Глава 10 НИМФЕТКА ЛОРА И УЧИТЕЛЬ ФИЗКУЛЬТУРЫ

Наталия возвращалась в город. Накрапывал дождь. Небо, налитое зловещей синевой и выпачканное черными размазанными тучами, надвигалось на землю и грозило раздавить ее вместе с машиной. Впервые ее так мучили угрызения совести. Она явно перемахнула через барьер, который нормальные люди называют стыдом, и теперь не знала, как вернуться на место в относительно чистом нравственном обличье. Извечный вопрос всех женщин, которые хотя бы раз изменяли своим мужчинам: «Как же я теперь взгляну ему в глаза?», – мучил ее и сбивал с толку. Чем меньше оставалось до города, тем нестерпимей становились ее ощущения. Она физически ощущала свою измену. Ее тело еще помнило руки Сергея и требовало его возвращения. Чтобы как-то успокоиться, она остановила машину и, выйдя на обочину, сделала несколько шагов. «Надо заставить себя думать о деле. На чем я остановилась?» А остановилась она на том, что девушка у нее на глазах чуть не убила ее новоиспеченного любовника. Да, на этом богом забытом острове происходит черт знает что такое! И она совершенно правильно сделала, что уехала оттуда. И Логинов был прав, когда переживал за нее. Но, вспомнив Логинова, ей снова стало стыдно. Она вернулась в машину и попыталась сосредоточиться на том, что предпримет, чтобы как-то ублажить его, чтобы он ничего не понял из того, что наверняка прочтет в ее глазах. Он умеет читать ее мысли и чувства в самых общих чертах. Внезапно влечение к белобрысому Сергею прошло и уступило место нежности, направленной на Логинова. Наталия въехала в город и тут же с головой окунулась в его зеленые, мокрые от дождя улицы, покатила по набережной, думая о своем. И хотя было уже довольно поздно и магазины должны были быть закрыты, один все же еще работал: он светился своей прозрачной роскошной витриной, и разноцветные лампочки, мигая без устали, напоминали прохожим, что называется он «Рафаэль».

Магазин итальянской моды. Дорогой и по этой причине практически всегда пустой. Наталия притормозила, достала из сумки пакет с бельем Лоры Арсиньевич и вышла из машины. Если ей повезет, то она сейчас узнает что-нибудь о девушке. Продавщицы – это же такие любопытные существа – обязательно хоть что-то да расскажут.

Наталия поднялась на высокое крыльцо и взялась за позолоченные круглые ручки дверей. Они тотчас же раскрылись, приглашая войти в ярко освещенный зал, уставленный кронштейнами с одеждой и прозрачными стеллажами, заставленными парфюмерией, шляпками и галантереей. В глазах зарябило от разодетых в пух и прах манекенов, которых Наталия сначала приняла за продавцов. Но потом сориентировалась и направилась к отделу с нижним бельем. Как она и ожидала, такого белья, какое было у Лоры, здесь не оказалось.

– Вам помочь? – услышала она тонкий девичий голосок и вздохнула. При других обстоятельствах она бы отшила эту девицу, которая как рыба-прилипала будет повсюду сопровождать ее, пока она не уйдет из магазина. Но теперь-то она как раз ей пригодится.

– Да, мне, знаете, просто необходимо помочь. Взгляните, – она достала из пакета комплект черного белья, – в вашем магазине такого гарнитура не было?

Девушка широко раскрыла глаза и как-то странно посмотрела на нее.

– Да… Это наше белье. Ни в одном магазине города вы больше не увидите ничего подобного, но это единственный экземпляр, ручная работа. Это ваше белье?

– В том-то и дело, что нет. Но мне бы очень хотелось приобрести точно такое же.

– Вы хотите обмануть меня. – Щеки девушки покраснели, она казалась очень взволнованной. – Это же Лорины вещи. Ее убили, а вы ходите и… Что вам здесь надо?

– Я из милиции, – изменившимся, полным достоинства леденящим голосом произнесла Наталия. – Именно это я и хотела узнать. Значит, это белье Арсиньевич покупала здесь. А вы были с ней знакомы лично?

– Мы с ней учились два года вместе, в одной школе. Вы не знаете, за что ее убили? И кто?

– Пока нет. Но вот пытаемся выяснить. Вы случайно не Оксана Рыбак?

– Нет. Но ее я тоже знаю.

– А вас как зовут?

– Селеста.

– Красивое имя. Селеста, мы не могли бы поговорить?

– Но мы же и так разговариваем.

– У меня машина на улице. Постарайтесь отпроситься на полчаса. Это очень важно.

Она ушла, постукивая каблучками по мраморным плиткам пола, а когда вернулась, Наталия заметила у нее в руках сверток.

– Что это?

– Вы же хотели поговорить… Пойдемте.

В машине Селеста сразу же попросила разрешения закурить.

– Понимаете, я ждала, что кто-нибудь придет и начнет задавать мне вопросы. Вот поэтому у меня и был такой взгляд. Я как увидела эти вещи, так не выдержала. Я целую ночь не спала, все вспоминала ее… Пыталась представить человека, способного на то, чтобы ее убить. Как вы думаете, это мужчина или женщина?

Наталия пожала плечами. Неужели женщина способна на такое? Скорее всего, конечно, мужчина, но это всего лишь предположение. Поэтому она не ответила, а задала встречный вопрос:

– Сколько стоит этот гарнитур и когда она его покупала?

– Шестьсот долларов. А покупала она его на прошлой неделе.

– Лора часто заходила в этот магазин?

– Когда я ей звонила, в день завоза. Она очень любила красивое белье и тратила на него большие деньги. Я знаю, о чем вы хотите меня спросить: не знаю ли я, откуда у нее были эти деньги? Скажем так: я догадывалась. Да по ее нарядам нетрудно было догадаться. Ведь она же нигде не работала. Не знаю только, у нее был один мужчина или несколько. Как-то раз я пыталась навестить ее, пришла, позвонила – она подошла к двери и спросила, кто это, но, услышав, что я, извинилась и сказала, чтобы я зашла часа через три. Я, понятное дело, не вернулась. Можно сказать, обиделась. Да и кому понравится, когда ему так отвечают. Хотя, с другой стороны, если бы у меня, скажем, дома был мужчина, я бы тоже не открыла. Но тогда и к двери бы подходить не стала. Сделала бы вид, что никого нет дома. Ведь обычно так поступают. Но Лора, наверное, кого-нибудь ждала, раз подошла к двери.

– Из того, что вы мне только что рассказали, я поняла одно: она не была вашей подругой. Просто приятельницей. И единственное, что вас связывало в последнее время, так это ваша работа в «Рафаэле»? Лора была очень выгодной клиенткой, которой можно было продать хорошую вещь за какую угодно цену. И вы этим пользовались, не так ли?

– Как и любая бы другая на моем месте, – ответила Селеста, опустив голову. – Она сама мне переплачивала и никогда не брала сдачу. Лора чувствовала, что я понимаю, чем она занимается, и когда мерила что-то в кабинке, всегда смотрела на меня с какой-то грустной насмешкой. Словно хотела сказать: не завидуй, это не то, что тебе надо. Но она была такая красивая, такая… У нас все девчонки приходили посмотреть на нее, когда она что-нибудь примеряла. А что же тогда говорить про мужчин.

– Она никогда в вашем присутствии не называла имени мужчины? Знаете, к примеру, как иногда говорят: «Мне Иванов сказал брать только зеленое». Такого не было?

– Нет. Иначе я бы запомнила. Мне же любопытно было узнать хотя бы что-то о ее жизни.

– Но ведь вы же знали ее в школе. Какая она была?

– В школе? – Селеста заметно оживилась. – Она была, во-первых, самая красивая, а во-вторых, самая таинственная. У нее, по-моему, был роман с учителем физкультуры. Как сейчас помню: Северин Виктор Владимирович. Он был значительно старше Лоры, но они где-то встречались.

– Она сама вам об этом рассказывала?

– Нет. Она вообще никогда ничего не рассказывала. Молчала как рыба, но мы знали, чувствовали.

– Кто это – мы?

– Класс. Мы следили за их романом. Понимаете, когда шли занятия, они всегда держались в стороне, говорили о чем-то вполголоса. Не раз их видели вместе вечером на улице, в районе аэропорта, где жил Северин. Они гуляли. Я лично встретила их однажды в кафе, правда, сделала вид, что не заметила. Но учитель физкультуры – это далеко не все. Она встречалась со многими мальчиками, и я долго не могла понять, зачем ей это нужно. Нам было лет по двенадцать-тринадцать, я не знала даже, откуда берутся дети.

– Скажите, Селеста, но раз Арсиньевич встречалась с Севериным так открыто, это не могло не вызвать скандала в масштабе школы. Ведь это бросалось в глаза: взрослый мужчина встречается со своей ученицей.

– Конечно. Скандал был, и Северин вылетел из школы. Но это не повлияло на их отношения. Они так и продолжали встречаться. – Девушка подняла голову и откинула со лба влажные от пота волосы. Она сильно нервничала. – Понимаете, он приходил поздно вечером в школу, и они запирались в комнате, где хранились лыжи.

– А вы откуда знаете?

– Подсматривала в замочную скважину.

– А что у вас в пакете? – поинтересовалась Наталия. – Это имеет какое-то отношение к нашему разговору?

– Имеет. – Селеста развернула пакет и достала оттуда журнал «Нимфа». – Вот, взгляните.

Наталия хотела сказать, что у нее таких журналов уже целых два, но промолчала. Раскрыла журнал где-то посередине и увидела Арсиньевич. Фотографию Лоры, где она была изображена в одной из самых откровеннейших поз. На ее великолепном теле было надето то самое черное белье, которое Наталия только что держала в руках.

– И когда ты об этом узнала? – Она не-ожиданно для себя перешла на «ты». – Это она тебе подарила журнал?

– Я же говорила, что Лора – очень скрытный человек. Я случайно увидела эту фотографию. Нам этот журнал кто-то принес в магазин, ну я и полистала, конечно. Представьте мое удивление, когда я увидела Лору. Там около десятка ее фотографий. И обратите внимание, как мастерски они сделаны. Журнал печатается в Финляндии, я уже посмотрела, а зарегистрирован в Москве, но кто фотограф – взгляните сюда, на первую страницу. Видите?

Наталия не переставала удивляться. Она уже знала, как действовать дальше. Но терять связь с наблюдательной Селестой не собиралась. Они обменялись телефонами.

– Звоните, если узнаете что-нибудь новое, – сказала она на прощание. – Кстати, вы не знаете точного адреса Северина?

– Знаю. Аэропорт, 2, квартира 34.

Проехав несколько кварталов, Наталия взглянула на часы: девять тридцать. Все ее планы относительно того, чтобы приготовить ужин для Логинова и сообщить ему о том, что она уже в городе и с нетерпением ждет его, полетели ко всем чертям. Образ учителя физкультуры не отпускал ее. Неистребимое любопытство, которое, она уже чувствовала это, когда-нибудь погубит ее, погнало ее в сторону аэропорта. Поэтому, когда перед ней возникли очертания горы – сверкающей вечерними огнями, янтарными и манящими своим теплом, – на вершине которой и находился аэропорт с гудящими самолетами и пространственным голосом диктора, объявляющего о прибытии или посадке, она прибавила скорость и спустя несколько минут мягко остановилась уже прямо напротив центрального входа. Затем, понимая, что увлеклась, она отъехала назад и свернула в небольшой двор между двумя пятиэтажными домами, один из которых и был под номером 2. Вошла в подъезд и поднялась на второй этаж. Вот она, дверь, обитая рыжей искусственной кожей, с позолоченной табличкой с номером «34». Наталия позвонила. Дверь открыл мужчина лет пятидесяти. Худощавый, загорелый, высокий, коротко стриженный, седой, с бесстрастным лицом. На нем был зеленый длинный халат. На шее висело белое махровое полотенце.

– Вы Северин? – спросила Наталия.

– Я Северин. Проходите.

Она вошла в прихожую, белую и роскошную, и остановилась. Северин жил на широкую ногу.

– Вы фотограф?

– Да, я фотограф. Проходите же, не стесняйтесь. Вы от Ядова? – Наталия почувствовала, как он осмотрел ее: как натуру, как будущую фотомодель.

– Почти, – ответила она, удивившись услышанной фамилии. «И здесь Ядов. Залил своим ядом весь город, куда ни сунься – сплошной Ядов».

– Я как раз свободен. Вон там маленькая комнатка, где вы сможете раздеться.

– Но я не собираюсь раздеваться. Я пришла к вам по поводу Лоры.

– Так вы от Лоры?

И по тому, каким спокойным голосом он это сказал, она сделала вывод, что Северин ничего не знает.

– Да, можно сказать, что от Лоры. Мне вам нужно что-то сказать…

– Вы так и будете стоять в прихожей? Я же сказал – проходите.

Она прошла в просторную комнату, в которой ничего, кроме красного кожаного дивана и таких же кресел, не было. Разве что софиты и фотоаппарат, установленный на треноге.

– Присаживайтесь. Вы, наверное, в первый раз пришли сниматься?

– Я пришла к вам поговорить о Лоре.

– Она уехала? – Когда он задал этот вопрос, Наталия поняла, что Северин намеренно не смотрит в ее сторону, словно боится что-то услышать. «Значит, Лора собиралась уехать?»

– Нет, она не уехала. Она теперь никогда не сможет никуда уехать, потому что ее больше нет. Она умерла. Ее убили. Зарезали, как поросенка. Понятно? – выпалила она одним духом.

Северин резко повернулся к ней и замотал головой:

– Да вы с ума сошли! Лору убили? Когда?

Она рассказала ему все, что знала.

– Я пришла к вам потому, что сама хочу найти убийцу Лоры. Ведь вы же любили ее или я что-то путаю?

Северин сел и обхватил голову руками. Он молчал какое-то время, а потом сказал:

– Это я во всем виноват. Если бы не я, у нее бы совершенно иначе сложилась жизнь. Вот вы сейчас сказали о любви. А кто может сказать, что такое любовь? Когда я видел ее, я терял голову. Из-за нее я лишился работы, семьи, я остался без детей и без будущего. Но у меня была она, ее нежность. Лора – совершенно удивительная девушка. Мужчина, который хотя бы один раз побывал с ней в постели, становился ручным. И объяснить, в чем заключалась ее сила, просто невозможно. Это сама природа. Кроме того, ведь вы же видели ее? Она была необычайно привлекательна. Красива.

– Она занималась проституцией?

– Навряд ли то, чем она занималась, можно было так называть. У нее было несколько постоянных любовников, которые содержали ее. Причем каждый знал о существовании остальных. Но иногда Лора приходила и ко мне. Она сильно изменилась за последние пару лет. Но она стала лучше, женственнее, что ли.

– Скажите, а какое отношение вы имеете к журналу «Нимфа»?

– Я фотографирую для них.

– А как вы на них вышли? Ведь, насколько мне известно, журнал московский, а печатают его в Финляндии. У вас есть знакомые в Москве?

– Да нет же. Просто у меня есть приятель Ядов, который является как бы посредником. Он говорит, что ему нужно, я делаю снимки, а он платит мне. Сам. И очень недурственно.

– И давно вы знакомы с Ядовым? – как бы между прочим спросила Наталия.

– Нет. Примерно с полгода. Это Лора познакомила меня с ним.

– А как она отзывалась о Ядове? Что-нибудь говорила?

– Нет. Она вообще мало говорила. И тем более о своих знакомых. Лора – очень скрытный человек. Я не могу поверить, что ее больше нет. Это какая-то дикость. Кому понадобилось убивать ее? Разве что из-за ревности? Ведь мужчины, с которыми она жила, были, как правило, женаты. Благополучны. Но в наше время, чтобы убивать из-за страсти… Это насколько же экзальтированным должен быть человек!

– К вам часто обращались с просьбой сфотографировать для «Нимфы»? Надеюсь, вы понимаете, о чем идет речь. Ведь в этом журнале не простые снимки.

– Конечно… Я фотографировал многих девушек. Практически всех, кто изображен в журнале. Мне и самому было удивительно, что хозяева журнала так доверяют мне… Ведь в Москве много профессионалов… Но у меня хорошая техника. Я ведь ушел из спорта и занялся фотографией. Продал квартиру своей покойной матери и купил себе все это. – Он обвел вокруг рукой, показывая аппаратуру, установленную в комнате.

– И они все местные? Я имею в виду девушек.

– Да. Их присылал ко мне Ядов. Они совсем еще девочки, очень скованные, поэтому приходилось с ними работать на психологическом, так сказать, уровне.

– Вы спали с ними? – Наталия посмотрела фотографу прямо в глаза.

– Иногда. – Он равнодушно пожал плечами. – Они сами этого хотели. Но послушайте, разве это относится к делу? Вы вообще кто, следователь?

«Главное, вовремя спросить», – подумала с усмешкой Наталия, которая практически все, что ей надо было, для себя выяснила.

– Следователь. Вы придете на похороны Лоры? И вообще: кто ее будет хоронить? У нее кто-нибудь был?

– Родители. Вполне нормальные люди.

– Они что-нибудь знали о том, какой образ жизни она ведет и чем занимается?

– Догадывались. Но она давала им денег, поэтому они молчали. Так поступают многие родители.

– Скажите, а как же так случилось, что вы и она… в школе, в помещении для лыж… Неужели вы не могли остановиться, взять себя в руки?

Она спрашивала его об этом, словно хотела услышать приблизительно о тех чувствах, которые охватили сегодня ее там, на берегу, когда она увидела беловолосого мужчину.

– Это была ее инициатива, – услышала она словно из тумана. – Я оставил двух девочек привести в порядок раздевалку. Одна ушла, а Лора осталась. Она была высокая и хрупкая. Не сказать, чтобы обладала женскими формами. Но грудь уже была развита, и создавалось такое впечатление, словно она не знала, что ей с ней делать. Несоответствие этой физической развитости и совершенно детского лица. Но это так возбуждает. Я вошел в раздевалку как раз в тот момент, когда Лора стояла в одних трусиках и пыталась стянуть с головы тесный свитерок. Она не видела меня. Я подошел к ней и обнял. Она, вздрогнув всем телом, замерла. Я знал, что в школе, кроме нас двоих, никого не было. Даже уборщица предупредила меня о том, что уйдет пораньше. Двери школы были заперты, и я еще подумал тогда о том, что если Лора вздумает кричать, то ее все равно никто не услышит. Вот такие были мысли. Представляете, что я чувствовал?

– Вы хотите сказать, что изнасиловали ее?

– Нет, ничего подобного. Я помог ей снять свитер. Она стояла передо мной раскрасневшаяся, растрепанная и такая соблазнительная, что я совершенно потерял голову. Она попросила меня раздеться. Причем сказала это просто, словно речь шла о лыжах или дневнике. Сказала, что хочет увидеть голого мужчину. И когда я разделся, она принялась рассматривать меня. Я чуть с ума не сошел. Я спросил ее, знает ли она об отношениях, существующих между мужчиной и женщиной, и она ответила, что мужчина должен содержать женщину, что так, во всяком случае, говорит ее мама. И я понял, что она ничего не знает. Совершенно ничего. Тогда я спросил ее, хочет ли она чего-нибудь и какие чувства испытывает. Она сказала, что сильные, что ей снятся какие-то очень странные сны. Но объяснить, что именно она хочет, так и не смогла. И тогда я отнес ее в спортзал на маты и сделал с ней все, что захотел.

Наталия отвернулась к окну. Она не ожидала, что рассказ Северина будет столь откровенным.

– Вы, наверное, хотите спросить, как она к этому отнеслась? Реакция ее была потрясающая. Она молча оделась и ушла. Я всю ночь не спал, думал, что она все расскажет матери и что меня посадят. Но на следующее утро она пришла ко мне в спортзал, вернее, в маленький кабинет, примыкающий к залу, минут за пятнадцать до начала урока, заперла дверь и, раздевшись наполовину, легла прямо на стол, заваленный журналами и бумагами. Я же говорил, что она была неразговорчивая. Но в такой ситуации слова излишни. Я задернул шторы и тоже разделся. Прозвенел звонок, а я не мог от нее оторваться. А ведь у меня была жена, я только утром был с ней… Начался урок, я вышел из кабинета в зал, а она оставалась там отдыхать на матах. На первый урок она не пошла. Когда я вернулся, она крепко спала. Как ребенок.

– Вы так рассказываете о ней, словно она была каким-то бессловесным животным.

– Поначалу так оно и было. Но потом она выросла. Лора много читала, хорошо знала историю и любила географию. Мечтала о путешествиях. Разумеется, о чем-то мы говорили, но только не о чувствах, как это принято у женщин.

– И как долго вы с ней встречались?

– Последний раз она ночевала у меня в прошлую пятницу. Мы, можно сказать, не расставались с ней.

– Так вы любили ее?

– Наверное. Ведь я не мог жить без нее. Я и сейчас не представляю себе, как буду жить дальше…

– Послушайте, Северин, неужели в жизни мужчины секс занимает столь значительное место? Неужели ради удовлетворения своих половых потребностей мужчины бросают семьи и уходят к проституткам?

– Не только из-за этого. Но и это тоже играет большую роль. Особенно для мужчины. Что касается Лоры, то она была моей… Вы не поймете меня, потому что вы женщина. Понимаете, ее тело было словно продолжением моего. Я привык к ее присутствию, мог угадать любое ее желание, знал, как сделать, чтобы ей было хорошо. Я знал, что она любит, умел приготовить ее любимые бутерброды, салаты, супы. Заниматься ею, доставлять ей наслаждение было почти смыслом моей жизни. Вот и посудите сами, любил я ее или нет.

Наталия обратила внимание, что Северин, рассказывая о Лоре, не отдает себе отчета в том, что ее нет. «Он еще не осознал это до конца».

– Мне очень жаль. – Она поднялась с кресла и, взглянув в сторону красного дивана, на котором была сфотографирована Лора (этот снимок в журнале занимал целый разворот), почувствовала подкатывающую к горлу тошноту.

Нет Лоры, нет ее тела, несколько мужчин в городе будут страдать и оплакивать ее красоту. Судя по всему, она была создана для любви, для мужчин, для радости и счастья. Но все же кто-то ведь ее убил. Но кто? Она вспомнила слова Северина о том, что Лору могли убить из-за ревности, потому что она встречалась с женатыми мужчинами. Убийца – женщина? Нет, это абсурд. Здесь замешано на чем-то другом. Но на чем?

Она вышла из квартиры с чувством, что сделала несчастным одного из любовников Лоры. Если бы она не пришла и не рассказала ему о ее смерти, он был бы в неведении хотя бы еще один день. Она отняла у него один день счастья.

На улице стало прохладно. Со стороны аэропорта доносились звуки работающих мощных турбин самолетов. Из палисадника, примыкающего к дому номер 2, пахло флоксами.

Наталия села в машину и поехала домой. По дороге, остановившись возле таксофона, она на всякий случай позвонила Логинову домой. Никто не отвечал. Значит, он на работе. Она набрала номер, затем другой, еще один… Ей отвечали, что его нет, что он уехал куда-то за город. Итак, по всей вероятности, сегодня она его не увидит. Что ж, так ей и надо.

Загрузка...