Жемчужины подвижнической мудрости. Главы о молитве и послушании - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора (Часть 2) #46

Часть 2

С нами воюют помыслы? Великим оружием является молитва. Влечение греха отвлекает ум ко злу. Но когда ум возьмет в руки топор молитвы, поднимет его и начнет разить, то искореняет даже самые неподатливые помыслы. Надо только, чтобы человек хорошенько ухватился за топор и правильно его применял. Тогда он достигнет действительно чудесных результатов. Поэтому диавол препятствует творению молитвы, чтобы ему легче можно было пленить нас. Он приносит нам нерадение, различные попечения, он творит нам сотни преград с единственной целью – воспрепятствовать молитве. Демоны, как было доказано многими событиями, трепещут пред именем Христовым. Они сами устами людей исповедовали, что пожигаются, когда человек молится. Был один монах, который впал в такое нерадение, что и правило свое оставил, и обратился к миру. Он поехал на свою родину – остров Кефаллинья, куда, как известно, приезжает множество бесноватых, чтобы их исцелил святой Герасим. Оказавшись на своей родине, пошел и он к мощам святого. И вот по дороге ему встречается бесноватая женщина и говорит ему: – Знаешь ли ты, что у тебя в руке? О, если бы ты знал, бедный, что ты держишь в руке! Если бы ты знал, как пожигают меня твои четки, а ты держишь их по привычке и ради приличия! Монах был потрясен. Демон сказал это по воле Божией. Монах пришел в себя. Бог просветил его, и он сказал сам себе: – Смотри-ка, что я делаю, безумный! У меня в руке сильнейшее оружие, а я не могу поразить ни одного беса. И я не только не могу его поразить, но он еще и влечет меня, куда сам пожелает. Согрешил я, Боже мой! И в ту же минуту он поехал обратно в свой монастырь. Возвратившись, он снова положил доброе начало и настолько преуспел в молитве и монашеском жительстве, что стал добрым примером для многих. Этого старца застал и я, смиренный. Из уст его невозможно было услышать ничего, кроме: Господи, Иисусе Христе, помилуй мя! Непрестанно! Ты говоришь ему о чем-то, а он отвечает тебе два слова, и язык его тотчас возвращается к молитве. Так он привык к ней, так она изменила его. Подумать только, что по неисследимым судьбам Всевышнего цену молитвы и четок открыл ему, сам, конечно, того не желая, диавол! Послушай и еще одну похожую историю. Когда я был в Новом скиту и был жив мой старец Иосиф, пришел к нам один бесноватый молодой человек. Старец по своему милосердию принимал этих несчастных. Они жили с нами столько, сколько желали, а потом уходили сами. Они не могут долго находиться на одном месте. Лишенные внутреннего Божественного утешения ищут его, меняя места и людей [1]. В этом молодом человеке находился демон уличной женщины. Когда он овладевал им, то голос его менялся на голос "публичной" женщины и говорил вещи, о которых, по апостолу, стыдно и говорить (Еф. 5, 12). По профессии он был бочаром. Мы опускаем его имя. Он жил в нашем братстве достаточно долго и в часы работы приходил и, как мог, помогал нам в рукоделии. На третий день он говорит мне: – Отче, не научишь ли ты и меня делать печати [2]? Изготовление бочек – тяжелая работа. Кроме того, и тот, кто внутри меня, постоянно меня позорит. – Я научу тебя, брат, буди благословенно [3]! Вот, делай так. Инструменты здесь, заготовки вон там, а образцы перед тобой. За этим столом ты будешь работать. Только еще вот что: в нашем братстве отцы не разговаривают, а всегда творят молитву. Говоря это, я хотел избежать, насколько это возможно, празднословия и рассеяния во время своей молитвы. И в ту же минуту в уме моем родилась следующая мысль: "Стало быть, бесноватые могут творить молитву?". Итак, принялись мы за работу и молитву. Не прошло и нескольких минут, как демон восстал в нем. Голос его изменился, и он начал кричать, сквернословить, угрожать и ругаться. – Заткнись, паршивец! – кричало изнутри.– Заткнись! Прекрати это бормотание! Что ты говоришь все время одни и те же слова? Брось эти слова, ты сводишь меня с ума. Мне хорошо внутри тебя, зачем ты будоражишь меня? Он сказал приблизительно так. Демон помучил его и оставил. – Видишь, что он делает со мной? – говорит мне несчастный.– И это происходит со мной постоянно. – Терпение, брат, – говорю ему, – терпение! Не придавай этому значения, ведь это не твое. Не скорби, а заботься о молитве. Закончив работу, мы пошли к Старцу. По дороге он говорит мне: – Отче, может быть, мне помолиться и о том, который во мне, чтобы Бог помиловал и его? И зачем он только это сказал, бедняга! Тут же им овладел демон, поднял его и грохнул оземь. Все затряслось вокруг. Демон изменяет его голос и начинает: – Заткнись, паршиве-е-е-ец! Заткнись, я сказал! О чем это ты говоришь? Какая еще милость? Не нужно милости, не нужна она мне! Нет! Что сделал я, чтобы просить милости? Это Бог несправедлив! За один маленький грех, за гордость он лишил меня славы. Мы невиновны, это Он виноват. Пусть Он Сам покается, а не мы! Прочь милость! Демон сильно мучил его и, измотав вконец, оставил. Я ужаснулся его словам. За несколько минут на собственном опыте я понял то, что был бы не в состоянии понять, прочитав о бесах тысячи книг. Мы продолжили свой путь к Старцу. Старец всегда принимал его и говорил с ним с большой любовью. И бесноватый рядом с ним всегда оставался спокойным. Старец много молился за бесноватых, потому что знал, какие муки они терпели от демонов, и говорил нам: – Если мы, имея демонов снаружи, мучаемся от помыслов и страстей, то какие муки испытывают эти несчастные, в которых демоны находятся день и ночь! – и, печально качая головой, добавлял.– Наверное, свою муку они переживают здесь. Но горе тем, кто не покается, чтобы Бог милостиво наказал их так или иначе здесь, в этой жизни! И он приводил слово одного святого, говорившего вот что: "Если увидишь человека, который явно грешит и не кается и до самого смертного часа с ним не происходит ничего скорбного, знай, что в час Суда обличение этого человека будет без милости". После таких слов Старца мы все больше сочувствовали искушаемому брату. На службы он не входил в церковь вместе с отцами, а ходил с четками снаружи по скалам и непрестанно громко произносил молитву: Господи, Иисусе Христе, помилуй мя! Господи, Иисусе Христе, помилуй мя! Господи, Иисусе Христе, помилуй мя! Молитва его эхом отзывалась среди скал. Он на опыте испытал, как молитва пожигает демона. И вот, когда он так обходил скалы и непрестанно проговаривал молитву, внезапно изменяется его голос, и демон начинает: – Заткнись, я сказал, заткнись! Ты замучил меня! Зачем ты ходишь среди скал снаружи церкви и бормочешь? Иди внутрь вместе с другими и прекрати свое бормотание. Зачем ты день и ночь говоришь и повторяешь одно и то же и не даешь мне успокоиться ни на минуту? Ты заморочил меня, ошпарил! Ты жжешь меня, неужто непонятно? И когда искушение проходило, он снова начинал молитву по четкам: Господи, Иисусе Христе, помилуй мя. Он очень хорошо понял то, о чем демон думал, что он не понимает. Это было и болью души, и надеждой, когда ты видел, как он все переносит, подвизается и терпит. Он долго жил с нами, и когда ему стало гораздо лучше, ушел. Больше мы его не видели. Бог знает, чем все это закончилось. Видите силу молитвы и нераскаянность демонов? Они пожигаются, но кричат: "Нет милости!" – и непрестанно осуждают Бога. О, гордость денницы! Стало быть, чем отличается от демона эгоист и до конца нераскаянный человек, – тот, кто не желает исповедать Христа Богом и Человеком и испросить Его милости и милосердия? Теперь вы понимаете глубочайший смысл молитвы? Как она выявляет людей, кто близок ко Христу, а кто далек от Него? Мы допускаем помыслам господствовать над нами. Мы позволяем помыслам брать нас в плен, а ведь у нас есть всесветлое оружие молитвы, то оружие, которое называется пламенем и огнем. Молитва – это бич, который бичует любой демонический помысл. Но мы недостойны, и я первый, заниматься молитвой. Не потому, что мы не можем или не призваны к молитве, а потому, что мы ленивы и нерадивы, и диавол обманывает нас, и мы творим ему послушание и не занимаемся молитвой как должно. Если бы занимались ею, то не допустили бы стольким страстям и немощам овладеть нами. Мы видим, как освятились миряне, занимаясь молитвой. Отец святого Григория Паламы был в царском дворце и правительстве Андроника Палеолога, византийского императора. Несмотря на все свои дела, хлопоты и суету, он не остался непричастным пользы молитвы и преуспеяния в ней. Этим он явил, что человек, где бы ни был, где бы ни находился и какую бы жизнь ни проводил, занимаясь этой чудотворной молитвой, сподобляется благодати Божией. Мы видим, как святой Максим Кавсокаливит ходил по пустынным и безлюдным местам Афона, чтобы взрастить молитву. И когда отцы спрашивали его: "Отче, почему ты ходишь по пустынным местам, избегаешь людей и не приближаешься к ним?"– он отвечал: "Я брожу по пустынным местам, чтобы приумножить молитву". Опыт показал, что без должной тишины молитва не сподобляется великих и больших даров, которые происходят из нее. И в миру, и в тишине гор можно достигнуть многого благодаря молитве. Мы, находясь в киновии [4], должны держать молитву и подвиг деятельной добродетели, творя послушание, отсекая свою волю, любя друг друга, терпя один другого, чисто исповедуя помыслы, духовно слушаясь своих начальников, непрестанно творя молитву во время работы. И когда мы совершим все это, тогда придет благодать Божия, которая будет соответствовать нашему произволению и вере, нашей вере и послушанию старшим, нашей деятельной добродетели. И мы, находясь под одной крышей, под одним пастырским руководством, можем достигнуть удовлетворительных мер благодати, потому что Бог нелицеприятен. Творящих Его заповеди с чистым сердцем, с чистой совестью Он вознаграждает, утешает и дает им надежду спасения. Не остается ничего другого, как только понуждать себя, понуждать непрерывно. Будем заниматься главным образом молитвой, как нас научил сегодняшний урок. Непрестанно: Господи, Иисусе Христе, помилуй мя. Просыпаясь утром, будем творить молитву. И трудиться будем с именем Христовым. Так мы с помощью молитвы отсечем празднословие, многословие, осуждение, гнев и недовольство, и каждый будет безмолвствовать сам в себе. Горе нам, если мы учимся и не делаем, не понуждаем себя, если нам подаются средства и мы бездействуем. Что тогда нам остается делать, как не осуждать себя постоянно, как недостойных, ленивых и убогих? Хотя бы через самоосуждение и смирение обретем понуждение к молитве, потому что смирение и самоосуждение приносят благодать Божию. А благодать снова приносит рвение и легкость молитвы. Как мы уже сказали в начале слова, мы обязаны непрестанно благодарить святых отцов, благоговеть пред ними, любить их и прославлять, просить их молитв и предстательства пред Богом, умолять их, чтобы они послали и нам малый дар, малое благословение молитвы. Не правда ли, как это точно сказано о многих из нас! ^ Имеются ввиду печати для просфор, которые вырезают из деревянных заготовок. На Афоне очень многие монахи зарабатывают себе на хлеб именно таким рукоделием. ^ В греческих монастырях в ответ на повеление или просьбу что-либо сделать в знак согласия исполнить послушание принято отвечать "буди благословенно" или "благослови". Кроме того, зачастую в таких случаях, когда на Руси принято говорить "Ангела за трапезой" или "прости", в Греции говорят "благослови". Эта традиция, безусловно, восходит к традиции святоотеческой, согласно которой монах должен знать только два слова: "прости" и "благослови". ^ Киновия (греч.) – общежительный монастырь. Архимандрит Ефрем долгое время являлся настоятелем афонского монастыря преподобного Филофея Святогорца, куда перешел после смерти своего преподобного Старца. ^