Женщина в древнем мире

ВВЕДЕНИЕ

Тема отношений между мужчиной и женщиной всегда интересовала и будет интересовать историков. Все сущее имеет свои корни в прошлом, наше поведение и мышление отягощены древним наследством, никому, как говорит пословица, не дано «перепрыгнуть собственную тень». Роковое противопоставление «верха» и «низа», ставшее причиной дисгармоничности нашего общественного устройства, началось даже прежде, чем неандерталец выучился ходить на двух ногах, его можно вести от сотворения мира. В воображаемом раю, насколько можно понять, не было ни голода, ни любви, одна сплошная скука. Лишь любовь и голод пробуждают желания и волю, нежность и гнев. Они приводят в движение мировой механизм. Все, что люди изобрели, сконструировали, придумали, все их творческие достижения порождены голодом и необходимостью. Все, что люди сочинили, вообразили, воспели в песнях, переработали мыслью, воплотили в картинах и увековечили в мраморе, возникло под диктовку любви. В какой-то миг обитателям рая стало вдруг до прозрачности ясно и очевидно, что им необходимо для поддержания жизни и что им может дать лишь любовь. Первой, кто отважился сорвать плод с древа познания, была женщина. Ее звали Ева. Это имя запечатлелось в памяти человечества, как никакое другое. Познание повлекло за собой переоценку ценностей — и обесценение женщины. Она олицетворяла грех.

Пять тысяч лет тому назад — срок в человеческой истории небольшой — люди научились преображать свои мысли в письменные знаки. Найдено множество официальных записей, по которым можно судить, как воспринимали мир народы и правительства, и одно здесь на удивление одинаково и неизменно, хотя жизнь менялась неудержимо. «Пуп земли» — это всегда мужчина, господин, герой, вершитель судеб. Женщина в хрониках если и упоминается, то лишь как второстепенная фигура. Греческий историк Фукидид, предтеча объективной исторической науки в нашем понимании, основоположник так называемой прагматической истории, оставил обширные повествования с подробностями жизни выдающихся людей, но там нет ни одной женской биографии. Женщины появляются лишь на заднем плане — это пассивные, незначительные, побочные персонажи.

Ориенталистика дает нам особенно наглядные примеры патриархальной общественной структуры. Древнейшие тексты законов Двуречья, найденные археологами, хорошо отражают основы устройства рабовладельческого общества, возникшего в результате определенного исторического, политического и социального развития. Лишь последние бедняки не имели рабов. Не существовало никакого естественного равенства людей — и уж тем более никакого равенства полов. Женщина занимала такое же подчиненное положение, как раб, ей полагалось жить замкнуто, выполняя только свои домашние и материнские обязанности. Мужчина был неограниченным господином в доме, недаром римляне называли его «pater familias»[1].

В мифологии, эпосе, преданиях многое говорит о первоначальном — существовавшем еще в дописьменную эпоху — периоде матриархата, когда женщина играла выдающуюся роль в общественной жизни; в области религиозной этому соответствовало поклонение единственной небесной богине. Magna Mater[2], которая была воплощением и персонификацией плодородящей земли. Раскопки обнаружили следы этой эпохи в различных средиземноморских культурах.

Археология позволяет нам заглянуть и в повседневную жизнь периода патриархата. Среди глиняных табличек и папирусов сохранились частные письма, в которых речь идет о разных торговых и личных делах во всей их противоречивой конкретности. Вопреки всем ограничениям, которые налагало общество, и религиозным предрассудкам женщине благодаря своему уму и личным достоинствам нередко удавалось добиться известного положения и признания у себя в доме. У женщин были возможности для экономической самостоятельности, они владели собственным имуществом. Женщины средних сословий выполняли работу вместе со своими мужьями.

И все-таки потрясает письмо одной богатой египтянки, которая после смерти мужа, оказавшись неспособной к самостоятельной жизни, не смогла «стоять на собственных ногах», продала себя и своих детей в рабство, да сверх того внесла все имущество в уплату за свое содержание[3]. Когда мы читаем или цитируем такие письма, с нами словно непосредственно заговаривает человек былых времен. Это не героический эпос, не хроники, заказанные правителем, — просто истории, какие пишет жизнь.

Получить более полную картину частной жизни женщины в древности позволяют нам кроме письменных также и немые высказывания фетишей, амулетов, вещей, положенных в могилы, рисунков на вазах, настенной росписи, погребальных портретов, моды и многое другое.

Географически наш очерк охватывает весь мир Восточного Средиземноморья. Ближний и Средний Восток, Рим и Грецию. Древнейшие греческие тексты, микенские таблички с так называемым линейным письмом Б. явно указывают, что в культуре этого региона смешались как древневосточные, так и индоевропейские элементы[4]. Связь индоевропейцев-эллинов с соседними народами оказалась «счастливым браком». Каждая культура начинается с такой «свадьбы народов». Со времен «Илиады» греков тянуло на Восток. Туда был устремлен их духовный и интеллектуальный взор, туда направлена была предприимчивость их путешественников и торговцев, их колониальный напор. Поход Александра Великого был скорее исполнением, нежели началом греческой устремленности на Восток. Эллинизация многих народов после 330 г. до н. э. означала их сближение на основе греческого образца. Эллинистами, например, в Деяниях апостолов (6,1) назывались евреи, принявшие греческий язык и культуру.

Греки заимствовали на Востоке многое, в том числе, как утверждают некоторые исследователи, и угнетение женщины. Это бездоказательное утверждение. Задолго до встречи с Востоком те же самые греки, которые обожествили красоту смертных женщин в недосягаемых и поныне скульптурных изображениях, украсив ими свои храмы, в обычной жизни относились к ним пренебрежительно. «Лишних» дочерей подкидывали или приносили в жертву, девушек продавали, а женщин терпели только в качестве безмолвных домохозяек. С присущим им замечательным интеллектом греки подводили под разделение общества на «верх» и «низ» хитроумные философские обоснования. Согласно им, женщина была и всегда останется другим существом, загадочным и угрожающим, манящим и соблазнительным.

Евангелие выдвинуло призыв к новому, «духовному'» устройству жизни, однако апологеты христианства, последовавшие за апостолом Павлом, не помышляли о революционном преобразовании общественной структуры. Раб остается рабом, женщина остается другим существом.

Свободны ли мы сами от предрассудков? Об этом можно судить по тому, как мы относимся к самоопределению женщины и насколько готовы в этом ее поддержать.