Железное сердце

Глава 21

Приближалась осень.

Они появились, когда Лазурь в очередной раз просматривала запись камеры наблюдения из подъезда дома городских. Не желая никого знакомить с добытой информацией, она быстро выключила плеер, уповая на то, что Бостону в данный момент безразлично, чем она занята и он не заметит ее нервозности и не полезет проверять причину ее появления. Так и случилось. Зайдя в комнату, он даже не поздоровался и не присел, а смазанными рывками двигался вдоль стен, раз за разом, прямо сквозь кресла и столик, как темная тень от набежавшего в ясную погоду облака.

Босяк, наоборот, уселся на диванчик, поморщившись, будто терпеть не мог мягкое. Наверное, так оно и было. Вот уж кто мало уважал уют и комфорт, так это дикий огонь.

— Бостон, сядь, — негромко приказала Лазурь.

Возле недовольного Босяка послушно вырисовался не менее хмурый Бостон.

— Вы не можете ее найти, — не откладывая в долгий ящик, предположила Лазурь, аккуратно снимая длинными, выкрашенными в голубой цвет ногтями со своих джинсов невидимый мусор и стараясь никуда не смотреть.

— Не можем, — подтвердил Босяк. — Они могли уехать куда угодно. Даже проверяя все окрестные поселения… Ты представляешь, сколько искать? Ну, пусть Бостон тратит свое время и прочесывает их одно за другим, если не хватает ума или выдержки понять, что таким образом ничего не добьешься! Но а я-то, я за что страдаю?

— А как еще? — Бостон вскочил. — Хватит мусолить, можно миллион раз повторять одно и то же — мы не знаем, куда это великовозрастное чмо ее увезло. Да, не знаем! Но я не могу просто сидеть на одном месте и ждать!

— Ты должен ее найти, — согласно кивнула Лазурь.

— Но как?!

— Ты единственный, кто может ее почувствовать. У вас же одна суть.

— В тот вечер Ло была пуста, как пересохший ручей. Мне не на что ориентироваться!

— Ты оставил ее совсем пустой? — Босяк хмыкнул.

— Друг, — Бостон наклонился над ним, но не с угрозой, а с сочувствием. — Какой же ты дурак, Босяк. Ты еще узнаешь, какого это — угадывать, на какую кочку прыгнуть, чтобы не провалиться в трясину и окончательно все не испортить. Ты хоть раз пытался с кем-то наладить в край испорченные отношения? Или хотя бы просто ужиться вместе? Уж точно нет! Так и не заикайся тогда!

— Понял, понял, — тот выдернул край своей футболки из руки Бостона и щепетильно расправил ткань. — Понял, не дурак.

— Вы мне оба уже осточертели, — Лазурь потухшими покрасневшими глазами смотрела мимо них, в окно. — Бостон, ты должен ее найти. Босяк, присмотри за ним. А теперь валите отсюда оба!

Бостон действительно мгновенно пропал, а Босяк, оттолкнувшись руками от дивана, встал и подошел к террии ближе.

— Опять хандришь?

Лазурь нетерпеливо дернула плечом.

— Катись отсюда.

Он поцокал языком.

— Лазурь, Лазурь… девочка моя. Когда же ты поймешь, как глупо грезить о несбыточном?

— Пошел вон, сказала!

— Я к нему поднимусь в небо… — неожиданно запел Босяк, раскинув руки. — Я за ним упаду в пропасть. Я за ним, извини, гордость. Я за ним одним, я к нему одному, — довольно мелодично голосил огненный, волнообразно размахивая руками.

— Отвали! Я устала.

Босяк замолчал, поскучнел и отвернулся к окну.

— И правда, пора сваливать от вас куда подальше. Ладно ты, у женского пола эта дрянь в крови… Но Бостон… Откуда взялось? Хуже того — вдруг это заразно?

Бостон затормозил на перекрестке, у огромного серого камня, обросшего низким сухим кустарником и заглушил мотор. Тут же навалилась тишина, изредка прорезаемая свистом заунывного ветра. Влево от дороги уходила грунтовая наезженная колея, вправо — тропинка вдоль поля.

Бостон снял шлем и положил его на колено.

Он не знал, куда ехать. После долгих опросов им удалось установить примерное место, где Гарика видели в последний раз, но это ничем не помогло.

По идее, увезти Любу очень далеко Первый бы не успел, ведь та так или иначе заподозрила бы что-то неладное и могла оказать сопротивление. И все равно вариантов множество, ведь в темноте не видно, к морю ее везли или нет. Да еще и Гарику она немного верила, ведь он попался ей после пробуждения первым и много чего успел наболтать: и важного и ненужного. Хотя Бостон был рад, что некоторые вещи Люба наконец-то узнала. Пусть и не от него.

Итак, неизвестно, куда он ее увез. Время, конечно, терпит, это он понимал… разумом, но легче не становилось. Конечно, Гарик Любу не тронет. Он к ней даже не прикоснется. Будет зомбировать по мере сил и возможностей, долго и упорно, потому что не понимает, насколько это глупый план. Он просто не способен вообразить, что все его планы не могут привести к нужному результату, ведь люди для него всего лишь предсказуемое подобие собак, легко поддающихся дрессировке. Люди для него ничего не значат, даже близость с человеческой женщиной недопустима. Именно поэтому его планы обречены на провал.

Но она там одна… Испуганная и растерянная. Поверила ли она его признанию настолько, чтобы твердо знать — рано или поздно Бостон за ней придет? Или последний вечер был для нее тем же, что тот единственный, который они провели вместе — пошлое короткое приключение, чистый секс, прыжок в неизвестность, позволяющий закрыть глаза и примерить личину другого человека?

Странно, прежде он никогда не считал, что секс может стать наказанием. Ну, кроме изнасилования. Но она его наказывала. Чего скрывать, в тот вечер она его сделала одной левой. Он так растерялся, что бубнил нечто невразумительное, не в силах ей отказать. Уникальная девушка, единственная, кто рискнул выбрать метод, который даже его поставил в тупик. Не считая других достоинств. Впрочем, не время ее хвалить. И уже неважно, что случилось между ними раньше. Главное, что случится в будущем.

Сегодня утром он заметил, что у него дрожат руки. Наливал воду в стакан и пролил, потому что пальцы тряслись. Никогда он не помнил ничего похожего, даже во времена своего заточения в питомнике Джайзера он всегда находился в прекрасной физической форме. До сегодняшнего утра тело ни разу его настолько не подводило.

Бостон медленно осматривал расстилающееся до горизонта поле и старался не думать, что боится опоздать не физически, ведь Гарик не навредит Любе физически, а опоздать совсем по-другому, в пределах ее доверия, когда исчерпается и иссякнет лимит её веры, когда она перестанет ждать, потому что именно в этот момент все действительно будет кончено.

Значит, нужно найти ее раньше.

Проблема в том, что Гарик продумал каждую мелочь и тщательно скрыл свой след. Такое сложно выполнить на практике, нужна сильная воля и максимальная концентрация, но уж у кого у кого, а у него насчитывалось много десятилетий практики. Гарик не оставил ни малейших частиц своей сути, а без следа искать все равно как искать иголку в стогу сена, ведь чтобы обнаружить барьер, задерживающий Иных, нужно подойти к нему вплотную.

Натянув шлем обратно, Бостон проконтролировал руки, усилием воли останавливая трясущиеся пальцы и обхватил руль.

Значит, он найдет.

Люба замерла у входа на кухню, а потом прислонилась к стене, позволяя холоду расползтись вдоль позвоночника, и медленно заглянула в дверной проем.

Конечно, Гарик был там, Люба его чувствовала. Единственное, чему удалось как следует научиться за время их совместного проживания — чувствовать территориальные перемещения друг друга.

Лучше бы она научилась его ненавидеть, может тогда хватило бы ума или злости придумать, что делать. Но нет… его было просто жаль. Хотя нет, не просто. Его был жаль так сильно, что желудок сжимался от тоски. Когда он сидел так смирно, за пустым столом, одинокий и неподвижный, казалось, Гарик не существует, а отключился на время, пока она находится далеко. И только когда Люба появляется, снова оживает.

Мысленно было перебрано множество возможностей сбежать. Решетки на всех, даже крошечных окнах и запертые двери, а так же постоянное присутствие Гарика в доме побег исключали. Кроме того, тут наверняка задействован барьер, о котором упоминал Бостон, иначе ее бы уже нашли. Если вообще искали.

Интересно, как этот барьер отразится на ее усовершенствованном Донго теле?

Хороший вопрос.

Узнавать, если честно, не хотелось.

Когда-то она смотрела триллер, где попавшая в подобную ситуацию девушка притворилась, что влюбилась в похитителя, соблазнила его, заставила потерять бдительность и таким образом выбралась на свободу. Люба честно представляла, что она идет соблазнять Гарика (не для того, чтобы это сделать, а просто от скуки) и это было так же возбуждающе, как ковыряться в носу. Тем более она совершено точно знала, ощущала всей кожей, что ему неприятно к ней прикасаться. Тем острее становился вопрос, зачем заваривать всю эту кашу? К чему? Связать себя с человеком, от чьих прикосновений тебя передергивает?

Утром она заметила, что ее волосы ломаются, как сухая солома. Случайно сжав пальцем пару волосинок, она услышала, как вместо того, чтобы привычно гибко выскользнуть на свободу, они издали тихий хруст и отломились. Она попробовала согнуть целую прядь и прядь так же легко отломилась, будто была выплавлена из жженого сахара. Ей хотелось попробовать еще, причем желание оказалось таким навязчивым, что Люба удержалась с большим трудом. Пришлось представить в красках, как она сидит и ломает волосы, методически хрустит ими, до тех пор, пока ее прическа не становится похожа на неровную щетину, а все вокруг усыпано сухими обломками. И этот хруст…

Любу передернуло. Она отступила обратно в коридор. Последнее время Гарик редко настаивал на общении и не нарушал ее одиночества. Мало говорил, еще меньше рассказывал о себе, только пристально смотрел. Страшновато смотрел, надо признать.

А еще она боялась, что Бостон не так уж сильно хотел ее найти. Как знать, что для него любовь? Он же упоминал, что в его распоряжение бесконечно много времени, так куда спешить?

Да и вообще, с чего она взяла, что ею на самом деле можно дорожить? Перед глазами Гарик, который считает ее существом второго сорта, низшим разумом, чье прикосновение приравнивается к ползущему по твоей чисто вымытой коже таракану. Бостон тоже Иной, один из них.

Возможно, не стоило и ждать.

Впадая в размышления, Лазурь в последнее время все чаще леденела, застывала и теряла краски, просвечиваясь светом насквозь, отчего становилась похожей на коллекционируемые Джайзером хрупкие фигурки из лучистого хрусталя. В такие моменты самыми ярким пятнами в ней оставались накрашенные ногти на агрессивно загнутых, готовых к нападению пальцах.

Босяк явился как раз, когда грани ее тела в очередной раз заострились и опасно отсвечивали холодным голубым светом.

— Я знаю, как найти вашу подружку, — лениво сообщил огненный прямо от входа, опираясь спиной на дверной косяк. Вся его расслабленная поза давала понять, что текущие поиски пропавшей Любы его скорее забавляют, чем напрягают.

Сидевший перед телевизором Бостон даже не пошевелился, только перевел на него внимательный взгляд.

— Говори.

— Так сразу и говори? — передразнил Босяк.

— Говори тогда, чего хочешь. Ты ведь торговаться пришел? Менять информацию на что-то тебе нужное? Говори! — повышенным тоном продолжал Бостон. — Какие твои условия? Какова цена?

Босяк отлепился от косяка и поморщился.

— Ну почему сразу условия.

— Босяк… — предупреждающе проговори Бостон. — Ты всегда был моим другом…

Он не договорил, но даже Лазурь очнулась и моргнула. Сложно не услышать предупреждения, треска и грохота откалывающейся от материка льдины, куска, который всегда был частью целого, но однажды стал отдельным, сам по себе.

— Ладно, — перестал паясничать Босяк. — На самом деле я не торгуюсь. Мне ничего не надо. Просто я не верю, что у тебя это надолго, Бостон. Вокруг столько девушек и женщин, одна другой краше, глаза разбегаются.

— Не веришь — и что?

— Да ничего, в общем-то. Хочу проверить, долго ли ты собираешься играть в верного и единственного. Ну не может такого быть — ты, Бостон и одна девушка, причем не самая…

Бостон зарычал. Вернее, звук больше напоминал стремительно усиливающийся гул взлетающего самолета.

— Ладно, — снова пожал плечами Босяк. — Потом. Ты слишком нервный в последнее время. Так вот, как ее найти… Все элементарно, драгоценные мои родственнички. Думайте проще… как люди. Забудьте о своей крутизне и вопрос не будет стоить выеденного яйца. Ну?

— Ты крут, — невыразительно сообщил Бостон. — Насладись своим триумфом.

— Ха! Слушайте. Нам нужно всего лишь отключить… электроснабжение окружающих населенных пунктов.

— И что? — быстро спросила Лазурь, на время оттаивая.

— Отключать по очереди.

— Контур стены наверняка застегнут сам на себя. Гарик не дурак, позаботился об альтернативном источнике.

— Ну конечно же, позаботился, — снисходительно проговорил Босяк и в его смехе послышался уютный трест костра. — Но на переключение источника энергии необходимо хотя бы несколько секунд. Конечно, за такое короткое время без подготовки ваша пропажа не успеет ничего сделать, даже толком сообразить, что происходит, но возможно она успеет тебя позвать…

Бостон открыл рот, но ничего не успел сказать.

— И если мы будем отключать по очереди… Но возможно Гарик насторожится и подготовится? — размышляла Лазурь вслух.

— Какое там… Вряд ли он следит за новостями и вообще заметит, что у людей происходят какие-то неполадки в системе энергоснабжения. Он обратит внимание, разве что если неконтролируемые людские толпы начнут голышом и с вилами в руках бегать под его окнами.

— Будем отключать их планомерно, поселок за поселком, пока не найдем. Это во много раз быстрее, чем проверять каждый дом. Начнем с тех населенных пунктов, что еще не проверяли, — затараторила Лазурь.

— И даже если она не успеет позвать… мы увидим все дома, перешедшие на запасные генераторы, а их будет не так уж и много, — добавил озаренный догадкой Бостон и перевел глаза на Босяка. — Слушай…

— Не надо слов, — быстро перебил тот. — Просто хочу посмотреть, на что еще вы с Лазурью, пропащие души, пойдете ради тех, кто того не стоит.

Бостон даже не стал огрызаться, настолько был занят обдумыванием нового плана поисков.

— Посмотришь… Обязательно посмотришь!

Однажды вечером ей показалось, что приближается что-то неизбежное, из тех моментов, когда остается только затаиться и ждать. Неизбежное наступало, закручивало гайки, нарастало, гремело на заднем плане, как тревожная музыка в фильме про маньяка и постепенно становилось все осязаемей.

Оно ощущалось, как приносимый ветром запах гнилого камыша, растущего у далекого болота. Оно было все ближе.

Обманывать себя беспричинной надеждой на лучшее Люба не стала. Кто его знает, отчего такое происходит. Возможно, она и правда стала восприимчивее обычных людей и остро чувствует приближение будущего. А может она просто сдается и чувствует, как сходит с ума от безделья и беспомощности.

Ужин, как всегда готовил Гарик, а Люба как всегда просидела это время возле генераторов поля, обнаруженных ею в подвале. Впервые в жизни ей стоило поговорить с механизмом и попросить помощи, и впервые ей эта процедура напоминала глупый фарс. То, что прежде давалось легко, вдруг стало неподъемной ношей. Вот не могла она, просто не могла обратиться к этой серой коробке с просьбой остановиться на время и дать ей вздохнуть не процеженного загородкой воздуха. И выдохнуть, желательно, по ту сторону барьера, но об этом хотелось бы умолчать.

Однако раньше она болтала с доброжелательно настроенной техникой, а эта хмурая коробка испытывала к ней недоверие и неприязнь. Почти как ее хозяин. Этакая цепная собака, упорно грызущая пустую кость, пусть даже вы поманили ее куском говядины. Служба прежде всего.

— Люба.

От негромкого голоса Гарика пронизывало так, как не пронизывало даже при просмотре самых страшных ужастиков.

— Иду, — она поднялась с колен, напоследок укоризненно взглянула на генератор и отправилась в кухню. Вид похитителя — древнего существа с холодными глазами, матовой кожей странного оттенка и при этом в переднике и с трезубой салатной вилкой в руке неожиданно ее развеселил, чего давно не бывало.

Люба села за стол и, не дожидаясь разрешения, с жадностью набросилась на тушеные овощи.

— Гарик, — спросила она с набитым ртом. — А что бы ты стал делать, если бы вдруг, наконец, понял, что у нас ничего не выйдет?

— У нас все выйдет.

— Звучит уже не так уверенно, как раньше, правда? Раньше ты говорил так, словно играл роль в премьере. А теперь так, будто отыграл заезженный спектакль миллион раз и он тебя бесит все сильней.

— Ты сегодня много болтаешь.

Люба пожала плечами. Действительно, сегодня она говорила очень много. Да и ела очень хорошо. Аппетит это полезно, особенно когда он заглядывает к тебе только по выходным и праздникам.

— Телевизор включишь?

Гарик не любил телевизор, но все ее просьбы исполнял. Кроме единственно важной — свободы. Рука с гладкой ухоженной кожей вытянулась в сторону панели.

Экран послушно щелкнул и замелькали каналы.

— Лучше дай пульт, — поморщилась Люба. Иногда такая демонстрация камуфляжных возможностей раздражала, хотя Люба понимала, что он не красуется, а просто делает, как ему удобно.

И плевать хотел, как реагируют на это люди.

Именно в этот момент свет отключился, экран телевизора, издав жалобный писк, погас.

Люба удивленно покосилась на Гарика. Тот прищурился и мгновенно ушел в себя, словно прислушиваясь к чему-то еле слышному.

«Бостон! — неожиданно пронеслось у нее в голове и Люба чудом удержалась, чтобы не завопить в полный голос, а оставить отчаянный вопль в горле. А ведь так хорошо все начиналось! И тут снова клинит на нем. — Бостон»..

Свет вспыхнул. Гарик опустил глаза и молча продолжил ужинать, педантично цепляя вилкой овощи не более одного кусочка за раз. Любе пришлось бы таким манером ужинать не менее двух часов. И еще часик на кофе, которое не пьешь, а пригубляешь. Будто полноценный глоток убивает наповал.

Ладно, чтобы не наблюдать за опостылевшей церемонией приема пищи, Люба вернулась к поиску программы, просмотром которой можно заняться в попытке провести время если не с пользой, то хотя бы без приступов тупого отчаяния.

Каналы текли друг за другом, врываясь в тишину кухни то потоками громкого хохота, то тревожной музыкой новостей, то официальной речью главы государства, рассказывающего о новых отношениях со странами СНГ, еще более дружелюбных. Любу никогда политика не волновала, не затронула и сейчас.

Только одно привлекло ее внимание. На местном канале, где обычно сплошным фоном текли объявления, сегодня после прогноза погоды появилась живая телеведущая с сильно подведенными глазами и капризно сморщенными губками.

— Добрый вечер, дорогие зрители. Сегодняшний выпуск мы начнем с продолжения вчерашней новости. Незапланированные отключения электроэнергии в населенных пунктах региона продолжаются. Несмотря на тщательные проверки, причин неполадок установить не удалось. Все электростанции работают без перебоев, технических повреждений не выявлено. Больше всего удивляет, что в каждом случае через несколько минут отключения электроснабжение самостоятельно восстанавливается. Ведется проверка версии о розыгрыше. Причин для паники по-прежнему нет.

Опомнившись и натянуто улыбнувшись, телеведущая замолчала, а потом заговорила о рано закончившемся из-за неустойчивой погоды летнем сезоне.

Гарик отложил вилку и нож в сторону, уперся ладонями в стол, снова к чему-то прислушиваясь.

Что-то в его поведении было не так. И новость звучала как-то подозрительно. Интересно, отключение, которое только что произошло в их доме имеет какое-то отношение к тем, что происходят вокруг? Задумавшись, Люба нажала на очередную кнопку пульта и в это самое время стены кухни вспыхнули ревущим огнем.