Жертва страсти, или Роман в стиле порно

Глава 16 СЕВЕРИН

В городе было тихо, безлюдно. Все-таки три часа ночи. Стелла сидит за решеткой, обхватив руками свою безумную голову, а Логинов спит. Счастливый, что поймал преступницу.

Проезжая мимо своей музыкальной школы, Наталия притормозила. В одном из классов, на первом, но высоком этаже горел свет: кто-то забыл выключить. Она вышла из машины и подошла к двери. Заперта. Подняла голову и увидела, что в этом самом классе распахнуто окно. Искушение подняться по дереву и залезть в окно было так велико, что она, позабыв об осторожности, легко запрыгнула на низкую ветку, оттуда на подоконник и уже через пару минут была в классе. Больше всего она боялась застать там кого-нибудь из знакомых. Она знала, что учительница ритмики, к примеру, довольно часто использовала музыкальную школу как место для ее встреч с любовником. Об этом знали только самые близкие ее подруги и относились к этому с пониманием. Но сейчас, в три часа ночи они в конспиративных целях ни за что бы не включили свет. Стало быть, в школе никого. Однако на всякий случай Наталия, конечно, все проверила, обошла классы и наведалась даже в кабинет звукозаписи. Никого. Тогда она зашла в концертный зал, вернее, зальчик, в котором на возвышении стоял небольшой рояль «PETROFF». Не зажигая света, она села на круглый специальный стул, открыла крышку рояля и заиграла первое, что ей взбрело в голову – ми-минорный грибоедовский вальс. Закрыв глаза, она играла до тех пор, пока не почувствовала на своих щеках влагу. Тогда, не отрывая пальцев от клавиш, она открыла глаза и увидела, что сидит за роялем прямо посреди улицы. Идет дождь, машина с горящими фарами летит прямо на рояль – Наталия зажмуривается, и машина пролетает сквозь нее, обдав брызгами… Но они какие-то легкие и даже как будто приятные… И вдруг ей показалось, что она видит девушку. Совершенно голую, идущую ей навстречу. Длинные светлые волосы, голова опущена, руками она закрывает грудь. Тело ее бледное и мокрое от дождя. Она приближается, и Наталия с ужасом узнает в ней Лору Арсиньевич. Она подходит настолько близко, что до Наталии доносится запах, которым пропитана ее кожа, запах приторных духов «Красный Кензо». Понимая, что это всего лишь видения, Наталия изо всех сил сдерживается, чтобы не закричать и не зажмуриться: ей хочется узнать, что будет дальше; но Лора проходит сквозь нее, унося с собой все свои ароматы и свое нежное тело. Казалось, она не чувствует холода и дождя. Куда она идет?

«Куда она шла?»

Наталия, уже сидя в машине, в который раз задавала себе один и тот же вопрос. То, что она увидела Лору не случайно, было понятным. Но Лоры уже не было в живых. Значит, эта картинка из ее прошлого. А кто лучше всего знал Лору? Какая-то Оксана Рыбак?

Она развернула машину и поехала на квартиру Арсиньевич. Вошла в нее с помощью ключа, который прихватила с собой, когда уходила отсюда вместе с соседкой. Даже полоску бумаги с печатью ей удалось сохранить в первозданном виде. А ключ-то наверняка был этой самой соседки.

Она надеялась застать все в таком же виде, в каком оставила, но очень скоро поняла, что ошиблась. Половины вещей уже не было. Ни мебели, ни драгоценностей. Похороны были назначены на завтра. Она слышала от Логинова, что приехали родители Лоры. Значит, это они похозяйничали здесь. Но где тогда Лора? Неужели ее оставили в морге? Хотя вполне вероятно, что у родителей в городе была своя квартира, куда они и перевезли тело дочери.

– Кто здесь?

Вспыхнул свет, и Наталия зажмурилась. Перед ней стоял Северин. Серебристый ежик волос на его голове блестел при свете электрической лампы. Он был в черных брюках и черной водолазке. Лицо далеко не заспанное.

– Это я, – дрожа всем телом ответила Наталия. – А вы что здесь делаете?

– У вас что, есть ключ? – сухо спросил он, словно и не слышал вопроса. Он был явно недоволен внезапным появлением здесь непрошеных гостей.

– Есть. Я пришла, чтобы найти адрес Оксаны Рыбак.

– Зачем он вам? Она все равно вам ничего не расскажет.

– Почему? Она же дружила с ней.

– Никакой Оксаны Рыбак не существует.

– Как так?

– Очень просто.

Наталия была совершенно сбита с толку.

– Я вижу, что вы недовольны моим приходом, – проговорила она. – Согласна, это не совсем этично – заходить без спроса в квартиру, где недавно убили человека. Но я ищу убийцу, а что здесь делаете вы?

– Во-первых, я вам не верю. Я справлялся о вас. Вы – никто. Девушка, занимающаяся самодеятельностью. Ходите по чужим квартирам, расспрашиваете людей, а на каком основании?

– Да, вы сто раз правы, – согласилась она, все еще находясь в шоке от того, что встретила Северина в этой квартире. – Сколько раз я говорила себе: брось заниматься этими вещами… Но не могу. Я уже столько знаю, что мне осталось только найти еще пару звеньев или даже одно, последнее, и все встанет на свои места. Согласитесь, что расследовать несколько убийств сразу небезопасно.

– Вы же находитесь под крылышком прокурора, так что не надо вешать мне лапшу на уши. Я хорошо осведомлен. А теперь я прошу вас уйти. Здесь, за стеной находится Лора. И я пришел к ней, чтобы попрощаться.

– Лора? Вы шутите?

– Ее родители позволили мне провести здесь ночь. Тем более что ее мать не в силах сделать это. Она находится в реанимации, ее жизнь в опасности. Сердце.

– А отец? – спросила Наталия.

– Он у своих друзей. Пьет. Вот такой расклад. Были бы у нее другие родители, они бы меня и на шаг к гробу не подпустили.

Он повернулся и пошел. Наталия по инерции последовала за ним. Они вошли в спальню. На том месте, где еще недавно стояла кровать с окровавленными простынями, возвышался гроб, обитый белым атласом. В нем, в кружеве, которое пышной пеной скрывало ее вплоть до подбородка, лежала окруженная несколькими горящими свечками Лора. Бледное лицо ее было нахмурено. Наталия подумала, что нелегко, должно быть, Северину, влюбленному в нее, сидеть всю ночь возле гроба и предаваться воспоминаниям.

И вдруг он заговорил:

– В тот день она должна была прийти ко мне. У нас была договоренность. Я ведь говорил вам, что мы встречались время от времени. Но Лора сильно изменилась, мне даже казалось, что она избегала этих встреч. Так вот… она не пришла. И я решил сам пойти к ней. Приехал, позвонил, но мне никто не открыл. Тогда я вернулся домой за биноклем. У меня превосходный бинокль. Я зашел в подъезд противоположного дома и нашел ее окна. Я знал ее привычку не зашторивать окон. Это было в какой-то степени элементом эксгибиционизма, который ей был присущ, как, впрочем, каждой, знающей толк в наслаждениях женщине. И я увидел ее в постели с Шаталовым. Я был потрясен. У нее и так было вполне достаточно мужчин, но они хотя бы содержали ее… Шаталов же был полным ничтожеством. Плебеем в самом натуральном смысле этого слова. Он играл с Майей в высокую платоническую любовь, а сам, оказывается, развлекался с Лорой. Первой мыслью было ворваться к ним и высказать Лоре все, что я о ней думаю, но с другой стороны, ведь это же я сделал ее такой ненасытной… Поэтому я примерно с час еще стоял в подъезде, отвернувшись от окна и пытаясь взять себя в руки. А когда повернулся, то увидел, к своему еще большему удивлению, входящего в подъезд Лоры Алефиренко. Не могу сказать, пришел ли он к ней случайно или нет, но через несколько минут я уже наблюдал за этой троицей… Я знаю, о чем вы сейчас подумали. Да, вы правы. Я не мог простить ей того, что она променяла свидание со мной на этих… Мне бы уйти, забыть обо всем, что я видел, но я продолжал стоять и смотреть в бинокль. Они были голые, мерзкие и занимались такими вещами… Я понимал ее, когда она это делала ради денег или хотя бы с достойными мужчинами, но Шаталов, Алефиренко… Я чуть с ума не сошел. Очнулся я уже на улице. Меня, не поверите, стошнило. Не помню, как я очутился в своем гараже, завел машину и поехал в «Ландыш». Там неподалеку находится ферма… Короче, мне надо было срочно увидеть Ядова и забрать у него причитающиеся мне деньги. Я хотел нанять киллеров и избавиться от этой троицы, а потом уехать куда-нибудь подальше из этого проклятого города. Вот вам и ревность и чувство собственничества, все что угодно. Ядов устроил на ферме что-то вроде офиса. Он вообще человек с причудами.

Наталия онемела от услышанного и находилась в состоянии, близком к шоку. Тем более что разговор происходил в спальне, где находилась покойница.

– Вы действительно хотели убить Лору и ее любовников? Но это же… нельзя же убивать людей только за то, что они… даже не знаю, как сказать. Каждый человек волен поступать так, как ему заблагорассудится. Вы и так сломали ей жизнь, превратили в нравственного урода. Вы развратили ее! Неужели вам это не понятно?

– Все правильно. Но ведь вам же нужна правда, а правда не всегда имеет логическое объяснение. Это, девочка, эмоции. Чувства. Называйте как хотите, но я пересказал вам всю гамму чувств, которая охватила меня в тот момент. Так вот. Ферма большая, я искал Ядова, расспрашивал работников, и мне сказали, что он недавно катался верхом. Тогда я отправился в самый дальний угол фермы, где располагалась конюшня. Я услышал стоны. Подошел и увидел, что ворота заперты на засов. А внутри кто-то был. И стонал. Я открыл и увидел привязанную к стойлу Стеллу. Вы себе представить не можете, как я был потрясен. Я слышал, что ее выпустили из клиники, но встретить ее в таком месте… У нее во рту был кляп. И судя по ее изможденному состоянию, она находилась в конюшне уже несколько часов. Я развязал ее, и она потеряла сознание.

Незаметно для людей, находящихся в это время на ферме, я вынес ее через запасные ворота, которыми пользовались обычно, когда выводили коней, и положил на траву. Затем вернулся к центральным воротам, сел в машину и забрал ее по дороге. В машине она так и не пришла в себя. А очнулась только у меня дома. И рассказала, что приехала на ферму несколько дней назад, сняла домик в «Ландыше» и ждала удобного случая, чтобы убить Ядова. Она была уверена, что ее мужа убил именно он. Взглянув на нее, я понял, что ее напрасно выпустили из больницы. Она была явно не в себе. Но я понимал ее. Ведь она осталась без человека, которого любила. Слабая нервная система не выдержала такой психологической нагрузки и дала сбой. И тогда я вконец затуманил ей мозги…

– Дальше можете не продолжать, – прервала его Наталия. – Вы сказали ей, что в убийстве Принцева также принимали участие и Шаталов с Алефиренко, а Лора… а она была любовницей Принцева, ведь так?

– Да. Так. Я понимал, что ее все равно не посадят. Что она в любом случае окажется на больничной койке. Я был не в себе. Я описывал ей покушение, которое сочинил прямо на ходу, в красках, как и встречи Принцева с Лорой. Я был зол на Лору и поэтому не ведал, что творил.

– И что она?

– Она сказала, что готова убить всех троих, что ей все равно… Я дал ей возможность привести себя в порядок, накормил и сделал ей укол. Сказал, что успокоительный, а на самом деле вкатил ей лошадиную дозу снотворного. Она уснула. Я взял на кухне все ножи, какие только нашел, вложил ей по очереди в руки, чтобы на них были отпечатки ее пальцев, и поехал к Алефиренко.

Он встретил меня с улыбкой и пригласил выпить. Сказал, что у него на днях была Лора и что он собирается написать ее портрет. Он отвернулся, чтобы достать бутылку вина, и я всадил ему нож. Потом поехал к Шаталову. Он про Лору молчал, но выглядел возбужденным. Заявил, что скоро женится на Майе. Я так понял, что Ядов ему хорошо заплатил, что ли. Такие люди, как Шаталов, радуются только тогда, когда у них появляются деньги…

– Вы убили его и после этого поехали к Лоре?

– Да. Сначала я хотел с ней просто поговорить. Она пригласила меня на кухню и поставила чайник. Сказала, что у нее есть лимонные кексы. Она вообще была сластеной. Оставила меня одного на кухне и пошла в ванную. Я был уверен, что она принимает душ, чтобы потом лечь со мной в постель. Знаете, я ведь пришел со спортивным костюмом Стеллы, который был на ней… Мужской костюм и огромные кроссовки – она надевала это для того, чтобы ее не узнала Майя. Парик мы оставили на конюшне…

– Скажите, а почему она так оберегала Майю?

– Это потом. Я положил пакет с костюмом и кроссовками под стол. Я еще не был уверен, что убью ее. Если бы она была ласкова со мной, то ничего бы не случилась. Но она вышла из ванны и сказала, что с минуты на минуту к ней должен прийти какой-то мужчина. И я понял, что она готовилась, мылась и душилась не для меня. Она стояла передо мной обнаженная, от ее тела исходило такое благоухание, что у меня закружилась голова. Она была ослепительно хороша. И все это предназначалось не для меня. Я сказал ей, что ждал ее прихода, что соскучился по ней. И тогда она сказала: хорошо, давай быстрей, может, успеем. Она ушла в спальню и позвала меня. Я вошел к ней и попросил ее закрыть глаза. Когда брызнула кровь, она открыла глаза и как-то сердито посмотрела на меня, а потом глаза ее начали стекленеть. Она умерла очень быстро. Да, Ларочка? – Северин склонился и поцеловал ее в губы. – Теперь она никому, кроме меня, не нужна. Вот увидите, завтра на похоронах не будет ни одного из ее любовников. Никто не захочет светиться в этом грязном деле.

– Вы обещали рассказать мне про Майю…

– А, это… Стелла и Майя были давними подругами. Майя любила Принцева, а он предпочел Стеллу. И Стелла знала об этом и всегда жалела Майю. Это она уговорила Принцева, чтобы он взял Майю пресс-секретарем. Но мне кажется, что Стелла просто хотела, чтобы Майя всегда была на виду. Она очень ревнивая, эта Стелла.

– Стелла сейчас в тюрьме. Почему?

– Потому что я, когда вернулся от Лоры, разбудил ее и внушил ей мысль, будто она убила и Шаталова и Алефиренко. Она мне не поверила, и тогда я повез ее сначала к одному, затем к другому и напоследок к Лоре. Я показал ей ножи и сказал, что она совершила все это в невменяемом состоянии.

– И как она отреагировала на это?

– Знаете, как будто успокоилась. И сказала, что теперь остался один Ядов. Я предложил ей побыть еще какое-то время у меня, потому что она была очень слаба, но Стелла и слышать об этом не хотела. Она поехала искать Ядова на ферму. И вот теперь вы говорите, что она в тюрьме. Ее нашли по отпечаткам пальцев?

– Боже, вы так спокойно рассуждаете об этом, – не выдержала Наталия. Цинизму этого человека не было предела. – Ядов погиб вчера на ферме. Как раз тогдa, когда он собирался вывезти своих «административных» работников. Вы что-нибудь знали об этом?

– Знал, конечно. Я сам помогал ему все это организовывать. Поначалу мы хотели просто развлечься, потому что почти на каждого из них у него был компромат, собранный еще Принцевым в бытность, когда тот баллотировался на губернаторский пост. Но потом надо было привозить коров, чтобы как-то оправдать перед банком, где он брал кредиты, поступление денег.

– Скажите, эти картонные муляжи коров – тоже идея Ядова?

– Его. Он вообще большой оригинал. Представьте, привезли коров – сразу встал вопрос, кто же будет работать на ферме, а тут эта история с чиновниками. Я понимал, что это полный бред, но он никого не хотел слушать. Он же самодур. Кроме того, у него появились деньги. Причем немалые.

– Неужели это все «Нимфа»? Вы хотя бы представляете себе, какими суммами он располагал?

– В точности сказать не могу, но они исчислялись сотнями тысяч долларов.

– А каким образом они к нему поступали?

– Часть из Финляндии, часть из Москвы, но это был мизер…

– То-то и оно, что мизер. На подобном журнале невозможно заработать такие бешеные деньги. Равно как и на молоке и мясе. Неужели вам никогда не приходило это в голову?

– Приходило, конечно. Но зачем я буду задавать нескромные вопросы? Он платил мне, и я молчал.

– Где он хранил наркотики? – глядя на него в упор, спросила Наталия.

– А везде. Его фермерский дом, который он называл сараем, был просто нафарширован героином. К нему приезжали какие-то люди и увозили товар, расплачиваясь долларами.

– Охрана знала об этом?

– Пожалуй, что нет. Ни охрана, ни работающие у него чиновники ничего не знали. Думаю, что в курсе его дел была Марта, его домработница и, кажется, нянька.

– А Майя? Она знала? Не мог Ядов убить ее как свидетельницу? Что, если она его шантажировала?

– Майя? – Северин криво усмехнулся и покачал головой. – Нет. Она была слишком умна, чтобы шантажировать. Скорее всего, она и осуществляла связь с Узбекистаном и Турцией, откуда шли караваны. Она же и встречала «челноков». Размещала их в «Ландыше».

– Значит, автомобильная катастрофа? Несчастный случай?

– Она любила скорость. Я никогда не садился к ней в машину. Если честно, боялся.

– Что вы теперь намерены делать, Виктор Владимирович? Убьете меня?

– Зачем? – удивился он. – Я рассказал вам правду, но вы все равно ничего не сможете доказать. Стелла в тюрьме. Будет суд, после которого ее положат в клинику для душевнобольных. Схема – элементарная.

– И вам не жалко ее?

– Жалко. Мне и Лору жалко. – Он уныло склонил голову. – Она больше никогда не встанет и не обнимет меня.

– Можно, я расскажу вам свой сон? Он касается Лоры.

– Расскажите, Бога ради, – пожал плечами Северин. Он говорил уже с трудом, хрипел и подкашливал. – Мне она почему-то не снится.

– Представьте: улица, идет дождь, а под дождем девушка, обнаженная. Это Лора. Она не чувствует холода. Что это?

Северин пристально посмотрел Наталии в глаза.

– Вы хотите сказать, что вам все это приснилось? Не разыгрывайте меня. Это вам кто-то рассказал, даже, возможно, сама Лора. Это произошло с ней на самом деле. Когда у нее случился первый конфликт с родителями, она сбежала из дому в чем мать родила. Одежду ее заперли, двери – тоже. Так она вылезла через окно и ночью (родители были на даче) пришла ко мне. Она тогда ужасно замерзла и, как мне помнится, так и не смогла согреться. Она часто жаловалась на холод. Даже в жару. Но мне кажется, что она искала другое тепло. А я ей его, видно, не смог дать. Ни я, ни кто-то другой. Она хотела любви, вы понимаете меня? Но ведь не каждому дано испытать это чувство.

– Но ведь вы же ее любили? – возразила она.

– А кто сейчас может сказать, любовь это была или страсть?

– Вы отпустите меня? – спросила Наталия, не веря в то, что ей удастся и на этот раз выйти сухой из воды. Слишком уж много Северин рассказал ей. И на самоубийцу, которому нечего скрывать, он тоже не походил. Она замерла.

– Да-да, конечно… Идите, я и так потратил на вас полночи. Скоро рассвет, а я еще как следует не попрощался со своей Лорой.

Наталия вышла из спальни, но потом вернулась:

– Виктор Владимирович, а почему вы сказали, что Оксаны Рыбак не существует?

Он не ответил.

– Виктор Владимирович, вы слышите меня? – Она сделала несколько шагов в его сторону. Северин сидел в кресле, но никак не реагировал на ее присутствие. Он был мертв. Умер. За одно мгновение.

Наталия на всякий случай включила свет и подошла к нему совсем близко. Пощупала пульс. Все было кончено.

В машине она поняла, что Северин умер от любви. Он убивал людей из-за своей любви, а потом умер сам.

Наталия мчалась по начинающим светлеть улицам и думала о том, как бы ей убедить Логинова отпустить Стеллу. Ведь ножи, находящиеся на экспертизе, лишний раз докажут ее виновность.

По щекам катились слезы. Она остановила машину и разрыдалась.