Жертвоприношение

Глава десятая

Двумя днями позже Фигул явился в штаб-квартиру в форте за пределами Линдиниса. После окончания боев на острове оптион вернулся в походный лагерь вместе с другими окровавленными и утомленными солдатами. Санитар, взглянув на глубокую рану на его бедре, приказал Фигулу отправиться в полевой госпиталь, где худощавый хирург очистил и зашил его рану. Последние два дня он залечивал рану и напивался с друзьями в одной из скромных таверн Линдиниса. Теперь оптион неуклюже двигался по плацу в ярком утреннем свете. Последний снег растаял, и в воздухе витало легкое тепло. Скоро лютая холодная зима станет не чем иным, как далеким воспоминанием.

Работа над общественными зданиями внутри Линдиниса началась почти сразу после того, как мятежники сдались. Команды римских инженеров закладывали фундамент сверкающего храма, посвященного римским богам, в то время как другие трудились на роскошной вилле правителя. Работы были призваны символизировать новый союз между дуротригами и Римом, расходы на который были оплачены огромным налогом, взимаемым с туземцев. В то же время сюда прибыли первые земельные агенты и работорговцы, чтобы нажиться на ничего не подозревающих дуротригах. Фигул почти почувствовал укол сочувствия к побежденным бриттам. Их когда-то гордое племя было унижено на поле битвы, и Тренагас был навязан им как их правитель. Теперь они будут вынуждены финансировать экстравагантный образ жизни правителя и его ближайшего окружения, в то время как остальные туземцы будут прозябать в крайней нищете. Фигул сомневался, что в ближайшее время туземцы с теплотой отнесутся к иноземным захватчикам.

Несколько окровавленных повозок и потрепанное оборудование остались за пределами лазарета. Тяжело раненные, были отправлены обратно в форт, а погибшие римляне были сожжены на погребальном костре на следующее утро после битвы. Трупы повстанцев бросили в озеро или закапали в братских могилах, а выживших собрали и под усиленной охраной отвели обратно в форт. Женщин и детей предстояло продать работорговцам при первой же возможности, а мятежников и друидов разместили в специальном загоне, построенном недалеко от форта, под присмотром отряда ауксилариев. Фигул вздрогнул, вспомнив холодный взгляд друидов, горящий ненавистью поражения. Анкасты не было среди заключенных. Ее немедленно сопроводили во дворец несколько королевских телохранителей, как только они вернулись в Линдинис.

- Поздравляю, оптион, - произнес Сцилла, когда Фигул вошел в комнату посланника. Сцилла, казалось, избавился от беспокойного выражения лица, которое было у него несколько дней назад, и он с энтузиазмом заговорил, жестом указав оптиону сесть на один из мягких стульев. Вителлий стоял в стороне.

- Есть что отпраздновать, - продолжила Сцилла. – Калум мертв. Мятежники потерпели поражение. Угроза друидов этим землям устранена. Теперь Тренагас прочно обосновался на троне. Получилось даже лучше, чем я надеялся. Он сделал паузу, крутя ножку своей рюмки с вином. - Даже если Тренагас остается довольно непопулярным среди своих подданных.

- Это мягко сказано, - ответил Фигул.

Посланник отмахнулся от его беспокойства. - Ничего не поделаешь. Кроме того, теперь, когда мятежники уничтожены, никто не осмелится восстать против Тренагаса. Ненадолго, по крайней мере. Но к тому времени это уже не будет иметь значения. Правитель стар и слаб. Ему осталось недолго.

Фигул нахмурился. - Так?

Сцилла улыбнулась. - Разве это не очевидно? У короля нет наследников, и через год или два он выполнит свою задачу, романизировав свой народ. По крайней мере, они станут более цивилизованные. Тогда мы сможем официально аннексировать эти земли.

Фигул удивленно уставился на посланника. - Но… я думал, мы хотели избежать аннексии дуротригов?

- Император Клавдий ясно дал понять, что мы не можем вечно поддерживать этих правителей -клиентов. Это дорогостоящее мероприятие, и слишком велик риск того, что кто-то убьет правителя и сведет на нет результат всей нашей работы. Нет. Рано или поздно эти неуправляемые звери должны быть введены в империю. Гораздо лучше, чтобы они мочились внутри палатки, а не снаружи. Разве не так?

- Значит, Тренагас был не более чем временной мерой? Тогда зачем вообще утруждать себя сажать его на трон?

- Чтобы сгладить переход. Без правителя нам пришлось бы навязать римское правление непосредственно этим дикарям, и это, вероятно, спровоцировало бы всеобщее восстание. А, таким образом, Тренагас может постепенно ознакомить местных жителей с нашими обычаями и культурой. Когда он выполнит свою задачу, и мы сможем обойтись и без него. Сцилла кивнул своей рюмкой с вином на Вителлия. - Клавдий уже решил, что трибун Вителлий станет имперским прокуратором присоединенной провинции.

Вителлий тонко улыбнулся. - Это большая честь для меня, Сцилла.

Фигул внутренне вздрогнул. Он легко мог представить себе враждебную реакцию среди дуротригов, когда им скажут, что трибун стал их новым правителем. Он быстро станет самым ненавистным человеком в провинции. Местные жители вряд ли могли ждать каких либо щедрот от высокородного патриция, имевшего среди солдат Второго легиона репутацию коварного интригана, всегда заботившегося о собственных интересах, а не о своих людях. Фигул подумал, что из Вителлия получится правитель, еще хуже, чем Тренагас.

- А как насчет меня, господин? - спросил Фигул. - Когда я должен буду вернуться в Каллеву ?

- Боюсь, никогда, - произнес Вителлий. - Через несколько недель начнется новый сезон кампании. Нам предстоит продвигаться на запад, на враждебную территорию. Судя по тому, что сообщили наши разведчики, думнони - крепкие бойцы, и мне понадобятся все лучшие люди, которых я смогу найти. Такие люди, как ты, оптион. - Вителлий на мгновение замолчал. - Или, вернее будет сказать… центурион.

- Господин?

Вителлий сложил руки за спиной. - Сегодня утром я получил докладную из Каллевы. Легат Целер прибудет сюда с остальной частью Второго легиона через несколько недель. Теперь, когда мятежники на Вектисе уничтожены. Пятая когорта придет с ним в Линдинис. Без центуриона Шестой центурии.

Разум Фигула заработал быстрее. - Вы имеете в виду …

- Перевод Очеллы обратно в преторианскую гвардию одобрен. Он склонил голову на Сциллу. - Благодаря мягкому уговору посланником. Пока мы разговариваем, он уже на пути обратно в Гезориакум.

На несколько мгновений Фигул потерял дар речи. Он стремился к этому моменту с тех пор, как впервые присоединился ко Второму Легиону. Он боролся так упорно и так долго, что были времена, когда он думал, что этот момент может никогда не наступить. А теперь это произошло, и Фигул едва мог заставить себя поверить, что это происходит наяву. Молчание длилось еще мгновение. Затем Сцилла наклонилась вперед и улыбнулась ему.

- Ну, что? - спросил он. - Ты готов возглавить Шестую центурию, центурион Фигул?

Конец