорил, что его подруга никогда не разрешала ему встречать ее у подъезда мюзик-холла после окончания представления. Она также никогда не удовлетворяла его естественного любопытства относительно механизма и всей постановки ее номера.

Судя по мнению некоторых зрителей и механиков сцены, которые были гораздо более квалифицированны в этом, чем зрители, реализация спектакля, преподносимого зрителям мисс Пантер, была совершенно невозможна без оригинальных трюков, которые никто не мог разгадать.

Он на некоторое время замолчал, глубоко затянулся и пристально посмотрел на Хастена, лицо которого выражало живейший интерес.

С наигранным смущением Питер продолжал:

— Теперь же я должен сделать вам некоторое признание, раз уж мы с вами решили играть с открытыми картами. После некоторого колебания, причины которого вам сейчас станут совершенно ясны, я, без вашего ведома, решил проникнуть в комнату, которую в «Белфаст отеле» занимала жертва…

Хастен насторожился, но сразу же взял себя в руки и принял безразличный вид. Питер продолжал:

— Я постарался взять в этой комнате все возможные отпечатки пальцев, которые только мог обнаружить, то есть сделал то, о чем вы даже не подумали. Потом благодаря счастливому случаю, о котором позвольте вам не сообщать, я смог получить и отпечатки пальцев самой жертвы… — Он при этом пристально посмотрел на Хастена и продолжал уже более решительным тоном: — Эти отпечатки пальцев совсем не соответствовали тем, которые нам удалось получить в комнате в «Белфаст отеле».

Хастен нахмурил брови, потом резко нагнулся вперед.

— И что же вы хотите этим сказать, Ларм?

Питер глубоко вздохнул и без всякого смущения продолжал:

— Все очень просто, дорогой коллега: существовали две мисс Пантер… В противном случае ее номер ничем нельзя объяснить. Пока одна девушка находилась на сцене перед публикой, другая — снимала нужную часть одежды, которая по замыслу номера должна была исчезнуть при следующем ее появлении… при свете. Это, конечно, было очень просто, но это надо было придумать…

На лице Хастена выразилось чрезвычайное удивление. Он неуверенным тоном заметил:

— Но костюмерша?

— Одна из девиц, по очереди, и играла роль костюмерши, — ответил Питер.

Глаза полицейского превратились в два поблескивающих буравчика. Он прорычал:

— А мисс Мурки?

Бесстрастным голосом Питер ответил:

— Мисс Мурки просто была сестрой одной из мисс Пантер, но она ни в коем случае не могла быть ее ассистенткой. Она на протяжении двух лет безвыездно жила в одной и той же квартире и умерла в ней, а номер мисс Пантер проходил в Нью-Йорке лишь в течение трех недель. Перед этим она выступала в Филадельфии, а последние два года почти исключительно во Флориде и Калифорнии.

Хастен побагровел. С перекошенным лицом и заплетающимся языком он проговорил:

— А как же одежда, которую опознали служащие мюзик-холла?

Питер непринужденным жестом поднял вверх руки и возразил:

— Она, вне всякого сомнения, была подложена в шкаф персоной, которая и убила мисс Мурки.

Хастен неожиданно вскочил со своего места и с силой ударил кулаком по столу.

— Я вас задерживаю, Ларм! Вы попросту издеваетесь надо мной! Ведь полицейский врач дал совершенно официальное заключение судебно-медицинского обследования вскрытого трупа, в котором черным по белому написано, что мисс Мурки умерла от закупорки сосудов.

Питер Ларм лукаво усмехнулся и, не задумываясь, ответил:

— Не хотите ли вы заставить меня поверить, что в течение всей вашей карьеры вы никогда не видели, чтобы полицейские врачи ошибались? Разве не так, Хастен? Я лично совершенно уверен в том, что мисс Мурки была убита, и эта уверенность базируется на том именно факте подозрительного присутствия в ее шкафу этой одежды. Все подстроено так, чтобы полиция сразу же подумала, что мисс Мурки, именно она, а ни кто-нибудь другой, являлась костюмершей мисс Пантер, которая так таинственно исчезла после спектакля и убийства последней.

Хастен снова опустился в свое кресло за письменным столом. Его лицо все еще выражало недоверие. Он, видимо, все еще сопротивлялся убедительной силе доказательств, приведенных Питером. Так как он оставался молчаливым, то детектив счел для себя возможным продолжать:

— Я могу вам представить все отпечатки пальцев, снятых в комнате «Белфаст-отеля». Если вы еще не сняли печати, то сможете сами проделать всю эту работу с самого начала и получить имеющиеся там отпечатки пальцев. Скажите мне, Хастен, тело мисс Пантер уже захоронено?

Хастен отрицательно покачал головой.

— Думаю, что нет, — ответил он.

Улыбка вдруг осветила лицо Питера. Он почти радостно проговорил:

— Ну так это же отлично. Ведь тогда очень легко будет проверить все мои гипотезы. Я думаю, что в ваших же интересах, да и в моих тоже.

Хастен что-то недовольно пробурчал, потом ответил:

— Я подумаю об этом, Ларм. Если только вы не вкручиваете мне в голову разные нелепости, то это, конечно, может в корне изменить ход следствия по этому делу. Я могу только потребовать, чтобы произвели повторное вскрытие трупа мисс Мурки, уже другим врачом. Но если смерть этой женщины окажется действительно естественной, то ваша версия не будет иметь никакой почвы под собой.

Он снова встал, короткое время колебался, потом вдруг скомандовал своему помощнику:

— Можете идти, вы мне больше не нужны.

Агент ушел, унося с собой свои записи. Когда за ним закрылась дверь, Хастен сел на край своего письменного стола и снова заговорил с наигранным добродушием.

— Ну а теперь, Ларм, объясните мне, что вы делали в доме Гледис Нутмег.

Питер принял невинный вид.

— Вы, безусловно, мне не поверите, Хастен, но около полуночи, когда я находился у себя в бюро вместе с миссис Мак-Линен, которая снова просила меня принять ее, эта молодая женщина позвонила вдруг мне по телефону и стала умолять меня срочно приехать к ней под предлогом того, что она должна мне сообщить что-то очень важное, касающееся смерти мисс Пантер. Я, не долго думая, отправился к ней.

Она встретила меня в том виде, в котором вы ее застали, и стала разыгрывать со мной какую-то непонятную комедию. Несмотря на все мои усилия, мне не удалось заставить ее сказать, почему она позвонила и вызвала меня к себе. В тот момент, когда я уже собирался убраться оттуда, так как это казалось мне крайне подозрительным, она опрокинула на мой костюм ледяную воду из ведерка, которое вы могли видеть стоящим на столике. Вы можете сами убедиться, пощупав мой костюм, материя все еще не высохла. Вот почему я и вынужден был раздеться, и она предложила высушить его при помощи электрической сушилки, которую вы тоже видели, так как она была включена в момент вашего прихода, а мои брюки сушились перед ней на спинке стула.

Мы как бы разыгрывали какую-то сцену вдвоем, когда вы позвонили. Она, правда, пыталась меня задержать, умоляя, чтобы я не открывал дверь, и я могу вас уверить, что я ожидал кого угодно, только не вас…

Стараясь сохранить видимость доброжелательности, которую он напустил на себя, Хастен спросил:

— Но тогда почему же она убила себя в тот момент, когда мы вошли?

Питер в недоумении медленно ответил:

— Как только я пришел к ней, она сразу же мне сказала, что кто-то хочет ее убить, и с какой-то лихорадочной поспешностью побежала к шкафу, достала этот револьвер и показала его мне, говоря, что она будет защищаться до последнего. Я взял оружие из ее рук и положил его на шкафчик.

Он замолчал на минуту, потом осторожно продолжал:

— А вы заметили выражение ее лица в момент выстрела?

Хастен издал какое-то неопределенное ворчание, но ничего не ответил. Питер уточнил:

— В ее взгляде было выражение необычайного удивления. Мне кажется, женщина не ожидала, что застрелится, нажимая на курок…

Хастен неожиданно сбросил с себя всю доброжелательность и злобно проговорил:

— Ларм, вы продолжаете издеваться надо мной! Это же ни на что не похоже! Ваше утверждение…

Питер мягко перебил его и добавил:

— Можете думать все, что хотите, Хастен, но я сам совершенно уверен в этом. С первого же момента, как я пришел к этой женщине, у меня было ощущение, что она играет хорошо продуманную роль во всей этой комедии. У нее не было никакой причины пускать себе пулю в голову при вашем появлении. Я уверен, что игра с пистолетом составляла часть представления, которое она разыгрывала со мной, и что она была абсолютно уверена, что пистолет не заряжен. В этом я нисколько не сомневаюсь. Речь идет об убийстве, и убийстве исключительно коварном… Поверьте мне, Хастен, мы имеем дело с убийцей, и с убийцей необыкновенно умным…

У Хастена был недоумевающий, растерянный вид. И, видимо, отказавшись от мысли, которую он не смог понять, он снова принял доброжелательный вид и спросил:

— Ларм, я не хотел бы ничего иного, как верить вам и сотрудничать с вами рука об руку, но между нами существует еще один невыясненный пункт. Я знаю, то есть я прекрасно понимаю, что вы получаете сведения от кого-то из моих подчиненных. Кто-то из моего окружения информирует вас о том, что происходит у нас. Не отрицайте, в этом я совершенно уверен, и вам меня не переубедить. Я только хочу, чтобы вы назвали его имя. И только за эту цену я отпущу вас.

Питер почувствовал желание, невольное желание рассмеяться ему прямо в лицо, но сдержался. Потом коварная мысль зародилась в его голове. Он притворился, что колеблется, и, избегая взгляда Хастена, ответил:

— Хастен, вы ставите меня в невыносимое положение. Вместе с тем я вижу, что у меня нет никакого выбора. Раз вы хотите знать имя, я скажу его вам: это Бесси, ваша секретарша.

Хастен стал пунцовым от гнева и грубо выругался. Он глухо проговорил:

— Это неслыханно! Но с таким лицом, как у нее, конечно, не может быть выбора… — Он снова выругался и, сжав свои огромные кулаки, завопил: — Я немедленно же выкину ее за дверь.

Глава 11

Было уже три часа утра, когда Питер Ларм покинул городское отделение полиции. По звездному небу, как волны, носились огромные облака, и горячий ветер дул с такой силой, что затруднял дыхание.

Питер добежал до своей машины и тотчас же отъехал. Он был вполне удовлетворен тем, как протекала его беседа с Хастеном. Ему удалось убедить сержанта полиции Хастена в своей полной искренности, опустив при этом самые существенные детали дела. Хастен, казалось, не подозревал о существовании связи между мисс Нутмег и импресарио мисс Пантер. Имя Стефана Дунса ни разу не было произнесено.

Кроме того, Хастен не подумал о том, чтобы спросить его, откуда он мог узнать, что мисс Пантер делала себе пластическую операцию на лице. Таким образом, Питер легко мог сдержать обещание, данное им доктору Батеру, — ничего о нем не говорить.

Безусловно, надо было отдать себе отчет в том, что полицейский совсем не был с ним до конца откровенен. Он тоже воздержался от того, чтобы сообщить Питеру, что миссис Мак-Линен не была родной матерью Грегори, а между тем он прекрасно знал об этом.

В настоящий момент для Питера только одно имело значение: драма, которая несколько часов тому назад произошла перед его глазами и которая стоила жизни Гледис Нутмег. Питер никак не мог забыть выражения необычайного удивления, которое появилось на лице молодой женщины после того, как пистолет выстрелил. Она, несомненно, играла перед ним какую-то комедию, которая ей была предложена, и игра с пистолетом была неотъемлемой частью этой комедии. И вне всякого сомнения, прижимая пистолет к виску с таким хладнокровием и спокойствием и нажимая на курок, она совсем не собиралась лишать себя жизни.

Рассуждая таким образом, Питер как сумасшедший несся по пустынным улицам города. Он решил, не откладывая, сразу же, направиться к Стефану Дунсу и любым способом заставить его выложить все, что тот мог знать.

Проехав по улице на большой скорости, он, подъезжая к перекрестку, отпустил газ и нажал на тормоза, собираясь повернуть направо, и тут вдруг его обуял леденящий ужас, и он весь похолодел. Тормоза его машины не действовали, отказали. Понимая, что на такой скорости ему ни за что не повернуть, он решил продолжать путь прямо, но в этот момент какой-то фургон пересек ему дорогу.

Машина заехала на тротуар, и ее правое крыло задело за угол дома. Удар был очень силен. Машина несколько раз перевернулась и остановилась колесами вверх. Так как мотор ее все еще работал, то колеса продолжали крутиться со страшным шумом.

Оглушенный, Питер все же нашел в себе силы выключить зажигание. Лежа на потолке машины, вверх ногами, он почти потерял сознание, но инстинкт самосохранения заставлял его действовать. Наполовину ослепленный, находящийся в каком-то кровавом тумане, он наконец открыл дверцу и вывалился на тротуар. Он несколько раз перекатился через себя, вытянулся на спине, скрестив руки на груди, и потерял сознание.

Его бессознательное состояние длилось недолго. Вскоре он пришел в себя и открыл глаза. Автоматически, с фантастическими усилиями, он встал на колени, потом несколько передохнув, поднялся на ноги и прислонился к стене. Его блуждающий взгляд первым делом остановился на перевернутой машине и затем устремился вдоль пустынной улицы.

Пока еще не способный связать свои мысли, он решил подождать, когда его разум приобретет достаточную ясность, и нетвердыми шагами подошел к своей машине. В дверном кармане, крепко закрытом, он нашел флакон с виски и дрожащей рукой, откупорив его, поднес ко рту. Он отпил немного, и благоприятное действие алкоголя почти сразу же вернуло ему утраченную уверенность в себе. Он несколько раз глубоко вздохнул и почувствовал себя лучше.

Какая-то теплая жидкость стекала по его щеке, он достал носовой платок и неуверенными движениями пальцев стал изучать свое лицо. Кровь текла из довольно глубокого пореза на лбу, над левым глазом. Он старательно вытер кровь и снова сделал несколько глотков виски. Зная причину аварии, он оперся о шасси, чтобы заглянуть в тормозную систему. Подозрение, которое зародилось у него, почти сразу же подтвердилось. Преступная рука сделала отверстие в тормозном цилиндре и выпустила всю тормозную жидкость. Неопределенная улыбка появилась на лице Питера Ларма. Он опять с силой вздохнул, сунул сжатые кулаки в карманы и медленно продолжил свой путь пешком.

Вскоре он нашел ночную аптеку и вошел туда, чтобы сделать перевязку. Его ранения оказались поверхностными и неопасными. Он вышел с забинтованной головой, остановил такси и попросил, чтобы его отвезли к дому, в котором жил Стефан Дунс.

Нажав на кнопку звонка импресарио, он наугад нажал еще на несколько других. Прошло несколько секунд, прежде чем с громким скрипом отворилась тяжелая дверь. На лифте он поднялся наверх и оказался на лестничной площадке, где размещалась квартира Дунса. Осмотревшись вокруг, он без труда нашел его квартиру.

Убедившись, что револьвер на месте, он решительно позвонил в дверь. Долгое время никто не отзывался. Питер снова нажал на пуговку звонка и держал на ней палец по крайней мере минуты две. Беспрестанный звон был слышен за дверью. Питер подождал еще немного и снова позвонил. Не получив никакого ответа, он вытащил из кармана набор инструментов, с помощью которых обычно проникал в закрытое помещение. Но вдруг он одумался. Его взаимоотношения с полицией были не столь дружескими, чтобы он мог позволить себе вызвать своим вторжением в квартиру Дунса новый инцидент. Он положил обратно в карман набор отмычек, спустился вниз и вышел из дома.

Оказавшись на тротуаре, он закрыл тяжелую входную дверь, вырвал маленький листок бумаги из своей записной книжки, сунул его в дверную щель.

Яркий фонарь горел у дежурной аптеки недалеко от дома Дунса. Питер быстро направился к ней, еще довольно сильно чувствуя боль от удара, полученного во время аварии. Он попросил у дежурного позволения позвонить по телефону, набрал номер телефона своего агентства. В ожидании ответа время тянулось бесконечно долго, наконец ему ответил голос Джемса. Питер сердито проворчал:

— Ты, главное, не торопись! У нас ведь очень много времени.

Джемс, уловив иронию, огорченно ответил:

— Прости меня, патрон, я нечаянно заснул.

Питер пожал плечами и недовольным тоном продолжал:

— В объятиях Флосси, конечно? Немедленно присоединяйся ко мне. Я сейчас в аптеке напротив дома, где находится квартира Дунса. Есть новости, я объясню тебе.

Не обращая внимания на недовольное ворчание Джемса, он повесил трубку и вышел из аптеки.

Улица была пустынна. Питер дошел до двери дома, в котором жил импресарио, и обнаружил на месте свой листок бумаги, который перед уходом засунул в щель. Следовательно, никто не входил и не выходил из дома за время его короткого отсутствия, и он отошел от здания метров на двадцать, устроился в темном уголке, чтобы наблюдать за улицей.

Прошло не более десяти минут, когда в конце улицы появился старый «бьюик» и остановился недалеко от него. Из автомобиля показалась огромная фигура Джемса. Не успел он вылезти из машины, как перед ним возник Питер, вводящий его в курс дела:

— Имеется еще один «охлажденный». Молодая женщина Нутмег, приятельница Стефана Дунса, та, которая вызвала меня из конторы после ухода миссис Мак-Линен. Я потом объясню тебе все это. Я уже поднимался и звонил в квартиру этого зубра, но он не отвечает. Оставайся здесь и наблюдай за ним, если он выйдет из дома… Знаешь, я сказал Майку, чтобы тот последил за ним, так что он должен вскоре прийти сюда. Когда он придет, передай ему поручение, а сам немедленно возвращайся в агентство.

Кивком головы Джемс подтвердил, что все понял. Его усталый и виноватый вид говорил Питеру, что его подозрения относительно времяпрепровождения Джемса в компании Флосси были не лишены основания. Не высказывая по этому поводу никаких комментариев, он быстро удалился, даже не воспользовавшись машиной, которая могла понадобиться Джемсу для наблюдения за Дунсом.

Питер бесшумно проник в агентство и закрыл за собой дверь. Флосси спала, положив голову на пишущую машинку. Она весьма грациозно всхрапывала во сне. У Питера было желание пройти мимо, не разбудив ее, но потом, неожиданно придя в хорошее настроение, он громко закричал:

— Стреляй по убийце!

Флосси резко выпрямилась, ища вокруг себя воображаемый телефон, и машинально ответила, окончательно еще не проснувшись:

— Говорит «Детективное агентство». Подождите немного, мистер Ларм займется вами.

Придя в себя и увидев своего начальника, она совсем ошалела. Питер спокойно спросил:

— Что это с вами, Флосси? У вас кошмары?

Она промямлила что-то невразумительное, глаза ее округлились. Указав пальцем на лицо Питера, она спросила:

— Вы что, боролись с бульдозером, что ли?

Питер прижал палец к губам и ответил, устремив подозрительный взгляд на входные двери:

— Тссс… не так громко, это ведь камуфляж!

Он подошел к Флосси и дружески похлопал ее по заду.

— Вы не забудьте только поставить в счет эти сверхурочные часы работы, деточка. А не осталось ли что-нибудь в вашей бутылке?

Она протерла глаза своими маленькими кулачками, откинулась на стуле, чтобы достать бутылку портвейна из ее обычного места, и наполнила два стакана. Они молча чокнулись. Выпив, Питер посмотрел на часы. Было около пяти часов утра, и самым разумным было бы пойти и немного отдохнуть в ожидании нового дня. Он направился к своему кабинету и сказал Флосси:

— Идите устраивайтесь в кресле, там вам будет немного удобнее, чем здесь, на вашем стуле.

Она откинула прядь волос, упавшую ей на лицо, и последовала за ним, не забыв прихватить с собой бутылку. Питер включил только лампу на письменном столе, кабинет был погружен в полумрак, и они устроились, один против другого, в креслах, предназначенных для посетителей. Веки у Флосси моргали, как у ребенка, который просто падает от желания заснуть. Она сделала над собой заметное усилие, чтобы спросить:

— Дело продвигается, шеф?

Он без улыбки ответил:

— Да, и так и сяк. Только стало еще на один труп больше.

Флосси почему-то вдруг радостно улыбнулась и ответила:

— Да? Тем лучше!

Потом неожиданно, осознав услышанное, она поджала губы.

— Что это вы такое сказали? Еще один труп? Чей же это труп?

— Это труп очень красивой женщины, которую вы не знали, — разъяснил он и, откинувшись на спинку кресла, вдруг спросил: — Джемс хорошо себя вел здесь, когда вы оставались с ним наедине?

Лицо Флосси стало непроницаемым, но с неожиданной живостью она стала уверять:

— О да, патрон! Ну до чего же он хорош, этот парень. Вы видели же его руки! Настоящий гиббон…

Питер слегка выпрямился в кресле, бросил на нее быстрый взгляд, но, пожав плечами, ничего не сказал и снова обмяк в кресле. С устремленным куда-то вперед взглядом, Флосси, казалось, продолжала грезить, потом неожиданно, приняв озабоченный вид, она схватила бутылку, стоящую перед ней на полу, за горлышко и заявила:

— Лично я знаю, кто виноват.

Не шевелясь, Питер высказал свое удивление:

— В самом деле?! Значит, вы знаете больше меня.

Она подняла бутылку и поставила ее на свои колени. Задумчивым тоном она продолжала:

— Патрон, вы просто смеетесь надо мной. Уже давно вам хорошо известен конец этой истории, это ведь так просто… В записной книжке мисс Мурки были два номера телефона, по которым она должна была позвонить в течение дня. Это были телефоны Стефана Дунса и миссис Мак-Линен. Это же ясно, как белый день. Миссис Мак-Линен, должно быть, любовница Дунса, и они оба были в заговоре, чтобы убить всех этих…

Питер даже привстал и уже с нескрываемым восхищением посмотрел на свою секретаршу.

— Вы просто потрясающи, Флосси! — сказал он. — Мне очень хочется назначить вас первым детективом нашего агентства вместо Джемса.

Она ухмыльнулась и стала убеждать его:

— О нет, патрон! Джемс хороший парень, а это назначение доставило бы мне слишком много хлопот. Он способен упрекнуть меня…

Продолжая сохранять серьезность, Питер спросил ее:

— А вы помните, чем были написаны номера этих телефонов в записной книжке мисс Мурки?

Флосси на мгновение задумалась, и последовал ее ответ:

— Ну конечно, патрон. Они были написаны шариковой ручкой.

Питер слегка улыбнулся и добавил:

— Совершенно точно, Флосси, но и в этом определенно что-то не совсем естественно. В сумочке мисс Мурки находился небольшой карандаш, которым она, без сомнения, пользовалась для записей в своей книжке. Но этот карандаш не был красным и не был шариковым…

Глаза Флосси округлились, и она проговорила огорченным тоном:

— Но, патрон, ведь вы же забыли сказать мне об этом!

Питер решил извиниться:

— Я очень огорчен этим обстоятельством, Флосси. Внимательно просматривая эту записную книжку, я обнаружил, что записи, которые нас интересовали, были сделаны не почерком мисс Мурки. Я сравнил их с другими номерами телефонов, записанными ее рукой, и в этом нет никакого сомнения. Номер 6, например, она писала начиная сверху, а этот номер записан начиная снизу. Все совершенно очевидно…

Флосси казалась огорченной и спросила несколько неуверенно:

— Итак, патрон, какое же решение вы приняли?

С серьезным видом Питер проговорил:

— Все очень просто, Флосси, мне будет достаточно найти такого человека, который пишет красной шариковой ручкой и который начинает писать цифры снизу.

Лицо Флосси вновь прояснилось.

— Значит, патрон, это не может вызвать особых затруднений в дальнейшем расследовании.

— Особенных нет, — ответил он. — Среди восьми миллионов людей, обитающих в Нью-Йорке, можно предположить, что не больше половины пишет именно так.

Рот Флосси в изумлении раскрылся, она была немного ошеломлена словами своего патрона. Решив, что не стоит больше играть в детектива, она налила себе в стакан портвейна и одним залпом проглотила его.

— За ваше здоровье, — сказал Питер. — Теперь, я полагаю, можно будет и немного поспать.

Отодвинув стакан и бутылку подальше от себя, она поджала под себя ноги, устраиваясь поудобнее. При этом ноги ее оставались совершенно неприкрытыми. Смущенный, Питер проговорил недовольным голосом:

— Вы бы лучше повернули свое кресло в другую сторону.

Она подняла голову и посмотрела на него с видом полнейшего недоумения.

— Почему, патрон?

Питер уставился взглядом на ляжки молодой женщины и ответил:

— Неужели вы думаете, что я смогу спать, имея это перед глазами?

Она тихо засмеялась, положила голову на спинку кресла и предложила ему:

— Если это вас так смущает, вам остается лишь одно — повернуть ваше кресло!

Питер об этом и не подумал. Он ответил неопределенным ворчанием и резко повернул свое кресло. Молчание воцарилось в комнате.

Глава 12

Они были разбужены около семи часов утра шумным вторжением Джемса Арнакля, лицо которого выглядело бледно. Огромный детина бросил подозрительный взгляд на Флосси и заявил сиплым голосом:

— Майк пришел сменить меня, и я оставил его там. Что мы теперь будем делать?

Питер встал, одуревший от усталости, как будто бы он совсем и не отдохнул. Он медленно потянулся, зевнул так, что чуть не свихнул себе челюсть, и, немного помедлив, ответил:

— Подожди меня несколько секунд, мы сейчас отправимся вместе с тобой.

Он прошел к умывальнику, пустил холодную воду и намочил себе лицо и голову ледяной водой. Окончательно проснувшись, он встряхнулся, ощупал повязку на лбу и старательно причесал свои сильно вьющиеся волосы. Затем он поправил галстук и застегнул воротничок сорочки. Приведя себя в порядок, он вернулся в кабинет, в котором Флосси и Джемс о чем-то оживленно спорили, хотя и тихими голосами.

Джемс уже обрел свое обычное хладнокровие и решительно проговорил:

— Я готов, шеф. Да ты никак ранен?

Не отвечая, Питер нагнулся, чтобы поднять с пола бутылку с вином, налил себе в стакан и залпом выпил.

Потом он протянул бутылку своему подчиненному, вытирая губы тыльной стороной ладони и пробормотав при этом:

— Вот, угощайся. В сущности, эта штука совсем неплохая.

Джемс без всяких церемоний взял бутылку и сделал несколько хороших глотков прямо из горлышка, что, без сомнения, доставило ему немало удовольствия. Его лицо красноречиво говорило об этом. Флосси поспешила побыстрее отобрать у него остатки своей собственности. Джемс подождал, пока Питер вышел из кабинета, чтобы сорвать поцелуй с губ красивой секретарши, и устремился вслед за своим начальником.

Они одновременно вышли из агентства на улицу, и Питер направился к старому «бьюику», заявив:

— Мы возьмем на этот раз твою старую тачку.

Удивленный, Джемс посмотрел вдоль улицы и, не обнаружив машины Питера, спросил:

— А что это ты сделал со своей машиной, патрон? Я видел, что сегодня ночью ты вернулся пешком.

Питер, открывая дверцу машины, как бы вскользь заметил:

— Я перевернулся на ней. Какой-то шутник провертел дырочку и выпустил из нее тормозную жидкость.

Джемс выругался сквозь зубы, сел за руль и спросил:

— А ты знаешь, кто этот дьявол?

Питер лукаво усмехнулся.

— Если бы я знал этого умника, я давно бы уже сказал ему пару ласковых…

Джемс включил мотор.

— Куда мы поедем?

— К миссис Мак-Линен.

После того как машина тронулась с места, Джемс решил уточнить:

— А что ты от нее хочешь? Ведь можно было бы просто позвонить ей по телефону.

Невозмутимый Питер Ларм сухо ответил:

— То, что я хочу ей сказать, нельзя сказать по телефону.

Джемс был вполне удовлетворен этим ответом, так как он привык во всем полагаться на своего патрона, и, не раздумывая, нажал на газ.

Была почти половина восьмого, и на улицах еще было совсем мало машин. Они быстро добрались до места назначения, и как детектив, хорошо знающий свое ремесло, Джемс остановил машину на довольно порядочном расстоянии от дома, в котором жила миссис Мак-Линен. Выйдя из машины и захлопнув дверцы, Питер удивился:

— Разве ты не запираешь машину на ключ?

Джемс пожал плечами.

— Скажешь тоже! Нужно быть действительно сумасшедшим, чтобы запирать подобное барахло.

Они отошли от машины и остальной путь проделали пешком. Подойдя к двери, Питер машинальным жестом нажал сразу на несколько кнопок, окружающих кнопку той квартиры, в которой жила миссис Мак-Линен. Прошло несколько секунд, и дверь отворилась. Они вошли в холл, и Питер скомандовал Джемсу:

— Ты поднимаешься по лестнице, а я — на лифте.

Джемс хотел запротестовать, но поразмыслив, послушался Питера. Они встретились на лестничной площадке и прошли по коридору до двери квартиры. Питер решительно позвонил в дверь. Прошло две минуты. Никакого ответа не последовало. Питер снова нажал на звонок, и все безрезультатно. С недоумевающим видом он повернулся к Джемсу и прошептал:

— Спустись поскорее вниз и посмотри, тут ли еще ночной портье. Спроси его, не видел ли он эту квартирантку входящей или уходящей из дома.

Джемс утвердительно кивнул головой и сразу же удалился. Чтобы как-нибудь скоротать время, Питер продолжал нажимать на кнопку звонка. Джемс скоро вернулся. Нахмурив брови, он сразу же заявил:

— Не стоит тебе трудиться, патрон, эта женщина уехала из дома час назад. Она попросила ночного портье помочь ей спустить ее чемодан и уехала куда-то на такси. Этот тип не слышал, какой адрес она назвала водителю.

Питер невольно коротко свистнул, на его лице появилась странная улыбка.

— У меня создается такое впечатление, что как раз сейчас-то и начинается движение, — сказал он. — Надо поскорее убираться отсюда, нам нельзя терять времени.

В тот момент, когда они выходили из дома, длинный черный лимузин, который они не сразу узнали, вдруг остановился перед домом. Из него вышел Хастен со своими сотрудниками и пролаял:

— Вы и здесь опять что-то фабрикуете?

Приветливо, с улыбкой, Питер ответил:

— Вы появились слишком поздно, Хастен. Птичка недавно улетела. Она уже успела удрать.

Полицейский вздрогнул, покраснел, потом, видимо, справившись со своим смущением, довольно спокойно спросил:

— Вы в этом уверены?

Джемс энергично закачал головой и заявил:

— Абсолютно уверены. Честно, сержант. Она укатила отсюда уже с полчаса назад. Ночной дежурный спускал ей чемодан.

Хастен весь скривился и выпустил целую серию отборных ругательств. Каким-то неопределенным тоном, в котором все же проскальзывало недоверие, он спросил:

— А вы почему хотели ее видеть?

С видом полнейшей откровенности Питер ответил:

— Это ведь она поручила мне провести подробное расследование этого дела, Хастен. Я только хотел уведомить ее о последних происшествиях.

Полицейский бросил на него косой взгляд и некоторое время оставался молчаливым. Потом он осторожно, с вопросительной интонацией в голосе, заметил:

— А вы знаете, что эта женщина не мать Грегори?

Питер подтолкнул локтем Джемса, чтобы тот был начеку, и принял страшно изумленный вид, воскликнув:

— Не может быть! Вы, вероятно, просто смеетесь надо мной, Хастен?

Полицейский с хитрым видом, который очень мало шел к нему, ответил, избегая взгляда Питера:

— Это вполне возможно… А что же вы теперь будете делать?

Питер поднял руки с жестом отчаяния и ответил:

— Я возвращусь в свою контору. Если вы узнаете что-нибудь новенькое, интересующее меня, я надеюсь, что вы будете настолько любезны, что известите меня об этом?

Хастен рассмеялся коротким смешком и уверил его:

— Вы можете рассчитывать на меня, старина.

Питер, с жаром поблагодарив его, пожал ему руку, прежде чем уйти. Он взял Джемса под руку и увлек его к «бьюику». Они сели в машину, отъехали и направились по дороге в сторону агентства, как будто и в самом деле собирались вернуться в контору. Когда они убедились, что Хастен их больше не может видеть, Питер скомандовал:

— Поедем к Майку, туда, к дому Дунса.

Джемс тотчас же изменил направление, потом спросил равнодушным тоном:

— Раз клиентка удрала, значит, надо бросать это дело?

Питер как-то нехорошо улыбнулся и ответил:

— Нет, мой дорогой. Сегодня ночью кто-то хотел получить мою кожу, и теперь уж это дело стало моим личным. Я в нем пойду до самого конца, даже если мне это будет стоить слишком много денег. Ты соображаешь?

Джемс прибавил газу и проворчал:

— Ты, конечно, можешь делать то, что считаешь необходимым, патрон.

Они приехали на улицу, где жил Стефан Дунс, и нашли Майка, дремавшего, прислонившись к двери. Он вздрогнул, когда они появились, и немедленно направился к ним навстречу.

— Я провернул хорошее дело! — как обычно, заявил он. — Я не двигался с места и могу тебе с полной ответственностью сказать, что этот тип не выходил…

Питер нетерпеливо прервал его.

— Если он не выходил, то все идет хорошо. Но ты можешь быть уверен, что он не возвращался?

Глаза Майка выражали полнейшее недоумение. Он широко раскрыл глаза и пробормотал:

— Нужно договориться, патрон! Что нужно выяснять? Там он или там его нет?

Питер осторожно ответил:

— Как я могу это знать?

Потом, повернувшись к Джемсу, он приказал:

— Оставайся здесь, я поднимусь наверх и позвоню к нему. Если вы мне понадобитесь, я приду за вами.

Питер перешел через улицу, подождал, пока ему откроют дверь, и поднялся на лифте. Затем очень тихо прошел по коридору и, подойдя на цыпочках к двери квартиры, приложил к ней ухо. С внутренней стороны не было ни малейшего шума. Он позвонил. Ответа не было. Он звонил несколько раз, примерно в течение пяти минут. Никакого результата. Квартира казалась пустой. Он быстро спустился и застал обоих своих помощников за горячим спором.

— Там по-прежнему никто не отвечает, — заявил Питер. — Не двигайтесь отсюда, я пойду позвоню по телефону.

Он дошел до аптеки, из которой уже звонил сегодня ночью в свое агентство. Зайдя в кабину, набрал номер телефона квартиры Дунса, но ему никто не ответил. Он повесил трубку и позвонил в бюро импресарио, но с таким же результатом. Выйдя из аптеки, Питер зашел в магазин, купил шоколад и сигареты и пошел к Джемсу с Майком, которые уже спокойно беседовали, стоя около машины. По дороге он принял решение и, подойдя к ним, сказал:

— Майк останется здесь, чтобы продолжать наблюдение. Если Дунс появится или выйдет из дома, необходимо сразу же наложить на него лапу и во что бы то ни стало привезти его в агентство, добровольно или силой, это не имеет значения. Джемс же отправится со мной.

Оставив Майка на его наблюдательном посту, они сели в машину и, когда Джемс уже устроился за рулем, Питер распорядился:

— Парк-авеню, 312, и как можно скорее.

Джемс вел машину на такой скорости, как будто участвовал в ралли. Они быстро добрались до цели и остановились перед роскошным зданием. Вышли из машины и сразу же подошли к двери. Питер поискал дощечку с именем миссис Велч и нажал на кнопку. Ответа не последовало. Они начали уже терять терпение, когда дверь открылась. Пройдя через холл, поднялись на третий этаж и позвонили. Дверь им открыла симпатичная горничная с грустным лицом. Глаза у нее были красные, как будто она долго плакала. Питер ласково улыбнулся ей и осторожно спросил:

— Мы очень просим извинить нас за столь раннее посещение. Скажите, пожалуйста, может ли миссис Велч принять нас? Это по поводу мисс Мурки.

Молодая женщина широко распахнула дверь и испытующе посмотрела на Питера. Опустив глаза, она пробормотала глухим голосом:

— Миссис Велч не сможет больше принять вас, господа. Она только что умерла…

Питер подавил готовое вырваться проклятие. Ему стало уже надоедать то обстоятельство, что люди, которые были ему нужны, или исчезали, или умирали и как раз в самый неподходящий момент. Но все же ему удалось внешне сохранить спокойный вид, и он продолжал:

— Я очень огорчен, мисс. Я провожу расследование относительно наследства, которое очень интересовало мисс Мурки. Может быть, вы смогли бы дать мне некоторые сведения, которые я думал получить у вашей хозяйки?

Молодая женщина бросила на него заинтересованный взгляд и посторонилась, чтобы пропустить их.

— Заходите, господа, — сказала она. — Если я смогу быть вам полезной, я сделаю это с удовольствием.

Питер вошел в роскошный холл, а за ним следом и Джемс, который, не зная, что делать со своими длинными руками, засунул их в карманы пиджака. Горничная провела их в маленькую комнату, которая, вероятно, служила бельевой, и освободила два стула для своих посетителей. Сама же она села на большой тюк с бельем и быстро одернула юбку, смущенная пристальным взглядом Джемса.

Ласковым тоном Питер начал свои расспросы:

— Ваша хозяйка болела уже давно?

Горничная тяжело вздохнула и ответила, покачав головой:

— Да, сэр. Более чем пять лет, она ведь была совершенно парализована. Сегодня ночью у нее был очень тяжелый приступ. Ее сердце было в скверном состоянии… Мы вызвали ее врача. Она умерла, когда врач находился возле нее, и ему все же не удалось ее спасти…

Питер сочувственно покачал головой и продолжал:

— Я предполагаю, что вы также неожиданно теряете свое место, мисс…

— Ани, — представилась она. — Да, конечно. Я буду теперь вынуждена искать себе другое место.

Взгляд Питера сделался еще благожелательнее. С большой теплотой в голосе он стал уверять ее:

— Я, вероятно, смогу помочь вам, и я это сделаю с удовольствием.

Глаза горничной стали влажными, и она пробормотала с признательностью:

— Вы очень добры, сэр.

Питер стал уже более уверенно задавать свои вопросы:

— Вы сами-то хорошо знали мисс Мурки?

Горничная слегка покачала своей красивой головкой и ответила:

— Ну конечно, мисс Мурки была в распоряжении миссис Велч как компаньонка. Она находилась около нее приблизительно в течение одного года.

— Но вы сами общались с ней? — спросил Питер.

Молодая женщина отрицательно качнула головой.

— Нет, сэр. Сама мисс Мурки считала нас прислугой и классом ниже ее по положению. Мы с ней почти не разговаривали, а если и приходилось, то только о делах.

У Питера вытянулось лицо. Он продолжал, но уже с ироническим настроением:

— Это на самом деле очень неприятно. Я думал, что вы сможете рассказать мне о привычках мисс Мурки и о лицах, с которыми она обычно общалась.

У горничной вырвался огорченный вздох.

— Я действительно не могу вам ничего больше сказать, сэр. Мне очень жаль, поверьте…

Питер поинтересовался:

— А нет ли кого-нибудь в этом доме, кто смог бы дать мне нужные сведения?

— Нет, сэр. Здесь никто не любил мисс Мурки, и она вообще не любила говорить о себе…

Питер встал, Джемс поднялся следом за ним. Питер продолжал свою роль и проговорил, обращаясь к горничной:

— Тем не менее я вам все равно очень благодарен. Я обязательно займусь вами, как и обещал.

Они вернулись в вестибюль. В тот момент, когда горничная открывала им дверь, чьи-то шаги заставили их одновременно обернуться назад. На лице Питера отразилось живейшее удивление, и странный огонек зажегся в его глазах…

Доктор Энтони Батер, а это был именно он, тотчас же узнал Питера и, не выказывая каких-либо эмоций, протянул ему руку и поприветствовал его как старого знакомого:

— Как вы поживаете, мистер Ларм? Мне пришлось сейчас провести здесь несколько очень неприятных часов, — сказал он.

Они вместе вышли из квартиры. На лестнице Питер спросил безразличным тоном:

— Это вы, доктор, лечили миссис Велч?

Морща лоб, доктор Батер прямо посмотрел на Питера и совершенно просто ответил:

— Обычно нет. Но это была старая приятельница моей семьи, и меня вызывали к ней в моменты опасности, когда у нее бывали тяжелые сердечные приступы. Сегодня утром я пришел слишком поздно, ее сердце было совершенно изношено, я ничем не мог ей помочь.

Они остановились. Джемс немного отошел от них, а Питер спросил равнодушным тоном:

— А вы знали, что мисс Мурки была нанята вашей клиенткой как компаньонка?

Доктор Батер казался изумленным. Его глаза округлились за очками, и он ответил:

— Я даю вам слово, что не знал этого. Когда мисс Мурки находилась у меня на службе, я помню, что на некоторое время я посылал ее ухаживать за миссис Велч. Но после того как она покинула мою клинику, она, вероятно, воспользовалась этим обстоятельством, чтобы занять место компаньонки.

Наступила пауза. Он пристально смотрел на Питера. Детектив хранил молчание, и врач с живостью спросил:

— Так поэтому вы и пришли сюда?

— Да, — ответил Питер, — и вы должны понять мое удивление, когда я увидел вас здесь.

Хирург слегка улыбнулся и не без лукавства продолжал:

— Я надеюсь, что по этому случаю вы не внесете меня в графу подозреваемых?

Питер засмеялся.

— Кто знает, доктор? — ответил он сквозь смех.

Он протянул широко раскрытую ладонь врачу, который так же от души смеялся.

— Простите меня, я убегаю.

Он пристально посмотрел на доктора и присоединился к Джемсу, машинально назвав ему адрес одной ежедневной газеты. Джемс тут же тронулся с места.

Была половина десятого, когда Питер вышел из редакции газеты. Он вскочил в машину и скомандовал Джемсу:

— В агентство.

На лице Питера играла довольная улыбка. Он возлагал большие надежды на идею, пришедшую ему в голову. Редактор и владелец газеты, к которому он обратился, был его старым другом, всегда готовым услужить ему. Питер передал ему фотографию мисс Пантер и просил поместить ее на первой странице газеты в сопровождении текста, который тут же продиктовал ему.

Будучи совершенно уверенным в том, что существовало две мисс Пантер, Питер логично предполагал, что живая мисс Пантер должна была скрываться в каком-нибудь уголке Соединенных Штатов Америки. Газета, в которую он обратился, была очень распространена по всей территории Америки, и он надеялся, что эта особа обязательно увидит свой портрет на первой странице. Если она действительно была виновной, она, несомненно, захочет избежать опасности быть обнаруженной, раз объявлен ее розыск, и она, безусловно, захочет изменить свою внешность. Пластическая операция ей уже была знакома, и было разумно предположить, что она снова захочет воспользоваться такой же возможностью…

Они быстро проехали по 52-й улице, и Джемсу без труда удалось припарковать свою машину около дома номер 88, в котором размещалось агентство.

Они нашли Флосси занимающейся наведением красоты. Рядом с пишущей машинкой стояла пустая бутылка. Молодая женщина сразу же заявила:

— Звонила миссис Мак-Линен. Она сказала мне, что вынуждена была отсутствовать несколько дней, но что она распорядилась, чтобы нам был прислан чек сегодня утром. А также просила вас продолжать следствие до конца.

Питер никак не реагировал и не отвечал, прошел в свой кабинет, сел в кресло, снял телефонную трубку и набрал номер. Его сразу же соединили, и, когда на другом конце провода сняли трубку, он проговорил:

— Я хотел бы поговорить с доктором Батером.

Он подождал несколько секунд и, услышав голос врача, сказал:

— Питер Ларм у телефона. Простите, доктор, что я вынужден снова побеспокоить вас. Я понял, почему мисс Пантер прибегала к вашим услугам. В номере участвовали две женщины, очень похожие друг на друга. Та, которая умерла, вне всякого сомнения, была убита своей партнершей по причине, которая от меня пока ускользает. Через несколько часов в прессе будет опубликована фотография мисс Пантер с соответствующим текстом и с просьбой ко всем помочь обнаружить ее. Я, конечно, рассчитывал также этим актом толкнуть ее на то, чтобы она обратилась к хирургу-косметологу, который бы изменил ей лицо. Теперь я попрошу вас помочь мне… Я хочу, чтобы вы предупредили всех своих собратьев по профессии, а их не так уж много, если к ним обратится с подобной просьбой молодая женщина, пусть они немедленно известят об этом вас…

Наступила короткая пауза. Доктор Батер кашлянул и ответил:

— То, о чем вы просите меня сейчас, немного несбыточно. Вы забываете, что мы все связаны по рукам и ногам профессиональными секретами…

Питер спокойно возразил:

— Я это прекрасно знаю, дорогой доктор. Но я оказал вам услугу со своей стороны тем, что хранил и храню молчание относительно той роли, которую вы играли во всей этой истории, и я подумал, что и вы также могли бы теперь помочь мне в моей работе…

Врач немного помолчал, как бы обдумывая предложение, потом ответил без всякого энтузиазма:

— Хорошо, я выполню то, о чем вы меня просите, мистер Ларм. Но я считаю бесполезным повторять вам, что я настаиваю на том, чтобы никто больше не знал об этом.

— Это уже договорено, доктор. Вы всегда можете рассчитывать на меня…

Питер повесил трубку, откинулся назад в своем кресле, достал из кармана плиточку шоколада, которую стал медленно развертывать…

Глава 13

Питер закурил сигарету и несколько секунд наслаждался ощущением, которое давало сочетание шоколада с никотином. У него было напряженное лицо, и недобрый огонек мерцал в его темных глазах. Он встал из-за письменного стола, чтобы выйти из кабинета. В тот момент, когда он открывал дверь своего кабинета в комнату секретарши, Джемс быстро отпрянул от Флосси, которая отвернулась, чтобы скрыть свое красное лицо от инквизиторского взгляда Питера. Вдалеке послышался резкий телефонный звонок.

— Это у тебя в кабинете, — сказал Джемсу Питер.

Они проследовали вместе в его кабинет. Джемс снял трубку, бросил: «Салют, старик!» и стал внимательно слушать. Питер, наблюдая за своим помощником, по выражению его лица понял, что имеются какие-то новости. Наконец Джемс повесил трубку и возбужденно воскликнул:

— Вот это да, патрон! И ты говоришь о том, что это запутанное дело? Это звонил мой приятель, сыщик. Оказывается, миссис Мак-Линен раньше была женой Стефана Дунса, импресарио мисс Пантер!

Питер изменился в лице. С необычным для него возбуждением он спросил:

— Без шуток? У меня сейчас такое чувство, что это может объяснить многое.

Джемс остался с открытым ртом. Он поднял руку, пытаясь дать понять Питеру, что он еще не все сказал, и добавил:

— И еще есть подозрение, что револьвер, из которого убила себя мисс Нутмег, был тем же самым револьвером, из которого застрелили Грегори Мак-Линена. Понятно тебе это, а?

Питер опешил. И неожиданно широкая улыбка расплылась по его лицу, и он ущипнул себя за кончик носа. Глаза его блестели. Быстро приняв решение, он скомандовал:

— Иди за мной, у меня появилась идея.

Они стремительно спустились вниз и, выйдя на улицу, расположились в машине.

— Куда же мы направимся? — спросил Джемс.

— На Пятую авеню, в магазин, в котором работал Грегори Мак-Линен.

Джемс молча тронул машину с места.

Менее чем через четверть часа они достигли угла Сорок второй и Пятой авеню. Питер попросил Джемса подождать его в машине, а сам пешком направился к магазину готового платья, где Грегори в свое время преуспевал в роли продавца.

Питера принял заведующий магазином после того, как он предъявил свою лицензию детектива.

— Мистер Мак-Линен в течение какого времени работал здесь? — поинтересовался Питер у заведующего.

— В течение пяти лет, сэр.

Питер продолжал задавать свои вопросы:

— А что вы вообще знаете о нем?

Заведующий магазином отвечал без малейших колебаний:

— О, это был превосходный работник, сэр. Я был очень доволен им, сэр. Зная о том, что его детство было довольно тяжелым, я даже несколько раз принимал его у себя дома. Он был со мной откровенен…

Питер перебил его.

— Я бы хотел, если, конечно, это возможно, получить некоторые сведения о его семье…

— Я вам сообщу все, что знаю сам, сэр. Мать Грегори умерла, когда он был совсем маленьким. Гораздо позже, незадолго до того, когда он поступил к нам на работу, его отец снова женился. Насколько мне известно, вторая жена мистера Мак-Линена обладала очень горячим темпераментом. С самого начала она, кажется, почувствовала интерес к молодому Грегори, который, как вы сами, вероятно, догадались, дал ей отпор. Тогда миссис Мак-Линен заявила своему мужу, что Грегори преследует ее своими приставаниями. Отец Грегори рассердился и, не желая слушать его объяснений, попросту выставил его за дверь. Вот тогда-то парень и поступил к нам в магазин, чтобы зарабатывать себе на жизнь.

Несколько месяцев назад его отец умер, так и не повидав перед смертью сына. С этого момента Грегори восстановил контакт со своей мачехой, которая пыталась как-то уговорить его вернуться в отчий дом, то есть теперь уже к ней. Разумеется, он отказался от этого…

Немного удивленный услышанным, так как совершенно не ожидал такого поворота, Питер задумался, прежде чем задать очередной вопрос.

— Если я правильно вас понял, то Грегори должен был ненавидеть свою мачеху?

Заведующий магазином сделал неопределенный жест и ответил после небольшого колебания:

— Я этого не думаю. Грегори ведь по своему складу был еще ребенком, по крайней мере, в моральном отношении. Его мачеха — красивая женщина, очень привлекательная, и он, конечно, не мог остаться равнодушным к интересу, который он возбуждал в ней. Вероятнее всего, мальчик и устоял только по причине своей исключительной порядочности, чтобы не чувствовать себя виноватым перед своим отцом, не перейти границ и не предать отца. Отца он просто обожал. За последние месяцы Грегори снова обрел спокойствие благодаря его связи с этой актрисой, Если вы меня правильно поняли, то вам ясно, что эта связь освобождала его от чувств, которые он мог питать к своей мачехе.

Питер слегка кивнул головой и снова спросил:

— А что, миссис Мак-Линен приходила когда-нибудь повидаться с Грегори?

— Да, — ответил заведующий магазином. — И даже очень часто. Она приходила и ожидала его после окончания работы. Он был, без сомнения, очень недоволен ее посещениями и ожиданиями, но сам ничего не делал для того, чтобы избежать этого. И это все, что я могу вам сообщить. Я узнал из газет о трагической смерти мисс Пантер, а потом утром от полиции узнал об убийстве Грегори. Я много думал об этом, но я ничего не знаю такого, что могло бы осветить это дело.

Питер встал и, поблагодарив заведующего, ушел. Он сел к Джемсу в машину и дал ему адрес страховой компании, которая составляла контракт в пользу Грегори Мак-Линена.

Когда Питер узнал, что миссис Мак-Линен не была матерью Грегори, он подумал, что эта женщина должна была быть отличной актрисой, чтобы имитировать такие чувства. Влечение, которое она чувствовала к своему пасынку, теперь объясняло все ее поведение. Но это влечение могло также быть и достаточным поводом, чтобы толкнуть ее на убийство мисс Пантер.

Тот факт, что Луиза Мак-Линен раньше была женой Стефана Дунса, был также довольно смущающим обстоятельством. Связь этих людей, замешанных в драме, которые до сих пор казались чужими друг другу, теперь открывала совершенно новые горизонты для раздумий и новый мотив всех их поступков.

Джемс неожиданно остановил машину и выключил газ.

— Мы приехали, патрон.

Питер на сей раз попросил сопровождать его, и они вошли в здание, где находилась страховая компания. После того как они представились, их проводили к человеку, который принимал мисс Пантер и составлял для нее страховой полис.

Маленького роста очень подвижный человек принял их с профессиональной любезностью. Детектив в нескольких словах изложил причину их посещения, и страховой агент тотчас же ответил:

— Как раз по этому поводу я получил всего лишь полчаса тому назад одно телеграфное сообщение от некоей миссис Мак-Линен. Она утверждает, что является прямой наследницей Грегори Мак-Линена, в пользу которого был составлен страховой полис мисс Пантер под именем Пеней Кодингтон.

Питер оживился и быстро спросил:

— И что же вы на него могли ответить?

Служащий немного подумал и не совсем уверенно сказал:

— Кажется, смерть мисс Пантер была зафиксирована полицией. Невиновность Грегори Мак-Линена также, кажется, полностью установлена. При таких обстоятельствах мы должны выплачивать по страховому полису тому, на чье имя он был составлен, а так как он тоже умер, то его наследство переходит его наследникам…

Питер перебил его:

— Миссис Мак-Линен сказала, что придет повидаться с вами?

— Я не думаю, что она придет сюда сама. Она мне сказала, что пришлет своего представителя со всеми необходимыми полномочиями…

Питер резко встал с места. Опираясь на край письменного стола, он проговорил:

— Я дам вам некоторые сведения, которые, надеюсь, заинтересуют вас, а взамен я хотел бы, чтобы вы, когда представитель миссис Мак-Линен будет у вас, задержали его на некоторое время до моего появления. Оказалось, что существовали две мисс Пантер. Одна из них мертва, другая же — жива. В подобной ситуации вы не сможете решить, которая же из них составляла страховой полис. Вы меня поняли?

Лицо страхового агента прояснилось, и он с живостью подтвердил:

— Ну разумеется, сэр. При таких обстоятельствах мы вынуждены будем отказать в выплате денег по страховому полису. Я не знаю, как мне и благодарить вас… Я немедленно повидаюсь с генеральным директором, чтобы с ним решить…

Питер снова перебил его:

— Не ломайте себе голову. Я не прошу вас ни о чем кроме того, чтобы поверенный миссис Мак-Линен был задержан в вашем кабинете до моего прихода. Я могу рассчитывать, что вы меня непременно предупредите о его появлении?

Служащий энергично закивал головой.

— Конечно. Это решено, мистер Ларм.

Он собирался уже подать руку Питеру, когда зазвонил телефон. Сняв трубку, немного послушал, потом сделал знак Питеру, подмигнув глазом.

— Пусть подождет, — ответил он и, обращаясь к Питеру, добавил: — Некий мистер Дунс желает меня видеть по делу миссис Мак-Линен.

Питер присвистнул:

— А где он?

— В зале ожидания, внизу.

Питер довольно улыбнулся.

— Подождите минуты три, и пусть ему передадут, что вы не сможете его принять раньше чем в два часа дня. Он выйдет отсюда, и мы займемся им.

Служащий, не колеблясь, принял это предложение. Питер наскоро попрощался с ним и подтолкнул Джемса к выходу.

Выйдя из здания, они встали на тротуаре, по разным сторонам двери. Прошло несколько минут, и на пороге появился Стефан Дунс. Одновременно Питер и Джемс подошли к нему вплотную. Маленький человек оцепенел, огляделся, как затравленный зверь, по сторонам и хотел бежать, но огромная рука Джемса сразу же погасила в нем это желание. Питер же угрожающе проворчал:

— Держи-ка лучше себя поспокойнее, голубчик, если не хочешь, чтобы тебе сломали лапку. Следуй с нами до моей конторы, нам необходимо с тобой поговорить.

Дунс ответил ругательством и снова попытался освободиться из тисков Джемса. Несколько прохожих остановились, заинтересованные происходящим. Джемс злодейски уперся локтем в бок Дунса и громко проговорил:

— Брось все это, Тото! Я знаю, что все эти страховые компании только и думают о том, чтобы обворовывать людей, но скандалом тут ничего не добьешься. Пошли, мы сейчас немного выпьем и…

Успокоенные прохожие перестали интересоваться этим трио. Джемс затолкнул Дунса в машину на заднее сиденье, а Питер устроился рядом с импресарио, вытащив свой револьвер, чтобы заставить его вести себя спокойнее. Джемс скользнул за руль и спокойнейшим образом отъехал от дома.

Они быстро достигли 52-й улицы, и Дунс последовал за ними до агентства, не выказывая никакого сопротивления. Они заставили его войти в кабинет Джемса, и тот, немедленно сняв свой пиджак, стал угрожающе демонстрировать свои мускулы. Дунс казался подавленным. Питер подошел к нему и с силой два раза ударил его по щекам.

— А теперь, мой старичок, довольно шуток и смеха. Мне уже осточертела вся эта история, и она должна кончиться. Ты сидишь в ней по самые уши, ты теперь должен ответить на все мои вопросы… иначе…

Быстрым движением он двумя пальцами схватил нос импресарио и стал крутить его. Дунс завопил. Питер заставил его замолчать, треснув по лицу.

— Если ты не можешь начать рассказывать все с начала, то мы можем начать с конца, — проговорил детектив. — Этой ночью Гледис Нутмег пустила себе в голову пулю в присутствии сержанта полиции Хастена и моем. Но я совершенно уверен, что произошло небольшое промедление в программе. Если бы Гледис выполнила правильно сценарий, написанный для нее на бумаге, она должна была бы выстрелить в себя несколькими секундами ранее. В таком случае я, вероятнее всего, был бы обвинен в убийстве. Теперь ты видишь, что я совсем не так глуп, как ты предполагал?

Голова Дунса упала на грудь. Он съежился в кресле и ничего не ответил. Питер продолжал:

— Это ты кинул мне под ноги Гледис и это ты ее убил, потому что она знала о тебе многое, но только не знала одного, что оружие было заряжено. Вот за такие дела, папаша, можно угодить и на электрический стул…

Он взял импресарио за волосы, заставив таким образом поднять голову.

— Ты будешь объясняться или нет?

Он замахнулся, чтобы снова ударить его, но в этот момент в кабинет ворвалась Флосси.

— Вас просят к телефону, патрон, и очень срочно.

Питер выпустил волосы Дунса и последовал за секретаршей. Это был доктор Батер.

— Вы можете приехать сию минуту? — спросил врач. — Я получил извещение от мисс Норы Кади. Она должна быть здесь у меня с минуты на минуту…

Питер нахмурил брови и ответил сухим тоном:

— Хорошо. Я приеду, доктор. Если она появится раньше меня, заставьте ее подождать.

Он повесил трубку и вернулся в кабинет Джемса, который решил серьезно заняться импресарио. Питер открыл ящик стола, достал оттуда пару наручников, надел их на запястья Дунса и подтащил его к радиатору центрального отопления, чтобы прикрепить к нему браслет. Потом он сделал знак Джемсу, чтобы тот следовал за ним, и провел его в свой кабинет.

— Врач только что сообщил мне, — объявил он, — что Нора Кади позвонила ему по телефону, и она с минуты на минуту должна появиться у него. Ты будешь продолжать допрашивать Дунса. В общем, вот что ты должен узнать у него:

Первое — кто убил мисс Пантер и почему?

Второе — почему в квартире мисс Мурки была найдена одежда помощницы мисс Пантер?

Третье — кто убил Грегори и почему?

Четвертое — почему надо было уничтожить Гледис Нутмег?

Пятое — насколько похожи между собой мисс Пантер, и которая из двух была убита?

Шестое — которая из двух была любовницей Грегори?

Наконец, почему миссис Мак-Линен и Дунс почувствовали необходимость исчезнуть из своих домов сегодня ночью?

Когда ты получишь ответы на все вопросы, можно будет начать действовать. Ты меня понял?

Толстое лицо Джемса выразило полнейшее удовольствие, он убедительно пробормотал:

— И ты говоришь это мне, патрон? Ведь я не так глуп, чтобы понять…

Питер подтолкнул Джемса в сторону его кабинета и прибавил:

— И смотри, действуй осторожно, потихоньку, да?

Он внимательно проверил, хорошо ли заряжен его револьвер, и покинул агентство, сделав вид, что не заметил вопросительного взгляда Флосси.

Питер сел в машину и быстро отъехал. Он чувствовал, что дело подходит к концу. Еще не зная роли, которую играл во всей этой истории Дунс, он был совершенно уверен, что импресарио в ней замешан. Правда, все это было еще довольно смутным, но малейшая деталь, может быть, на первый взгляд и незначительная, могла бы теперь прояснить все дело.

В клинику Питер приехал немногим позднее двенадцати часов и уже в вестибюле встретил хирурга, который ожидал его. Они пожали друг другу руки и вошли в кабинет врача. Тот сразу же заявил:

— Я получил всего лишь пять минут назад новое сообщение от мисс Кади. Она немного запоздает и просит подождать ее в течение часа, и если бы не вы, я отказал бы ей в этом свидании сегодня и перенес бы его на другое время.

Жестом руки Питер отказался от предлагаемого ему врачом кресла и, продолжая стоять, сказал с задумчивым видом:

— Мне не терпится увидеть ее. По правде говоря, я до сего момента думал, что жертвой была та девушка, которую вы оперировали. Ее неожиданное появление снова увеличивает количество загадок.

Он стал нервно ходить по кабинету под безразличным взглядом врача, который осторожно заметил:

— Не стоит все же так нервничать из-за этого. Мисс Кади, безусловно, сможет все объяснить…

Наступило долгое молчание. Потому Батер подошел к Питеру и профессионально осмотрел его повязку на лбу.

— У вас глубокая рана? — спросил он.

Погруженному в свои мысли Питеру понадобилось несколько секунд, чтобы осмыслить вопрос, заданный ему.

— Да. Повреждена надбровная дуга… У меня, вероятно, после этого останется весьма красивый шрам.

Батер приветливо улыбнулся и предложил:

— Если вы захотите показать мне вашу рану и разрешите сделать то, что я найду нужным, может быть, никакого шрама и не останется. До сих пор я прекрасно справлялся с подобными вещами.

Хирург взял его под руку и увлек в какую-то дверь.

— Пройдемте в операционную. Если я смогу сделать для вас что-нибудь, то это займет не более пяти минут. Это очень простая вещь.

Они прошли по длинному пустому коридору и вошли в большой зал с крашеными стенами, где все блестело. Хирург включил свет и попросил Питера лечь на операционный стол, а сам снял пиджак, чтобы одеть белый халат, после чего стал старательно мыть руки. Потом он приготовил несколько инструментов и подошел к своему добровольному пациенту, чтобы снять с него бинты с тампоном эфира в руке. Себе на голову он надел обруч с лампой и нагнулся, чтобы взглянуть на рану. После нескольких секунд осмотра он выпрямился и ободряюще улыбнулся Питеру.

— Это все можно устроить, — уверил его врач. — У вас даже не останется никакого следа.

— Ну что ж, действуйте, раз так, — ответил Питер.

— Не хотите ли снять свой пиджак?

Питер встал и освободился от пиджака, ослабил галстук, расстегнул пуговки на рубашке. Потом он лег на стол, и хирург старательно закрепил его голову в специально для этого установленный аппарат.

— Будет все же лучше, если я вам сделаю небольшую анестезию, — сказал он, — чтобы избегнуть ненужной боли. Закись азота не оставит у вас никаких следов при пробуждении. В течение пяти минут все будет кончено…

Он сразу же захлопотал около какого-то аппарата с большими металлическими бутылками и поднес маску к лицу Питера. Детектив осторожно сделал один глоток и узнал специфический запах закиси азота.

— Дышите глубже, — приказал доктор.

Мощная грудь Питера поднималась и опускалась с определенным ритмом. Очень скоро глаза детектива стали мигать, потом закатились в орбиты. Доктор Батер нагнулся к своему пациенту, не переставая сильно нажимать на маску на его лице, потом со странным блеском серо-стальных глаз он выпрямился и закатал рукав рубашки Питера. Быстрым жестом он взял со стола большой хромированный шприц и слегка нажал на поршень. Поискав вену на руке Питера, он приблизил иглу…

С фантастическим усилием Питер согнул ноги и ударил ими в грудь врача, который тут же отшатнулся назад. Детектив хотел встать, но несмотря на все его старания, он не смог, так как наглотался достаточно много газа, и перед его глазами все завертелось.

Дрожащей рукой Питер попытался достать из своих брюк револьвер, но не успел. В это время хирург уже оправился и устремился к нему. Страшный удар обрушился на Питера, врач отбросил его назад на операционный стол, с которого он, перевернувшись, тяжело упал на выложенный плитками пол по другую сторону этого стола.

Наполовину оглушенный, Питер предпочел притвориться мертвым. Действие газа понемногу проходило. Сквозь неплотно прикрытые глаза он наблюдал за Батером, который приближался к нему. Питер прекрасно понимал, что хирург, по возможности, будет избегать причинять ему заметные повреждения. Врачу было необходимо, чтобы смерть выглядела вполне естественной.

Детектив видел, как Батер нагнулся над ним и протянул руки, чтобы зажать ему сонную артерию. Собрав все свои силы, Питер новым ударом в живот отбросил доктора от себя. Сердце Питера бешено колотилось. С трудом, но все же ему удалось встать на четвереньки. Он попытался достать свой револьвер, но Батер оказался проворнее и на этот раз. Хирург вскочил и накинулся раньше, чем успел опомниться Питер. Они упали на пол и, вцепившись друг в друга, стали кататься по полу. Борьба продолжалась.

Питер старался, насколько возможно, экономить свои силы. Удар коленом в пах заставил его на короткое мгновение потерять сознание. Мощные руки хирурга схватили его за горло. Питер инстинктивно ткнул пальцем в глаза доктора. Тот откинул голову назад и выпустил свою жертву.

Страшная ярость овладела детективом, заставив его потерять всякий контроль над своими действиями. Находясь как бы в кровавом тумане, он бросился на своего противника и попытался оглушить его ударом кулака, но неловким движением он только разбил себе фаланги пальцев о каменные плиты пола.

Он снова почувствовал, что его схватили за горло: у него перехватило дыхание, он стал задыхаться. Постепенно его мускулы стали расслабляться и рассудок омрачаться. Руки Батера, крепко сжимаясь, раздавили ему горло, и он уже не мог больше шевелить руками, уже не думал о сопротивлении. Ему показалось, что его череп раскалывается на части. Под ним как бы разверзлась пропасть, в которую он неотвратимо погружался. Он больше не чувствовал жесткости пола. Страшная боль сжимала его сердце, и кровавая пелена затуманила его взгляд. Он понял, что это конец…

Неожиданно смертельная хватка сразу прекратилась. Какие-то уже другие шумы наполнили уши Питера. Все вокруг него, казалось, издавало звуки. Последним усилием, как бы защищаясь, он перевернулся на живот и потерял сознание…

Ощущение жжения в желудке привело его в себя. Грубый голос Джемса дошел до его сознания:

— Эй, патрон! Довольно лежать дохлым, проснись же наконец!

Под сильным действием алкоголя ему удалось, наконец, открыть глаза, и он увидел огромное лицо Джемса, искаженное беспокойством… С его помощью Питеру удалось встать и, опершись об операционный стол, он снова, уже самостоятельно отпил из бутылки, которую ему протянули. Потом он несколько раз потряс головой и глубоко вздохнул.

В одном из углов зала бушевал доктор Батер, крепко удерживаемый двумя полицейскими агентами в форме. Неожиданно Питер увидел приближавшегося к нему сержанта Била Хастена. Полицейский спросил:

— Что здесь происходит? Объясните мне!

Питер проглотил еще небольшую порцию алкоголя и, прочистив немножко горло, ответил:

— Этот подонок пытался меня убить…

Неожиданно хирург обрел свое хладнокровие.

— Это ложь! — воскликнул он. — Он сам попросил меня зашить ему рану на брови. Я тоже ничего не понимаю, что это на него нашло.

Питер, шатаясь, обошел вокруг стола, чтобы взять огромный шприц, иглой которого Батер хотел уколоть его и который теперь лежал на полу. Он нагнулся и поднял его.

— Вот орудие преступления, — сказал он со странным смехом.

Хирург энергично запротестовал.

— Да он просто сошел с ума! — вопил он. — Откройте этот шприц и вы увидите, что внутри него ничего нет!

Не говоря ни слова, Хастен снял оболочку и вынул шприц и цилиндр. Цилиндр был действительно пустым. Недоумевающим взглядом он посмотрел сперва на хирурга, уже оправившегося и обретшего прежний апломб, а потом на Питера, который улыбался.

Детектив пояснил:

— Я так и знал, что внутри ничего нет, кроме воздуха. Вы должны знать о том, что можно убить человека, впустив ему в вену небольшое количество воздуха. Для этого вполне достаточно несколько кубических миллиметров.

Лицо хирурга снова изменило выражение и перекосилось в отвратительной гримасе.

— Этот человек просто помешанный, — повторил он с прежней настойчивостью.

Спокойным тоном Питер продолжал:

— Вот именно таким способом доктор Энтони Батер убил мисс Мурки, а также и миссис Велч.

У Хастена был совсем ошалелый вид, и он машинально все повторял:

— Миссис Велч?

Питер утвердительно кивнул.

— Да, я совсем забыл, вы ведь не в курсе дела, — сказал он. — Я вам сейчас все объясню…

Он вдруг замолчал и повернулся к Джемсу, который смотрел на хирурга взглядом убийцы.

— Что заставило тебя прийти сюда, да к тому же так вовремя? — спросил он его.

Джемс растерялся от неожиданности, потом отвел свой взгляд от хирурга и ответил:

— Дунс во всем признался… Он нам сказал, что главный преступник — это Батер.

Доктор с силой вырвался из держащих его рук и завопил:

— Это клевета! Это фальсификация! Вы ничего не можете доказать…

Питер, бросив на него насмешливый взгляд, повернулся к Хастену.

— Если вы не возражаете, то мы пройдемся по палатам клиники, чтобы снять отпечатки пальцев у всех женщин, находящихся в этой клинике…

Хастен недоумевающе посмотрел на детектива:

— Но для чего это надо?

— У меня есть все основания предполагать, что вторая мисс Пантер именно здесь… Если бы вы могли достать быстро те отпечатки пальцев, которые были сняты в комнате «Белфаст отеля», я уверен, что они нам бы очень пригодились.

Лицо полицейского мгновенно прояснилось. Он сунул руку в карман и ответил:

— А они здесь, со мной. Я держал их на всякий случай, все думал, а вдруг понадобятся.

Они оставили доктора Батера под надежной охраной и под испуганным взглядом сиделок начали обходить палаты клиники, пропуская тех больных, лица которых были не забинтованы. Они снимали отпечатки пальцев только у тех, чьи лица были скрыты под бинтами.

Пятая пациентка была именно той, которую они искали. Ее отпечатки пальцев фигурировали среди тех, что Джемсу удалось обнаружить в комнате «Белфаст отеля». Питер в издевательском поклоне склонился перед женщиной, у которой виднелись из-под бинтов только одни глаза.

— Здравствуйте, мисс Нора Мурки. Счастлив был найти вас.

Взгляд женщины выразил ужас, ее веки опустились. Каким-то задушенным голосом она ответила:

— Я не понимаю, что вы хотите этим сказать…

Не раздумывая, Питер увлек Хастена в угол комнаты и прошептал:

— Нет ли у вас также и фотографии трупа Эмили Мурки?

Хастен удивленно посмотрел на него, но все же спросил:

— Есть, но зачем?

— Давайте ее сюда.— И взял фотографию.

Хастен пошарил в своих карманах и протянул детективу еще серию фотографий, с изображением Эмили Мурки, снятой в ванной комнате, где был обнаружен ее труп. Питер взял и эти фотографии и вернулся к женщине, неподвижно лежащей на кровати. Отчетливо произнося, он спросил ее:

— Знаете ли вы, что ваша сестра была убита Батером?

Глаза мисс Пантер, казалось, хотели выскочить из орбит. Питер приблизил к ее лицу фотографии так, чтобы она могла их видеть. Почти тотчас же раздался ее вопль, глаза закатились, и она потеряла сознание. Питер повернулся к Хастену и с торжествующим видом воскликнул:

— Мы выиграли!

Через несколько минут мисс Пантер, придя в себя, открыла глаза. Сейчас они имели уже гневное выражение, и она пробормотала глухим голосом:

— Я вам все скажу…

Хастен сделал знак одному из своих сотрудников, который тотчас же подошел к кровати, достал из кармана блокнот и ручку и приготовился записывать. Питер проговорил безразличным тоном:

— Мы сейчас уже знаем все, что касается вашего номера, и мы пока думаем, что именно вы убили свою партнершу, разумеется, по распоряжению Батера. Это так?

В глазах мисс Пантер на мгновение появилась какая-то растерянность, потом они снова стали гневными и жесткими. Дрожащим голосом она ответила:

— Это верно. Я была знакома с Батером долгое время, и это именно ему пришло в голову организовать такой номер в мюзик-холле. Он сказал мне, чтобы я нашла еще одну, другую артистку, которая согласилась бы на пластическую операцию лица, чтобы стать моим двойником. Я легко нашла такую.

Потом пошло все отлично… Но спустя несколько дней после нашего приезда в Нью-Йорк моя ассистентка встретилась с Грегори Мак-Линеном и влюбилась в него. Она сказала мне, что хочет выйти за него замуж и бросить свою работу в мюзик-холле. Я сразу же информировала об этом доктора Батера, который получал определенный, и немалый, процент от нашего заработка.

Отступничество моей партнерши было для нас катастрофой. Наш номер имел ценность только в том случае, если зрители оставались уверенными, что существует лишь один человек — одна актриса. Обретя свободу, моя партнерша, безусловно, рассказала бы обо всем, а это было бы крушением всех наших надежд…

Она ненадолго замолкла, чтобы отдышаться. Питер Ларм и Бил Хастен стояли, склонившись над ней, чтобы ничего не пропустить из ее показаний. Она снова заговорила, но уже в ее голосе звучала злоба:

— Это Батер решил, что ее непременно надо убить. Он все придумал и предусмотрел, и сказал мне, как я должна буду действовать.

Вначале казалось, что все пройдет для нас благополучно. Я должна была выстрелить в свою партнершу в тот момент, когда в зале была полнейшая темнота, и тут же воспользоваться смятением и паникой, чтобы тайком проскользнуть за кулисы. Меня и впрямь не заметили. Я тотчас же появилась у Грегори Мак-Линена, чтобы передать ему револьвер, который я предварительно хорошо запаковала. Он принял меня за свою невесту, и у него не возникло никаких подозрений. После этого я направилась в клинику к доктору Батеру, где и находилась в течение нескольких дней…

Питер прервал ее:

— А вы знаете, почему ваша партнерша застраховала свою жизнь в пользу Мак-Линена?

Нисколько не колеблясь, мисс Пантер ответила:

— Это я по совету доктора Багера застраховала свою жизнь в пользу Грегори Мак-Линена, которого доктор Батер хотел выставить как виновного в убийстве моей партнерши. Так он и выглядел в глазах полиции.

Лицо Питера вдруг потеряло свою напряженность. Он спросил:

— Ну а что же произошло потом?

Она с осторожностью ответила:

— Ничего особенного. Но сегодня утром доктор Батер сказал мне, что, кажется, полиция разобралась в механизме нашего номера и необходимо срочно изменить мое лицо, чтобы пресечь всякую возможность провала. Он заставил меня прийти сюда и прооперировал. Больше я ничего не знаю.

Развалившись в кресле, Питер Ларм чуть-чуть подремывал. В одном из углов комнаты новая секретарша Била Хастена, едва ли красивее предыдущей, с азартом стучала на пишущей машинке. Неожиданно полицейский открыл дверь своего кабинета и обратился к детективу:

— Ларм, не войдете ли вы ко мне?

Питер с ворчанием поднялся. Он умирал от усталости. Войдя в кабинет Хастена, он сразу же направился к креслу, в которое и упал. С триумфальным видом полицейский заявил ему:

— Все в порядке! Батер во всем признался. Мы сейчас оформляем его признания.

Он подтвердил все показания мисс Пантер в отношении того, что относится к началу дела. Это ваше посещение его клиники на следующий день после убийства вынудило его действовать быстро, чтобы избежать малейших подозрений. Он не предусмотрел только, что жертва может сказать о нем кому-то другому: он думал, что его имя никогда не будет произнесено.

Зная вашу репутацию, он решил опередить вас и дал вам некоторые сведения, соответствующие действительности, чтобы вы уверились в его полной искренности и доброжелательности. Предвидя, что вы неминуемо дойдете до мисс Мурки и без его помощи, он дал вам ее адрес, но сразу же после вашего ухода отправился в дом миссис Велч, увиделся с мисс Мурки и попросил у нее под каким-то предлогом, который он счел весьма благовидным, ключ от ее квартиры.

Эмили Мурки когда-то была его любовницей, и он ей нашел другое занятие после того, как она ему надоела. Она тоже была в курсе механизма номера.

В день убийства Батер привез в ее квартиру одежду, которая принадлежала партнерше, выдававшей себя за костюмершу мисс Пантер. Он дождался прихода Эмили Мурки, оглушил ее, чтобы ввести ей в вену определенное количество воздуха, потом раздел ее и положил в ванну.

Из предосторожности, на случай, если полиция не поверит в самоубийство мисс Мурки, он внес в ее записную книжку номера телефонов Стефана Дунса и Луизы Мак-Линен. Вы даже могли застать его там, на месте преступления. Ведь он ушел только тогда, когда уже вы появились. Он притаился в коридоре, а когда вы пошли звать ночного дежурного, он получил возможность удалиться и вернулся к себе, ни слова не рассказав об этом Норе.

Вчера вечером он узнал, что Грегори Мак-Линена выпустили из тюрьмы. Это была для него новая опасность, на которую нужно было как можно быстрее реагировать. Он был уверен, что вы от Грегори узнали о пластической операции второй мисс Пантер.

Он немедленно известил об этом Нору и уверил ее в необходимости пойти и убить Грегори, пока он не выдал их, Нора это от нас скрыла, но я все же думаю, что здесь Батер сказал правду, и нам совсем нетрудно будет заставить ее признаться в этом втором убийстве.

Батер посадил Нору в свою машину, и они стали следить за Грегори и его мачехой с самого момента их выхода из тюрьмы. Доказательством, что он не лжет, служит и то обстоятельство, что он заметил вашего феномена Джемса, который также следил за Грегори и Луизой Мак-Линен. Нора одна поднялась в квартиру Грегори и позвонила. Грегори открыл дверь, и у него вырвался возглас изумления, когда перед ним появилась его любовница. Нора сразу же выстрелила и убежала, забыв о том, что она должна была бросить оружие в вестибюле, как это ей приказал сделать Батер, чтобы таким образом подозрение в убийстве Грегори пало на мачеху этого парня.

Вернувшись домой, Батер застал там Дунса, своего компаньона по выкачиванию денег из придуманного ими номера, в компании с Гледис Нутмег, которая провела вечер вместе с вами в «Бревурте». Судя по тому, что вы говорили этой девице, Батер понял — в вашем лице он имеет сильного противника и настало время действовать решительно и нейтрализовать вас.

Тогда его изощренный ум до мельчайших подробностей разработал сценарий той комедии, которую должна была сыграть Гледис. После того как он убедился, что вы находитесь у этой женщины, Батер, не называя своего имени, позвонил к нам в отделение, прося меня немедленно приехать, то есть срочно отправиться на квартиру к Гледис Нутмег, которая находится в большой опасности. Ей же он своевременно дал пистолет, уверяя ее, что он не заряжен.

По полученным от него инструкциям, она должна была сделать вид, что кончает жизнь самоубийством в тот момент, когда раздается звонок в квартиру. Это должно было, безусловно, привести к вашему немедленному заключению под стражу. Ведь Батер-то знал, что Гледис обязательно убьет себя, и надеялся, что вас обвинят в убийстве. По счастью для вас, женщина проделала все это позже, чем было задумано, и убила себя у меня на глазах.

Питер вздохнул и заметил:

— Я же переложил пистолет в другое место, и ей пришлось затратить какое-то время на его поиски и на то, чтобы взять его со шкафчика, а это спасло меня…

Хастен закурил сигарету и продолжал:

— Батер стоял на улице и наблюдал за домом. Он видел, как мы вышли вместе с вами, что вам разрешили воспользоваться своей машиной. Этого было ему достаточно, чтобы понять, что что-то не так сыграно в его спектакле. Он проследил за нами до полицейского отделения, и это он опорожнил ваш тормозной цилиндр. И вы снова ускользнули от него, отделавшись только легким ранением.

Питер слабо улыбнулся и заметил:

— Теперь мне стало ясно, почему Дунс и Луиза Мак-Линен в тот момент решили исчезнуть из нашего поля зрения. Когда они узнали, что Гледис Нутмег была убита, они поняли — ничто не остановит Батера, и очень скоро может наступить их очередь.

Хастен утвердительно кивнул головой и продолжал:

— Оставалась еще одна особа, которую можно было расспросить и кое-что узнать от нее, и это обстоятельство очень беспокоило Батера. Это была миссис Велч, которая приняла мисс Мурки по его же рекомендации.

Миссис Велч была больна уже долгое время, и очень своевременно в ту ночь с ней случился сердечный припадок. Батер решил воспользоваться этим случаем и во время приступа убил ее таким же способом, каким он убил мисс Мурки. Он знал, что такой способ не оставляет следов… К его несчастью, он встретил вас, уходя оттуда, и это ему не понравилось. Ему снова нужно было действовать и как можно быстрее, чтобы вывести вас из игры.

Лучшим способом завлечь вас к нему в клинику было заявить вам, что мисс Кади, Нора Кади, просила принять ее. Вы очень быстро клюнули на эту приманку, и ему почти удалось заполучить вашу кожу…

Питер коротко рассмеялся и возразил:

— С того момента, как я пришел к нему, я уже сильно подозревал его. Как только он предложил мне прооперироваться, я тотчас же понял, что он хочет что-то сделать со мной. Я не мог так вот прямо отказать ему… Это ведь была единственная возможность захватить его с поличным. И я решил пойти на определенный риск… Я постарался как можно меньше глотать усыпляющий газ, но, тем не менее, я все же его наглотался и был совсем расслаблен. Если бы Джемсу не удалось заставить Стефана Дунса признаться во всем и если бы он не известил вас своевременно, я теперь бы находился уже в морге… умерший от закупорки сосудов на операционном столе доктора Батера.

Хастен усмехнулся.

— Это, я думаю, отучит вас играть в солдатики. Я надеюсь, что теперь вы уже поняли…

— Вы можете быть в этом уверены, Хастен. Теперь я буду играть с открытыми картами…

Хастен недоверчиво посмотрел на Питера.