Жена по завещанию

22

Невыносимая девчонка! И почему опять плачет? Сама же спросила! Надо было соврать? Но ведь в настоящем все иначе, потому и признался. Нехорошо лгать своей госпоже. Какие вещи? Какая Эйра?! Неужели он недостаточно вежливо выказывал свое почтение? Ведь это просто: беспрекословно слушаться, правдиво отвечать на вопросы…

Когда Чара, вскрикнув, кинулась куда-то бежать, Руслан дернулся за ней инстинктивно. И правильно сделал: она налетела на кресло и непременно упала бы, если бы он ее не подхватил.

— Что с тобой?

— Больно! — Чара забилась в его руках, вырываясь. — Щиплет! Надо промыть!

До Руслана дошло, что щиплет глаза, потому что она жмурилась и пыталась их потереть, а из-под век катились крупные слезы.

— Что-то попало в глаз? — спросил он, втаскивая Чару в ванную комнату. — Что?

— Гель… — всхлипнула она, пытаясь нащупать кран.

— Не дергайся, я сам. Руки убери!

Ну да, гель… А еще тени и тушь, как минимум. Жаль, что у него всего две руки. Приходилось и придерживать Чару, и промывать глаза, и следить, чтобы не намокли волосы, и шлепать по рукам, чтобы не мешала. Как придет в себя — выдаст ему штрафную порку, за то, что посмел ударить госпожу. При одной мысли об этом ягодицы ныли сильнее.

— Все, все… сейчас пройдет… — уговаривал Руслан. — Попробуй открыть глаза.

Чара щурилась на свет, но выполнила просьбу.

— Легче? Не щиплет?

— Вроде прошло, — всхлипнула она. — С-спасибо…

Он аккуратно промокнул лицо чистым полотенцем. Глаза — как щелочки, веки опухли, на щеках — красные пятна. Горюшко, а не Олюшка.

Руслан вымыл ей руки — тщательно намыливая каждый пальчик, поглаживая ладошку. Изящное у нее запястье. И пальцы красивые — тонкие. Стоп! А с ногтями что? Он точно помнил, что они длинные, острые… И цвет лака еще утром был бледно-сиреневым.

— Ты деньги на маникюр просила?

Обалденное чувство — стоять перед госпожой обнаженным и устраивать допрос.

— Да.

— И когда успела…

— Ло делал. Здесь.

Чара попыталась сбежать, но он не отпустил. Вытер ей руки, а потом поднес ладони к губам, поцеловал по очереди. Значит, Ло делал Чаре маникюр. Засранец! Он касался ее нежных пальчиков…

Руслан покрыл поцелуями кисти обеих рук. Чара смотрела на него удивленно, но не возражала. Глупая… Он уже не даст ей уйти. Не после того, как она взяла в руки трость. Не после того, как он принял от нее и боль тоже. Сейчас все предыдущие обиды и подозрения казались незначительными и неважными. Тем более, Чара только притворялась холодной. Тем более, она не предавала. Черт его знает, как Эйра узнала о выходке Ло… Она всегда все знает. У нее другой осведомитель.

Чара коснулась пальцами его лица, приложила ладонь к щеке, поросшей щетиной. Обычный жест, лаже не ласка, но у Руслана чаще забилось сердце.

— Тебе легче? — тихо спросила Чара. — Если да, я отвезу тебя домой. Или позвать Эйру?

— Зачем нам Эйра? — вздохнул Руслан. — Мне она точно не нужна.

Чара вдруг вздрогнула, словно опомнилась, и попыталась выйти из ванной комнаты. Руслан перегородил ей дорогу, встав в дверном проеме.

— Что за игру ты затеял, Ру?!

— Это не игра, — возразил он. — Совсем не игра.

Он настоящий безумец. Сабы так себя не ведут. Любая доминатрикс за такое… Придумать себе кару Руслан не успел. Одним движением он прижал к себе Чару и поцеловал ее в губы, сминая их, пробуя на вкус. Она замерла в его объятиях. Кажется, даже дышать перестала. А потом робко, очень робко ответила на поцелуй.

Возможно, наглого саба помилуют?

Отстранившись, Руслан ожидал оплеухи, но Чара таращилась на него, с трудом переводя дыхание, и молчала. Тогда он подхватил ее на руки и вернулся в комнату, посадил в кресло. Не раздумывая, выдернул из кармана штанов ошейник, достал из ящика комода плеть и опустился перед Чарой на колени.

— Пожалуйста, прими. — Руслан протянул ошейник. — И накажи за дерзость. — Он положил ей на колени плеть. — Так, как считаешь нужным.

— Ты торопишься. — Чара не прикоснулась ни к ошейнику, ни к плети. — Это гормоны, не разум. Поговорим позже, когда ты успокоишься.

— Чар-р-ра… — почти проскулил он, огорчившись.

— Я не отказываю, Ру, — пояснила она. — Хочу отложить этот разговор. Ты целуешь, а через мгновение опять ненавидишь… Сам не понимаешь своих чувств.

— Это не так! — перебил он. — Я выбрал тебя.

— Ты выбрал порку, чтобы не потерять работу.

— Если так, я выбрал бы Эйру! Но мне нужна ты… только ты…

— Ру, встань, пожалуйста.

Он повиновался, до боли сжимая в кулаке ошейник.

— Плеть на место положи. — Чара дождалась, когда он выполнил приказ. — И штаны надень, будь добр.

Он и не замечал собственной наготы. Надо будет выбирать для клуба брюки посвободнее. Нет, он спросит у госпожи, какие ей нравятся.

Она встала и подошла ближе, едва он застегнул ширинку.

— Рус, Эйра сказала, что без откровенного разговора мы не поймем друг друга, — произнесла Чара. — Сейчас не самое подходящее время. Но если оставить, как есть, ты опять накрутишь себя, будешь думать, что я не хочу тебя принять. Это не так. Я хочу. Хочу с той самой минуты, как увидела тебя.

— Оля… — выдохнул он изумленно.

— Не перебивай. И забудь, что я тебе сказала, если хочешь и дальше надо мной издеваться. Я не умею читать мысли, а твое поведение… весьма противоречиво. Не отвечай сейчас! — Она закрыла ему рот ладонью. — Подумай об этом завтра. Или позже. Но пойми, что я не хочу гадать, смеешься ты надо мной или просто шутишь, ненавидишь или боишься показать свои чувства. Определись, чего ты хочешь. Хорошо?

Руслан кивнул, потому что она запретила ему говорить.

— Глаза все еще болят, — пожаловалась вдруг Чара. — И тебе нужен отдых. Иди переодеваться, я подожду.

— Рядом есть аптека, — тут же нарушил молчание Руслан. — Я сбегаю за каплями.

— Нет. У меня есть… но не с собой.

Она так ответила, что сердце опять тревожно сжалось. Все же решила уйти? Но куда? Нашла другое пристанище? Неужели она с ним не из-за наследства?

— Оля, я тебя не отпущу, — произнес он твердо. — И не мечтай.

Она фыркнула.

— Моя очередь ставить условия? Хорошо. Будь послушным мальчиком. Хотя бы здесь, в клубе. Переодеваться, живо!

После они вместе вышли на улицу и, глубоко вдохнув морозный воздух, Руслан направился к машине.

— Мы едем на такси, — сердито проворчала Оля ему в спину.

— Я в порядке, — отозвался он, открывая дверцу. — Но мы едем на такси, если ты хочешь. Мне надо кое-что забрать.

Откровенно говоря, он был благодарен за заботу. Вести машину после такой порки — адское испытание. А в такси они с Олей сели сзади, и он обнаглел настолько, что прилег на бок, устроив голову на ее коленях. И всю дорогу Оля гладила его, как кота, чесала за ушком, перебирала волосы. Он даже задремал, пригревшись.

Дома Оля приготовила вполне съедобный салат из овощей, колбасы и сыра, налила чаю и пожарила гренки, обмакивая куски хлеба в яично-молочную смесь. Руслан был в душе, пока она готовила, и сначала не поверил запахам, доносящимся из кухни, а потом и глазам. Есть хотелось зверски, но он успел смириться, что ляжет спать голодным.

Правда, ужинать пришлось стоя — сбылось предсказание его ведьмочки. Может, не неделю, но пару дней сидеть точно будет сложно.

— Оль, ты вообще ешь хоть что-нибудь? — не выдержал Руслан, наблюдая, как она пьет чай маленькими глоточками. — Нельзя же так.

— Ем, — ответила она растерянно. — Не переживай, я привыкла. Мне много нельзя.

— Почему нельзя?

— Ешь сам свои жиры и углеводы! — отчего-то рассердилась она. — И марш в постель, лечить буду.

— Ты только за лицо больше не хватайся, — вздохнул он. — И посуду оставь, я утром вымою.

Лежа, он благоразумно молчал, чтобы снова не довести Олю до слез. Да и глаза слипались, день выдался богатым на события.

— Ты куда? — зевнул Руслан, когда Оля укрыла его одеялом.

— Руки мыть. И в душ. Спи, я позже лягу.

Не то чтобы он послушался, но от усталости как в яму провалился, а, проснувшись под утро, обнаружил, что Оли рядом нет.