Женщина без тени

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

С каждым шагом, приближавшим ее ко входу в зал Совета, возбуждение Кейлы становилось все сильнее. «Это должен был делать мой отец, а не я», – думала она.

Она нажала на входную панель, расположенную сбоку от массивных высоких дверей, и стала ждать. Выйдет ли кто-нибудь ей навстречу?

Двери скользнули в стороны; очевидно, они были запрограммированы на общий допуск. С бьющимся сердцем Кейла вошла внутрь.

Сверкающий стол с полированной золотистой крышкой, резные кресла, мерцающие полупрозрачные стены высеченного в скале чертога – она уже видела все это, когда была ребенком. Войти и занять место за столом в качестве единственного представителя семьи Рид казалось немыслимым делом. Однако Кейла сделала это. Двигаясь медленно, словно во сне, она подошла к креслу с надписью «Рид».

На секунду комната поплыла перед глазами у Кейлы. Она с трудом сглотнула. Несколько членов Гильдии уже собрались вокруг стола: Йоханнес Гудделл, Мириам Кроун и Расти Турлей. Все они работали бок о бок с ее родителями. Теперь на их лицах читалось соболезнование и дружелюбие.

– Кейла, – произнесла Мириам. Ее широкое смуглое лицо озарилось улыбкой. – Мы рады приветствовать тебя за этим столом.

Лысый жилистый Йоханнес Гудделл протянул руку, собираясь взъерошить ее волосы, как делал много раз раньше, но вдруг застыл, словно вспомнив, что теперь она считается совершеннолетним человеком и полноправным членом Гильдии. Он спрятал руку за спину и пожал плечами. Его лицо залилось краской.

Расти ухмыльнулся в бороду и подмигнул Кейле.

– Как одна большая семья, – прогудел он.

– Семья-то семья, да с семейными ссорами, – добавил Йоханнес, закатив глаза. – Внимательно следи за Беатрисой: у нее острые зубы.

– Вовсе не к чему расстраивать ребенка еще до начала собрания, – вмешалась Мириам. – Кейла, не обращай внимания на этих шутников. Когда впервые присутствуешь на собрании Гильдии, то всегда немного волнуешься. Не беспокойся, ты быстро войдешь в курс дела.

Кейла благодарно улыбнулась. Они старались помочь ей, облегчить ее ношу, обращаясь с ней как с коллегой и другом. Сделав глубокий вдох, она опустилась в кресло, отныне принадлежащее ей. Это оказалось совсем не так трудно, как она ожидала.

Когда она начала успокаиваться, в зал вошла Беатриса Келлер в сопровождении Йейтса и остальных членов Гильдии.

– Я вижу, ты полна решимости присоединиться к нам, – обратилась она к Кейле с холодной улыбкой. – Что ж, по этому вопросу будет проведено отдельное голосование. Но как президент Гильдии, я рада приветствовать тебя в качестве наблюдательницы. Если у тебя есть вопросы насчет протокола, не стесняйся спрашивать меня или любого другого члена Гильдии.

– Благодарю вас, Беатриса, – твердо ответила Кейла. Она еще ни разу не называла Беатрису Келлер по имени, но ей хотелось дать окружающим понять, что ее общественный статус изменился. И все же имя Беатрисы Келлер в ее устах прозвучало непривычно и фамильярно.

Лишь несколько кресел пустовало: их владельцы были заняты срочной работой в своих шахтах или же находились на других планетах. Кейла знала, что не многим из шахтеров нравилось путешествовать далеко от дома. Будучи эмпатами, они испытывали неудобство, если не замешательство, находясь среди большого количества незащищенных разумов.

– Давайте начнем с предложения о контрактах по поставкам метакристаллической соли, – предложила Беатриса. – Как я уже говорила, покупатели выстраиваются за ней в очередь.

– Я – «за», – с энтузиазмом произнес Уилсон Курланд. – Таким образом мы утилизируем отходы наших шахт и камни, которые не годятся для огранки. Будем размалывать их и продавать порошок, если кто-то настолько глуп, чтобы покупать эту дрянь.

– Разве мы не обнаружили, что соль обладает качествами, вызывающими эйфорию? – поинтересовалась Мириам.

– Мне кажется, это не имеет значения, – заметил Йейтс Келлер. – Пока существует спрос…

Расти с отвращением посмотрел на него.

– А если бы существовал высокий спрос на смертельный яд, то ты бы сознательно продавал его тому, кто больше заплатит, – так, парень?

Йейтс вспыхнул.

– Разумеется, нет! Я не предлагаю продавать неопробованную соль. Но я не понимаю, почему нас должно беспокоить ее воздействие, пока имеется твердый рынок сбыта.

– Ты пробовал эту соль? – спросила Мириам.

– Нет. С какой стати?

Смуглое лицо Мириам заметно покраснело.

– Как ты можешь продавать соль другим людям, если сам не пробовал ее? Никто, кроме нескольких безумцев, до сих пор не ел метакристаллическую соль. Может ли человеческий организм вынести ее?

– Черт побери, Мириам, вардалианцы будут в восторге от этой соли, – умиротворяющим тоном прогудел Йоханнес. – Возможно, они будут посыпать ею бифштексы. Они будут купаться в ней. Они без ума от метакристаллов.

– Итак, появился рынок метакристаллической соли, – подытожила Беатриса. – Йейтс прав: мы знаем, что это безопасное вещество. Все мы вдыхали его на протяжении многих лет. Почему бы не продавать отходы, вместо того чтобы сбрасывать их в пыльные ямы?

Кейла ощутила глубокое, хотя и скрытое проявление недоверия и негодования, исходившее от группы шахтеров в ответ на заявление Беатрисы. До сих пор она не осознавала, как сильно некоторые из шахтеров недолюбливают Беатрису и ее семью. Келлеры были первопроходцами Стикса. Прадед Беатрисы одним из первых приступил к изысканиям на поверхности планеты. Неудивительно, что Келлеры владели некоторыми из лучших рудных жил, и неудивительно, что к ним относились без особой симпатии.

Кейла вспомнила, как отец однажды объяснял ей динамику человеческого поведения.

– Для маленьких собак естественно ненавидеть большого пса, – сказал он тогда. – Но кто-то должен вести стаю.

Судя по всему, никто из членов Гильдии не отваживался бросить Беатрисе открытый вызов. Но это не означало, что шахтеров устраивало ее лидерство.

– Давайте голосовать, – предложил Йейтс.

– Я поддерживаю предложение Беатрисы, – быстро сказал Уилсон Курланд.

Девять голосов было подано «за», три – «против».

– Хорошо, с этим вопросом покончено. – Глаза Беатрисы удовлетворенно блеснули, когда она произносила эти слова. – Теперь перейдем к вопросу о партии ограненных кристаллов, вызвавших временные психические расстройства у покупателей. Расти, если я не ошибаюсь, эти кристаллы добыты на твоей заявке. Полагаю, ты согласишься со мной, что эту рудную жилу нужно оставить в покое.

– В моих рудных жилах нет ничего дурного, – запальчиво возразил Расти. – Это гранильщики! Должно быть, они повредили кристаллы. Когда я продаю партию кристаллов, то не отвечаю за их огранку.

– Всем нам не мешало бы пользоваться услугами респектабельных резчиков и гранильщиков, а не обращаться в дешевые полулегальные лавочки, – поучительным тоном произнесла Беатриса. – В конечном итоге тень падает на всех, независимо от того, кто виноват в каждом конкретном случае.

– Проклятье, Беатриса, я прекрасно знаю, что тебе хочется, чтобы мы пользовались услугами только твоих мастеров. Должно быть, ты заключила с ними славную маленькую сделку!

В зале повисла оглушительная тишина. Беатриса в гневе отодвинула свое кресло от стола; краска схлынула с ее лица.

– Прошу прощения, – медленно сказала она. – Ты намекаешь на то, что Келлеры участвуют в незаконных сделках и набивают карманы как за счет покупателей, так и за счет шахтеров? Ты готов повторить свои слова в суде?

– Эй, эй, остыньте, – вмешался Йоханнес. – Перестаньте, вы двое, – это же собрание Гильдии!

Расти напрягся, словно собираясь броситься на Беатрису, но затем боевой дух внезапно оставил его.

– Черт побери, – пробормотал он. – Извини, Беатриса. Я иногда говорю не подумав, вот и все. Ты же меня знаешь.

Беатриса сверлила его взглядом, но он отводил глаза.

– Я действительно знаю тебя, Расти, – сказала она. – Поэтому и не отношусь к твоим словам всерьез – по крайней мере, не в этот раз. Кстати, ты опять просрочил свою выплату.

– Черт, я ведь тебе говорил. Все будет выплачено к пятнадцатому числу.

Кейла с отчаянием смотрела на гладко отполированную крышку стола, чувствуя себя униженной вместе с бедным Расти. Она была уверена в серьезности его обвинений в адрес Беатрисы. Фактически она чувствовала, что у него есть доказательства, подкрепляющие эти обвинения. Почему же он не воспользовался ими? Почему он так боится Беатрисы Келлер? К своему изумлению и замешательству, Кейла выявила похожий страх в сознании почти каждого из присутствовавших на собрании. Почему они так испуганы? Неужели семья Келлер держит закладные на каждую шахту Стикса? Она оторвала взгляд от стола. Даже Йейтс держался настороженно и отгородился от своей матери прочной защитой. Кейла взглянула на его красивое лицо и испытала почти физическое потрясение, когда его темные глаза вперились в нее немигающим взглядом. Он всегда казался ей привлекательным, а сейчас можно было не сомневаться в значении его взгляда. Щеки Кейлы запылали. Ей не хотелось думать о Йейтсе. Она хотела сосредоточить свое внимание на Расти.

Не успев далее подумать о том, что она делает, Кейла услышала свой собственный голос:

– Думаю, это нечестно.

Беатриса Келлер стремительно повернулась к ней. Кейле показалось, будто огромный стервятник взмахнул крыльями, готовый опуститься на тело своей жертвы.

– Прошу прощения? – тихо произнесла Беатриса.

– Думаю, это нечестно, – решительно повторила Кейла.

– Что именно?

– Нечестно пользоваться своим влиянием, чтобы затыкать рот Расти.

Мириам лихорадочно замотала головой, а Йоханнес послал ей резкое предупреждение по ближнеречи: «Кейла, прекрати немедленно!» Но она зашла уже слишком далеко и не собиралась отступать.

– Дайте ей сказать, – распорядилась Беатриса.

– Что ж, – сказала Кейла. – Если у Расти имеется жалоба, ему должно быть позволено огласить ее перед Гильдией.

Беатриса вздохнула.

– А теперь слушай внимательно, дорогая. Все жалобы Расти мне хорошо известны. Понимаешь ли ты, что сказанное им можно расценить как клевету? Я могу привлечь его к суду за такие слова.

– Но он сказал правду!

Беатриса закрыла глаза, как будто ей стоило невероятных усилий овладеть собой.

– Ты больше не ребенок, – медленно произнесла она. – Перестань вести себя как малое дитя, иначе я буду вынуждена удалить тебя с собрания.

– Вы не заткнете мне рот, Беатриса! Даже если половина присутствующих здесь должны вам, это еще не означает, что вы можете помыкать нами, словно невольниками!

– Черт бы тебя побрал, несносная девчонка! – в сердцах воскликнула Беатриса. – Сиди тихо!

Кейла не могла поверить своим ушам. Никто и никогда еще не разговаривал с нею подобным тоном. Но ни один член Гильдии не осмелился возразить Беатрисе, и никто не сделал попытки защитить Кейлу. Что ж, ей все равно. Твердо встретив ледяной взгляд Беатрисы, она сказала:

– Вы признаете только методы устрашения, Беатриса. Не знаю, почему Гильдия мирится с этим.

– С меня достаточно, – отрезала Беатриса. – Я собиралась выдвинуть предложение о твоем формальном зачислении на пустующее место в Совете Гильдии, взяв это под свою ответственность, но теперь я вижу, что ты не готова. Предлагаю отложить этот вопрос до повторного рассмотрения.

– Поддерживаю! – воскликнул Уилсон Курланд.

Но Беатриса еще не закончила:

– Более того, я хочу получить сполна по долгам твоего отца. В противном случае на собственность семьи Рид будет наложен арест.

Кейла обвела взглядом присутствующих Мириам била дрожь, Йоханнес с побагровевшим лицом уставился в пол; Расти нахмурился и что-то неразборчиво пробурчал, но никто не произнес ни слова.

– Прекрасно, – сказала Кейла. – Забирайте себе ваше драгоценное кресло, Беатриса. Мне оно не нужно, если от меня ждут, что я буду не глядя подписываться под любыми вашими решениями. Не волнуйтесь, я могу расплатиться с вами. Я сделаю это сегодня же.

Когда смысл ее слов дошел до шахтеров, за столом раздался взволнованный гул голосов. Беатриса изумленно посмотрела на нее.

– Ты расплатишься со мной? – спросила она. – Интересно, каким образом?

– Отец мне кое-что оставил, и этого хватит, чтобы покрыть долг. Сейчас я схожу и принесу это.

Кейла встала, отодвинула свое кресло и, не глядя на группу шахтеров, торопливо вышла из зала.

Резкий искусственный свет тоннелей бил ей в лицо, отбрасывая длинные тени за ее спиной. Слезы ярости душили ее. Сейчас она покажет Беатрисе Келлер и всем этим трусам из Гильдии! Она вывалит кучу метакристаллов на стол перед ними и посмотрит, как у них отвалятся челюсти. «Ты хочешь расплаты по долгам, Беатриса? Смотри! Я выкладываю на этот полированный стол самые лучшие метакристаллы, которые тебе приходилось видеть. Ты будешь умолять меня продать их тебе. И ты будешь умолять меня вернуться обратно в твою дурацкую Гильдию!»

Она приложила ладонь к замковому механизму входной двери и быстро вошла в открывшийся проем.

Метакристаллы лежали в маленьком сейфе, стоявшем в ее спальне за голографическим пейзажем, изображавшим восход солнца на Льяже. Она прошептала комбинацию в микрофон замка, и дверца распахнулась.

Ах как приятно было чувствовать в своей руке вес объемистого мешочка с метакристаллами. Кейла торжествующе встряхнула их.

– Что у тебя там? – спросил низкий мужской голос.

Кейла вздрогнула от неожиданности.

Йейтс стоял в дверях, небрежно опираясь о дымчато-зеленую стену. Она не слышала, как он вошел, и не ощутила заранее присутствие другого разума. Должно быть, он пришел полностью защищенным. Но каким образом ему удалось так быстро добраться сюда? Неужели он последовал за ней прямо с собрания Гильдии?

– Что ты здесь делаешь? Разве ты не боишься, что твоя мать узнает…

Он пожал плечами, наклонился и обнял Кейлу за плечи. Потом он медленно и нежно повернул ее к себе, пока они не оказались лицом к лицу, всего лишь в нескольких дюймах друг от друга. Он не убрал руки с ее плеч, и она поняла, что ей это нравится.

– Тебе не следует так серьезно относиться к моей матери, – мягко сказал он. – Да, ей не нравится неподчинение, и она обожает протокольные формальности, но сейчас она просто вышла из себя. Она совсем не такая.

– Что же она имеет в виду в таком случае?

Йейтс усмехнулся.

– Знаешь, она по-своему любит тебя. Она всегда испытывала слабость к вашей семье.

– Мне приходилось слышать другое.

Он с серьезным видом покачал головой.

– Ты ведь понимаешь, что это просто политика. Но твой отец спас ей жизнь, и она никогда этого не забудет.

– Мой отец не любил говорить о таких вещах.

– Он не говорил и о том, какая ты красивая. Но я это заметил.

Кейла не знала, что сказать. Ее щеки пылали.

– Я говорю серьезно, – продолжал Йейтс. Его темные глаза с гипнотической силой удерживали ее взгляд. – Ты мне нравишься, Кейла, и всегда нравилась.

Прежде чем она успела разобраться в происходящем, он уже целовал ее.

– Я люблю тебя, Кейла, – прошептал он, когда они оторвались друг от друга. – Я хочу тебя. Вернись на собрание, и я сумею тебя защитить, клянусь!

Кейла пришла в смятение. Йейтс Келлер всегда казался ей самым красивым мужчиной на Стиксе, но он никогда не обращал на нее особого внимания. Теперь он обнимает ее, целует и говорит о своей любви. Он пошел за ней, покинув собрание Гильдии, чтобы утешить ее. Кейла почувствовала, как радостное возбуждение вспыхнуло в ее груди, словно крошечное солнце.

Йейтс привлек ее ближе. Она не сопротивлялась. Когда он снова поцеловал ее, Кейлу как будто пронзило ударом электрического тока. Ей хотелось стоять так часами, целовать его и чувствовать, как его руки гладят ее волосы. Но ее недремлющее эмпатическое чувство гораздо хуже поддавалось приручению; зондирующие сигналы бились в щиты Йейтса и отскакивали от них.

Почему Йейтс оказался столь надежно защищенным? Лениво, сосредоточив лишь часть своей энергии, Кейла сделала новую попытку проникнуть внутрь.

Когда это не удалось, ее интерес значительно усилился. Что он скрывает? Кейле очень хотелось это выяснить. В тот момент, когда он прижал свои губы к ее губам, она послала мощный зонд, лазерным лучом прорезавший его оборонительные порядки.

Он был возбужден. Кейла ясно видела это и не могла подавить в себе ответный порыв. Но она продолжала зондировать все глубже и глубже. Она проникла в память Йейтса и увидела его маленьким мальчиком, наблюдавшим за своими родителями, увидела его горе после смерти отца и его благоговейный страх перед матерью. Она ощутила также его мимолетное увлечение ею и снисходительное презрение к ее ребячествам. Это причиняло боль. Отпрянув от болезненного участка, Кейла прикоснулась к чему-то темному и ужасному, не поддающемуся ясному определению. Когда она попыталась сосредоточиться, мысленные блоки Йейтса сомкнулись, как стальные плиты, и она не могла продолжать исследование, не опасаясь быть замеченной. Но в нем было что-то грубое и безобразное, безжалостное и ненасытное, скрытое за его красивым лицом и легкой улыбкой.

Кейла слегка отодвинулась назад и увидела, что он не любит ее. Она ему чем-то нравилась, но его влекло к ней больше из любопытства и импульсивного желания, которому он придавал романтическую окраску. Гораздо более мощным побудительным фактором служило чувство вины, пронизывавшее все его мысленные процессы. Источник этого чувства потерялся в бесформенной темноте за его мысленной защитой. Там присутствовало также самодовольное желание порадовать свою мать, вернув Кейлу обратно в Гильдию. Беатриса, королева стиксианских шахт, опасалась, что Кейла каким-то образом найдет способ выплатить долг – возможно, заняв денег у друзей своих родителей, – и таким образом ускользнет из-под ее контроля. В этом можно было видеть извращенный и порочный здравый смысл. Если Йейтс успешно соблазнит Кейлу и женится на ней, это окончательно поставит заявку Ридов под власть Келлеров.

Она с отвращением оттолкнула эту неожиданную мысль. Все это время Йейтс играл ею, забавляясь ее эмоциями!

Его руки крепко обхватили Кейлу.

– Отпусти меня!

Он что-то проворчал, но рук не разжал.

Кейла снова увидела темное место в его сознании и непонятные ужасы, выглядывающие оттуда.

Как он смеет так обращаться с ней? Кто он такой, чтобы посягать на имущество семьи Рид? Ярость вспыхнула в груди у Кейлы – неудержимый порыв гнева и отвращения. Никто не имеет права играть с нею, никто!

Она вывернулась из его объятий.

– Ах ты сукин сын!

Забыв о всех предосторожностях, усвоенных за долгие годы учебы, Кейла нанесла удар. Она обрушила на Йейтса шторм своего гнева – мысленную молнию такой силы, что он захрипел, словно от удушья, и упал на колени.

Она ударила еще раз.

Йейтс беспомощно размахивал руками, пытаясь защититься от фронтальной атаки. Его лицо превратилось в маску боли и ужаса.

Кейла снова хлестнула его бичом своего гнева. Он со стоном осел на пол и остался без движения лежать лицом вниз с закрытыми глазами.

– Йейтс? – Кейла пихнула его в бок ногой. Он не отреагировал, но, к своему облегчению, она увидела, что он еще дышит. Значит, он не умер, а просто потерял сознание.

Она ощущала тошноту и головокружение. Яростная вспышка обессилила ее. Отец предупреждал ее, чтобы она никогда не использовала свои силы против других людей, но она в одно мгновение отбросила в сторону все его поучения.

Преступление, которое она только что совершила, наказывалось конфискацией всего семейного имущества и многолетним тюремным заключением.

«Я как будто бы нарочно подыграла Беатрисе, – в отчаянии думала Кейла. – Теперь она сможет забрать все. Что же мне делать?»

Словно затравленный зверь, она ходила по комнатам, где прошло ее детство. Ну почему ее родителей здесь нет, почему никто не подскажет ей, как следует поступить?

Ее взгляд рассеянно блуждал по знакомым предметам. Все теперь потеряно, окончательно и бесповоротно. Катастрофа была полной. Кейла осталась одна, окруженная врагами; более того – она только что предоставила Беатрисе Келлер отличную возможность аннексировать заявку Ридов и возбудить уголовное дело. Бежать! Она должна скрыться отсюда, исчезнуть, спрятаться.

«Бежать, – подумала она. – Бежать, пока Йейтс не пришел в себя. Я не дам им поймать меня и запереть здесь. Не дам!»

На глаза Кейлы навернулись слезы. «Сейчас не время для этого», – сердито подумала она, топнув ногой. Подхватив мешочек с метакристаллами, наследством своих родителей, она окинула прощальным взглядом место, где родилась и выросла, и побежала, спасая свою жизнь.