Желая тебя

Глава 7

Даниэль запоздало подумал, что, возможно, не стоило позволять Джози видеть его обнаженным, пока они не подошли к той грани, за которой уже нет пути назад.

— Это всегда такое большое?

Да будь он проклят, если негодница не выглядела явно заинтригованной.

— Только, когда я сильно возбужден.

Джози закатила глаза, и, поджав губы, произнесла:

— Я девственница, а не идиотка. Это мне известно. Я имела в виду, он у тебя всегда такой большой, когда ты возбужден?

— Вообще-то, я никогда не измерял.

— О! — Ее лицо вытянулось. — Значит, ты не знаешь наверняка, насколько он большой?

— А что, это имеет значение?

Как ей вообще удавалось болтать без умолку? Единственное, чего ему сейчас безумно хотелось, — овладеть ей и не отпускать до тех пор, пока они оба полностью не обессилят.

Девушка пристально рассматривала набухшую мужскую плоть невинно распахнутыми зелеными глазами, а затем, облизав пересохшие губы, неуверенно произнесла:

— Никакого. Просто я кое-что читала…

Интересно, что за дрянь она читала, если там всерьез обсуждались размеры мужских гениталий?

— Знаешь, Джози, теория обычно сильно отличается от практики, — проворчал Даниэль слегка волнуясь, что девушка могла счесть его размеры менее впечатляющими, чем те, о которых говорилось в книге.

— Просто ты первый мужчина, с которым я так целовалась.

— Ты что, хочешь сказать, что прежде не целовалась?

— Да нет, просто раньше мне никогда не хотелось, чтобы поцелуй получил продолжение. Я даже и не представляла, насколько приятно, когда мужчина позволяет ощутить вкус его языка.

Колени Даниэля ослабли:

— Ты вела себя так, словно абсолютно не желала этого.

— Ага. Как много возможностей я упустила, потратив впустую уйму времени. К несчастью, в тот раз я подумала, что ты всего лишь желал придать большую правдоподобность нашему маскараду.

— Вовсе нет.

— Теперь я знаю, — сказала Джози, а потом, бросив на него взгляд из-под густых черных ресниц, еще раз облизала язычком влажно поблескивающие губки и спросила: — Может, повторишь? На этот раз только для меня.

Даниэль не мог поверить, что она попросила об этом.

— Ложись.

— Зачем? — спросила Джози, недоуменно хмурясь.

— Я хочу посмотреть на тебя, — ответил Даниэль, а про себя добавил: «И особенно на то, что скрывают твои плотно сведенные бедра».

— А я хочу поцелуй.

— Но сначала ты ляжешь.

— А ты за это меня поцелуешь?

— Да.

Джози послушно улеглась на спину, вся ее фигурка вытянулась в струнку и будто одеревенела, как у спящей монашки. Даниэль не смог сдержаться — губы сами собой расплылись в улыбке. Сейчас Джози воплощала в себе одновременно и невинность, и страсть. Взрывоопасная смесь.

И сегодня ночью, она была для него всем.

Даниэль обхватил руками стройные лодыжки и попытался развести их в стороны, но девушка воспротивилась.

— Я просто посмотрю, — мягко уговаривал он.

Ее дыхание сбилось, а на шее обозначилась быстро пульсирующая голубая венка, но, несмотря на волнение, девушка сказала:

— Хорошо.

Широко распахнутыми глазами Джози наблюдала, как Даниэль, согнув ее ноги в коленях, стал медленно разводить лодыжки в стороны до тех пор, пока его голодному взгляду не предстали набухшие темно-розовые складки женского лона.

Отпустив лодыжки, Даниэль протянул руку и взъерошил мягкие вьющиеся кудряшки на ее лобке.

— Чудесно.

По цвету мягкие завитки были точь-в-точь как шевелюра Джози, с тем же красноватым оттенком. Даниэль удостоверился, что прекрасному цвету волос девушка обязана природе, а не флакону с краской. Нет, только не его Джози.

— Мм … спасибо?

Нитро рассмеялся, чего раньше в спальне никогда не делал:

— Всегда пожалуйста.

Окунув самый кончик пальца в жар ее невинного желания, Даниэль ощутил, как кровь мощной волной прилила к члену, отзываясь на шелковистую влажность. Она уже готова. Никогда еще Даниэль не дотрагивался до чего-то столь нежного.

Джози застонала и приподняла бедра:

— Коснись меня еще глубже, Даниэль.

Ему нравилось, когда Джози произносила его имя. Это звучало очень интимно. Она была первым человеком за многие годы, называвшим его по имени.

— Я прикоснусь к глубинам твоей души, прежде чем закончится эта ночь, сокровище мое, — пообещал Даниэль, погружая палец чуть глубже.

Тугая плоть сомкнулась вокруг. И хотя она уже стала влажно-скользкой и набухшей от охватившего девушку возбуждения, вход был еще слишком узким, поскольку она никогда раньше не занималась любовью. Аккуратное проникновение потребует огромных усилий, но Даниэль не хотел причинять ей боль. Мужчина никогда не должен причинять женщине боль.

Даниэль стал медленно и осторожно растягивать стенки узкого лона, надавливая и отступая, в попытке подготовить ее для себя.

Джози издала чувственный стон и еще глубже насадилась на его палец:

— Мне это так нравится, Даниэль.

От усилий, которые он прилагал, чтобы в решающий момент не утратить самоконтроль, мелкие бисеринки пота покрыли его лоб:

— Мне тоже.

Даниэль медленно, по чуть-чуть, продвигался вперед, пока не ощутил тонкий барьер, и замер. Но не отступил.

Девушка вздрогнула, стройное тело напряглось. Прикусив губу, она спросила:

— Будет больно?

— Совсем немного, но если сейчас ничего не сделать, потом будет больнее. Ты ведь этого не хочешь?

— Нет, если в моих силах что-то изменить.

И она закрыла глаза. Это особенное выражение лица было ему слишком хорошо знакомо… так выглядит солдат, внутренне готовящийся мужественно вынести неизбежную боль.

— Может, тебе просто сделать это?

— Нет, все произойдет по-другому, милая.

Она кивнула, но по-прежнему оставалась очень напряженной.

— Расслабься, Джозетта. Я не собираюсь грубо лишать тебя девственности.

Снова откинувшись на постель, девушка в течение нескольких секунд пристально изучала лицо Даниэля широко распахнутыми зелеными глазами, а потом спросила:

— А ты собираешься сделать это только пальцами?

— Да.

— Мне как-то не верится. Я имею в виду, что много лет применяла тампоны, и до сих пор осталась девственницей.

— Малыш, но ни один тампон не сравнится по длине и твердости с моими пальцами, — возразил Даниэль, очень медленно выходя из ее лона. Затем снова ввел палец внутрь, ощутив, как женское тело постепенно уступает, растягивается, приспосабливаясь к вторжению. А Даниэля постепенно начало охватывать отчаяние.

Он нисколько не сомневался, что, в конечном итоге, овладеет Джози, но боялся, что заработает сердечный приступ, прежде чем это, наконец, случится. Поскольку, если все делать правильно, на это должна была уйти куча времени.

Его сердце бешено стучало, а дыхание стало хриплым и прерывистым, и даже повторение в уме таблицы умножения не помогло хоть как-то умерить неистовое желание. Не сейчас, когда перед ним, наконец-то, лежала обнаженная Джози.

— Сейчас я введу второй палец. Хорошо?

— Да, — согласие зазвучало как долгий шипящий звук, стоило ему погрузить в жаркую сердцевину средний и указательный пальцы, сомкнутые воедино.

Затем он отступил, по пути поглаживая и растягивая шелковистые ножны, и снова проник, но уже глубже, и снова отступил, повторил все с начала… и снова… пока пальцы не стали легко скользить внутри.

— Я думала, ты собирался поцеловать меня, — проговорила Джози, задыхаясь и с трудом выговаривая каждое слово; стройные бедра соблазнительно покачивались, вторя движениям его руки.

— Да.

— И когда же? — протянула она таким жалобным голоском, какого Даниэль никогда прежде не слышал. Его губы изогнулись в дьявольской усмешке.

— Да прямо сейчас, — ответил мужчина и сделал то, чего она явно не ожидала.

Свободной рукой он приоткрыл тугие лепестки, обрамлявшие лоно, и, добравшись до клитора, слегка сдавил разбухший бугорок, а затем склонился и, полностью вобрав его в рот, стал ритмично посасывать.

Джози вскрикнула, выгнулась на постели дугой и вцепилась в его волосы, причиняя боль.

Эта мертвая хватка доставляла мужчине примитивное, не понятное ни одной женщине, удовольствие. Он дразнил языком трепещущую плоть, четко просчитывая каждое прикосновение, чтобы не дать ей соскользнуть в сладкое небытие. Балансируя на грани, девушка издавала бессвязные звуки, чутко отдававшиеся в его налитой плоти.

Даниэль внимательно исследовал женские прелести, упиваясь их пряной сладостью и ощущая невероятную мягкость набухших темно-розовых лепестков. Он раздвинул их пальцами, помогая своему чуткому языку проникнуть глубже и распробовать вкус ароматного сока, с пылом ребенка, попробовавшего первый в жизни леденец. Но Даниэль никак не мог насытиться. Как только кончик языка проник чуть глубже, все его тело содрогнулось от удовольствия, упиваясь ее терпким вкусом.

Джози выкрикнула его имя: голос звучал глухо и безысходно. Пытаясь вывернуться из плена алчных губ, девушка отчаянно дергала его за волосы, а когда это не помогло, попыталась отпихнуть ногами, упершись ступнями в плечи, но Даниэль лишь крепче обхватил руками стройные бедра и не сдвинулся с места.

Он видел все ее усилия, но не мог заставить себя остановиться.

Когда Джози оставила попытки отстранить его ногами, Даниэль снова прижался ртом к теперь уже вздрагивающему клитору, продолжая ласкать ее изнутри пальцами. Он прикоснулся языком к упругому уплотнению на истекающей любовным соком плоти, заставляя тело девушки вытянуться в струнку в преддверии долгожданной разрядки, а потом мягко сжал бугорок зубами и глубоко всосал в рот.

Джози кричала, извивалась под ним, пытаясь вырваться, и молила. Умоляла остановиться и умоляла продолжать. До тех пор пока его имя не стало единственным внятным звуком, слетавшим с ее губ, пока горячая влага не пролилась из трепещущего лона. Достигнув наивысшей точки наслаждения, тело девушки затряслось, словно в жестокой лихорадке, и обмякло. Даниэль же будто получил сильный удар в грудь: на него нахлынули эмоции, в природе которых мужчина пока не мог разобраться.

Джози была восхитительна.

Когда дрожь утихла, он нежно прикоснулся губами к ее плоти, но не позволил ей снова получить разрядку. Мужчина прижал пальцы к тонкому барьеру и надавил чуть сильнее, а потом отступил.

Помня о чувствительности женской промежности, он воспользовался всем имевшимся опытом и осыпал ее новыми чувственными ласками: язык опять начал свой исступленный танец вокруг клитора, стараясь вновь разжечь в девушке затухающее пламя страсти.

Его до предела разбухшая плоть болела, будто кто-то связал ее в узел и теперь немилосердно растягивал концы. Ему было очень плохо, но Даниэль помнил, что необходимо довести свою нелегкую миссию до конца, прежде чем они смогут заняться любовью традиционным способом.

На сей раз, Джози тоненько захныкала, испытывая многократно возросшее удовольствие, и без конца повторяла его имя срывающимся страстным голосом, а Даниэль, как и в первый раз, ощутил сильный удар в грудь.

И вот умелые пальцы продолжили настойчивое движение вперед, с каждым новым толчком усиливая давление на хрупкий барьер, пока тело Джози не выгнулось в едином порыве, как туго натянутая тетива.

Даниэль приподнял голову, чтобы видеть ее лицо в тот момент, когда он окончательно прорвет барьер невинности, проникнув сквозь него даже с меньшим усилием, чем раскаленное лезвие ножа проходит через кусок масла. Тело девушки вздрогнуло, забилось в конвульсиях, с силой насаживаясь на его пальцы, и почти мгновенно наступила разрядка, а на раскрасневшемся милом личике отразилось выражение безграничного экстаза.

Подождав, пока Джози в изнеможении упадет на постель, он одарил легким поцелуем вершину соблазнительного теплого холмика и мягким движением покинул пульсирующую плоть, а затем быстро откатился в сторону.

— Ты куда? — спросила Джози, приподняв голову. Голос девушки звучал невнятно и хрипло, а в глазах до сих пор отражались восторг и изумление от пережитого наслаждения.

— Нужно кое-что взять, чтобы обтереть тебя. Я скоро вернусь.

— Ааа… хорошо, — и с этими словами девушка тяжело откинула голову на подушку, обессилено прикрыв веки.

Джози не знала, сколько времени Даниэль отсутствовал. Плывя в каком-то дурмане, своего рода сне наяву, она до сих пор пребывала в потрясении от испытанного недавно экстаза… Но, почувствовав между ног прикосновение чего-то влажного и мягкого, она заставила себя приоткрыть веки.

Даниэль стоял на коленях между ее бедер и держал в руке небольшую, смоченную в теплой воде тряпочку.

— Что ты делаешь? — Неужели этот хриплый голос принадлежит ей? Из горла вылетали звуки, навевающие воспоминания о тех бедолагах, что сбегали с групповых занятий для анонимных курильщиков.

— Смываю кровь.

— Кровь? — изумилась Джози.

У нее что, после оргазма пошла кровь? Хотя Даниэль и не казался обеспокоенным, девушка заволновалась, потому что это было как-то неправильно. В прочитанных ею книгах ни о чем подобном не упоминалось. О, черт… а вдруг у нее начались месячные? Так, а если подсчитать? Нет, они не должны прийти раньше, чем через пару недель.

— Какую кровь?

— Я прорвал твою девственную плеву.

— Что ты сделал? — Он разделался с физическим доказательством ее девственности? Уже?

— Разве ты ничего не почувствовала? — Потемневшим взглядом Даниэль буравил зелень ее глаз, будто пытаясь отыскать там правду.

Джози слабо улыбнулась. Это все, на что сейчас было способно ее вымотанное тело.

— Не помню. Ты заставил меня обезуметь от наслаждения.

— Так будет не всегда.

Нет, не будет. И Джози чувствовала, что за этим «медосмотром» стояло нечто большее, что это была та грань, перешагнув которую их физическая близость станет более интенсивной.

— Так я уже не девственница?

— Ты девственница, но из тех, что не собираются страдать от боли, когда впервые займутся сексом.

Наконец, Джози в полной мере осознала, что именно сделал Даниэль, и ее сердце сжалось от незнакомых ей прежде чувств. Единственное, чего всегда желал отец, — научить ее эффективно защищаться, но девушка никогда не ощущала себя ребенком, которого все вокруг балуют и нежат, как и не чувствовала себя хрупкой и женственной рядом с мужчинами.

Сегодня Даниэль подарил ей оба эти ощущения.

— Спасибо.

Он пожал плечами, сказав:

— Мужчины не должны причинять женщинам боль.

— Но не всегда можно избежать этого… в первый раз, я имею в виду.

Даниэль снова пожал плечами, вернув на лицо привычную непроницаемую маску.

Джози приподнялась на локте, пытаясь получше рассмотреть его. У нее перехватило дыхание. Даже неопытные глаза могли видеть, что его самоконтроль был на исходе. Мужская плоть гордо выдавалась вперед, еще больше увеличившись в размере, и была сплошь испещрена вздувшимися и пульсирующими венами, выделяющимися на гладкой смуглой коже.

— Тебе больно.

Линия твердых губ искривилась:

— Да.

— Значит, ты считаешь, что лучше страдать самому, чем позволить мне испытать боль?

— Всегда, — промокнув ее промежность мягким полотенцем, Даниэль сбросил его вместе с тряпочкой на пол. — Я хочу, чтобы в нашей близости для тебя было только удовольствие.

Даниэль поднял голову, и взгляду девушки предстало беспощадное, хищное выражение его лица.

Джози затрепетала в предвкушении.

«Никогда его не бойся. Мужчина, способный так контролировать свою страсть, что лишил тебя девственности, избавив от лишних страданий, никогда и ни за что не причинит тебе боли».

«Физической», — тут же поправился тоненький голосок рассудка, потому что даже сейчас девушка отлично осознавала, что в недалеком будущем этот мужчина станет для нее источником сильных душевных мук. Вероятность того, что Даниэль стремился к постоянным отношениям, была слишком ничтожна. Но даже если бы это вдруг случилось, все равно нормальная совместная жизнь была невозможна: лишь в самых смелых мечтах Джози смогла бы убедить его оставить в прошлом стезю «солдата удачи».

Она затолкала грустные мысли подальше и протянула руки к Даниэлю:

— Займись со мной любовью. Пожалуйста.

Тотчас же он накрыл ее мощным телом и завладел губами с голодной страстью, превращающей внутренности в дрожащее желе, а между ее ослабевших ног снова стало влажно и горячо. Невероятно, но, когда он возобновил умелые ласки, тело Джози уже в который раз охватило состояние дикого возбуждения, а ее нетерпеливые руки с небывалым энтузиазмом исследовали все, что оказывалось в пределах их досягаемости.

Когда девушка случайно задела напряженную мужскую плоть, Даниэль застонал и отвел ее руку.

— Разве тебе не нравится? — лукаво спросила она, почти касаясь его губами.

— Если ты дотронешься до меня, я просто взорвусь.

— Да?! — О, как интересно.

— А я хочу быть в тебе, когда это случится.

— Тогда возьми меня, Даниэль, — чуть задыхаясь, произнесла она между поцелуями. — Сейчас.

Его улыбка заставила даже пальчики на ее ногах поджаться от нетерпения.

— Есть, мэм.

Он закинул стройные ноги на себя так, что нежные подколенные впадинки легли на плечи, а лодыжки и ступни были сцеплены у него за головой: теперь милые женские тайны были полностью доступны как его глазам, так и другой изголодавшейся части тела. Раньше Джози думала, что подобная позиция ее не привлечет, но сейчас ей все нравилось. И даже слишком.

Толкнувшись в податливую плоть чуть подрагивающей головкой члена, мужчина хрипло спросил:

— Сейчас?

Джози выгнулась:

— Да, сейчас, — и почувствовала, как он начал входить в нее.

Но вдруг Даниэль резко подался назад, безжалостно покинув ноющую плоть, и грязно выругался.

— Что случилось? — изумленно спросила Джози, ее сердце колотилось так, словно хотело выпрыгнуть из груди.

— Я забыл про презерватив.

— Ты имеешь в виду, что у нас его нет? — в ярости прошипела девушка, находясь в таком состоянии, что вполне могла бы взорвать что-нибудь или просто наплевать на преимущества безопасного секса, если он ответит утвердительно.

Даниэль молча бросился к краю постели и рванул на себя ящик прикроватной тумбочки. Затем, захватив что-то из его глубины, приподнялся на коленях, недвусмысленно продемонстрировав, силу своего желания, когда пульсирующая плоть угрожающе нависла над девушкой. Одним неуловимым движением, потрясшим ее даже больше, чем недавнее стремительное отступление, Даниэль разорвал пакетик и молниеносно раскатал кондом по всей своей впечатляющей длине.

— Номера здесь оснащают даже презервативами? — недоверчиво спросила Джози, как только он вернулся.

— Да, если неплохо заплатить консьержу, — кратко бросил в ответ Даниэль. А затем снова властно накрыл губы Джози и стал настойчиво проталкивать язык, тем самым лишая ее возможности произнести еще хоть слово.

Потом мужчина повторил недавний маневр с ее ногами на его плечах и развел бедра девушки пошире. На сей раз Даниэль и не думал спрашивать, готова ли она. Он точно знал, что Джози была более чем готова принять его. Когда разбухшая головка настойчиво надавила на внешние половые губы, ища вход, Джози осознала, что, несмотря на отсутствие опыта, ее лоно постепенно растягивалось, быстро приспосабливаясь к вторжению. Никакой боли не было и в помине.

Даниэль с силой подался вперед, отчего тело девушки словно пронзил электрический разряд. Эти дивные ощущения продолжали накатывать с каждым последующим толчком, пока он не погрузился в ее ножны по самую рукоять, пойманный в нежные сети мягких лобковых завитков.

Теперь Джози чувствовала себя бабочкой, насаженной на булавку, и не могла даже пошевелиться. Да и не хотела.

— Тебе хорошо? — спросил Даниэль, его брови покрылись капельками пота, линия плеч была напряженной, а черты лица словно закаменели от попытки держать свою страсть в узде.

— Более чем.

— Тебе хорошо, когда я двигаюсь?

— Пожалуйста… — Джози прикусила губу, пытаясь сдержаться и не закричать во весь голос, требуя не останавливаться, но проиграла в этой битве, когда он пошевелился внутри нее так легко, что это, скорее, походило на изощренную пытку, чем на утоление чувственной жажды. Она обхватила его голову ладонями, пальцами зарылась в черный шелк волос и выпалила:

— Да двигайся же ты, наконец, Даниэль. Я хочу, чтобы ты взял меня!

И тут у него внутри словно что-то сломалось. Вероятнее всего, это был тот самый хваленый самоконтроль. Даниэль начал двигаться, пробиваясь в нее с силой и скоростью отбойного молотка.

А Джози наслаждалась каждой секундой этого волшебства и чувствовала, как глубоко внутри начинает нарастать новый ошеломляющий оргазм, раскрывая лепестки, как причудливый экзотический цветок. Невероятно, но, находясь внутри, плоть Даниэля еще больше увеличилась. Это казалось невозможным, учитывая, каких размеров достигало его любовное орудие, когда он только разделся, но теперь оно явно стало больше, полностью заполняя собой тесное лоно и одаривая изысканными ласками.

Ее внутренние мышцы непроизвольно сокращались, все плотнее сжимая твердую плоть и подводя их обоих все ближе и ближе к краю, за которым ждал ослепительный взрыв, мощнее любой бомбы, которую Джози когда-либо приходилось изготавливать. И тут Даниэль, издав оглушительный рык, напряженно застыл в преддверии экстаза, за которым немедленно последовала оглушительная, мощная разрядка, потрясшая его до глубины души.

А Джози не могла даже кричать: нахлынувшая волна удовольствия была столь огромна, что ее рот приоткрылся в долгом беззвучном крике, а тело забилось в пароксизме страсти.

Мгновением позже мужчина обессилено повалился на нее, уткнувшись лицом в подушку, черные волосы растрепались и повлажнели от пота.

Джози поцеловала Даниэля, не в силах справиться с прекрасными эмоциями, рвущими душу на части:

— Спасибо.

Мужчина что-то невнятно пробормотал и замолк. Джози улыбнулась и зарылась лицом в его волосы, вдыхая неповторимый аромат. Глаза сами собой закрылись, и она провалилась в глубокий сон.

Даниэль заставил себя выйти из расслабленного женского тела, чтобы избавиться от презерватива. А иначе он так и остался бы в ней до утра, и под его весом девушка, наверняка, задохнулась бы насмерть.

По сравнению с ним она выглядела такой маленькой и хрупкой. Правда, Даниэль не сомневался, что, узнав о его мыслях, Джози рассмеялась бы ему в лицо, но именно такой он видел ее всякий раз, и с этим уже ничего не поделаешь. Нитро прекрасно понимал, что Джози до сих пор считала себя неуязвимым профи, но это не имело никакого значения для той части его души, что признавала в ней свою женщину.

Но только сейчас…

Даже женщина, воспитанная в суровых армейских условиях, не могла остаться в его жизни навсегда. Даниэль не был готов к постоянной близости. Но у них было «сейчас». Сегодня, в виде исключения, он позволит себе упиться ее щедрым даром, а потом отвергнет его, чтобы в который раз наполнить свое существование болью, мучаясь горькой виной за прошлое и осознавая тоскливое одиночество будущего.

Джози проснулась, ощущая рядом с собой жар и твердые мускулы. В комнате было темно: тяжелые портьеры на окнах не пропускали ничего, кроме неясных отблесков от света уличных фонарей. Она с трудом смогла разглядеть лишь темный силуэт трюмо у дальней стены, на котором стоял, фактически занимая всю поверхность, огромный букет роз. Джози, до сих пор ощущала их сладкий дурманящий аромат, но запах Даниэля стал теперь для нее более соблазнительным.

Аромат мужчины и женщины, их любовных ласк, окутывал ее, даря ощущение близости, которой Джози не знала прежде. Она прижалась теснее к спящему мужчине и сразу же ощутила, как твердая восставшая плоть прижимается к ягодицам, и услышала вырвавшийся у Даниэля глухой стон. Она снова пошевелилась, опьяненная его реакцией, мгновенно вспомнив все, что он проделывал с ней недавно.

Мужчина шумно вдохнул, будто пропустив удар в грудь, а его тяжелая рука легла на женское бедро, удерживая от дальнейшего движения. Неужели, Даниэль думал, что она спит?

Джози вывернулась из-под его руки и, быстро повернувшись, оказалась с ним лицом к лицу. Ей нравилось ощущать, как к нежной коже живота тесно прижимается его возбужденная плоть.

По мощному телу Даниэля прокатилась волна дрожи, вызвав новый, более громкий, стон.

Джози вглядывалась в кромешную темноту, но не смогла разобрать ничего, кроме смутного очертания его головы:

— Привет.

— Привет, — голос Даниэля звучал прерывисто.

— Я заметила, что ты не спишь.

— Я проснулся еще час назад.

Джози просунула руку между их телами и сомкнула пальцы вокруг его восставшей, напряженной плоти.

— Вот как?

— Да.

— Почему же ты не разбудил меня? — спросила девушка и уверенно заскользила рукой по пенису, удивляясь тому, что кожа здесь была нежной, как бархат, и очень горячей.

Сильная рука обхватила ее тонкое запястье.

— Остановись.

— Почему? — спросила она снова.

— Ты заставляешь меня терять контроль.

Учитывая, что не так давно Даниэль позаботился, скорее, о ее комфорте, нежели об утолении собственного желания, Джози была уверена, что потеря самоконтроля вряд ли ему угрожает.

— Неужели?

— Да.

— Вот и хорошо.

— Нет, мы не можем…

— Не понимаю, почему — Она больше не девственница и может вести себя более необузданно. На самом деле, Джози с нетерпением ждала этого, надеясь, что теперь-то будет не единственной, кто утрачивал всякую связь с реальностью, когда они занимались любовью.

— Прямо сейчас мы не можем заняться сексом.

— Неужели скряга-консьерж снабдил тебя только одним презервативом?

— Нет.

Девушка наклонилась вперед и, прежде чем поцеловать его, вдохнула терпкий запах, а затем лизнула гладкую грудь. Вкус был пряным и абсолютно мужским. Она просто не могла отказать себе в удовольствии провести более обширные изыскания губами и языком. Мускулы его груди были тверже камня, а соски, которые в темноте отыскали ее любопытные губы, — очень маленькими. Она обвела один из них язычком, а потом игриво прикусила.

Даниэль издал стон умирающего грешника, которому на смертном одре на секунду открылись небеса, и тут же под ногами разверзлась сама преисподняя.

— Остановись.

— Не хочу.

— Если ты не остановишься, я снова окажусь глубоко в тебе.

— Думаешь меня этим испугать? — Джози хотелось — нет, она испытывала безумную потребность — ощутить его глубоко в себе тем единственным способом, который никогда не будет предоставлен другому мужчине.

— Тебе будет больно.

— Не думаю.

— Сегодня ночью ты впервые занималась сексом. Там все воспалено.

— Почему бы нам не попробовать? Тогда и узнаем наверняка.

Тело Даниэля предательски напряглось в предвкушении:

— Нет.

— Да не будь таким праведником. Женщинам, даже бывшим девственницам, разрешено заниматься любовью больше, чем раз в столетие.

— Я не хочу причинить тебе боль.

— И не причинишь. Дотронься до меня, и сам поймешь, насколько там все влажно и готово принять тебя. Она обвила ногой бедро Даниэля, полностью открывшись для него, а затем, высвободив запястье из ослабевшего захвата, взяла его руку и поднесла к скользким от выступившего секрета, набухшим складкам плоти.

— Черт побери… — простонал Даниэль, но все же повернул кисть так, чтобы пальцы могли исследовать ее лоно.

— Ну? — спросила Джози, затаив дыхание, а тело уже трепетало от ласковых прикосновений.

Даниэль погрузил в нее один палец и осторожно пошевелил:

— Так больно? — Звук глухого, слегка осипшего голоса вызвал в теле девушки новую волну чувственной дрожи, ничуть не меньшую, чем от его умелых ласк.

— Боль — последнее, о чем я сейчас думаю.

— Ты, правда, уверена?

Отдавая должное его беспокойству, Джози, тем не менее, не хотела, чтобы оно мешало им дарить друг другу невероятную радость любовных ласк как можно чаще, пока продолжаются их отношения.

— Абсолютно.

Джози с силой надавила на плечо Даниэля, заставив его отклониться назад:

— Ну, теперь-то… я могу дотронуться до тебя?

Мужчина расслабился и покорно позволил уложить себя на постель, окончательно сдавшись:

— Да.

— И ты не попросишь меня остановиться?

— Нет.

— Я могу трогать тебя везде?

— Каким угодно способом, и где только захочешь, моя маленькая воительница.

— Можешь не сомневаться.

Темнота скрыла ее довольную ухмылку; и девушка почувствовала, как кровь быстрее побежала по венам, шипя и играя, словно дорогое шампанское. Джози, разведя ноги пошире, удобно устроилась на его бедрах. Наверное, приобщаться к таинствам любви стоило потихоньку, но она проснулась от болезненной потребности снова испытать близость с Даниэлем, а терпение никогда не было ее сильной стороной, особенно, если Джози стремилась заполучить то, в чем, действительно, нуждалась. Без малейшего колебания Джози прижалась лоном к вздыбленной плоти.

Даниэль выгнулся:

— Да!

Ее улыбка немного поблекла, когда острое удовольствие лучами распространилось из сердцевины женственности, теплой волной омывая каждую частичку тела. Нуждаясь в большем и желая воздать сторицей за доставленную радость, девушка качнула бедрами, плавно заскользив вверх и вниз по всей его соблазнительной длине, постанывая всякий раз, когда головка члена задевала набухший клитор. Боже мой, как же женщинам удается раз за разом переживать такое невероятное наслаждение, не утрачивая рассудка?

Бедра мелко задрожали, и, чтобы не покинуть эту реальность, Джози была вынуждена прервать свой медленный танец.

Окружающая темнота обострила осязание, и руки девушки принялись изучать давно знакомое глазам тело Даниэля. Легким ласкающим прикосновением они пробежались по твердым мускулам пресса, поднялись к напряженным камешкам маленьких сосков, уже изведанных ее губами, а потом прошлись по гладкой коже, обтянувшей мощные бицепсы, и завершили свое путешествие на лице, очертив выступающие скулы и твердую линию мужественного подбородка.

Когда пальчик Джози очерчивал безупречный рисунок губ, Даниэль приоткрыл рот и затянул любопытного странника в свой жаркий плен. Горячий язык совершал необычные и восхитительные движения, от которых ее грудь стало покалывать, а в лоне разгорелся настоящий пожар.

Девушка еще теснее придвинулась к возбужденной плоти и сильнее надавила на нее, но никакой помощи со стороны Даниэля не последовало.

Да она просто умрет, если сейчас же не почувствует его внутри.

— Где презервативы?

— В тумбочке.

Джози заставила себя отодвинуться и, перебравшись через него, попыталась на ощупь отыскать поверхность прикроватной тумбочки. В абсолютной темноте она выдвинула маленький ящик и пошарила внутри, пытаясь добраться до коробки с презервативами. Все усилия едва не пошли прахом, как только Даниэль начал медленно поглаживать ее ягодицы. Нежная ласка заставила Джози прекратить лихорадочные поиски, и на пару мгновений девушка напрочь позабыла, что собиралась делать.

— Ты нашла их? — донесся из темноты мужской голос, словно окутывая теплым бархатом.

— Что? Мм … да, здесь… — Быстро зажав в руке один из маленьких пакетиков, она вернулась к Даниэлю, снова удобно устраиваясь на его бедрах.

Тонкие пальцы дрогнули, пытаясь надорвать упаковку, и пакетик упал ему на живот. Джози провела рукой по гладкой упругой коже в поисках ускользающего предмета. Нашарив, наконец, шуршащий пластик, девушка решила добраться до содержимого, воспользовавшись зубами.

— Может, тебе помочь? — донесся из темноты голос Даниэля.

Она покачала головой, а потом, вспомнив, что в темноте он не мог разглядеть ее движения, запоздало произнесла:

— Нет.

Джози вытащила тонкое резиновое кольцо и прикинула, как бы половчее надеть его. Наверняка, в этом не было ничего сверхсложного, даже для неопытного новичка. Протянув руку, она с безошибочной точностью отыскала мужское орудие, уже полностью готовое к новому любовному сражению. Стоило только обхватить ладонью пульсирующую плоть, как пальцы Даниэля впились в гладкую кожу ее бедер.

Вторично отказавшись от предложенной помощи и применив определенную сноровку, Джози, в конце концов, самостоятельно натянула презерватив, лишь немного повозившись с раздувшейся головкой пениса

Затем, изменив положение, Джози придвинулась близко-близко к Даниэлю, чтобы складками лона коснуться гладкого кончика подрагивающей плоти:

— Знаешь, есть нечто, что я всегда хотела сделать.

— И что же это? — спросил он надтреснутым голосом.

— Прокатиться верхом.