Желание

Глава 34. А ты думала, что у тебя психологические проблемы из-за отношений с отцом

Хадсон вопросительно смотрит на меня, но я только пожимаю плечами, и он встает, чтобы открыть дверь. Но не успевает он сделать один шаг, как дверь распахивается, и я понимаю, что по ту сторону стоит Джексон… вместе со всем Орденом.

И вид у них отнюдь не радостный.

– Джексон, что случилось? – спрашиваю я, соскочив с кровати.

Но прежде, чем я успеваю приблизиться к нему, он поворачивается к своему брату.

– У нас проблема, – говорит он ему.

Хадсон смотрит на него настороженно, и я его не виню. Теплота, которую я обычно вижу в его глазах, исчезла, на ее место пришла холодность, к которой я не привыкла. И которая заставляет меня искать глазами свитер.

Это совсем не приятное чувство – особенно когда я даю им разрешение войти и моя маленькая спальня оказывается занята семью вампирами. И не абы какими. Семью очень крупными, очень недовольными вампирами, которые все до единого выглядят так, будто они готовы чуть что пустить кровь.

– Что стряслось? – спрашивает Хадсон, хотя вид у него такой, будто он готовится к удару – то ли к удару от вести, которую принес Джексон, то ли к столкновению с его кулаком.

– Мы только что вернулись, побывав при Дворе вампиров.

– И что? – Хадсон говорит это, растягивая слоги.

Все взоры обращаются к Джексону, но он больше ничего не говорит. А просто подходит к окну и смотрит в ночь.

Я недоуменно гляжу на Мекая, который, похоже, хочет что-то сказать Джексону, но в последнюю минуту меняет свое решение. Вместо этого он переводит взгляд на Хадсона и говорит:

– Сайрус созвал тайное собрание Круга и издал приказ о твоем немедленном аресте, предположительно за преступления, совершенные в отношении тех учеников, которых ты убедил убить друг друга. И, хотя он не может арестовать тебя в Кэтмире, стоит тебе покинуть кампус, как ты станешь законной добычей для Стражи.

– Стражи? – повторяю я, и меня охватывает ужас. Мы провели за пределами кампуса целый день. Если бы нас нашли, Хадсона бы арестовали? Вернее, попытались бы – поскольку я не могу себе представить, чтобы он подчинился. – Кто они, эта Стража?

– Никто, – отвечает Хадсон, небрежно махнув рукой.

– Нет, они не никто. – Голос Джексона холоднее, чем пещера Кровопускательницы. – Это что-то вроде сверхъестественной полиции, руководимой Кругом, которая появилась после исчезновения горгулий, чтобы вершить правосудие, они ловят тех, кто заподозрен в преступлениях, и сажают их в тюрьму.

Это звучит совершенно ужасно. Но…

– Погоди. Почему прямо в тюрьму? Разве не должно быть суда или чего-то в этом духе? – спрашиваю я.

Семеро вампиров многозначительно переглядываются, явно оставив меня за бортом. Я собираюсь кинуть ему предъяву, но тут Хадсон отвечает:

– Этериум – это не обычная тюрьма.

Ну конечно. Когда в этом мире было что-то нормальным? Ведь это так прозаично. Я поворачиваюсь к Джексону и сразу перехожу к сути дела.

– А что особенного в этой тюрьме?

Но очевидно, что ему так же, как и Хадсону, не хочется мне отвечать, несмотря на холодность, которую он продолжает излучать.

– Мекай? – Я сверлю его взглядом, ясно означающим, что ему лучше начать говорить.

И хотя еще несколько месяцев назад он, быть может, посмеялся бы над таким взглядом, сейчас он спешит включиться.

– Эта тюрьма проклята, Грейс. Там есть девять уровней… ада… их задача – доказать невиновность или добиться исправления. Говорят, что эта тюрьма знает твои грехи и отпустит тебя на волю, когда ты полностью раскаешься.

– А как эта тюрьма признает узника… раскаявшимся? – Я с трудом выдавливаю эти слова из своего сжавшегося горла.

– Она пытает тебя. Всеми мыслимыми способами в соответствии с твоими грехами. Око за око, и все такое. Большинство узников сходят с ума, если остаются там слишком долго. Считается, что такая участь хуже смерти. Туда отправляют только самых отпетых преступников.

Пытки. Сумасшествие. Фантастика. Я делаю долгий выдох, когда на меня обрушивается ужасная правда.

– И такую участь уготовил Хадсону его собственный отец? – Удивительное в этом вопросе только одно – мое удивление по поводу того, что мне вообще пришлось его задать. – Но если этот ордер на арест был выдан Кругом, то почему в голосовании не участвовала я? Как это могло сойти Сайрусу с рук?

– Это потому, что он король вампиров, – говорит Лука. – Он неприкосновенен.

– Ну а я королева горгулий, на тот случай, если кто-то об этом забыл! – говорю я, после чего в комнате повисает гробовая тишина.

Они все смотрят на меня с разными оттенками удивления или уважения, но мне наплевать, что они думают обо мне. Ведь на кону стоит жизнь Хадсона – и его душевное здоровье.

Я качаю головой и перевожу взгляд на Хадсона, пытаясь понять, что он думает, что чувствует, но его лицо бесстрастно.

– Наверняка как король и королева Двора горгулий мы имеем право голоса, разве нет?

– Ты еще не королева, – тихо-тихо говорит Джексон.

Я изумленно уставляюсь на него.

– Что…

– Строго говоря, до коронации ты не королева. А значит, Хадсон как твоя пара тоже еще не король горгулий. Так что он законная добыча. – На его челюсти ходят желваки. – Вы оба законная добыча.

– Я? Я же ничего не делала Сайрусу. – Ну если не считать того, что я утерла ему нос.

– Вот поэтому-то ордер на арест и выдан не на тебя, – говорит Мекай. – Но Сайрус не наивен, и ему известно, что обычно тем, кто сопряжен, бывает слишком тяжело находиться в разлуке. А раз так, то… он рассчитывает, что ты решишь остаться с Хадсоном и вместе с ним отправиться в тюрьму за преступления, которые он совершил.

Я опять перевожу взгляд на Хадсона, и не надо быть телепатом, чтобы понять, о чем он думает – он ни за что не допустит, чтобы за его преступления расплачивалась я.

– Стало быть, если нас посадят в тюрьму до коронации, то королевы и короля горгулий не будет, – заключаю я. – И расстановка сил в Круге останется неизменной.

– Вот именно, – соглашается Хадсон.

Меня пронзает страх – отчасти потому, что мне не хочется, чтобы Хадсон или я оказались в тюрьме или погибли, а отчасти потому, что я все яснее понимаю, что мы не властны ни над чем. Никто из нас не контролирует вообще ничего. Вся власть находится в руках Сайруса.

– Значит, мы должны что-то придумать, – говорит Мекай. – Ты будешь оставаться в безопасности еще несколько недель, до окончания школы, но после этого сезон охоты на тебя будет открыт. Должен же быть какой-то способ остановить это до того.

– Как же не быть, – откликается Хадсон, насмешливо скривив губы. – Я сделаю то, что мне следовало сделать еще на том поле, и прикончу Сайруса.

– И проведешь остаток своих дней в тюрьме за убийство? – спрашиваю я, уперев руки в бока. – Ты не можешь этого сделать.

Он не отвечает, и тут мой страх перерастает в невыразимый ужас. Потому что его взгляд говорит мне все. Так или иначе Хадсон положит конец угрозам своего отца… угрозам мне… или погибнет, пытаясь это сделать.

От одной мысли о том, что я могу его потерять, у меня начинают дрожать руки, а сердце бьется слишком быстро. Должен быть другой путь. Должен быть. Не можем же мы просто…

И тут меня осеняет.

– А как насчет Короны? – шепчу я.