Желанный развод

Глава I

Закончив завтрак, Перри Мейсон возвратился в свой офис. Его ожидала взволнованная и озадаченная Делла Стрит.

— Я пыталась дозвониться до вас, но вы уже ушли из ресторана, — сказала она. — Господин, желавший, чтобы вы его приняли в 2 часа 30 минут, отменил свой визит. Как только другой стороне стало известно, что дело берет в свое производство Перри Мейсон, оно было, к взаимному удовлетворению сторон, сразу же улажено. Вам теперь можно посылать чек.

— Сколько они хотят? — спросил Мейсон. — Около пяти тысяч долларов?

— 6750 долларов — такова сумма, на которую другая сторона согласилась.

— Пошлите чек на 500 долларов, — сказал Мейсон. — Что еще?

— У нас в офисе произошел мистический случай.

— Что вы имеете в виду?

— Какая-то женщина, очевидно считавшая, что жизнь ее в опасности, обратилась к вам за помощью. Она также хотела бы получить помощь от хорошего частного детективного бюро, которое бы вы сами выбрали и контролировали.

— Кто она? — спросил Мейсон. — И где она?

— Ее зовут Аделла Гастингс, — пояснила Делла. — А на ваш второй вопрос у меня нет ответа.

Мейсон в изумлении поднял брови.

— В 12 часов 15 минут я ушла обедать, — сказала Делла. — Как вам известно, мы с Джерти обедаем поочередно. Я быстро перекусила и в 12 часов 45 минут была в офисе. Джерти обедала до 1 часа 30 минут. Я тем временем занималась и коммутатором.

— Продолжайте, — произнес Мейсон.

— Вы знаете Джерти. Она неисправимый романтик. Если она обратит внимание на какого-то клиента, в ее голове рождается о нем целая история. Днем, когда на коммутатор поступает мало звонков и люди редко посещают наш офис, Джерти читает любовные романы и поглощает шоколадный крем.

Мейсон ухмыльнулся.

— Затем она рассказывает мне, как следит за своей фигурой, — вставил Мейсон.

— Вот именно, — заметила Делла улыбаясь. — Сейчас она убедила себя в том, что, согласно научным трактатам, немного сладкого перед едой убивает аппетит и ей уже не хочется так сильно есть. Она говорит, что наши диетические предписания устарели, что сладкое мы едим после еды, что мы должны есть сладкое до…

— Я знаю это. Свои истории Джерти рассказывала и мне. Вернемся к загадочному происшествию. Оно заинтересовало меня.

— Итак, Джерти читала любовный роман. Она как раз дошла до самого интересного места. Я думаю, она читала одним глазом, а другим следила за клиентами.

Она сказала, что через пять минут после моего ухода в офис пришла женщина, которая была чем-то очень взволнована. Она заявила, что должна увидеть вас немедленно.

Джерти ей объяснила, что вы ушли обедать, что редко принимаете клиентов без предварительной записи, что к 2 часам 30 минутам вы, очевидно, вернетесь, поскольку в это время у вас начинается прием.

Женщина впала почти в истерику. Она заявила, что будет ждать вас, что не уйдет из офиса, пока не устроит свои дела.

Я хочу, чтобы господин Мейсон защищал мои интересы, и я хочу, чтобы он нанял хорошего частного детектива.

— И что потом?

— Джерти спросила у нее имя и адрес. Женщина назвалась госпожой Гастингс, сказала, что ее домашний адрес сейчас значения не имеет.

Итак, — продолжала Делла, — Джерти записала ее имя и вернулась к чтению романа. Женщина сидела вон в том большом кресле около окна.

Через две минуты женщина встала и начала ходить по комнате. Затем сказала: «Через пару минут я вернусь». Она открыла дверь и вышла в коридор.

— И что дальше? — спросил Мейсон.

— Это все, — ответила Делла. — Она до сих пор не возвращалась.

— Понятно, — сказал Мейсон. — Эта женщина в любую минуту может вернуться назад. Как она выглядит?

— Джерти высказывается довольно неопределенно. Она говорит, что госпожа Гастингс выглядит как аристократка. У нее хорошая фигура, поставленный голос, длинные ухоженные пальцы. По мнению Джерти, ей 32–33 года. Поскольку на этой женщине были большие темные очки, Джерти ничего больше не могла сказать о ее внешности.

Джерти добавила, что эта женщина была в больших темных очках, чтобы скрыть свои заплаканные глаза. Я спросила Джерти, как она определила это. «По голосу, — сказала Джерти. — В голосе прослушивались всхлипывающие нотки».

— Оставим это на совести Джерти, — заметил Мейсон. — Аристократическая внешность, изящная фигура, ухоженные пальцы, хорошо поставленный голос… Вам не кажется, Делла, что черты героини любовного романа, который читала Джерти, она перенесла на нашего клиента?

— Вряд ли, — заявила Делла. — Она обычно довольно наблюдательна. Но в обеденное время, когда Джерти читает подобные романы, она нередко витает высоко в розовых облаках.

— Хорошо, — сказал Мейсон. — У нас есть время немного поработать над инструкциями для присяжных заседателей, которые я хочу представить суду. Это дело он будет рассматривать на следующей неделе.

— Есть пара важных писем, которые не терпят отлагательств, — сообщила Делла Стрит. — Ответы по ним должны уйти сегодня.

— Хорошо, — ответил Мейсон. — Начнем с писем. Однако я знаю, что это означает. Вы накапливаете большую стопку писем, кладете два срочных на самый верх и затем говорите мне, что я должен просмотреть всю корреспонденцию.

Делла Стрит улыбнулась, вышла из кабинета, но через минуту вернулась с черной женской сумкой в руках.

— Что это? — спросил Мейсон.

— Это? Что-то.

— Говорите, — сказал Мейсон.

— Я пошла в комнату для стенографисток, где находятся дела по ведению переписки. Возвращаясь через приемную, я заметила эту сумку, находившуюся у спинки большого кресла. Я спросила Джерти, не ее ли эта сумка. Джерти ответила, что нет и ранее она ее не видела. Я спросила, кто приходил к нам в офис с сумкой. Немного подумав, Джерти ответила, что эту сумку, очевидно, оставила та загадочная женщина, которая была здесь днем. Сумка находилась в кресле, в котором она сидела.

Мейсон протянул руку, и Делла Стрит передала ему сумку.

— Да, — сказал задумчиво Мейсон, — очень странно. Та женщина сказала, что находится в беде, что выйдет на несколько минут, но не возвращается обратно, забывает свою сумку. Мы не знаем, может быть, сумка и не ее.

— Как вы думаете, стоит посмотреть внутрь? — спросила Делла. — Сумка довольно тяжелая, очевидно, она полна денег.

Мейсон внимательно оглядел сумку и затем сказал:

— Думаю, что надо открыть ее и посмотреть, нет ли там каких-либо документов владельца.

Мейсон открыл сумку, начал рыться в ней, но затем резко отдернул руку.

— Что там? — спросила Делла.

Поколебавшись немного, Мейсон достал из кармана носовой платок, обмотал пальцы, просунул руку в сумку и вытащил из нее револьвер 38-го калибра.

— Вот это да! — воскликнула Делла.

Держа носовой платок так, чтобы не оставить отпечатков пальцев, Мейсон повернул барабан.

— Четыре заряженных патрона, две пустых гильзы. 38-го калибра револьвер системы «Смит энд Вессон».

Понюхав дуло ствола, Мейсон сказал:

— Из револьвера, кажется, стреляли совсем недавно.

Осторожно повернув барабан так, чтобы он занял первоначальное положение, Мейсон положил револьвер на промокательную бумагу на своем столе и сказал:

— Давайте посмотрим, что еще в сумке.

Внимательно разглядывая содержимое сумки, Мейсон заметил:

— Там, кажется, есть сумочка для кредитных карточек. Посмотрим, что в ней.

Мейсон вытащил сумочку, открыл ее и извлек несколько разных карточек.

— Водительские права, выданные в штате Невада, — сказал он. — Аделла Стерлинг Гастингс, 721 Нортверт Ферстон-авеню, Лас Вегас, Невада. Тут есть и кредитная карточка. Госпожа Гарвин С. Гастингс, 692 Уэтерби бульвар, Лос-Анджелес. Есть еще калифорнийские водительские права на имя Аделлы Стерлинг Гастингс, 692 Уэтерби бульвар, Лос-Анджелес.

Тут еще целая дюжина других карточек. Госпожа Гарвин С. Гастингс член автомобильного клуба Южной Калифорнии, член яхт-клуба Бальбао-бич. И еще четыре карточки.

В сумке есть и кошелек, — сказал Мейсон. — Он, кажется, набит деньгами.

Делла Стрит оторвалась от заметок, которые она делала.

— Вы полагаете, можно копаться в содержимом сумки? — спросила она.

— Представляется, что с помощью этого револьвера было совершено преступление, — заметил Мейсон. — Оставив сумку в моем офисе, кто-то, очевидно, хочет вопреки моему желанию втянуть меня в какое-то скверное дело.

Совершенно неестественно для женщины уйти, оставив свою сумку. Если что-то не случилось с ней, то ее уход из офиса без сумки кажется мне каким-то маневром. А если это так, я хочу как можно больше выяснить о ней.

Мейсон достал кошелек и, раскрыв его, воскликнул:

— Посмотрите, чтобы вы думали!

Делла оторвалась от своих заметок.

— Купюры в 100 и 50 долларов. Тут тысяча, тысяча пятьсот, две тысячи, две тысячи пятьсот, три тысячи в больших купюрах. Затем двадцать, пятьдесят, шестьдесят, восемьдесят, сто, сто пятьдесят в купюрах меньшего достоинства. Серебром два доллара и сорок три цента. Делла, кажется, наш посетитель была в состоянии выплатить приличный гонорар.

— Почему вы говорите в прошедшем времени?

— Потому что я не знаю, увижу ли я ее когда-нибудь. Вам придется признать, что если женщина уходит, оставляя кошелек с такой суммой, то у нее, очевидно, что-то не в порядке с памятью. Она даже забыла, что стреляла из револьвера. Посмотрим, что еще есть. Пудра, губная помада, полпачки сигарет, кошелечек для ключей. Знаете, что интересно, Делла. Когда-то он был наполнен ключами. Сейчас — только один. От ключей остались ясные следы на коже, из которой сделан кошелек. А сейчас только один ключ. Да здесь еще один кошелечек, почти заполненный ключами и…

Зазвенел телефон.

Делла сняла трубку:

— Подождите минутку. Кто звонит?

Она немного послушала, затем закрыла трубку рукой и, повернувшись к Мейсону, сказала:

— Это господин Хантли Баннер, адвокат. Говорит, что хотел бы переговорить с вами относительно дела Гастингс.

Взгляд Мейсона невольно перешел от кошелька к револьверу на столе. Немного поколебавшись, он кивнул Делле, снял трубку со своего аппарата и сказал:

— Да, господин Баннер. Говорит Мейсон.

В трубке послышалось:

— Я адвокат Гарвина С. Гастингса. Насколько я понимаю, вы представляете его жену в деле о разделе собственности.

— Могу я узнать, почему вы так решили? — спросил Мейсон.

— А разве это не так?

Засмеявшись, Мейсон ответил:

— На юридическом языке это, господин Баннер, называется попыткой увильнуть от ответа. Прежде чем ответить на ваш вопрос, я хотел бы знать, какие у вас есть основания заявлять, что я представляю госпожу Гастингс.

— Она сама сказала мне, что вы будете ее адвокатом.

— Могу я узнать, когда это было?

— Перед обедом.

— Вы разговаривали с ней?

— Она разговаривала с моим секретарем по телефону.

Мейсон осторожно заметил:

— Меня не было в офисе, когда сюда заходила госпожа Гастингс. Она не стала ждать. В настоящий момент у меня нет полномочий представлять госпожу Гастингс.

— Она, очевидно, вернется, чтобы повидаться с вами, господин Мейсон, — сказал Баннер. — Несомненно, что она выбрала именно вас в качестве своего адвоката. Поимейте в виду, что в деле о разделе имущества ее положение довольно непрочное. Вся собственность Гастингса записана на его имя. Однако в деле о разводе мой клиент выступает в духе сотрудничества настолько, насколько далеко можно идти в таких делах без столкновения интересов. Я думаю, вы понимаете, что я имею в виду.

Конечно, Гастингс не хотел бы оставлять ее без гроша в кармане, но мне кажется, что у нее уж слишком радужные идеи относительно раздела имущества. Было бы хорошо, если бы она с самого начала поняла, что ей не удастся обустроить свое гнездо за счет моего клиента.

— Есть ли какая-нибудь общая собственность?

— Не заслуживает даже упоминания. Конечно, мы с вами придем к соглашению. Фактически мы предлагаем ей очень щедрые условия.

— Может быть, вы введете меня в курс дела? — спросил Мейсон.

— Но не по телефону, — ответил Баннер.

— Где расположен ваш офис?

— В Грейфрайер-билдинг.

— Это всего лишь в полутора кварталах от меня, — сказал Мейсон. — Послушайте, Баннер. У вас найдется несколько минут. Если да, я подойду к вам. Мне хотелось бы выяснить некоторые детали, прежде чем я соглашусь представлять госпожу Гастингс.

— Буду рад вас видеть, если вы сейчас подойдете, — сказал Баннер.

— Через пять минут я буду у вас, — ответил Мейсон.

Мейсон повесил трубку и сказал Делле:

— Я ухожу к Баннеру. Постараюсь кое-что выяснить об этом деле. Если бы я начал расспрашивать его по телефону, у него возникли бы подозрения. Поэтому я решил навестить его. Мне кажется, он может сказать больше, чем намеревается.

Мейсон вышел из офиса, дошел до перекрестка, подождал зеленый сигнал, перешел улицу и через полквартала подошел к Грейфрайер-билдинг. Он изучил указатель расположения офисов. Контора Баннера находилась в комнате 438.

Здание представляло собой современное сооружение из стекла и стали. Бесшумно движущийся лифт через несколько секунд доставил Мейсона на нужный этаж, и он оказался перед дверью с табличкой «Хантли Л. Баннер — входите».

За столом, обращенным к входу, сидела молодая женщина, исполнявшая роль секретаря-стенографистки, сотрудника по приему посетителей и оператора телефонов. Она рассеянно улыбнулась Мейсону.

— Меня зовут Перри Мейсон. Я разговаривал с господином Баннером по телефону и…

— О, конечно! — воскликнула секретарь, мгновенно приходя в состояние человека, готового оказать помощь посетителю. — О, господин Мейсон!

Она отодвинула кресло, вышла из-за стола, улыбнулась через плечо.

— Пожалуйста, проходите.

Мейсон отметил ее аккуратную фигуру, мягкую походку, когда она шла к двери.

— Господин Мейсон, — заявила она, открыв дверь.

Сидевший за большим столом человек встал и, протянув руку для приветствия, пошел навстречу Мейсону. На его лице появилась рассеянная, не очень приветливая улыбка. Ему было около 40 лет, бросались в глаза его грузная фигура и проницательные глаза.

— Это мисс Митчелл, мой секретарь, господин Мейсон. Она просто обожает вас.

Черные глаза Митчелл внимательно рассматривали Мейсона. В них можно было прочесть нескрываемый личный интерес. Протянув руку, Митчелл сказала:

— Весьма рада видеть вас.

Мейсон пожал ее руку и галантно поклонился.

— С удовольствием познакомился с вами, мисс Митчелл.

— Пусть нас никто не беспокоит, — сказал Баннер. — Отключите все телефоны.

— О, неужели это так важно, — произнес Мейсон улыбаясь.

— Для меня — да, — сказал Баннер. — Садитесь, господин Мейсон. Устраивайтесь поудобнее. Так называемое дело Гастингса может продлиться долго, но если ваш клиент будет действовать разумно, я не вижу причин, почему нельзя было бы быстро прийти к соглашению.

— Ранее вы сообщили, что у вас есть идеи, о которых вы бы не хотели говорить по телефону, — сказал Мейсон.

— И есть и нет, — ответил Баннер. — Вам же известно это, господин Мейсон. Я не настолько глуп, чтобы, вытянув шею, говорить: вот что мой клиент собирается делать. Позднее это привело бы нас к катастрофе.

Поэтому я буду действовать как опытный и неглупый юрист. Вот мои слова: «Вот это я готов посоветовать делать моему клиенту. Это не свяжет руки ни моему клиенту, ни мне, ни кому-нибудь еще».

Если вы примете мое предложение и мы договоримся — это будет прекрасно. Если вам оно не понравится, в таком случае вы не сможете использовать ситуацию во вред ни мне, ни моему клиенту.

— Звучит довольно убедительно. Так каково же предложение?

— Я посоветую моему клиенту ежегодно выплачивать Аделле Гастингс 10 тысяч долларов в течение пяти лет или до того времени, когда она выйдет замуж, в зависимости от того, что наступит раньше. Я посоветую моему клиенту завещать ей 50 тысяч долларов и указать в соглашении, что эти условия окончательные, если она не уйдет из жизни раньше его.

— Довольно странный способ решения вопроса, — заявил Мейсон. Мне не нравится идея составления завещания. Почему бы не посоветовать господину Гастингсу выделить ей 50 тысяч долларов в виде страхового полиса.

— Это можно организовать, — откликнулся Баннер. — Со своим клиентом я уже обсуждал эту идею и… Знаете, Мейсон, я не возьму на себя никаких обязательств, если скажу, что со стороны моего клиента, очевидно, не будет особых возражений, если соглашение будет достигнуто на изложенных мною условиях.

— Хорошо, — сказал Мейсон. — Это ваше предложение. Сколько…

— Нет, нет, это не предложение, — поторопился возвратить Баннер. — Это я только собираюсь посоветовать своему клиенту.

— Ну что ж, — откликнулся Мейсон. — Именно это вы намереваетесь посоветовать своему клиенту. Какова же верхняя планка предложений вашего клиента?

— Выше не будет, — ответил Баннер. — Сказанное — это максимальные цифры. Но мы же здесь не лошадьми торгуем, господин Мейсон.

— Я понимаю это так, что я должен принять или отвергнуть ваши условия, если стану адвокатом госпожи Гастингс.

— Мне не хотелось бы захлопывать дверь перед вами, — сказал Баннер, — но это максимум, на что я могу сейчас пойти. Вы еще не разговаривали с госпожой Гастингс?

— Нет, не разговаривал.

— Она очаровательная молодая женщина, — сказал Баннер. — Производит прекрасное впечатление.

— И выглядит моложе своих лет? — поинтересовался Мейсон.

— Да, конечно. С ней все в порядке. Мне очень жаль, что ее брак с Гастингсом не удался.

— Как долго она была в браке? — спросил Мейсон.

— Около восемнадцати месяцев.

— Почему брак распался? — задал вопрос Мейсон.

Баннер пожал плечами.

— Почему человек лысеет? Почему седеют его волосы?

— Брак расторгается по взаимному соглашению или нет? — спросил Мейсон.

— Я не хочу, чтобы на меня ссылались, — начал Баннер, — но Гастингс до этого был женат дважды. Его первый брак был просто идеальным. Его жена умерла, и Гастингс остался один. Он постоянно вспоминал о первом браке, забыл о всех перебранках со своей первой женой и помнил только хорошее.

Потом Гастингс женился во второй раз, — продолжал Баннер. — Он не смог понять, что счастье первого брака зависело от личности его жены. Он почему-то считал, что поскольку до этого был так счастлив, что такое состояние скорее зависит от самого состояния нахождения в браке, чем от личности близкой женщины. Поэтому он попытался получить счастье во втором браке, но он не удался. Пришлось оформлять развод. Вскоре Гастингс вновь почувствовал себя одиноким. Женился на Аделле, которая была его секретарем. Итак, третий брак. Аделла — очень симпатичная женщина, добрая и тактичная.

Единственная причина несчастья Гастингса состоит в том, что он так и не стал счастливым. По-моему, он до сих пор не понимает этого, — заключил Баннер.

— Итак, Аделла Гастингс сказала, что она будет консультироваться со мной? — спросил Мейсон.

— Да, да. Она позвонила ко мне в офис. Но меня на месте не было. Она разговаривала с моим секретарем, которой сообщила, что приехала из Лас-Вегаса и собирается поручить свои дела вам.

— Довольно необычный выбор адвоката для ведения бракоразводного дела, — произнес Мейсон. — Я же в основном занимаюсь делами, связанными с насилием или имеющими к этому отношение.

— Я знаю, знаю, но вы же колоритная фигура. Любой адвокат, добивающийся успеха в ведении криминальных дел, может, как говорят, «одной рукой» справиться с делами о разводах. Буду совершенно откровенен с вами, господин Мейсон. Когда Элвина сказала мне, что вы будете представлять Аделлу Гастингс, мне стало немного не по себе.

— Элвина? — спросил Мейсон.

— Элвина Митчелл — мой секретарь.

— Ясно, — сказал Мейсон. — Думаю, что я свяжусь с вами немного позже, и тогда… Хотелось бы услышать, какая собственность будет фигурировать в деле.

— Никакой не будет.

— Что?! — воскликнул Мейсон. — Я думал, что мы говорили о 10 тысячах долларов в год и…

— Я говорил и говорю, — ответил Баннер. — Вы спрашивали о размерах собственности, которая может быть вовлечена в дело. Я сказал, что такой собственности нет. Вернее, собственности много, но она не будет фигурировать в деле. Вся эта собственность принадлежит только моему клиенту. С ней господин Гастингс может делать все, что угодно. Если он хочет решить дело со своей женой таким образом, что она какое-то время может жить не работая, он вправе сделать это. Если он не захочет ничего ей давать, никто не сможет ничего сделать.

— И еще вопрос. Почему вас обеспокоила мысль о том, что Аделла собирается консультироваться со мной?

Баннер рассмеялся:

— Мне пришлось бы противостоять чемпиону.

— Ну хорошо, — сказал Мейсон ухмыляясь. — Ухожу. Я просто хотел познакомиться с вами и немного узнать о существе дела. Как я понял, Аделла уже начала бракоразводный процесс или собирается начать.

— Она поселилась в Лас-Вегасе и в начале следующей недели подает на развод. Я думаю, что сейчас мы оба понимаем необходимость предотвращения коллизии, которая свела бы на нет законность развода. Поэтому в разумных пределах нам нужно сотрудничать, чтобы ускорить решение вопроса.

Например, можно выписать повестку в суд и организовать заседание суда, но я выступлю там от имени Гарвина Гастингса и дам официальный ответ, в котором буду все претензии отрицать. Затем дело может быть передано в суд более высокой инстанции, но я могу вообще не появиться там при условии, естественно, что мы тем временем достигнем согласия.

— Почему вы хотите ускорить решение этого дела? — спросил Мейсон. — У Гастингса есть на примете другая женщина?

Баннер улыбнулся и покачал головой:

— Я могу заявить, не впадая ни в какое противоречие, что Гастингс излечился. Причин для заключения очередного брака нет. Гастингс трудный человек, который хочет жить по-своему. Он целиком поглощен бизнесом, и я не думаю, что он хотел бы завести собственную семью только потому, что иногда ему становится одиноко и скучно в таком большом доме.

Скажите своему клиенту, Мейсон, что она может в любое время вернуться на должность секретаря в управление предприятиями Гастингса. Он очень ценит ее как секретаря. Не будет никаких трений, оскорблений или обид. Все можно решить полюбовно, на дружеской основе. Гастингс действительно хочет, чтобы его жена получила приличное содержание.

— Большое спасибо, — сказал Мейсон, прощаясь. — Несомненно, я еще увижу вас.

Когда Мейсон выходил из офиса Баннера, Элвина Митчелл тепло, по-дружески улыбнулась ему:

— До свидания, господин Мейсон.

— До свидания, — ответил Мейсон. — Мы еще встретимся.

Возвратившись к себе, Мейсон улыбнулся Делле и сказал:

— Мне кажется, этот разговор меня немного вывел из себя. Но все в порядке. Речь идет о разделе имущества в связи с разводом. Мне удалось получить некоторую интересную информацию о сути дела.

— А как быть с револьвером и двумя пустыми гильзами? — спросила Делла.

— Это совсем другое дело, — ответил Мейсон. — Несомненно, нет причин, по которым Аделла Гастингс должна была бы стрелять в своего мужа: у нее нет соперницы. Поэтому можно допустить, что на пути из Лас-Вегаса она дважды выстрелила, например, в зайца. Давайте примемся за эту пачку писем. Посмотрим, сколько мы сможем обработать до возвращения Аделлы Гастингс.

Мейсон начал диктовать, однако спустя некоторое время его внимание переключилось. Время от времени он поглядывал на свои часы, ничего не говорил.

В 4 часа Делла сказала:

— Если это вас так беспокоит, почему бы не позвонить.

— Да, пожалуйста, позвоните в Лас-Вегас. Указан ли в водительских правах домашний телефон Аделлы Гастингс?

Делла набрала номер и через некоторое время сказала:

— Телефон в Лас-Вегасе у нее есть. Ей звонят, но не получают ответа.

— Позвоните на квартиру Гарвина Гастингса. Никак не называйтесь, просто позовите к телефону госпожу Гастингс. Не исключено, что она вышла из дома, занимаясь делами о разводе. Она приходила сюда, чтобы повидаться со мной, затем решила позвонить своему мужу и рассказать о своих планах. Он предложил ей прийти и поговорить с ним.

Делла Стрит кивнула, нашла в справочнике номер домашнего телефона Гарвина Гастингса и набрала номер. Послушав немного, она осторожно повесила трубку.

— Ну и что? — спросил Мейсон.

— Отвечает автоматическое записывающее устройство. Хорошо поставленный голос говорит, что в настоящий момент господина Гастингса нет дома, что через тридцать секунд можно записать на пленку сообщение для хозяина дома.

— Хорошо, — сказал Мейсон. — Забудем об этом. Возможно, у них все в порядке.

— Что делать с кошельком, деньгами и револьвером? — спросила Делла. — Оставим здесь, в офисе?

— До пяти часов нам позвонит Аделла Гастингс. Она же должна спохватиться, что оставила у нас свою сумку.

— Хотите пари? — спросила Делла.

Мейсон улыбнулся.

— Нет, — ответил он.