Женщина-кошка [Молодежная новелла]

Глава вторая

Пейшенс бегом вбежала в вестибюль центрального офиса компании Хедара: именно здесь располагалась штаб-квартира «Хедар Бьюти», одной из самых крупных косметических фирм США, именно здесь разрабатывались планы кампании по завоеванию всего мира. Вестибюль сиял, отделанный мрамором и стеклом; на стенах висели плазменные экраны с точеным профилем Лорел Хедар – супруги основателя фирмы; ее правильные черты лица, короткие светлые волосы и холодный взгляд голубых глаз стали олицетворением фирмы, ее символом.

Пейшенс, налегая всем телом, распахнула дверь и влетела в коридор.

– Простите, – пискнула она, чуть было не сбив кого-то с ног, сделала шаг назад, но тут же наступила на ногу мужчине, шедшему позади, и снова пробормотала извинение. Пейшенс печально вздохнула: еще не успела дойти до рабочего места, а неприятности сыпались одна за другой. 

Джордж Хедар прохаживался взад и вперед по залу заседания совета директоров, а Лорел невозмутимо наблюдала за супругом, сидя в конце длинного стола. Вид у Джорджа был внушительный, главным образом, вероятно, потому, что это именно он сумел превратить когда-то крохотную фирму «Хедар Бьюти» в предприятие мирового масштаба. А вот теперь компания создала нечто такое, что должно было перевернуть всю косметическую промышленность.

– «Хедар Бьюти» стоит на пороге новой эры, – провозгласил Джордж Хедар, указывая на плазменный экран, где были видны две фотографии одной и той же женщины. С одной из них смотрело изможденное, изрезанное морщинами лицо почти что старухи. На второй женщина, казалось, помолодела лет на двадцать. Ее кожа была совершенно гладкой и сияла свежестью.

– Ботокс, коллаген, дермабразия... – продолжал Хедар, – кому, как не женщинам, знать, что красота требует жертв, и ни для кого не секрет, что женщины готовы заплатить любые деньги, чтобы только быть красивыми. Само собой разумеется, мы должны стараться делать все возможное, чтобы эти деньги они платили нам. – В зале заседания послышался одобрительный смех. Все были довольны речью Хедара, одна лишь Лорел, не отрываясь, смотрела на мужа, застыв в ледяном молчании.

– И скоро наши планы станут как никогда более реальны, продолжал Хедар, словно не замечая тяжелого взгляда жены, – через неделю мы выпускаем в продажу уникальную, удивительную, потрясающую продукцию нашего предприятия, которая станет самой великой революцией в индустрии красоты со времен появления мыла; и называется наш продукт «Болайн», «линия красоты». Это средство не просто прячет, маскирует горестные черты старения на лице... оно уничтожает их. – Он протянул руку в сторону экрана, и зал взорвался аплодисментами.

– Тем не менее, – продолжал Хедар, и голос его слегка смягчился, – всякие перемены неизбежно влекут за собой и жертвы. Поскольку мы смело смотрим в будущее, необходимо найти в себе мужество забыть прошлое.

Лорел отодвинула назад свой стул и медленно встала.

– Мой муж... и я... решили, что пришло время... сменить лицо, которое олицетворяло... служило символом, – поправилась она, – нашей фирмы на протяжении целых пятнадцати лет... удивительных пятнадцати лет. Мое лицо больше не подходит... Чтобы представлять «Болайн», нам требуется другое, новое лицо... лицо юной женщины...

Лорел села. Ропот удивления пробежал по залу. На экране появилось лицо красивой юной девушки, смуглой, с пышными темными волосами и с экзотическим миндалевидным разрезом глаз. «Быть лучше, быть больше», – гласила надпись под изображением.

– Перед вами Дрина! – провозгласил Хедар. – Будущее нашей фирмы, будущее «Хедар Бьюти»! Итак, я приглашаю всех вас на небольшое торжество по этому случаю, где каждый из вас сможет лично поднять свой бокал за нее и за процветание нашей компании. 

– Будь осторожен, Джордж, – саркастически заметила Лорел, – ей еще рано пить.

По залу прокатилась волна смеха, и теперь уже настала очередь Хедара замолчать; словно окаменев, он уставился на жену ненавидящим взглядом. Лорел ответила ему какой-то ломкой и вместе с тем холодной усмешкой.

Она всегда старалась смеяться последней.

– Главное, ничего не бойся, – инструктировала Пейшенс ее верная подруга Салли; она сопровождала Пейшенс в офис Хедара на подачу проекта. – Да в этом нашем гадюшнике ты самая талантливая, все остальные и мизинца твоего не стоят. И не зарывай свой талант в землю, пусть все его видят. И не смей смеяться над моими словами!

Но Пейшенс и не думала смеяться – она слишком волновалась.

– Ты понимаешь, Салли, это мой первый проект. Все должно быть так, чтобы без сучка и задоринки, понимаешь?

Пейшенс удалось-таки изобразить на лице робкую улыбку: они уже стояли перед входом в кабинет Хедара. За дверью слышались приглушенные крики. Пейшенс вздрогнула.

– Ну-ну, – Салли скорчила забавную рожицу, – не трусь. Давай, удачи тебе.

«Что-что, а удача мне теперь очень понадобится», – подумала Пейшенс, стуча в дверь.

– Войдите! – заорал голос Хедара за дверью.

Набрав полные легкие воздуха, Пейшенс взялась за ручку, повернула ее и робко заглянула в офис. Хедар сидел за своим громадным письменным столом. Пейшенс осторожно вошла и увидела Лорел: та стояла у окна и молча смотрела на улицу.

– Здравствуйте... мистер Хедар, – запинаясь сказала Пейшенс..

Хедар даже не удостоил ее ответом. «Может, я пришла не вовремя», – подумала Пейшенс.

– Простите, мистер Хедар, сказала она, – вы хотели меня видеть...

– Садитесь, – отрывисто приказал Хедар.

Пейшенс присела на краешек стула, изо всех сил пытаясь успокоить расходившиеся нервы. У нее было такое чувство, будто в животе квакала сотня лягушек. Хедар молчал, изучая какие-то бумажки.

– Филипс, – прорычал наконец он, – я вами недоволен.

Он кинул взгляд на проект Пейшенс для рекламной кампании «Болайна».

– Это совсем, вы понимаете, совсем не то, что я хотел увидеть, даже и близко ничего нет. Просто не представляю, о чем вы там думали, когда это делали.

Пейшенс была буквально оглушена его словами. Она совсем не ожидала этого услышать. Она-то в глубине души думала, что этот проект – ее лучшая работа, проект яркий, оригинальный, равного которому в компании еще просто не было.

«Как я могла так ошибаться? И в чем моя ошибка?» – пыталась найти она ответ – и не находила.

– Мне очень жаль, мистер Хедар, я...

– Посмотрите на это красное пятно, – не слушал ее Хедар, – куда это годится? Тут нужно что-нибудь потемнее... я же говорил вам... 

– Ну да, – попыталась вставить Пейшенс, – вы же сами говорили... – но тут же прикусила язык, потому что Хедар поднял на нее свои холодные, рыбьи глаза.

– Я прекрасно помню, что я говорил, – процедил босс сквозь зубы, и она поняла, что спорить с ним – не только пустая трата времени, но и просто опасно – слова его прозвучали настоящей пощечиной.

– Может быть, я не совсем правильно вас поняла, – поправилась бедная девушка.

– Вот именно.

– Мистер Хедар, мне действительно очень жаль, извините, пожалуйста, – быстро-быстро надо сказать то, что сейчас просто необходимо сказать. – Я могу все исправить,- Я все исправлю, честное слово. Если вы дадите мне еще один шанс... ну пожалуйста...

– У меня нет привычки платить людям деньги за их абсолютную некомпетентность, неспособность к нормальной работе. Понятия не имею, почему я ожидал от вашего так называемого искусства большего вкуса, чем демонстрирует ваша манера одеваться.

У Пейшенс запылали щеки.

Пренебрежительно глядя на Пейшенс, Хедар покачал головой.

– И попробуйте, наконец, сделать себе маникюр.

– Ради Бога, Джордж, – вмешалась Лорел, отвернувшись от окна. – Позволь ей переделать. Она справится. Ты ведь сам меняешь собственное мнение чуть ли не каждый час. У тебя вечно семь пятниц на неделе. На самом деле проект неплох, и ты знаешь это. 

Хедар открыл было рот, чтобы что-то сказать, но потом передумал. Он снова повернулся к Пейшенс.

– Чтобы к двенадцати часам все было готово. Ровно в полночь, ни минуты позже, вы слышите? – и он снова уткнулся в бумаги на своем столе.

Пейшенс встала. «По всей видимости, аудиенция окончена», – подумала она, благодарно улыбнулась Лорел и поспешила к двери.

«Уже два раза сегодня меня спасали, – думала она, стремглав несясь прочь. – Кто после этого скажет, что я невезучая?»

Пейшенс стояла перед зеркалом в дамском туалете и старалась дышать как можно глубже. Ничего не помогало – нервы были напряжены до предела. «За всю жизнь у меня не было подобных встреч... подобных приемов, просто ничего подобного, – горестно размышляла Пейшенс, пытаясь успокоиться. – Дыши, не дыши – все равно, что было – уже не изменишь».

Тут Пейшенс услышала, как кто-то вошел. Она подняла голову.

– Что касается меня, – сказала Лорел, подходя к зеркалу и поправляя свой макияж, – то я думаю, вы выглядите изумительно.

Пейшенс осмотрела себя, свою одежду. Ничего кричащего, ничего безвкусного вроде бы не было.

– Может быть, он в чем-то и прав, – неуверенным голосом сказала Пейшенс, слабо улыбнувшись Лорел, – может, я и вправду немного...

– Ну да, совсем немного, так что все остальные чувствуют, что не тянут, – перебила Лорел. – Но если не можешь победить, лучше отказаться от игры вообще.

Слова ее были похожи на правду. Но принять их полностью Пейшенс было нелегко.

– Я ведь и в самом деле думала, что знаю, чего он хочет, – печально сказала она.

– Не расстраивайтесь слишком, милая, – ласково сказала Лорел. – Я тоже думала, что знаю, – она улыбнулась. – Вам придется набраться терпения.

Пейшенс наклонилась над чертежным столом, переделывая логотип «Болайна»; Салли стояла у нее за спиной, роясь в своей сумочке. Пейшенс подняла голову и заметила, как Салли вытащила какой- то пузырек без этикетки. Пейшенс нахмурилась.

– Похоже, ты уже просто не можешь без этой дряни.

– Почему бы и нет? «Болайн» – чудо в бутылочке!

– Где ты его достаешь? Ведь его еще не выпускают!

Салли не отвечала – она была занята: втирала целебную мазь себе под глазами.

– Хочешь? – она протянула пузырек Пейшенс.

– Нет уж, спасибо, – отмахнулась та.

Салли пожала плечами.

– Ну да, кому-то нужны подобные штуки, а кому- то и не обязательно.

Она вдруг вздрогнула, поморщилась и потрясла головой. Пейшенс вопросительно подняла брови. 

– Опять голова заболела ни с того ни с сего, – сказала Салли. – Она у меня всегда была... с приветом.

Пейшенс усмехнулась. Салли оставалась в своем репертуаре – ей ничего не стоило рассмешить подругу.

Тут в кабинку к Пейшенс сунул голову еще один коллега, Лэнс.

– Вы только посмотрите, кто к нам пришел! Прямо с рекламного плаката.

Салли высунула нос в коридор, и Лэнс поспешил убраться.

– О Боже, ты только посмотри! – задохнулась она.

Пейшенс подняла голову и с удивлением увидела того самого полицейского, который нынче утром спас ее от неминуемой гибели.

– Здравствуйте, – сказал он, подойдя к рабочему месту Пейшенс.

– Привет, – застенчиво отвечала она и встала ему навстречу. – Салли, познакомься, это... – Пейшенс запнулась, она вдруг вспомнила, что не знает, как его зовут. – Это тот самый инспектор, помнишь, я тебе говорила... ну, сегодня утром, который сегодня утром... – она не закончила.

– Том Лоун, – представился полицейский, протянув руку.

– Какое интересное имя, – заговорила Салли, пожимая его руку, – Том Лоун. Рифмуется с «клоун». Вы в цирке никогда не работали? Нет, я ничего такого не хотела сказать. Рифма здесь, конечно, совершенно ни при чем. Просто я слышала про вас такое... – она вопросительно подняла брови: Пейшенс изо всех сил посылала ей глазами сигналы, мол, все, хватит, можешь идти. Та, наконец, поняла. 

– Ой, извините, у меня работа. Если чего понадобится, я вон в той кабинке. Прямо за колонной, – она и тут не удержалась, чтобы не скаламбурить, – и между прочим, одна, – и исчезла за перегородкой.

– Ну, здравствуйте, – сказала Пейшенс, вся пылая от смущения. – А как вы узнали, где меня найти?

– Вы кое-что обронили, – ответил Лоун и достал очень знакомый бумажник. – Когда вы спешите, то способны удрать в другое полушарие, – прибавил он с улыбкой.

Пейшенс благодарно взяла свой бумажник. Лоун озирался, осматривая место, куда он попал. Он показал рукой на один из рисунков в альбоме Пейшенс, который был раскрыт и стоял, прислоненный к перегородке в конце рабочего стола.

– Хороший рисунок.

– Вам нравится? – Пейшенс была польщена, что он выбрал для похвалы ее настоящую, серьезную работу, а не наброски всяких этикеток и рекламных открыток, валявшиеся по всему столу.

– Напоминает раннего Шагала, – продолжил Лоун с видом знатока. – Изящно и вместе с тем необычно. В духе старых голландцев. Старых мастеров. Они жили в Голландии... – он вдруг замолчал.

Пейшенс не могла не рассмеяться. Лоун говорил так, будто он вспоминал текст каталога Метрополитен-музея. Текст, кстати, настолько вымученный, что от него сводило скулы.

– Я... мне приятно это слышать, – отозвалась она, не желая уточнять, что Шагал был не совсем, так сказать, голландцем. 

– Мне нравится искусство, – признался Лоун, улыбаясь. – Я видел картины у вас в квартире... и, между нами... раньше я думал, что «старые голландцы» – это сорт сигар, которые курил мой командир, когда я был в армии. Но серьезно, мне нравится это, – он снова посмотрел на рисунок. – Очень.

– Спасибо. – Пейшенс почувствовала, как к ее щекам приливает краска. Она не знала, о чем еще говорить. Через перегородку, разделяющую их с Салли кабинки, раздался глухой удар.

– Я вот что подумал, – помявшись, сказал наконец Лоун. – Может, мы с вами как-нибудь выпьем по чашечке кофе, а? Тут неподалеку есть один итальянский ресторанчик, прямо за углом. На шестой.

«Скажи “с большим удовольствием”, – приказала себе Пейшенс. – Скажи, скажи “отличная идея”». Но, похоже, все слова, приличные в этой ситуации, застряли у нее в глотке.

– Может быть, завтра, а? Скажем, в час?

Пейшенс молчала. Наконец она овладела собой и заставила губы двигаться.

– Неплохая... идея, – выдавила она.

Лоун облегченно улыбнулся.

– Ага, – жизнерадостно отреагировал он. – Значит, завтра.

Пейшенс улыбнулась и кивнула.

– А вы, пожалуйста, напомните ей, чтобы она не забыла, хорошо? – обратился Лоун к Салли, голова которой тут же высунулась и торчала над перегородкой. – Я на вас рассчитываю.

– Есть, командир, – бодро ответила Салли, лихо приложив руку к воображаемому козырьку. – Слушаюсь, мой генерал. Генералиссимус. Сэр. 

Лоун еще раз улыбнулся Пейшенс ослепительной улыбкой и пошел по коридору.

Салли мечтательно вздохнула, провожая его взглядом, потом повернулась к Пейшенс.

– Пейшенс, ты ему так понравилась! – восхищенно воскликнула она. – Так, сегодня не есть ничего, только пить воду. И завтра наденешь кожаный костюм, ну брюки с курткой, помнишь, я подарила тебе на день рождения...

– Эй-эй! – раздался голос Лэнса из соседней кабинки.

– Ну да, которые мы с Лэнсом подарили тебе на день рождения, – тут же поправилась Салли, глядя в ту сторону, где скрывался Лэнс.

Пейшенс улыбнулась и отрицательно покачала головой. У Салли в запасе всегда было полно всяких советов насчет того, когда, куда и как идти на свидание, большинство из которых казались Пейшенс совершенно идиотскими, так что она никогда не слушала свою подружку.

– Во-первых, – загнула палец Пейшенс, – это всего лишь на чашечку кофе. А во-вторых, я в жизни это не надену, что я дура, что ли?

«Что я дура, что ли?» – снова подумала Пейшенс, с ужасом вспомнив тесно облегающие кожаные штаны и куртку с огромным вырезом.

Это был совсем не ее стиль.